Текст книги "Призрачный клинок. Книга первая. Том 1"

Даже в тени шлема было видно, что солдат улыбается, стараясь углубить рану. Его белые зубы заблестели в лунном свете.

Мучительная боль пронзила мозг Коннора, и инстинкты взяли над ним верх. Он ударил мужчину коленом в живот. Коленная чашечка врезалась в доспех. Это не причинит солдату боли, но Коннору было плевать. Удара было достаточно, чтобы заставить мужчину потерять равновесие, а это все, что нужно Магнусону.

Страж отшатнулся назад. Он держал меч уже не так крепко, и Коннор с силой пнул его в грудь. Солдат упал, увлеченный на землю собственными тяжелыми доспехами, а его клинок остался вонзенным в руку Коннора.

Стиснув зубы, Коннор бросил меч, который держал в правой руке, и схватился за рукоятку оружия стража. Он быстро вынул клинок из своей руки. Его пронзила жгучая боль. Он сдержал мучительный крик, рвущийся из глотки, отказывая им в удовольствии услышать, как ему больно.

Парень пошатнулся. В голове звенело оттого, что горячее пламя в левой руке разгорелось сильнее, но он все же сумел поднять с земли второй клинок. Ему каким-то чудом удавалось крепко держать оба оружия, но это чудо не продлится долго.

Возможно, это ранение стоило ему всего боя.

«Если проигрываешь, – как-то раз сказал ему Бек Арбор, – то уйди в сиянии горькой славы. Забери этих ублюдков с собой».

Коннор напряг шею от мучений, сотрясавших его тело. Брови нахмурились от дробящей боли из-за огромной раны в бицепсе, но он отказывался сдаться сейчас.

Парень изо всех сил старался удержаться на ногах, в то время как упавший солдат встал. Остальные трое выживших стражей тоже вступили в схватку, и вместе они снова окружили его.

«Забери этих ублюдков с собой».

Коннор поднял меч, готовясь отразить очередной удар, но не мог уследить за ними. Когда солдат, стоявший перед ним, поднял меч, чтобы ударить, другой из четверки с силой пнул Коннора в ногу. Он упал на колени, и увидел сапог всего за несколько секунд до того, как тот впечатался в его лицо.

В рот хлынула кровь. Он больно упал на траву, и луны-близнецы над его головой превратились в расплывчатое пятно. Солдаты подходили ближе. Рука горела, словно рана была отравлена адским ядом. Легкие молили о глотке воздуха.

Похоже, Коннор все-таки потерял преимущество, однако битва все еще продолжалась.

Если он сегодня умрет, то так, как завещал Бек Арбор, – в сиянии горькой славы.

Глава 5. Коннор

Четверо мертвы. Четверо осталось.

Коннору придется применить недюжинную смекалку, чтобы выбраться из этой передряги. Но он отказывался оставлять женщину и ее детей на верную погибель.

Решительно настроившись выгрызть выход из этой жуткой схватки со смертью, Коннор сантиметр за сантиметром отступал по траве в попытке увеличить расстояние между собой и стражами. Он был дезориентирован, перед глазами до сих пор плыло. Все еще пытаясь разобраться что к чему, он собирался с силами. Солдаты обступали его со всех сторон.

Клинок метнулся в сторону его челюсти, и Магнусон поднял меч, чтобы защититься. Звон стали прозвучал в его голове приглушенно и словно издалека.

Боль ран притупила его рассудок, инстинкты взяли верх. Он потерял контроль над собственными движениями, отмечая их секунду или две спустя после того, как совершал их.

Дзынь.

Удар в голову отражен.

Дзынь.

Взмах клинка, нацеленный в сердце, парирован.

Дзынь.

Колющий удар в сердце отбит.

В его уставшем, измученном теле почти не осталось сил.

Один из солдат резко пнул его в бок, и Коннор сдержал крик боли оттого, что острый носок мужского сапога сломал ему ребро. Дышать стало еще тяжелее, чем прежде. Он застонал, все еще отступая назад, все еще пытаясь добиться превосходства, которым так недолго наслаждался.

Он краем глаза заметил блеск металла как раз перед тем, как солдат вогнал меч в левое плечо Коннора.

Парень с трудом смог сдержать крик боли, плотно стиснув зубы. Он не желал доставлять им удовольствие, показывая, какие муки они ему причинили. Левый клинок выскользнул из его хватки, рука ослабела из-за ран в бицепсе и плече. Меч с глухим стуком приземлился в траву, и Коннор бросился к руинам.

В укрытие.

Туда, где мог получить еще один шанс восстановить свое преимущество.

Солдаты насмешливо улыбались, обступая его, некоторые смеялись, заслоняя собой лунный свет. Солдат, поразивший Коннора в плечо, встал на одно колено и вынул тонкий кинжал из ножен на поясе.

– Какой трофей забрать с собой? – спросил мужчина. – Палец ноги? Большой палец руки? Может, несколько зубов?

– Забери себе его нос, – сказал один из солдат. – Хочу увидеть лицо плебея, прежде чем мы его прикончим.

Мужчины рассмеялись.

Коннор слышал, как об этом втихаря шептались в местных тавернах: солдаты отрезали у достойного противника что-нибудь в качестве трофея. Обычно палец или ухо. Это было незаконно и в высших чинах власти не приветствовалось, тем не менее член королевской гвардии хотел сделать это, пока жертва все еще была жива.

Солдат победно улыбнулся, приближаясь. В тени его шлема блеснули белые зубы.

Словно мишень, просящая о том, чтобы ее выбили.

– Так что же, оборванец? – спросил страж. – Ничего не хочешь сказать перед тем, как я вспорю тебе брюхо?

Коннор никогда не был из тех, кто тратил силы на разговоры.

Из последних сил он вогнал единственный оставшийся меч в шлем мужчины, прямо в прорезь для глаз.

Хруст кости и хлюпанье сырого мяса прервали смешки других солдат, свежая кровь капала с острия клинка Коннора. Мужчина замер. Теперь он неподвижно висел на мече Коннора.

Пятеро мертвы.

По крайней мере они перестали смеяться.

Настроение оставшихся солдат изменилось, и они в суматохе занесли мечи над Коннором. Напряженно кряхтя, он выставил тело мертвого солдата на линию огня. Их мечи зазвенели о доспехи павшего воина, чей труп Коннор использовал в качестве щита.

– Майклс! Грегори! – рявкнул вельможа неподалеку дрожащим голосом. – Забудьте о доме и спускайтесь сюда!

Все еще прикрываясь трупом стража, Коннор выхватил кинжал из руки мертвеца и вонзил его в сапог ближайшего солдата. Мужчина смачно выругался и захромал прочь, обеспечив Коннору небольшую передышку, пока двое других пытались отбросить в сторону тело друга.

Коннор остался без щита, зато наконец получил возможность перестроиться.

Он выдернул меч из головы мертвеца и заставил себя подняться на ноги, после чего, пошатываясь, ретировался. Временное отступление едва ли позволило ему увеличить расстояние между собой и ними, но это было хоть что-то.

Онемевшие пальцы покалывало, и Коннор с трудом мог сжать левую руку в кулак. По пальцам струилась кровь из ран в бицепсе и плече. Магнусон снова потерял один из мечей в стычке.

Похоже, ему опять придется полагаться лишь на один клинок, и теперь у него осталось значительно меньше сил.

Со стороны дома на дереве раздался глухой стук тяжелых шагов, и трое оставшихся на лугу солдат обступили Коннора плотным кольцом. Он отшатнулся назад в попытке сохранить дистанцию, но у них не было таких ран, как у него.

Они доберутся до него и не станут сдерживаться.

Пришло время сменить тактику. Голова кружилась, левую руку использовать было невозможно, а значит, придется нападать лишь клинком. Попытки парировать каждый удар лишат его сил, которых и так не было. Теперь он постарается вовсе избежать ударов. Нужно продержаться лишь до тех пор, пока он не сумеет выбраться из окружения.

Это будет больно.

Если он сегодня умрет, то заберет с собой всех, кого сможет.

Коннор поднял клинок. С каждым мгновением меч становился все тяжелее. Он рубанул в сторону шлема ближайшего стража, но мужчина блокировал его удар.

Черт побери.

Другой солдат махнул клинком, целясь Коннору в грудь, но он отклонился, не теряя ни секунды. Меч с глухим стуком ударил о доспех солдата позади, оставив на металле вмятину.

Со стоном боли Коннор ударил ближайшего солдата рукояткой меча в лицо, в то время как двое других подняли оружие, чтобы атаковать. Рукоятка угодила, куда надо, раздался приятный хруст. Мужчина отшатнулся назад, по его подбородку из сломанного носа заструилась кровь.

Клинок пронзил спину Коннора прямо под левым плечом. Сталь вонзилась в ребро, и хруст кости смешался с холодным разрядом, пронзившим его до самого черепа. Он поморщился, кряхтя от боли, стараясь справиться с мучениями.

Пока солдат со сломанным носом прижимал руку в перчатке к лицу, Коннор ударил мужчину плечом в грудь, заставив его упасть навзничь. Вместе они вышли из круга на залитый кровью луг, по инерции повалившись наземь.

Коннор стащил с солдата шлем. Он застучал о землю, а Магнусон тем временем занес меч, лишь мимоходом отметив спутанные каштановые волосы солдата, когда вонзал клинок ему в горло.

Убей или будешь убит.

Он не испытывал ни малейшей жалости к этим людям.

Страж забулькал, не сводя глаз с лун, хватая ртом воздух. Израненный Коннор тоже дышал с трудом.

Когда солдат умер у его ног, Коннор попытался встать. Он закачался, земля накренилась, с кончиков пальцев закапала кровь. Он захромал в сторону ближайшего валуна, в его левой руке едва хватало силы, чтобы зажать рану на боку.

Он прижался спиной к белому камню и оглядел луг.

Шестеро мертвы.

Двое выживших после битвы на лугу солдат стояли неподалеку. Лунный свет голубыми лентами отражался от их мечей. Медленно и осторожно они шагали между бьющимися в конвульсиях телами своих приятелей.

Последние два солдата спустились к основанию лестницы. К счастью, крови на их клинках не было. Даже если они столкнулись с женщиной и ее детьми, по крайней мере, никто пока не умер. Стоя в одиночестве на краю поля, вельможа сжимал в руке свой светящийся зеленый кинжал.

Издалека донесся вой моровых волков. Такое знакомое предвестие смерти. Смерть уже пришла на этот луг. Оставался лишь один вопрос – кто еще умрет сегодня ночью?

Двое выживших на поле солдат добрались до него первыми, и более высокий из двоих занес меч, испачканный кровью Коннора. Магнусон убрал голову с пути буквально за секунду до удара, и клинок скользнул по булыжнику. Звон металла о камень оглушил его, громом раздавшись в ухе, а краем глаза он увидел искры ближе, чем хотелось бы.

Несмотря на искушение ответить ударом на удар, он держал свой меч опущенным. Нужно было беречь силы.

Каждый вздох, каждое движение были важны.

Коннор был на грани истощения, его тело было доведено до предела, а белый камень за его спиной потемнел от его крови.

Солдаты замешкались. Наверняка оба были так же истощены, как и он. И, вероятно, напуганы. Он все же избавился от шести гвардейцев. Любой другой плебей был бы уже мертв.

Но Коннор не был простым плебеем.

Один из солдат приблизился и поднял меч, чтобы напасть. Внимание Коннора привлекло то, что он слегка хромал на левую ногу, в то время как мужчина не сводил глаз со здорового плеча Коннора. Учитывая, что раненая левая рука Коннора безвольно повисла, с точки зрения противника было логично лишить его последнего шанса выжить – возможности держать меч.

Коннор не мог позволить ему это сделать.

Слабо и осоловело Коннор пнул мужчину в левую ногу. Целился он во внутреннюю часть бедра, но угодил сапогом в колено. Мужчина застонал и согнулся пополам, упав на другого солдата.

Находясь на пороге смерти, Коннор из последних сил издал полный боли крик и вонзил меч в тонкую полоску кожи между шлемом солдата и плечевой пластиной. Клинок утонул в открытой шее, пробивая мышцы и кость.

Семеро мертвы.

Пока меч Коннора все еще торчал в его седьмой жертве, другой солдат ударил его рукояткой клинка в висок. Удар заставил парня упасть наземь.

В ухе звенело от удара. Но он не отпустил меча. С сочным хлюпаньем клинок выскользнул из трупа седьмой жертвы. Тело стража плюхнулось в грязь рядом с ним.

Грудь Коннора тяжело вздымалась от затрудненного дыхания. Стиснув зубы, он заставил себя откатиться, когда оставшийся солдат переступил через тело друга.

Единственный выживший солдат поднял меч в воздух и опустил его, целясь Коннору в лицо. Коннор тоже поднял клинок и отбил удар – в ночи снова раздался звон стали.

Рука Коннора задрожала от силы удара, меч чуть было не выпал из его руки.

Семеро мертвы. Осталось трое.

– Тебе, похоже, жить надоело, – вскипел солдат, его лицо было скрыто в тени, так как он загораживал одну из лун, светивших над головой.

– Напротив, – признался Коннор.

Похоже, единственной виной Коннора было то, что он слишком хотел выжить в мире, который уже так много лет пытался его прикончить.

Умный человек уже сдался бы. Попытался бы спасти собственную шкуру и сбежать. Немногие в Салдии пошли бы в сторону источника неистовой магии в лесу. Может, Коннор просто дурак.

Но ему было все равно.

Дни человека сочтены, и неважно, как проводить. Хоть это часто и бывало нелегко, Коннор всегда старался поступать так, чтобы спокойно спать ночью. Здесь, на этом поле, это означало драться.

Никакая боль его не остановит. Никакие раны не покалечат. В конце концов остается полагаться лишь на собственный разум, упорство и выдержку.

Фраза солдата затронула ту неугомонную струну в душе Коннора, которая всегда призывала его не сдаваться.

Сегодня он не падет в сиянии горькой славы. Сегодня этим ублюдкам придется отправиться в могилу без него.

Так или иначе, он найдет способ победить.

Изможденный, он из последних сил вцепился в меч, пока солдаты обступали его.

Выжили трое из десяти стражей. Ближайший расправил плечи, когда к нему присоединились другие двое, полные сил и в предвкушении начала драки. Они злобно смотрели на Коннора сквозь прорези в шлемах, их клинки поблескивали в лунном свете.

– Не убивайте его, идиоты! – прокричал вельможа. – Отрежьте ему ноги, если будет нужно, но пока не убивайте его!

У Коннора закружилась голова, и один из врагов с силой пнул его в бок. Магнусон уже не мог различить, кто именно. Боль молнией пронзила его, и он даже не смог перевести дыхание. Каждый выдох заканчивался кашлем с кровью.

В глазах потемнело. Его с силой ударили сапогом в лицо, и некоторое время он вообще ничего не видел. Только слышал прерывистое дыхание солдат, пытавшихся его убить. Вдалеке застрекотали сверчки, жизнь постепенно возвращалась на луг.

Порыв ветра незаметно пронесся сквозь деревья, листья зашумели, как океанская волна, разбивающаяся о берег. Воспоминания о волнах перенесли его домой, в Кёркуолл. К морю. Хотя перед глазами мелькали трава и кровь, он с трудом оставался в сознании.

Его тело действовало инстинктивно. Интуиция и мышечная память – это все, что у него осталось. Коннор почувствовал, как перекатился на раненое плечо и поднял меч, и в ночи снова раздался звон стали.

Крик смешался с успокаивающим шумом океана, кровь – с ностальгией.

«Настоящий мужчина вынослив, Коннор», – как-то сказал отец.

Он почти услышал его голос, словно издалека раздавшийся эхом в ночи.

«Он снова поднимается, даже если другие остаются лежать. Я хочу, чтобы ты стал таким, сынок. Я хочу, чтобы ты всегда снова поднимался, даже когда жизнь бьет под дых».

Кто-то резко пнул его в бок, сапог угодил в одну из множества ран, покрывавших его тело. Его внимание привлекла вспышка стали над головой, и он снова поднял меч, несмотря на то, что все вокруг сливалось в одно черно-серое пятно. Знакомый хор звенящего металла нарушил тишину мирной ночи, когда он блокировал очередной удар.

Коннор двигался недостаточно быстро, чтобы блокировать следующую атаку. Меч пронзил его бедро, но он сдержал крик.

«Поднимайся», – всегда говорил его отец.

Еще один удар. Снова звон стали.

«Поднимайся».

Собрав остатки сил и стиснув зубы, Коннор подавил стон и заставил себя сесть. Он взмахнул мечом, когда над ним навис мужчина. Сталь повредила блестящие золотые доспехи королевского стража, оставив длинную полосу на безукоризненно гладком металле. Мужчина тоже поднял меч, чтобы атаковать, но Коннор завел клинок за его ногу и порезал уязвимую, покрытую тканью полоску кожи на задней стороне колена. Кровь хлынула на обломанные стебли окружавшей их травы, и мужчина упал навзничь.

Когда сапог в очередной раз угодил ему в бок, Коннор подкатился к раненому и вонзил клинок в увеличившуюся брешь в доспехах прямо на животе упавшего. Его смерть будет медленной, болезненной, но этот солдат сегодня уже не поднимется. Он больше не представляет угрозы.

Восьмой мертв – или близок к этому.

«Поднимайся, Коннор».

Голос отца, еле слышный и далекий. Всего лишь воспоминание, но оно подстегнуло его.

Коннор заставил себя подняться на ноги, слегка покачиваясь, в то время как двое оставшихся солдат настороженно отступили назад, не сводя с него напряженных взглядов в ожидании следующего шага соперника.

Ведомый исключительно инстинктом и силой духа, Коннор поднял меч и сурово посмотрел на них сверху вниз, бросая им вызов.

Смертельный вызов.

Глава 6. Коннор

Когда зачарованный ветер Древнего леса завыл в деревьях, Коннор попытался вздохнуть. Некоторое время оглушительную тишину нарушал лишь шепот крыльев в холодной ночи.

Двое мужчин, которым до сих пор удавалось выжить, мелкими шажками отступали от Коннора, ретировались, подняв мечи. Поле было усыпано трупами: еда для моровых волков, если звери позже проголодаются.

Коннор взглядом изучал вельможу. Что-то было не так. Выбивалось из общей картины. И, учитывая, в каком состоянии он находился, Коннору понадобилось время, чтобы понять, что человек переместился.

Во всеобщей суматохе вельможа двигался к руинам. К Бреши.

К выходу.

Высокомерная ухмылка уже давно исчезла с лица аристократа, и он смотрел на Коннора пугающе ледяным взглядом. Брови нахмурены. Тело напряжено. Кинжал поднят. Человек смотрел на него уже не как на плебея, а как на настоящую угрозу.

Похоже, вельможа собирался сбежать, и Коннор не был уверен, это хорошо или же это был худший вариант из всех возможных. Насколько он понимал, если Брешь снова откроется, из нее может выйти целая армия.

Если Коннор позволит ученому уйти, тот наверняка будет охотиться на него до конца жизни. Вельможа должен был умереть здесь, сегодня, вместе с солдатами, которыми командовал.

Аристократы никогда не славились милосердием.

В попытке урвать несколько драгоценных секунд, чтобы перевести дыхание, Коннор позволил двум оставшимся солдатам отступить к мужчине со светящимся кинжалом. Двое стражей отступали, обходя закованные в броню тела, лежащие на земле, – своих братьев по оружию, которые, захлебываясь собственной кровью, умирали медленной смертью.

Восстановившись, насколько это было возможно, Коннор захромал в их сторону. Он шатался, каждый шаг и каждый вздох причиняли ему боль, даже несмотря на решимость покончить с этим раз и навсегда. По икрам стекала теплая кровь. Рубашка прилипла к телу, она была горячей и влажной. Пальцы были покрыты красной вязкой субстанцией, отчего меч выскальзывал из рук. Но он был бойцом.

Он сталкивался с худшим и выжил. Трус на этом поле, прячущийся за спинами более храбрых, не станет тем, кто убьет его.

Пронесся порыв кусачего ветра, принесшего с собой зимний холодок. Вместе с этим Коннор почувствовал тяжесть чьего-то взгляда на затылке. Он испытывал искушение оглянуться, но боролся с ним, наблюдая вместо этого за реакцией солдат. Пытаясь понять, увидели ли они кого-то.

Они увидели.

Двое выживших гвардейцев побледнели, их взгляды метнулись в тень за спиной Коннора, куда-то влево. Даже аристократ оторвал взгляд от него.

Черт возьми. Коннор больше не был главной угрозой.

Он поморщился и собрался с духом, готовясь к худшему.

К моровым волкам.

Должно быть, это они.

Он осторожно оглянулся, не выпуская трех своих противников из поля зрения, и обнаружил лишь парившего в стороне призрака.

Демон наконец-то решил присоединиться.

Несмотря на то, что плечи болели от напряжения, Коннор не мог отрицать, что по его позвоночнику пробежала волна облегчения.

Даже призрак был куда лучше, чем стая моровых волков.

Фантом парил на краю леса совершенно неподвижно, если не считать развевавшихся на ветру пол его потрепанной мантии. Трудно было сказать, куда смотрит существо, учитывая пустоту на месте глаз, но он ждал в затянувшейся тишине.

Аристократ занес кинжал, направив его острием в сторону призрака. Его рука дрожала, даже несмотря на то, что он расправил плечи.

«Добудь этот кинжал любой ценой», – раздался в голове Коннора требовательный голос духа.

– Ты мне не указ, – рявкнул Магнусон. – Нужна моя помощь? Сперва прикончи их.

– Прошу, не надо, – взмолился один из солдат.

Его голос дрожал, а глаза распахнулись шире при виде существа.

Коннор растерянно нахмурился. Эти люди напали на него. Они готовы были убить женщину с детьми, подчинившись приказам труса, – и теперь молят духа о пощаде.

Вот нахальство!

Призрак вынул черный меч, и от привычного движения полы его мантии взметнулись.

«Прекрасно. Я возьму на себя солдат, если ты возьмешь на себя аристократа. Отмунд должен умереть».

Отмунд.

Находящемуся в состоянии бреда мозгу Коннора это имя показалось знакомым.

Не дождавшись ответа, призрак метнулся к ближайшему стражу и пригвоздил его к валуну. Длинный клинок вошел глубоко в камень, проткнув его насквозь, словно это была свежевспаханная земля. Мужчина издал крик, закончившийся бульканьем, и его руки безвольно повисли. Изо рта пеной пошла кровь, а широко раскрытые глаза невидящим взором уставились в пустые глазницы духа.

После этой неожиданной атаки двое оставшихся мужчин бросились прочь.

Аристократ побежал по лабиринту крошащихся коридоров в сторону Бреши, и последний выживший страж бежал вместе с ним. Они неслись по лабиринту, поскальзываясь на влажной траве, продираясь в ночи.

Напуганные.

Коннор хромал за ними так быстро, как только мог, буквально толкая себя вперед, так как его раненая нога отказывалась работать.

– Не усложняй мне задачу, Отмунд! – прокричал он во тьму ночи, повторяя то, что требовал от него аристократ на краю леса. – Умри как мужчина!

Повернув за угол, Коннор споткнулся и со всей силой инерции ударился о стену. Раненое плечо обожгло болью, так как в рану вонзился зазубренный камень. Коннор поморщился и на секунду остановился, чтобы перевести дух, а две фигуры тем временем удалялись по тропе впереди него.

Некогда отдыхать.

Он бросился вперед, из последних сил труся во тьме. Силуэты снова повернули, и, добежав до них, он заглянул за угол, чтобы проверить, нет ли там тупика.

В конце полуразрушенного коридора в мягком лунном свете блестел круглый зеленый камень, обвитый лозами.

Без сомнений, Брешь.

Отмунд ступил на камень, держа клинок сбоку, в то время как одинокий страж развернулся кругом и поднял меч на Коннора. Мужчина в золотых доспехах посмотрел на него сверху вниз, и Коннор сквозь тени заметил очертания повязки на его левом глазу.

Оставалось тридцать метров.

Отмунд без предупреждения наклонился к стражу с левой стороны, прячась в его слепой зоне, потянулся кинжалом к шее солдата и перерезал горло своему собственному воину.

Солдат уронил меч, схватился за шею и упал на колени, захлебываясь кровью. Напряженно пыхтя, Отмунд схватил солдата за руку и протащил его последний метр до зеленого круглого камня. Кровь водопадом хлестала из шеи мужчины, покрывая его пальцы толстым красным покрывалом. Напряженно кряхтя от усилий, ученый невозмутимо втащил умирающее тело на возвышение.

Коннор поморщился от такого безобразия и жестокости. Он споткнулся и врезался в стену, испытывая отвращение к тому, что сотворил аристократ со своим солдатом.

Двадцать метров.

Он еще мог покончить с этим, но нужно было действовать. Не обращая внимания на бульканье и хрип умирающего стража, Коннор заставил себя двигаться вперед. Он хромал, его тело грозило вот-вот отказать, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы переждать боль. Земля под ногами качнулась, и он снова врезался в стену.

И все же заставил себя идти вперед.

Чтобы покончить с этим.

Десять метров.

– Отмунд! – прокричал Коннор. В его голосе послышался гнев на то, что приходится справляться с ранами.

Камень под ногами вельможи загорелся зеленым светом, издал гул, оживая и излучая магию. Земля вокруг задрожала, а затем прогремел гром: камень принял кровь солдата в качестве жертвы.

Нет.

Коннор не позволит Отмунду сбежать.

Добравшись наконец до ученого, он поднял меч, чтобы нанести последний удар. Коннор бросился в атаку и издал клич, собрав остатки сил. Он взмахнул мечом, целясь Отмунду в шею, пытаясь начисто снести ему голову. У такого мягкотелого человека, как Отмунд, без единого мускула на косточках, не было ни одного шанса выстоять против Коннора.

В последнюю секунду вельможа пригнулся. Застонав, он присел на корточки на залитом кровью камне, и меч просвистел над его головой.

Из-за головокружения от ран и потери крови Коннор промахнулся. Меч звякнул о стену. Искры разметались в ночи от грубой силы его удара.

На краткий миг он подставил правый бок.

Врагу только это и было нужно. Отмунд вонзил небольшой кинжал в тело Коннора, всадив лезвие по самую рукоятку.

Как только светящийся зеленый кинжал проник в его кожу, магия парализовала его. Словно яд просочился в кровь. Он тек по венам, заставляя мозг отключиться. Мышцы разрывало от боли. Кровь закипала. Яд проникал в сердце, легкие, голову. Он жег изнутри, и от одного только прикосновения все тело грозило расплавиться.

За пределами руин призрак издал мучительный крик, словно его тоже ударили кинжалом.

Как Коннор все это время и подозревал, это был необычный кинжал – но он и представить себе не мог, что нечто столь маленькое может причинять так много боли.

Перед глазами замелькали белые пятна, и тело сдалось под напором боли. Хоть он и пытался бороться, магия кинжала побеждала.

– Мне все равно нужен был только ты, – сказал Отмунд.

Рука схватила Коннора за воротник и резко дернула. Это спровоцировало новую волну пульсирующей боли. Он напряг шею, силясь прояснить мысли, и застонал от муки.

Ему нужно было встать. Бороться. Пробиться вперед, как он всегда делал. Дернув еще раз, рука протащила его еще несколько сантиметров по траве, но, несмотря на новый всплеск боли, зрение немного прояснилось.

Над ним навис Отмунд. Они всего в десятках сантиметров от светящегося зеленого круга на земле. Он загудел от излучаемой мощи, когда они подобрались ближе.

Коннор стиснул зубы, собираясь с силами, не обращая внимания на то, что яд пожирал самую его душу. Он перенес вес на здоровое плечо и поднял ногу. Со всей силой, на которую был способен, он пнул Отмунда в заднюю часть колена. Мужчина поморщился и упал, с силой ударившись ладонями о землю, на его прекрасную мантию попала грязь.

Ослепительный зеленый свет выстрелил из Бреши в небо, словно маяк в ночи. Энергия с треском прорезала воздух, пробивая себе путь сквозь тихие звезды, когда открылся портал. На таком близком расстоянии палящий свет жег глаза, и Коннор инстинктивно поднял руку, чтобы защититься от него.

Рука снова ухватилась за его рубашку. Пальцы нащупывали ткань, и Коннор схватил вельможу за запястье и жестко выкрутил. Под его пальцами захрустели кости. Отмунд издал мучительный крик и отпустил его.

Ослепленный болью и магией Бреши, Коннор крепче схватился за меч и бездумно махнул им в сторону света.

Клинок напоролся на что-то.

На кого-то.

Отмунд снова взревел и забормотал себе под нос ругательства. Что-то тяжело упало на землю с глухим стуком. Когда Коннор заставил себя открыть глаза и рассмотреть что-нибудь сквозь бьющий свет, силуэт поднял кинжал с травы.

Коннор силился встать. Закончить начатое. Он с трудом поднялся на ноги, когда силуэт нырнул в яркий свет.

Магнусон пошатнулся, ноги грозили подкоситься в любой момент из-за пыток, которые он пережил сегодня.

Из-за духа смерти, попытавшегося проникнуть в него и сделать Норны знают что с его душой.

Из-за волшебного кинжала, которого, похоже, боялся даже призрак.

Из-за ран, нанесенных не кем иным, как королевской стражей.

Магнусон заставил себя вглядеться в ослепительный зеленый свет, когда аристократ прошел сквозь него. Свечение потускнело. На мгновение сквозь щель не шире человека Коннор увидел, что находилось по ту сторону Бреши.

Каменные стены комнаты.

Канделябр во тьме.

Дюжины мужчин в золотых доспехах, стоявших позади Отмунда.

Пока магические врата закрывались сантиметр за сантиметром, армия по ту сторону портала просто ждала. Хотя он находился на расстоянии вытянутой руки от них, никто к нему не подошел.

Вторжения, которого он ожидал, не будет. Кажется, они лишь хотели убедиться, что он не последует за Отмундом через портал.

Раздалось резкое шипение, и яркий зеленый свет погас. В ушах звенело от последовавшей за этим тишины, и вернулась знакомая тьма Древнего леса, залитого лунным светом. Дунул порыв холодного южного ветра, принеся с собой далекое уханье совы.

Никаких криков. Никаких звуков драки. Никакого гула неистовой магии.

Коннор не доверял ей, этой тишине. Зажав рукой рану от кинжала, он оперся окровавленной спиной о холодную стену руин.

Отмунд и его люди могли вернуться в любой момент, и он сомневался, что сможет отразить их атаку снова, если они это сделают. Ему не справиться с армией, которую он видел на той стороне.

Либо они ждали подкрепления, либо единственным, что сейчас сохраняло ему жизнь, был их страх.

Голова кружилась, и он с трудом мог думать. После побега аристократа остаток сил покинул его тело капля за каплей, как кровь, струящаяся между пальцев.

Ему нужно было забраться повыше. Учитывая, сколько смертей произошло сегодня, появление моровых волков было неизбежно.

Он не чувствовал времени, хромая к выходу из руин, и ему показалось, что он добрался до него в считаные секунды. Коннор остановился у валуна, чтобы впитать взглядом кровавую сцену, оставшуюся после боя. Золотые трупы в луговой траве. Запах железа и крови, доносимый южным ветром.

Укрытие.

Ему нужно было укрытие.

Коннор заковылял в сторону ближайшего дерева, хотя оно расплывалось и двигалось. Земля покачнулась. Он споткнулся, не в состоянии даже идти по прямой. Он не видел ни женщину, ни ее детей и понятия не имел, что с ними произошло. Сбежали ли они и оставили его умирать. Или солдаты все-таки убили их.

Коннор уронил меч, и хотя он не хотел расставаться с оружием, сейчас он не мог заставить себя это сделать. Каждый вздох был на вес золота, и каждый шаг должен был приближать его к дереву.

Моровых волков не волновало его оружие. Он сможет забрать его утром – если переживет ночь.

С каждым дрожащим шагом он отчаянно пытался зажимать раны, изо всех сил стараясь сохранить как можно больше крови внутри тела. Каждый тяжелый вздох словно стеклом царапал горло.

Ему уже даже было плевать на призрака. Он не знал, где тот находится. Моровые волки, вероятнее всего, уже в пути, и Коннору придется разбираться с каждой смертельной угрозой по очереди.