Текст книги "Связанные любовью"

Глава 10

Утро следующего дня застало Софью все в том же номере отеля, где она, теряя остатки терпения, расхаживала из угла в угол по протоптанному едва ли не до дыр ковру. Тишину нарушал только шорох черного крепового платья. Пальцы нервно перебирали черные ленточки шнуровки, спускавшейся от глухого воротничка до талии.

Подождав, пока молчаливый Петр выйдет из комнаты и закроет дверь, Софья повернулась и в отчаянии посмотрела на служанку.

– Теперь я уже не сомневаюсь, что нам посчастливилось найти самого неуклюжего колесника во всей Франции.

– Тупица, – пробормотала служанка. – Я уже вообще сомневаюсь, что он умеет чинить колеса.

– Я и сама задаюсь тем же вопросом. Пожалуй, дам время до завтрашнего утра и, если не успеет, потребую сменить колесника. – Софья потерла гудящие виски. С тех пор как они выехали из Мидоуленда, она ни разу толком не спала, и постоянное беспокойство уже начало сказываться. – Проклятье.

Подойдя к госпоже, девушка погладила ее по спине.

– Что толку горевать из-за того, чего не изменишь? Все равно мы уже скоро будем дома. И ни одна живая душа не знает, что мы в Париже.

– Не знает, – согласилась Софья, хотя и без недавней уверенности.

Да и откуда ей взяться, этой уверенности, если, выйдя из номера, она постоянно ощущала на себе чужой, злой глаз? Да и в вещах успели порыться, причем не один раз.

Конечно, неуловимый наблюдатель мог быть всего лишь плодом разгоряченного воображения, а вещи, скорее всего, трогали горничные, когда убирали в номере, и все же желание выехать из Парижа как можно скорее крепло с каждой минутой.

– Ни одна живая душа, – повторила она.

Служанка сочувственно улыбнулась.

– Вам надо принять горячую ванну. Сразу почувствуете себя лучше.

– А ты?

– О, мне есть чем заняться. – Глаза у служанки заблестели. – Петр порвал сюртук, и я обещала, что зайду к нему и наложу заплату.

Софья удивленно моргнула:

– Вот как?

– Раз уж мы задержались в Париже, почему бы не провести время с удовольствием? Безобидный флирт никому не повредит.

– Конечно.

В душе шевельнулось что-то похожее на зависть. Безобидный флирт. Для женщины ее положения это что-то невозможное. Даже непостижимое. Большинство мужчин рассматривали ее исключительно как приз в политической игре, ценное приобретение, а единственный, кто увидел в ней желанную женщину, наверное, презирает ее и ненавидит. Она решительно тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и натужно улыбнулась.

– Иди.

Служанка подмигнула и выпорхнула из комнаты.

Оставшись одна, Софья подумала, что было бы неплохо немного прогуляться, но тут же отбросила эту мысль и, вняв голосу рассудка, поднялась в номер. Рано или поздно карету все же отремонтируют, а до тех пор лучше не подвергать себя ненужному риску.

Достав из шелковой сумочки ключ, она вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Что ж, возможно, горячая ванна не такая уж плохая идея. По крайней мере, можно будет на время избавиться от жуткого черного платья.

Софья едва переступила порог и закрыла за собой дверь, как чья-то рука закрыла ей рот.

Захваченная врасплох, она даже не попыталась сопротивляться; к тому же страх отнял все силы. В то время как одна рука по-прежнему зажимала рот, другая крепко обхватила ее за талию. В следующий момент напавший наклонился к ее уху, и Софья вдохнула знакомый мужской запах.

– Неужели вы и впрямь рассчитывали, что обворуете меня и сумеете ускользнуть?

Стефан.

Она вздрогнула, испытав вдруг взрыв самых противоречий эмоций – изумления, злости, странного облегчения.

Нет, невозможно. Откуда ему здесь взяться? Как он мог узнать? Отгоняя лезущие в голову картины их последней встречи, Софья попыталась высвободиться из беспощадных объятий.

Разумеется, он не уступил. Только рука переместилась со рта к горлу.

– Отпустите!

– Никогда, – прохрипел он, и его горячее дыхание обожгло щеку и отдалось волной наслаждения, прокатившейся вниз по спине. – Однажды вы уже сбежали от меня, но больше не получится.

Софья закрыла глаза. За все последнее время не было и ночи, когда она не лежала бы с закрытыми глазами, вспоминая каждое его прикосновение, каждый поцелуй, каждое слово. Преодолевая боль одиночества, она утешала себя тем, что ее последним воспоминанием о Стефане стало его прекрасное лицо, лицо счастливого любовника, уснувшего рядом с любимой.

И вот теперь весь прекрасный храм воспоминаний угрожала разрушить клокотавшая в нем ярость.

– Как вы нашли меня?

– Один из моих арендаторов случайно заметил вашу карету на дороге в Дувр. – Голос его прозвучал негромко, с угрожающей ноткой. – Не нужно большого воображения, чтобы понять, что вы собираетесь сбежать в Париж.

– Вы еще не объясняли, как нашли отель.

– Узнал, что у одной молодой вдовы на подъезде к Парижу сломалось колесо. Стал проверять колесные мастерские в этой части города, увидел вашего возничего и проследил за ним.

Проклятая карета. Если бы не дурацкое колесо, они уже давно бы катили на восток, и Стефан никогда бы их не догнал.

– Ловко.

– Не особенно. – Хватка ослабла, и дышать стало легче. Пальцы, только что сжимавшие горло, теперь поглаживали нежную кожу. – Если бы я не поддался вашим чарам, не поверил вашим ангельским глазкам и не соблазнился телом, созданным, дабы обольщать и мучить мужчин, вы никогда бы от меня не сбежали.

Она стиснула зубы, запрещая себе отвечать на его ласки.

– О каком бегстве вы говорите, ваша светлость? Я не ваша пленница.

Он легонько укусил ее за мочку уха.

– Будете называть меня Стефаном. И отныне вы – моя пленница.

– Вы не имеете на меня никаких прав.

– Неужели? Не забывайте, что герцог в пределах своих владений несет на себе обязанности мирового судьи, а значит, я имею полное право задержать бесчестную воровку и возвратить ее в Суррей.

Щеки вспыхнули, как будто под ними разлилось жидкое пламя. Боже, о чем она только думала, когда позволила матери вовлечь себя в это безумное предприятие?

Княгиня Мария, конечно, большая любительница политических интриг и мастерица по части сомнительных игр, но ей, Софье, коварство претило всегда.

Возможно, именно поэтому ее план так постыдно провалился, а сама она оказалась в столь плачевном положении.

– Как вы смеете говорить такое? – попыталась возмутиться Софья, но получилось неубедительно и фальшиво. – Я не воровка.

– Воровка. – Он схватил ее за подбородок. – И лгунья в придачу.

Очередное обвинение вывело ее из себя; смущение и неловкость отступили перед вспыхнувшим внезапно гневом. Каковы бы ни были ее прегрешения, она всего лишь защищала свою мать и императора.

На ее месте Стефан поступил бы точно так же.

– Клянусь, если вы сейчас не отпустите меня, я…

– Что? – усмехнулся он.

И тут нервы не выдержали. Усталость, страх, раздражение – все собралось вместе, но стерпеть еще и унижение она уже не могла.

Не думая о последствиях, Софья опустила голову и впилась зубами в его руку между большим и указательным пальцами.

Стефан вскрикнул от неожиданности, но уже в следующий момент унизительно легко подхватил ее на руки, пересек комнату, бросил на кровать и, прежде чем она успела перевести дух, упал сверху, придавив ее своим немалым весом.

– Чертова кошка, – прохрипел он с выражением, от которого по спине побежали мурашки.

– Будьте вы прокляты. – Софья уперлась ладонями в широкую грудь и с тревогой ощутила разливающееся внизу живота тепло. – Почему вы не оставляете меня в покое?

– Вы знаете почему, – ответил Стефан, шаря голодным взглядом по раскрасневшемуся лицу. – К тому же у вас есть то, что принадлежит мне.

Она метнула взгляд в угол комнаты, где лежал багаж.

– И что же это?

Он усмехнулся:

– Этого я еще не знаю. Но узнаю. И уверен, обыск доставит мне большое удовольствие.

– И вы обвиняете меня, дочь княгини, в воровстве, не зная, что именно я украла, и не имея никаких доказательств в поддержку вашего обвинения?

– Да.

Ее ладони скользнули по мягкой ткани рубашки и остановились на плечах. Она даже вздрогнула, ощутив крепкие как камень мышцы.

Нет, Стефан не был изнеженным аристократом, за которого его принимал незнакомец с ножом. Это был человек, держащий на своих плечах все поместье.

– Вы ведете себя возмутительно, – выдохнула она.

– Я только начал. – Он наклонился и потерся губами о ее горячую щеку. – Вы даже не представляете, на что я способен.

– Стефан, не надо.

– Зачем вы приезжали в Мидоуленд?

– Я приехала не в Мидоуленд. Я приехала в Англию с визитом к лорду и леди Саммервиль… – Она запнулась – Стефан потянул за ленточку, удерживавшую воротничок. – Прекратите.

– По ленточке за каждую ложь, моя голубка, – усмехнулся он. – Итак, зачем вы приезжали в Мидоуленд?

– Я уже сказала…

Он потянул за вторую ленточку, и тяжелая ткань платья раскрылась. Под платьем у нее была сорочка. И больше ничего.

– Мне нужна правда. Софья облизнула губы. Сердце тяжело ухало.

– Съездить в Англию попросила мать.

– Именно в Суррей?

– Да.

– Зачем? Смотреть в глаза, придумывая очередную ложь… какое наказание. Она отвела взгляд.

– Надеялась, что мне удастся найти в Англии подходящего жениха, потому как всем ухажерам в России я отказала.

– Ну-ну, – прошептал он, управляясь со следующей ленточкой. – Девица вашей красоты и вашего положения не стала бы искать жениха в деревне. Вы могли бы блистать в лондонском свете.

Она фыркнула – какое дурацкое слово.

– Я не из тех, кто блистает.

– Не могу согласиться. – Его взгляд спустился по вырезу рубашки и задержался на темнеющих под тонкой тканью сосках. – Меня так вы просто ослепили.

Она задвигалась под ним, подчиняясь разворачивающейся пружине желания.

– Вы…

Закончить не удалось – он захватил губами сосок, вжимая в тело влажные кружева, запуская под кожу восхитительную дрожь, обжигая своей страстью.

– Скажите правду.

Ее пальцы уже запутались в его волосах, а тело беспомощно отзывалось на каждое прикосновение.

– Не могу. Стефан перенес пытку на другую грудь.

– Почему?

Софья попыталась раздвинуть обволакивавший ее туман наслаждения.

– Потому что моя мать в опасности.

Он сделал что-то такое, отчего она застонала и выгнула спину.

– Я поклялась не говорить.

– Как удобно.

– Шутите? Какое уж удобство…

– Бедняжка, – усмехнулся он, развязывая последние ленточки и стягивая вниз тяжелое платье. – Пожалеть?

– Что вы делаете? – едва слышно прошептала она, теряя остатки рассудка под его непрекращающимися ласками, чувствуя, как охватывает ее всю сладостная дрожь, как плавятся в жаре его прикосновений руки и ноги и как нарастает неудержимое желание принять его в себя и раствориться в накатывающей волне.

– Что ж, правда подождет, – прорычал Стефан, покрывая ее грудь печатями поцелуев, – а вот я ждать уже не могу.

Воздух вырвался из легких, и сердце замерло на миг.

– О… Стефан приподнялся.

– Чтоб вас…

– Что такое? Я ничего не сделала.

– Вы лишили меня покоя. С того самого дня, как приехали в Суррей. Кроме вас, я ни о чем не могу думать. Забросил дела, забыл о поместье и брате.

– Если вы не забыли, я уехала из Мидоуленда. Так что можете располагать собой по собственному усмотрению и заниматься чем хотите.

– Не будет мне покоя, пока не избавлюсь от этого проклятого желания. – Он впился в нее безжалостным поцелуем палача. – Я хочу изгнать вас из своих мыслей.

– Вы избрали для этого не самые подходящие средства… – начала Софья и осеклась – Стефан ухватился за лиф рубашки и одним рывком разодрал ее надвое. – Что вы наделали?

– Куплю другую. – Он едва не задушил себя, срывая платок. – Куплю целый гардероб. Только поцелуй…

И она поцеловала – вопреки всему.

Молния в нее не попадала, но теперь Софья представляла, что чувствует тот, в кого бьет небесная стрела.

Еще дрожа после жестокой любовной схватки, она перевела дух, когда Стефан скатился с нее на простыню и затих. Внутри колыхалось бесконечное море наслаждения.

Боже…

В отличие от их первой ночи, когда Стефан был мягок и нежен, теперь он явил всю силу, всю ярость, всю мощь своего желания, которое выплеснулось сразу, одним гремящим водопадом, ошеломившим ее радужным сиянием неведомых доселе ощущений.

Она еще раз вздохнула и, повернув голову, встретила его взгляд.

Мир на мгновение остановился. Тесная комната с потертой мебелью, звонкое щебетанье птиц за выходящим на задний двор открытым окном, мучительное беспокойство из-за того, что ее поймают еще до русской границы, – все померкло и отступило.

Незнакомое, но невыразимо прекрасное чувство вцепилось в ее сердце.

И холодок страха пробежал по спине.

Нет, не настолько же она глупа, чтобы влюбиться в этого человека.

Да о чем говорить! Он же считает ее воровкой и лгуньей. Он обещал утащить ее в свою Англию и предать суду.

По счастью, эти мысли остались скрытыми от Стефана, который, заложив руки за голову, наблюдал за ней со слегка самодовольной усмешкой.

– Восхитительная интерлюдия, моя голубка.

– Интерлюдия? – Словно подброшенная пружиной, Софья вскочила с кровати, отбросила ногой разорванную рубашку и торопливо натянула свое ужасное платье. Она не знала, почему ее так задели его слова. Для Стефана она была всего лишь еще одной женщиной в, без сомнения, длинной череде соблазненных. Однако, думала она, лихорадочно завязывая ленточки, возможно, ей следовало бы поблагодарить его за эти слова, подстегнувшие желание бежать, бежать и бежать. – Да я, должно быть, совсем спятила… Права была моя служанка…

– Права? В чем? – спросил он с кровати.

Стараясь не замечать распростертое на мятых простынях обнаженное тело, Софья покачала головой.

– Нужно было захватить с собой пистолет.

Стефан усмехнулся.

– Одним пистолетом меня из твоей постели не вытащишь.

Наглец. Самоуверенный мерзавец.

– Будь добр, уходи.

– Никто никуда не уйдет. Пока ты не скажешь, зачем приехала в Мидоуленд и что именно украла у меня.

– Я уже сказала – не могу.

Что-то зашуршало, и Софья краем глаза увидела, как Стефан, соскочив с кровати, натягивает бриджи.

– Слышал. И про то, что твоей матери угрожает опасность, тоже.

– Не смешно. – Она повернулась к нему. – И опасность угрожает не только моей матери.

– Хочешь сказать, и тебе тоже?

– И мне, и каждому, кто… Он вскинул брови.

– Кому?

– Ты можешь просто поверить мне?

– Нет. – Он покачал головой и, подойдя ближе, крепко взял ее за плечи. – Этого я не могу.

– Почему? – Она подавила желание вырваться. – Я бы никогда не сделала ничего плохого ни тебе, ни твоей семье. Наоборот, я сделала все, что в моих силах, чтобы защитить вас. Это твое глупое желание последовать за мной…

Он сердито поджал губы.

– Ты знала, что я не отпущу тебя так просто.

– Вообще-то я полагала, что у герцога хватает и других, более важных дел, кроме как гоняться за нежеланными гостями.

– Я не позволю, чтобы то, что принадлежит мне, уходило из поместья.

Смирив гордость, Софья уже открыла рот, чтобы, если понадобится, признаться во всем, но тут за окном что-то громко и сухо треснуло.

Боже! Неужели стреляли из пистолета?

Захваченная врасплох, она не сразу осознала опасность. Но в следующий миг Стефан покачнулся и стал падать, а из его плеча на обнаженную грудь брызнула кровь.

Глава 11

Обхватив Стефана за талию, Софья пыталась помочь ему устоять на ногах.

– В вас стреляли, – пробормотала она, потрясенная неожиданным нападением.

– Да, я и сам уже понял, – сухо ответил он и, повернувшись, направился к окну.

– Что вы делаете? Вам нужно лечь.

– И позволить этому мерзавцу улизнуть? Черта с два.

Софья прижала руку к груди. Сердце колотилось от страха. В Стефана стреляли. Его ранили. И даже могли убить. Из-за нее.

– Ради бога, вы что, хотите получить еще одну пулю? – прошипела она.

Став сбоку от окна, он выглянул в задний двор.

– Проклятье. Никого. Уже сбежал.

Сбросив оцепенение, Софья схватила его за руку и потащила к кровати. Ранение герцога беспокоило ее куда больше, чем бегство неизвестного стрелка.

– Сядьте, ладно? Вы весь в крови.

Он неохотно, не проявляя ни малейшего интереса к своей ране, опустился на край кровати.

– Ничего особенного. Простая царапина.

– Нужно позвать врача. С удивительным для раненого проворством Стефан схватил ее за руку.

– Нет.

– Вы ведете себя как мальчишка. Рану необходимо осмотреть и почистить. Чтобы не было заражения.

– Конечно. И тогда весь Париж узнает, что герцога Хантли подстрелили в номере дочери княгини Марии. Вы этого хотите?

– Никто в Париже не знает, кто я такая.

– Послушайте меня. Обратитесь к врачу, и расследования не избежать. Этого потребуют французские власти.

– По-вашему, расследования не будет, если герцог Хантли истечет кровью в номере парижского отеля?

Его губы дрогнули в усмешке.

– Так легко вы от меня не избавитесь. Мне случалось получать ранения и пострашнее. Не передадите мне сюртук?

Она наклонилась, подняла с пола сюртук и подала Стефану. Пальцы наткнулись на что-то пухлое во внутреннем кармане. Кошелек?

Если бы у нее были эти деньги, она смогла бы выехать из Парижа еще сегодня, не дожидаясь, пока починят колесо. И тем самым отвести беду от Стефана.

– Зачем он вам?

Достав из другого кармана небольшую плоскую флягу, Стефан вернул сюртук Софье.

– Эта штука очистит рану не хуже какого-нибудь костоправа. Не поможете? – Он криво усмехнулся. – Уверяю вас, жжет как черт.

– Хорошо. – Расстроенные чувства лучше всего скрывать за показным гневом. – Подставили себя под пулю, вот и помучьтесь теперь. Заслужили.

Софья плеснула содержимого фляжки на оказавшуюся, к счастью, неглубокой рану. Стефан только моргнул.

– Мой брат выразился бы в таком же немилосердном духе. – Он кивком указал на валявшуюся на полу рубашку. – Оторвите пару полосок. Думаю, повязка получится неплохая.

Она так и сделала. Сложила ткань в несколько раз, наложила на рану и перевязала длинной полоской.

– Вижу, своей драгоценной одеждой вы пожертвовать не пожелали.

– Я обещал купить вам целый гардероб. – Стефан повернул голову и коснулся губами ее щеки. – Конечно, это обещание действительно только при условии, что мне будет позволено срывать одежду с вас.

Она резко выпрямилась, огорченная собственной реакцией на его прикосновение.

– Мой бог, в вас только что стреляли, а вы уже думаете о том, как будете срывать с меня одежду!

– Когда вы рядом, я только об этом и могу думать, – угрюмо, словно признаваясь в постыдной слабости, пробормотал Стефан. – Но вы правы.

Неожиданно для нее он поднялся с кровати и посмотрел в дальнее окно.

– Что вы собираетесь делать? – раздраженно спросила Софья.

– Стрелявший, чтобы заглянуть в комнату, должен был забраться на дерево.

Софья представила, что было бы, попади пуля чуть ниже, и в животе затянулся пульсирующий узел страха.

Удивительно, но мысль о том, что Стефан мог бы лежать сейчас на протертом ковре мертвый, отодвинула все прочие. Она даже не подумала, что злодей, возможно, стал свидетелем жаркой постельной схватки или что пуля предназначалась не герцогу, а ей самой.

– Похоже на то.

– Из чего следует, что выстрел был не случайный. – Стефан пронзил ее сердитым взглядом. – Стреляли, чтобы убить кого-то из нас.

– Да.

– Значит, либо кто-то здесь, в Париже, узнал вас, либо у меня появились враги, о существовании которых я даже не догадывался.

Она в отчаянии заломила руки.

– Вам не нужно было преследовать меня.

– Хватит. Мне надоели ваши игры. Вы расскажете всю правду, – прохрипел он и коротко выругался – в дверь громко постучали, и оба вздрогнули от неожиданности. – Не отвечайте.

– Мадам, – донесся из коридора встревоженный голос управляющего. – Мадам, я слышал выстрел. Вы не ранены?

Софья тихонько прошептала:

– Если я не отвечу, он войдет сам.

Стефан стиснул зубы, сдерживая боль.

– Ладно. Но…

– Что?

– Это должно остаться между нами, – предупредил он. – Не вмешивайте посторонних.

Софья откинула назад растрепанные волосы и направилась к двери.

– Оставайтесь здесь и не шумите, – бросила она.

В дверь снова постучали, громче и настойчивее. Софья открыла ее и вышла в коридор.

– Ну, хватит, – бросила она, принимая властный тон и суровое выражение матери. Перед ней стоял суетливый, невзрачный мужчина с мышиного цвета волосами и печальным, пепельно-серым лицом. – Почему вы колотите в мою дверь? Что случилось?

Управляющий нервно теребил накрахмаленный платок.

– Стреляли… – заикаясь, выдавил он.

– Стреляли?

– Да. Я слышал пистолетный выстрел.

– Ах да, меня что-то разбудило. – Софья покачала головой, задумчиво сдвинула брови и, прищурившись, уставилась на управляющего. – То есть вы хотите сказать, что в отеле завелся сумасшедший, который стреляет в ваших постояльцев?

Управляющий замахал руками и нервно оглянулся, желая убедиться, что коридор пуст и никто не слышит прозвучавших обвинений.

– Нет, мадам. Конечно нет. Это тихий, спокойный отель. Нашим гостям ничто не угрожает.

– Тогда почему кто-то стрелял?

– Я…

На лице несчастного отразился ужас при мысли о том, что покою его гостей может что-то угрожать, и Софья поспешила воспользоваться ситуацией к собственной выгоде.

– Наверное, мне лучше съехать. Не хочу, чтобы меня застрелили в постели.

– Мадам, уверяю вас, никакой опасности нет.

– А как же выстрел, который вы слышали?

– Я ошибся. – Управляющий расправил узкие плечи, счастливо убедив себя, что ничего столь буржуазного под крышей его заведения просто не могло случиться. – Наверное, служанка уронила поднос с чаем.

– Поднос… – Она остановилась, потом взяла управляющего за руку и повела к лестнице, подальше от номера, чтобы ее не услышал Стефан. – Да, конечно. Все это так действует на нервы. Мне понадобится чашка горячего чаю… и побольше сахару.

– Понимаю, мадам. – Уяснив, что мадам не намерена устраивать скандал, управляющий облегченно вздохнул и легко согласился удовлетворить ее скромные запросы. – Немедленно же пришлю.

Софья наклонилась к своему спутнику и тихонько шепнула ему на ухо:

– И пожалуйста, пару капелек опия? По причине слабости конституции.

– Разумеется, мадам.

– Спасибо.

Убедившись, что управляющий спустился по лестнице, Софья перевела дух и вернулась в номер.

Рождавшийся в голове план пугал ее саму. Она не была по натуре хитрой и изобретательной и вовсе не получала удовольствия от того, что приходилось обманывать других. С другой стороны, она понимала, что выбора нет. Иначе Стефану угрожает слишком большая опасность.

Стефан устало стоял у кровати, и при виде его у Софьи сжалось сердце от жалости. Бледный, со спутанными волосами, он показался ей глубоко несчастным.

Словно ощутив идущее от нее сочувствие, Стефан выпрямился и даже попытался изобразить ироническую улыбку.

– А вы, моя голубка, превосходная актриса. Так изобразить бедную, несчастную вдовушку. Даже я растрогался.

Она пожала плечами.

– Вы же сами хотели избавиться от него, разве нет?

– Хотел. А теперь спрашиваю себя, бываете ли вы когда-нибудь искренней или вся ваша жизнь одно хорошо отрепетированное представление.

– Хорошо отрепетированное? – Софья невесело рассмеялась – вот уж нелепое обвинение. – Моя жизнь – череда несчастий.

– И я – одно из них?

– Вот именно, – не моргнув солгала она.

В голубых глазах что-то мелькнуло, но так быстро, что Софья не успела понять, было ли это уязвленное самолюбие или раздражение.

– К счастью, гордость у меня толстокожая, – только и сказал герцог.

Она фыркнула:

– Ваша гордость, Стефан, непробиваема.

– А вы – настоящая мастерица уходить от ответа. Но больше эти фокусы не пройдут. – Лицо его затвердело. – Вы скажете мне, зачем приезжали в Суррей и, что еще важнее, почему кто-то пытался меня продырявить?

Она покачала головой, лихорадочно размышляя, как выиграть время.

– Вернитесь в Мидоуленд. Там вы будете в полной безопасности.

– В Мидоуленд я вернусь, так что не беспокойтесь. И вы поедете со мной.

Стефан произнес это спокойно, тоном абсолютной уверенности, и от этого тона по спине как будто пробежали холодные ножки. В этот момент у нее не осталось никаких сомнений, что при необходимости он запросто свяжет ее, бросит в карету и отвезет в поместье.

– Нет. Мне нужно в Санкт-Петербург.

– Почему?

– Я уже говорила, что нужна матери.

– Очень жаль, но ей придется подождать. До тех пор, пока я не получу удовлетворения… – он выдержал многозначительную паузу и прошелся по ней оценивающим взглядом, – полного удовлетворения, вы останетесь со мной.

Она скрипнула зубами. Таких упрямых, твердолобых, безрассудных мужчин ей встречать еще не доводилось.

– Вы понятия не имеете, чем рискуете.

– Могу представить. – Он посмотрел на раненое плечо.

– Нет, не представляете, – прошептала Софья, даже не пытаясь скрыть страх, не отпускавший ее с самого отъезда из Англии.

Герцог напрягся и несколько секунд только пристально смотрел на нее. Потом негромко сказал:

– Так объясните мне.

Как бы ей хотелось это сделать. Рассказать обо всем.

Облегчить душу. Поделиться всеми своими тревогами и бедами со Стефаном. При всех его угрозах и насмешках он был джентльменом, на которого всегда и во всем можно положиться. С ним она добралась бы до Петербурга, ничего не опасаясь.

А еще она ненавидела ложь. Тайны, постоянные шарады. И больше всего те барьеры, что мешали ей быть с единственным мужчиной, сумевшим тронуть ее чувства.

Поддалась бы она внезапной прихоти или нет, осталось неизвестным. Губы уже раскрылись, когда короткий порыв безумия оборвал стук в дверь.

– Проклятье, – проворчал Стефан. – Что там еще? Софья сглотнула комок сожаления.

– Я заказала чаю.

– На карнавале покой найти легче, – буркнул он.

– Мадам? – подала голос горничная. Стефан крепко выругался.

– Открывайте же.

Софья приоткрыла дверь и взяла из рук служанки поднос с чашкой и блюдцем.

– Что-нибудь еще? – осведомилась та, пытаясь заглянуть в номер.

– Нет, больше ничего. – Софья решительно захлопнула дверь и, повернувшись, с искренней озабоченностью посмотрела на Стефана. Герцог, похоже, едва держался на ногах. – Садитесь и выпейте.

– Точь-в-точь моя няня, – вздохнул он, но все же послушался и сел на кровать.

– Вы бледны и очень слабы. – Софья протянула ему чашку. – Подкрепитесь. Должно помочь.

Стефан потянулся за фляжкой и моргнул от боли.

– Все, что надо, у меня с собой.

Она вздохнула. Ну конечно, он просто не способен делать то, что ему говорят.

– Выпейте чай, и я расскажу вам все, что вы хотите знать.

Он недоверчиво прищурился.

– Хмм.

– Что?

– Подозреваю, что не все здесь так просто. – Он пожал плечами, добавил в чашку щедрую порцию бренди и сделал глоток. – Что ж, дам вам еще один шанс.

Она отвернулась, вытерла о юбку влажные от пота ладони и постаралась уверить себя, что никакого вреда от опия ему не будет. Любой врач именно опий бы раненому и прописал.

Тем не менее чувство вины не проходило.

– Или что?

Стефан допил остатки чая и поставил пустую чашку на столик у кровати.

– Или отвезу в Мидоуленд и буду держать там, пока не признаетесь.

– Вы же вроде бы намеревались в любом случае вернуть меня в Мидоуленд.

– Да.

– Вы… – Софья раздраженно всплеснула руками.

Он поймал ее взгляд.

– Начинайте. Либо рассказывать, либо собирать вещи. Выбирайте сами.

Она не ответила, но, подойдя ближе, потрогала его лоб, оказавшийся, к счастью, прохладным и сухим.

– Вам больно?

– В меня стреляли.

– Вот. – Она подвинула подушку. – Прилягте.

Он поупрямился, но потом вздохнул, опустился на подушку и даже не стал жаловаться, когда она подняла на кровать его ноги и накинула одеяло.

– Было бы удобнее, если бы легли рядом, – пробормотал Стефан, наблюдая за ней из-под полуопущенных век.

– Вы же хотели поговорить.

– Говорить легче, когда вы рядом.

Ее тянуло к нему, тянуло то самое чувство, что еще раньше вцепилось в сердце, но Софья твердо сказала себе «нет». Хватит. Однажды она уже уступила его домогательствам, соблазнилась его ласками, и он едва не погиб. Больше такая ошибка не повторится.

Она отошла в угол комнаты, раскрыла чемодан и начала собирать разбросанные по комнате вещи.

– Если я буду рядом, мы совсем ни о чем не поговорим.

– Пожалуй что так, – согласился он и, заметив, что Софья направилась к небольшому шкафчику, спросил: – А что это вы делаете?

– Хочу собрать вещи. Раз уж вы сказали, что мне придется вернуться в Англию…

– А вот это уже по-настоящему подозрительно, – усмехнулся Стефан. Язык у него уже начал заплетаться. – Боже, да оставьте вы эти жуткие платья. Вы всех в поместье перепугаете, если вернетесь в черном крепе.

– Вам, ваша светлость, слишком нравится раздавать указания.

– Я… – Он замолчал, словно сбился с мысли и не может вспомнить, что хотел сказать. – Да, мне много чего нравится, мисс Софья.

Закончив укладывать вещи, Софья медленно повернулась и обнаружила, что глаза у герцога уже закрыты.

Подойдя к кровати, она с тревогой склонилась над ним и прошептала:

– Стефан?

Глаза остались закрытыми, но губы тронула слабая улыбка.

– Когда я в первый раз вас увидел, то принял за ангела.

– Нет. – Сердце дрогнула от стыда. – Я не ангел.

– Я бы хотел…

– Что?

– Что-то я… засыпаю…

– Отдохните, Стефан. – Она коснулась его лба легким поцелуем.

– Вы… – Речь уже давалась ему с трудом. – Проклятье… вы дали мне что-то… опоили…

– К сожалению, я не ангел, – печально повторила Софья.

Она подождала еще немного, наблюдая за тем, как он проигрывает сражение с усталостью, потом крепко, с желанием, поцеловала в губы и, отбросив сомнения, вытащила из кармана кожаный кошелек. Огляделась, взяла вещи, надела черную шляпку с вуалью и торопливо вышла из комнаты.

Спеша по обшитому деревянными панелями коридору, Софья успокаивала себя тем, что слуги скоро хватятся господина и придут за ним в номер. Они позаботятся о ране и, если хватит ума, отвезут герцога домой, в Мидоуленд.

Проскочив мимо взглянувшей на нее с любопытством горничной, поднимавшейся наверх с кипой чистого постельного белья, она прошла к комнатам слуг.

Не зная, где именно разместился Петр, Софья приготовилась стучать во все двери, пока не найдет нужную.

К счастью для слуг, получивших редкую возможность отдохнуть от своих придирчивых и требовательных господ, в тот момент, когда Софья приготовилась постучать в первую дверь, из другой как раз вышла ее служанка.

И, увидев растрепанную хозяйку с тяжелым баулом, бросилась на помощь.