Текст книги "Связанные любовью"

Глава 14

Россия

Постоялый двор верстах в ста от Санкт-Петербурга представлял собой небольшое приземистое здание, окруженное лесом.

Ничего такого, что могло бы привлечь к убогому заведению проезжающих путешественников, не было и внутри. Тесные комнаты напоминали казематы с каменными стенами, грубыми деревянными полами и бревенчатыми потолками. Отдельная комната, которую потребовала для себя Софья, оказалась тесной и полутемной, с обеденным столом посередине и двумя стульями у печи, растопить которую она попросила, не обращая внимания на недовольное ворчание ленивого, нерасторопного хозяина.

Если бы не усталость, не боль во всем теле и не голод, Софья ни за что не поддалась бы на уговоры Петра провести ночь в этом малоприятном месте. Она не только сомневалась в чистоте предоставленных в их распоряжение комнат – разве можно расслабиться, когда знаешь, что по пятам за тобой гонятся смертельно опасные враги.

Наступившая ночь принесла сырость и прохладу. Сидя у огня, Софья старалась не обращать внимания ни на мрачную обстановку, ни на стойкий запах жареного лука.

Скоро она будет дома. Там, в Санкт-Петербурге, под защитой семьи, бояться будет нечего, там никто не посмеет поднять на нее руку. Даже этот гордец, герцог Хантли.

Странно, но эта мысль не приносила утешения. Скорее, наоборот, где-то в уголке сердца приютилось что-то похожее на сожаление.

Уж не лишилась ли она рассудка окончательно?

Сердито щелкнув языком, Софья направила мысли в сторону дома, где ее ждали уют, тепло, блаженный покой, где можно не бояться разоблачения.

Там, дома, она со временем позабудет Стефана. Софья не позволяла себе других мыслей: что память о случившемся не рассеется, что образ герцога будет преследовать ее вечно.

Привычное течение мыслей нарушила служанка.

– Ваш обед, мадам. – Она поставила на стол поднос.

– Спасибо. – Софья подошла ближе, посмотрела на миску с неаппетитно выглядящей тушеной рыбой и ломоть черствого хлеба и состроила гримасу. Она, конечно, не ждала, что на постоялом дворе найдется хороший шеф-повар, но действительность превзошла все опасения. – Вы не видели мою служанку?

Женщина, принесшая обед, выглядела на удивление аккуратной, а в спокойных карих глазах светился ум.

– Когда я видела ее в последний раз, она шла в сторону конюшни.

Софья грустно улыбнулась. Конечно, ее служанке захотелось побыть с Петром. Эти двое определенно питали друг к другу нежные чувства.

– Хорошо. Тогда все.

Женщина ушла, а Софья, оставшись одна, попыталась заставить себя съесть неаппетитное блюдо.

Она проглатывала очередной кусок, когда услышала за дверью громкие голоса. Софья вскочила и торопливо надела шляпку с вуалью.

Уйти к себе, наверх? Там, по крайней мере, можно запереть дверь. Только вот чтобы попасть к лестнице, нужно было пройти через харчевню, а привлекать к себе внимание не хотелось.

Пока она раздумывала, проблема решилась сама собой: дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий, приятной внешности господин, при виде которого сердце у нее подскочило и замерло.

Сэр Чарльз Ричардс.

Англичанин аккуратно закрыл дверь, бросил на лавку шляпу и перчатки, поправил выбившиеся из-под рукава кружевные манжеты и, пройдя небрежной походкой через комнату, остановился перед Софьей.

– Вам нет нужды прятать свое премиленькое личико, госпожа Софья. – Омерзительно усмехаясь, он протянул руку, сорвал с ее головы шляпку и швырнул на пол. – Между друзьями секретов быть не должно.

В груди похолодело. Страх вязал узлы в животе. Софья еще раньше подозревала, что этот человек как-то связан с ее врагами. Теперь она уже не сомневалась в этом.

Только бы не упасть в обморок.

Софья попыталась придать лицу строгое выражение.

– Что вы делаете здесь, сэр Чарльз?

– Преследую вас, разумеется, – ответил он, глядя ей в глаза. – Вы изрядно поводили меня за нос, но теперь нашей игре наступил конец.

– И почему же вы преследуете меня?

– Почему? – Англичанин опустил руку в карман и, достав кинжал, повертел его так, чтобы отсвет пламени запрыгал по длинному, тонкому лезвию. – Потому что у вас есть кое-что, принадлежащее мне.

Игра и впрямь закончилась. Маски были сброшены, и Софья торопливо отступила к двери.

– Держитесь подальше от меня, – предупредила она, – или я закричу.

– И поступите очень неблагоразумно. – Он провел пальцем по острию клинка до изящной серебряной рукоятки. – Вся прислуга этого захудалого заведения собрана в кухне, и я приказал своим людям стрелять без предупреждения, если кто-то попробует выкинуть какую-нибудь глупость и помешать нашей милой беседе.

Во рту пересохло, крик замер на губах. Могла ли она рисковать жизнью этих ни в чем не повинных людей? Нет. Пожалуйста, Господи, не дай их в обиду!

– Не нахожу в нашей беседе ничего милого. И моя семья тоже ничего не найдет, когда узнает, что мне угрожали.

Предупреждение не подействовало – сэр Чарльз только ухмыльнулся.

– Думаете, я боюсь Александра Павловича?

– Я думаю, что вы сумасшедший.

Лицо его напряглось, черты заострились – обвинение попало в цель. И все же ему удалось взять себя в руки.

– Вы правы. Я – безумец. И мое безумие, как оказалось, слишком дорогое удовольствие. К счастью, благодаря вам у меня появятся средства, чтобы выпутаться из неприятного положения.

Софья облизнула губы.

– У меня с собой только несколько рублей и…

Она не договорила и лишь вскрикнула сдавленно, когда он схватил ее за руку и приставил к горлу острие кинжала.

– Письма! Отдайте мне письма. Немедленно.

Сердце стучало так, что она почти ничего не слышала.

Мысли разбегались. Софья всегда считала себя храброй женщиной. Настоящей Романовой. И вот теперь она отчаянно хотела отдать письма этому омерзительному негодяю. Отдать только для того, чтобы избавиться от него. Как унизительно…

Но что делать, если он пугал ее до смерти?

В его застывших черных глазах было что-то порочное, что-то зловещее. Как будто у него украли душу и вместо нее осталась только холодная, расчетливая ненависть.

И все же страх не лишил ее способности к здравому рассуждению.

Отдав письма, она ничего не выиграет. Спасти от самого худшего поможет лишь хитрость и… удача.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– В другой раз, моя дорогая, я бы с удовольствием заставил вас сказать правду. – Сэр Чарльз поднял руку, погладил ее по щеке. – Какая прекрасная, воистину алебастровая кожа. Такая восхитительно чистая. Вы могли бы соблазнить меня. – Он криво усмехнулся, и Софью передернуло от отвращения. – Но… нет. Сегодня я спешу, а спешка требует другой тактики. Более жестокой. – Острие лезвия прорезало кожу. – Письма.

– У меня их нет, – выдавила она.

– За кого вы меня принимаете? Я же не настолько глуп. Мне известно, что вы побывали в Мидоуленде.

– Моя мать и герцогиня Хантли были подругами. Она посылала меня туда, чтобы познакомиться с семьей.

– Она посылала вас за письмами. – Черные глаза сузились, превратившись в тонкие щелки. – Ложь не поможет.

Софья замерла. Постоялый двор погрузился в странную, неестественную тишину. Из пивной не доносилось ни звука. Она поняла, что осталась одна и рассчитывать не на кого.

– Хорошо, – выдохнула Софья. – Да, мать действительно посылала меня за письмами. Но их там не оказалось. Я ничего не нашла.

– Ваше утверждение прозвучало бы убедительнее, если бы вы не сбежали из поместья тайком, посреди ночи. И если бы герцог Хантли не бросился в погоню.

– Мне пришлось уехать. В поместье, в саду, ко мне подошел какой-то странный человек, который угрожал убить меня. Конечно, я испугалась и поспешила уехать.

Черные глаза в узких щелках вспыхнули.

– Ах да, Юрий. Какое разочарование. Могу вас порадовать, он уже никогда не станет угрожать красивым молодым женщинам.

У нее перехватило дыхание.

– Этот человек… он…

– Вы правильно подумали, моя дорогая. Он мертв. – Софья не услышала в его голосе ни намека на сожаление – только мрачное удовлетворение. – Полагаю, рано или поздно его тело отыщут где-нибудь на берегу Сены. Так что вам не нужно больше его бояться.

– Мне было бы легче разговаривать с вами, если бы вы убрали нож от моего горла.

– Нож, моя дорогая, всего лишь вынужденная необходимость. Наша встреча проходила бы в совсем другой обстановке, если бы вы проявили большую готовность к сотрудничеству.

– Я уже сказала, что не нашла писем. Что еще вам от меня нужно?

Его взгляд обжег ее вспышкой холодной ярости.

– Вы действительно считаете, что я не смогу перерезать вам горло?

Скрывать страх было уже невозможно.

– Я не только думаю, что вы способны на это, но даже уверена, что вы так и сделаете независимо от того, есть у меня письма или нет.

– Какая сообразительная кошечка, – усмехнулся сэр Чарльз. – Но пусть смерть и неизбежна, вы можете выбрать либо быструю и почти безболезненную, либо медленную и, боюсь, мучительную. Решать вам, но я настоятельно рекомендую отдать мне письма.

Она встретила его жестокий, ледяной взгляд достойно – не дрогнула, не отвела глаз, – и это стоило ей напряжения всех оставшихся сил.

– Я не могу дать вам то, чего у меня нет.

– Это мы скоро узнаем.

Пальцы, сжимавшие серебряную рукоятку, напряглись, и Софья поняла – сейчас случится что-то ужасное. И тут, словно небеса услышали ее призыв, в дверь постучали. Она застыла – враг мог просто завершить начатое, не обращая внимания на стук. В чертах его лица и взгляде проступило что-то поднявшееся из черной бездны болезни, противоестественного изъяна природы, какой-то плотоядный голод, необоримая жажда крови. Он хотел убить ее, хотел насладиться вкусом смерти, как другие наслаждаются вкусом редкого, изысканного блюда.

Стук повторился, и на этот раз его подкрепило проклятие. Усилием воли сэр Чарльз совладал с собой, убрал нож от ее горла и повернулся к двери, оставшись при этом достаточно близко, чтобы предупредить жертву о возможных последствиях каких-либо действий.

– Войдите. – Дверь открылась, явив стоящего за порогом мужчину с жутким шрамом, пересекавшим щеку от брови до уголка рта. – А, Иосиф… Ты все сделал?

Человек со шрамом, придававшим его лицу сходство с крысиной мордой, коротко кивнул:

– Я обыскал комнаты.

Софья замерла под неподвижным, цепким взглядом сэра Чарльза, понимая, что может выдать себя малейшим жестом, и тогда враг поймет, что письма спрятаны в ее спальне.

– Как следует обыскал?

– Я перевернул постель, сорвал обивку и поднял половицы.

– Чемоданы?

Софья затаила дыхание. Человек со шрамом пожал плечами:

– Ничего. Ни даже клочка бумаги.

– Одежду проверил?

– Конечно. – Иосиф взглянул исподлобья на Софью, и она нахмурилась.

Боже, неужели он догадался, что письма спрятаны за подкладкой? А если догадался, то почему не сказал об этом своему господину?

Развить эту мысль она не успела – сэр Чарльз повернулся и посмотрел на нее с выражением, в котором угроза смешалась с досадой.

– Вы начинаете испытывать мое терпение. – Он снова поднял кинжал, но за закрытой дверью уже звучали другие голоса. Англичанин выругался. – Что там еще?

– Сейчас узнаю. – Иосиф бесшумно выскользнул из комнаты и почти сразу же вернулся, озабоченно морща лоб. – Кто-то уведомил власти. Сюда идут.

Новость не порадовала Софью. Она уже не сомневалась, что в живых сэр Чарльз ее не оставит в любом случае. Хотя бы из-за страха разоблачения.

– Где ее слуги? – спросил вдруг англичанин.

– Я связал их, заткнул им рот и оставил в конюшне, – ответил Иосиф.

Софья до последнего надеялась, что про ее слуг, может быть, забыли, но теперь и эта надежда умерла.

– Мне избавиться от них?

– Нет! – с мольбой в голосе вскрикнула Софья. – Нет, пожалуйста. Не надо.

– Ага. – Сэр Чарльз самодовольно усмехнулся. – Вам так дороги слуги? Правда? Хорошо. – Он повернулся к Иосифу: – Пусть слуг посадят в карету.

Человек со шрамом недоуменно нахмурился:

– Что?

– Я вот только сейчас подумал, что владею кое-чем более ценным, чем давнишние скандалы. Как по-твоему, император пожелает заплатить за возвращение своей очаровательной дочурки?

– Конечно. С него можно взять хороший выкуп.

– Будьте вы прокляты, – пробормотала Софья. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой бессильной.

Сэр Чарльз укоризненно покачал головой:

– Ну-ну, госпожа Софья. Терпеть не могу женщин, которые так ругаются.

Иосиф покачал головой:

– Я понимаю, надо взять девку, раз уж она стоит целое состояние, но зачем тащить с собой слуг? Какой от них толк? С возницей только втроем и справились, а молодка так чуть ухо не откусила Владимиру.

Англичанин лишь махнул рукой, не заметив, что Софья опустила голову, пряча улыбку. Значит, ее преданные слуги без боя не сдались.

– Мой дорогой Иосиф, – продолжал сэр Чарльз. – Если мы возьмем с собой одну госпожу, то лишь добавим себе забот. Такая отважная девушка обязательно попытается сбежать. Или привлечь нежелательное внимание. Но если она будет знать, что за каждую ее провинность наказаны будут слуги, то постарается вести себя разумно.

– Мерзавец…

Она слишком поздно поняла, что он собирается сделать. Пощечина обожгла лицо, голова дернулась назад, и Софья полетела на деревянный пол.

Из разбитой губы потекла кровь.

Стоя над ней, сэр Чарльз презрительно усмехнулся:

– Я же предупреждал, дорогуша, что не переношу брани.

– Осторожно, ваша светлость, – негромко сказал Борис, сдерживая коня и вглядываясь в вечерние сумерки, почти укрывшие ничем не примечательный постоялый двор, вокруг которого, несмотря на поздний час, наблюдалось странное оживление. – Что-то там не так.

Согласившись с выводом слуги, Стефан, однако, вместо того чтобы остановиться, пришпорил усталую лошадь.

Погоня за Софьей уже казалась бесконечной. Каждый день они отставали от нее совсем ненамного, всего на шаг, но понимание того, что каждый день ей угрожает опасность, не давало герцогу покоя и доводило порой до безумия.

Проезжая с замиранием сердца через мощеный двор, он кивком указал в сторону человека в форме, раздававшего какие-то указания сбившимся в кучку испуганным крестьянам.

– Эй, ты, – бросил Стефан по-русски.

Солдат нахмурился и нетерпеливо повернулся к чужаку, но раздражение мгновенно скрылось за почтительным выражением, как только он заметил дорогой сюртук и начальственную осанку Стефана.

Шагнув навстречу, он коротко кивнул:

– Да, господин?

– Что здесь случилось? Солдат состроил гримасу:

– Я бы и сам хотел это знать. Похоже, обычное недоразумение. Один слуга утверждает, что на постоялый двор заявилась банда разбойников, которые разбили здесь что-то и увели с собой постояльцев. Другой слуга говорит, что это были не разбойники, а австрийские солдаты и что они забрали какую-то женщину.

Пальцы сжали поводья, зубы скрипнули, грозя раскрошиться. Боже. Неужели они схватили Софью? Неужели она теперь в руках врагов?

Если так, им же хуже. Живым не уйдет никто.

– Где хозяин?

– Вон он, тот толстяк. – Солдат указал на полного, круглолицего мужичка, размахивающего руками и осыпающего жалобами каждого, кто имел глупость оказаться на его пути. – Вы от него ничего не узнаете. Беднягу интересует только одно: кто возместит ему ущерб.

– И что, ни одного надежного свидетеля?

– Есть пожилая служанка, вроде бы толковее остальных. Она сейчас возле конюшни.

– Я хочу поговорить с ней.

– Прошу прощения, господин… – солдат нахмурился и встал перед конем Стефана, – но позвольте узнать, какое вам дело до этого постоялого двора?

Стоит ли вдаваться в объяснения? В России дворянин – это человек, стоящий над законом. И все же благоразумие взяло верх над нетерпением. Дополнительная пара рук никогда не помешает, а этого парня не так уж трудно привлечь на свою сторону, если повести себя как надо.

– Я могу рассчитывать на вашу осмотрительность?

– Конечно.

Стефан придал лицу самоуверенное выражение, и заготовленная заранее ложь легко сорвалась с губ.

– Я направляюсь в Петербург со своей подопечной, девушкой вспыльчивой и своенравной, склонной устраивать сцены, когда что-то не по ней.

Солдат фыркнул:

– Они все такие.

– Вы правы. Этим утром мы серьезно поспорили после того, как я застал ее флиртующей с каким-то простолюдином. Стоило мне отлучиться на пять минут, как она улизнула со своей служанкой и возницей.

– Англичанка?

– Русская. Золотистые волосы. Голубые глаза. – Стефан опустил руку в карман и достал визитную карточку с золотым обрезом. – Буду весьма признателен за любую помощь. Узнаете что-нибудь, дайте знать.

– Конечно… – Солдат взглянул на карточку, и глаза его расширились от изумления. – Ваша светлость.

Стефан снова опустил руку в карман и на этот раз извлек несколько монет.

– Мой экипаж и слуги движутся в направлении Санкт-Петербурга. Узнаете что-то, передайте им. Договорились?

Солдат спрятал деньги и карточку под мундир и низко поклонился:

– Не сомневайтесь, господин, я сделаю все, что в моих силах.

Стефан кивнул и повернул лошадь к конюшне, возле которой все еще стояла пожилая служанка. Борис, слышавший весь разговор с солдатом, присоединился к герцогу.

– По-моему, парень не поверил вашей истории насчет подопечной, – заметил с хитроватой усмешкой русский.

– Не важно. Его интересует только одно: получить обещанное вознаграждение. Надеюсь, он отправит на поиски хотя бы нескольких человек.

– Будут разговоры… пойдут слухи…

В этом Стефан не сомневался. Местные, конечно, еще долго будут обсуждать, как английский герцог гонялся за русской красавицей.

– Мне-то какое дело? Главное сейчас – найти Софью.

– Как скажете. – Борис наклонился к спутнику. – Может, мне стоит потолковать с ней наедине?

Стефан коротко ругнулся и натянул поводья. Ну конечно, Борис прав. Ему доверятся скорее, чем какому-то герцогу.

– Только быстрее.

Наблюдая за Борисом, который, неторопливо спешившись, подошел к женщине и негромко заговорил с ней, он едва удерживался от того, чтобы хлестнуть коня и умчаться наугад в ночь – на поиски Софьи. Вот вернет ее в Мидоуленд и уже никогда не выпустит из виду. Через несколько минут Борис снова сел в седло и вернулся, подгоняемый нетерпеливым взглядом герцога.

– Ну?

– По ее словам, с юга приехали человек восемь-десять. Окружили постоялый двор. Двое или трое остались снаружи, несколько вошли внутрь, загнали всех в кухню и запретили выходить. У двери поставили человека с большим ружьем.

– Другими словами, она ничего не видела?

– Нет. Но после того, как эти люди уехали, она прошла по комнатам и все осмотрела.

– И что обнаружила?

– Говорит, они забрали с собой молодую женщину, вдову, с двумя слугами.

Даже ожидая чего-то в этом роде, Стефан вздрогнул, словно от удара в живот.

– Проклятье.

– Еще она сказала, что в комнате вдовы все было перевернуто, как будто там искали какое-то сокровище.

Стефан помолчал, собираясь с силами. Надо поскорее заканчивать здесь и продолжать погоню.

– Что это были за люди?

– Грубые, вульгарные, грязные.

– Англичане?

– Русские, хотя она утверждает, что слышала и голос англичанина.

Опять этот чертов англичанин.

Зачем какому-то англичанину Софья? Что ему от нее нужно? И главное, что он собирается с ней делать?

– Давно они уехали?

– Полчаса назад, может быть, немного больше. Стефан поерзал в седле, готовясь продолжать погоню.

– Далеко они уйти не могли.

– Один момент, ваша светлость, – негромко сказал Борис.

– Что еще?

– Эта женщина сказала, что вещи вдовы остались в комнате.

Стефан уже собирался высказать свое мнение насчет жутких черных платьев и шляпок с вуалью, но остановился.

Если Софья действительно в руках врагов, то к тому времени, как он ее спасет, бедняжка будет в отчаянии.

Он утешит ее, вернув то, что она считает утраченным навсегда.

– Собери все.

Глава 15

Санкт-Петербург

Стоя перед зеркалом, Геррик Герхардт поправлял узел шейного платка. Оделся он достаточно скромно, и только несколько медалей, приколотых к черному сюртуку, оживляли строгий вид.

Маленький дом, прятавшийся в тени Зимнего дворца, был также лишен того пестрого, пышного великолепия, что так радует русскую душу. Мебель, прочную и массивную, он купил у местных мастеров, а единственным украшением обитых деревянными панелями стен служила коллекция из полудюжины картин военной тематики, собранная им на протяжении ряда лет.

Проводя большую часть времени при роскошном русском дворе, Геррик находил облегчение в таком месте, где мог спокойно вытянуть ноги и ни о чем не думать.

Он едва закончил утренний туалет, как в дверь постучали. Геррик не успел повернуться – дверь открылась, и на пороге предстал лакей с нервным выражением на юном лице.

– Простите, господин, но к вам посетитель.

Геррик удивленно поднял бровь. Гостей к себе домой он приглашал редко и принимал их только после того, как знакомился с отчетами своих многочисленных осведомителей. Ему никогда бы не удалось достичь положения ближайшего советника Александра Павловича, если бы он позволял застать себя врасплох.

– Так рано? Кто там? Лакей осторожно прокашлялся.

– Я не совсем уверен…

– То есть как?

– Это дама. Брови сошлись. Геррик почувствовал ловушку. Враги уже не раз предпринимали попытки покончить с ним, устроив какой-нибудь скандал.

– Дама?

– Под вуалью. Геррик быстро оценил положение. Отослать незваную гостью не составило бы труда. Состоявшие у него на службе опытные солдаты были бы рады защитить своего командира. Однако женщина могла прийти с серьезным делом.

– Куда ты провел ее?

– В столовую. Надеюсь, я не сделал ничего плохого?

– Ничего. – Геррик ободряюще улыбнулся юноше. – Я сейчас спущусь. Пожалуйста, позаботься о том, чтобы нам не мешали.

– Да, господин.

Смущенный, лакей козырнул вместо того, чтобы поклониться, и торопливо вышел. Геррик усмехнулся, достал из ящика заряженный пистолет, сунул в кобуру под сюртуком и отправился в столовую, находившуюся в задней половине дома.

Войдя в ярко освещенную комнату со столом вишневого дерева, стульями и внушительным буфетом, он остановился и посмотрел на стоящую возле окна элегантную женщину.

Как и предупреждал лакей, лицо ее скрывала густая вуаль, а фигуру – черное французское платье, стоившее, судя по качеству ткани и покрою, немалых денег.

Женщина из высшего общества.

Интересно.

Словно почувствовав его взгляд, гостья резко повернулась. В руке она держала сложенный листок.

– Наконец-то.

Геррик медленно прошел вперед.

– Простите, что заставил ждать, но я никак не ожидал к завтраку незнакомку.

– Не такую уж незнакомку, – пробормотала женщина, нетерпеливым жестом поднимая вуаль, под которой обнаружилось красивое бледное лицо, обрамленное сияющими черными волосами. Темные, слегка раскосые глаза были лишь чуточку светлее.

– Мария. – Геррик замер от неожиданности. – Вы что, совсем лишились рассудка?

– Мне нужно было срочно с вами повидаться.

– Могли бы прислать записку. Если кто-то проведает, что вы приходили сюда, нас обоих ждет неприятное объяснение перед императором.

Она небрежно махнула рукой – строгие правила, по которым жило большинство женщин света, никогда не значили для нее слишком много.

– Никто ничего не узнает, а ждать я не могла.

Подавив желание тряхнуть гостью как следует и, может быть, втемяшить в ее прелестную головку хоть чуточку здравого смысла, Геррик пригляделся внимательнее и заметил в беспокойных глазах признаки едва сдерживаемой паники.

– Что случилось?

– Вот.

Не говоря больше ни слова, Мария протянула ему листок. Холодок предчувствия тронул сердце Геррика Герхардта еще до того, как он прочел требование выкупа: сто тысяч рублей за возвращение Софьи.

– Как вы это получили? – спросил он осипшим вдруг голосом.

– Оно лежало на моем туалетном столике утром, когда я только проснулась.

Значит, этот мерзавец осмелился проникнуть в дом к княгине!

– Вы поговорили с прислугой?

– Конечно, – бросила Мария, обнимая себя обеими руками и пытаясь унять бившую ее дрожь. – Все клянутся, что ничего не слышали ночью и что двери и окна были заперты. Геррик…

Взяв княгиню за руку, он подвел ее к небольшому дивану в углу комнаты.

– Садитесь, Мария. – Усадив близкую к истерике женщину, Геррик и сам опустился рядом и взял ее за руку.

– Я не должна была посылать ее в Англию…

Полностью соглашаясь с княгиней, Геррик тем не менее оставил эти мысли при себе. В данный момент важно было только одно: как можно скорее спасти Софью.

– Не корите себя. Вы не могли знать, насколько опасны ваши враги и как далеко они готовы зайти в своих намерениях.

Уловив невысказанное неодобрение, Мария состроила гримасу:

– Не надо меня утешать. И не надо преуменьшать мою вину. Посылая Софью в Англию с этим безумным поручением, я думала только о себе. Я так боялась, что Александр узнает о моей неосторожности, о той опасности, которой я его подвергла. Я думала, что он никогда… никогда не простит меня. – Долго собиравшиеся слезы прорвали плотину и потекли по бледным щекам. – Теперь я никогда себя не прощу.

– Слезами горю не поможешь, – твердо сказал Геррик. Женщины, столь непостоянные, как Мария, легко поддаются панике, а этого он сейчас позволить ей не мог. – Нам нужно думать о Софье.

Тактика сработала. Мария смахнула слезы, выпрямилась и расправила плечи. Импульсивная и эгоистичная, она несомненно любила единственную дочь.

– Вы правы. Я уже распорядилась собрать драгоценности и пригласила стряпчего, чтобы выяснить, какую сумму можно собрать в самый короткий срок. Ста тысяч я, конечно, не наберу, но, может быть, эти мерзавцы удовлетворятся тем, что есть.

– Нет, Мария. Выкуп вы платить не будете.

Княгиня упрямо свела брови.

– Не указывайте мне, Геррик, что делать и что нет. Софья – моя дочь, и я готова на все, чтобы спасти ее.

Он беззвучно выругался, понимая, что вынужден поделиться с нею хотя бы частью своих страхов.

– Я не хотел об этом говорить, но человек, который шантажирует вас, не просто ловкий пройдоха, для которого нет ничего важнее денег.

Княгиня вскинула голову:

– Что вы имеете в виду?

– Он… он безумен. Она охнула. Прекрасные глаза расширились от ужаса.

– Сумасшедший?

– Да.

– Но откуда вы это знаете?

Геррик покачал головой. Несчастной женщине не станет легче, если она узнает, что сведения поступили из далеко не самого чистого источника.

– Пожалуйста, дорогая моя, поверьте на слово.

– Боже… – Мария покачнулась. Пепельно-бледное лицо напряглось, выдавая те усилия, которых стоила ей попытка сохранить самообладание. – Так вы думаете, что она уже…

– Нет. – Самый худший вариант Геррик даже не рассматривал. – Ему отчаянно требуются деньги, и он не станет убивать ее, пока не убедится, что вы готовы заплатить. Но, получив деньги, этот человек посчитает, что заложница ему больше не нужна. Более того, она станет ему опасна, и он не рискнет оставить ее в живых.

– Но вы ведь уже знаете, кто он?

– Ему об этом пока еще неизвестно.

Мария поднялась с дивана и, пройдясь по комнате, остановилась у окна.

– Вы знаете, как найти его?

– Я отправил на поиски своих людей. Она обернулась и уколола его сердитым взглядом:

– Этого недостаточно.

– Вы должны довериться мне, Мария. – Он встал, шагнул к ней и взял за плечи. – Сможете?

– Я верю в вас, но не могу просто стоять в стороне и ничего не делать.

– Это не так. – Геррик понимал, что должен прежде всего убедить несчастную мать не предпринимать никаких необдуманных действий, не наделать глупостей, которые могли бы осложнить положение Софьи. – Вы должны вести себя так же, как всегда.

– То есть?

– Мы не можем утверждать, что этот человек не наблюдает за вами и всеми домашними. – Он стиснул зубы. Рано или поздно сэр Чарльз ответит за свою дерзость. – Ему ведь удалось незаметно доставить ту записку прямо в вашу спальню.

– Ох, не напоминайте, – выдохнула Мария.

Геррик твердо посмотрел ей в глаза.

– То, о чем я вас попрошу, очень важно. Шантажист должен поверить, что вы паникуете и пытаетесь собрать деньги для выкупа. Чем дольше нам удастся продержать его в этом убеждении, тем лучше.

– А что собираетесь делать вы?

– Поищу помощи в самых не подходящих для этого местах.

Софья прошлась по тесному чердаку. Надежда на спасение таяла, уступая место отчаянию.

Последние три дня были одним сплошным кошмаром, начавшимся с сумасшедшего бегства из постоялого двора и закончившимся на этом чердаке в каком-то старом доме, куда ее затолкали вместе со слугами. Еще больше удручало осознание того печального факта, что все ее усилия, все страдания были напрасны. Письма, ради которых она пошла на все эти жертвы, остались далеко-далеко, среди брошенных вещей, которые достались неведомо кому.

Хотя, конечно, могло быть и хуже, напомнила себе Софья.

По крайней мере, после прибытия сюда ей не приходилось терпеть общество сэра Чарльза. Внизу постоянно находились двое охранников, но наверх поднимался один только Иосиф, который приносил скудную пищу, в основном холодную кашу, и отводил пленников в уборную за конюшней.

Время шло, и Софья чувствовала – срок истекает.

Накануне, сразу после прибытия сюда, она видела, как трое всадников отправились по дороге в Санкт-Петербург. Наверняка для того, чтобы доставить ее матери записку с требованием выкупа.

Как только все детали будут согласованы…

Отогнав страшную мысль, Софья повернулась и посмотрела на слуг, сидевших на полу и упрямо отказывавшихся воспользоваться узкой кроватью, единственным предметом мебели в этом сыром, грязном месте.

Настойчивое стремление слуг придерживаться заведенного порядка, находясь в плену у безумца, наверное, вызвало бы у нее раздражение, если бы мысли не были заняты другим. Слуги категорически отказывались ее оставить.

– Ну почему вы, двое, такие твердолобые? К чему это дурацкое благородство? – Поняв, что парочку не запугать, Софья перевела дыхание и смягчила тон. – Если бы вам удалось бежать, это помогло бы и мне. Неужели вы не понимаете?

Но призыв к здравому смыслу прозвучал гласом вопиющего в пустыне. Служанка только шмыгнула носом.

– Спорить бесполезно. Мы с Петром вас не бросим.

И разговаривать на эту тему больше не будем.

Софья указала на окно, за которым виднелся подступавший к самому домику лес. Второе окно выходило во двор, за которым пролегала узкая тропинка. За все время, что они провели на чердаке, по тропинке не прошла ни одна живая душа.

– Нельзя сидеть здесь сложа руки и ждать, пока нас найдут. Караульных сейчас не видно. Такой возможности больше не представится.

– Надо ждать. – Служанка поднялась с пола и отряхнула от пыли юбку. – Ваша матушка соберет деньги, и тогда нас освободят.

Софья тяжело вздохнула:

– Мне бы твою уверенность…

– Ну разумеется… – начала девушка и не договорила – Петр, поднявшись, положил руку ей на плечо. Судя по хмурому выражению его лица, возница разделял подозрения госпожи. – Ох…

– Сэр Чарльз никогда бы не открылся нам, если бы намеревался освободить, – сказала Софья.