Текст книги "Все, что пожелаю"

Часть III
Путешествие

Глава 12

Сан-Антонио, Техас.

Пыль, казалось, проникала даже сквозь поры кожи, хрустела на зубах, оседала на воде, еде и одежде, и Анжи не покидало ощущение, что она покрыта толстой противной коркой. Ванна! Настоящая ванна в большой медной лохани с горячей водой и пушистыми полотенцами, вкусный ужин, приготовленный в печи, а не полусожженный над костром или сваренный в горшке.

Сегодня ей не придется беспокоиться о скорпионах и других гадах, так и норовивших забраться в постель! Ниоткуда не донесется треск гремучей змеи, готовой напасть и ударить. Нет, она вымоется, как следует поест и уляжется спать в собственной комнате!

Именно таковы были ее ближайшие планы, когда они наконец добрались до Сан-Антонио и проехали по убогим улочкам, застроенным деревянными хибарками и более крепкими глиняными домишками. Остается только поскорее оказаться в отеле!

Но больше всего ей хотелось поскорее оказаться как можно дальше от Джейка Брейдена.

Всего один раз за все бесконечно долгое тяжелое путешествие он заговорил с ней, и то лишь когда она ослушалась его приказа. Последующая сцена оказалась достаточно неприятной, чтобы в душе девушки по-прежнему тлели раздражение и неприязнь. Джейк и не подумал хоть сколько-нибудь пощадить ее чувства.

– У меня нет времени возиться с избалованным отродьем, мисс Линдси! – безапелляционно объявил он, к величайшему ее унижению, под смешки и перемигивания своих людей. – И если придется перекинуть вас через колено и задать трепку, чтобы вбить немного здравого смысла, я так и сделаю.

– Я хотела всего лишь искупаться, капитан, – выдавила она со всем достоинством, на которое была способна, но Джейк, не слушая, прорычал:

– Вокруг полно индейцев, и если вы снова без разрешения отойдете от лагеря, то горько пожалеете. Отныне, куда бы вы ни пошли, кто-нибудь из мужчин будет вас сопровождать. И не трудитесь повторять, что платите мне! Я состою на жалованье в американской армии, и именно полковник Паттерсон нанял меня, чтобы доставить вас в Нью-Мексико.

Взбешенная девушка, однако, сообразила, что дальнейшие споры поставят ее же в невыгодное положение, и с притворным безразличием пожала плечами. Но ничего не забыла и не простила.

Чтобы хоть немного отомстить, она почти все время проводила в очаровательном обществе одного из кавалерийских офицеров. Темп Уокер был красивым и внимательным и, кроме того, единственным, кто дал себе труд извиниться за грубость Брейдена.

– Он, может, не слишком тактичен, но хороший проводник и знает все повадки индейцев, мисс Линдси. Если Брейден утверждает, что они поблизости, значит, так и есть. И мне страшно подумать, что с вами может что-то случиться.

– Да, лейтенант, я согласна, что не следовало бы так поступать, но я почти не теряла из виду лагерь, и, уж конечно, мой крик сразу же услышали бы в случае чего! Вряд ли кому-то повредило бы, смой я с себя эту противную пыль!

Уокер легкой усмешкой выразил свое сочувствие, но тут же решительно тряхнул головой.

– В следующий раз просите меня вас посторожить. Можете не волноваться, что я способен увидеть чего не следует. Только слово скажите, мисс Линдси!

– Анжи, – поправила она, улыбаясь так нежно, что бедняга покраснел до ушей, отчего глаза казались настоящими голубыми озерами. – Пожалуйста, зовите меня Анжи.

Отныне Темп Уокер стал ее почти постоянным спутником, и если Джейку такая дружба не нравилась, он ничем этого не показывал или просто делал вид, что ничего не замечает. Мало того, он редко ехал с маленьким караваном, состоявшим всего из двух фургонов и двадцати всадников, и обычно выезжал далеко вперед, чтобы исключить опасность нападения апачей.

Анжи, нахмурившись, украдкой метнула взгляд в сторону Джейка и снова вспомнила о той роковой ночи в Галвестоне. На следующее утро она узнала об убийстве некоего Бентона. Того самого, кто враждовал с Джейком. О, как она жалела о том, что подслушала этот проклятый разговор! Неведение иногда освобождает от излишних страхов. Но теперь она постоянно испытывала ужас и неуверенность.

Вот и сейчас Джейк Брейден поскакал вперед, а рядом с ним держался человек, представившийся Анжи и Миньон как Джонни Ринго. Оба выглядели настоящими кентаврами, сросшимися со своими конями, и держались с небрежной грацией людей, проводивших в седле долгие часы.

Джонни Ринго тоже был настоящей загадкой: молодой образованный человек, который – о потрясение! – обменивался с Джейком колкостями на латинском и при этом имел репутацию жестокого наемника, прекрасно владеющего оружием. Однако она сама слышала той ночью, в Галвестоне, как небрежно, даже беспечно, он говорил об убийстве. Прямо второй Джейк Брейден! Оба совершенно беспринципные, бессовестные люди, но Анжи так и не проговорилась матери, почему ей так не по себе. В конце концов, именно она настаивала на продолжении путешествия и не решалась даже самой себе признаться, что сделала ошибку.

Но теперь большая часть пути позади, они уже в Сан-Антонио, где несколько дней отдохнут и пополнят припасы, и Анжи втайне начала сомневаться, стоило ли рваться в эту жаркую, пустынную местность, где за каждым камнем и кустиком притаилась опасность, а гремучие змеи лежали, свернувшись в скудной тени странных растений с шипами и колючками, и только назойливый треск их погремушек предупреждал неосторожного путника о возможном нападении.

И хотя, если верить Джейку Брейдену, повсюду встречались индейские знаки, до сих пор Анжи видела только жалкую горстку бродячих тонкава, более интересующихся едой и лишними одеялами, чем скальпами белых. Однако атмосфера постоянно была напряженной, полной ожидания смертельной опасности. Все это невероятно действовало Анжи на нервы, и она была вне себя от облегчения, что наконец оказалась в довольно большом городе, где можно хоть ненадолго почувствовать себя в безопасности.

Войдя в вестибюль отеля «Менжер», Анжи была приятно удивлена богатством обстановки, неожиданной для этого приграничного города, служившего, однако, еще и центром скотоводства. Совсем неподалеку от Сан-Антонио находился форт Аламо, где погибло столько американских солдат, защищая Техас от мексиканской армии, но тут… Анжи на миг показалось, что она находится в европейской гостинице.

Восхищенная не менее дочери, Миньон, до сих пор переносившая тяготы пути с похвальным самообладанием, объявила, что не покинет город, пока не получит приличный ужин и постель с чистым бельем.

– Здесь просто очаровательно, – продолжала она восторженно, – и прежде чем снова пускаться в дорогу, я должна как следует отдохнуть. Не помню, когда и высыпалась в последний раз.

На вид непритязательный белый фасад отеля скрывал поистине королевскую роскошь: мраморные полы в вестибюле, панели из дорогого дерева, изумительная ротонда с бело-золотыми коринфскими колоннами и два бельэтажа, увешанные огромными картинами, изображавшими религиозные сцены и пейзажи Запада. Витражный потолок бросал разноцветные отблески на пол.

– Теперь понимаю, почему этот отель считается лучшим к западу от Миссисипи, – заметила Анжи, вместе с Бетт входя в номер. Первым делом она устало опустилась на великанскую кровать, завешанную газовым пологом. По комнате была расставлена изящная мебель с бархатной обивкой. Да, здесь ей будет хорошо!

Закрыв глаза, Анжи на мгновение забыла о боли в сведенных мышцах от долгих часов езды в грубо сколоченном, подскакивающем на каждом ухабе фургоне. Даже ночь не приносила желанного отдохновения. Она уже не помнит, когда в последний раз не испытывала боли во всем теле! Может, после долгой ванны она снова почувствует себя человеком, и тогда будет легче продолжать путь!

Казалось, она только успела закрыть глаза, как Бетт потрясла ее за плечо и сказала, что пора спускаться к ужину.

– Ваша матушка уже ждет, госпожа.

– О Господи… неужели я так долго спала? – охнула Анжи, потирая глаза и улыбаясь. – Но мне нужно… Бетт! Это ванна?!

Горничная кивнула, улыбаясь и показывая ямочки, и протянула полотенце.

– Так и знала, что вы захотите немного отмокнуть, прежде чем идти ужинать.

– Ну конечно!

Захлопав в ладоши, Анжи мгновенно сбросила пыльную помятую одежду и с блаженным вздохом скользнула в ванну. Господи, да здесь есть даже горячая вода и ароматические соли… «Может, просто остаться жить в отеле и никуда не ехать?» – подумала она, сдувая с ладони горсть мыльных пузырьков.

Купание сотворило чудеса, и, накидывая пеньюар, девушка почувствовала давно забытый прилив энергии.

– Бетт, – попросила она, – причеши меня.

– Поднять волосы вверх? – спросила горничная и, ловко свернув волосы, закрепила их усыпанным драгоценными камнями гребнем, оставив несколько коротких буколек обрамлять лицо. Анжи оценивающе взглянула на свое отражение.

– Да, выглядит модно и элегантно. Не знаю, что делала бы без твоих талантов, Бетт. Как я рада, что ты согласилась поехать с нами!

Маленькая служанка улыбнулась и, быстро воткнув последние шпильки, потянулась к корсету госпожи.

– Я тоже рада покинуть Францию. Хоть какое-то приключение. Может, когда-нибудь я вернусь домой и выйду за Андре, если к тому времени скоплю небольшую сумму, конечно.

– Ты помолвлена? – полюбопытствовала Анжи. Бетт никогда не откровенничала с ней!

– Надеюсь, вы не будете шокированы, если скажу, что Андре – мой любовник. У нас не было достаточно денег, чтобы пожениться, так что я отправилась с вами, чтобы добыть себе приданое. А потом вернусь, мы обвенчаемся в деревенской церкви, и я буду самой красивой на свете новобрачной, – мечтательно протянула Бетт и, взяв в руки ненавистный корсет, осведомилась: – Будем одеваться?

– Нет, никакой шнуровки сегодня, Бетт, – нахмурилась Анжи. – Такая жара! Я просто задохнусь в этой штуке. Надеюсь, платье не лопнет по швам?

– Конечно, нет! Вы такая тоненькая, на зависть всем леди, которые должны натягивать корсет, чтобы влезть в модный наряд. Ну вот и все.

Пока Бетт застегивала пуговки, Анжи, изнывая от любопытства, прошептала:

– Каково это – любить мужчину настолько, чтобы стать его возлюбленной?

Бетт, пожав плечами, застегнула последнюю пуговицу и, одернув длинную юбку, отступила, чтобы полюбоваться своей работой.

– Любовь тут особой роли не играет. Андре – не первый и не последний мой любовник. О да, я выйду за него, но до свадьбы буду развлекаться как хочу; впрочем, и он тоже не станет жить монахом.

Не желая показывать, что потрясена этим откровением, Анжи, подражая горничной, небрежно повела плечами.

– Должно быть, моей кузине следовало держаться такого же мнения, тогда ее сердце не разбилось бы, когда этот проходимец Жан-Люк отказался на ней жениться. Но ей пришлось идти к алтарю с человеком, которого она презирает, и влачить жалкое существование.

– А вы? Как поступите вы? Заведете миллион любовников и станете наслаждаться жизнью или, как кузина, выйдете замуж по расчету и будете несчастны?

– Ни то ни другое, – рассмеялась Анжи. – Сделаю как захочу: либо возьму любовника, либо мужа, – но стану женой только того, кого полюблю! Никому не позволю силой тащить меня в церковь!

Бетт, бросив на госпожу лукавый взгляд, мечтательно вздохнула:

– А я… хотела бы провести ночку с красавчиком капитаном, хотя бы для того, чтобы посмотреть, действительно ли он такой неутомимый и неукротимый любовник, каким кажется.

– Капитан Брейден? – подозрительно прищурилась Анжи. – Но почему именно он?

– Вы не находите его красивым?

– Да… думаю, он действительно неплох собой… конечно, грубоват, неотесан… и слишком невоспитан. Кроме того, он настоящий распутник и предпочитает самых низкопробных женщин.

– Вы так считаете? – Бетт с легкой усмешкой поправила кружевную отделку на корсаже. – Все же я подметила, как иногда он наблюдает за вами. Да-да, честное слово. И однажды подслушала, что он говорил этому милому лейтенанту Уокеру… велел, чтобы тот прекратил рыскать у ваших юбок, как пес… Да не смейтесь же! Это чистая правда! По-моему, он просто вас ревнует! Вы ему нравитесь!

– Если это и так, то у него весьма странный способ выказывать свои симпатии. О нет, Бетт, шаль мне сегодня не понадобится. И без того дышать нечем.

Неужели горничная права и Брейден все-таки питает к ней какие-то нежные чувства? Правда, Анжи совершенно это безразлично, но все же поточнее узнать не мешает.

Приняв безразличный вид, она беспечно отмахнулась:

– Капитан Брейден заботится лишь о себе и собственных желаниях, Бетт, ничьих других. Не хотелось бы стать одной из его мимолетных прихотей. Кроме того, мне нужен более утонченный любовник. И я вполне могу подождать, прежде чем найду человека, чьей женой захочу стать.

Немного подумав, Бетт с озорной усмешкой ответила:

– А самое лучшее – иметь одновременно и мужа, и любовника, чтобы ни о чем не беспокоиться!

Спускаясь вниз, Анжи неотступно размышляла о шутливом совете горничной. Зачем ей вообще выходить замуж? Может, следует быть дерзкой, современной и менять любовников как перчатки? Замужняя женщина должна во всем покоряться супругу, пожертвовать своим именем и независимостью и стать немногим лучше остальной его собственности, дорогой вещью, не имея при этом никаких прав. Даже здесь, в Америке, Анжи наслышалась немало жалоб от женщин, борющихся за свои права. Они требовали не только права голоса, но и возможности распоряжаться собой и своим телом, и многие из них привлекали внимание общественности к несправедливостям, часто поджидавшим женщин на жизненном пути.

Анжи не имела желания становиться одной из этих крикливых особ, которые отталкивали мужчин своими бесцеремонными манерами и вызывающими выходками, но была готова присоединиться к борьбе и потребовать изменения законов в пользу женщин и их роли в обществе. Почему нет? По меньшей мере нелогично держать женщин под каблуком и ставить в зависимость от капризов и прихотей их мужей.

– Анжелика!

В дверях столовой стояла мать, призывно махая рукой. Анжи поспешно пересекла вестибюль.

– Ты прелестно выглядишь, матушка, – заметила она без всякой лести. Сегодня Миньон снова надела черное, но модный туалет ничуть не напоминал траурное платье безутешной вдовы. Наоборот, облегал ее, подчеркивая достоинства фигуры, так что мужские головы одна за другой поворачивались ей вслед.

– Но не так изумительно, как ты, – вздохнула Миньон. – Посмотри, как таращатся на тебя все присутствующие, тем более что ты забыла надеть шаль.

Смущенный румянец еще больше украсил Анжи. Хорошо, что матушка не стала упрекать ее за нескромность!

Сегодня она опять надела синее платье, единственный вечерний туалет, который захватила с собой. Остальные наряды были более скромными, из тех, которые лучше подходили для такого путешествия. Но как только они доберутся до Нью-Мексико, она немедленно пошлет за остальными вещами.

А сегодня… Так легко представить, что она снова во Франции, подумала Анжи, оглядывая элегантную столовую, крахмальные белые скатерти и дорогой фарфор. В хрустальных бокалах искрилось шампанское, еда была великолепной.

Но скоро все здешние территории станут цивилизованными, и тогда, возможно, матушка не будет так несчастна. Если в Сан-Антонио такие прекрасные отели, может, и в Нью-Мексико все не столь плохо?

– Не обязательно, – вздохнула Миньон. – Этот город был выстроен сто пятьдесят лет назад испанцами, которые сумели создать оазис цивилизации в этих диких местах.

– Но разве в Нью-Мексико иначе? Американцы воевали за него с Мексикой, впрочем, как и за Техас.

– Да, но, как и в Техасе, там на много миль простираются варварские неосвоенные территории. Ты сама видела, через какие земли мы проезжали, Анжелика. Учти, что пока ты видела только равнины, пусть и кишевшие всякими хищниками, змеями и враждебными племенами. Но в самое ближайшее время мы вступим в районы, где ничего нет, кроме глубоких каньонов и гор: ни травы, ни воды – только безжалостное солнце, сжигающее все на свете. Скоро сама все увидишь.

Анжи насупилась, но тут же подпрыгнула от неожиданности, когда за спиной раздался мужской голос:

– Все еще пытаетесь запугать ее, мадам, и заставить отказаться от своей затеи? Она слишком упряма, чтобы слышать доводы разума, и к тому же слишком поздно поворачивать назад.

– Неужели, капитан? – гневно выпалила Анжи, прежде чем успела сдержаться. Как он смеет садиться за их столик без приглашения?! Никаких понятий о приличных манерах! И к тому же беззастенчиво издевается над ней… а сам… сам выглядит настоящим разбойником, бандитом в своих черных узких брюках с револьвером на поясе! Порядочный человек надел бы сюртук! А этот… не постеснялся нацепить кожаную безрукавку поверх красной рубахи! В серебряных пуговицах отражались огоньки свечей, и хотя шляпу он вежливо держал в руках, даже самый неопытный человек не мог не распознать окружавшей его ауры опасности.

Пальцы Анжи судорожно сжали ножку бокала.

– Если вы так боитесь продолжать поездку, так и скажите, сэр, и мы постараемся вас заменить. Может, это к лучшему, сэр, потому что я чувствую, какое разлагающее влияние вы оказываете на окружающих.

Но вместо того чтобы смутиться, Джейк Брейден презрительно скривил губы:

– Как угодно, мисс Линдси. Уверен, что в Сан-Антонио вы без труда найдете человека, который доведет вас до Нью-Мексико. Вы всегда можете попросить лейтенанта Уокера.

Значит, он все-таки заметил! Бетт права.

Анжи мило улыбнулась и пробормотала:

– Превосходная мысль, капитан. Может, стоит обсудить это с Темпом.

Но Джейк уже не обращал на нее внимания.

– Мадам, – обратился он к Миньон, – я пришел сказать вам, что полковник Паттерсон просил бы вас выйти во дворик после ужина, если соблаговолите, конечно.

– Полковник Паттерсон здесь? – взволнованно спросила Миньон, стараясь, однако, казаться равнодушной. – Спасибо, капитан Брейден. Будьте добры передать, что мы принимаем его предложение и обязательно придем.

– Непременно, мадам.

В эту минуту он, по мнению Анжи, как никогда напоминал хищника.

– Не хотел бы пугать дам, – продолжал он, – но вам лучше не выходить из отеля. Сан-Антонио известен своими вольными нравами, и улицы далеко не безопасны.

– Но, капитан, вы не имеете права указывать нам, что делать, – резко бросила Анжи. – Мы не дети, чтобы нуждаться в постоянном присмотре!

Капитан окинул беззастенчиво-оценивающим взглядом ее раскрасневшееся лицо и, подняв брови, сардонически усмехнулся.

– В таком случае желаю вам приятного вечера, – протянул он.

– Надеюсь, ваши пожелания исполнятся, капитан, и мы впервые за всю неделю сможем отдохнуть от вашей назойливой тирании!

– Анжелика!

Но мягкий упрек только разжег ее раздражение. Однако Брейден, словно не слыша, вежливо поклонился Миньон.

– Доброй ночи, мадам, мисс Линдси.

Анжи разъяренно уставилась ему в спину. Опять он смотрит словно сквозь нее, с тем же утомительным учтивым безразличием, которое он проявлял к ней с самого Галвестона. Но она по крайней мере привлекла его внимание, и ему пришлось обратиться к ней.

Ощущая пристальный взгляд матери, она спокойно подняла бокал.

– Ты вела себя очень грубо, Анжелика, – тихо заметила Миньон.

– Да, и вполне намеренно. Прости, если расстроила тебя, мама, но он сам напросился.

– Понимаю.

– Очень рада, потому что не знаю, сколько еще смогу выносить его общество. Неужели в Сан-Антонио не найдется другого проводника, который смог бы заменить Брейдена?

– Разумеется, найдется, – кивнула Миньон. – Может, полковник Паттерсон сможет что-то предложить?

Анжи стиснула зубы. Почему мать согласилась встретиться с Паттерсоном? Наверное, для того, чтобы и он, как и остальные, стал распространяться об ужасах, поджидающих их в Нью-Мексико. О, как все это надоело!

Но после ужина, когда они уселись в прелестном дворике, обсаженном тропическими растениями и увешанном фонариками, бросавшими крохотные островки света на изразцовые полы и удобные садовые кресла, оказалось, что полковник ни о чем таком не упоминал, наоборот, вел себя безукоризненно вежливо и, к восхищению Анжи, всячески поощрял ее стремление предъявить права на наследство.

– Как я рад наконец познакомиться с вами, мисс Линдси. Счастлив, что вы решили взять на себя ответственность за ранчо Джона. Я глубоко почитал вашего отца.

– Но, полковник, я не знала, что вы знакомы. – Анжи уселась поудобнее и, встретив его смеющийся взгляд, откровенно спросила: – Значит, вы одобряете мое желание жить в Нью-Мексико?

Паттерсон, худощавый мужчина с седеющими волосами и аккуратно подстриженными усами, кивнул:

– Совершенно верно, мисс Линдси. Насколько мне известно, многие пытались вас отговорить, но думаю, такая сильная молодая женщина, как вы, вполне способна преодолеть все невзгоды. Капитан Брейден весьма высокого о вас мнения.

Анжи от удивления приоткрыла рот:

– Вот уж не ожидала! Кроме того, вряд ли он меня знает.

– Возможно, но он видел, как мужественно вы перенесли переезд из Корпус-Кристи, и считает, что вам удастся наладить свою жизнь на территории Нью-Мексико.

Анжи на мгновение лишилась дара речи. Миньон, подавшись вперед, внимательно всматривалась в полковника.

– Полковник Паттерсон, мы польщены вашей верой в наши возможности, но, видите ли, Анжелика получила благородное воспитание, и я крайне опасаюсь за ее безопасность, когда мы останемся совсем одни в незнакомой и к тому же примитивной местности.

Сложив пальцы домиком, Паттерсон снисходительно усмехнулся.

– Форт Селден совсем близко от «Дабл Икс», миссис Линдси. По-моему, он был построен, еще когда вы здесь жили. Нью-Мексико во многом изменился. Вы слышали о «Санта-Рите»? Нет? Хотя месторождение меди на этой шахте немного истощилось, выработка все еще идет полным ходом. Есть даже планы расширить ее и сделать самым большим медным рудником в Америке. Не успеете оглянуться, как Нью-Мексико будет не менее цивилизованным, чем Новый Орлеан, а может, и Париж.

Миньон сухо, откровенно недоверчиво усмехнулась:

– Простите, полковник, если покажусь вам грубой, но должна осведомиться о причине столь внезапных метаморфоз. Совсем недавно, насколько я помню, вы и слышать не хотели о поездке Анжелики в Америку. Теперь вы разве что не утверждаете, будто здешние улицы вымощены золотом. Могу я спросить, почему ваше мнение вдруг изменилось? Какую пользу получаете вы от нашего появления здесь?

– Мама! – охнула Анжела.

Но Паттерсон снова улыбнулся, на этот раз несколько неприязненно.

– Вижу, ваша прямота с годами не угасла, миссис Линдси.

– А вы воображали, что я за эти двадцать лет стану другим человеком, полковник?

Неужели они знакомы? Ну разумеется, должно быть, встречались, когда она жила здесь!

– Нет, – тихо признался Паттерсон. – Мне в голову такое не приходило. К тому же вы по-прежнему неотразимы. Все так, словно никуда и не уезжали.

Между ними словно вилась какая-то ниточка, странное взаимное притяжение, непонятное Анжи. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, но Миньон тут же отвела взгляд. На высоких скулах разлились два ярко-красных пятна.

– Вы, как всегда, откровенны, полковник.

– Далеко не так, как временами следовало бы, – чуть жестче, чем необходимо, заметил он, искоса посматривая на Анжи. – Вижу, вы немного встревожились, мисс Линдси. Не стоит. Просто давным-давно я пытался убедить вашу мать не покидать ранчо. К сожалению, безуспешно, поэтому не могу сказать, будто жалею, что она вернулась.

– Значит, это вы виноваты в том, что мы оказались здесь? – прошипела Миньон, откинув голову. – Всячески интриговали, пока не вынудили нас приехать? Не желаю, чтобы мной манипулировали, полковник Паттерсон!

– Ничего подобного, миссис Линдси. Наоборот, я сделал все возможное, чтобы вас задержать, хотя, откровенно говоря, считаю, что ваша дочь верно поступила, отправившись в Нью-Мексико. Несмотря на то что в округе полно шаек апачей и команчей и ситуация, мягко говоря, нестабильна, у территории большое будущее. И скоро здесь будет гораздо безопаснее. Для всех.

– В это весьма трудно поверить.

Полковник Паттерсон вздохнул и чуть мягче заметил:

– Я вас понимаю. То… что случилось тогда… нелегко вынести.

Анжи неловко заерзала. Руки матери тряслись, и бледна она как простыня, если не считать пятен лихорадочного румянца на щеках. Очевидно, в прошлом Миньон даже больше темных мест, чем она предполагала.

– Мама?

– Анжелика, я бы попросила тебя оставить нас с полковником наедине. Я хочу кое-что сказать ему с глазу на глаз.

– Но, мамочка…

– Анжелика! Будь добра…

Анжи неуклюже поднялась с кресла и, пробормотав извинения, удалилась. Как странно, что она, оказывается, плохо знает мать. Но Миньон, должно быть, перенесла немало страданий, воспоминания о которых до сих пор ее терзают.

Как она могла быть такой бесчувственной! Не предположить, что Паттерсон и мать имеют в прошлом немало пережитого вместе!

Девушка в смятении двинулась по коридору, но тут же сообразила, что заблудилась, и вернулась обратно. Снова очутившись в вестибюле, она растерянно огляделась, пытаясь сообразить, куда идти.

– Мисс Линдси?

Анжи испуганно обернулась, но тут же облегченно вздохнула при виде Темпа Уокера. Молодой офицер улыбнулся.

– Похоже, вы совсем растерялись, мисс Линдси.

– Так оно и есть. Где я?

Темп заговорщически подмигнул и в эту минуту показался Анжи таким красивым в своем синем мундире. Голубые глаза светились теплом и нежностью, не то что взгляд Брейдена, холодный и изучающий. А ямочка на щеке… такая привлекательная!

– Это бар. Лучший в Сан-Антонио, но слишком уж многолюдный. Если хотите, провожу вас во двор и велю принести прохладительное…

– Нет, только не во двор, – покачала головой Анжи, стараясь не показать, как обижена непонятной скрытностью матери. Почему она не могла поговорить с дочерью по душам? Неужели так уж страшно рассказать жестокую правду!

Уокер с любопытством взглянул на девушку, но та вымучила сияющую улыбку и беззаботно тряхнула головой.

– Разве мы не можем никуда пойти, лейтенант? Я никогда здесь раньше не была, а Сан-Антонио кажется таким волнующим местом.

– Ну…

Видя, что Темп колеблется, Анжи пробормотала умоляющим тоном, так безошибочно действующим на поклонников:

– О, как бы мне хотелось увидеть что-нибудь другое, истинно американское… совсем не похожее на Европу… здесь все иное… Хотелось бы посетить городской квартал, где царит веселье, играет музыка, люди танцуют и тому подобное. Вы могли бы меня туда повести?

Темп, очевидно, попал между двух огней, и Анжи пустила в ход все чары, маняще сверкнув глазами. Он со вздохом капитулировал.

– Так и быть, мисс Линдси. Но стоило бы взять с собой компаньонку, потому что нам не совсем прилично идти одним.

– Вздор! Я женщина современная, лейтенант, и не нуждаюсь в няньках. Если не хотите стать моим спутником, так и скажите.

– О нет, конечно, нет! Просто я подумал… не важно. Счастлив выполнить любое ваше желание.

Отвергнутая матерью и раздираемая сомнениями относительно правильности своего решения отправиться в Нью-Мексико, Анжи дала волю безрассудству и бесшабашным порывам. Почему она всегда должна делать только то, чего от нее ожидают? Кроме того, через несколько дней она покидает Сан-Антонио. Разумеется, стоит увидеть здесь как можно больше!

Взяв Темпа под руку, она кокетливо объявила:

– Вот и прекрасно! Чувствую, что сегодня способна на все! Пойдемте туда, где звенят смех и песни! Останемся на всю ночь и будем танцевать, пока не взойдет солнце.

– Мисс Линдси, поверьте, большего я не мог бы просить у судьбы!

Прошествовав через вестибюль, они очутились в теплой, душистой полутьме. Анжи вдруг вспомнила о предостережениях Джейка Брейдена, но тут же вызывающе вскинула голову. Пусть себе кудахчет, как древняя старуха! Возможно, в пустыне он незаменим как проводник, но ее – Анжелу Линдси – совершенно не знает!

Сегодня она сама себе хозяйка и будет делать все что пожелает! И никто не посмеет ей указывать, что прилично, а что нет! Подумать только, ни один человек еще не спросил, чего она хочет и почему. Всегда лишь команды, приказы, предупреждения, отказы.

Но только не сегодня.

И если Джейк воображает, что его послушали, скоро поймет, что все его нотации ничего не значат для Анжи. Пусть усвоит, что он ей не начальник и не опекун и что другие мужчины находят ее желанной. Даже сейчас Темп украдкой посматривает на глубокий вырез ее корсажа, в котором видны груди, хотя Анжи знает, что с ним она в безопасности и он в жизни не станет обращаться с ней подобно Джейку!

Интересно, что скажет Брейден, узнав, что она ушла с Темпом Уокером? Посмотрит ли на нее по-другому?

Анжи растянула рот в медленной улыбке. Ну разумеется! Еще бы!