Текст книги "Собиратели голов"

Глава 14

Сильный глухой удар бронированный рылом о плотную земляную стенку. Фонтан сырой глины, взметнувшийся из ямы. Раскатистый гул из чрева машины. Оглушительный рев захлебывающегося двигателя. Звон металла и крики слетевших с брони людей. Густое облако выхлопов…

Борис, вскочивший из-под травяного одеяла, успел и увидеть, и услышать все это.

Можно было представить, что творилось в броневике после такого удара. Пока хэды не опомнились, нужно было атаковать и добивать гадов.

Рядом, будто мертвецы из могил, поднимались из своих холмиков дикие егеря. Корень не случайно расположил замаскированные окопчики охотников-рукопашников возле ямы-ловушки, а не за Хуторской стеной, где укрывались стрелки. Атака должна быть стремительной, а от стены пока еще добежишь…

Когда хэдхантерская машина ухнула под землю, двое из трех человек, сидевших на броне, по инерции перелетели через разверзшийся провал и не попали в земляную ловушку. Однако прежде чем кто-нибудь из них успел что-либо предпринять, обоих расстреляли из-за хуторской ограды.

Одиночный автоматный выстрел. Пробитый бронник… Корень не промазал: хэд, лежавший возле ямы, так и не поднялся. Второго – отлетевшего чуть дальше и потянувшегося к выроненному калашу свалили две короткие арбалетные стрелы. Первая попала в правую руку. Вторая навылет пробила ногу.

До своего оружия хэдхантер доползти не успел: на раненного навалился Гарик. Можно считать, один пленник есть. А больше, в общем-то, и не надо.

– К яме! Быстро! – крик Корня был обращен к кому-то из замешкавшихся рукопашников, но явно не к Борису.

Борис уже стоял на краю провала.

Двигатель бронемобиля заглох. Сизая дымка густого выхлопа постепенно рассеивалась.

На скошенном капоте в выковырнутом глиняном пласте рычал и копошился, словно навозный жук третий хэд – тот, что удержался на броне и не вылетел с машины, подобно пушечному ядру. Каску свою, правда, пятнистый потерял. Оружие – нет. На кулак правой руки был намотан автоматный ремень. Левая – вывернута так, что понятно сразу: или разрыв связок, или закрытый перелом. На разбитой голове видна кровь.

Многослойные лобовые триплексы броневика были присыпаны влажной землей. Из двух открытых верхних люков будто из преисподней доносились усиленные эхом стоны.

Только бы не закрыли люки, ублюдки пятнистые! Только бы не закрыли!

Борис прыгнул в яму. Под ногами громыхнула броня. Хэд, лежавший на капоте, поднял автомат здоровой рукой. Направил оружие на Бориса. Причем, держит за рукоять подствольника. И палец – на спуске ампуломета.

Вот сволочь! Еле дышит, а туда же! Нелеталкой собрался стрелять. Казалось бы, в такой ситуации уж можно бы и боевыми шмальнуть. Ан нет… Охотничек, мать твою!

Борис отбил копьем автоматный ствол в сторону.

Хлопнул подствольник. Шприц-ампула разбилась о броню. Еще хлопок. Второй шприц вонзился в земляную стенку. Третьего выстрела Борис ждать не стал. Наконечник копья ударил в раззявленный рот хэда.

Это за Наташку!

Пятнистый захрипел, задергался. Готов…

Автомат вывалился из руки хэда. Соскользнул с капота, упал куда-то под колеса броневика. Эх, как неудачно! Надо было сразу хватать оружие.

Что-то лязгнуло сзади. И – щелчок.

Люк! Захлопнут. Задраен. Изнутри…

На крышу броневика спрыгнули еще двое диких. Оба ломанулись ко второму – открытому еще люку. И оба наткнулись на шприц-ампулы.

Два негромких хлопка. Два скрюченных тела сползают с брони. У одного шприц-ампула – в груди. У второго – в плече.

Да что же они из подствольников-то только лупят! Борис на месте хэдов давно бы поливал врага очередями из боевого рожка. Неужели пятнистые уже сдвинулись настолько, что добыть живого треса для них важнее, чем выжить самим?

Больше никто в яму спускаться не спешил.

Стараясь не особенно подставляться, Борис ткнул копьем в темноту открытого люка. Ударил наугад, быстро и сильно. Наконечник обо что-то звякнул. Похоже, на бронник…

Внизу кто-то матюкнулся. Упал.

И сразу – хлопок, хлопок…

Борис едва успел отскочить. Два парализующих шприца пролетели возле головы.

Чья-то рука вынырнула из люка, схватилась за внутреннюю скобу.

Э-э-э, нет, дружище, не выйдет! Борис нанес еще один быстрый укол. Задел руку.

Вскрик.

Однако пальцы от скобы не отцепились. Хэд в броневике захлопнул крышку.

Но и Борис не убрал копье. Толстое древко не позволяло невидимому противнику задраить второй люк. Оставшийся зазор кому-то сегодня будет стоить жизни.

– Зажигалку! – крикнул Борис – Зажигалку сюда!

У бойцов Корня были бутылки с зажигательной смесью.

– Берест! – кто-то осторожно заглянул в яму. – Держи!

Сверху бросили бутыль с ободранной этикеткой и с вонючей промасленной тряпкой в горлышке. Борис едва поймал бутылку. Она оказалась увесистой и скользкой.

Борис выматерился сквозь зубы. Не могли в руку подать! А если бы разбилась о броню? А если бы в голову ему попала?

Бутылка была примерно на две трети заполнена темной маслянистой жидкостью. Плотный «коктейль» вяло бултыхнулся, когда Борис поймал сосуд.

Припомнилось ни к месту, как чернявая Наташка таким же вот «гостинчиками» забросала их бэтээр. Давно это было, целую вечность назад. Когда Борис еще был хэдхантером.

Теперь все изменилось. Теперь он сам намеревался жечь хэдов. Если получится, конечно.

Он держал бутылку с горючей смесью в руке. А вот чем поджечь фитиль? Блин, не сообразил как-то сразу.

– Огонь! – потребовал Борис.

Сверху полетела бензиновая зажигалка.

Да кто ж так кидает, уроды косорукие!

Зажигалка в руку не попала, лишь скользнула по пальцам. Звякнула о броню. Прижав бутылку к груди, Борис все же успел придавить ногой приплюснутую железную коробочку. Дотянулся. Поднял.

Порядок! Зажигалка хоть и покоцанная, но – целая.

Щелчок, еще один…

Язычки пламени заплясали на затычке-фитиле.

Действуя копьем, как рычагом, Борис принялся отжимать крышку люка. Не так-то просто это оказалось: изнутри крышку держали крепко. Но ничего…

Крякнув от натуги, он все же рывком приоткрыл люк. Впихнул в образовавшуюся щель бутылку с горящим фитилем. И сразу же выдернул копье из-под крышки. Бронированная устрица захлопнулась, заглотив смертоносный подарочек.

Звон разбившегося стекла. Истошный вопль. Из стрелковых бойниц в бортах и из щелей люка задымило. За узкими триплексами на лобовой броне заплясали отблески пламени.

Теперь-то пусть держат крышку, сколько хотят. Если хотят…

Шли секунды. Одна, вторая, третья. И еще…

Люк распахнулся. Лязгнула отброшенная крышка.

Нечто орущее, горящее, в хэдхантерском бронежилете, в объятом пламенем камуфляже и в каске-сфере с плавящимся противоударным забралом вывалилось на броню.

Борис прекратил мучения хэда ударом копья под размякшее забрало.

Наконечник пробил горло. Вырвал кусок горящего пластика. Брызнувший из-под шлема кровяной фонтан смешался с пламенем, зашипел на огне.

Крики сменились хрипами. Горящий человек скатился под колеса броневика. Кто-то еще кричал внутри машины не в силах выбраться наружу. Наверное, бедолагу хорошенько поломало при аварии, и теперь неудачливый охотник заживо сгорал в железном гробу. Не повезло…

Как бы не рванула машина. На всякий случай Борис выбрался из ямы. Пусть броневичок выгорает без него.

Через пару минут крики утихли. А вскоре погас и огонь.

Из открытого люка валил вонючий дым, пахло паленой плотью, жженным пластиком, тканью и резиной. Ничего так и не взорвалось. Пламя, выжегшее изнутри изолированный боевой отсек, не добралось ни до баков, ни до двигателя. Боеприпасов в броневике, похоже, не было вообще.

…Борис подошел к Наташке, вытащил из ее спины шприц и перенес чернявую поближе к Хуторской ограде. Аккуратно положил напряженное скрюченное тело на траву в тенек. Больше он ничего не мог для нее сделать. Во всяком случае, до тех пор, пока не закончится действие парализатора.

Теперь оставалось только ждать.

– Эй, Берест! – позвал Корень. – Валюту собирать кто будет?

Валюту? Ах, да, головы пятнистых! «Ушастая валюта». По крайней мере, два трупа были на его личном счету. Двоих он заколол копьем. А если считать с хэдхантером, который сгорел в машине – так все три. Ведь именно он, Борис, забросил в люк бутылку с зажигательной смесью.

В общем, можно сказать, отличился сегодня.

– Твоих из ямы уже вытащили, – продолжал старшой. – Ты там одному пасть копьем разодрал, но это ничего. Главное, татуировку не попортил. А вот двое других, которые под зажигалку попали – брак. У одного пластик к роже прилип: теперь только с кожей можно отодрать. У другого вообще голова до кости обгорела. Но все равно неплохо для первого раза.

Борис поймал завистливый взгляд рыжего Гарика, которому на этой охоте ничего не обломилось. Да и остальных егерей тоже, судя по всему, душила жаба. Наверное, Корень прав: даже одна хэдовская голова – это совсем неплохо. Особенно для новичка.

Глава 15

Четыре трупа лежали возле «волчьей ямы». В самом деле, две «ушастые валюты» оказались безнадежно испорченными. Одному пятнистому, с зияющей раной в шее, расплавленное пластиковое забрало залепило все лицо. Второй был без каски, и его голый почерневший череп напоминал головешку, вынутую из костра. Кожа на его голове сгорела, и ценная хэдхантерская татуировка была уничтожена. Для изготовления «валюты» годились только двое хэдов. Первый – в пробитом пулей бронежилете. Законная добыча Корня. Второй – с выбитыми зубами, рассеченной губой и распоротой щекой. Этого достал копьем Борис.

Еще, правда, был пленник. Связанный, раненный. Живой. Пока живой…

Корень быстро и сноровисто отрезал голову хэду, попавшему под автоматную пулю. Потом протянул окровавленный нож Борису.

Борис удивленно посмотрел на старшого.

– Учись, – хмыкнул тот. – Пока время есть.

Борис взял нож без особого желания.

Корень склонился над трупом с разорванным ртом, провел пальцем у основания шеи.

– Вот здесь режь. Между позвонками пиляй. Только сначала кожу пониже подцепи, чтобы побольше захватить. В нашем деле кожа лишней не бывает. – Корень хохотнул. – Пригодиться, когда чучело мастерить будем. Ну, давай-давай, Берест, не теряйся.

Борис приложил лезвие к указанному месту.

Ну что, гад пятнистый. Получи, типа… Еще раз… За Наташку. И за все остальное…

Странно, но ярость почему-то не вскипала, месть не грела сердце, и предстоящее глумление над трупом врага не приносило удовлетворения. В душе была неприятная пустота. Еще была усталость и полный пофигизм.

Борис сделал свое дело вяло, холодно и без эмоций. Отстраненно как-то все проделал.

Раньше головы резать ему не приходилось, но на кровь и смерть в самых разных ее проявлениях, он уже насмотреться успел. Так что и от этой грязной работы его не выворачивало.

Борис только удивился тому, насколько легко и просто отделяется человеческая голова от тела. Если не тупо рубить по шее сплеча, а действовать аккуратно, если неторопливо пилить острым лезвием, да точно промеж позвонков…

Вот так. Рассечена последняя жилка и взрезана кожа.

Теперь подержать голову в вытянутой руке за волосы, подождать, пока стечет кровь. А потом?

– Ну что, – Корень улыбнулся. – Будем считать, посвящение в егеря ты прошел, Берест. Поздравляю. Теперь гони нож обратно. Дальше я все сделаю сам. Тут особая сноровка нужна. А ты пока постой, посмотри и послушай. Второй раз объяснять не буду.

Борис вернул старшому нож. И нельзя сказать, что он был этим сильно огорчен.

Корень взял голову застреленного хэда. Приступил к операции.

Старшой вертел отрезанную голову в руках и словно лектор перед студентами-медиками в прозекторской комментировал каждое действие.

– Сначала надрезаем кожу здесь…

Небольшой надрез на затылке.

– Потом вытаскиваем черепушку…

Через дырку в волосяном покрове словно яйцо из оболочки выскользнула влажная черепная коробка.

А вот теперь Бориса все же слегка замутило.

– Снимаем кожу…

Кожа головы была вывернута словно чулок.

– Только запомни, Берест, с лицом нужно быть аккуратнее. Тут кожа к мышцам крепко прирастает.

Корень снова пустил в дело нож. Зажав лезвие пальцами и делая самым его кончиком небольшие надрезы, он ловко отделил кожу от лицевых мышц.

– Ну вот, собственно, и все. Материал для «ушастой валюты» готов.

Голый освежеванный череп покатился в сторону. В руках Корня остался окровавленный бесформенный лоскут с волосами. Меньше всего это походило сейчас на кожный покров человеческой головы.

– Остальное доделаем позже.

Корень стряхнул кровь. Вытащил из своего рюкзака целлофановый пакет. Упаковал и увязал добычу. Спрятал обратно в рюкзак.

Затем взялся за голову хэда, убитого Борисом. Ее он свежевал уже молча, предоставив Борису выбор смотреть или нет.

Борис отвернулся. Встретился взглядом с пленником. Тот расширенными от ужаса глазами наблюдал, как обезглавливают его товарищей и снимают кожу с их черепов. Насчет своей участи он тоже вряд ли заблуждался…

А может быть, Корень устроил свежевание голов не для Бориса вовсе, а для этого хэда? В целях устрашения и превентивного, так сказать, развязывания языка. А ведь похоже на то…

– Держи, Берест. Это твое.

Корень протянул ему пакет с кожным лоскутом. «Хорошо, что уже упаковано», – подумал Борис, принимая пакет.

– Нечего кривиться. Привыкай.

Борис вздохнул. Да, видимо, придется.

Корень, улыбаясь нехорошей улыбкой и не пряча ножа в ножны, приблизился к пленнику. Израненный, избитый, связанный по рукам и ногам хэд был бледен.

– Ну что, давай теперь с тобой пообщ-щ-щаемся, что ли? – старшой сделал упор на долгий шипящий звук, угрожающе выцеженный сквозь зубы.

Хэд не ответил. Впрочем, Корень не настаивал. Пока. На этот вопрос можно было не отвечать. Но только на него. А уж дальше-то старшой пятнистого разговорит. Заставил же Корень говорить трупожора Очко, расколет и этого.

– Почему патрулируете без боевых? – кивнул Корень на сложенные в кучу трофейные автоматы. Его тон стал строгим и деловитым. Старшой больше не улыбался. – Почему в рожках нет патронов? Почему у вас только шприц-ампулы в подствольниках?

Борис прислушался. Вот, оказывается, почему хэды, угодившие в ловушку, отстреливались нелеталкой. Больше нечем было.

Пленник снова не ответил. А это он зря.

Корень приложил острие перепачканного кровью ножа к ране на руке пленника. Надавил…

Пятнистый заорал.

Провернул…

Крик хэдхантера стал громче.

Старшой отнял нож от раны. Дал пленнику немного отдышаться и прийти в себя.

– Почему. Патрулируете. Без. Боевых? – четко проговаривая каждое слово, повторил Корень свой вопрос.

На этот раз хэд был умнее.

– Новая директива начальства, – кривясь от боли, прошипел он. – Всю леталку перед выездом изымают.

Вот как? Борис подошел поближе. К ним уже подтягивались и остальные егеря.

– Изымают, говоришь? – прищурился старшой. – С каких пор? Почему?

– Пару дней назад началось, – угрюмо отозвался пленник. – Наши боятся, – он бросил быстрый затравленный взгляд на безголовые тела, – Стараются лишний раз не рисковать. Стреляют в общем… Боевыми… Начальство считает, что леталка используется неоправданно и слишком часто. А товара… – хэд запнулся, – диких… тресов… ну, пленных и без того мало.

– Понятно, – хмыкнул Корень. – Добычи не хватает, а начальству план гнать нужно и поставки обеспечивать, да?

Хэд промолчал.

– Значит, теперь вас вынуждают охотиться только с нелеталкой? – с глумливым участием спросил старшой.

– Вынуждают, – зыркнул исподлобья пленник. – Считается, что шприц-ампул, газовых гранат, бронежилетов и шлемов достаточно для успешной охоты.

– Неправильно считается, – покачал головой Корень. – Теперь уже недостаточно.

Хэд снова ничего не ответил. Но сейчас его молчание, по всей видимости, выражало согласие.

– Выходит, калаши вы теперь только для устрашения носите? – Корень вновь глянул на сваленные в кучу стволы.

Хэд кивнул.

– Да. Чтобы дикие… – опять заминка, еще один затравленный взгляд, – чтобы вы не догадались.

– Так все равно догадались бы рано или поздно.

– Мы расчитывали, что это произойдет позже.

– Ну-ну, – глубокомысленно изрек Корень. В его глазах читалось недоверие.

– Нам нужно продержаться, пока…

Пленник оборвал недоговоренную фразу на полуслове. Прикрыл глаза. Крепко сжал губы. Прикусил язык, одним словом. Но сказанного уже не воротишь.

– Пока что? – ласково протянул старшой. Он снова поигрывал ножом перед глазами хэда. С лезвия капала не запекшаяся еще кровь.

Борис снова навострил уши.

– Рассказывай, раз начал, чего уж там, – поторопил Корень.

Пленник вздохнул.

– Скоро в Ставродар придет новая гарнизонная смена.

– И-и-и? – прищуренные глаза Корня, не моргая, смотрели на пленника. «Продолжай, милок», – говорили глаза.

Хэд продолжил:

– Им выдадут другие стволы.

– В смысле – другие?

– Заточенные специально под нелеталку. Только под нее.

– Типа перевооружение?

– Вроде того. И вообще намечается крупномасштабная реорганизация.

– Реорганизация? – усмехнулся Корень. – Не достаточно эффективно работаете?

Хэд опустил глаза. Промолчал.

– Ну а с вами что будет?

Он пожал плечами.

– Выведут из Ставродара. Может быть, на новое место службы отправят. Может, на полигон какой – переучиваться.

Особой уверенности в словах пятнистого Борис не услышал. Видимо, хэд и сам терялся в догадках.

– Подробностей я не знаю. Взводный сказал, что скоро все начнется. А как скоро и что именно – не объяснил. Конверты, вроде бы у начальства уже имеются, но их еще не вскрывали.

– Время «ч»? – задумчиво спросил Корень.

– Да.

– А до тех пор вы все, значит, без леталки из города выезжаете?

Пленник мотнул головой.

– Не все. Леталкой вооружают охрану трес-караванов.

– Ну еще бы их не вооружали! – скривился Корень. – Ценный груз сопровождают. Кстати, о караванах…

Старшой вдруг резко подался к пленнику. Тот дернулся, пытаясь отстраниться. Не смог. Веревки, которыми был связан хэд, не позволили.

– Скажи-ка теперь мне вот что, друг любезный. Когда и по какой дороге пойдет ближайший караван?

Пленник насупился. Снова упрямо сжал губы. Он все же держался лучше очкастого каннибала.

– Ну?! Докажи, что тебя не нужно убивать.

Хэд молчал.

– Когда пойдет колона?

Хэд молчал. «В общем-то, понять его можно», – подумал Борис. Ценность сведений, которые пытается выведать Корень, равна ценности хэдхантерской жизни. Если хэд сломается и выложит все сразу, его жизнь будет стоить не больше стрелянной гильзы. Ну а если не выложит… Тут еще можно и поторговаться, и время потянуть.

Корень перевел взгляд на нож. Задумчиво повертел окровавленное лезвие. Словно решая, как лучше его использовать.

Пятнистый напряженно следил за предводителем егерей. Следил, но молчал.

– Тут ведь дело такое, – с нарочитым интересом разглядывая острие ножа, вновь заговорил старшой. – Если не скажешь ты, мы все равно узнаем. Наши люди наблюдают за всеми выездами из Ставродара. А трес-караван – это не патруль. Он незамеченным не проскользнет.

Было ли это правдой, или Корень блефовал, Борис не знал. Но ведь и хэд тоже этого знать не мог.

Пленника, однако, довод старшого не очень впечатлил. Игра в молчанку продолжалось.

– И вот еще что, – как бы между прочим, заметил Корень. – Насчет реорганизации вашей. Ты уверен, что когда прибудет новый гарнизон, старый попросту не загонят в тресовозки? Какой прок от хэдов, не оправдывающих доверие?

А вот теперь – в точку! Судя по виду пленника, он не исключал такой возможности. Наверное, пятнистый и сам уже передумал немало нехороших мыслей на эту тему. Может быть, даже втихаря от командиров перетирал базары о грядущей реорганизации с сослуживцами. А может быть, и с командирами тоже обсуждал.

– Так есть ли смысл тебе упрямиться? Не лучше ли рассказать сейчас все, что знаешь, и забыть о возвращении в Ставродар?

– А если я скажу? – сглотнул слюну пленник. – Если расскажу все?

– Будешь жить, – пожал плечами старшой. – Может быть.

– Гарантии? – вскинулся хэд.

– Никаких. Я же сказал, что МОЖЕТ БЫТЬ будешь жить. Это решать не мне, а моему хм… начальству. Но я обещаю замолвить за тебя словечко. Мол, раскаялся парень и помогал всеми силами. Кто из хэдов нам реально помогает, тех отпускают на все четыре стороны. Иногда.

Корень улыбнулся:

– Нешто мы дикари какие?

«Ага, – подумал Борис, – а нешто нет?»

– Может быть, тебя даже примут в Союз. Слыхал о Союзе кланов, а?

Улыбка Корня стала еще шире. Так улыбается радушный хозяин, приглашающий в дом дорогих гостей.

А еще так улыбаются опытные лжецы, умеющие прятать свою ложь за предательскими приязненными улыбками. Корень сейчас, конечно же, лгал. Хэдхантеру, чья голова украшена вытатуированными крестами, никогда не стать членом Союза. Слишком сильна у диких ненависть к пятнистым. И слишком высоко ценится в Союзе «ушастая валюта». Парень и дня бы не прожил среди дикарей. Хэдхантерские головы на дороге не валяются. Зато желающих их раздобыть хватает с избытком.

Взгляд пленника затравлено бегал по лицам егерей. Проверить слова Корня он не мог. А поверить им очень-очень хотелось. По большому счету, у пленного хэдхантера не оставалось другой надежды на спасение. А надежда – такая штука, которая не только умирает последней, но и заставляет человека делать глупости.

– В конце концов, если ты не ответишь на мои вопросы, то сдохнешь прямо сейчас и прямо здесь, – продолжал убеждать пленника Корень. – Если ответишь, то в любом случае проживешь дольше. Пока мы не проверим твои слова.

И это тоже была ложь чистой воды. Раненного пленника, так или иначе, замочат сразу. Егеря не потащит с собой лишнюю обузу. Это прекрасно понимали дикари, обступившие пятнистого. Наверное, и сам хэд тоже где-то в глубине души догадывался об этом. Но, даже догадываясь, он все еще продолжал надеяться. Такова уж неистребимо-позитивная человеческая натура.

Видимо, Корень почувствовал надежду хэдхантера.

– Когда выйдет караван? – глядя в глаза пленнику, спросил он.

– Через неделю.

– Точнее?

– Через шесть дней, – прозвучал после недолгой паузы ответ. – Сейчас все готовится.

– Так, – Корень кивком подбодрил пленника. – Какой маршрут?

– Будет две колонны. Одна – обманка. Она двинет по прямой, на север.

– А настоящий караван?

– Выедет из Ставродара с востока. Только пойдет не по главной восточной трассе, а в объезд заречных Хуторов. Потом свернет на старое шоссе.

– Большой крюк, – заметил Корень.

– Зато так безопаснее. Проще избежать засад.

– Да, наверное, – подумав немного, согласился старшой. – Продолжай.

Хэд принялся подробно рассказывать о грузе и сопровождении, о количестве машин и людей. Корень слушал внимательно, лишь изредка перебивая пятнистого уточняющими вопросами.

Когда все было сказано, Корень удовлетворенно кивнул.

– Молодец, – похвалил пленника.

И молниеносным движением всадил ему нож в горло. Острая, как бритва сталь вошла глубоко, перебив шейные позвонки. Хрип умирающего был тихим. Агония – недолгой.

«По крайней мере, не сильно мучался», – подумал про себя Борис. И Корень опять-таки – в выигрыше. По законам Союза, голова убитого хэда принадлежит тому, кто этого самого хэда убил.

Проверить сказанное пленником они тоже, разумеется, никак не могли. Ни проверить, ни перепроверить. Оставалось только поверить. И надеяться на то, что хэд не обманул их так же, как они его.