Текст книги "Призрачный клинок. Книга первая. Том 1"

Глава 10. Коннор

Коннор шагал по густому лесу бок о бок с Итаном. Оба хранили молчание.

С каждым порывом ветра, проносившимся сквозь деревья, лес вдыхал в кроны новую жизнь. Листья и щебечущие птички присоединялись к танцующему вихрю. Листья трепетали от натиска весны, а вечные дубы качались в такт ритму, который задавала природа.

Последние восемь лет этот огромный лес был для Коннора единственным домом.

Идя по прелым листьям, он с каждым шагом все больше и больше разминался. Магнусон повел плечами, пытаясь расслабить болезненные мышцы. Кроме резких мучительных приступов в ране в боку, боль по большей части сошла на нет. Голова стала кружиться меньше. Каждый раз, когда под сапогом изредка похрустывали мелкие веточки, он все больше и больше чувствовал себя собой.

Коннор и раньше сражался с профессиональными солдатами, но в подобных битвах еще не бывал.

В Яррине трое солдат чуть не убили его, когда приняли за разыскиваемого преступника. Получив четыре ножевых ранения в ногу, Коннор почти целый сезон прятался в горной пещере, пока снова не смог нормально ходить. И даже это чудесное выздоровление стало возможным лишь после того, как он потратил большую часть своих денег на рективационное зелье. Отвар, хоть и был слабеньким, все же помог.

Он рискнул и выиграл. Не всем так везло.

Теперь же, получив около дюжины ранений в спину, ноги и бока, Коннор с легкостью бродил среди деревьев. Единственным напоминанием о существовании некоторых ран были грубые повязки, натиравшие кожу.

Боль почти полностью прошла.

Несколько суставов хрустнули, когда он поднял руки над головой. Боль в ране в боку снова пронзила его до самого нутра, но Магнусонон лишь скривился и постарался не обращать внимания.

– Что за зелья вы мне дали?

Итан покачал головой.

– Когда мы затащили тебя на постель, ты был в отключке. Мы не смогли ничего дать тебе насильно, к ужасу Киры. Мы решили, что ты умрешь, но не могли оставить тебя волкам. Не того, кто спас мою жену и малышек, – Итан вздохнул, и его массивные плечи поникли, когда он отвел взгляд. – Мы поклялись быть с тобой до самого конца, если понадобится, чтобы отблагодарить тебя.

Некоторое время Коннор ничего не отвечал. Тишину нарушало лишь щебетанье птиц, пока он обдумывал то, что сказал Итан.

Он не привык к подобной доброте. Не здесь, где царил закон: либо ты, либо тебя.

– Стой, – широко улыбнулся Коннор, когда до него дошло кое-что. – Все это запугивание в доме было напускным, да? В глубине души ты добряк.

Итан рассмеялся, и его смех разнесся среди окруженных тишиной деревьев. Мужчина прищурился.

– Следи за языком, дружище, не то оставлю тебя в лесу.

Идя через лес, Коннор обошел пятачок земли, чтобы не оставить следов.

Хороший бродяга не оставлял следов и зацепок.

– Без зелий, – рассеянно пробормотал он, остановившись, чтобы оглянуться через плечо примерно в направлении луга. – Этого не может быть.

– Я тоже ничего не понимаю, – признался Итан. – Но ты жив, а остальное не имеет значения.

Коннор не был с этим согласен.

Невиданная сила, усилившийся слух, обостренное обоняние, улучшенное зрение, а теперь еще ускоренное исцеление – все это не имело никакого объяснения, кроме одного.

Призрак.

Он пообещал ему огромную силу, если Коннор добудет маленький зеленый кинжал Отмунда. Вероятно, чтобы получить его, демон одарил его навыками, даже несмотря на то, что их постигла неудача.

Разумеется, магия имела свою цену, и Магнусон не был уверен, что хотел быть в долгу у демона.

– Скажи-ка, Итан, – Коннор обошел поваленную ветку, постаравшись не обломать сучки. – Почему вы с семьей живете здесь? Вы здесь явно уже давно, судя по множеству искусно украшенной мебели. От вас до ближайшего города день пути, а вы прячетесь на дереве. Почему?

Здоровяк снова умолк, напрягши плечи и разглядывая ветви над головой. Мужчины крались дальше по лесу, и старший все не отвечал, лишь покряхтывал, когда обходил поваленные бревна или нырял под ветки.

Минуты шли, и Коннор решил не прерывать тишину. Так или иначе, он получит ответ.

– Кире понравились старые руины, – наконец сказал Итан. – Мы решили, что это просто пришедшая в упадок церковь. Мы и понятия не имели, что они содержат в себе магию. Конечно, мы видели тот каменный зеленый круг и попытались поднять его. Я решил, что мы могли бы его продать и выручить немного монет для наших нужд. Но даже если не учитывать, что камень меня вырубил, он весил с чертов замок. Эту штуку невозможно сдвинуть с места, – покачал головой Финн, рассеянно почесывая локоть. Они по-прежнему шагали через лес. – Я ничего не смыслю в магии. Я соприкасался с ней, лишь когда пару раз варил рективационное зелье, но у меня оно никогда не получалось. Зелья Киры ускоряют исцеление на несколько дней. Мои едва ли подарят несколько лишних минут.

– Ты не ответил на мой вопрос, – говоря это, Коннор изучал окружавший их лес. Благодаря новому улучшенному зрению он мог четко и ясно видеть стволы даже вдалеке.

Он задавался вопросом, навсегда ли это – или, как и любая другая магия, чары в конце концов развеются.

Рану в боку резко прожгла ужасная боль. Коннор застонал, у него подогнулись колени, деревья вокруг закружились. Магнусон ударился плечом о ствол, дерево захрустело от силы, с которой он в него врезался. Парень зарычал от боли, прижав руку к ране от светящегося кинжала.

Единственной, которая все еще болела.

Его накрыли волны мучений, океанским прибоем накатили мысли. Он вспомнил дом. Вспомнил, как камень пропорол его спину. Вспомнил крики солдат над головой.

Это было единственное, что осталось у него от дома, – плохие воспоминания.

Боль ослабила его решимость, и Коннору понадобилось собрать в кулак все силы, чтобы вернуть воспоминания туда, где им было самое место. Он закрыл глаза, свободной рукой сжав переносицу, и сделал несколько успокаивающих вздохов.

– Давай, приходи в себя, – сказал Итан. Он тихонько похлопал Коннора по спине своей сильной рукой.

– Я в порядке.

– Разумеется, в порядке.

– Куда мы идем? – спросил Коннор, меняя тему разговора. – Мы идем уже несколько часов.

Итан снова умолк. Когда боль утихла и Коннор снова обрел почву под ногами, он, прищурившись, посмотрел на мужчину. Коренастый плотник уставился в землю, взгляд его затуманился оттого, что он задумался. Финн рассеянно сжимал плечо Коннора, словно забыв о том, где находится и чем они занимаются.

Было что-то, чего Итан не договаривал.

– Мы направляемся в наш второй дом, который мы построили некоторое время назад, – здоровяк закатал рукава рубашки – по мере ходьбы весенний воздух разогрелся. – Мы останемся там ненадолго, на время сойдет.

Итан несколько раз прочистил горло и пошел вперед через подлесок. Кроны над головами путников мерно покачивались. Листья трепетали на ветру, хлопая друг о друга, когда на них налетал порыв воздуха.

Вдалеке из-за деревьев раздалось тихое пыхтение крупного зверя, его тяжелые шаги глухо стучали, когда он удалялся в сторону. Где-то неподалеку раскололось дерево, и в воздухе разнеслась трель разъяренных пчел.

Итан шел впереди. Коннор хмурился. Его спутник явно что-то скрывал. Поникшие плечи. Хриплый голос. Едва заметная перемена настроения.

Все это говорило о скорби.

Что бы ни произошло в этом другом доме, для Финнов это закончилось плохо – и Итану, похоже, не нравилась мысль о возвращении туда.

– О, ты глянь-ка, – Итан спрятался за дуб и выглянул из-за ствола, наблюдая за чем-то, что находилось вне поля зрения Коннора.

Магнусон остановился на ходу и, проследив за взглядом мужчины, обнаружил сидящего у плакучей ивы бурого медведя, раза в два крупнее человека. Сквозь завесу листьев было видно, что огромный зверь, рыча, зарывался носом в пчелиный улей. Оттенок его тусклого меха идеально совпадал с прелыми листьями, лежавшими вокруг.

Обломки улья застучали о лесную подстилку, с треском падая на твердую землю, а пчелы, отчаянно жужжа, закружились вокруг головы зверя. Некоторые из них пытались ужалить медведя, но, похоже, не смогли пробить его шкуру. Он с довольным видом уплетал мед, хрюкая и причмокивая. Мед застревал у него в зубах, когда он жевал. Когда медведь делал очередной укус, изо рта выглядывали два длинных клыка, завернутых наверх, к носу. Лишь изредка подергивая ухом, чтобы отогнать пчелу, он давал понять, что знает об их присутствии.

Итан широко улыбнулся и, понизив голос, наклонился к Коннору:

– Эти медведи те еще трусы, за ними забавно наблюдать. Так далеко на юге они не впадают в спячку, как северные медведи. Но все равно едят так, как будто собираются пару месяцев дрыхнуть.

Клыкастый медведь наклонил голову в их сторону, услышав голос Итана. Зверь бросил взгляд на Коннора и напрягся, уловив потенциальную опасность. Но Магнусон не двинулся с места, так что медведь закряхтел и вернулся к меду.

Из подлеска, словно призраки, выскочили и пронеслись по примятым листьям два кролика. Первый, добежав до медведя, с легкостью запрыгнул ему на ногу. Второй промахнулся и упал на землю. Катаясь на спине, он засучил в воздухе своими пухлыми маленькими лапками. Медведь, не шелохнувшись, продолжил уплетать мед, а первый кролик стал радостно слизывать то, что капало на густой мех на животе зверя.

Итан рассмеялся:

– Я, пожалуй, тоже мог бы присоединиться к ним и умыкнуть немного меда. Похоже, он слишком толстый, чтобы обратить на это внимание.

Коннор оперся о дерево и, оторвав взгляд от медведя, обратил внимание на здоровяка, прятавшегося за стволом дерева вдвое уже него. Итан выделялся, как нарыв на большом пальце.

Никто здесь по-настоящему не боялся смерти. Каждый день мог стать последним, а значит, жить нужно было на всю катушку.

Чтобы выжить в Древнем лесу, нужно было быть немного сумасшедшим: это касалось как людей, так и животных.

Итан широко улыбался, облокотившись о дуб, полностью поглощенный сражением между зверем и насекомыми едва ли в двадцати метрах от них. Коннор ничего не смог с собой поделать и стал разглядывать лицо мужчины. Оно озарилось улыбкой от радости, которую он находил в природе и своем открытии, – и это задело какие-то струны в глубине души Коннора.

Ностальгия.

Его отец тоже так делал, когда они жили в Кёркуолле. Когда Коннор был маленьким, отец брал его на природу, показывал все, что было в Огнедышащем лесу, росшем на острове, и рассказывал, как природа защищает себя и своих жителей. Он всегда говорил о деревьях так, словно они были живыми, дышали, наблюдали за теми, кто входит в лес.

Словно сами деревья излучали магию.

Итан усмехнулся и снова жестом велел Коннору следовать за ним. Что-то шевельнулось глубоко внутри Коннора. Эта ностальгия причиняла боль. Но, честно говоря…

Ему этого не хватало.

Того, как Кира по-матерински раздавала указания. Простодушной честности Итана. Намека на сострадание. Коннор не знал, что и думать об этой семье, которая не хотела, чтобы он уходил, когда большинство отвернулось от него.

Даже Бек Арбор.

– Итак, расскажи о своей семье, – хлопнул в ладони здоровяк, пока они шагали по лесу. – У тебя есть жена? Бьюсь об заклад, ты уже дорос до того, чтобы жениться.

Коннор поморщился при мысли об этом. Ни одна женщина не пожелала бы подобной жизни, да и дети заслуживали лучшего.

Некоторое время тишину прерывал только тихий щебет птиц в кронах.

– Все в порядке, – грубо похлопал Коннора по спине Итан, отчего по позвоночнику парня разошлись небольшие волны боли. – Не нужно делиться тем, о чем ты не хотел бы вспоминать.

– Спасибо.

– Однако путь предстоит долгий, – предупредил плотник. – Надеюсь, ты не против, если я заполню тишину.

Коннор пожал плечами. Он бы предпочел помолчать, но это было не настолько важно, чтобы высказывать свое мнение.

– Бедняжка Фиона, – сказал Итан, покачав головой. – Это моя младшенькая. Та самая, ну, на лугу…

– Я помню.

– Ее разбудила вспышка зеленого света. Она сказала, что увидела, что мужчина ползет во тьме, и решила пойти помочь ему, – Итан почесал в затылке. – У малышки доброе сердце, но она слишком доверчива.

– Как и большинство детей.

– А тот человек, – Итан сморщил нос от отвращения, – схватил ее вот так. Испачкал кровью ее лицо, ее волосы.

Тот человек.

Эти люди понятия не имели, кто это был.

Финны не знали, что у них на лугу погиб король.

Коннор сделал медленный выдох, не зная, что и сказать. Испуганная девчушка пыталась выбраться из хватки умирающего короля, понятия не имея, почему он повел себя так жестоко. Даже если физически он ей не навредил, отпечаток этих событий останется на всю жизнь.

– А потом появился ты, – спокойно добавил Итан. Он говорил тихо. – Ты выскочил непонятно откуда, размахивая двумя мечами так, словно родился с ними, положил десяток мужчин и даже бровью не повел.

– У меня все тело в шрамах, я с трудом хожу, у меня кружится голова, и я все еще не знаю, чем, черт побери, пырнул меня тот вельможа, – поправил его Коннор. – Это называется «и даже бровью не повел»?

– Где ты научился так драться? – склонив голову, Итан бросил настороженный взгляд на Коннора. – По словам Киры, ты был похож на дух, вселяющий страх в сердца врагов.

У Коннора кровь застыла в жилах при одном только упоминании этого слова.

Дух.

Возможно, Кира тоже видела призрака. Возможно, она знала, что он с ним сделал, но Коннор в этом сомневался. Если бы они подозревали, что он каким-то образом связан с демоном, то наверняка не были бы столь великодушны.

Как бы Коннор ни хотел оставить свое прошлое при себе, стоило признать, что вопросы были справедливыми. Если бы он приглашал в свой дом незнакомца, который мог прикончить его во сне, он тоже захотел бы кое-что о нем разузнать.

Так уж и быть. Он удовлетворит любопытство Итана.

– Когда я ушел из дома, мне понадобилось время, чтобы узнать все о выживании, – произнес Коннор. – Я работал, когда выпадала возможность. Воровал, если это было необходимо. Один старый фермер как-то увидел, как я мухлевал в дартс в таверне, а потом прижал меня к стенке. Он оказался королевским гвардейцем в отставке, который решил провести последние годы на старой ферме, принадлежавшей его семье. Я думал, он меня сдаст.

– Черт, – пробормотал Итан.

– Я отреагировал точно так же, – признался Коннор. – Решил, что мои дни сочтены. Но старик заключил со мной сделку. Он не отправит меня на виселицу, а я должен буду работать на его ферме. В обмен он будет меня кормить, одевать и тренировать по два часа в день. Я его звал сэр Бек, и это бесило его до чертиков. У фермера не было денег, но мне и не нужны были деньги после всего, что он для меня сделал.

Некоторое время они просто шагали по тихому лесу, листья похрустывали под их ногами. Над головой щебетали птицы, и Коннор на миг затерялся в воспоминаниях о сэре Беке. О том, как старик сидел на пне, наблюдая за Коннором, размахивающим мечом. Сидя на этом пне, Бек давал парню один урок за другим. Отмечал все, что Коннор делал неправильно, и изредка указывал на пару вещей, с которыми он справился хорошо.

– Похоже, он был добр к тебе, – сказал Итан. Коннор почесал затылок.

– Он был честный человек, но это была только сделка. С сердечной привязанностью мало общего. Нас связывали лишь отношения учителя и ученика.

– И все же в таком мире, как наш, это настоящий подарок.

– Пожалуй.

На автомате подчинившись инстинктам и интуиции, Коннор аккуратно обошел куст, чтобы не обломать веточки. Проходя мимо зарослей, он заметил в грязи крошечный след размером с ботинок маленькой девочки.

– Им стоит быть осторожнее, – предупредил Коннор, указав на след.

Итан вздохнул:

– Глаз-алмаз.

Он поднял камень, лежавший неподалеку, и провел по следу, стирая его.

– Уэсли все лучше и лучше удается скрывать следы, но ему еще нужна практика, – Итан замешкался. – Может, дашь ему пару советов?

Коннор кивнул, и его накрыла новая волна тоски по дому:

– Если это необходимо, чтобы заслужить свой хлеб.

Итан разочарованно прицокнул:

– Я не это имел в виду. Разумеется, мы не откажемся от лишней пары рук для обустройства дома, пока ты выздоравливаешь, но мы не придерживаемся принципов взаимовыгоды. Хорошие люди делают друг другу добро. Таков мой образ жизни.

При этих словах Коннор испытал резкую боль в груди: подобное кредо до жути напоминало то, что говорил его отец.

Человек выше всего тогда, когда наклоняется, чтобы помочь нуждающемуся.

Слова жалили его. Однажды у Коннора уже отняли дом, и не было смысла искать новый.

Он умолк. Несколько минут спутники шли, не произнося ни слова, за исключением редких ругательств, которые Итан бурчал себе под нос, перебираясь через поваленное бревно. Чтобы отвлечься, Коннор изучал то, что их окружало. Не теряя бдительности, ожидая момента, когда призрак снова появится.

Но ничто не двигалось, кроме птиц, пролетавших над головой, и веток, качавшихся на ветру.

Когда Коннор прижал ладонь к стволу, чтобы взобраться на валун, по дереву пробежала маленькая коричневая ящерка с зеленым узором в виде молнии на спине. Она скользнула по его пальцам, задержавшись на миг, чтобы посмотреть на человека, после чего побежала по своим делам.

В мрачном безмолвии леса между деревьями промчался силуэт. Коннор замер, забираясь на валун, с напряжением вглядываясь туда, где увидел движение.

Олень, наверное. Просто кабарга, бродящая по лесам Салдии. Но Коннор хотел убедиться.

Вглядываясь в деревья, Магнусон увидел, как за осиной в сорока пяти метрах от них показались истрепанные полы клочковатой мантии. Силуэт мелькнул за другим деревом и исчез за высокой елью.

А затем ничего. Вокруг щебетал лес, спокойный и умиротворенный, словно там и не было никакого призрака.

Но дух все еще был здесь, наблюдал и ждал вне досягаемости. Вот только Коннор не был уверен, чего – или кого – он ждал.

Когда призрак появится снова, нужно быть готовым к тому, чтобы еще раз встретиться с ним лицом к лицу. Не только ради себя, но и ради Финнов.

Глава 11. Коннор

Солнце медленно опускалось на Древний лес, сквозь деревья послышался низкий гул водопада. Тихое бормотание потока воды быстро превратилось в громогласный рев. По мере того как Коннор приближался к воде, воздух стал более влажным, и вскоре рубашка начала прилипать к коже. Ветер доносил землистые запахи мха и влажной травы, насыщенные и тяжелые, а между деревьями струился туман.

– Мы уже близко, – сказал Итан, низким голосом прерывая тишину, продлившуюся целый час.

Земля под ногами пошла в гору, и холм подвел их ближе к ревущему водопаду. В нескольких метрах от путников с холма стекал ручеек, петляя по подлеску между поваленными бревнами, увлекая своим потоком случайные листья. Тихое журчание воды, бегущей по камням, колыбельной разносилось по лесу, и Коннор, утопая сапогами в листьях, на миг прикрыл глаза, наслаждаясь этой песней.

Жизнь бродяги не изобиловала удовольствиями, и он всегда ловил момент, чтобы насладиться теми, которые удавалось встретить на пути.

На вершине холма имелось небольшое озеро. Рябь, расходящаяся по его поверхности, искажала красные и белые камушки всего в нескольких десятках метров под поверхностью кристально-чистой воды. На противоположном берегу из озера вытекала река, вдоль ее русла торчали булыжники, и она, извиваясь, струилась между деревьями. Песчаный берег реки порос ярко-зеленым кустарником и нежно-фиолетовыми цветами: и те, и другие покачивались на ветру.

Светло-коричневый олень с белыми пятнами на шкуре склонил свою украшенную рогами голову к воде, чтобы напиться. Он открыл рот, над губами показались толстые клыки. Олень замер, встретившись взглядом с людьми, но не убежал.

Итан опустился на колени и погрузил руки под воду. Пальцы его, оказавшись под поверхностью воды, засверкали от мягкого золотистого света, пронизывающего своими лучами прозрачную, как стекло, жидкость. Итан вымыл лицо, не чувствуя воздействия магии или не подозревая о ней. Мужчина почесал шею и сделал глубокий вдох, вода стекала по его спине.

Коннор погрузил флягу в кристально чистую воду и сделал большой глоток, изучая обстановку, сканируя лес в поисках признаков дома.

Он решил, что именно в таком месте могла бы поселиться семья Итана.

И действительно, неподалеку он заметил перекладины лестницы, прибитой к стволу, каждая из них была замаскирована под бугорок на дереве. Осушив флягу, Коннор снова опустил ее под воду, чтобы наполнить еще раз, и кивнул на лестницу:

– Мы на месте?

Итан кивнул:

– Глаз-алмаз. Сюда.

Он жестом велел Коннору следовать за ним вдоль берега. Когда люди совсем приблизились, олень вздрогнул и наконец бросился в лес, мелькнув белым хвостом в качестве знака отступления.

Несколько секунд изучая взглядом крону, Коннор наконец заметил силуэт дома, гнездившегося в ветвях, – не более чем тень в свете приближающегося заката.

– Он пришел! – радостно выкрикнула маленькая девчушка с вершины дерева. – Папочка пришел!

– Фиона, нет… – произнесла Кира, но фраза утонула в топоте ножек по полу.

Деревья закачались на ветру, и угол крыльца выглянул из-за листьев. Лучи света заполнили отверстия, где не хватало нескольких досок. Перила держались на одном гвозде, буквально на честном слове, и тихонько покачивались в такт крыльцу.

Хлопнула дверь, по деревьям пронесся звук стука дерева о дерево, и мимо перил пронеслась смутная тень. Скрипнула доска, до боли громко в вечерней тишине, и крошечный силуэт стал спускаться по лестнице. Дом застонал, противясь движениям деревьев, на которые опирался, и стали видны еще некоторые части строения. Отсутствующий ставень. Разбитое стекло в раме. Несколько недостающих досок в углу. Запах плесени в воздухе.

Дом явно был заброшен. Печаль в голосе Итана во время разговора ранее заставила Коннора задуматься, почему так получилось.

Крошечная фигурка добралась до земли, и, когда она вышла на свет, Коннор узнал золотистые косы девочки с поля.

Фиона.

Над головой скрипнуло несколько досок, когда Кира вышла на крыльцо и выглянула наружу. Ее черты лица озарил приглушенный свет. В уголках ее глаз появились глубокие радостные морщинки, когда она взглядом проследила за дочерью, бегущей по берегу. Выйдя из тени, к женщине присоединился молодой человек, высокий и тощий, с такими же светлыми волосами, как и у других детей.

Это, без сомнения, Уэсли.

Итан встал на колено и распростер объятия в ожидании Фионы, но взгляд маленькой девчушки метнулся к Коннору:

– Это ты!

Она понеслась к нему и обхватила за талию. Девочка прижалась щекой к ране в боку, и от давления по позвоночнику Коннора пронеслись разряды боли. Он поморщился и стиснул зубы, нежно отстраняя ее.

– Привет, – сухо произнес он.

– Где мои объятия, дитя, которое я породил? – пробормотал Итан, сердито пожав плечами и снова распахивая объятия.

Фиона захихикала и обняла Коннора еще крепче. Он поморщился от того, что по спине прокатилась еще одна волна боли.

– Ты породил, да? – фыркнув, сказала Кира, спустившись по лестнице и спрыгнув на землю.

– Я участвовал, – Итан оперся локтем о колено.

– Иди сюда, мальчик мой, – с улыбкой произнесла Кира, притягивая Коннора в свои крепкие объятия.

– Мальчик? – спросил Коннор, усмехнувшись. – Ты, наверное, хотела сказать «взрослый мужчина, спасший твою задницу», Кира.

– Ну ладно, – смеясь, произнесла она. – И это тоже.

Такое панибратство казалось странным. Чужим. Чем-то, чего он уже давно не испытывал. Коннор стоял, замерев от неловкости, но окружающих, похоже, не слишком заботили его неудобства.

Тихонько взвизгнув, по лестнице спустилась и прыгнула в объятия Итана еще одна девочка – скорее всего, Изабелла.

Отец крепко обнял и поцеловал ее в лоб, но она смотрела лишь на Коннора. Сведя брови и широко распахнув глаза, Изабелла смотрела на него с опаской, словно думала, что он может съесть их всех.

Фиона тем временем снова обвила ручками талию Коннора. Он нахмурился и поднял руки, раздумывая, что с ней делать. Когда он ее отстранил, это не сработало. Похоже, девочка понятия не имела, что такое личное пространство и как нужно обращаться с ранеными.

– Довольно, довольно, – Итан посадил среднюю дочь на плечи, а затем встал и отогнал Фиону. – Дай человеку вздохнуть. Семья, это Коннор.

Высокий тощий парень с привычной легкостью соскользнул по стволу, едва ли вообще воспользовавшись лестницей:

– Меня зовут Уэсли.

– Я так и понял, – признался Коннор.

По лесу разнесся хохот, когда Фиона зачерпнула в ладонь воды из озера и облила ей Изабеллу, сидевшую на шее у отца. Капли попали Итану в лицо, и он поморщился, демонстрируя раздраженное терпение человека, который не впервые переживает подобное.

Изабелла наконец-то улыбнулась и, спрыгнув с отцовской шеи, погналась за сестрой. Они бежали вдоль берега, и хохот только усиливался.

– Девочки! – погрозила пальцем Кира, идя за ними. – Что я вам говорила о шуме?

– Мне нужна горячая еда и постель, – с тяжелым вздохом произнес Итан, вытирая лицо полой рубахи. – Подозреваю, что и тебе тоже, Коннор.

– Пожалуй, через минуту.

Итан кивнул:

– Когда будешь готов.

Не произнеся больше ни слова, Итан забрался по лестнице и исчез в доме. Уэсли присоединился к матери, чтобы помочь ей отогнать сестер от озера.

И вот Коннор остался один – если можно так сказать. Наблюдая за хаосом и болтовней вокруг, слушая галдеж, прорезавший тихий день, он так и не смог понять, почему они ему доверяли. Незнакомцу. Да, он спас девочкам жизнь, но он все равно был для них незнакомцем.

Когда девочки перешли от разбрызгивания воды к метанию грязью со дна озера, Уэсли и Кира повернулись к нему спиной, чтобы разнять сестер. Коннор провел рукой по волосам и ускользнул в лес, хотя даже не знал, куда идет.

У него никогда не было цели. Он просто продолжал идти.

Он шел, пока не перестал слышать болтовню и пока грохот водопада окончательно не умолк. Честно говоря, он понятия не имел, что хотел здесь найти. Толику тишины, быть может, или хоть секунду в одиночестве. Чтобы решить, что делать дальше.

Когда он остановился возле дуба, желудок пронзила резкая боль, и в нем заурчало. Несмотря на то, что, пока они шли, Итан почти постоянно угощал Коннора целыми горстями вяленой оленины, в животе не переставало урчать. Было такое чувство, что сколько бы он ни съел, этого будет недостаточно. И сколько бы ни выпил. Учитывая, как много для Коннора уже сделали Финны, он не хотел просить их о большем.

Это казалось неправильным.

Его грудь пронзила сильная боль, словно в сердце вогнали кинжал. Парень застонал и выругался себе под нос. Боль снова вспыхнула, и он поднял рубаху, чтобы осмотреть шрам на груди. Он светился зеленым, пульсировал магией, которую Коннор пока не понимал.

Так много вопросов. Так мало ответов.

И призрак, затаившийся где-то в лесу.

Магнусон повел ухом, когда до него донесся тихий звук шагов. По паузе между шагами он предположил, что за ним шел взрослый человек с более широким шагом, чем у него самого. Коннор шел с Итаном весь день, у здоровяка был более тяжелый шаг, он ступал с некоторым шумом. Походка Киры была легче, женщина немного шаркала.

Значит, Уэсли. Похоже, парень пошел за ним следом.

Коннор сел на ближайшее бревно, прислонился спиной к росшему рядом дереву, наслаждаясь дыханием вечера.

Как только он прислонил голову к стволу, по прелой листве пробежал небольшой зверек. На противоположный конец бревна вскочила белка, высунув крошечные клыки изо рта и с любопытством склонив голову набок.

Великолепно. Одна из этих чертовых тварей.

Коннор простонал, упершись пальцем в висок. Он решил наблюдать за белкой, желая увидеть, что она попытается у него стянуть. Эти маленькие монстры вечно сновали вокруг, воруя все, что могли, у всех, кто жил в лесу, но при этом редко орудовали в одиночку. Пока одна белка привлекала внимание, другая наверняка болталась неподалеку в ожидании возможности стянуть что-нибудь из кармана Коннора.

Магнусон слегка повернул голову, краем глаза ища признаки каких-либо движений. Ну разумеется – за его спиной крался еще один зверек.

Маленькие ублюдки.

Коннор раздраженно покачал головой, изучая взглядом лес, в ожидании, что они совершат какую-нибудь глупость. На этом участке разномастные деревья росли близко друг к другу. Дубы, вязы, клены, несколько берез и редкая ива то тут, то там давали мелким существам массу возможностей спрятаться. Не говоря уже о том, что здесь росло много орехов и кустарников, которые можно было обобрать. Там, где жили мелкие зверьки, бродили и хищники, а это означало, что можно на славу поохотиться.

На лес опустился закат, пока Коннор вглядывался в растущие тени в поисках кроличьих нор и птичьих гнезд. Столько живности… Здесь наверняка охотились и моровые волки.

Белки подбирались ближе, чувствуя себя безнаказанными, в то время как он не спускал глаз с них обеих. Та, которую он видел краем глаза, подкралась к фляге у него на поясе и потянулась к тонкой веревке, которой фляга была привязана к ремню.

Не-а.

Коннор схватил клыкастую белку за шкирку и бросил в сторону подружки на другом конце бревна.

Они обе тут же ощерились и сердито затрещали, жалуясь и стеная оттого, что оказались пойманы. Шикнув напоследок, белки убрались прочь, разбрасывая листья на бегу.

Шорох шагов стал громче, и Уэсли наконец вышел из-за дерева. Прислонившись к стволу, долговязый парень скрестил руки на груди и поглядел на белок, шмыгнувших в подлесок.

– Ненавижу этих паршивок.

– Никто их не любит, – Коннор закрыл глаза и прислонил голову к дереву за спиной. – Я пришел сюда, чтобы побыть в одиночестве.

– Ага, как и все мы? – сказал парень, рассмеявшись.

И все же не сдвинулся с места.

– Ты слишком много времени провел с сестрами, – сухо произнес Коннор, уголок его губ дернулся от сдерживаемой улыбки.

– Наверное, ты прав, – признал Уэсли. – Как ни странно, личное пространство здесь роскошь.

Некоторое время они оба молчали, и Коннор просто наслаждался тишиной леса. Он прислушивался к щебету птиц и другим признакам жизни вокруг. Внимание не привлекло ничего нового, и Магнусон сосредоточился на своем размеренном дыхании.

Тишину нарушил небольшой хруст: Уэсли на что-то наступил. Коннор слегка приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, и увидел, что к ногам Уэсли упало несколько кусочков коры.

Коннор навострил уши. Упало еще немного коры. Благодаря недавно обретенному повышенному чутью теперь Магнусон замечал то, на что раньше не обратил бы внимания.

Новые умения завораживали его, но, как бы сильно Коннору ни нравилась эта сила, ему еще не сообщили о цене. Хотя он имел мало опыта в отношении магии, множество песен предупреждало о том, что сделки с мертвыми редко заканчивались хорошо.

Неспроста некромантия была вне закона.

– Тебе неплохо удается заметать следы, – сказал Коннор, прерывая тишину и потирая глаза. – Однако ты пропустил несколько следов Фионы на земле.