Текст книги "Такуан из Кото"

– Вот здорово! – сказал Такуан и не поскупился на похвалу: – Ловко ты придумал с этим ульем! А я ведь, дурак, подумал, что ты меня бросил. Ну как ты меня бросишь, мы же с тобой всегда вместе. Как персик с косточкой!

Лисёнок повалился на спину и стал крутиться. Такуан почесал белую шерсть на лисьем животе, и его рыжий друг довольно заурчал.

– Ты поумней будешь этих крестьян, – сказал ему Такуан. – Пора тебе имя дать. Буду звать тебя Дзин, что означает «человек». Ведь ты такой же умный и хитрый, как я.

Лисёнок согласно подрыгал лапами.

На следующий день Такуан рассказал о своём подвиге крестьянам, не забыв упомянуть и помощь лисёнка. Крестьяне же решили, что Такуан всё про лисёнка придумывает, но ему ничего не сказали. Только поблагодарили и вернули потраченные им на постоялом дворе медяки.

Такуан с лисёнком отправились дальше.

Читайте следующую главу, чтобы узнать, как Такуан добрался до замка Ту Фанга и нашёл ли он там свою семью.

Глава девятая
в которой повествуется о том, как Такуан прибыл к замку Ту Фанга, чтобы найти свою семью, а нашёл своё призвание

Итак, Такуан помог жителям деревни избавиться от барсука-медоеда, а сам двинулся дальше. Вскоре показались первые дома, и вот он уже добрался до рыночной площади, с которой широкая мощёная дорога вела в замок наместника Ту Фанга. На площади было много народа, и все были чем-то заняты. Такуан не стал никого отвлекать своими расспросами и отправился в трактир, который находился на соседней с площадью улице.

Деревянная вывеска с кружкой и рыбьим хвостом гласила: «Трактир Сяо Пинь». Сяо Пинь – так звали хозяина, а также его отца и отца его отца. Семейство Сяо Пинь владело этим трактиром вот уже три поколения. Четвёртое поколение уже подрастало на смену стареющему главе семейства.

У хозяина трактира было два сына, каждый по-своему был силён. Сила старшего была в руках и плечах. Набитые рыбами бочки он приносил в трактир так, будто они были пустыми. А у младшего вся сила ушла в одни только пальцы. Вертел он ими с необыкновенной ловкостью, почему и на кухне, и за прилавком ему не было равных. Когда кто-нибудь из посетителей заказывал очередную стопку креплёного вина, младший сын трактирщика устраивал из этого такое представление, что люди приходили в «Трактир Сяо Пинь», только чтобы посмотреть. Старший из семейства Сяо Пинь смекнул, что за вход можно брать небольшую монету, и с тех пор дела у семейства трактирщиков пошли в гору.

– Подожди здесь, – шепнул Такуан лисёнку, свернув в подворотню рядом с трактиром. Лисёнок поморщился, но послушно отошёл к деревянной стене и лёг на землю, прижав уши.

А Такуан пошёл внутрь. Он справедливо рассудил, что где-где, а уж в трактире всё обо всех должны знать. Такуан распахнул дверь и шагнул внутрь, но тут же натолкнулся на грозного вида вышибалу, который сказал:

– Платить кто будет?

– Так я же ничего не заказал ещё, – удивился Такуан.

– Заказал не заказал. Правила у нас такие. Вошёл – плати.

– Сколько?

– Мелкую монету. Есть у тебя? – Вышибала пригляделся: – Одет вроде прилично.

Такуан вытащил из кармана пару медяков, повертел их в руках и протянул одну из монет вышибале.

Тот внимательно рассмотрел монету сам. Удовлетворённый, он пропустил Такуана внутрь. Молодой трактирщик в это время только начинал своё представление. Ему заказали десять стопок креплёного вина, и ловкач теперь жонглировал тремя открытыми бутылками, капли из которых летели в поставленные стопки с небывалой точностью.

Такуан ошеломлённо наблюдал за представлением. Такой ловкости он ещё не видывал. Даже самые ловкие из его братьев-послушников на подобные трюки способны не были.

И вот представление окончилось. Десять полных стопок соскользнули с прилавка в руки подавальщице, которая отнесла их к дальнему столу, где сидел один человек.

Выглядел он так странно, что Такуан сперва и за человека его не принял. Внушительного роста незнакомец сидел на толстой скамье, которая прогибалась под его весом. Ноги его походили на снопы соломы, а руки показались Такуану толще ветвей столетнего дуба. Но ещё больше был у незнакомца живот. Такой большой, словно он пивной бочонок целиком проглотил. Венчала всё это абсолютно лысая голова с торчащими в разные стороны ушами. На лице красовался нос, напоминающий свиной пятак.

Незнакомец схватил сразу три стопки и опрокинул их в себя так быстро, что Такуан и глазом не успел моргнуть. Затем странный посетитель трактира громко рявкнул:

– Несите уже печного каплуна, чего ждёте?

И лоснящийся маслом каплун тотчас оказался у него на столе. Мясистыми пальцами незнакомец разодрал каплуна пополам так, будто он был сложен из рисовой бумаги. Затем толстые пальцы ухватили каплунову ногу, и незнакомец принялся её обгладывать.

Такуан с трудом отвёл взор от этого представления, которое ошеломило его едва ли меньше, чем трюки молодого трактирщика. Он пробрался к прилавку и замахал рукой, привлекая внимание:

– Уважаемый!

– Чего желаешь? – улыбнулся трактирщик, пальцы которого словно бы сами по себе перебирали столовые приборы, поочерёдно ополаскивая их в мыльной воде.

– Мне бы спросить… – начал Такуан.

– Трактир у нас, а не палата справок, – оборвал трактирщик, но улыбка так и не сошла у него с лица.

– Да, но… – замялся Такуан.

– Спрашивай уже, – сказал трактирщик, которого забавляла неловкость деревенского парня. Он сразу понял, что перед ним приезжий. А вот о том, что Такуан – бывший монах, догадаться уже было невозможно. Отросшие рыжие волосы надёжно скрыли послушничество Такуана.

– Из деревни Кото сюда не приезжал никто? – спросил Такуан и тут же потерял всякую надежду. Только сейчас он понял, сколько домов стояло вокруг замка Ту Фанга и сколько людей в них жили. А уж про число торговых обозов и упоминать не следовало.

– Кото… – задумчиво протянул трактирщик.

Он хотел было что-то сказать, но тут из дальнего угла снова донёсся рёв:

– Ещё вина!

– Не хватит ли тебе, Люцзы? – сказал толстяку вышибала, который лишь чуточку уступал тому в обхвате рук. Бочонкоподобного живота у вышибалы не было. – Второй день ты уже здесь пьёшь. Чем расплачиваться будешь?

Толстяка прозывали Чжу Люцзы, и прозвище такое он получил за свой необычный внешний вид, ведь «чжу» означает «свинья». Он без видимой охоты сунул руку в кошель, что болтался у него на поясе, и выудил оттуда золотую монету. На такие деньги можно было накормить всех, кто был в трактире, а также ещё и тех, кто только собирался в него заглянуть сегодняшним вечером.

Такуан приметил это и подумал: «Вот проведу этого простака и заполучу его кошелёк. Наверняка там ещё золотых предостаточно». Но сперва стоило закончить разговор с трактирщиком, который, похоже было, что-то припомнил. Однако высказать это ему не дали.

– Где моё вино? – повторил Люцзы на весь трактир.

Трактирщик скрылся на кухне и в один момент вернулся с двумя кувшинами молодого вина. Он сам поставил их перед Люцзы вместе с большой деревянной кружкой.

Люцзы тут же наполнил кружку, осушил её в один момент и громко отрыгнул.

– Хорошее вино, хоть и кисловато, – сказал он и приступил к другой половине каплуна.

– Всех гостей ты нам распугаешь сегодня, Люцзы, – сказал трактирщик.

Улыбка никак не сходила с его лица. Такуан начал думать, что трактирщик как-то незаметно растянул себе крючками рот.

– Давай так, – произнёс трактирщик, – если брат мой тебя переборет, то расплатишься и уйдёшь. А если нет…

– То вы меня ещё день бесплатно кормить и поить будете, – выставил своё условие Люцзы.

– Годится, – сказал трактирщик.

В силе брата он не сомневался.

Вышибала подошёл к прилавку и сказал:

– Давай на руках бороться.

Люцзы поднялся со скамьи, которая облегчённо скрипнула. Грузными шагами он подошёл к прилавку по другую сторону от вышибалы. Поединщики выставили локти на отполированное годами дерево и сцепили пальцы.

– Кто первым положит руку соперника на прилавок, тот и победитель, – объявил правила трактирщик. Сделано это было не столько для борцов, сколько для скопившихся вокруг зевак. – Раз, два, три! – отсчитал трактирщик, и поединок начался.

Люцзы тянул руку вышибалы на свою сторону, а тот упирался и пытался перетащить руку Люцзы к себе. Так они простояли добрых три минуты, пока руки у обоих не стали дрожать. Тогда вышибала решил, что выигрывает, и что было силы дёрнул руки на себя. Но не тут-то было. Люцзы ведь лишь только притворялся, что ослабел. На деле же он только разминаться начал. Так что у вышибалы ничего не вышло. Он покраснел от натуги, но не сдавался. А Люцзы сказал подавальщице:

– Налей-ка мне вина.

Та поспешила наполнить кружку, которую тут же опустошил Люцзы. Толстяк даже не взглянул на вышибалу, из ушей которого уже пошёл пар.

– Ну что же ты, – укоризненно сказал Люцзы и небрежно повернул руку так, что вышибала с грохотом ударился о прилавок.

А сам Люцзы прошёл обратно к своему столу и продолжил пьянствовать как ни в чём не бывало. Вышибала, потирая плечо, протиснулся к входу и начал собирать медяки с новых посетителей, которых за время поединка прибавилось.

– Кто это? – спросил Такуан у трактирщика, когда тот вернулся на своё место.

– Чжу Люцзы, – был ему ответ. – Странствующий воин, так он себя называет. Не знаю, какой он из себя воин, но силы у него немало. И поесть он любит.

Словно в подтверждение сказанному трактирщиком, Чжу Люцзы крикнул:

– Принесите мне ещё одного каплуна, за счёт заведения!

– Вчера объявился у нас, – продолжил трактирщик. – Как засел тут, так никуда и не выходил.

– Посетителей распугивает?

– Вовсе нет, – и трактирщик наклонился поближе. – На деле мы от его разгула в одной выгоде. Видал сколько зевак? Мы с них столько денег соберём сегодня, что не только расходы покроем, так ещё и в доходе останемся.

Такуан ещё раз посмотрел на Люцзы. Тот почувствовал любопытный взгляд и подмигнул в ответ. «Похоже, и сам толстяк в курсе, – подумал Такуан. – Не так уж он и прост». Тут он вспомнил о своём вопросе. Не хотелось ему уходить ни с чем, поэтому он спросил трактирщика заново:

– Так что, из Кото приезжал кто-нибудь?

– Много кто сюда приезжает, всех не упомню, – ответил ему трактирщик. – Вот что, спроси-ка ты у торговца тканями. Сам он родом из Кото, может кого знакомого заметил.

Обрадованный Такуан в один прыжок выскочил из таверны.

Прохожие подсказали ему, где искать лавку торговца, которого прозывали здесь Пань Ка. Торговец этот был, как и сказал трактирщик, родом из деревни Кото, но Такуану он был незнаком.

Пань Ка уехал из деревни, когда Такуан ещё только появился на свет. Добавив к своему имени второй слог для солидности, Пань Ка обосновался в пригороде замка Ту Фанга. Дела у него шли с переменным успехом. Порой он заказывал на дом дорогие обеды из лучшего ресторана, а порой ему только-только хватало денег, чтобы заплатить охранную пошлину.

Дорожных разбойников в округе давно не видели, а уж лавочных грабителей и подавно. А пошлина с каждым годом только росла. Не один только Ту Фанг наживался на торговцах, но и сами стражники: они собирали на четверть больше того, что требовал наместник, и укладывали разницу себе в кошелёк.

Вот и в тот день, когда Такуан прибыл в город, стражники появились на пороге лавки. Самый главный и толстый из них сказал лавочнику так:

– Пришла пора пошлину платить.

С каждым словом слюна летела изо рта стражника всё дальше. Пань Ка поморщился, когда капли слюны упали на покрытый тканями прилавок. Но указывать стражнику на это лавочник на стал. Он промолвил со смирением:

– Но вы же на той неделе уже приходили.

– На той неделе приходил мой сменщик, – ответил стражник, нисколько не смутившись. «Вот ведь негодяй, на мою территорию залез!» – подумал он про сменщика.

– Плохо у меня торговля идёт, – сказал лавочник. – Я твоему сменщику отдал последнее, что было.

– Последнее? – и стражник бросил глаза на ящик, где торговец хранил выручку. – А там что?

– Это для того, чтобы самому товары закупать. Чтобы я ткани продавал, их ведь купить надо!

Денег у лавочника оставалось ровно столько, чтобы восполнить свой запас тканей. Торговля нынче шла не особенно бойко, и лавочнику пришлось урезать планы, отказавшись от самых дорогих и выгодных расцветок.

– Ты ткани продай сперва, а потом новые покупай! Так ведь торговое дело устроено. Продал – покупай, потом снова продал, снова покупай, и так по кругу, – стал поучать стражник.

В торговле он понимал не больше, чем в ловле разбойников.

– Вот смотри. Я у тебя покупаю вон тот рулон, – и стражник показал на отрез жемчужной ткани, самой дорогой в лавке. – Вот деньги.

Толстые пальцы выудили из кошелька медную монету.

– Теперь у тебя есть, на что самому покупать. Понял?

С этими словами стражник прошёл мимо торговца к ящику с деньгами. Он открыл ящик, в котором звякнуло серебро, и бросил внутрь свой медяк.

– А теперь, – добавил он, – ты платишь наместнику пошлину.

И стражник высыпал содержимое ящика на прилавок. Затем он разделил серебряные монеты на три кучки: одну взял сам, а остальные раздал своим подчинённым. На прилавке осталась лишь медная монета. Стражник показал на неё:

– Смотри, у тебя ведь остались деньги-то. Потому что ты мне рулон выгодно продал. Ну а за свой урок я недорого возьму, – с этими словами стражник забрал себе и последнюю монету.

Лавочник Пань Ка ничего против такой наглости поделать не мог.

Взвалив на плечо приобретённый жемчужный отрез, толстый стражник вышел из лавки. Следом выскочили и его подчинённые, болтавшиеся за старшиной словно хвосты у двухвостого осла.

Лавочник тяжело вздохнул. Он взял в руки деревянный ящик, который теперь был совершенно пуст, закрыл его и поставил на место.

– Уважаемый, – вдруг услышал он.

В тени у входа стоял невысокий паренёк, на вид ему было лет пятнадцать или, быть может, шестнадцать. Это был Такуан.

– Вы ведь из Кото родом? – спросил он.

– Из Кото, – рассеянно повторил торговец. Он всё ещё примирял себя с тем, насколько туго в этом сезоне его семье придётся затянуть кушаки.

– И я тоже, – кивнул Такуан, внутри себя радуясь первому встреченному земляку. – Ищу матушку свою, она из деревни уехала. Сказали, что сюда направилась. Может, видели её?

И Такуан описал свою мать такой, какой запомнил её на момент разлуки.

– Это жена кузнеца, что ли? – переспросил Пань Ка.

– Да, – ответил Такуан, и голос его дрогнул.

– Только поседела она вся теперь. И дочка у неё, хотя вроде бы сын был, Хацукои.

– Это я ведь и есть Хацукои! – чуть не вскричал Такуан.

– Поди-ка ты! – удивился лавочник. – Ну значит, видел я твою матушку. Проезжали они с торговым обозом и направились в столицу провинции. Там, говорят, рукоделие в большой цене. Князь требует всё приукрашивать всегда.

Такуана переполнила радость, и ему захотелось поделиться ей с лавочником. Он произнёс такие слова:

– Вот спасибо тебе, уважаемый! Так ты меня обрадовал. Чем я тебе отплатить могу, что сделать?

– Да что тут сделаешь… – Лавочник так и не вытащил свой разум из пустого теперь деревянного ящика. – Денег-то нет.

– О деньгах не беспокойся, – сказал Такуан и достал свой кошелёк. Он высыпал золотые на прилавок, и лавочник ахнул.

– Откуда у тебя, украл? – с подозрением заглянул он Такуану в глаза.

– Да что вы всё «украл-украл»! Удача принесла. Она ведь тем помогает, кто сам её не ищет, – вспомнилась мальчику старая пословица.

«В кости выиграл», – так лавочник решил про себя. И выбрал из разложенной на столе кучи только две монеты. Они приятно захолодили ему руку и, покалывая пальцы, просили прихватить с прилавка остальных своих родственников.

– Только две? – улыбнулся Такуан.

– Столько у меня в ящике было, – заглянул в амбарную книгу лавочник. – А чужого мне и не надо. Спасибо тебе, Хацукои.

– Такуан теперь меня звать. Хацукои ведь это для маленьких детей имя, а я уже взрослый совсем.

– Возьми что-нибудь из моего товара в благодарность, – сказал тогда лавочник.

Такуан осмотрел всё, что было вывешено в лавке, и отобрал себе прочный дорожный плащ и узкополую шляпу. Затем подумал ещё немного и добавил к этому прочный кожаный браслет с отверстием для драгоценного камня.

И отправился вслед за стражниками.

Кошелёк Такуана стал заметно легче, и это ему не нравилось. Хоть и потратил он эти деньги на хорошее дело, Такуан уже раздумывал, как бы их себе вернуть.

Удача сама шла к нему в руки. Ведь он заглянул в лавку торговца тканями, когда стражники ещё были внутри, и потому заметил, каким цветом загорелись их глаза при виде серебряных монет. А Такуан хорошо знал, какого цвета человечья жадность.

«Вот кого я проведу, – решил он. – Не дело, чтобы алчные люди насильничали и чтобы ничего им за это не было. Вот благородное дело для моих умений. Пусть и не вышел из меня охотник на демонов, уж мелкого-то человечьего беса я одолею».

Идея посетила Такуана ещё в лавке, и когда он догнал стражников, план уже был готов. Мальчик поднял с земли округлый подорожный камень и всунул его в браслет – туда, где должен быть вставлен самоцвет.

Стражники шли по торговой улице и заходили в каждую лавку, чтобы пополнить свои кошельки. Такуан обогнал их, пока они были у кожевника, и первым оказался в следующей лавке. В лавке этой как раз торговали настоящими самоцветами. На Такуане теперь были дорожный плащ и шляпа, вот лавочник и решил, что перед ним состоятельный путешественник. Так он подумал, завидев внушительных размеров кошель у Такуана на поясе.

Лавочник поспешил навстречу грядущему покупателю, сладко улыбаясь:

– Чего угодно, уважаемый? Присматриваете подарок для возлюбленной дамы? Амулет для родителей? Перстень для благородного пальца?

Такуан ничего ему не отвечал и с важным видом прохаживался по лавке. Наконец он услышал, как стражники входят внутрь, и тут же повернулся к торговцу. Тот растянул улыбку ещё шире:

– Выбрали что-нибудь, уважаемый?

– Такое дело, – начал Такуан и выложил на прилавок свой браслет, – хочу себе замену купить.

Торговец увидел обычный булыжник и рассмеялся:

– Таких камней на дороге валяется!

– Потому и хочу заменить, – важно сказал Такуан. – Веришь, нет, а был у меня топаз, чёрный как ночь. А теперь вот посмотри. Колдовство такое это.

– Колдовство? – переспросил торговец. Немного было в стране колдунов, да и те с людьми не очень заговаривали.

– В этом камне теперь песчаный демон заперт, – произнёс Такуан, подпустив зловещую нотку в свой голос.

Торговец отшатнулся. Про песчаного демона давно ходили слухи по всей провинции.

– Не бойся, уважаемый, – успокоил Такуан. – Из камня ему не выбраться. Но теперь мне новый топаз нужно подобрать. Чтобы следующего демона изловить.

Пока Такуан заливал торговцу глаза своими баснями, стражники подошли ко входу в лавку и притихли. Они решили, что в лавке был настоящий охотник на демонов. Странная узкополая шляпа и уверенный тон только утвердили их в собственной правоте. Стражники прислушались к разговору, в котором лавочник произнёс, поражённый волнением:

– Демона? У нас в городе?

– Да, – ответил Такуан и наклонился поближе: – Ты, уважаемый, к Сяо Пиню покуда не заходи. Там он сидит, демон. Распугал всех покупателей.

Сказал он это как бы шёпотом, но стражники всё прекрасно слышали.

– За поимку его награда назначена такая, что я на неё целый год праздновать буду, – сказал Такуан.

Толстые пальцы стоявшего позади главного стражника нервно схватили кошелёк, и монеты в нём тихо звякнули. «Попался!» – понял Такуан, который, конечно, прекрасно знал, что стражники тоже услышали его рассказ. Он продолжил:

– Демона-то изловить нехитрое дело. Сам он в топаз полезет, если его потрепать хорошенько. А у демонов, чтобы ты знал, есть одно больное место. Если по нему вдарить, они сразу без чувств падают.

Торговец слушал его, распахнув рот. За спиной Такуана были ещё три распахнутых рта, принадлежавшие стражникам.

– Надо его по носу ударить, – пояснил Такуан. – У него там вся демонская сила упрятана. Как она вылетит наружу, так его и будет легко повязать. Так что, – Такуан снова повысил голос, – есть у тебя топазы?

Торговец вытащил лоток, где были разложены несколько топазов всяческих размеров и расцветок. Был там и чёрный. Самый большой и очень дорогой.

– Беру! – сказал Такуан.

Он вытащил из браслета булыжник – все в лавке вздрогнули – и аккуратно убрал его в кошелёк. Торговец подумал так: «У него в кошельке демонов полно! Надобно с ним поучтивей обойтись».

– Сколько с меня? – спросил Такуан.

– Двадцать один золотой, – сказал торговец.

Это была хорошая цена, поскольку своей обычной наценки торговец делать не стал. Один только золотой сверху накинул.

– Погоди-ка, – сказал Такуан и потянулся за кошельком, в котором по мнению торговца были спрятаны камни с демонами.

– Уважаемый, – поспешно сказал торговец. – Почему бы тебе завтра за камнем не зайти? Я его покуда в браслет вставлю тебе. А деньги ты мне в отдельном кошельке принесёшь. Подойдёт тебе так, уважаемый?

– Ну… – протянул Такуан, – скинь тогда мне один золотой.

– По рукам, – поспешно сказал торговец, а сам подумал: «Знает он настоящую цену. Разбирается поди в самоцветах. Сейчас его уважу, он ко мне и за следующим самоцветом вернётся. Там-то я свой барыш и наиграю».

– Ну тогда до завтра. Эй, посторонись!

Стражники вжались в стену, хотя Такуан был меньше каждого из них.

О том, что произошло в трактире семейства Сяо Пинь, читайте в следующей главе.