Текст книги "Призрачный клинок. Книга первая. Том 1"

Глава 3. Коннор

Салдийские луны-близнецы застыли в усыпанном звездами небе, и потустороннее зеленое сияние Бреши осветило лес. Мир вокруг застыл в ослепительном свете, на земле под ногами Коннора выросли длинные тени.

Он зажмурился и прикрыл глаза, силясь выйти из оцепенения и пошевелиться. Он велел своему телу встать, но оно не слушалось.

Конечности болели. Каждый тяжелый вздох пронзал его, как молния в шторм. С каждым мучительным ударом сердца по позвоночнику пробегали волны боли. Но то, что с ним сделал призрак, не сломало Коннора. Его жизнь всегда была такой: сначала экзамен, а потом урок, сначала мучение, а потом передышка.

В этом не было ничего нового, и это не уничтожит его.

Все еще упираясь рукой в землю, Коннор стиснул зубы и заставил себя встать. Он пошатнулся, зрение затуманилось, и он врезался боком в дерево. Магнусон оцарапал плечо о жесткую кору, но ему было все равно.

По крайней мере, он сумел подняться на ноги.

Что бы ни вышло из этого портала, он встретит это как мужчина. А если получится, то и вовсе избавится от этого. Разумеется, наилучшим вариантом было бы отступить – не было ничего постыдного в том, чтобы отложить бой до лучших времен. В своем нынешнем состоянии, однако, он далеко не уйдет, и Коннор не хотел отдавать женщину и ее детей в руки тех, кто вот-вот грозил показаться из тени.

Его отец не оставил бы их защищаться в одиночку, и он не оставит.

Призрак загнал его в угол, и Коннору придется пробиваться с боем. Хотя существо предложило перемирие, чтобы разобраться с суматохой, которая уже была на подходе, Коннор не слишком ему доверял.

Мир не продлится вечно, и ему снова придется столкнуться с монстром.

Из мерцающего изумрудного света, заливавшего руины, из древнего лабиринта рушащихся коридоров вышло два силуэта. Свет отражался от их золотых доспехов, воины держали мечи наготове. Лица были закрыты золотыми шлемами. Они крались мимо потускневших от времени валунов, некогда составлявших великолепный собор.

В воздухе раздался треск магии. Она пульсировала зеленым светом в тишине ночи, и из крошащегося каменного лабиринта выходили и ступали на луг все новые солдаты.

Четверо.

Семеро.

Десяток.

Их силуэты заслонили источник света, когда они вышли на поле, их широкие плечи и отполированные шлемы говорили о том, что боя не избежать.

Коннор стиснул зубы и прижался спиной к дереву, готовясь к худшему. Он все еще с трудом оставался в сознании, и мысль о том, чтобы драться с небольшой армией в таком состоянии, пугала даже его.

Но если это было необходимо, чтобы выжить, да будет так.

Они медленно прокладывали себе путь через руины, их сапоги скользили по широкой полосе крови короля; те, кто еще не успел этого сделать, поспешно вынимали мечи и осматривали местность. Солдаты молча впитывали открывшуюся перед ними картину, и было нетрудно догадаться, к какому выводу они придут.

Кровавая полоса.

Труп короля.

Коннор, покрытый кровью, отдыхает у дерева на краю луга.

Что бы ни произошло на самом деле, он прославится как плебей, убивший короля.

Смертельный приговор.

Когда десяток солдат остановился перед ним на поле, Коннор вспомнил свои тренировки. Те времена, когда он тайно обучался у одного из них, солдата в отставке, который понятия не имел, кем на самом деле был Коннор, в последние несколько лет сослужили ему хорошую службу. Сегодня пришло время проверить свои навыки.

Сегодня он узнает, действительно ли его наставник, Бек Арбор, научил его всему, что необходимо для того, чтобы выжить.

Коннор внимательно осмотрел их доспехи, мечи, изучая их движения вплоть до каждого шага. Ему нужно было собрать о них как можно больше информации. Судя по золотым доспехам и гербу Оукенглена у них на груди, это была личная стража короля.

Их взгляды один за другим обратились к нему. Они смотрели на него как на беспомощного плебея, но он видел больше, чем они полагали.

Трое прихрамывали: слегка, почти незаметно, но у них, без сомнений, имелись старые раны в стопах или коленях. Этим можно было воспользоваться. Двое держали мечи чуть ниже остальных, что говорило о слабых плечах или травмированных локтях. У одного была повязка на левом глазу, а это значило, что он отдаст предпочтение правой стороне и будет не так меток, как остальные.

Эти легкие намеки на слабости противников давали Коннору преимущество, когда дело касалось жизни и смерти.

Его жизни. Его смерти.

Он бросил взгляд на свой меч, лежавший на траве между ним и солдатами. Один из парных мечей все еще был вложен в перекрещенные ножны у него на спине. Но Коннор боролся лучше, когда оба меча были при нем. Они были его продолжением: Бек Арбор сам разработал эту модель.

На изготовление этих клинков ушли все его деньги до последней монеты, и чтобы выжить такой ночью, как эта, Магнусону нужны были оба.

– Пропустите меня, идиоты, – рявкнул кто-то с нотками нетерпения в голосе.

Стража отошла в сторону: никто из них не сводил глаз с Коннора, пока еще один мужчина пробивался сквозь их ряды. Одетый в искусно выполненную зеленую мантию, под которой была черная шелковая рубашка, он остановился перед ними, чтобы осмотреть поле. В его руке был лишь небольшой кинжал, клинок которого излучал такое же яркое зеленое свечение, как и все еще открытый позади него портал.

В голове Коннора раздался яростный рык: дух снова дал о себе знать.

Неожиданное рычание застало его врасплох. Коннор напрягся и оглядел окружавший его лес. Темный. Пустой. Несмотря на звук, между стволами никто не рыскал. Куда бы ни делся фантом, он, очевидно, решил наблюдать издалека.

Позади небольшой армии, собравшейся на краю руин, резко погас свет Бреши. Шипящий гул магии в мгновение растворился, поглощенный холодной весенней ночью, которую снова накрыла привычная пугающая тишина. Воздух был наполнен лишь тихим шелестом ветра: животных, несомненно, спугнула вторая магическая вспышка и предшествовавшие ей крики.

Когда ослепительное свечение неожиданно погасло, Коннор быстро заморгал, чтобы избавиться от послеобраза, который оставил свет в его глазах. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел, что отряд все еще молча стоял с мечами наготове.

Коннору необходимо было выиграть немного времени, чтобы отдохнуть и понять, какого черта здесь происходит.

Тонкий шелк, из которого была сшита рубашка мужчины, поблескивал в тусклом свете лун. Он рассеянно поднял светящийся зеленый клинок, его жиденькая бороденка зашевелилась, когда он нахмурился. Он скользнул своими холодными глазами по Коннору, морщинка между его бровей стала глубже, когда в голове незнакомца зашевелились шестеренки. Ведь он, без сомнения, все понял.

Он не сводил с Коннора своих холодных сосредоточенных глаз. Это был взгляд убийцы, заточенного в низкорослом теле книгочея.

Секунды шли, и Коннор размял пальцы в предвкушении. Он редко имел дела с вельможами, но того, что ему довелось услышать и увидеть, было достаточно, чтобы удостовериться, что они были опаснее любого воина.

Солдат обладал мечом, но вельможа обладал властью. Реальной силой. Справедливость была пустым звуком для тех, кто подстраивал законы под свои нужды и для кого плебеи становились козлами отпущения, когда что-то шло не так.

Десять солдат. Один вельможа. В любой момент сквозь Брешь могли пройти новые стражи, а это означало, что Коннор был явно в меньшинстве и победить ему было не по силам.

«Единственный способ выбраться из ада – это пройти через него», – говорил его отец.

Что ж, да будет так.

Он отправится в самое пекло.

Тело Коннора зудело от желания нанести первый удар, и он еще раз бросил взгляд на меч, лежавший в траве. Он ждал хозяина неподалеку от мертвого короля, холодная сталь мерцала в лунном свете.

Коннор был слишком далеко, не было никакой возможности схватить меч, прежде чем солдаты доберутся до него. Чтобы сделать это, придется действовать с умом и осторожностью.

Он надеялся на то, что минутная задержка поможет облегчить мучения после нападения духа, однако боль не утихала. Каждый вздох по-прежнему жег так, словно ему вырвали легкие. Жалящая боль пронзала грудную клетку так, будто кто-то разорвал ее когтями и прокручивал их, вырывая из тела куски.

Коннор должен был сосредоточиться. Отгородиться от мучений. Заглушить их и сфокусироваться на нависшей над ним угрозе.

Вельможа подошел к телу короля и осмотрел его. Несколько секунд он стоял молча, нахмурив нос в отвращении.

«Если заговоришь первым, проиграешь, – всегда предостерегал ученика Бек Арбор. – Думаешь, будет драка? Закрой свой чертов рот и жди. Слушай. Наблюдай».

Несмотря на то, что все инстинкты кричали о том, чтобы Коннор схватил меч – и плевать на последствия, он ждал.

И наблюдал.

Что бы он ни сказал, они ни за что не поверят плебею. Не станут слушать его версию произошедшего.

Плечи вельможи, неотрывно глядевшего на тело Генри, напряглись. Он поднял светящийся кинжал над головой и, кряхтя от напряжения, вонзил его по рукоятку в живот трупа. Пробормотав себе под нос проклятие, он плюнул королю в лицо.

Ну ничего себе.

Ночь становилась все занятнее.

Все было еще хуже, чем думал Коннор поначалу. Это были вовсе не королевские солдаты – по крайней мере, уже не были. Теперь они представляли того – или тех, – кто убил короля Генри.

Коннор становился свидетелем государственной измены, а это означало, что его не оставят в живых.

– Хотел бы я это увидеть, – произнес вельможа, небрежно покачав головой, и вытер окровавленный кинжал о штанину Генри. Он быстро оглядел поле, и его взгляд вновь остановился на Конноре. – Расскажи, что произошло. У кого он теперь?

Коннор стиснул зубы, все еще не до конца уверенный в том, что понимает, во что ввязался. Вместо того чтобы ответить, он просто выжидал, сжав руку в кулак и готовясь к войне. Знатный мужчина нетерпеливо щелкнул пальцами.

– Призрак, парень. Где он?

Ага.

Дух.

Коннор напрягся, решая, что сказать, но самым умным казалось не говорить вообще ничего. Драгоценные секунды шли, а он все еще пытался проанализировать ситуацию, опередить мужчину, который явно понимал, что здесь происходило.

«У кого он теперь?» – спросил аристократ.

Должно быть, после смерти Генри призрак стал верен кому-то другому. Когда-то они были союзниками, но дух явно не пытался спасти короля. Он с безразличием наблюдал за тем, как Генри умирал на залитой кровью полевой траве, далеко от дома.

Как бы то ни было, призрак больше не подчинялся королю. Единственной зацепкой относительно того, куда делся фантом, была искаженная тень, покинувшая труп Генри.

Приступ страха пронзил грудь Коннора, когда ему в голову пришла чудовищная мысль.

Быть может, призрак был не просто духом в ночи, парящим в воздухе и убивающим по собственной воле. Быть может, он обитал в теле мертвого короля и использовал его, чтобы выжить.

Если так, то его хозяин был мертв, и, похоже, призрак уже выбрал для себя новое теплое тело.

Коннора.

Этим людям был нужен призрак, и они пришли сюда, чтобы убить его ради этого.

Или, скорее, пришли, чтобы попытаться это сделать.

– Ты что, немой? – скептично поднял бровь вельможа.

Книгочей подошел ближе, смерив Магнусона взглядом и, очевидно, сделав свои выводы. Коннор выпрямился, испытывая непреодолимое желание обнажить меч, висевший за спиной, но его взгляд метнулся к солдатам, стоявшим позади вельможи.

Мгновение спустя коренастый человек с кинжалом в руках остановился и изучающе посмотрел на Коннора с выражением жалости на лице:

– Он ведь у тебя, да?

Коннор нахмурился. Он, черт возьми, не собирался ничего признавать.

Солдаты, окружавшие вельможу, приближались, направив мечи на Коннора. Они шагали, стуча доспехами. Единственным звуком в этой до жути тихой ночи был звон металлической кольчуги под золотыми пластинами. Все солдаты сурово смотрели на Коннора сквозь прорези в шлемах, готовясь пронзить мечами.

Это плохо.

– Стоять, кретины, – произнес вельможа, лениво взмахнув запястьем.

Они подчинились, остановившись на полпути.

– Не обращай на них внимания, – сказал человек. – Они просто взвинчены. Как и все мы после того, что случилось сегодня. Столько сложностей, – он потер глаза свободной рукой, в то время как в другой свободно держал светящийся кинжал. – Все прошло не идеально, но, полагаю, довольно неплохо. Боюсь, ты лишь очередная загвоздка в длинном списке ошибок, случившихся сегодня. Пора все исправить. Пора исправить ошибки этого человека, – добавил он, кивнув на труп за спиной.

Коннор бросил мимолетный взгляд, но не на короля, а на меч, лежавший рядом с телом. Он был недалеко, и, если действовать осторожно, ему удастся достать его.

– Сколько тебе? – спросил вельможа почти скучающе. – Где-то двадцать четыре? Двадцать пять? Жаль. С твоим телосложением ты мог бы стать неплохим солдатом, – он пожал плечами и свободной рукой разгладил рукав мантии.

С этими словами книгочей оглядел кроны деревьев. Сперва, к облегчению Коннора, его взгляд скользнул мимо дома. Возможно, спрятавшись среди листьев и притаившись в тени, женщина с дочерями были в безопасности.

Однако вельможа замешкался и, прищурившись, вгляделся в ветви, среди которых был спрятан дом женщины. Он растерянно наклонил голову набок и настороженно шагнул вперед, словно не веря своим глазам.

– Что вам нужно? – рявкнул Коннор, стараясь отвлечь внимание мужчины от дерева.

– Похоже, наш маленький плебей все-таки умеет разговаривать, – произнес книгочей, криво ухмыльнувшись.

Солдаты позади него издали смешки.

Однако вельможа не отвернулся от дерева, и его взгляд задержался на доме в кроне:

– Там твоя семья?

– Нет.

Коннор нахмурился, испытывая раздражение от того, что человек все еще разговаривал, но ему не на что было жаловаться, ведь это помогло выиграть время. Чем дольше вельможа говорил, тем больше сил набирался Коннор перед неминуемой битвой.

Солдаты крепче сжали мечи, доспехи забряцали, когда они стали переминаться с ноги на ногу. Все они не могли дождаться, когда начнется драка. Их нетерпение было почти осязаемым. Их жажда крови.

Воздух был словно пропитан запахом железа.

– Послушай, юноша, – сказал аристократ. – Встань на колени и сдайся. Все закончится быстро, и я даже проявлю к тебе доброту. Твоя смерть будет безболезненной, но только если ты упростишь мне задачу.

– Хотите, чтобы я просто сдался? – Коннор фыркнул, услышав столь абсурдное предложение. – Кто согласился бы на подобное?

– Умный человек, который знает, когда выйти из игры, – парировал незнакомец. – Ты и понятия не имеешь, что стоит на кону. Сколько жизней стоит на кону. Судьба мира зависит от того, какой выбор ты сделаешь.

– Да ты что? – с сомнением в голосе спросил Коннор, его пальцы дернулись, когда он незаметно расправил плечи. Он изо всех сил старался отгородиться от боли в груди, готовясь выхватить меч из ножен, висевших у него за спиной.

Коннор уже бывал в подобных переделках, когда на кону стояло не меньше. Как-то он даже схлестнулся с солдатами из Оукенглена и победил, но вот с вельможей он еще никогда не бился. С учетом призрака эта стычка выходила за рамки всего того, с чем он сталкивался прежде.

Новый день. Новый вызов. Упрямство и выдержка, как всегда, помогут ему с этим справиться.

– Тебе не победить, юноша, – вельможа склонил голову набок, словно говорил с ребенком. – Давай начистоту, а? Ты простолюдин. Ты был рожден для того, чтобы платить налоги, служить вышестоящим и в конечном итоге умереть. У тебя нет более высоких целей. Ты не благословлен Норнами. Ты не следующий Избранный, и нет никакого шанса, что ты покинешь эту опушку живым. К несчастью, если призрак у тебя, это не более чем ошибка.

Коннор нахмурился и, прищурившись, со злостью посмотрел на стоящего перед ним мужчину, облаченного в изящные одежды. На мужчину, который считал себя выше него.

– Посмотри, какая судьба постигла последнего Избранного, – вельможа указал на бездыханное тело короля. – Разве не безопаснее просто быть кем-то незначительным? Ты всего лишь плебей. Не глупи и не строй из себя героя в битве, в которой ничего не смыслишь.

По крайней мере, в этом человек был прав. Коннор никогда и не пытался быть героем. Он лишь старался выжить, бродя без цели и направления. Каждый вздох был победой над теми, кто изо всех сил старался его убить, и о большем он никогда не просил.

Вельможа снова посмотрел на дом на деревьях.

– Майклс, Грегори, приведите оттуда всех. Мы не можем оставлять свидетелей.

Время заканчивалось. Дальше тянуть было некуда. Выбор был прост: сразиться в одиночку с целым отрядом или встать на колени и позволить перерезать себе глотку.

Так себе выбор.

Коннор пережил ледяную соль Западного океана не для того, чтобы все закончилось здесь. Его отец отдал свою жизнь не для того, чтобы Коннор просто лег и умер.

От того, что с ним сделал дух, у него во рту выступила кровь. Зрение на миг затуманилось, и в глазах снова потемнело, но он справился с этим и тряхнул головой, чтобы собраться с мыслями.

Двое солдат – тот, что с повязкой на глазу, и тот, что хромал сильнее других, – отделились от отряда и зашагали в сторону дома на дереве. Женщина с детьми исчезла в тени комнаты.

– Оставьте их в покое, – потребовал Коннор.

Вельможа рассмеялся, а двое солдат проигнорировали приказ, даже не обернувшись.

– Мертвецы не отдают приказы, – выпалил вельможа.

– Этот мертвец отдает, – сухо произнес Коннор.

Улыбка сошла с лица книгочея, и он предостерегающе поднял светящийся кинжал. Учитывая столь яркое свечение, оружие наверняка стоило больше денег, чем Коннор увидит за всю свою жизнь, и, скорее всего, обладало магией, которой необходимо было избегать.

Магнусон достал меч из ножен за спиной и крутанул его – приглашение к битве. По рядам солдат пробежал шепоток, они напряглись.

– Это твой последний шанс, – предупредил вельможа. – Не усложняй мне задачу, иначе я спущу с тебя шкуру собственными руками.

Краем глаза Коннор заметил, что хромой солдат добрался до дерева и поставил ногу на первую перекладину лестницы, прибитой к стволу.

– Нужен призрак? – Коннор одарил вельможу суровым взглядом. – Подойди и забери.

Книгочей разочарованно покачал головой.

– Прекрасно. Избейте его, мальчики, но приведите ко мне живым, чтобы я сам мог перерезать ему глотку.

Оставшиеся солдаты двинулись вперед, быстро сокращая дистанцию и обступая своего хозяина. Всего через несколько секунд они подойдут достаточно близко, чтобы атаковать.

Восемь на одного.

Коннор сделал последний успокаивающий вздох. Здесь, на этом Норнами забытом лугу, вариантов было мало, но он поступит так же, как и всегда.

Так или иначе, Магнусон пробьет себе путь из этого ада и прикончит каждого, кто окажется столь глуп, чтобы напасть на него.

Он умел жить только так.

Глава 4. Коннор

Он редко искал неприятностей. Здесь, в лесу, они всегда сами его находили.

Восемь солдат окружили Коннора, а он медленно отступал в лес от дерева, о которое опирался на протяжении всего разговора с вельможей. Хотя он плохо был знаком с этой частью леса, среди деревьев у него все же было небольшое преимущество. Неровная местность выбивала из колеи одетых в тяжелые доспехи солдат, которые привыкли к бою на открытом поле.

Долго на это преимущество рассчитывать не стоило, но Коннор собирался использовать его с максимальной пользой.

Восемь стражей рассредоточились, окружая его, подняли мечи и приготовились атаковать. Коннору необходимо было добраться до второго клинка, и он крепче сжал тот, что держал в руке, в ожидании возможности ударить.

Взмах меча слева, и он отразил удар. Звон металла разнесся по роще молчаливых дубов, и вверх по руке Коннора пробежал разряд тока от силы удара.

Проверка, конечно же, чтобы оценить его рефлексы и навыки.

Двое солдат одновременно напали на него со спины. Коннор нырнул вниз, присев на корточки и упершись ладонью в холодную землю. Их клинки со смачным глухим стуком вонзились в ближайшее дерево. Мужчины поморщились – они оказались отрезанными от группы и на время уязвимыми, пока пытались вытащить оружие из ствола.

Он не позволит им это сделать.

Коннор вонзил клинок в живот ближайшему мужчине, и острый металл проник между пластинами доспехов, призванных защищать солдата. Мужчина закричал от удивления и боли, сквозь прорези в шлеме были видны его широко раскрытые глаза. И тут второй нападавший наконец сумел освободить свой меч.

Клинок все еще торчал в животе первого солдата, и Коннор перекатился на спину и ударил умирающего ногой в бедро. Застонав от усилий, Магнусон использовал инерцию, чтобы подбросить тело мужчины в воздух. Солдат пролетел у него над головой, и Коннор успел вынуть меч из его туловища, запустив трупом в окружавших его стражей.

Мышцы протестовали против быстрых, требующих усилий движений, тело разрывало на части от уже полученных сегодня ранений, но Коннор заставил себя справиться с болью.

Он переживал и не такое.

Умирающий врезался в трех своих братьев по оружию. Звон стали о доспех смешался с криками паники, когда они рухнули под весом его тела. Коннор надеялся вывести из строя больше человек, но хватит и троих.

Цель – разделяй и властвуй. Заставить отряд разбрестись и убрать их по одному.

Проще сказать, чем сделать.

Коннор метнулся в освободившийся проход, и тут же у него за спиной воздух разрезали два меча. Он перепрыгнул через упавших, пока те силились подняться на ноги.

Он приземлился в траву, выйдя из окружения солдат.

Успех.

С каждой секундой в его тело капля за каплей вливалось все больше силы: еще одна маленькая победа.

Перед ним, лежа в траве, блеснул в свете лунного луча меч. Он нырнул за ним, перекатился на бок и схватил клинок левой рукой, оторвавшись от небольшой армии, пытавшейся убить его.

Один солдат уже не жилец.

Осталось еще девять.

На краю леса двое стражей, отправленных, чтобы привести женщину, все еще карабкались вверх по длинной лестнице к маячившему над их головами дому на дереве. У женщины и ее дочерей осталось мало времени.

Как и у Коннора.

На краю поля с хмурым видом ждал вельможа, все еще сжимая в руке свой маленький кинжал.

Грудь Коннора схватило судорогой из-за неутихающей после нападения призрака боли, и он слегка покачнулся, борясь с ней. Не имея иного выхода, Магнусон собрал остатки сил.

Сосредоточиться.

Драться.

Семеро солдат, все еще остававшихся на поле, разделились. На краю леса трое, которых он повалил на землю, сбросили с себя умирающего товарища. Его тело покатилось по земле, а они пытались встать, придавленные весом собственных доспехов. Остальные четверо неслись на Коннора. Их мечи блестели в лунном свете, и у Магнусона оставалось всего несколько мгновений, прежде чем они подойдут достаточно близко, чтобы занести клинки.

Его уловка сработала. Заставив их разделиться, он повысил свои шансы пережить эту ночь, если по-прежнему сможет контролировать ход битвы – а это был большой вопрос.

Коннор крепче сжал мечи и быстро изучил взглядом доспехи противников, когда четверо ближайших солдат добрались до него. В искусно выполненной броне практически не было брешей, ведь она была создана специально для ближнего боя.

Их главной слабостью была скорость. Доспешные пластины на руках и груди замедляли каждое движение. Как бы хорошо натренированы ни были эти солдаты, вес тормозил их, пусть и защищал.

И все же у Коннора было несколько целей. Узкая щель у горла внизу шлемов. Уязвимая полоса вокруг подмышки и позади колен. И, разумеется, щель в доспехе на животе.

Во все эти места можно было нанести сокрушительные, если не смертельные удары.

Когда ближайший солдат добрался до него, мысли Коннора прояснились. Боль в костях мгновенно заглушило предвкушение доброй драки. Он чувствовал все: каждый вдох, каждый удар сердца, каждый порыв ветра в небе над головой.

Он достиг умиротворения. Покоя, несмотря на угрозу предстоящей смерти.

Хотя в пылу битвы он всегда чувствовал себя одним целым со своими мечами, этот миг, это чувство – оно было ему в новинку.

Ночное небо. Вес рукояток мечей в ладонях. Холодный воздух, наполнивший легкие.

Все стало таким ясным.

Каждое движение стало до боли медленным и отчетливым, несмотря на тьму, окутавшую лес. Стражи выдавали каждое свое движение наклоном плеча; инстинкты и подготовка вступили в игру.

Коннор бросил мимолетный взгляд, и все семеро солдат словно застыли на поле: он отметил каждый их шаг, направление, в котором они шли, приемы, к которым они прибегнут. Вельможа ждал, ничего не предпринимая, сжимая в руке светящийся кинжал так, словно он мог защитить его одним своим существованием.

Все это было так легко.

Он не мог постичь эту новую силу, текущую по венам, но не собирался задумываться об этом. Не сейчас, когда на кону стояла его жизнь. Дух сделал с ним множество ужасных вещей, но также пообещал ему силу, которой он и представить не мог.

Возможно, сегодня он сделал для него хоть что-то хорошее.

Когда первый солдат подбежал к нему и замахнулся мечом, Коннор с легкостью ушел в сторону и загнал свой клинок в шею мужчины. Меч пробил его горло и позвоночник, и окровавленное острие клинка показалось с другой стороны его тела.

Двое мертвы.

Осталось восемь.

Сохраняя ясность мысли и остроту ума, Коннор пнул противника в золотую нагрудную пластину, чтобы отбросить тело в сторону. Его сапог оставил на отполированном доспехе кровавый след, когда он вытаскивал меч из шеи мужчины. Страж задергался в грязи, держась за горло, захлебываясь и хватая ртом воздух.

Коннору трудно было испытывать жалость к тому, кто хотел пронзить его мечом всего несколько секунд назад.

На него накинулись еще двое солдат, которые даже не взглянули на павшего товарища. Один из них занес меч над шеей Коннора, в то время как другой целился ему в бок.

Коннор мгновенно отступил, опустившись на колено, и с привычной легкостью взмахнул обоими мечами. Один из клинков отразил атаку слева, и в ночи раздался лязг металла о металл. Не прерывая движения, он вонзил второй меч в открытую подмышку второго стража. Мужчина завопил от боли, упал на колени, выругавшись, и уронил оружие.

Никакой пощады.

Никакого выбора.

Не сегодня.

Коннор поднялся и пнул выжившего стража в крестец. Мужчина плюхнулся на землю лицом вниз и в мгновение ока вышел из строя. Раненый солдат выкрикивал непристойности и прижимал ладонь к пронзенной подмышке. Жертва отвлеклась и была обезоружена, и Коннор вогнал один из клинков в прорезь в золотом шлеме.

Страж обмер. Коннор пнул солдата в грудь и вынул окровавленный меч, позволив мужчине упасть на примятую луговую траву.

Трое мертвы.

– Бестолочи! – пробормотал вельможа. Сквозь лязг доспехов и шепот мечей, разрезавших воздух, его голос было практически невозможно расслышать.

Выживший страж заставил себя подняться на ноги, однако комок грязи, застрявший в его шлеме, залепил его левый глаз. Он напал, и Коннор едва успел вовремя поднырнуть. Солдат по инерции споткнулся и полетел вперед, его острый клинок вонзился в траву.

Если бы Коннор не пригнулся, меч снес бы ему голову начисто.

Теперь им было плевать на приказы. Похоже, солдатам было уже все равно, что им приказали лишь избить его.

Теперь они хотели его прикончить.

Солдат с трудом пытался вынуть меч из земли. Клинок вошел в нее почти по рукоять. Мужчина наклонился и с силой тянул. Меч двигался, постепенно освобождаясь, и у Коннора было мало времени, прежде чем противник снова окажется вооружен.

Быстрым разворотом бедра Коннор ударил солдата по запястью, как раз когда страж вытащил меч из земли. Клинок с тяжелым глухим ударом упал. Королевский страж выругался себе под нос и встряхнул кистью. Прежде чем он успел хотя бы потянуться к оружию, Коннор подсечкой сбил его с ног и уложил на лопатки.

Приближались остальные. Коннор встал коленом на грудь стража и скрестил клинки на его шее. Острый металл скользнул в брешь между доспехом и шлемом.

Солдат замер, глядя своими широко раскрытыми зелеными глазами прямо в душу Коннора. Должно быть, он понял, что будет дальше, – Коннор не отвел глаз.

«Если собираешься отнять чью-то жизнь, – всегда говорил Бек Арбор, – сделай это по крайней мере глядя человеку в глаза. Почувствуй тяжесть того, что ты совершил».

Скрестив клинки и прижав их к шее мужчины, Коннор всем телом навалился на рукоятки и глубоко вогнал смертоносную сталь. Голова стража откинулась на траву, а глаза закатились, пока он захлебывался собственной кровью.

Четверо мертвы.

На поле оставалось еще четверо. Те двое только сейчас забрались на самый верх лестницы, ведущей к кроне.

Коннор редко попадал в такие передряги, когда вынужден был отнять чужую жизнь или рисковал расстаться с собственной. Когда же это происходило, он бился, игнорируя реальность происходящего. Не думал о том, что противники тоже были людьми. Когда-то они были детьми. Многие солдаты на этом поле наверняка были мужьями и отцами, чьи семьи рассчитывали на них. Они были кормильцами. Защитниками. Героями для кого-то. От этих мужчин зависели другие люди – люди, которые пропадут или даже окажутся в нищете, если они погибнут.

Сегодня Коннор запятнал руки кровью не только солдат.

Он засунул чувство вины подальше, когда до него добрались двое из четырех остававшихся на поле врагов. Один бежал, высоко подняв меч, а вот другой не мог все время держать оружие поднятым: наверняка дело было в слабом правом плече, и это Коннор мог повернуть в свою пользу. Последние два солдата плелись позади: их обоих замедляла небольшая хромота.

Если Коннор споткнется о труп, это может стоить ему жизни. Чтобы действовать, ему необходимо было свежее поле боя.

На лугу лежали тела в золотых доспехах. Коннор, пятясь, сделал несколько осторожных шагов назад. Он не выпускал тело короля из поля зрения, стараясь держаться от него подальше и продвигаться ближе к руинам.

Страж, который оказался быстрее всех, добрался до него, и Коннор прижался спиной к валуну. Солдат взмахнул мечом, и клинок просвистел в воздухе от огромной силы удара, но Коннор, поднырнув, в последний момент увернулся. Полированный меч угодил по глыбе, и в воздух взметнулись искры. Резкий скрежет металла о камень прорезал ночь.

Обезглавливания Коннор избежал, но двигался он недостаточно быстро.

Хуком слева страж резко ударил его по носу. Голова Коннора откинулась и ударилась о камень позади – в его череп словно врезался второй кулак.

Все закружилось. Небо смешалось с травой, горло жгла тошнота. Несколько решающих мгновений Коннор не мог отличить верх от низа.

Обжигающая боль прорезала его левую руку. В этот головокружительный миг мир замер, и тело пронзила ледяная боль. Страж стоял перед ним. Слегка проворачивая рукоятку меча, он вонзал оружие глубже в бицепс Коннора.