Текст книги "Хищник"

Глава 7
Борьба

Возле огромных двойных дверей дома стояли двое охранников и равнодушно наблюдали за ее приближением.

Морана держала спину прямо, а голову высоко поднятой. Ноги, к счастью, не подкашивались, а пульсирующая головная боль была единственным напоминанием о ее недавнем наркотическом опьянении. Лунный свет и наземная подсветка слились в эротичном сочетании белого и золотого свечения, отчего тропа под ее ногами казалась неземной. Окажись она сейчас гостьей, идущей по этому самому пути, подумала бы о сказочных огнях и волшебных историях, о долгих прогулках под ясной луной и тепле наперекор холодному ветру.

Но она не была гостьей. Она знала, что эти камни, казавшиеся неземными, всего лишь иллюзия, созданная, чтобы скрыть следы крови, всего лишь мираж, призванный очаровывать и производить впечатление на посторонних и напоминать своим, как глубоко все можно при необходимости захоронить. Секреты были камнями, которыми вымощены эти дороги. Опасности – правдой, запрятанной в этой земле, страшными историями о пропавших без вести людях, разносимыми ветром.

Морана шла по тропе туда, где ночевала на протяжении десятилетий. Она испытывала больше привязанности к своему аппендиксу, чем к этому дому.

Один из охранников поднял руку и нажал на приемник в ухе, а взмахом второй руки велел Моране остановиться.

– Босс? – монотонно обратился он, выслушал приказ и снова повернулся к ней. – Отец ждет вас в кабинете.

Какая радость.

Морана закатила глаза, обошла коренастого мужчину и вошла в дом, громко стуча каблуками по мраморному полу. Свет в доме был приглушен, поскольку уже перевалило за полночь, а люстры в бесконечном коридоре с развешанными по стенам картинами, ведущем к кабинету ее отца, светили все более тускло, пока Морана шагала вперед, не сводя глаз с двери.

Дыхание оставалось размеренным, на коже не выступило ни капельки пота, а живот не скручивало тугим узлом. Головная боль отдавалась пульсацией в висках, но в целом была терпима.

После пережитой ночи Морана сомневалась, что ее отец способен сделать что-то такое, от чего она снова воскликнет «какого черта».

Дойдя без тени страха до двери, она постучала.

– Входите, – тотчас прозвучал баритон отца.

Распахнув дверь, Морана вошла в просторный кабинет и даже не взглянула ни на стеллажи для книг, тянущиеся от пола до потолка, ни на красивые французские окна с правой стороны, из которых открывался вид на лужайку, ни на пистолет, что открыто лежал на прибранном столе. Нет. Она вошла и приковала взгляд к отцу, который и сам внимательно наблюдал за ней темными глазами, а потом подошла к креслу напротив него и села.

Тишина.

Морана молчала, уже приспособившись к манипуляциям, к которым он прибегал даже в общении с собственной дочерью. А будучи крайне одаренной, она очень рано их изучила. За закрытыми окнами свистел ветер. В огромном аквариуме у левой стены поднимались пузырьки. Массивные часы возле книжной полки тикали, отмеряя одну зловещую секунду за другой.

Тик. Так.

Тик. Так.

Тишина.

Он смотрел на нее. Она смотрела на него.

Отец откинулся на спинку кресла. Морана сохраняла бесстрастное выражение лица, а ее сердцебиение окончательно успокоилось.

Наконец он сделал глубокий вдох.

– Ты была в «Цианиде» сегодня вечером.

Морана лишь приподняла брови в ответ.

Он внимательно изучал ее взглядом еще мгновение, а потом заговорил голосом, уставшим и огрубевшим от того, что он слишком много разговаривал со своими людьми. Только со своими людьми. Морана могла пересчитать по пальцам, сколько слов он сказал ей за минувшие годы.

– Что ты делала в «Цианиде»?

Морана прикинулась дурочкой.

– Почему ты спрашиваешь?

Он наклонился вперед и стиснул челюсти, что только подчеркнуло его французскую бородку.

– Это клуб Клана.

Морана почувствовала, как ее захлестнуло изумление.

– И?

– Ты знаешь, что мы не заходим в их заведения. Они не заходят в наши, – его стальной голос не терпел возражений. – И ты бы не добралась до дома, если бы тебя не пригласили.

Морана молчала, равнодушно глядя на него в ответ.

– Я хочу знать имя, – велел отец.

Морана сохранила бесстрастное выражение лица. Он громко выругался и ударил кулаком по столу, а темные глаза вспыхнули от ярости.

– У тебя, как у моей дочери, есть имя и репутация. Мое дитя не станет ставить это имя под удар. А это Клан. Я хочу знать, с кем ты посрамила свое имя.

Морана стиснула челюсти и сжала кулаки, когда злость захлестнула ее тело. Сжала дрожащие руки, но сама не позволила дрогнуть ни телу, ни взгляду. Акула. Ее отец был акулой, и она ни за что не могла пролить кровь. Ни капли. Но пока Морана училась не истекать кровью, она вместе с тем научилась пускать ее другим.

Замерев и сохраняя на лице равнодушную маску, она скривила губы в ухмылке и заговорила:

– Твои люди не могут подобраться к этому месту ближе чем на полтора километра, верно?

Она увидела, как напряглись морщинки вокруг его глаз, когда он поджал губы.

– Ты должна блюсти целомудрие до брака. Так все устроено, и я всегда тебе это повторял. Если ты вознамерилась ослушаться меня…

Морана рассмеялась.

– И что ты сделаешь?

– Я выберу тебе мужа, Морана, – произнес он ледяным тоном. – Помни об этом.

Морана стиснула зубы и прикусила язык. Она уже столько раз ранилась, натыкаясь на эту каменную стену, что уже сбилась со счета. Она ненавидела этот мир. Ненавидела, что каждый мужчина был самовлюбленным ослом. Ненавидела, что каждая женщина была вынуждена подчиниться их воле или страдать всю свою жизнь. Она презирала этот мир. И все же он служил единственным известным ей подобием дома. Порой Морана задавалась вопросом, почему не сбежала. У нее были деньги, навыки, было все. Она больше не видела причин оставаться. Но теперь, когда коды исчезли, ей пришлось остаться.

– Ты это хотел со мной обсудить? – натянуто спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Этот разговор не закончен.

– Нет, закончен.

– Я хочу знать имя.

– А я тебе его не назову.

Они сверлили друг друга взглядом. Голова пульсировала от тупой боли, а усталость пробирала до самого нутра, но Морана даже не шелохнулась. Она встала и собралась уходить.

– С этого момента слежка за тобой будет усилена, – голос отца заставил ее остановиться. – Я велел охране задержать тебя, если сорвешься с поводка.

Ее тело чуть не затряслось от ярости, но она сумела сдержаться. С поводка? Она, черт подери, не собака. И явно не его клятая дочь.

«Когда дело дойдет до смерти, ты моя».

Когда ей вспомнились слова, сказанные несколько минут назад, шестеренки в ее голове начали усиленно работать. Она сделала глубокий вдох.

– Отправляй своих людей за мной на свой страх и риск, отец, – холодно бросила она. – Если кто-то из них тронет меня хоть пальцем, я буду стрелять.

Отец помолчал, прежде чем произнести:

– Они будут стрелять в ответ.

Морана вспомнила глаза мужчины, который заявил о своем праве убить ее. Никто другой ее не убьет. Она знала, что он говорил всерьез.

Морана пожала плечами.

– Значит, они умрут.

Прежде чем отец успел сказать еще хоть слово, Морана вышла из его кабинета и направилась в свое крыло, ускорив шаг, едва оказалась одна. Она поспешила в свою комнату, а добежав до нее, заперла дверь. Раздевшись и умывшись, она достала флешку из сумочки и положила ее на прикроватную тумбочку. А потом забралась на мягкие коричневые простыни в усталости и оцепенении, устроилась на подушках и со вздохом посмотрела в окно.

Не в первый раз в жизни она осознала, насколько же в действительности одинока.

Ее отцу нужна была марионетка, которой можно управлять и выставлять напоказ по своей прихоти. Морана знала, что он говорил всерьез насчет брака. И знала, что она никогда не выйдет замуж за такого человека. Порой она задавалась вопросом, как было бы лучше: познать любовь отца, пока он не стал черствым, оставив ей лишь несколько детских воспоминаний, или знать одно только его равнодушие, которое всегда витало между ними.

Морана помнила, как в детстве ей пренебрегали снова и снова, помнила, как рано дала себе обещание, что больше никому не позволит себя обижать, помнила, как быстро сама стала черствой. Ее воспитывала сменяющаяся вереница нянечек, женщин, которые никогда не задерживались с ней достаточно долго, чтобы она успела к ним привязаться. А к подростковому возрасту Морана уже твердо знала, что никогда ни с кем не сблизится, только не в этой тюрьме, не в этом мире. Поэтому Морана увлеклась компьютерами и вкладывала в них свою душу. Учеба в колледже стала битвой, в которой ей удалось одержать победу только потому, что она сумела доказать отцу, как выгодно будет иметь на своей стороне такой ценный ресурс, как она. В конце концов он дал добро, но каждый день за ней по пятам ходила охрана, ограничивая контакты с людьми. А потом она встретила Джексона.

Ублюдка Джексона, который привел ее к ублюдку Тристану Кейну.

Морана шумно выдохнула и зажмурилась. Она его не понимала. Честно говоря, и не хотела понимать, но, поскольку он постоянно к ней заявлялся, поскольку ей в любом случае приходилось иметь с ним дело, она предпочла бы знать, с кем столкнулась, а не пребывать в неведении.

А с Тристаном Кейном она, казалось, всегда пребывала в неведении. Он нес абсолютную чушь, заявляя о своем праве ее убить, будто она была призовой газелью на охоте, и искренне ее ненавидел. Но он угрожал ей слишком часто, чтобы она верила его угрозам. И даже если он в самом деле намеревался ее убить, то Морану это мало беспокоило, потому что она и так жила под одной крышей с человеком, который мог убить ее в любую секунду, даже не моргнув глазом.

Нет. Ее волновали вовсе не его угрозы убийством и резкие слова. Не особо. Ее волновали его поступки. В одно мгновение он отталкивал ее, будто она его обожгла, а в следующее спасал ей жизнь. В один миг ранил себя у нее на глазах, а в другой заявлялся на ее встречу.

Он был как маятник. Бросался из одной крайности в другую за считаные секунды. И это раздражало и сбивало Морану с толку, потому что она не могла его понять. Совсем. И ей это претило.

С ним что-то происходило, думала она, глядя в окно. Пришло время выяснить, что именно.

* * *

Следующим днем Морана корпела в своем кабинете над флешкой, что дал ей Данте.

Оттуда на нее и впрямь хлынула лавина информации, в основном IP-адресов, которые не принадлежали Тристану Кейну, но были настроены, чтобы выводить на него. Либо же Тристан Кейн, будучи хитроумным преступным гением, подставил самого себя, дабы потом казаться непричастным, что Морана, честно говоря, вполне могла допустить, исходя из того, что успела увидеть и услышать.

И все же, глядя в монитор, она могла допустить вероятность того, что он действительно был невиновен в краже кодов. Но в чем еще он был невиновен?

Покачав головой, Морана достала телефон и набрала Данте, как и обещала. Шли гудки, и она оглядела свой кабинет, освещенный тусклым дневным светом, который просачивался сквозь окна с затянутого облаками неба под шум ветра, колышущего деревья.

– Морана? – после третьего гудка раздался напряженный голос Данте Марони. – Ты что-то нашла? – спросил он, переходя сразу к делу. Хорошо.

– Да, – ответила она, переключая вкладки на экране и просматривая все данные. – Я отследила несколько IP-адресов, которые ведут к складу в Тенебре, и один – сюда, в Шэдоу-Порт. Но есть один адрес, который выдает ошибку каждый раз, когда я пытаюсь его отследить. По сути, это самоуничтожающийся вирус.

– Значит, тот, кто за этим стоит, достаточно хорошо владеет компьютером, чтобы создать и установить самоуничтожающийся вирус? – тихо спросил Данте.

Морана пожала плечами.

– Или поручил это Джексону. Он хорошо разбирался в компьютерах.

Данте вздохнул.

– Ладно. Я позвоню в Тенебру и отправлю кого-нибудь все проверить. Пришли мне адрес.

– Хорошо.

– И еще, – добавил он. – Ты можешь встретиться со мной и вернуть флешку? Я не буду рисковать тем, что какая-то информация попадет в Сеть. Но хотел бы получить всю расшифрованную информацию.

Морана нахмурилась.

– Хорошо, но что дальше?

– Обсудим это позже. Сейчас мне нужно идти.

На этом он повесил трубку и прислал ей сообщение с адресом жилого комплекса в западной части города возле побережья. Видимо, там они и отсиживались во время своего пребывания в городе.

Морана моментально собралась, надела просторные черные штаны с несколькими карманами, свободный топ без рукавов, простые, но удобные туфли без каблуков и собрала волосы в хвост. Закинув на плечо черную вместительную сумку, в которую надежно спрятала флешку и пистолет, Морана прихватила телефон, ключи от машины и вышла к главным воротам.

Как только она дошла до автомобиля, зазвонил телефон. Увидев, что звонил отец, она сбросила вызов, села в свой красный мустанг и выехала с парковки. Два маслкара сразу выдвинулись за ней. Ну здорово!

Морана посмотрела в зеркало заднего вида и выехала на дорогу, перестраиваясь из полосы в полосу, ускоряясь и резко тормозя, как делала всегда. Машин на дороге было немного, что позволяло ей петлять между ними, мчась на большой скорости к побережью и полностью сосредоточившись на дороге и на том, чтобы сбросить гребаный хвост.

Ей удалось уйти от одной из машин, но вторая неслась за ней почти половину пути, и Морана с раздражением поняла, что сбросить ее не удастся. Но и к месту встречи их приводить нельзя. Черт.

Стиснув зубы, она достала телефон, включила громкую связь и выбрала последний набранный номер. Раздались гудки. Снова гудки, а потом связь оборвалась.

То и дело поглядывая в зеркало заднего вида, она заметила, что вторая машина не отставала и, не виляя, ехала ровно за ней.

Это становилось проблемой, потому что Моране оставалось ехать всего минут пять.

Понимая, что вовремя сбросить хвост не удастся, Морана смирилась, сбавила скорость и снова набрала номер.

Нет ответа.

Она чуть не разбила телефон от досады, но сделала глубокий вдох и успокоила разум. Данте не брал трубку. Ладно. Пора принять непростое решение.

Пролистав список контактов, Морана нашла нужный номер, поднесла палец к иконке и снова глянула на машину. А потом нажала на кнопку.

Сердце заколотилось, живот свело.

И она никак не могла этого понять. Морана невозмутимо смотрела на отца, пока он ее допрашивал, но едва услышала гудок в трубке, как ее тело ожило, и все его реакции заработали в полную силу. Нужно разобраться в этом ради собственного здравомыслия. А еще нужно было придумать, что, черт побери, ей делать с хвостом и куда ехать.

– Мисс Виталио.

Этот голос. Голос смертельных угроз и выдержанного виски. Морана сглотнула, стараясь прогнать эти ощущения.

– Мистер Кейн, – спокойно поприветствовала она и снова сосредоточила внимание на дороге. – Я должна встретиться с Данте, а охрана все еще висит у меня на хвосте. К тому же он не отвечает.

Отчасти Морана ожидала от него злорадства по поводу того, что она обратилась к нему за помощью. И непременно ожидала услышать хотя бы одно едкое замечание. Но никак не ожидала, что он тихо ответит ей мрачным тоном:

– Данте занят каким-то важным делом. Он просил встретиться с ним в 462…

– Да, – перебила Морана.

Повисла короткая пауза, и он заговорил снова:

– Съезжай на обочину. Не вешай трубку.

Сердце забилось чаще, и Морана тихонько съехала с дороги, не зная, почему вообще его слушалась, но осталась сидеть в салоне. Услышала шум двигателя на заднем плане и поняла, что его издавал проклятый мотоцикл. Это ей сейчас совсем ни к чему.

Она слышала, как Тристан Кейн несется на мотоцикле, и почувствовала, как все внутри сковало от напряжения. Он молчал. Не в ожидании, когда она сорвется. А просто молчал. Ей совсем не нравилось, что она стала замечать разницу.

Небо загрохотало над головой, гром опасно потрескивал, сливаясь в какофонию звуков с шумом двигателя.

– Поезжай, – резко бросил он, и, посмотрев в зеркало заднего вида, Морана увидела, что мотоцикл у нее на хвосте подбирался все ближе и ближе.

Она снова влилась в поток машин, а сердце бешено колотилось от охватившего ее странного чувства дежавю. Его мотоцикл вновь плавно вклинился между двух машин. Она увидела, как он сбросил скорость, увидела, как следующая за ней машина резко затормозила, чтобы избежать столкновения, и тогда он снова скомандовал грубым тоном:

– Вперед!

На сей раз Морана безо всяких колебаний вдавила педаль газа в пол и почувствовала, как мустанг рванул вперед. Адреналин несся по венам, кругом бушевал ветер. В последний раз глянув в зеркало перед поворотом влево, она увидела преследующую ее машину далеко-далеко позади и мотоцикл, который мчался к ней, перестраиваясь среди автомобилей.

Морана повернула, заходя на мост, и помчалась к вырисовывающимся впереди воротам, за которыми возвышался не жилой комплекс, а одно-единственное высотное здание, почти касавшееся темнеющего неба. Стремительно влетев на парковку, как только охранники пропустили ее на территорию, Морана нашла свободное место, припарковалась и вырубила двигатель.

Как только она вышла и заблокировала дверь, тут же увидела, как на парковку въехал мотоцикл, а после Тристан Кейн в темном шлеме плавно остановил его напротив ее машины.

На нем были спортивные штаны и черная футболка, и его повседневная одежда подсказала Моране, что он не был на встрече. На публике он всегда щеголял в брюках и рубашках.

Мышцы его спины напряглись, когда он перекинул мускулистую ногу через сиденье, бедра заметно сократились и расслабились, когда он встал, покрытые татуировками бицепсы напряглись, когда снял шлем.

Морана засмотрелась.

Не на щетину, не на волосы и не в притягательные глаза, а на выражение его лица. Впервые с момента их первой встречи на его лице отразилось нечто сродни удовольствию. Всего лишь тень эмоции, но у такого человека, как он, это вполне можно считать за полноценное выражение лица. Его взгляд был прикован к мотоциклу, и Морана с удивлением осознала, что это выражение вызвала езда на нем. Она не знала, почему ее это удивило.

А потом он посмотрел в ее сторону, выражение его лица быстро изменилось: взгляд стал суровым, а лицо бесстрастным.

Морана выдержала его взгляд с колотящимся в груди сердцем, а вокруг прогремел гром. Раздавшийся в небе хлопок был таким громким и пронзительным, что у нее подскочил пульс. Она не понимала, что происходит, не понимала даже, зачем это делает. Опять эта игра. Гляделки. Она неотрывно смотрела ему в глаза, а он смотрел в ее глаза. Никто не хотел первым отвести взгляд.

Парковка пустовала, и звуки дождя казались особенно громкими в ее тишине и, словно пули, падали на землю с неба.

Зазвонил телефон Мораны, напугав ее внезапным звуком, и она посмотрела на экран.

Данте.

– Да? – Она сняла трубку и бросила взгляд на Тристана Кейна, который стоял, опершись на свой мотоцикл и скрестив руки на груди, и глядел ей в глаза.

На мускулистых предплечьях виднелись сухожилия, вены и татуировки, которые отчего-то придавали ему более мужественный вид. Любому случайному наблюдателю его прислонившаяся к мотоциклу фигура показалась бы расслабленной. Но он был отнюдь не расслаблен. Морана видела, как он настороженно склонил голову, заметила сосредоточенный взгляд и напряженные мышцы, готовые к броску.

– Прошу прощения. Возникло срочное дело. Ты на месте? – спросил Данте.

– Да. – Она тоже замерла.

– Отлично. Отдай флешку Тристану. Он в пентхаусе, – сообщил Данте, а мужчина, о котором шла речь, стоял в паре метров, пристально рассматривая ее.

– Ладно, но в следующий раз я организую встречу, – сказала Морана после небольшой паузы. Данте выразил согласие и повесил трубку.

Она убрала телефон в карман, разорвав зрительный контакт, чтобы покопаться в сумочке. Найдя флешку, она протянула ее Тристану Кейну.

– Данте попросил отдать это тебе.

Он протянул свою руку, и их пальцы соприкоснулись. Мурашки побежали у нее по спине от точки контакта.

Он не убрал руку. Она не убрала свою. За считаные мгновения все снова превратилось в очередную игру, в которой никто не хотел уступать. Ощущения пронзили ее тело, обосновавшись в животе и наводняя кровь, отчего у Мораны начала кружиться голова. Она неотрывно смотрела в его пронзительные голубые глаза, не в силах ничего в них прочесть. Если бы не чувствовала, как его тело прижималось к ее телу, то решила бы, что он киборг. Бесчувственный. Холодный. Безразличный.

И эта мысль резко охладила ее затрепетавшее сердце.

– За что ты меня ненавидишь? – Морана задала ему единственный вопрос, на который не могла найти ответа, вопрос, что беспокоил ее сильнее, чем она готова была признать.

Тристан Кейн слегка поджал губы, его взгляд метнулся в сторону.

И вдруг он замер, отвернулся от нее и оглядел парковку. Морана моргнула, стараясь собраться с мыслями, и осмотрелась в попытке что-то разглядеть.

Но она видела одни только машины и слышала лишь шум грома и дождя.

Внезапно рука, которая соприкасалась с ней кончиками пальцев, рванула ее вперед, а вторая его рука зажала ей рот, заглушив крик, который она бы непременно издала. В одно мгновение Морана стояла возле своей машины, а в следующее уже оказалась за колонной, спиной к которой ее прижал телом очень мускулистый мужчина. Одну руку он упер в колонну возле ее головы, а второй все еще зажимал ей рот.

Морана попыталась укусить его ладонь, и он бросил на нее предостерегающий взгляд, велев вести себя тихо. Морана почувствовала, как в ней закипает злость, но кивнула. Тристан Кейн убрал руку и выглянул из-за колонны, осматривая всю парковку. Его грудь коснулась ее груди, когда они оба сделали вдох. И хотя Морана заметила это, она не стала обращать внимания, а обратилась в чувства под натиском адреналина, который уже дважды за последние полчаса заставил ее сердце биться чаще, а желудок сжиматься, пока она смотрела и пыталась…

Движение.

Она слегка сдвинулась, чтобы ей было лучше видно, и прижавшийся к ней мужчина проследил за ее взглядом. Трое крепких на вид мужчин выскочили из-за машины, за которой она наблюдала, и бросились в атаку с ножами в руках.

Сердце билось о грудную клетку, а Морана в оцепенении следила, как Тристан Кейн уложил одного из них на землю и стремительно ринулся за вторым, пока она не успела даже шагу ступить. Один из нападающих оторвался от остальных и устремился к ней. Морана никогда не обманывала себя, полагая, будто обладала физической силой. Нет. Она обладала ясным и расчетливым умом, и, используя этот самый ум, она достала пистолет, одним ловким движением сняла его с предохранителя и хладнокровно выстрелила ему прямо в колено.

Мужчина с воплем упал на землю, скуля от боли и хватаясь за ногу. Морана повернулась и увидела, что двое нападавших валялись на земле – без сознания или мертвы, Тристан Кейн лежал на спине, а над ним стоял последний нападавший. Морана инстинктивно подняла пистолет, а потом остановилась. Она не собиралась его спасать. Вовсе нет. Если он не сможет спастись сам, значит, кто-то другой сделает всю работу за нее.

Но она с замиранием сердца наблюдала, как двое мужчин наносили друг другу пинки и удары, двигаясь так быстро, что она не успевала следить за ними взглядом, пока незнакомец не повалил Тристана Кейна на землю с такой силой, что у Мораны от такого удара точно треснули бы ребра. Но Тристан Кейн тут же поднял ноги и, используя инерцию, обхватил парня лодыжками за шею, а затем повалил его и заключил в удушающий захват.

– На кого ты работаешь? – спросил он задыхающегося мужчину ледяным тоном, который не выдавал ни капли напряжения, хотя его грудь быстро вздымалась от частого дыхания.

– Кто тебя послал? – повторил он, задавая тот же вопрос, который задал Моране в их первую встречу, когда пригвоздил к стене ее же ножами.

Мужчина сплюнул на землю и помотал головой. И Тристан Кейн свернул ему шею.

Морана привыкла видеть смерть и убийства. Это было такой же частью их мира, как подчинение женщин мужчинам. А потому она не вздрогнула, не вскрикнула, не выдала никаких эмоций. Но внутри все налилось свинцом, а руки слегка затряслись, отчего пистолет дрогнул в ладони.

Тристан Кейн встал и подошел к парню, которого она подстрелила. Окинул ее тело взглядом – возможно, осматривая, есть ли ранения, и снова взглянул на мужчину.

– Говори или умрешь.

Мужчина поморщился.

– Я в любом случае умру.

Тристан Кейн склонил голову набок.

– Но смерть может быть мучительной, а может – безболезненной. Выбирать тебе.

Мужчина побледнел.

Морана стояла в паре метров, неотрывно глядя в его лицо, и Тристан Кейн повернулся к ней.

– Тебе лучше уйти, – тихо произнес он.

Морана кивнула, потрясенная до глубины души, и пошла обратно к машине, крепко держа в руке пистолет и высматривая других прыгунов с ножами.

Она подошла к машине, подняла вдруг взгляд и остановилась как вкопанная.

Посреди парковки стоял ее мустанг – там, где она его и оставила, а все шины были проколоты. Морана застыла и в шоке уставилась на машину. Она купила ее на свои деньги. Свою первую машину. Эта машина стала ей единственным другом, который понимал ее жажду свободы. Ее единственным спутником во всех приключениях и соучастником в преступлениях. Морана сама ее чинила, ухаживала за ней на выходных. Она любила ее. И вот она стоит с изрезанными шинами.

Морана только что видела, как убили человека, сама подстрелила человека, но только сейчас почувствовала, что на нее покусились, только сейчас ее глаза наполнились слезами.

Но не могла ни задрожать, ни заплакать, не могла показать ни намека на уязвимость.

Он стоял позади нее.

Морана выпрямила спину и придала лицу невозмутимое выражение.

– У тебя наверняка есть машина, которую я могу одолжить? – непринужденно спросила она.

– Да, но в такую бурю нельзя садиться за руль.

Его слова заставили Морану обернуться. Она посмотрела в его голубые глаза, на полоску грязи, оставшуюся на щеке после драки на земле.

– Ты беспокоишься о моей безопасности? – в неверии спросила она.

Тристан Кейн вскинул брови.

– Я беспокоюсь за свою машину.

Разумеется. Ей были вполне понятны его опасения насчет машины. Морана кивнула.

– Тогда я просто вызову такси.

Он слегка нахмурил брови.

– Такси не ездит в этот район.

Ну конечно, не ездит. Морана увидела, что дождь льет у входа на парковку как из ведра, и прикусила губу, чувствуя, как все сводит внутри, и пытаясь придумать, как выпутаться из этой ситуации. Отцу она позвонить не могла, иначе все обернется катастрофой. Садиться за руль тоже нельзя, потому что видимость на дорогах нулевая, а ехать ей далеко. Такси тоже отпадает. Какие варианты у нее вообще остались?

Сердце пустилось вскачь, когда ее осенило. Ну нет.

Морана подняла взгляд. Его голубые глаза пристально смотрели на нее, прожигая насквозь своим пылом, заставляя ее кровь кипеть, а пульс стучать в ушах.

Тристан Кейн склонил голову набок, будто изучая ее, а потом заговорил, и ее сердце чуть не выскочило из груди.

– Похоже, вы остаетесь, мисс Виталио.