Текст книги "Империя тюрков. Великая цивилизация"

Образование Великого Тюркского каганата. Завоевательные походы

Для азиатских народов знание родословной было издавна весьма характерным.

К примеру, тибетцы считали своими предками самца обезьяны и самку ракшаса (лесного духа), монголы – волка и лань, телесцы – тоже волка и дочь хуннского шаньюя, а тюрки – хуннского царевича и волчицу.

Говоря о появлении на исторической арене древних тюрок, следует остановиться на происхождении их правящего клана – рода Ашина.

Итак, среди племен, побежденных тобасцами при покорении ими Северного Китая, находилось «пятьсот семейств Ашина». Эти «пятьсот семейств» возникли из смешения разных родов, обитавших в западной части Шэньси, отвоеванной в IV в. у китайцев хуннами и сяньби. Ашина подчинялись хуннскому князю Мутаню, владевшему Хэси (область к западу от Ордоса, между излучиной Хуанхэ и Наньшанем). Когда в 439 г. тобасцы победили хуннов и присоединили Хэси к империи Вэй, то Ашина с пятьюстами семействами бежал к жужаням и, поселившись по южную сторону Алтайских гор, добывал железо для жужаней.

Слово «Ашина» означало «волк», «А» – префикс уважения в китайском языке. Следовательно, «Ашина» – «благородный волк».

По-видимому, Ашина был вождем небольшой дружины, состоявшей из удальцов. Имя Ашина сохранилось как имя династии.

Китайцы называли подданных ханов Ашина – ту-кю. Это слово удачно расшифровано историками как «тюрк+ют», т. е. «тюрки», но с суффиксом множественного числа не тюркским, а монгольским. В древнетюркском языке все политические термины оформлялись монгольским множественным числом. Это дает основание полагать, что они привнесены в тюркскую языковую среду извне.

Само слово «тюрк» значит «сильный, крепкий». Согласно мнению большинства ученых, «тюрк» – собирательное имя, которое впоследствии превратилось в этническое наименование племенного объединения.

Таким образом, древние тюрки сложились в V в. из небольшого народа, населявшего отроги Монгольского Алтая и орды Ашина, пришедшей из Ганьсу в 439 г. Создавшийся таким образом народ получил название «тюрки».

Род Ашина до середины VI в. был подданным жужаней.

В 545–547 гг. союзом племен ту-кю (тюркютов) во главе с Бумыном было положено начало Великому Тюркскому каганату.

Как же возникла степная империя? По этому вопросу обратимся к труду О. Трицака: «Когда в степи появлялся талантливый организатор, то он собирал вокруг себя толпу сильных и преданных людей, чтобы подчинить с их помощью свой род, а потом племя и, наконец, тот племенной союз, о коем идет речь. Потом он предпринимал со своими людьми разбойничьи походы. Если они протекали успешно, то следствием их было присоединение соседних племен. Следующей задачей было, с одной стороны, уничтожение господствующих родов племенных федераций, с другой, – размещение гарнизонов в степных укреплениях.

Обладание священными местами в степи давало основателю новой федерации благодать (харизму), которая придавала его империи силу законности. Так как только принадлежащие к господствующему роду могли рассматриваться как господа, то созываемый на священном месте вблизи от укрепления курултай, в котором принимали участие старейшины племен, вошедших в эту федерацию, выбирал кандидата в степные цари. Кроме титула правителя, устанавливалось название для нового государства и федерации».

Естественно, можно поспорить с некоторыми положениями историка, но, как очевидно, именно эпоха Великого каганата дала ему основание для построения этой концепции.

Великий Тюркский каганат – первое крупное государство, объединившее народы, проживавшие на огромной территории от Днепра на западе до Амура на востоке и от Енисея на севере до предгорий Тибета на юге.

Великий Тюркский каганат прочно объединял кочевую степь и очаги земледельческой оазисной цивилизации – города Центральной Азии.

Теперь остановимся на процессе объединения более подробно.

Итак, уже в 545 г. Бумын установил дипломатические отношения с Китаем. Тем не менее тюркюты продолжали плавить железо для жужаней.

Но в 546 г. Бумын разбил и присоединил к своему айману 50 тыс. кибиток уйгуров, воевавших тогда против его сюзерена, жужаньского хана Анахуаня. Успех окрылил его надеждой, и он обратился к хану Анахуаню с просьбой отдать ему в жены царевну. Оскорбительный ответ последнего послужил поводом к войне. К тому же в указанном году Бумын получил поддержку от телеутов – 50 тыс. конников. Все это дало возможность для формирования профессиональной армии.

В 551 г. Бумын женился на китайской принцессе. Тот же год был знаменателен тем, что Бумын получил титул кагана (хана), объединил тюркские народы в одно государство и в 551–555 гг. нанес сокрушительный удар по Жужаньскому царству. Таким образом закончилась зависимость тюркютов от жужаней.

В 553 г. на трон взошел его сын Муганькаган (553–572 гг.), который превратил Тюркское объединение в каганат. Появление тюркской централизованной державы, охватывавшей всю азиатскую степь, оказалось для Китая, Византии и Ирана фактором неожиданности и огромного значения для дипломатии.

Восточная политика сасанидского Ирана была гибкой и прозорливой: в столицу каганата прибыло персидское посольство, установившее союз, скрепленный браком шаха и дочери Истеми-хана. Согласно китайским источникам, вместе с десятью влиятельными вождями он-ок (десять стрел) Истеми сопровождал своего брата Бумына в поход на Джунгарию, затем, когда брат умер в год своей победы, он получил титул «ябгу» (можно перевести как вице-император), охранял западные земли империи по поручению своего племянника, сына Бумына Мугань-кагана, который сделал своей резиденцией «священную страну Отюкен» на берегах Орхона и Селенги в Верхней Монголии, представляя огромную угрозу Китаю.

Для закрепления договора с Ираном к персам было направлено тюркское посольство. Их путь лежал через Центральную Азию, в ту пору завоеванную эфталитами. Эфталиты разграбили караван, а послов предали смерти. С требованием немедленной выдачи убийц к царю эфталитов обратился Мугань-каган, но получил резкий отказ. Война с эфгалитами стала неизбежной.

В 560 г. Истеми-хан выступил в поход в Центральную Азию. Решающая битва между объединенными персидскими и тюркскими войсками против армии эфталитов произошла в 565 г. в горах у Несефа и завершилась полным разгромом последних. Победители же поделили их земли: персам досталась Бактрия, тюрки вступили в Согдиану, страну древней иранской цивилизации, где заложили основы будущей тюркизации. Тот факт, что она осуществлялась медленно и сопровождалась метисацией, т. е. смешением населения, не меняет ее разрушительной сути: Иран окончательно потерял одну из своих главных провинций, а индоевропеизм вновь откатился назад, однако родился Туран, который позже назовут Туркестан. Так Центральная Азия стала неотъемлемой частью каганата. Вскоре к тюркютам примкнули остатки хазар, булгары-утургуты (на Северном Кавказе), кидани (в Маньчжурии) и согдийцы. Тюркюты дошли до Волги, но не перешли ее, ограничившись подчинением народов, населявших приуральские степи.

Времена изменились. На сцену великих цивилизаций вышли тюрки.

С тех пор тюрки и персы имели общую протяженную границу: Туран, Иран – уже начертан план «Книги Царей» и великой эпопеи Фирдоуси.

Каганат достиг не только политического, но и экономического могущества. По сути дела, каганат стал колониальной империей, как Рим в эпоху принципата, или как Англия и Франция в ХVIII—ХIХ вв. Каганат был не только обширнее, но и экономически сильнее государства Хунну, ибо он взял контроль над «дорогой шелка» – караванным путем, по которому китайский шелк уходил в Европу в обмен на европейское золото.

Шелк тюркюты получали из раздробленного Китая, где два царства – Бэй-Чжоу и Бэй-Ид – охотно платили за военную помощь и даже за нейтралитет. Тюркютский хан говорил: «Только бы на юге два мальчика были покорны нам, тогда не нужно бояться бедности» (два мальчика – Чжоу и Ци).

В VI в. шелк был валютой и ценился в Византии наравне с золотом и драгоценными камнями. За шелк Византия получала и союзников, пусть подкупленных, и наемников, и рабов, и любые товары. Она готова была покупать сколько угодно шелка, но торговый путь шел через Иран, который жил за счет таможенных пошлин с караванов и потому вынужден был их пропускать, при этом строго ограничивая, ибо при получении лишнего шелка Византия наращивала военный потенциал, направленный против Ирана.

Вскоре после 565 г. Истеми направляет сасанидскому царю посольство, состоящее из согдийцев, под руководством некоего Маниаха. Затем, в 567 г., он расширяет область своих связей с Византией.

Первая война между Ираном и Тюркском каганатом в 568 г. явилась следствием посольства Маниаха, который сумел убедить Истемикагана изменить персидскую ориентацию на византийскую. И не последнюю роль здесь сыграл факт ограничения прохождения караванов с шелком через Иран.

Истеми-каган решил с помощью оружия сделать Иран более сговорчивым: его войска перешли Амударью и в Джурджане захватили торговые города, принадлежащие персам. Но линии пограничных укреплений, воздвигнутых персами еще в V в. против эфталитов, не смогли пройти и в 569 г. вернулись в Согдиану, зная, что Византия вот-вот начнет войну в Месопотамии и отвлечет персидские войска. Тем временем другая часть войск Истемихана вступила на территорию Северного Кавказа, стремясь проложить новый караванный путь вокруг Каспийского моря через Кавказ.

Мир с Ираном был заключен в 571 г.

В 572 г. умер Мугань-каган. На похороны приехали послы всех соседних государств. Византийская империя послала специальную делегацию. На курултае, созванном после похорон, присутствовали представители всех тюркских племен, входящих в состав Великого Тюркского каганата, и на престол был посажен Арслан-хан с титулом Тобо-каган.

Тюркский каганат быстро расширялся, особенно на западе, в его состав входили новые тюркские племена со своими территориями. Каганат, для облегчения правления, разбили на восемь улусов: Тобо-каган отдал восточное крыло улуса в управление своему племяннику Шету, западное крыло – своему брату, у которого был сын Бурихан.

Тем временем Истеми-хан, закончив организацию государственного аппарата, начал войну с аварами.

Авары, бежавшие из Центральной Азии в Причерноморье, за короткое время создали крепкое тюркское государство. Чтобы противостоять Великому Тюркскому каганату, авары заключили мир с Византией. Война между каганатом и Аварским государством была долгой и кровопролитной. Одержав победу над аварами, тюрки в 576 г. дошли до Босфора и вышли к границам Византийской империи. У Менандра мы находим обращение Истеми-хана к послу византийского императора Валентиниана: «Не те ли вы римляне, которые говорят на десяти языках и на всех одинаково обманывают! Мы, тюрки, не знаем ни лжи, ни обмана, и знайте, что я найду случай отомстить вашему государю, который, уверяя меня в своей дружбе, покровительствует аварам, беглым рабам нашим».

В 576 г. умер Истеми-хан. Командование армией и верховной властью на западе Тобо-каган поручил его сыну Кара-Чурин Тюрку с титулом Тардуш-хан (576–603 гг.). Он стал первым лицом после кагана.

Начиная с 576 по 583 гг. тюрки вели войну с Византией и аварами. Война шла на Черноморском побережье, в Крыму и на Кавказе. Тюрки завладели северо-восточными берегами Черного моря и прорвались в Крым, но потерпели поражение и отступили, оставив Крым.

Что касается восточных дел, то Каганат заключил мирный договор с империей Бэй-Чжоу, которая ежегодно выплачивала 100 тыс. кусков шелковых тканей, за что тюрки помогали ей совершать походы в глубь территории Бэй-Ци.

В 576 г. началась война между двумя китайскими империями – Бэй-Чжоу и Бэй-Ци. Чжоусцы победили. Но объединение Северного Китая не входило в планы Тобо-кагана, поэтому он приютил царевича Ци у себя и объявил его законным императором Бэй-Ци. В 578 г. Тобо-каган вторгся в Китай и наголову разбил чжоускую армию. Однако китайцы пошли на хитрость, предложив Тобо-кагану в жены китайскую принцессу и большое приданое в обмен на императора Ци. Тобо-каган дал согласие, и это подорвало его авторитет среди высшего сословия и народа. Кроме того, Тобо-каган принял буддийскую веру и покровительствовал буддийским миссионерам, но это учение тюрками не воспринималось, лишь усиливало противостояние народа и религиозных деятелей. В 581 г. Тобо-каган неожиданно умер, а в Китае Чжоуская династия была свергнута генералом Ян Цзяном – основателем династии Суй. А в Великом Тюркском каганате медленно назревал конфликт. Следует отметить, что до этого периода внутри Тюркской державы не было распрей.

Итак, движение тюрок на запад было не просто завоеванием, а крупной миграцией тюркоязычных народов и заселением ими обширных территорий.

Под энергичным командованием Истеми-кагана и его выдающегося сына Кара-Чурин Тюрка на западе тюрки добились больших успехов, и в первую очередь успехов дипломатических. Истеми-хан принял язык иранских сасанидов, возобновив, таким образом, союз кочевников с оседлыми племенами, союз противоестественный и очень опасный, наподобие того, что римляне заключали с германцами, затем с Аттилой, а также того, что Китай и Византия позже так часто заключали с варварами: он упрочил связи для борьбы против эфталитов.

Хосров I, Царь царей, самый великий из династии Сасанидов, взял в жены тюркскую принцессу, которая родила ему сына, Хормизада IV, названного при короновании Тюркзаде – Сын Тюрка. Это был факт исключительной важности, если не для того времени, то для будущего; он призвал в свою армию тюркских наемников, несомненно, христианского вероисповедания, но все-таки тюрков.

Его политику будет продолжать мусульманский Иран, затем Византия, Арабский халифат Аббасидов, Египет, позже эти страны окажутся под властью тюрков, т. е. утратят свою независимость и самобытность.

При Хосрове I Иран был так могуч, что тюрки не шли на решительную агрессию.

Дипломатические связи тюрков на западе (благодаря которым мы имеем ценные источники – византийские заметки о западных тюрках) сделали возможным протекторат, который Истеми и Кара-Чурин установили над жителями равнин Юго-Восточной Европы: об этом впервые заговорили в 569 г., затем в 576 г. Все сказанное свидетельствует о размахе тюркской дипломатии. Связи подпитывались амбициями тюрков и византийцев. Последние в течение долгого периода, начиная с римской эпохи, вели бесконечную войну против иранцев, борьбу, которая истощила обе стороны и сделала их беззащитными к тому моменту, когда арабы вышли из своих пустынь. Новая ситуация, обусловленная появлением тюрков далеко на западе, сделала их потенциальными союзниками.

Итак, Кара-Чурин в 567 г., после смерти Истеми-кагана, унаследовал верховную власть на западе и титул Тардуш-хана и был самым сильным из князей, несмотря на то что занимал по иерархии лествичной системы подчиненное положение. Остановимся на этой социальной системе подробнее.

Чтобы держать в покорности такую огромную страну, как Великий Тюркский каганат, надо было создать жесткую социальную систему. Тюркюты ее создали и назвали «эль». В центре этой социально-политической системы была орда – ставка хана с воинами, их женами, детьми и слугами. Вельможи имели каждый свою орду с офицерами и солдатами. Все вместе они составляли этнос «кара будун» – «тюркские беки и народ», почти как в Риме: «сенат и народ римский». По сути, орда – это было упорядоченное войско с правым (восточным) и левым (западным) крылом. Восточные назывались «толос», а западные – «тардуш». Все вместе составляли ядро державы, заставлявшее «головы склониться и колени согнуться». А кормили этот народ-войско огузы – покоренные племена, служившие орде и хану из страха.

Прежде всего, мы должны учесть, что покоренное племя было верным до тех пор, пока панцирная конница с волчьими головами на знаменах была недалеко. Только наместник, обладающий значительными силами, мог предотвратить откол племени.

Но что могло заставить самого наместника сохранить верность, если в его руках были власть и войско и огромные расстояния отделяли его от ханской ставки? Правда, можно было посадить в наместники родственника, но война между родственниками – дело обычное, и одно это положения не спасало. Тогда-то и была принята удельно-лествичная система. Смысл ее заключался в следующем. Наместник, сажаемый в отдаленную область, должен был быть заинтересован в верности великому хану. Тюркские владыки не имели того цемента, которым для халифов дамасских и багдадских был ислам, а для китайских императоров – развитая бюрократия. Добрые чувства или личные качества наместников не служили гарантией. Необходима была его личная заинтересованность, и таковую могла создать лишь перспектива роста. Эту-то перспективу и давал лествичный, или очередной, порядок занятия престола. Первое время, пока Тюркская держава была невелика, в нем не было надобности. Но со времени фактического основания империи Мугань-кагана тюрки ввели закон о престолонаследии, по которому младший брат наследовал старшему, а старший племянник – дяде. В ожидании престола близкие родственники хана получали в управление уделы. Лествичная система свою роль сыграла, и Великая Тюркская держава просуществовала двести лет.

Обратимся вновь к Кара-Чурину, который правильно оценивая политическую реальность, отказался от дружбы с иранцами и обратился к византийцам. Он напал на Иран в 584 г., затем в 588 и 590 гг. и наконец захватил Тохаристан. Это не помешало ему, как только представился случай, вмешаться во внутренние византийские распри. Именно тогда, когда при его дворе находился византийский посланник Валентин, он послал войска на помощь тюркам, жившим на территории нынешней Украины, в их борьбе против крымских заговорщиков.

Казалось, ничто не могло удержать тюрков в их агрессивной экспансии. Они распространили свою власть на Монголию, Туркестан, часть китайского Туркестана, западный берег Каспийского моря, север и восток Афганистана, дошли почти до Инда, оказались на пороге Индии.

Что касается китайцев, то на громадную империю тюрков они смотрели, естественно, с опаской. Вначале китайцы были поражены появлением новой варварской державы и по своей привычке решили отгородиться от нее. Однако, когда в их стране стали искать убежище последние потомки жужаней, они не смогли устоять перед требованием кагана об их высылке: беженцы были выданы и истреблены у Великой стены. Затем китайцы опомнились: это случилось в тот самый момент, когда они собирались возвести на трон династию Тан. После чего они с еще большим упорством продолжили свою традиционную внешнюю политику, состоящую из военных походов, которым предшествуют и которые сопровождают дипломатические игры. Тюрки понимали ее двойственность и достаточно точно оценивали поведение противника. «Китайцы, – писали они, – люди хитрые, ловкие интриганы и смутьяны. Они плетут заговоры между старшими и младшими братьями… клевещут на беков и народ… Если ты отправишься к китайцам – тебе конец».

Итак, за период с 546 по 582 г. были покорены жужани, кидани, кыргызы и разбиты эфталиты. В 556 г. удачный набег на Тогон заставил и это государство считаться с тюрками. В 558 г. тюркам подчинились огоры. В 60-е гг. начинаются войны в Китае, в результате которых обе северные империи – Ци и Чжоу – стали тюркскими данниками. В 570 г. поход на Иран стабилизирует границу на Джейхуне, а в 576 г. тюрки отнимают у Византии Боспор и в 582 г. вторгаются в Лазику.

Это апогей их могущества, и необходимо еще раз отметить, что в этот период внутри Тюркской державы не было распрей.

И прежде чем обратиться к следующему этапу истории тюрков – распаду Великого Тюркского каганата на Западный и Восточный, – остановимся на древней тюркской цивилизации.

Цивилизация древних тюрков: Великая степь. Кочевое скотоводство. Люди. Война. Социальная жизнь. Культура. Религия

Внимательнее присмотримся к тюркам, поскольку их деяния уже ко второй половине VI в. обеспечили им всемирную славу.

Сначала обратимся к месту обитания древних тюрков.

Итак, выйдя из сибирских лесов, тюркюты сделались степняками, и их новой родиной стали безлюдные просторы Великой степи.

Совершенно незнакомая географическая среда создала для них большие трудности, связанные с адаптацией, однако они справились с ними, сохранили все, что можно было сохранить из прежнего уклада жизни (о чем свидетельствует большое сходство в верованиях лесных охотников и кочевых скотоводов), и оставили в прошлом все, что надо было оставить, причем иногда в ущерб древним традициям, (например, в захоронениях Пазирика обнаружены останки лошадей в сбруе!).

Новая страна оказалась суровой и безжалостной, здесь мог выжить только тот, кто соблюдал ее законы. Мы никогда не узнаем, сколько детей погибло в младенческом возрасте, скольких слабых и больных людей погубили степи. Оставшиеся в живых, «с детства закаленные холодом, голодом и жаждой, – как писал Аммиан Марцеллин, – порожденные и принятые Степью, унаследовали степную суровость в своем характере. Их тело и их дух сформировались в атмосфере буранов, морозов и каменистой пустыни. Тюрки не случайно назвали себя сильными».

Речь идет о плоскогорье, которое лежит на высоте от 1200 до 4000 м над уровнем моря с резкими впадинами и впечатляющими горными массивами. Алтайские горы достигают высоты более 4500 м. Кунгей, где находится страна Отюкен, – 4000 м, а Танну-Ола – около 3000 м. Здесь практически не идут дожди: в Джунгарии, Гоби осадков выпадает менее 100 мм в год, и их количество нигде, за исключением горных районов, не превышает 200 мм. Зимой стоят сильные морозы с абсолютным минимумом –50 °C, когда земля покрывается тонким слоем снега, когда замерзают реки и озера. Летом может неожиданно случиться сильная жара, между тем как в ненастные годы солнце не успевает прогревать землю, когда дуют холодные ветры с севера. У подножья высоких гор, покрытых густыми хвойными лесами, расстилаются степи, а в низменных местах прячутся пышные травы; затем постепенно зона бедных кустарников переходит в пустыню.

Там бродят стада животных, на первый взгляд их движение беспорядочно, однако оно подчиняется определенному ритму жизни кочевников, который диктуется чередованием времен года: летом они поднимаются на джайлоо, выше в горы, зимой спускаются на менее суровые равнины. Самый древний расчет, который не смогли вытеснить ученые календари, основан на солнечном годе, который начинается во время появления первой зелени, и на лунных месяцах, которые не связаны с наблюдениями за природными явлениями: буранами, брачным зовом оленей, рождением детенышей, возвращением перелетных птиц. Изучение неба, в ту пору мало развитое, привело к разделению года на сезоны, в противоположность совмещению орбит солнца и Плеяд.

Календарь Двенадцати Животных был настолько глубоко прочувствован и усвоен тюрками, что в XI в. они создали на его основе свои мифы о происхождении. Самое первое упоминание о нем в 584 г. связано с западными тюрками, и, без всякого сомнения, он пришел к ним через аварцев и достиг степей Украины, где использовался булгарами в начале VII в. Этот календарь основан на двенадцатичном цикле, в соответствии с которым каждый год, каждый месяц, день и час соответствует определенному животному.

Транспортным средством служили двугорбые верблюды, называемые бактрийскими, хорошо приспособленные к морозу, а также лошади, запряженные в повозки или сани, причем последние упоминаются в надписях и изображаются на примитивных гравюрах.

Тюрки и их сородичи из Центральной Азии использовали верблюдов для передвижения, хотя зачастую предпочитали повозки. Повозки не имели конкуренции в западных степях. Запряженные быками, реже верблюдами, они представляли собой впечатляющее зрелище для путешественников, например, Кларк так описывал их: «Они не спеша, сотнями, друг за другом движутся по прямой линии». Такие повозки были довольно большие, о чем говорят результаты раскопок в Пазирике: высота 3 м, ширина 3,35 м, колеса 2,15 м в диаметре, – что позволяло двигаться по труднопроходимой местности. Китайцы тоже пользовались повозками, но те были меньших размеров. Такие же повозки служили гуннам для «перевозки целых семей»; о них писали Ибн-Баттута в XIV в. во время пребывания в Южной Руси, а также многие другие авторы. Эти повозки представляли собой настоящие жилища, где царили покровители домашнего очага, где женщины ткали, шили, рожали и кормили детей.

Повозки или кибитки не исключали применение войлочного шатра прямоугольной или квадратной формы, иногда они имели внушительные размеры для племенных правителей (шатер эфталитского принца имел сорок шагов с каждой стороны), кроме того, были распространены юрты, названные так первыми русскими путешественниками, которые придали новый смысл тюркскому слову «юрт», т. е. «страна», «место разбивки лагеря», «участок земли, на котором ставят жилище». Юрта сделана из жердей, связанных между собой и накрытых войлоком, она имеет круглую форму, напоминающую колокол. В верхней части предусмотрено отверстие для выхода дыма, а прямо под ним находится очаг, и все это вместе создает целый микрокосм. В верхней части юрты имеется полог, которым прикрывают дымоход, чтобы погашенный очаг дольше сохранял тепло.

«Дверь» открывается на восток – дань уважения той стороне, откуда встает солнце. Такая ориентация, неукоснительно соблюдавшаяся древними тюрками, к концу Х столетия изменится под китайским влиянием: дверь будет открываться на юг, соответственно положению солнца в зените. По китайской традиции стороны света соответствуют определенному цвету и одному из четырех элементов Вселенной. Османы Черное море называли «черным», потому что это – северное море, а Средиземное море, расположенное южнее, называлось «Ак Дениз», т. е. Белое море.

Теперь перейдем к кочевому скотоводству – основному занятию степных тюрков. В этом заключается их сила и этим объясняется, почему именно в их месте обитания формируются империи степей. Этот факт дает ключ к пониманию ее истории, которая в конечном счете есть «история лошади», и проясняет судьбу тюрков и их роль в мире, а также множество черт, которые без этого, несмотря на ценные аргументы, остались бы в густом тумане, как фотография, снятая без наводки на резкость. Для того чтобы могли свободно развиться все качества, которые обуславливают превосходство кочевников, последние должны были иметь сильную конницу.

Интенсивное коневодство достигло у тюрков совершенства. Оно распространилось во всех степных странах, кроме пустынь, а также в лесных и земледельческих районах, в частности в Сибири, Китае, Европе, в долинах Тигра, Евфрата, Нила. Тюрко-мусульманское могущество на Балканах, Ближнем Востоке, в Индии будет базироваться на другом фундаменте. Ни один оседлый народ не имел достаточно пастбищ для крупных стад. Вот почему так часто кочевники предпочитали грабить такие земли, но не селиться на них, зная, что рано или поздно им придется ассимилироваться с местным населением или уйти оттуда по причине не столько «изнеживающей» цивилизации, сколько из-за утраты орудия их завоеваний – конницы.

Кочевник брал с собой на войну минимум две-три лошади, что позволяло ему всегда иметь свежего коня, 900 тыс. лошадей было более чем достаточно для армии численностью в 300 тыс. воинов, а это была огромная армия для того времени, хотя приведенная цифра вызывает у нынешних историков сомнения, на мой взгляд, неоправданные. В любом случае этого хватало, чтобы иметь превосходство над всеми пехотными армиями мира.

Можно смело оказать, что ни Китай, ни Индия, ни Европа не были способны прокормить столько лошадей. А высокогорные плато Ирана и Турции – тем более.

Венгерская равнина, самая богатая пастбищами на Западе, в лучшем случае могла прокормить 323 тыс. голов, т. е. одну двенадцатую часть тюркского поголовья, причем в прошлом леса покрывали большую ее часть, чем сегодня. Если свести к реальной цифре поголовье крупного и мелкого рогатого скота, необходимого для пропитания населения, Венгрия могла содержать только 50–70 тыс. всадников: этого было достаточно, чтобы совершать походы в Галлию и Италию, особенно с помощью союзников, но слишком мало, чтобы оккупировать эти страны, тем более что для лошадей там почти не было корма. Поэтому, к примеру, в планы Аттилы не входило завоевание Европы. Поэтому сельджуки, опытные всадники, были вынуждены заняться земледелием в Иране и Анатолии. Поэтому тюрки не могли надолго закрепиться в Сирии, Иране или использовать эти страны в качестве плацдарма для вторжения в долину Нила, где им пришлось противостоять мамлюкам (между тем их сильная конница смогла пройти через Синайскую пустыню). Поэтому Чингисхан, человек проницательного ума, прекрасно понимал эту проблему, но, не желая отказываться от мирового господства, думал о том, чтобы превратить в пастбища все пахотные земли Китая. Вот почему, когда не было войны, степняки экспортировали лошадей. К примеру, Китай, чтобы сохранить мир с уйгурами, был вынужден делать массовые закупки лошадей по баснословным ценам и оставлял купленных животных сдыхать от бескормицы. Вот почему походы зачастую бывали такими кратковременными: они продолжались до тех пор, пока не иссякал фураж и не истощались лошади, и возобновлялись почти каждый год.

Для того чтобы обосноваться на цивилизованных землях, не превращая их в степи, требовалось беззаботное отношение к завтрашнему дню, сильная тяга к городской жизни и та жадность, которая, наподобие пьянства, заставляет терять разум. Или медленная адаптация, в продолжение одного-двух столетий, к новым условиям, результат оседлости, при которой конница остается важным элементом, но не является первостепенным, как это было у османов.

Аттила, арбитр Римской империи, не уходил дальше равнин Венгрии. Как волк, который был его эмблемой и его любимым животным, этот настоящий кочевник, разумный человек, должен был бродить по окраинам цивилизации, чтобы прокормиться, не смея пойти дальше. Что толку в сильной армии, прекрасной конской сбруе, в быстроте и выносливости лошадей, когда их недостаточно? Лошадь не проживет долго без степей. В этой связи становится ясно, почему многие великие завоеватели в конечном счете выбирали для создания своих государств страны с оседлым населением. И в то же время понятен факт, почему огромные пространства нынешней Азии, когда-то бывшие очагами культуры, опустели: это случилось потому, что там жили кочевники.