Текст книги "Шпага флибустьера"

Так, уверенные в своем вновь обретенном счастье и не предчувствующие беды, медленно пошли они по направлению к берегу. Дойдя до маленького лагеря, они увидели серебристый пляж, широкую лагуну, в которой стоял на якоре большой корабль, и человека, который наблюдал за ними, опираясь на трость. Задумчивая улыбка появилась на его губах, а уродливая тень была отчетливо видна на белом песке у его ног.

6. ПРИГОВОР

Среди фантастической роскоши кают-компании «Вампира», которую они оба так хорошо помнили и которую надеялись больше уже никогда не увидеть, капитан Барбикэн и леди Фрэнсис ожидали решения своей участи. На этот раз они были одни, но за дверью на страже стоял вооруженный пират, а у Криспина отобрали все оружие. Капитан застыл у раскрытого квадратного окна, пристально глядя через лагуну на побережье, где работали команды черного фрегата и галеона.

Люди с «Санто-Розарио» не протестовали, когда захватили их капитана и его девушку, и даже наблюдали за этой процедурой с некоторым любопытством. Но даже если бы их это и затронуло, они ничего не смогли бы сделать, так как команда «Вампира» превосходила их более чем в три раза и у них не было пушек, потерянных во время шторма. Они не могли обороняться, мрачно размышлял Криспин, фрегат не дал бы им даже выйти из лагуны.

Однако, несмотря на очевидную невозможность защищаться, его душил бессильный гнев на себя и свою изменившую команду, на Гедеона Крайла, но больше всего на судьбу, которая снова привела его в руки горбуна. Но он боялся не за себя: смерть была его участью, и он так часто смотрел ей в лицо, что больше не боялся ее. Но мысли о том, что ожидает Фрэнсис, были мучительнее любой пытки, которой пираты могли подвергнуть его тело. Он стоял спиной к девушке, но знал, что она сидит во главе стола, а в ее глазах снова появилось выражение ужаса. С того момента, когда они вышли из леса и увидели Крайла, она едва могла говорить.

Бледные и молчащие, с некоторой заторможенностью повинуясь приказам, они отправились на борт «Вампира». Жан-Пьер сопровождал их, любезный, как всегда, но при этом он бросал на девушку взгляды, заставлявшие Криспина сжимать кулаки.

Капитан Барбикэн следил за лодкой, плывущей к фрегату с берега, и вскоре заметил, что в ней кроме Сарна и Гедеона Крайла сидели Джонатан и лорд Маунтэйн. Они уже прошли больше половины пути, прежде чем он понял, что прибытие родственников Фрэнсис прервет их краткое уединение и вскоре настанет неизбежная разлука, и, вероятно, навсегда. Он повернулся к Фрэнсис:

– Они возвращаются. Джонатан и Маунтэйн вместе с ними в качестве пленников.

Она посмотрела на него, в ее голубых глазах застыл ужас, лицо было белым, как мел, а губы посерели. Она поднялась и умоляюще протянула руки к Криспину. Когда он взял ее руки в свои, Фрэнсис уцепилась за него, спрятав лицо на его груди.

– Фрэнсис! – хрипло воскликнул он, но замолчал, так как ему нечего было сказать. Любые слова утешения были бы бесполезны, и она знала это. В наступившей тишине они слышали плеск волн за бортом фрегата и скрип весел приближающейся лодки.

– Криспин, – она подняла голову, и в ее глазах появилась твердость, – вместе с ними приближается смерть, для меня так же, как и для вас. Они могут сохранить мне жизнь, но я клянусь, что я найду способ, чтобы последовать за вами, если… – она задохнулась и закрыла глаза. – О Боже, если бы можно было умереть сейчас, в ваших руках!

У двери каюты раздались шаги. Криспин побледнел, как мертвец, наклонился и поцеловал ее на прощание. Это последнее, трагическое объятие увидел появившийся в дверях Гедеон Крайл. На мгновенье он задержался на пороге, безобразная гримаса исказила его лицо. Потом он насмешливо сказал:

– Вы стали свободнее в своих манерах, моя дорогая Фрэнсис. Этот недостаток вы должны были хорошо скрывать.

Он уселся на стул, с которого только что встала Фрэнсис, а в каюту ввели двух новых пленников под охраной Сарна и его лейтенанта-француза. Хэл и Джонатан не были связаны, но виконт был без шпаги. Гедеон откинулся на спинку стула и с удовлетворением посмотрел на своих пленных.

– Я не хочу оскорблять вас и связывать, но вы должны понять, что любая попытка сопротивления бесполезна. Я просто хочу напомнить вам, что капитан Сарн и Жан-Пьер оба вооружены и что я, – он вынул пистолет из кармана и положил его на стол перед собой, – прекрасный стрелок.

– Вы негодяй! – этот эпитет вырвался у Маунтэйна. Он сделал шаг вперед, его лицо пылало от гнева. – Вы воображаете, что вы можете убить нас и остаться безнаказанным? Ваш злой умысел раскрыт, и вы не можете укрыться за маской дружбы. Ваш союз с этими негодяями известен, и в скором времени вы отправитесь на виселицу!

– Мой дорогой Хэл, вы утомили меня! Я могу только сказать, что ваша речь необдуманна, принимая во внимание сложившуюся ситуацию. Подумайте, прошу вас! Вы, все четверо, покинули Порт-Ройял более трех месяцев назад и исчезли с глаз людей. Самым правдоподобным объяснением вашего исчезновения было то, что вы утонули в шторм. Кто, скажите, узнает, что вы выжили?

Кажется, эта сторона дела не приходила на ум виконту. Он отошел назад, сжал губы, а его лицо из красного сделалось белым. В этот момент с другого конца каюты раздался ироничный голос Криспина. Он усадил леди Фрэнсис на стул и стоял позади нее, держа девушку за руку.

– Вы полагаете, что эту тайну можно скрыть от двух сотен людей? И всех богатств Вест-Индии не хватит, чтобы купить их молчание!

– Боюсь, что мне не нужно будет подкупать их, чтобы заставить молчать.

Криспин коротко улыбнулся:

– Вы воображаете, что можете держать в повиновении несколько десятков «береговых братьев»? Вы обольщаетесь, мистер Крайл!

– Я не так глуп, мой дорогой капитан. Существует человек, которого они боятся так, как никогда не будут бояться меня, – это ваш старый друг и командир сэр Генри Морган. Ваши люди не любят вас, Барбикэн, но они не отважатся вернуться, если до него дойдет, что они повинны в вашей смерти. Власть Моргана велика, и его реакцию на их измену нетрудно предсказать.

– Морган в Лондоне и так же мало может мне помочь, как и принести им вред, даже если и пожелает сделать это.

Гедеон широко улыбнулся:

– Ваши сведения устарели, мой дорогой сэр. Морган в Порт-Ройяле, и он в сильном гневе. Он достиг Ямайки меньше чем через две недели после вашего бегства. Вы должны были знать это.

Так Гарри Морган в Вест-Индии! Морган, с его далеко идущими планами и необузданной страстью к морским скитаниям, получил королевские полномочия! Под его защитой Фрэнсис и Джонатан были бы целы и невредимы даже несмотря на Гедеона Крайла, и они разминулись с ним всего лишь на две недели! Горечь этого известия жгла подобно соли на открытых ранах.

– Так что вы видите, друзья мои, – продолжал Гедеон, – все заинтересованные в этом деле будут стремиться сохранить секрет. Когда «Санто-Розарио» снова выйдет в море, он сменит имя, и такая перемена сделает его неузнаваемым, так что вы можете быть уверены, что он спокойно бросит якорь в Порт-Ройяле. Поскольку всем известно, что он затонул во время шторма, нет причин опровергать это.

– Что вы собираетесь с нами делать? Во имя Бога, скажите нам это!

– Я собираюсь убить вас, Хэл, – вежливо ответил Гедеон. – Я, конечно, ужасно сожалею, особенно сочувствуя моей прекрасной кузине, но у меня нет выбора. Раньше мне нужна была только одна жизнь – Джонатана. Но теперь вы все четверо должны умереть, – он вздохнул, покачал головой скорее с сожалением, чем с гневом, и продолжил: – Было так много сделано, чтобы расстроить мои планы, а вместо этого они принесли даже лучшие плоды. Я признаю, что, в отличие от меня, вы – люди действия и можете легко превратить эти планы в ничто, но я умнее вас и справлюсь с вами.

После его необычной речи наступила тишина. Хэл глядел на Крайла с ужасом и отвращением, а Сарн ухмылялся, оценив по достоинству негодяя, намного превосходящего его самого. Злодейские планы горбуна не встретили одобрения Жан-Пьера, его взгляд постоянно обращался к Фрэнсис, и причину этого угадать было нетрудно. Но в голову Криспина внезапно пришла идея. Крайл говорил правду, когда объявил им о безнадежности нынешней ситуации, так как заурядным пиратам вроде Рандольфа Сарна было наплевать, живы будут или умрут по крайней мере трое из их пленников, и Криспин почти не сомневался, что Крайл отделается от них, сторговавшись с Сарном. Выкуп, несомненно, будет огромным, но никакая цена не может показаться слишком большой перед возможностью получить состояние Ларчвудов и Ротердэйлов.

Пистолет Гедеона лежал на столе перед ним, а два пирата были хорошо вооружены, в то время как у него не было даже ножа, но, с другой стороны, их бдительность была усыплена уверенностью в безопасности и преклонением перед умом своего начальника. Если он бросится на Крайла, Хэл и Джонатан смогут задержать Сарна и его лейтенанта лишь на короткое время, пока он не задушит этого дьявола за столом. Но что делать дальше, он не представлял.

Это была сумасшедшая идея, и его поддерживала только слабая надежда на спасение, но пока не было никаких шансов, что убийцы пощадят их. Расстояние между ним и Гедеоном было не более одного или двух ярдов, и горбун не ожидал нападения.

Криспин выпустил пальцы Фрэнсис, напрягся, готовясь к нападению, и одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние. Стул с треском повалился, Гедеон упал на пол вместе с Криспином, вцепившимся ему в горло.

Атака была такой неожиданной, что остальные застыли от изумления. Очнувшись, Сарн выхватил пистолет, но не успел выстрелить, как виконт бросился на него. Он не слишком хорошо представлял, чего хочет капитан Барбикэн, но, несмотря на всю ревность, был готов признать за капитаном первенство в делах такого сорта. Юный маркиз прыгнул на француза с такой силой, что оба упали на пол, уронив маленький столик и резную шкатулку. Крышка шкатулки открылась, и к ногам встревоженной леди Фрэнсис покатилась коллекция разноцветных безделушек. Наклонившись, она увидела среди разбросанных у ее ног камешков и других вещиц маленький кинжал и, едва сообразив, что делает, схватила его и спрятала в вырез платья. Джонатан вцепился в Жан-Пьера, но он был гораздо моложе француза, у которого к тому же были стальные мускулы. Так что Жан-Пьер вскоре освободился от мальчика. Поднявшись на ноги, он одним взглядом окинул каюту. Увидев, что его капитан был в состоянии защитить себя сам, он бросился на помощь Гедеону Крайлу. Схватив пистолет за дуло, он Ударил Криспина рукояткой по голове. От этого удара капитан потерял сознание.

Фрэнсис вскрикнула и бросилась на колени рядом с Криспином. Вдруг дверь каюты отворилась, и появился пират, стоявший на страже за дверью и услышавший шум борьбы. Капитан Сарн, сдерживая Маунтэйна, отдал приказ, и через несколько минут все три пленника были надежно связаны. Фрэнсис попыталась протестовать, когда связывали бесчувственного Криспина, но они не обратили на нее никакого внимания и по команде Гедеона усадили его на стул па противоположном конце стола.

Между тем Сарн и Жан-Пьер помогли горбуну подняться и подняли опрокинутый стул. Француз действовал довольно быстро, и Барбикэн не нанес сколько-нибудь серьезного вреда Крайлу, но тот был весь в синяках и дрожал, а на его горле остались багровые отметины от пальцев Криспина. Крайл дотронулся до шеи и потер ее. Взглянув на капитана Барбикэна, он побледнел от бешенства, и его лицо исказила дьявольская гримаса. Сарн хранил молчание и удерживал Фрэнсис, хотя каждая ее клеточка рвалась к любимому человеку. Какой-то дьявольский план зрел под этой мертвенно-бледной маской, и в тишине, наступившей после короткой стычки, явно чувствовались злобные флюиды, исходящие от горбатого дьявола.

Но, несмотря на все мрачные предчувствия, пленники даже примерно не могли представить себе всей глубины гнева, затаившегося в груди Гедеона, и ненависти, рожденной завистью, отравлявшей всю его жизнь. Они не догадывались о муках, которые ежедневно испытывал гордый и амбициозный дух в исковерканном теле. Его уделом было презрение и унижение, – с того самого дня, когда лорд Генри Крайл впервые увидел скрюченное тело своего сына и наследника, мать которого умерла, дав ему жизнь. Отношение отца наложило отпечаток на все его детство: Гедеон стремился развить свои умственные способности. Его физический недостаток сделал его озлобленным на всех тех, кого природа наградила более щедро, и эта обида увеличивалась по мере того, как возрастали его желания.

Он становился старше, его воля закалялась, и с безграничной настойчивостью он следовал к своей цели. Он завидовал только власти и мог совершить любое преступление, если оно позволяло ему приблизиться к ней. Он даже не остановился перед убийством собственного отца. Горбун так долго лелеял свой замысел и проклинал свое несчастье, что его сознание искривилось так же, как и его тело. Гедеону нравилось сочетание преступных действий и изящных манер. Он внушал страх даже таким негодяям и преступникам, как Рандольф Сарн, но только одного человека он не мог заставить бояться себя. С самой первой встречи Криспин Барбикэн ни разу ни показал, что боится его. Он расстроил планы Гедеона, принудил его покинуть надежное убежище и взять в союзники пиратов, но все это мелочи по сравнению с последним происшествием. Он посмел напасть на него безоружным, в то время как у Гедеона был пистолет, а рядом стояли два вооруженных человека, показав этим свое к ним презрение. Крайл ненавидел пирата, так же как ненавидел любого человека, обладающего большой физической силой, но теперь его ненависть достигла такой невиданной степени, что ее не могла погасить никакая месть.

Пока он размышлял над этим, воспоминание о сцене, которой он был свидетелем, когда вошел в каюту, всплыло в его сознании, и он внезапно понял, что через Фрэнсис он может отомстить капитану Барбикэну, что сможет удовлетворить даже свою ненависть. В тишине Крайл смотрел на находящегося без сознания человека, и на его бледном лице появилась ужасная гримаса.

– Приведите его в себя, – наконец сказал он, и его обычно мелодичный голос стал скрипучим и хриплым. Пираты повиновались его приказу, пытаясь влить в Криспина стакан вина, но внезапно Барбикэн застонал и открыл глаза.

Придя в себя, в первый момент Криспин вспомнил только, что был пленником. Но когда его сознание прояснилось, а туман в глазах рассеялся, он увидел Крайла, сидящего на другом конце стола, и понял, что его сумасшедший план провалился.

– Так, уже лучше, – любезно заметил Гедеон. – Капитан Барбикэн, позвольте мне сказать, что я разочаровался в вас. Я считал вас воспитанным человеком, но ваше недавнее поведение заставило меня изменить мнение. Даже если бы вам и удалось убить меня, через минуту вы были бы сами мертвы.

Серые глаза пирата хладнокровно, с некоторым презрением взглянули на него.

– Возможно, – бесстрастно заметил он, – но, по крайней мере, я умер бы, зная, что избавил землю от негодяя, который преступен в глазах Бога и людей.

Лицо горбуна передернулось от гнева.

– Теперь я знаю, что вы – дурак. Мудрый человек должен молчать и не будет дразнить того, кто держит в руках его жизнь и смерть. Для вас было бы лучше быть покорным.

– Вы путаете мудрость с трусостью, мистер Крайл.

Криспин откинулся на высокую спинку стула и, намеренно оскорбляя Гедеона, сардонически усмехнулся:

– Это достаточно естественная для вас ошибка.

Со злости Гедеон раздавил в кулаке стакан, стоящий перед ним на столе. Очень медленно он взял свой носовой платок и стер с пальцев вино и кровь.

– Мы еще услышим, мой дорогой капитан, ваши громкие мольбы, когда все устроится так, как я пожелаю. Сарн! – он повернулся к пирату. – Вы часто хвастались своими изобретательными пытками. Сейчас вы сможете продемонстрировать свое мастерство. Вы говорили мне о людях, которые часами призывали смерть, хотя с каждым вздохом их покидала жизнь, но сможете ли вы пытать человека так, чтобы он не умер? Можете ли вы причинить ему невероятные страдания, более ужасные, чем те, которые испытывают грешники в аду?

Не дожидаясь ответа на вопрос, он продолжал говорить. Его голос перешел на крик, а глаза с сумасшедшим блеском смотрели через стол на Криспина.

– Нет, вы не умрете, мой друг! Это слишком легкий путь. Вы будете жить, искореженный и изувеченный пытками, но будете жить. Может быть, вы представите, что чувствует человек на моем месте? Это ад на земле, а я провел так всю свою жизнь. Но вам будет в сотню раз тяжелее, ведь вы сильнее обычного человека. Смерть при жизни, капитан Барбикэн! Это мой вам приговор!

Он откинулся на стул, вытирая пот со лба. Все присутствующие изумленно застыли, услышав столь бесчеловечное решение, но Фрэнсис первая пришла в себя.

– Нет! – она вскочила со стула и бросилась к столу. – Гедеон! Ради Бога! Разве недостаточно того, что мы должны умереть? Разве земли Ротердэйлов не перейдут к вам?

Она замолчала, вглядываясь в его лицо и ища признаки милосердия. Ничего не обнаружив, она встала на колени перед Крайлом, прося за любимого так, как никогда не просила за себя:

– Гедеон, имейте милосердие! Вы не можете совершить такую страшную вещь! Ни один человек не может быть так жесток, так дьявольски жесток! О милосердный Боже!

– Я советую вам, моя дорогая Фрэнсис, умерьте вашу горячность и подумайте лучше о себе. Я обещаю, что вам это будет необходимо.

Стул Криспина с треском упал, а сам он поднялся на ноги. Фрэнсис все еще стояла на коленях, пораженная словами горбуна.

– Вы совершили большую ошибку, сбежав от меня, Фрэнсис, и опозорили наше имя, связавшись с этим авантюристом, но я все еще готов жениться на вас. Когда вы станете моей женой, вы получите положение, достойное вас, и однажды я позволю вам снова встретиться с вашим галантным кавалером, – горбун злобно улыбнулся. – Это должно быть забавно, я думаю.

– Вы лжете! – презрительно сказал Криспин. – Вы никогда не отважитесь жениться на ней, потому что она будет знать правду о смерти своего брата. Если вы хотите стать маркизом Ротердэйлом, вы должны будете убить всех нас и прекрасно знаете это.

– В ваших словах есть доля правды, но я не сомневаюсь, что со временем я найду объяснение, которое удовлетворит всеобщее любопытство. Вы видите, я не спешу. Мы подождем здесь прибытия наших друзей (я упоминал, что мы выбрали этот остров как место встречи с другим пиратским кораблем), а потом на всех парусах поплывем навстречу испанцам, – предприятие, которое больше не заинтересует вас. Вы видите, что у меня будет время, чтобы привести свой план в действие.

После этой последней угрозы он пристально оглядел всех присутствующих. Хэл и Джонатан стояли у стены, в ужасе от всего происшедшего; Фрэнсис все еще стояла на коленях, закрыв лицо руками; губы Криспина побелели, хотя он и старался держаться с пренебрежением, а в его глазах, обращенных к девушке, была сильнейшая боль. Гедеон увидел, что его месть уже дала плоды, и, улыбнувшись, повернулся в другую сторону.

– Брось эту троицу в трюм, Сарн, чтобы они могли на досуге поразмыслить над своим будущим. Ее светлость останется здесь, чтобы мы могли насладиться ее обществом. Эта каюта как будто подготовлена для нее.

Сарн усмехнулся. Он вызвал своих людей в каюту, но, когда по его приказу они подгоняли пленников к дверям, Фрэнсис вышла из оцепенения и вскочила.

– Возьмите и меня! Я не приму одолжения этого чудовища! – Она повернулась к Сарну и протянула ему руки: – Если в вас осталась хоть капля милосердия, вы не разлучите нас сейчас!

Вместо ответа пират вопросительно посмотрел на Гедеона. Горбун вздохнул и сказал с нарочитой усталостью:

– Моим желанием было, чтобы вы остались здесь. Вы должны учиться покорности, Фрэнсис, и стать послушной женой. Уведите их прочь.

Фрэнсис бросилась к Криспину и цеплялась за него до тех пор, пока Жан-Пьер не оттащил ее в сторону. Ее полный отчаянья крик холодом сковал сердце уходившего Криспина. Он остановился, обернулся, неимоверным усилием пытаясь освободить связанные руки, и увидел, что она упала в обморок на руки Жан-Пьеру, а Гедеон Крайл улыбается с дьявольской жестокостью.

Он видел выражение лица француза, смотревшего на девушку, и, когда дверь разделила их, Криспин остался наедине со своими черными мыслями.

7. ФРЭНСИС

Когда Фрэнсис очнулась от обморока, она увидела, что полулежит у раскрытого окна, в которое попадают последние лучи заходящего солнца, в каюте, кроме Гедеона, больше никого. Она приподнялась и пристально взглянула на горбуна, который все еще сидел за столом со стаканом вина.

– Я с облегчением вижу, что вы пришли в себя, моя дорогая, – заметил он, но в его тоне явно слышалась насмешка. – Ваш длительный обморок доставил мне некоторое беспокойство.

Она отвернулась, чувствуя его лицемерие, и он коротко улыбнулся. Затем, поднявшись, он подошел к девушке.

– Почему вы отворачиваетесь от меня, любовь моя? Это потому, что я горбат? Или вы тоскуете по вашему дюжему пирату? Но подождите, Фрэнсис, подождите! Когда Сарн закончит свою работу над галантным капитаном, вы обнаружите, что между нами не такая большая разница.

Эти слова ужасом сковали ее сердце. Она вдруг осознала зловещую роль Сарна и его сообщников.

– Вы не… они не…? – она задрожала, а в голосе ее послышался ужас.

Гедеон покачал головой:

– Нет, моя дорогая, еще нет. Пытка будет более тонкой и смертоносной, чем физические страдания, и он еще пожалеет, что не попал в руки Сарна. Он еще узнает – вы оба узнаете, – что я не позволю безнаказанно насмехаться надо мной!

Приняв вызов, она смело посмотрела на него:

– Возможно, существует что-то, чего вы не учли, Гедеон. Вы предполагаете, что, если вы сохраните мне жизнь, я буду молчать? Мы не всегда будем оторваны от общества. Ваша победа будет бесплодной, если вслед за Ротердэйлом вы не сможете насладиться плодами вашего преступления. Однажды мы вернемся в Англию, и тогда, Бог поможет мне, я отправлю вас на виселицу.

Он улыбнулся, перебирая кружева своими длинными белыми пальцами.

– Жена, моя дорогая Фрэнсис, не может свидетельствовать против своего мужа. Вот почему я решил жениться на вас.

– Я найду способ. Невозможно, чтобы человек совершил такие преступления, как вы, и избежал наказания. Небеса помогут мне сделать это!

Крайл улыбнулся:

– Если вы надеетесь на божественное вмешательство и правосудие, моя дорогая, вы будете сильно разочарованы. Говорят, что мне покровительствует сам дьявол.

– Нет силы на земле или в аду, которая поможет вам. Я думаю, что всякое убийство будет раскрыто.

– Моя дорогая кузина, как мало вы меня знаете. Убийство, если оно достаточно изобретательно, никогда не будет раскрыто.

Он увидел замешательство в ее глазах и страх, охвативший ее. Уверенный, что Фрэнсис никогда не сможет предать его, Гедеон добавил:

– Как, вы думаете, умер мой отец?

Фрэнсис отшатнулась и взглянула на него расширенными глазами.

– Боже мой! Ваш отец?

– Да, мой собственный отец. Я всегда ненавидел его, но когда я был ребенком, то очень его боялся. Но я был терпелив, и пришло время, когда он стал бояться меня. Он хотел стать маркизом и был так глуп, что думал, будто я стану помогать ему. Сначала мне нравилось поддерживать его веру, но он стоял на моем пути, и пришло время, когда я отправил его в ад.

Он помолчал, наслаждаясь ее ужасом, а потом продолжал:

– Теперь, моя дорогая Фрэнсис, вы знаете секрет, который не известен больше ни одной живой душе, но не думайте, что этим вы сможете мне навредить. Когда умер мой отец, я был за сотни миль от него, а его смерть наступила от оружия менее грубого, чем ножи и пистолеты наших друзей-пиратов.

Фрэнсис казалось, что его голос доносится как будто издалека, с трудом преодолевая темноту. Хотя она и знала, что Крайл – дурной человек, но девушка даже не могла представить себе всей меры его злодейства, и в этот момент она внезапно осознала всю безнадежность своего положения. Он казался ей всемогущим в своей безнравственности, а любая попытка сопротивления – тщетной борьбой с самой судьбой. Фрэнсис приготовилась к смерти, но он сохранил ей жизнь. Однако в руках Крайла жизнь была во много раз ужаснее смерти. От этих потрясений она совершенно перестала замечать окружающее, а когда очнулась, то увидела, что находится в отдельной маленькой каюте. Видимо, она пришла сюда, хотя и не помнила, как сделала это, так как Гедеон все еще был рядом с ней, поддерживая ее под локоть. Он усадил девушку на стул.

– Это ваша каюта, – сообщил он Фрэнсис. – Я не собираюсь содержать вас как пленницу, и вы имеете право свободно приходить в кают-компанию и на кормовую палубу. Вы можете не опасаться Сарна и его людей. Пока я здесь, ни один из них не посмеет обидеть вас. Здесь, – он указал на большой сундук и открыл его крышку, – вы найдете одежду, соответствующую вашему положению. Она принадлежала испанской леди, которая путешествовала на галеоне, захваченном нами у берегов Эспаньолы. Эти вещи ей теперь не понадобятся.

– Что… что с ней случилось? – робко спросила Фрэнсис, а Гедеон улыбнулся.

– Она умерла, – ответил он, и в этих словах был зловещий смысл.

– Сейчас я оставлю вас, но я вскоре вернусь, чтобы проводить вас на ужин в кают-компанию. Вы должны переодеться, и будьте готовы сопровождать меня.

Фрэнсис покачала головой и с усилием заметила, что хотела бы остаться в своей каюте. Гедеон вплотную подошел к ней, и его длинные, тонкие пальцы сжали ее запястье.

– Меня не волнует, что вы хотите делать, а чего не хотите. Отныне вы будете беспрекословно повиноваться мне. Если вы не будете делать этого, я гарантирую, что найду способ заставить вас.

Он сильнее сжал ее руку, а пристальный взгляд черных, блестящих глаз уничтожил последние остатки ее воли. Девушка склонила голову.

– Я буду готова, – прошептала она.

Удовлетворенный, Крайл собрался уходить, но задержался у двери и сказал:

– Последнее предостережение, моя дорогая. Вы должны хорошо запомнить, что на борту этого корабля я ваш единственный надежный защитник. Пусть этот сундук служит вам постоянным напоминанием о том, что вас ждет, если со мной что-нибудь случится.

Когда дверь за ним закрылась, Фрэнсис встала и, двигаясь как будто во сне, подошла к сундуку, в котором было несколько богато украшенных нарядов. Затем, отложив их в сторону, она медленно начала расстегивать пуговицы своей изношенной амазонки, как вдруг что-то упало на пол. Это был маленький кинжал, который она спрятала во время стычки в кают-компании и о котором до сих пор не вспомнила.

Всхлипнув, она схватила его и вытащила из ножен гибкое, узкое, похожее на иглу лезвие. Теперь, когда не осталось никакой надежды, Фрэнсис показалось, что Бог указывает ей путь к спасению, и она смотрела на кинжал со слезами благодарности. Опустившись на колени, закрыв глаза и продолжая сжимать кинжал, она пробормотала благодарственную молитву. Потом она подняла оружие, направила его себе в грудь, но не смогла нанести удар.

Имеет ли она право использовать этот Божий дар, чтобы освободиться самой? Если Гедеон, придя за ней перед ужином, найдет ее бездыханный труп, не обрушит ли он свою ужасную месть на остальных пленников? Криспин уже приговорен к ужасной участи, а что же тогда будет с Джонатаном, ее любимым маленьким братом, и с Хэлом, который попал в эту историю только из-за нее?

Стоя на коленях в наступающей темноте, Фрэнсис молила Бога, чтобы он просветил ее и помог придумать какой-нибудь план, который сможет спасти всех. Что же она должна делать?

Был момент, когда она хотела использовать кинжал против Гедеона, когда он придет за ней. Ведь если он будет убит, пираты могут согласиться получить за пленников выкуп, так как она понимала (и так раньше говорил Криспин), что Сарн не получит никакой выгоды, а больше проиграет в случае смерти своих пленников. Но потом она вспомнила смелые черные глаза Жан-Пьера и напоминание Гедеона о том, что он ее единственный защитник на борту «Вампира», и после этого решимость покинула ее. Она сомневалась, сможет ли лишить человека жизни, а если ее попытка будет неудачной, они на самом деле погибли.

Нет, лучше спрятать кинжал, притвориться покорной Крайлу, усыпить его подозрения и попытаться нарушить его дьявольские планы. В том, что удобный случай должен представиться, она была совершенно уверена. Она не может использовать попавшее к ней оружие для самоубийства, а должна попытаться спасти всех.

Придя к такому решению, она встала и зажгла лампу, висевшую под потолком. Сняв разорванную амазонку, которая так долго ей служила, Фрэнсис надела одно из платьев, лежавших в сундуке. Это был типично испанский наряд из черного бархата. Взяв гребень из слоновой кости, она расчесала волосы и скрепила их черной кружевной косынкой, которая при желании могла сойти за вуаль.

Когда Гедеон вернулся в каюту, он застал Фрэнсис сидящей у раскрытого окна. Он поднял брови, собираясь пошутить по поводу выбранного ею костюма, но ничего не сказал и молча пригласил ее в кают-компанию.

Она встала, оперлась на его протянутую руку, и Крайл неприятно улыбнулся, считая, что сломил ее сопротивление. Так, с побледневшим лицом и опущенными глазами, леди Фрэнсис последовала рядом с горбуном, скрывая маленький кинжал в складках бархатного платья.