Текст книги "Чертовски неправильный номер"

Глава 12
Монро

Он не выпускал моей руки, пока почти тащил в задний коридор, а увидев, сколько там людей, зарычал. Резко сменив направление, мы повернули еще за несколько углов и наконец остались совершенно одни.

Он прижал меня к стене и глядел на меня чертовски… заинтересованно.

Я впервые в жизни ощутила себя замеченной.

С самого детства я была тенью: сначала обо мне забыла мать, а после нее каждая следующая приемная семья, показывающая мне, каково это – ощущать себя нежеланной.

Внимание Линкольна опьяняло. Вызывало зависимость. У меня возникло дикое желание, от которого я не знала, как избавиться.

– Линкольн, – прошептала я.

Он закрыл глаза, словно испытал боль.

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя, девушка мечты.

При звуке его низкого голоса в животе запорхали бабочки. Своим тембром он, казалось, ласкал мою кожу.

Девушка мечты.

– Я не знал, что ты будешь здесь, – пробормотал он, после этого обхватил мое лицо рукой и большим пальцем коснулся моей щеки. Мне захотелось потереться о ладонь, но я сдержалась.

Все происходило слишком быстро. Но он вел себя уверенно, и эта уверенность завораживала. Я попалась на крючок и даже не пыталась отстраниться.

– Да я и сама не знала. Нас вызвали в последний момент.

– Я охренеть как рад, что ты здесь.

Он лениво улыбнулся, на мгновение сверкнув идеальными белыми зубами, контрастировавшими с его загорелой кожей.

– Линкольн…

Он неожиданно прервал меня едва заметным поцелуем, легким касанием губ, от которого тем не менее у меня вырвался стон. Похоже, этот звук подстегнул его, и он смело раздвинул мои губы своим языком, не колеблясь ни секунды.

Воздух вокруг нас трещал от напряжения, будто сама вселенная осознавала, что происходит нечто волшебное.

Язык Линкольна скользил по моему, и я таяла. С каждым движением его рта напряжение глубоко внутри меня нарастало. Линкольн придвигался все ближе, пока мы почти не слились воедино. Я могла почувствовать все. Его твердый член… Стук его сердца, который бешено отдавался в голове…

Линкольн сильно сжал мои бедра, и в местах его прикосновений я ощутила легкие уколы боли. Он словно боялся, что я исчезну, если он меня отпустит.

Я реагировала на него неистово, хотя не вела себя подобным образом ни разу за всю гребаную жизнь. Мы увиделись в первый раз, и все же меня охватило желание позволить ему делать со мной все, что он захочет. Одну руку он переместил с бедра на мою шею. Нежно обхватил ее кончиками пальцев и начал массировать, выводя полосы на моей коже. Он прервал наш поцелуй, отчего я захныкала, но через мгновение ощутила его губы на чувствительном месте под ухом, и уже застонала.

Мое тело плавилось, таяло в его объятиях. Меня окутывал его запах, сочетание опьяняющей свежести и истинной мужественности. От этого аромата подкашивались колени, а сердце учащенно билось.

Я ощутила, как его затвердевший член прижался к моему животу.

Затем он возобновил наш поцелуй, и в его движениях чувствовалась лихорадочная энергия. Он целовал меня отчаянно, облизывая, покусывая, лаская.

– Черт, – выдохнул он и прижался ко мне сильнее. Его грубоватая сексуальная энергия усилила напряжение внизу живота.

Жесткое бедро оказалось между моих ног, и с губ сорвался еще один стон. Чем больше мы двигались, тем быстрее я терялась в разжигавшейся между нами страсти.

Одной рукой я схватила его за плечо, а другой обвила за талию, исследуя накаченные, мощные мышцы его спины. Ощущение такой силы еще больше подогрело мое желание.

– Трись о мое бедро, малышка, – скомандовал Линкольн и придержал меня за поясницу, не давая сместиться. Не в силах сопротивляться, я стала извиваться на его жестком бедре, и по всему телу прокатилась дрожь удовольствия, мой разум затуманили похоть и страстное желание. – Ты должна кончить, Монро, – прохрипел он мне на ухо, его голос звучал грубо и требовательно. Он пальцами сжал мою шею и вынудил посмотреть ему в глаза. Он что-то выискивал, хотя я не понимала, что именно. Но надеялась, он это увидел.

Мне хотелось быть особенной для него. Хотелось отличаться от миллиона девушек, с которыми он проводил время до меня. Мне хотелось больше. Я хотела всего.

На стенах в коридоре висели газовые лампы, и пламя в них мерцало, отбрасывая тени на его прекрасные черты лица. Он был слишком великолепен, чтобы противиться. Я была готова взлететь.

Линкольн начал трахать мой рот языком, он погружался глубже, чем прежде, облизывая меня грубо и настойчиво, отчего мне становилось только жарче. Он доминировал над моим ртом, рукой придерживал за поясницу, притягивая к себе, и жестким бедром давил мне между ног, пока моя вздымавшаяся грудь прижималась к его накаченной.

Я исступленно двигала бедрами, все сильнее возбуждаясь, и клитором сквозь ткань терлась о его ногу, пока он выдыхал мне в губы грязные слова, обещая что угодно, если я кончу. Он ловил каждый срывавшийся с моих уст всхлип и стон.

Я едва ли осознавала, что мы ушли не так уж далеко от места проведения вечера, но в тот момент это казалось неважным. Мне просто требовалось разрядиться.

И затем это произошло: по телу прокатилась волна удовольствия, и я вздрогнула в его объятиях, выгнув спину. Мне казалось, каждая клеточка моего тела трепещет. У меня перехватило дыхание, я оцепенела.

Линкольн прижался своей щекой к моей и высунул язык, чтобы лизнуть мою чувствительную кожу, после чего прохрипел:

– Хорошая девочка. Черт возьми, моя девочка.

Он снова надавил мне бедром между ног, окутывая своим запахом, его пьянящий аромат заменил мне воздух. Его губы блуждали по моей шее, отчего по спине побежали мурашки, и тогда я полностью отдалась его прикосновениям, оторопев от новой волны желания.

Внезапно дверь в конце коридора распахнулась, и к нам ворвалась толпа фотографов, направляя на нас все свои камеры.

– Дьявол, – прорычал Линкольн, а я застыла у стены.

– Кто эта девушка? – крикнул парень в толстом черном плаще, нажал кнопку спуска затвора, и я услышала миллион щелчков. Этого хватило, чтобы вырвать меня из тумана вожделения, который до этого меня парализовал.

Я отклонилась в сторону, выбравшись из объятий Линкольна, и побежала в противоположную от фотографов сторону.

– Монро! – крикнул он мне вслед, но я не оглянулась.

Я открыла первую попавшуюся дверь и вскрикнула от ужаса, увидела у стены занимавшуюся сексом парочку.

– Извините, – пискнула я, захлопнула дверь и снова сорвалась с места, сердце бешено колотилось о ребра.

Я оглянулась через плечо и увидела, как Линкольн разговаривал с фотографами. Отчасти меня покоробило то, что он не пошел за мной, но я отогнала эту мысль.

С какой стати?

Проверив еще пару дверей, я наконец обнаружила ту, что вела в комнату для персонала. Я пробежала дальше и выбралась на кухню.

– Монро! – звал Калеб, пока я неслась мимо него.

– Извини, мне нужно идти, – бросила я через плечо и вырвалась на прохладный ночной воздух.

Дверь за мной захлопнулась. Я закрыла глаза, и по моей коже пробежала дрожь.

Воспоминания о нем обрушились на меня бетонной стеной. Как он ласкал меня, как целовал мои губы… но я ушла. Он опьянил меня, и уже чувствовала похмелье.

Я уничтожена.

Разрушена.

Вряд ли я когда-нибудь оправлюсь от того, что произошло.

И я пронесу это с собой до конца жизни.

Глава 13
Монро

Я добиралась домой по темноте и ночной прохладе, еле волоча ноги. Я вдруг осознала, что воздвигнутые в прошлом стены, которые с появлением Линкольна почти успели исчезнуть, вернулись на место.

Меня просто застали врасплох. Но вечер со звездой хоккея хотя бы будет согревать меня одинокими ночами. Правда ведь?..

Так было лучше. Линкольн только отвлекал меня от цели, а в день нашего расставания, который обязательно наступил бы, потому что девушки вроде меня не становятся большим, чем мимолетным увлечением для парней вроде него, я бы наверняка начала разрушать собственную жизнь попытками удержать его.

– Все будет по-другому, – взволнованно говорила мама, помогая мне надеть мое единственное платье. Сегодня она выглядела иначе. В ее глазах искрилось счастье, и она улыбалась. Такого прежде не случалось. Мама тоже надела платье, только обтягивающее и черное, а губы накрасила темно-красной помадой. Я вдруг подумала, разрешит ли она и мне немного накраситься?

Закончив с платьем, она принялась расчесывать мои волосы. Мама наткнулась на колтун, и моя голова дернулась. Когда ее не было дома, я пыталась расчесываться сама, но получалось не всегда.

– Сегодня ты должна вести себя как никогда хорошо. Поняла? Все должно быть идеально.

– Куда мы идем, мама?

– На приятный ужин с одним из моих друзей. Он хочет с тобой познакомиться.

Снаружи нас ждала шикарная машина, и всю поездку я водила рукой по гладким сиденьям, потому что до этого не трогала ничего настолько мягкого.

Нас высадили у дорогого на вид заведения, откуда доносился аппетитный аромат. У двери ждал красивый мужчина, и, когда мама представила меня, он присел на корточки и пожал мне руку. Он сказал, что его зовут Карлос и он рад со мной познакомиться.

Карлос провел нас внутрь, в дальний зал, где на столе находилось больше еды, чем я когда-либо видела. Он рассмеялся, увидев мои широко распахнутые глаза, а затем сначала положил всякого на тарелку мне, и только потом себе. Мама сияла, почти после каждого слова Карлоса зал наполнялся ее смехом.

Я словно очутилась во сне. И не хотела, чтобы эта ночь заканчивалась.

Официант принес нам шоколадный торт, и я уплетала его за обе щеки, пока мама общалась с Карлосом.

Вдруг в зал ворвалась женщина с красными пятнами на щеках. Она была не такой симпатичной, как мама, но даже мне было понятно, что ее одежда куда дороже.

– Так вот та шлюха, с которой ты встречался. Боже, Том, поимей хоть капельку самоуважения.

Я огляделась, сбитая с толку, потому что в комнате не было Тома, но Карлос зачем-то поднял руки перед собой и прищурил глаза… как будто волновался.

– Дорогая, это не то, что ты думаешь. Это пустяки, – успокаивал он женщину.

Я посмотрела на маму, а в ее глазах стояли слезы.

– Пустяки? Здесь ее ребенок, – возмущалась она, зыркая на меня дикими глазами.

– Нэнси. Это небольшая забава. Всего-то…

– Забава? Вот ты позабавишься, когда я устрою тебе сладкую жизнь! – она выбежала из зала, и Карлос бросился за ней.

– Карлос! – закричала моя мать, схватив его за руку.

Он оттолкнул ее так сильно, что она упала на пол.

– Убирайся, – выплюнул он, прежде чем убежать за женщиной.

Карлос, он же Том, был мелким ведущим новостей. И он, как и многие другие, обратился к моей матери за услугами. Влюбился в нее и осыпал всевозможными обещаниями. Но, само собой, все эти обещания утратили свою силу, как только его жена и мать его троих детей стала угрожать бросить его… и забрать все его деньги.

Вскоре после этого случая у мамы случилась первая передозировка.

Из мрачных мыслей меня вырвал стук в дверь. Сердце сжалось от страха, но затем я услышала, как Линкольн зовет меня по имени, и на смену страху пришло замешательство.

Я осторожно открыла дверь и потрясенно уставилась на гостя. Казалось, ему здесь совсем не место. Яркий и сияющий, он вдруг очутился здесь, в старом разрушающемся комплексе.

– Нужно поговорить, – заявил он, проталкиваясь внутрь. Расстегнутый галстук-бабочка свисал с его шеи, а волосы растрепались, будто он снова и снова проводил по ним пальцами. Вокруг глаз появились морщинки от беспокойства, которого во время вечера заметно не было.

– Нам не о чем говорить. Разве что о том, зачем ты пришел, – ответила я, изо всех сил стараясь не пялиться. Чтобы вести серьезный разговор, мне нужно собраться с духом. Нельзя возвращаться на его сверкающую орбиту.

Я уставилась потертый ковер, и мои щеки вспыхнули. Какие только мысли сейчас ни посещают эту голову. Наверняка он за всю свою идеальную жизнь ни разу не видел такой гадкой дыры.

– Я должен был тебя увидеть. Я не мог позволить тебе просто исчезнуть после…

– После того, как я опозорилась, – прошептала я, задаваясь вопросом, появятся ли завтра на первых полосах фото, на которых я страстно к нему прижимаюсь.

– Я заплатил им всем. Никто не увидит эти фотографии, – воинственно произнес Линкольн. – А если бы и увидел, нам нечего стыдиться, – он сократил расстояние между нами, поднял мой подбородок и запечатлел на моих губах такой сладкий и легкий поцелуй, что тот попросту мог меня уничтожить.

Мне потребовалась секунда, чтобы прийти в себя и вспомнить, какое решение я приняла. Я отошла за пределы его досягаемости, стараясь не обращать внимания на вспыхнувшую в его глазах боль.

– Мне нужно, чтобы ты ушел. Понятия не имею, как ты выяснил, где я живу, но ты перешел очень важные границы.

– Монро…

– Мне нечего тебе сказать. Тебе пора.

Его лицо исказило напряжение, а на щеке у него появился нервный тик из-за того, что он прикусил свою шикарную нижнюю губу. Я хотела эти губы. И ненавидела себя за это.

Линкольн

Я не собирался раскрывать того факта, что знаю про Монро все, включая адрес, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. В последнее время я все чаще повторяю это выражение. Когда Монро сбежала, а мне пришлось остаться, чтобы разобраться с пираньями, которые попытались бы разрушить ее жизнь, я буквально ощутил, что она унесла с собой частичку моей души.

Я не мог позволить ей уйти, просто исчезнуть. Уверен, в таком случае она бы никогда больше не ответила ни на звонки, ни на сообщения. Наблюдая за тем, как она кончала, стонала и тяжело вздыхала, мне просто хотелось поглотить ее целиком. Оставалось только представлять, какие звуки она бы издавала, садясь на мой член…

Пока я смотрел на нее, пытаясь сдерживать стремящееся овладеть мной безумие, мне казалось, что ни один мой поступок не заставит ее передумать.

– Мое положение вынуждает меня быть уверенным в людях. Моя команда провела проверку, чтобы убедиться, что нет ничего, что… может выйти нам боком.

Я приготовился к нападкам, которые могут последовать за этим признанием, пускай оно и не соответствовало истине. Даже если бы выяснилось, что она кого-то убила, это не потушило бы мою жажду, растекавшуюся по венам. Проверка служила лишь одной цели – узнать информацию, которую можно использовать, чтобы сблизиться с ней.

Но Монро удивила меня, как, собственно, и всегда. Вместо того, чтобы разозлиться, она распахнула глаза от удивления и попятилась, явно озадаченная моими словами. Уголки ее губ приподнялись, словно она была довольна.

– Так ты знаешь о моей матери и приемных семьях? – застенчиво пробормотала она.

Я секунду глядел на нее и лишь затем медленно кивнул.

– И ты не подумал, что это может выйти боком?

Ах, тогда-то до меня дошло. Она не сомневалась, что узнай я о ее прошлом, больше не захочу иметь с ней ничего общего.

– Я запал на тебя только сильнее.

– Не говори так, – выпалила она.

– Как? Что я влюбляюсь в тебя? – переспросил я, хотя эти слова и близко не описывали силу моей одержимости. Но мне не хотелось пугать ее еще больше, учитывая, что я и так завалился к ней домой.

Монро поджала губы и опустила глаза, а я вздохнул. Само собой, она не собиралась тут же падать в мои объятия и признаваться в вечной любви, чтобы я мог увезти ее подальше. Действовать нужно потихоньку.

По крайней мере, сегодня я смогу расслабиться, принюхиваясь к ее запаху, оставшемуся на моей одежде, и воспроизводя засевший в голове образ того, как она извивалась на моем бедре…

– Хорошо, девушка мечты. Этой ночью я тебя оставлю. Но ты и я… Это по-настоящему. В моей жизни еще не было настолько настоящих чувств. И рано или поздно ты ощутишь то же самое.

Я шагнул к двери и остановился, желая заполучить еще порцию ее внимания, прежде чем вернусь в свою пустую квартиру. Она так и не сходила с места, устремив на меня затуманенный взгляд, словно не понимала, чего на самом деле хочет: чтобы я остался или ушел.

– Спокойной ночи, малышка, – прошептал я перед тем, как выйти за дверь, ведь понимал, что, прежде чем перейду к следующему этапу, мне придется пережить самую, мать ее, долгую ночь в своей жизни.

Глава 14
Монро

В свете утра прошлая ночь казалась чем-то нереальным. Сказочным сном и жутчайшим кошмаром в одном флаконе. Заявление Линкольна о том, что наши чувства настоящие, ласкало мою кожу, а глупое сердце разрывалось, одновременно желая и не желая, чтобы все это было правдой.

Я дотащилась до «Медикал Трес» и выполняла свои обязанности вполсилы, мир вокруг меня вдруг стал размытым и серым.

Ближе к окончанию смены зазвонил телефон. На экране высветилось имя Кларис.

– Дорогая, – промурлыкала она, и на мгновение я утратила равновесие, потому что ее голос звучал так… по-доброму.

Я готовилась к тому, что она уволит меня по смс или просто больше не позовет ни на одно мероприятие. Но уж чего я точно не ждала, так ее радостного голоса в трубке.

– Привет, Кларис, – осторожно поздоровалась я.

– Гадкая девчонка. Почему не говорила, что встречаешься с Линкольном Дэниелсом? Это просто восхитительно!

– Ну, мы не… – начала я.

– Чепуха. Вас двоих обсуждали на вечере. Не нужно этого отрицать, дорогая. Я всем говорила, что подобное не могло не произойти с такой милой девушкой, как ты.

Черт. Ну конечно, говорила. Наверняка слово в слово. Только с сарказмом. Кларис была той еще гадюкой.

– Итак, на этой неделе ты, вероятно, слишком занята своими любовными делами, но на следующей у меня намечается несколько замечательных мероприятий. Может, мы даже поговорим о том, чтобы перевести тебя с должности официантки.

У меня скрутило живот. Ее слова обжигали кожу не хуже кипятка. Я еще не встречалась с этим парнем, а меня уже пытались использовать. Конечно, мне бы хотелось продвинуться по службе, и отчаянно хотелось заработать денег, но не так.

– Ну ладно, обсудим это позже, пока! – она резко повесила трубку, не дав мне вставить и слова.

Я покачала головой, вышла на улицу и посмотрела на прежде идеально голубое небо, которое за время рабочего дня затянулось плотными клубящимися облаками, предвещавшими приближение грозы. Воздух наэлектризовался, и у меня стало покалывать кожу, а волосы на затылке встали дыбом. Я быстро зашагала по тротуару, желая успеть вернуться домой до того, как прольется ливень. Однако именно в этот момент над головой ударом хлыста прогремел гром, заставив меня подпрыгнуть.

Я подняла глаза и увидела, как небосвод, словно зазубренным ножом, разрезала молния, осветившая все вокруг. Зрелище одновременно восхищало и пугало. По дороге домой я дрожала от холода и предвкушения.

Обычно я ненавидела дождь, но эта гроза отчего-то вызывала приятное волнение. Словно она подавала сигнал – что-то грядет.

* * *

Вскоре действительно начался дождь, и к тому времени, как добралась до комплекса, я промокла до нитки. Всю дорогу пришлось идти пешком, так как из-за непогоды автобус задержался, и времени мне хватало только на то, чтобы захватить рюкзак. Я даже не потрудилась переодеться, все равно снова промокну по пути на занятия. Со следующей зарплаты точно нужно купить зонтик.

Я бежала по тротуару, отчаянно стараясь не опоздать, поскольку сегодня лекции читал строгий профессор. И все это время мне не удавалось выбросить из головы, что Линкольн не звонил и не писал.

Невзирая на то, кем он оказался, я привыкла к утешению, которое дарил мой телефонный незнакомец. По меньшей мере раз в день он присылал что-нибудь такое, что заставляло меня смеяться.

Я скучала по улыбке.

Впрочем, так даже лучше. Поэтому я его и оттолкнула. Улыбка меня не прокормит. И она не гарантирует, что я не превращусь в свою мать.

В аудиторию я вошла, наверняка напоминая утонувшую крысу. Коннор попытался привлечь мое внимание, указывая на пустой стул рядом с собой, но я притворилась, что не замечаю его, и прошла в противоположный конец аудитории. После нашего неудавшегося ужина у него откуда-то под глазом появился синяк, который, как он утверждал, выступил после травматичной футбольной тренировки. Синяк уже почти прошел, но, к сожалению, что бы там ни влетело ему в голову, оно не вбило в нее информацию, что Коннор мне неинтересен.

Я отжала волосы, сотворив на полу небольшую лужу и вызвав тем самым хихиканье нескольких девушек. Я слабо рассмеялась вместе с ними и взмолилась, чтобы занятия закончились побыстрее.

Профессор Уоткинс вошла в аудиторию в гораздо более хорошем расположении духа, чем обычно. Можно сказать, окрыленная. По щекам расплылся румянец, тонкая прядка волос выбилась из строгого пучка. Я обменялась ухмылкой с сидевшей неподалеку одногруппницей.

– Класс, – Уоткинс хлопнула в ладоши, едва не подпрыгивая на месте. – Сегодня у нас неожиданный гость, который хочет рассказать о своей невероятной карьере. Он звезда в наших краях.

В моей груди вдруг стало тепло от предвкушения и испуга одновременно. То есть, конечно, это невозможно.

– Пожалуйста, поаплодируйте: Линкольн Дэниелс! – она выкрикнула его имя практически как тринадцатилетняя девочка на концерте любимого бойз-бэнда.

Сверкающие янтарные глаза и дикая грива золотистых волос. Его энергетика поразила меня, будто я снова увидела его в первый раз. Все в нем излучало первобытную мужественность, просачивающуюся мне под кожу и вызывающую головокружение. На нем была приталенная черная рубашка хенли, подчеркивающая крупное и накачанное тело, и дурацкая бейсболка, надетая задом наперед, словно он знал, что такое ее ношение сводит многих женщин с ума.

Линкольн глазел на меня с неприкрытым желанием, которое отозвалось у меня прямо между ног. Он превращал меня в чудовище. Еще несколько недель назад мысли о сексе или о чем-то, связанном с ним, меня абсолютно не волновали. Но сейчас…

– Привет, ребята. Как дела? – спросил он своим сексуальным хриплым голосом.

Девушка рядом со мной буквально таяла на месте: она прерывисто дышала и словно находилась на грани оргазма.

Конечно, я прекрасно ее понимала, но внутри все равно вспыхнул огонек ревности.

– Для тех из вас, кто меня не знает, я центральный нападающий…

– Звездный центральный нападающий, – выдохнул парень с первого ряда.

– Ну, я…

– Родился в частном крыле мемориальной больницы Арлингтона в семье магнатов-миллиардеров, Анстэда и Шеннон Дэниелс. Тебя провозгласили гениальным игроком в ту минуту, как ты в возрасте двенадцати лет ступил на лед. В четырнадцать подписал контракт с «Далласскими рыцарями», поступил в хоккейный колледж Дартмута, вывел свою команду в четыре национальных чемпионата, а потом попал в НХЛ. В первый сезон стал новичком года, а в последние два лидировал в лиге по количеству забитых шайб, – затараторил парень с восхищенным трепетом.

– Что ж, немного жутко, – съязвил Линкольн, и вся группа покатилась со смеху.

– Женишься на мне? – внезапно закричала сидевшая рядом девушка.

– Так! – пыталась успокоить всех Уоткинс, но как будто сама несильно расстраивалась. Вероятно, потому что тоже хотела выйти за него.

– Спокойно, народ, – Линкольн поднял перед собой руки, призывая аудиторию к тишине. – Я обещал профессору рассказать о деловой стороне хоккея, и я сейчас начну, но сначала мне нужна ваша помощь.

– Проси что угодно! – крикнул кто-то еще, и весь класс засмеялся… включая меня.

– Видите ли, здесь есть девушка, от которой я без ума, но она велела мне убираться.

Весь класс загомонил, и я попыталась сползти под парту, мои уши горели от смущения. Не то чтобы кто-то знал, о ком он, но что-то мне подсказывало, что все скоро узнают.

Линкольн вновь жестом попросил класс успокоиться.

Я схватилась за края стола, чтобы не упасть. Ощущение возникло такое, что я вот-вот растаю, превратившись в лужу.

Линкольн скользнул по мне теплым взглядом янтарных глаз, и я попыталась незаметно полоснуть себя по шее, жестом прося остановиться, но он медленно ухмыльнулся, игриво, сексуально… и раздражающе.

– Итак, я решил, что нужно действовать. Я готов оплатить годовое обучение каждого в этой аудитории, если она согласится в пятницу пойти на мою игру, а затем на ужин.

У меня отпала челюсть. Годовое обучение.

В голове не укладывалось. Представить сложно, какое это имело значение для меня и, вероятно, для большинства людей в аудитории. Позади меня сидела мать-одиночка, и по лицу ее текли слезы.

Черт побери. Какой же он засранец. Щедрый, великолепный УБЛЮДОК.

Моя соседка по парте завизжала, прижав руки к щекам и сотрясая столешницу от избытка чувств.

– Хорошо, кто эта девушка? – спросил кто-то, и все начали озираться.

Я предприняла еще одну попытку залезть под парту, но некоторые из одногруппников уже пялились на меня, включая Коннора.

Линкольн наслаждался собой. Он слегка склонил голову набок, а его сексуальная ухмылка стала шире. Спустя одну самую длинную минуту в моей жизни, раздался голос.

– Это точно Монро, только она настолько охренительно сексуальна, чтобы встречаться с тобой, – сострил парень, который слишком много знал о Линкольне.

– Следи за языком! – рявкнула Уоткинс, но в ее взгляде зажглась искра веселья.

– Ладно, я готов забыть, какой ты жуткий, потому что ты угадал, – рассмеялся Линкольн.

Теперь уже вся группа таращилась на меня. Жар лизал мою шею и распространялся по всей коже, как лесной пожар. Пульс участился, и я поняла, что лицо покраснело, как свекла. Руки задрожали, и я крепко их сжала, чтобы это скрыть. Как будто температура в аудитории резко подскочила, и я оказалась в ловушке удушающего зноя.

– Да вы издеваетесь! – огрызнулась сидевшая рядом девушка. – Почему она? Да я бы сделала для этого человека все что угодно! Я бы буквально позволила ему тра…

– Так, хватит, Лэйни. Спасибо, – быстро перебила ее профессор.

– Ну, Монро, что скажешь? Бесплатное годовое обучение для аудитории, или разочаруешь всех? – протянул Линкольн.

Группа всполошилась и загудела, все наперебой уговаривали меня и кричали соглашаться. Все, кроме Коннора, но благодаря вынужденному свиданию я знала, что он-то из состоятельной семьи, так что годовое обучение несильно бьет по его карману.

Я собиралась убить Линкольна. Вероятно, сначала я бы его поцеловала. Но потом определенно убила.

– Я приду на игру, – наконец выдавила я, когда испугалась, что группа взбунтуется.

Линкольн наклонился вперед, нарочито приложив руку к уху, и рубашка натянулась на его бицепсе.

– Извини, что ты сказала?

– Я приду на игру! – огрызнулась я, скрестив руки перед собой.

– А на свидание? – расстроенно спросила сидевшая рядом девушка, Лэйни.

Я на мгновение зажмурила глаза, после чего открыла их и оторопела от желания в его взгляде.

– И на свидание, – прошептала я, уже почти не замечая, что вся группа повскакивала со своих мест и аплодирует.

Я полностью в нем растворилась. Упивалась восторгом. Попала под его чары. Я пропала.