Текст книги "Утопия для реалистов: Как построить идеальный мир"

Как провалилось хорошее начинание

Как и в случае с бедностью, от бездомности лучше вовсе избавиться, чем просто пытаться ее регулировать{123}123
  Блестящий очерк об этом написал Малкольм Гладуэлл, см.: http://gladwell.com/million-dollar-murray.


[Закрыть]. Так называемая стратегия «жилье – прежде всего» уже завоевала весь мир. Еще в 2005 г., гуляя по центру Амстердама или Роттердама, вы не могли не видеть людей, живущих на улице. Особенно сложной и дорогостоящей проблемой были бродяги, сосредоточившиеся вокруг вокзалов. Поэтому социальные работники, госслужащие и политики крупных голландских городов собрались для того, чтобы придумать, что со всем этим делать, и наметили план действий.

Бюджет: $217 млн.

Цель: убрать бездомных с улиц.

Место: сначала Амстердам, Роттердам, Гаага и Утрехт, затем по всей стране.

Стратегия: консультирование и – конечно же – бесплатное жилье каждому.

Сроки: февраль 2006 – февраль 2014 г.

И они добились успеха! Спустя всего пару лет проблема бродяжничества в крупных городах была решена на 65 %. Употребление наркотиков снизилось вдвое. Значительно улучшилось умственное и физическое здоровье получателей жилья, и наконец-то освободились лавочки в парках{124}124
  Birgit Kooijman, «Rotterdam haalt daklozen in huis», Binnenlands Bestuur (August 28, 2009). http://www.binnenlandsbestuur.nl/sociaal/achtergrond/achtergrond/rotterdam-haalt-daklozen-inhuis.127589.lynkx.


[Закрыть]. К октябрю 2008-го программа увела с улиц почти 6500 бездомных{125}125
  Plan van aanpak Maatschappelijke Opvang Fase II, «Van de straat naar een thuis». http://www.utrecht.nl/fileadmin/uploads/documenten/5.sociaal-maatschappelijk/Zorg_voor_sociaal_kwetsbaren/ocw_Plan_van_Aanpak_MO_fase2_sasamenvatti_1_.pdf.


[Закрыть]. Более того, финансовая отдача для общества вдвое превысила первоначальные вложения{126}126
  Согласно Плану действий, в 2006 г. на улицах этих четырех крупных городов было около 10 000 бездомных. В 2009-м их число снизилось примерно до 6500, а в 2012-м подскочило до 12 400. См.: Statistics Netherlands Statline, «Daklozen; persoonskenmerken». http://statline.cbs.nl/StatWeb/publication/?VW=T&DM=SLNL&PA=80799NED&LA-L.


[Закрыть].

Затем настал финансовый кризис. Началось урезание бюджетов, возросло количество выселений. В декабре 2013 г., за три месяца до запланированного завершения программы, Центральное статистическое бюро Нидерландов выпустило мрачное сообщение для печати. Бездомность в стране била все рекорды. В крупных городах страны бездомных было больше, чем тогда, когда программа стартовала{127}127
  Cebeon, «Kosten en baten van Maatschappelijke opvang. Bouwstenen voor effectieve inzet van publieke middelen» (2011). http://www.opvang.nl/site/item/kosten-en-baten-van-maatschappe-lijke-opvang-bouwstenen-voor-effectieve.


[Закрыть]. И все это стоило огромных денег.

Сколько именно? В 2011 г. министерство здравоохранения Голландии решило выяснить это и сопоставило стоимость и пользу помощи бездомным (включая бесплатный приют, программы поддержки, бесплатный героин и профилактические услуги). В итоге был сделан вывод, что инвестиции в людей без определенного места жительства наиболее выгодны. Каждый евро, вложенный в борьбу с бездомностью и ее предотвращение в Голландии, оборачивается двумя или тремя евро экономии на социальных службах, полиции и судебных издержках{128}128
  Ruper Neate, «Scandal of Europe's 11m empty homes», The Guardian (February 23, 2014). http://www.theguardian.com/society/2014/feb/23/europe-11m-empty-properties-enoughhouse-homeless-continent-twice.


[Закрыть].

«Помощь предпочтительнее и дешевле жизни на улице», – заключили исследователи. Более того, их подсчеты учитывали только экономию правительства, но, конечно же, устранение проблемы бездомности окажется выгодным и для жителей и предприятий города.

Говоря коротко, помощь бездомным – это четырежды выигрышная политика.

Полезный урок

Существует множество проблем, по поводу которых политики не устают яростно спорить, но проблема бездомности не должна быть одной из них. Ее можно решить. Более того, ее решение высвободит средства. Если вы бедны, то ваша главная беда – отсутствие денег. Если вы бездомный, вас более всего тяготит отсутствие крыши над головой. Кстати, в Европе число пустующих домов вдвое превышает число бездомных{129}129
  Richard Bronson, «Homeless and Empty Homes – An American Travesty», The Huffington Post (August 24, 2010). http://www.huffingtonpost.com/richard-skip-bronson/post_733_b_692546.html.


[Закрыть]. В США на каждого бездомного приходится пять пустующих домов{130}130
  Цит. по: John Stoehr, «The Answer to Homelessness», American Conservative (March 20, 2014). http://www.theamericanconservative.com/articles/the-answer-to-homelessness.


[Закрыть].

К сожалению, вместо того чтобы лечить недуг, мы все время выбираем борьбу с симптомами: полиция гоняет бездомных, врачи лечат их только затем, чтобы выгнать обратно на улицу, социальные работники заклеивают лейкопластырем их гноящиеся раны. Один бывший управленец из Юты доказал, что есть другой путь. Ллойд Пендлтон уже направил свои усилия на то, чтобы убедить Вайоминг тоже начать расселять своих бездомных. «Это мои братья и сестры, – сказал он на встрече в Каспере, Вайоминг. – Когда они страдают, мы страдаем как сообщество. Мы все взаимосвязаны»{131}131
  Цит. по: Velasquez-Manoff, «What Happens When the Poor Receive a Stipend?».


[Закрыть].

Если этого недостаточно, чтобы достучаться до вашего морального чувства, подумайте о финансовой выгоде этого решения. Ведь говорим ли мы о голландских бродягах, индийских фермерах, растящих сахарный тростник, или детях чероки – борьба с бедностью хороша не только для нашей совести, но и для наших кошельков. Как сухо замечает профессор Костелло, «это очень ценный урок для общества».

Глава 4
Удивительная история о президенте Никсоне и его проекте закона о базовом доходе

Тот, кто не помнит прошлого, обречен прожить его вновь.

Джордж Сантаяна (1863–1952)

История – не та наука, из которой можно вынести простые уроки на каждый день. Конечно, размышления о прошлом помогают найти для наших испытаний и несчастий – от текущих кранов до национального долга – место в общей картине. В конце концов, в прошлом практически все было хуже. Но сейчас мир меняется быстрее, чем когда бы то ни было, и прошлое тоже кажется нам более далеким. Разрыв между нами и тем чуждым миром – миром, который мы едва можем понять, – все увеличивается. «Прошлое – чужбина, – писал один романист. – Там иные обычаи»{132}132
  Британский писатель Л. П. Хартли (1895–1972) в своем романе «Посредник» (The Go-Between,1953).


[Закрыть].

Но все же я думаю, что историки могут предложить нечто большее, чем контекст наших нынешних горестей. Чужбина, которую мы называем прошлым, позволяет нам заглянуть за горизонты того, что есть, и увидеть, что может быть. Зачем плодить теории о безусловном базовом доходе, если можно проследить его взлет и падение в 1970-х?

Ищем ли мы новую мечту или заново открываем старую, невозможно двигаться вперед без оглядки на прошлое. Только там отвлеченное становится конкретным, позволяя нам понять, что мы уже живем в Стране изобилия. Прошлое позволяет понять одну простую, но очень существенную вещь: все могло быть иначе. То, как организован наш мир, не является следствием безальтернативного сценария развития. Нынешний статус-кво запросто мог сложиться в результате тривиальных, но важных поворотов истории.

Историки не верят в существование однозначных и непоколебимых законов развития и экономики; мир управляется не отвлеченными силами, а людьми, прокладывающими собственный курс. Следовательно, прошлое не только помещает настоящее в контекст, но и способно пробудить наше воображение.

Тень Спинхемленда

Если когда и случалась история, доказывающая, что все могло быть иначе и что бедность не является необходимым злом, то это история Спинхемленда, Англия.

Стояло лето 1969-го, конец десятилетия, принесшего нам лозунг «Власть цветам!» и Вудсток, рок-н-ролл и Вьетнам, Мартина Лютера Кинга и феминизм. В те времена все казалось возможным, даже поддержка социальных пособий консервативным президентом.

Ричард Никсон не был похож на политика, который может последовать за утопической мечтой Томаса Мора, но у истории бывает странное чувство юмора. Человек, вынужденный подать в отставку с поста президента в результате Уотергейтского скандала в 1974 г., в 1969-м чуть не ввел безусловный доход для всех бедных семей. В войне с бедностью этот закон Никсона мог бы стать огромным шагом, гарантирующим семье из четырех человек получение $1600 в год, что примерно равноценно $10 000 в 2016 г.

Другой деятель начал осознавать, к чему все это ведет – к будущему, в котором деньги станут считаться одним из основных прав. Мартин Андерсон был советником президента и яростно воспротивился этому плану. Андерсон восхищался писательницей Айн Рэнд, чья утопия строилась вокруг свободного рынка, а концепция базового дохода противоречила дорогому для него идеалу маленького правительства и личной ответственности.

Поэтому он пошел в наступление.

В день, когда Никсон намеревался обнародовать свой план, Андерсон вручил ему докладную записку. За последующие недели этот шестистраничный документ, содержавший сведения о событиях, имевших место за 150 лет до этого в Англии, совершил невозможное: он заставил Никсона передумать, а заодно с этим изменил историю.

Донесение под названием «Краткая история "Системы охраны семьи"» состояло почти целиком из выдержек из классической книги социолога Карла Поланьи «Великая трансформация» (1944). В седьмой главе Поланьи описывает одну из первых в мире систем социальных выплат – спинхемлендскую систему, существовавшую в Англии в XIX в. Как оказалось, базовый доход имел с ней подозрительно много общего.

Поланьи ни в грош не ставил спинхемлендское начинание. По его мнению, эта система не только побуждала бедных к еще большему безделью, снижая их производительность и заработки, но и угрожала самым основам капитализма. Она «вводила такое социально-экономическое новшество, как "право на жизнь", и вплоть до своей отмены в 1834 г. успешно противодействовала созданию конкурентного рынка труда»[3]3
  Поланьи К. Великая трансформация. Политические и экономические истоки нашего времени. – СПб.: Алетейя, 2014. – Прим. ред.


[Закрыть], – писал Поланьи. В итоге спинхемлендская система привела к «обеднению масс», которые, согласно Поланьи, «почти потеряли человеческий облик». Он утверждал, что базовый доход – это не пол, а потолок.

Эпиграф документа, представленного Никсону, представлял собой цитату испано-американского писателя Джорджа Сантаяны: «Тот, кто не помнит прошлого, обречен прожить его вновь»{133}133
  Brian Steenslang, «The Failed Welfare Revolution. America's struggle Over Guaranteed Income Policy» (2008), c. 93.


[Закрыть].

Президент был ошарашен. Он связался со своими главными советниками и приказал им выяснить, что же произошло в Англии полутора столетиями раньше. Те сообщили ему первые результаты пилотных программ в Сиэтле и Денвере: люди определенно не стали работать меньше. Более того, советники отметили, что запутанная система трат на социальную сферу в Спинхемленде напоминала ту, которую унаследовал Никсон и которая на самом деле удерживала людей в порочном круге бедности.

Двое из ведущих советников Никсона, социолог и впоследствии сенатор Дэниэл Мойнихэн и экономист Милтон Фридмен, заявили, что право на доход уже существует, даже если общество заклеймило его позором{134}134
  Там же, c. 96.


[Закрыть]. Согласно Фридмену, «быть бедным» – значит попросту нуждаться в деньгах. Ни более ни менее.

И все же Спинхемленд отбросил тень далеко не только на события лета 1969-го. Президент изменил курс и риторику. Его план введения безусловного дохода изначально почти не предусматривал подталкивания людей к работе, но теперь Никсон начал подчеркивать важность оплачиваемой деятельности. И если обсуждение базового дохода при президенте Джонсоне началось с сообщений экспертов о бурном росте безработицы, Никсон стал говорить о неимении работы как о «выборе». Он был против Большого правительства, хотя его план предполагал предоставление денежной помощи примерно 13 млн американцев (90 % из них были работающими бедняками).

«Никсон предлагал американскому народу новый вид социального обеспечения, – пишет историк Брайан Стинсленд, – но он не обозначил новых концептуальных рамок, в которых его следовало понимать»{135}135
  Там же, c. 115.


[Закрыть]. И правда, прогрессивные идеи Никсона были настояны на консервативной риторике.

Мы можем задаться вопросом: «Чего же в действительности хотел президент?» Один эпизод объясняет это. Седьмого августа того же года Никсон сказал Мойнихэну, что он читал биографии британского премьер-министра Бенджамина Дизраэли и государственного деятеля лорда Рэндольфа Черчилля (отца Уинстона Черчилля). «Тори и либеральная политика изменили мир», – заметил Никсон{136}136
  Peter Passell and Leonard Ross, «Daniel Moynihan and President-elect Nixon: How charity didn't begin at home», The New York Times (January 14, 1973). http://www.nytimes.com/books/98/10/04/specials/moynihan-income.html.


[Закрыть]. Президент хотел изменить историю. Он считал, что у него есть редкий, исторический шанс отбросить старую систему, улучшить жизнь миллионов работающих бедняков и одержать решительную победу в войне с бедностью. Короче говоря, Никсон видел в базовом доходе долгожданный брак консервативной и прогрессивной политики.

Ему нужно было только убедить палату представителей и сенат. Для того чтобы успокоить своих коллег-республиканцев, Никсон решил внести в закон дополнительное условие: безработным получателям базового дохода надлежало зарегистрироваться в министерстве труда для получения работы. Никто в Белом доме не ждал ничего особенного от этого правила. «Мне совершенно плевать на требование о работе, – сказал Никсон за закрытыми дверьми. – Это плата за $1600»{137}137
  Там же.


[Закрыть].

На следующий день президент представил свой законопроект. Речь транслировали по телевидению. Если, для того чтобы протащить базовый доход через конгресс, следовало представить социальные выплаты как стимул к работе, так тому и быть. Однако Никсон не мог предвидеть, что его риторика борьбы с ленью среди бедных и безработных в итоге настроит страну против базового дохода и государства всеобщего благоденствия в целом{138}138
  Недавнее исследование, проведенное Университетом Джонса Хопкинса, выявило, что на протяжении последних 30 лет государство всеобщего благоденствия США все более сосредоточивалось на «богатых бедных» – имеющих работу и состоящих в браке людях, либо пожилых, считающихся в большей степени «заслуживающими» поддержки. Вследствие этого условия для самых бедных семей, в большинстве из которых не было отцов, ухудшились с 1983 г. на 35 %. В 2012 г. около 1,5 млн домохозяйств, в том числе 2,8 млн детей, жили в «крайней нищете» – менее чем на $2 в день на человека. См.: Gabriel Thompson, «Could You Survive on $2 a Day?», Mother Jones (December 13, 2012). http://www.motherjones.com/politics/2012/12/extreme-poverty-unemployment-recession-economy-fresno.


[Закрыть]. Консервативный президент, который мечтал войти в историю как прогрессивный лидер, упустил неповторимую возможность преодолеть стереотип, возникший еще в Англии XIX в.: миф о лености бедняка.

Для того чтобы развеять этот стереотип, нам нужно задаться простым вопросом: что же на самом деле было не так со Спинхемлендом?

Ирония истории

Вернемся в 1795 г.

Шесть лет Европейский континент сотрясала Французская революция. В Англии недовольство общества также достигло точки кипения. Всего двумя годами ранее молодой генерал Наполеон Бонапарт сокрушил Англию в ходе осады Тулона на юге Франции. Как будто этого было мало, страна страдала от очередного неурожая без надежды на импорт зерна с континента. С ростом цен на зерно угроза революции все приближалась к британским берегам.

В одном из районов Южной Англии люди осознали, что репрессий и пропаганды больше недостаточно для того, чтобы сдерживать волну общественного негодования. Шестого мая 1795 г. местные мировые судьи встретились в деревенской гостинице в Спине и согласились радикально реформировать помощь неимущим. Теперь «все бедные и трудолюбивые мужчины и их семьи» должны получать доплату до прожиточного уровня, привязанного к стоимости хлеба и выплачиваемого в расчете на члена семьи{139}139
  «Reading Mercury» (May 11, 1795). http://www1.umassd.edu/ir/resources/poorlaw/p1.doc.


[Закрыть]. Чем больше семья, тем больше выплаты.

Эта программа социального обеспечения не первая в истории и даже не первая в Англии. Во времена правления королевы Елизаветы I (1558–1603) Закон о бедняках ввел две формы поддержки: одну для заслуживающих ее бедных (пожилых, детей и инвалидов), а вторую – для тех, кого надо было заставлять работать. Первых поместили в богадельни. Вторых продавали с аукциона землевладельцам, а местное правительство дополняло их заработную плату до принятого минимума. Спинхемлендская система положила конец этому разделению, совсем как через 150 лет собирался поступить Никсон. С этих пор нуждающиеся были просто нуждающимися и каждый из них имел право на поддержку.

Система быстро распространилась по югу Англии. Премьер-министр Уильям Питт Младший даже попытался превратить ее в закон. По всей видимости, она была очень успешной: голода и лишений стало меньше и, что более важно, бунт был подавлен в зародыше. Однако в тот же период стало расти сомнение: а так ли уж мудро ли поддерживать бедных? Еще в 1786 г., за десять лет до Спинхемленда, викарий Джозеф Таунсенд в своей книге «Исследование законов о бедных» предупреждал, что «только голод может заставить их трудиться; но теперь наш закон гласит, что они никогда не будут голодать». Другой священник, Томас Мальтус, доработал идеи Таунсенда. Летом 1798-го, накануне промышленной революции, он описал «большое затруднение» на пути прогресса, которое «казалось ему непреодолимым». Он исходил из двух предпосылок: 1) для того чтобы выжить, людям необходима пища; и 2) страсть полов друг к другу неистребима.

Его вывод? Численность населения всегда будет расти быстрее, чем производство продуктов питания. Согласно благочестивому Мальтусу, половое воздержание – единственный способ предотвратить появление четырех всадников Апокалипсиса, сеющих войну, глад, мор и смерть. Мальтус был всерьез убежден в том, что Англия находится на пороге катастрофы столь же чудовищной, как черная смерть (чума), уничтожившая половину населения страны в 1349–1353 гг.{140}140
  См.: Thomas Malthus, «An Essay on the Principle of Population» (1798). http://www.esp.org/books/malthus/population/malthus.pdf. (В сборнике: Мальтус Т. Р., Кейнс Дж. М., Ларин Ю. Антология экономической классики. – М.: Эконов: Ключ, 1993.)


[Закрыть]

В любом случае помощь бедным грозила тяжелыми последствиями. Спинхемлендская система только поощряла бы людей вступать в браки и плодиться насколько возможно быстро и обильно. Один из близких друзей Мальтуса, экономист Дэвид Рикардо, полагал, что базовый доход также будет искушать неимущих меньше работать, что приведет к падению производства пищи и раздует пламя революции, подобной Французской, в британских землях{141}141
  Для простоты я называю Дэвида Рикардо экономистом, но в свое время он считался «политэкономом». Как объясняется в главе о ВВП, современная экономика – изобретение XX в.


[Закрыть].

В конце лета 1830 г. предсказанное восстание началось. Крича «Хлеба или крови!», тысячи сельскохозяйственных тружеников по всей стране крушили уборочные машины землевладельцев и требовали денег на жизнь. Власти ответили жестко: арестами, заключением и депортацией 2000 бунтовщиков, смертными приговорами.

Члены правительства в Лондоне поняли, что нужно что-то делать. Они инициировали изучение в национальном масштабе условий сельскохозяйственного труда, сельской бедности и самой спинхемлендской системы. Весной 1832-го правительство начало беспрецедентное по тем временам исследование, в ходе которого были опрошены сотни человек и собраны кипы данных. Итоговый отчет содержал 13 000 страниц. Но его можно было изложить всего в одном предложении: Спинхемленд оказался катастрофой.

Исследователи Королевской комиссии винили базовый доход в демографическом взрыве, снижении зарплат, возросшем аморальном поведении – то есть в полной деградации английского рабочего класса. Однако, писали они, к счастью, как только базовый доход был отменен:

1. Бедные вновь начали трудиться;

2. Они выработали «привычку к бережливости»;

3. «Потребность в их труде» возросла;

4. Оплата их труда «в общем улучшилась»;

5. Они стали реже вступать в «неосмотрительные и несчастливые браки»;

6. Их «моральное и общественное поведение улучшилось во всех смыслах»{142}142
  «Report from His Majesty's Commissioners for Inquiring into the Administration and Practical Operation of the Poor Laws» (1834), c. 257–61. http://www.victorianweb.org/history/poorlaw/endallow.html.


[Закрыть].

Это был первый случай, когда правительство осуществило систематический сбор данных для принятия сложного решения. Поэтому весьма популярный и одобренный в обществе отчет королевской комиссии долго считался авторитетным источником в нарождающихся тогда социальных науках.

Даже Карл Маркс основывался на нем, проклиная спинхемлендскую систему в своем главном труде, «Капитале» (1867), 30 лет спустя. Он писал, что наниматели воспользовались помощью бедным для максимально возможного снижения оплаты труда и возложения ответственности на местное правительство. Подобно своему другу Фридриху Энгельсу Маркс видел в законах о бедноте пережиток феодального прошлого. Для освобождения пролетариата из оков бедности нужна была революция, а не базовый доход.

Критики Спинхемленда добились своего; и левые, и правые считали его ошибкой истории. Даже в XX в. такие видные мыслители, как Иеремия Бентам, Алексис де Токвиль, Джон Стюарт Милль, Фридрих Хайек и, главное, Карл Поланьи, осуждали эту систему{143}143
  Однако Поланьи придерживался иного взгляда на этот кажущийся провал. Он полагал, что спинхемлендская система привела к снижению оплаты труда, подорвав общественную деятельность рабочих.


[Закрыть]. Спинхемленд стал хрестоматийным примером правительственной программы, которая, несмотря на благие намерения, ведет в ад.

Сто пятьдесят лет спустя

Но это еще не вся история.

В 1960–1970-х гг. историки снова взглянули на отчет королевской комиссии о Спинхемленде и обнаружили, что большая часть текста в нем была написана еще до того, как были собраны какие бы то ни было данные. Из распространенных опросников лишь 10 % были заполнены. Более того, вопросы в них были наводящими, с заранее заданными вариантами ответов. Среди респондентов почти не было получателей помощи. Свидетельства, если их позволительно так называть, поступали по большей части от местной элиты, особенно духовенства, на чей взгляд бедняки лишь становились все подлее и ленивее.

Отчет королевской комиссии, в основном сфабрикованный, стал основой нового драконовского закона о бедняках. Говорят даже, что у секретаря комиссии Эдвина Чедвика «план сложился в голове» еще до начала исследования, но ему хватило хитрости сначала найти ему обоснование. Чедвику также посчастливилось иметь «восхитительную способность» добиваться от свидетелей тех слов, которые были ему нужны, совсем как «французский повар может сделать прекрасное рагу из пары ботинок», если верить его коллегам по комиссии{144}144
  Boyd Hilton, «A Mad, Bad & Dangerous People? England 1783–1846» (2006), c. 594.


[Закрыть].

Авторы отчета почти вовсе не озаботились анализом данных, хотя и воспользовались «сложной структурой приложений для придания веса своим "открытиям"», отмечают два современных исследователя{145}145
  Fred Block and Margaret Somers, «In the Shadow of Speenhamland: Social Policy and the Old Poor Law,» Politics &Society (June 2003), c. 287.


[Закрыть]. Их подход кардинально отличался от того, который применялся в ходе экспериментов в США и Канаде в 1960-х и 1970-х гг. (см. главу 2). Эти эксперименты были дотошными и новаторскими, но почти не оказали влияния, в то время как отчет королевской комиссии являлся подделкой, но умудрился изменить курс президента Никсона полтора века спустя.

Еще одно, более недавнее, исследование показало, что спинхемлендская система на самом деле дала положительные результаты. Мальтус ошибался насчет демографического взрыва, который объяснялся главным образом растущим спросом на детский труд. В то время дети были своего рода ходячими копилками, а их доходы – некими пенсионными программами родителей. Даже сегодня, как только популяция освобождается от бедности, рождаемость в ней падает, и люди находят другие способы вложения в свое будущее{146}146
  Например, в Бангладеш в 1970 г. женщины рожали в среднем по семь детей, из которых четверть не доживала до пятилетнего возраста. Сегодня бенгальские женщины рожают по два ребенка, а детская смертность снизилась до 4 %. Везде в мире, как только снижается бедность, падают показатели детской смертности, а рост численности населения замедляется.


[Закрыть].

В анализе Рикардо тоже содержал ошибки. Спинхемлендская система не была ловушкой, не дававшей вырваться из нищеты, и наемные работники сохраняли свое пособие – по крайней мере частично – даже при росте доходов{147}147
  Frances Coppola, «An Experiment With Basic Income», Pieria (January 12, 2014). http://www.pieria.co.uk/articles/an_experiment_with_basic_income. См. также: Walter I. Trattner, «From Poor Law to Welfare State. A History of Social Welfare in America» (1999), c. 48–9.


[Закрыть]. Как таковой, базовый доход не порождал бедность, и его ввели именно в тех районах, где жилось особенно тяжело{148}148
  Hilton, «A Mad, Bad & Dangerous People?», c. 592.


[Закрыть]. Волнения в сельской местности произошли вследствие решения 1819 г. вернуться к довоенному золотому стандарту по совету – какое совпадение! – Дэвида Рикардо{149}149
  Золотой стандарт – это денежная система, в которой стоимость денег привязана к фиксированному количеству золота. Возврат к довоенной стоимости фунта в 1819 г. привел к дефляции (фунт вырос в цене). Эта новость была хорошей для тех, у кого уже было много денег, но не для остальной Британии. Цены на пшеницу падали, фермерам становилось все труднее получить ссуду, выросла безработица. Сто лет спустя Кейнс осознал, что западные правительства повторяют ошибку Рикардо, продолжая придерживаться золотого стандарта после Великой депрессии. То же самое произошло в 2008-м, когда разразился финансовый кризис – Европа держалась за евро, который для южных стран подобен золотому стандарту (они не могли снизить стоимость собственной валюты, потеряли конкурентное преимущество и столкнулись с ростом безработицы). Совсем как в 1834 г., значительное количество политиков в 1930-х и 2010-х гг. приписывали последствия этой макроэкономической политики (бедность, безработицу и т. д.) так называемой лени рабочих и чрезмерной щедрости государства всеобщего благоденствия.


[Закрыть].

Маркс и Энгельс тоже заблуждались. В условиях конкуренции между землевладельцами за рабочую силу заработные платы попросту не могли снижаться. Вдобавок современные исторические исследования выявили, что влияние спинхемлендской системы было слабее, чем предполагалось. Деревни, где она не действовала, точно так же страдали из-за золотого стандарта, прихода промышленности с севера, изобретения молотильных машин. Эти машины, буквально отделяющие зерна от плевел, одним махом уничтожили тысячи рабочих мест, что привело к уменьшению заработных плат и увеличению расходов на помощь бедным.

И все это время устойчивый рост производства сельскохозяйственной продукции был непрерывным и составлял около 30 % в год с 1790 по 1830 г.{150}150
  B. A. Holderness, «Prices, Productivity and Output», The Agrarian History of England and Wales, vol. 6: 1750–1850, ed. G. E. Mingay (1989), c. 140.


[Закрыть] Еды было как никогда много, но доля тех, кто мог ее себе позволить, все время сокращалась. Не из-за лени, а из-за конкуренции с машинами.