Текст книги "Империя тюрков. Великая цивилизация"

Изгнание хуннами юэчжей из Западного Ганьсу и его последствия в евразийском мире

Юэчжи – еще один народ туранского мира. Этот этнос появился, гранича на северо-востоке с хуннами, а на юго-востоке – с царством Цинь. Согласно китайской географии того времени, во владении юэчжей находились пустынные земли между Ордосом и оазисом Хами, но, по-видимому, эту территорию они просто захватили, имея базой богатую пастбищами Западную Джунгарию, к которой с севера примыкает Монгольский Алтай.

В 177 г. до н. э. шаньюй Модэ, продолжая войну с племенем юэчжи Западного Ганьсу, нанес им первое поражение.

Его сын и наследник Лаошань (174–161 гг. до н. э.) окончательно победил юэчжей, сделал кубок из черепа их царя и заставил их уйти на запад, вызвав таким образом первый отток народов в Верхнюю Азию, который отмечен в мировой истории.

Некоторые востоковеды предлагали идентифицировать юэчжей с тохарами – народом, хорошо известным греческим историкам тем, что во II в. до н. э. они ушли из Туркестана в Бактрию, а также с индо-скифами; по сути, тохары и индо-скифы – это один и тот же народ в два разных периода своего существования, который считается скифского происхождения, т. е. индоевропейского. Кстати, Густав Халун видит в китайском названии «юэчжи» старое произношение «згуджа», т. е. «скифы». В частности, эта идентификация опирается на тот факт, что в нынешнем Западном Ганьсу, который, по свидетельству китайских историков, в начале II в. до н. э. был родиной юэчжи, Птоломей (в том же временном периоде) отмечал народ «тагури», гору Тагурон и город Тогара. Он же называет такие страны, как Бешбалич, Турфан, Карашар и др. Страбон же упоминает племена тохаров в числе народов, которые отобрали Бактрию у греков-бактрийцев, т. е. в то время, когда китайские историки указывают на появление юэчжей у границ Тахья, т. е. Бактрии.

Прежде чем продолжить тему идентификации юэчжей, следует остановиться на том, что же представляло из себя Бактрийское царство в древности.

Бактрия – область, славившаяся в ту пору плодородием, находилась к северу от Афганистана и соседних с ним территорий (ныне территория Афганистана и частично Узбекистана и Туркмении). При Ахеменидах была сатрапией, оказавшей упорное сопротивление Александру Македонскому, который покорил ее в 329 г. до н. э. В середине III в. до н. э. Диодот I основал здесь царство, независимое от Селевкидов (македонская династия); его преемник Эвтидем I (правил ок. 235–200 гг. до н. э.) вынужден был признать своим сюзереном Антиоха Великого, а Менандр (правил в 155–130 гг. до н. э.) завоевал территорию современного Афганистана, часть Пакистана и Туркестана.

Такова была история Бактрии до юэчжей. Однако вернемся к вопросу их идентификации.

По нашему мнению, существует убедительный аргумент за то, что юэчжи в китайских хрониках – это «тохары» греческих историков, «тукара» в санскритских текстах и будущие индо-скифы римской эпохи. Кстати, оазисы Северного Тарима, которые, несомненно, были если не исконной страной юэчжей, то, во всяком случае, частью территории родственных им племен, а в Турфане, Карашаре и Куче еще в Средневековье (V–VIII вв.) говорили на индоевропейских языках, которые лингвисты совсем недавно называли «тохарийскими», а сегодня согласились считать «кучийским», «карашарийским» и т. д.

Таким образом, очевидно, что индоевропейские племена на заре истории ушли далеко на восток. Тот факт, что Западная Сибирь, возможно даже район Минусинска, была населена до новой эры скифо-сарматскими народами, и также то, что на обоих склонах Тянь-Шаня, со стороны Ферганы и Кашгара, в ахеменидскую эпоху жили саки, говорившие на восточноиранском языке, подтверждает эту гипотезу. Значительная часть нынешнего Восточного Туркестана была населена индоевропейской, либо восточноиранской (Кашгар), либо тохарийской расами (Куча, Ганьсу), таким образом, юэчжи должны относиться к последней ветви.

Но сведения из китайской истории указывают на первые пертурбации индоевропеизма в этих крайних точках: хунны наносят серьезное поражение юэчжам, затем вынуждают этот народ уйти из Ганьсу на запад, через северную часть Гоби (165 г. до н. э.), лишь часть юэчжей («маленькие юечжи», как их называли китайцы – «сяо юэчжи») обосновалась на юге Тянь-Шаня, среди кьянгов, или тибетцев, язык которых двести пятьдесят лет спустя они сделали своим. Другая часть юэчжей («большие юэчжи», или «та юэчжи»), пройдя через Гоби, пыталась остановиться в долине Или и в бассейне Иссык-Куля, но их сразу прогнали усуни. Усуней китайские историки описывают как людей с голубыми глазами и рыжей бородой. Ярл Карпентьер связывает имя «усуни» с именем «асианои», или «асионы», второе название сарматского племени аланов, т. е. он видит в них предков или сородичей аланов. Если принять эту гипотезу, тогда получается, что часть усуней, по тем же причинам, что юэчжи и хунны, ушли в направлении Южной России, где несколько раньше сарматов начали вытеснять скифские племена.

Как бы то ни было, юэчжи, которых изгнали из Ганьсу хунны, пытались вначале закрепиться в долине р. Или, но местное население, усуни (возможно, ветвь прототюрков), оказало сопротивление. Тогда юэчжи перешли Ферганскую долину в Согдиане, где они разрушили Греко-Бактрийское царство, последний осколок империи Александра Македонского. По нашим сведениям, это – первое крупное, исторически установленное переселение народа, сопоставимое по масштабу с другими, которые имели место в истории. В этом практически заключается весь событийный ряд великих завоеваний. Юэчжи продолжили их, покорили илийских усуней и совершили грандиозный поход. На юге они столкнулись с китайцами. Но те, к их счастью, переживали в это время эпоху процветания и могущества.

В районе нынешнего Ташкента, в Фергане и Кашгаре жил народ, известный под именем ссеи, персам и индусам – под именем сака, грекам – саки, т. е. «азиатские скифы». Речь идет о ветви большой скифо-сарматской группы, кочевниках-иранцах северо-западных степей. Язык, приписываемый им, – сакский, много текстов на котором, датируемых ранним Средневековьем, обнаружено в Хотане, по сути – это диалект восточноиранского.

Появление юэчжей среди сакских племен вызвало общее смятение. Под давлением юэчжей саки вторглись в Согдиану, затем в Греко-Бактрийское царство.

Между 140 и 130 гг. Бактрию действительно отвоевали кочевые племена, самыми известными из которых Страбон называет асианоев, пасианоев, тохараев и сакаралаев, пришедших из стран севернее Яксарта (Сырдарьи). Точная идентификация этих племен невозможна.

Как сказано выше, Карпентьер считал сианоев усунями из бассейна Или; сакаралаи, или сакараи – это, возможно, древнее племя саков; тохары – основа народа юэчжи.

В 128 г. до н. э. китайские историки уже считали юэчжи покорителями Согдианы («страны к северу от реки Вей», т. е. Окса – Амударьи), и, по свидетельству «Цяньханьшу» («Истории Старшей династии Хань», составленной Бань Гу в I в. н. э.), их столицей был город Кьеньше, из названия которого Ханеда Тору фонетическим путем выводит слово Канда, сокращенное от Мараканда, или Самарканда. Китайские историки добавляют, что юэчжи подчинили себе Бактрию. Возникает вопрос: были ли властители Бактрии, покоренные народом юэчжи, бактрийскими греками, которых саки еще не изгнали, или же это были сами саки? Многие востоковеды полагают, что вскоре после этого, около 126 г. до н. э., юэчжи, не довольствуясь ролью сюзеренов Бактрии, перешли Окс и фактически заняли эту провинцию. При этом они ссылаются на отрывок из «Хоуханьшу» («Истори Младшей династии Хань»), где описывается, как юэчжи переселяются в Бактрию и делят эту страну между пятью вождями («ябгху»). В более поздней книге «Цяньханьшу» упоминается, что «люди Тахья» (т. е. бактрийцы) не имели выдающихся вождей, у них были мелкие правители городов или селений, и в целом это был тихий и боязливый народ (т. е. никак не греческие авантюристы), что с появлением юэчжи они подчинились пришельцам. Это довольно расплывчатые сведения, хотя существует другой, более четкий документ в «Хоуханьшу» («История Младшей династии Хань»), который гласит, что в 84 г. до н. э. китайский генерал Бань-Чао потребовал от царя юэчжей оказать почести царю Согдианы. Таким образом, в то время Согдиана и страна юэчжей были раздельными, поэтому последних следует искать, скорее всего, южнее, рядом с Бактрией. Значит, после недолгого пребывания на северном берегу Окса племена юэчжей переправились через реку и вытеснили саков. Однако историк Тарн прямо указывает на то, что именно юэчжи отобрали Бактрию у греков. В любом случае это был толчок к большому передвижению народов через Восточный Иран. Саки, отброшенные на юг племенами юэчжей, захватили Дрангиану (Систан) и Аракозию (Кандагар). С тех пор эти провинции стали называться «сакской страной», Сакастан, отсюда персидское название Систан.

С этих мест кочевники ринулись на Парфянскую империю и едва не разгромили ее.

Здесь следует сделать небольшое отступление и более подробно остановиться на македонской династии Селевкидов и Парфянской империи.

Селевкиды правили на Ближнем и Среднем Востоке с 312 г. до н. э., когда Селевк I, полководец Александра Македонского, присоединил к Вавилону Мидию и Сузиану. Затем его империя начала расширяться: он занял Сирию, основав там в 300 г. до н. э. Антиохию, а после победы над Лисимахом (281 г. до н. э.) овладел всей Малой Азией.

Преемники Селевка утратили контроль над Сирией и Малой Азией, которые затем несколько раз переходили из рук в руки, и на Востоке была основана Парфянская империя.

Традиционно основанием Парфянской империи считается 247 г. до н. э., когда Аршан I поднял восстание против Селевкидов. К концу II в. до н. э. она охватывала территорию от реки Ефрат на западе до Афганистана на востоке. К середине I в. до н. э. – период расцвета империи – территория государства простиралась от Двуречья до реки Инд. Парфяне были основными соперниками Рима на Востоке: в 53 г. до н. э. парфяне в битве при Каррах разгромили римского полководца Красса.

Что касается дальнейшей истории династии Селевкидов, то в годы правления Антиоха III (223–187 гг. до н. э.) был вновь установлен контроль над Сирией и Малой Азией, ему также удалось вернуть Палестину, но, завоевав Фракию и вторгшись в Грецию, он столкнулся с Римом. При Фермопилах Антиох III потерпел поражение и в 188 г. до н. э. заключил мир, по условиям которого уступил Малую Азию римлянам. После этого Селевкиды утратили свое влияние.

Но вновь обратимся к 125 г. до н. э., когда парфянский царь Фраат II, которому в Мидии угрожали Селевкиды в лице сирийского царя, имел неосторожность обратиться за помощью к варварам. Те не замедлили явиться, но скоро повернули оружие против Фраата, который был побежден и убит (128 или 127 г. до н. э.). Новый парфянский царь Артабан II получил смертельную рану во время контрнаступления на тохарийцев (124 или 123 г. до н. э.), и этот факт доказывает, что юэчжи из китайской истории, если они действительно соответствуют тохарам из греческой истории, в то время уже обосновались в Бактрии и называли ее Тохаристан.

Парфянский царь Митридат I (128—88 гг. до н. э.) сумел остановить натиск кочевников и даже стать сюзереном саков Сейстана. Тем не менее в 77 г. до н. э. сакаралаи были достаточно сильны в Иране, чтобы снова посадить на парфянский трон своего протеже по имени Синатрук или Санатроик, который впоследствии захотел стать их предводителем и погиб в борьбе с ними (70 г. до н. э.).

Истории Ирана и Индии было суждено следовать судьбам саков и юэчжей в этих регионах. Стоит напомнить, что из Систана и Кандагара саки распространились в районы Кабула и Пенджаба, затем, когда эти земли захватили юэчжи, пришли в Мальву и Гуджерат, где сакские сатрапы продержались до IV в. Что касается бактрийских юэчжей, китайские историки свидетельствуют, что в I в. они основали знаменитую династию Кушанов. С того времени их могущество резко возросло. Соседние царства называли их «кушаны», только хунны попрежнему называли их «юэчжи». Эти кушаны были одним из пяти кланов, которые в 128 г. до н. э. поделили между собой Бактрию.

Хунны – главный противник империи Хань

Китай провозгласил политику, от которой с тех пор не отступал: речь идет о гибком сочетании политических и военных действий. Будучи прирожденными мастерами интриг, жертвой которых нередко становились тюрки, китайцы непрестанно разжигали распри и натравливали друг на друга членов императорских семейств, вдохновляли бунтовщиков – словом, сеяли смуту в их рядах. Китайцы пытались, правда с меньшим успехом, привлечь на свою сторону юэчжей, однако те оставались глухи к китайским сладкоголосым сиренам.

Лаошань-шаньюй, принимая и хорошо обеспечивая жизнь китайских специалистов– перебежчиков (по примеру своего отца), с их помощью усовершенствовал государственное делопроизводство. Начали регулярно вести перепись населения, упорядочилось обложение налогами вассальных народов и т. д. От торговли с Китаем у хуннов появились китайские товары, лакомства и хлеб, но правительство Китая держало торговлю в своих руках. Недостаточное количество тканей и хлеба, получаемых от торговли с Китаем, толкало хуннов к войне. И она не заставила себя долго ждать. В 166 г. до н. э. Лаошань-шаньюй пошел войной на Китай со 140-тысячной армией. Захватив множество пленных и имущества, он сжег летний дворец императора и с богатой добычей покинул Китай, разграбив всю восточную границу. В 162 г. до н. э. император Ван-ди запросил мира. Для Китая этот мир был позорным. Китай обязывался ежегодно отправлять в Хунну «известное количество проса и белого риса, парчи, шелка, хлопчатки и разных других вещей». Это была завуалированная дань.

Лаошань умер в 161 г. до н. э., и на престол сел его сын Гюньчень, который старался сохранить мир с Китаем. В 152 г. до н. э. был заключен договор, по которому пограничные рынки открывались для свободного обмена и, сверх того, шаньюю была отдана в жены китайская царевна с большой данью. Это был год наивысшего могущества хуннов. Теперь они доминировали в Восточном Гоби, в Верхней Монголии, где резиденция шаньюя находилась недалеко от Каракорума, в Орхоне, а так же во Внутренней Монголии, у подножья Великой стены. Тем не менее их конные отряды, продолжали совершать дерзкие набеги на китайские земли.

В 142 г. до н. э. хунны атаковали Великую стену со стороны Йеньмэня вблизи Татона, к северу от Шэньси. Вся китайская граница была объектом нападений, когда на ханьский трон сел выдающийся император У-ди (140—87 гг. до н. э.). С приходом к власти он сразу начал готовиться к войне с хуннами. Вначале он хотел применить хитрость: заманить хуннов в засаду через китайского лазутчика, втершегося в доверие к шаньюю, но замысел императора был раскрыт хуннами. Тогда император направил своего приближенного Чжань Цяня с заданием убедить юэчжи напасть на хуннов одновременно с китайскими войсками. Хунны узнали об этом через своих шпионов и в ответ вторглись в китайские северные провинции, разбили войско, разграбили всю местность и увели с собой пленных. Что касается юэчжи, то они были довольны своим новым царством в Бактрии, и дела Гоби их больше не интересовали.

У-ди начал войну в одиночку. Его генерал Вей-Цинь, выйдя с войском из Татона (129 г. до н. э.), в северной части Шэньси, пересек Гоби, дошел до Лоня на берегу Онгинь-гола и обратил хуннов в бегство. В 127 г. до н. э. китайцы создали военную колонию, построив новую крепость Шо-Фан, на Хуанхэ, между Ордосом и Алашанем.

Зимой 126 г. до н. э. умер Гюньчень-шаньюй, внук Модэ. Он не уронил достоинства державы, созданной его дедом, и выдержал шестилетнюю войну с противником, который был во много раз сильнее. На престол сел его брат Ичиси-шаньюй. Он удачливыми набегами разрушил и разграбил северные провинции и области Китая, а в 125 г. до н. э. шаньюй ворвался в Ордос, но не смог его удержать.

В 121 г. до н. э. племянник Вей-Циня, юный полководец Хо-Цюй-Бин, с отрядом в 10 тыс. всадников изгнал хуннов из Ганьсу. Обе второстепенные орды хуннов, которые владели этой страной – орда хуэнь-си с центром в Ганьчжеу и орда хьеу-чу с центром в Ланьчжеу, – отказались служить шаньюю и перешли на службу Империи, став членами китайской федерации к северу от земель Наньшань.

Тем временем У-ди готовился к новому наступлению на хуннов.

В 119 г. до н. э. Вей-Цинь и Хо-Цюй-Бин – первый из района Кукукото в северной части Шэньси, а второй из Чаньку, северо-западнее Пекина, – прошли через Гоби до Внешней Монголии, т. е. до центра Хуннской империи. Очевидно, Вей-Цинь дошел до нижнего течения Онгинь-гола, захватил врасплох шаньюя Ичиси и обратил его в бегство. 19 тыс. хуннов были убиты или попали в плен. Хо-Цюй-Бин совершил еще более дерзкий марш: на 1000 км проник во Внешнюю Монголию до верховьев Орхона. Он взял в плен около сотни хуннских вождей и совершил торжественные жертвоприношения в горах хуннской страны. (Хо-Цюй-Бин умер в 117 г. до н. э., вскоре после возвращения из похода.)

Хунны вынуждены были оставить Инышань и отступить за песчаную пустыню. Границей между Китаем и Хунну стала пустыня Гоби. Китайцы, учитывая важность одержанной победы, поспешили закрепиться на завоеванной территории. Император У-ди вновь начал набор войска и лошадей для нового похода на хуннов.

В 114 г. до н. э. умер Ичиси-шаньюй, и власть перешла к его сыну Увею.

В 108 г. китайский генерал Чао-По-Ну пошел еще дальше на северо-запад – до царств Леулань, Лобнор и Кью-Че. Он пленил царя Леуланя и сделал своим вассалом правителя Кью-Че. К тому времени Китай установил торговые связи с Ферганой (Даюнь в китайской транскрипции), где жили восточные иранцы, или саки (родственные скифам-кочевникам), которые поставляли китайцам лошадей лучших мавераннахрских пород.

В 105 г. до н. э. ферганцы, уставшие от поборов, убили китайского посла. В 102 г. до н. э. китайский генерал Ли-Куань во главе 60-тысячной армии совершил беспримерный в истории марш-бросок на Фергану. Правда, когда он дошел до Ферганы, у него оставалось только 30 тыс. воинов. Он разрушил столицу – возможно, город Усрушна (нынешний Ура-Тюбе), в том числе ирригационные каналы, и ушел только после того, как получил дань в виде 3 тыс. лошадей. Надо отменить, что кампании китайцев в Фергану имели целью не территориальные завоевания. Им было нелегко сражаться с грозной конницей хуннов и их искусными лучниками, которые на своих низкорослых монгольских лошадях (лошадь Пржевальского) периодически вторгались в Китай. У китайцев были такие же лошади, хотя всадники уступали кочевникам. А в Фергане, как и в соседней Согдиане, были настоящие боевые кони, как ранее было сказано, мавераннахрской породы, возможно, именно таких греки увидели в Мидии и назвали их «нисейскими». Поэтому китайцы решили пересадить часть своей конницы на этих лошадей, чтобы получить превосходство над хуннами.

Разумеется, император понимал, что главная проблема – хуннская – еще не решена. Советники представили У-ди оригинальный план борьбы с хуннами: они предложили привлечь на сторону Китая тюркские племена усуней (поселившихся в Восточном Туркестане), опираясь на них, склонить к подданству Бактрию и другие владения на западе и этим отсечь «правую руку хуннов».

Но усуни были вассалами хуннов и по образу жизни тяготели к ним, а согдийские владетели несравненно приветливее принимали хуннских послов, чем китайских. Для того чтобы воздействовать на них, Китаю было необходимо ублажать их. И в 107 г. до н. э. китайцы привезли в жены усуньскому вождю (йабугу) китайскую царевну. Китаянка, времени не теряя, создала прокитайскую группировку, которая и после ее смерти продолжала существовать, реализуя планы У-ди на западе. Семь лет готовился император У-ди к новой войне.

В 101 г. до н. э. талантливый вождь хуннов неожиданно умер, и наследником престола оказался младенец – внук покойного. Однако время требовало энергичного правителя, посему на курултае был избран один из низших принцев крови – Цзюйдихэу, который спустя некоторое время умер и на престол взошел его сын Хулугу.

Хулугу получил сведения о готовящемся наступлении китайской армии. На помощь шаньюю пришли енисейские тюркские племена динлины, монгольские племена сяньби, забайкальские племена тоба и др. Кстати, согласно археологическим данным, в Забайкалье найдено немало предметов, оставшихся от хуннов и обнаруженных в могилах Дерестуйска, датируемых (по китайским монетам) примерно 118 г. до н. э., и в захоронениях под Читой, также относящихся ко II–I вв. до н. э. Забайкалье представляло собой хуннский тыл, где черпали свои резервы орды, угрожавшие Китаю в районе излучины Ордоса.

Итак, Восточная Азия разделилась на два лагеря. И лишь усуни не приняли участие в предстоящей войне, внутри усуни китаефилы боролись с хуннофилами.

Первым этапом китайская армия двинулась с запада в Джунгарию. Но китайский удар ничего не достиг, и на этом закончились действия западной армии.

Восточная армия углубилась в степь и в горы, но когда припасы закончились и китайская армия повернула назад, ее атаковали и изрядно потрепали хунны. Так закончилась восточная операция.

Основные силы Хулугу направил навстречу главной армии. Китай потерпел небывалое поражение, которое перечеркнуло все достигнутые до этого успехи в борьбе против хуннов. От этого разгрома Китай долго не мог оправиться. Хунны в 90 г. до н. э. вновь стали хозяевами Восточной Азии. Их победа оказала влияние на ход развития мировой истории – хунны не допустили заселения китайцами Великой степи.

Согласно китайским источникам, Хулугу в 89 г. до н. э. отправил У-ди письмо следующего содержания: «На юге есть великое государство Хань, а на севере могущественные хунны. Хунны – это любимые сыны Неба (Тэнгри), поэтому не обременяю себя мелкими правилами приличия. Ныне я хочу открыть вместе с Хань большие заставы для торговли, взять в жены дочь из дома Хань, хочу, чтобы мне ежегодно посылали 10 тыс. даней рисового вина, 5 тыс. ху проса, 10 тыс. кусков различных шелковых тканей, а также остальное, согласно прежнему договору, и в этом случае на границах не будет больше взаимных грабежей». Источники не уточняют, каков был ответ императора, но война не возобновилась, а в 87 г. до н. э. император У-ди умер.

В последующие времена хунны и китайцы, не вступая в открытую войну, оспаривали власть над северными оазисами Тарима, т. е. контроль над Великим Шелковым путем.

Что же касается послевоенного периода, то среди хуннов увеличилось количество китайского населения: то были пленные и перебежчики, воры и преступники, набранные на войну. Среди хуннской знати стали появляется прокитайские группировки. Женившись на китаянках, хуннские дети получали китайское воспитание, тяготели к китайской культуре и больше думали не о войне, а о дружбе с Китаем. Китайское правительство внимательно следило за политической ситуацией внутри государства Хунну.

В 85 г. до н. э. умер шаньюй Хулугу, его распоряжение о престолонаследии было нарушено не без помощи прокитайских придворных: вместо западного принца на престол был посажен восточный – Хуаньди, по сути марионетка в руках прокитайской группировки.

В 77 г. до н. э. царь Леуланя (правитель Лобнора) вступил в союз с хуннами и взбунтовался против китайского владычества, но он был обезглавлен, а в его стране появилась китайская колония. При ханьском императоре Сюаньди (73–49 гг. до н. э.) имела место решительная экспансия Китая в бассейне Тарима. Император заявил: «У ханей есть свой закон – это закон завоевателей!» В 71 г. до н. э. китайский генерал Чань-Хуэй помог усуням долины Или в борьбе против хуннов. Дело в том, что усуни начали активно ориентироваться на Китай. Хунны потребовали от усуней, своих вассалов, прекращения связей с Китаем. Император Сюаньди с восторгом принял предложение усуней о военном союзе и нападении на хуннов. Китай мобилизовал на эту кампанию 160 тыс. легких конников, и хунны не устояли.

В 67 г. царство Турфана (Кью-Че), бывшее союзником хуннов, захватил китайский генерал Чень-Ки. В 65 г. другой военачальник, Фон-Фон-Ше, сверг царя Яркенда и поставил оазис под китайский контроль. В следующем году китайский гарнизон был вынужден уйти из Турфана, который тут же попал под влияние хуннов, но в 60 г. Чень-Ки снова оккупировал это царство. Он создал крупный военный лагерь в Курлей, к югу от Карашара, и стал управлять Таримом из Улэй – между Карашаром и Кучей. Так китайцы лишили хуннов контроля над Шелковым путем. Начиная с 60-х гг. до н. э., кочевников раздирали гражданские войны.

Пока хунны терпели поражения, внутри государства шла мощная политическая борьба за власть, в результате которой всколыхнулись все хуннские племена. Борьба антикитайской и прокитайской партий не затихла. У Грумм-Гржимайло мы находим: «В Хуннской империи объявили себя шаньюями сначала два вельможи. Из восточного крыла Хуханье и из западного – Чжичи. Впервые хунны стали вести войну друг против друга. Некоторые роды, чтобы не участвовать в братоубийственной войне, откочевали поближе к китайской границе. В такой междоусобице появились новые претенденты, которые стали объявлять себя шаньюями. Но, усилившись в ходе междоусобной войны, западный князь Чжичи напал на Хуханье и обратил его войско в бегство, захватив его ставку в Хангае».

В 51 г. до н. э. Хуханье лично явился к китайскому двору просить помощи у императора Сюаньди, объявив себя его вассалом. Начиная с 49 г. до н. э., благодаря китайской поддержке, он одерживал победы над соперником и в 43 г. стал победителем в междоусобных спорах на Орхоне. В 33 г. до н. э. он снова обратился к Сыну Неба и получил высшую награду, о которой мечтали все тюрки: руку китайской инфанты.

А проигравший Чжичи оставил старую Монголию своему сопернику, вассалу Китая, и ушел на запад, в Туркестан (44 г. до н. э.). По пути он разгромил илийских усуней, подчинил своей власти племена хукье и кьенку аральских степей и даже согдианцев кянь-кью которые имели неосторожность помочь ему, а затем разбил свои лагери в степях Чу и Таласа. Это была попытка создать свою большую империю хуннов на западе. Но китайцы не дали ему времени для укрепления. В 36 г. до н. э. генерал Чань-Тан совершил молниеносный бросок на берега Чу, пленил Чжичи и обезглавил его (36–35 гг. до н. э.). После этого теряются следы хуннов, которые ушли на Арал. Об этих западных хуннах не было долгое время исторической хроники, так как не соседствовали они с какой-нибудь крупной цивилизованной нацией, какой был Китай для восточных хуннов. Вплоть до конца IV в. они были потеряны во времени, и лишь в 370–375 гг. западные хунны вновь вышли на арену истории: их потомки перешли Волгу и Дон и вторглись в Европу. Эти хунны появились в мировой истории, но уже под именем гуннов, ведомых Аттилой.

Что касается Хуханье, то он завладел всей территорией хуннов. В Хуннской державе воцарился мир под покровительством Китая, с которым был заключен договор, гласящий, что «дома Хань и Хунну равноправны». Тем временем Усунь продолжали раздирать распри, и она была уже не опасна для китайского правления на западе.

С середины I в. до н. э. у хуннов, как этнической системы, начался раскол.

Ловкость китайских дипломатов, сумевших поднять против хуннов окрестные племена и вызвать в среде самих хуннов междоусобную войну, позволила империи Хань счесть хуннов покоренными и включенными в состав империи.

Весьма распространено, особенно среди западных историков, предвзятое мнение, что хунны были дикими, обижавшими своих трудолюбивых соседей. Итак, прежде всего отметим, что хунны стремились не к территориальным захватам, а к организации обменной торговли с Китаем на паритетных началах. И даже Модэ, захватив Шэньси, о чем говорилось выше, заключил с китайским императором договор «мира и родства» без каких-либо территориальных посягательств, основываясь на том, что, захватив китайские земли, хунны не смогли бы на них жить. Но свои земли они защищали отчаянно и, потеряв Иньшань, «плакали, проезжая мимо него».

Поскольку территория, населенная хуннами, была, скорее, удобна для кочевого скотоводства, но не для земледелия, то они, как и все кочевники, нуждались в хлебе и тканях. Легче всего это было получать из Китая путем меновой торговли, на что очень охотно шло китайское население, но между народами встало ханьское имперское правительство. Императору требовались средства на содержание армии, чиновников, и правительство взяло торговлю с хуннами в свои руки, вследствие чего хунны стали получать значительно меньше тканей и хлеба, чем им было нужно. Хунны на это ответили войной и к 152 г. до н. э. добились открытия рынков меновой торговли.

В 133 г. до н. э. китайцы возобновили войну и, пользуясь численным перевесом, оттеснили хуннов на север пустыни Гоби. Однако попытка покорить хуннов закончилась в 90 г. до н. э. полным разгромом китайской экспедиционной армии.

Новое наступление Китая на хуннов, начавшееся в 72 г. до н. э., проводилось путем дипломатии: китайцы сумели внести раскол в кочевые племена и поднять против хуннов их соседей.

Межродовая война, вспыхнувшая среди самих хуннов в 58 г. до н. э., облегчила победу Китая. Один из претендентов на престол вступил в союз с Китаем, а прочие погибли. Хунны в 51 г. до н. э. признали верховную власть Китая.

В 36 г. до н. э. отряд ханьцев, преследуя хуннского князя, натолкнулся около города Талас на странных воинов, которые сдвинули высокие четырехугольные щиты, выставили короткие копья и пошли в атаку на китайцев. Те удивились, посмеялись и расстреляли сомкнутый строй из тугих арбалетов. По выяснении оказалось, что побежденные были римскими легионерами из легиона, сдавшегося парфянам при Карра, где погиб триумвир Красс, о чем упоминалось ранее. Парфяне перевели пленных на свою восточную границу и при первой же надобности отправили их выручать своего хуннского друга и союзника.

Большой удачей для Европы было то, что китайцы не добрались до нее на рубеже новой эры. А ведь могли, если бы их не задержали хунны, главный противник империи Хань.

Судя по археологическим находкам, у хуннов было очень оригинальное искусство – в основном пряжки и пластины для пояса, застежки и пуговицы из бронзы со стилизованными анималистическими мотивами или с характерными плавными окончаниями узора. Его часто называют «ордосским искусством» по названию племени, которое жило в излучине Желтой реки, к северу от Шаньси, где обнаружено особенно много находок. Впрочем, это – всего лишь ответвление стилизованного анималистического искусства степей, пропитанного ассирийско-иранскими и греческими элементами в Южной России, а в районе Ордоса – близкого к китайской эстетике. По многим деталям – сражения оленей, лошадей, тигров, медведей, фантастических животных, а также концы рукояток, выполненные в виде оленьих и ланьих голов, – ордосское искусство напоминает минусинское, хотя и превосходит его в богатстве фантазии.