Текст книги "Племя Тула – утерянное равновесие"

Спустя пару десятков шагов они прибыли к фонтану на территории Макты.

– Вот! – сказал Сони, разведя руками. – Наконец, явились.

– Мама! – заныл Тамас и побежал к Макте.

– Почему так долго? – спросила она, крепко прижав Тамаса к себе. – Я уже начала беспокоиться.

– Спроси его! – ответил Сони.

– Ну, что ты опять натворил? – нахмурилась она.

– Я просто хотел отправиться в путешествие, – наивно пояснил Тамас, не понимая, что в этом плохого. – Я хочу путешествовать! Я не хочу больше сидеть тут как в тюрьме…

– Он воспользовался моментом и отплыл в одиночестве в океан на лодке, – рассказал Сони.

– Что? – испугалась Макта. – В океане?.. Один??

– Слава богу, его перехватил патрульный катер.

– Разве я не говорила тебе, что это опасно? – разгневалась она, направив грозный взгляд в глаза Тамаса. – Не каждый взрослый может спастись в океане, а ты ещё многого не знаешь и не умеешь. Тем более плавать!

– А как я научусь, если меня не выпускают на улицу? – рассердился Тамас.

– Ты ещё многого не понимаешь! – продолжала нравоучения Макта, после того как Сони удалился.

– Уф… – надулся Тамас. – Почему всё так сложно?

– Потому что есть правила, и их нужно соблюдать, иначе можно натворить бед! – пыталась объяснить Макта.

– Ну и ладно! – продолжая дуться, Тамас пошлёпал в свою комнату.

– Тамас, я не против тебя, – объясняла Макта, следуя за ним. Пройдя в комнату, она присела на коврике рядом с мальчиком. – Я желаю тебе добра.

– Лула разбила любимый кувшин Сарпаны, а обвинила меня! – поделился Тамас, обидчиво опустив голову.

– Ясно, – улыбнулась Макта. – Не переживай. Она ещё совсем маленькая…

– Она это сделала нарочно… Она такая же змея, как и Сарпана!

– Нет, Тамас! – потрясла Макта указательным пальцем. – Мы не обзываемся! Нельзя так называть людей, это некрасиво.

– А Сони назвал Сарпану змеёй… Я слышал! – Тамас недовольно фыркнул, протестуя.

– Ах… Сони сказал сгоряча… Это не значит, что нужно повторять за ним.

– А сделать пакость и обвинить других, это, что, красиво?

– Нет, Тамас, ты прав. Это некрасиво! Но ты же не хочешь быть, как другие, и делать то, что некрасиво, ведь так?

– Я вообще не могу быть как другие! – с горечью сказал Тамас и с обидой в глазах посмотрел на Макту.

– Солнышко моё, – сострадающе обняла она мальчика. – Твой недуг не делает тебя хуже других.

– Почему же тогда это повод, чтобы поиздеваться надо мной? – со злостью посмотрел он на Макту.

– Кто над тобой издевается? – настороженно спросила она.

– Да хотя бы эта маленькая зм… Ну, ты поняла, кто. – Тамас надулся оттого, что не мог произнести вслух то, что вздумалось.

– Лула всего лишь ребёнок, – попыталась успокоить она мальчика. – Кроме того, ты не такой, как остальные, не только поэтому! У тебя есть необычные способности, помнишь?

– Они бесполезны! – снова надулся он. – Они появляются неожиданно только, когда я злюсь.

– Нет… ты просто не умеешь ещё ими управлять.

– А почему у тебя нет таких, мама? – вдруг спросил Тамас, уставившись на Макту.

– А… Э-э-э… понимаешь… не каждый получает такие способности. Это потому, что… когда природа забирает у нас одни возможности, она открывает перед нами другие. – пыталась она подобрать слова. – Тебе очень повезло, солнышко, ведь многие люди знают, чего были лишены, но при этом так и не догадываются о том даре, который получили взамен. Возможно, если ты, наконец, перестанешь переживать по поводу своей ножки, то и дар твой раскроется во всей своей красе.

– А может, я унаследовал его от папы?.. – продолжил размышлять вслух Тамас, не слушая Макту. Застыв на месте, он поднял глаза на неё, осмелившись сделать нечто, чего не делал ранее. – А кто мой папа? Это Сони, да?

– Что? С чего ты взял? – смутилась Макта от вопроса, которого не ожидала услышать так скоро. – Нет… нет, солнышко, Сони не твой папа…

– У него глаза такого же цвета… – продолжил мальчик смотреть на неё с надеждой.

– Нет, радость моя… Сони – наш друг, но он не твой папа. У многих людей в мире глаза похожего цвета… – увидев, как малыш печально опустил глаза, Макта ощутила, что сердце её сжалось на мгновение, и она крепко обняла мальчика. – Солнышко моё, однажды я обязательно расскажу тебе всё… и о твоём отце, и о твоих предках… Я обещаю, что расскажу, когда придёт время!

– Сарпана тоже обзывается! – вспомнил он вдруг, надувшись.

– Вот ещё новость! – нахмурилась Макта и, обхватив руками маленькие плечики, посмотрела на Тамаса. – Что сказала эта… э-э-э… эта женщина?

Слово, которым Макта запретила обзывать Лулу, едва ни вырвалось из её рта, словно птица из клетки.

– Она назвала меня беспризорником… – уныло поведал Тамас тихим голосом, отвернувшись.

– Как? – Макта почувствовала, как ярость закипела в ней подобно воде в чайнике.

– А что это значит? – спросил растерянный мальчишка.

– Не бери в голову, – сказала Макта, явно разозлившись, и направилась к выходу. – Я скоро вернусь.

Макта твёрдо шагала по коридору в сторону гостиной, когда услышала крики со стороны кухни, где Сарпана отчитывала Сони и кухарку:

– Вам ничего нельзя доверить! Ужин нужно было подать два часа назад. Ваш хозяин голоден и зол, как демон! По расписанию сегодня рыбный день… Меня не интересует, что там у вас произошло… Это ваши проблемы, избавьте меня от них!

– Я извиняюсь, что мешаю орать, – грозно встряла Макта. – Но у меня тоже появилось такое желание!

– Тебя кто сюда звал? – обернулась Сарпана, и её разъярённый взгляд пульнул гневом в сторону той. – Знай своё место!

– Ни тебе решать, где моё место! – Макта возмущённо подняла указательный палец. – И не смей больше называть Тамаса беспризорником, ты поняла?

– Ах вот оно что, – Сарпана рассмеялась. – Кто же он, по-твоему? Я назвала его тем, кем он является!

– Он не беспризорник! У него есть я!

– Твоё дело – воспитывать мальчишку, а ты даже с этим не можешь справиться! – упрекнула её Сарпана.

– Лучше за своим чадом смотри. – намекнула Макта на Лулу.

– Моё чадо, как ты выразилась, – будущая полноправная хозяйка этого дома! – гордо заявила Сарпана. – А ты со своим Тамасом должна выполнять, то, что вам скажут.

– Не обольщайся! Мы в любой момент можем уйти отсюда.

– Да что ты говоришь? – в удивлении раскрыла глаза Сарпана. – И куда же ты пойдёшь с мальчиком, у которого даже документов нет? Что ты скажешь людям? У тебя нет доказательств вашего родства… Мальчишку заберут и отправят в детский дом! Этого ты хочешь?

– А может, я найду его родных, ты не подумала об этом? – бросила вызов Макта.

– Ой, рассмешила! – расхохоталась Сарпана, пока Сони с кухаркой молча стояли в стороне. – Ты шесть лет пытаешься встретиться с ними. Думаешь, я не в курсе твоих бесплодных поисков?

– И продолжу! Однажды у меня это получится…

– Ах так, значит? – Сарпана подошла к Макте в угрожающей позе. – Значит, хочешь отдать его в руки тех, кто бросил его в море?!

– Я не верю в это! – непоколебимо стояла на своём Макта.

– Что же ты тогда ждала все эти годы? Почему не рассказала мальчишке правду?

– Ребёнку нужна любовь, Сарпана, и я, прежде всего, пытаюсь заменить ему тех, кого он лишился.

– Ой, любовь! – надменный смех выкатился из её уст. – А… ну, конечно… я поняла! Тебе ведь некого больше любить… Не так ли?

– Не твоё дело! Не лезь в то, что тебя не касается! – пригрозила Макта, вновь пустив в ход указательный палец, и ушла.

– А вы что уставились? – снова переключилась Сарпана на подчинённых. – Ваше время пошло. Жду ужин в столовой через двадцать минут. А за то, что ужин поздний, я вычту компенсацию из вашего жалования.

Сарпана злобно шла по коридору, бормоча себе под нос: «Ничего, ведьма, я найду на тебя управу».

***

– Давай закругляйся! Нужно ложиться спать… – раздался голос Ходаи за дверью.

– Да, мам, сейчас, – машинально ответил Илай, лёжа в кровати со священной книгой племени, не отрывая глаз от строк. Он был так увлечён чтением, что готов был пожертвовать сном.

– Всё, хватит! – Ходая вошла в комнату и прикрыла книгу. – Завтра продолжишь!

– Ну, мама… – жалобно взглянул на неё Илай. – Ещё чуть-чуть… Я на самом интересном месте!

– То же самое ты говорил два часа назад, – припомнила она. – Хорошего – понемножку! Если ты всё прочитаешь сегодня, что останется на завтра?

– Прочитаю ещё раз, – остроумно подметил малыш.

– Ну всё, маленький упрямец! – Ходая зажала за спиной толстую книгу в изумрудно-зелёном переплёте, завораживающе переливавшегося на свету.

– Спокойной ночи, мама. – Илай поцеловал Ходаю на ночь и начал гнездиться в кровати.

ГЛАВА 7

Дары моря

Во сне Илаю привиделась Ума – первая мать племени, с которой он пересекал леса и озёра. В конце пути Ума пожелала потомку доброго пути и обняла на прощание, как это делает мама Ходая перед сном. Мальчик с тоской смотрел на Уму, не желая возвращаться.

Всё это было так странно, ведь почему-то во сне он был уже большим, а Ума – маленькой девочкой.

– Благодарю за всё, что ты сделала, и за то, что есть мы, – сказал во сне Илай своей прародительнице.

– Нет, Илай, – отвечала девочка. – Спасибо тебе! Ведь если бы не ты, ничего бы и не было. Это мне нужно благодарить тебя за то, что я есть.

Илай проснулся удивлённым такому сну. Он запутался между реальностью и сном и серьёзно думал над этим, поглощая завтрак на центральной террасе.

– Ты опять сконцентрирован не на том, что ешь? – вернула мальчика в реальность его дотошная мама.

– Мне сегодня приснилась Ума, – рассказал он, игнорируя застольные традиции семьи. – Она поблагодарила меня!

– Неужели? – нахмурилась в ответ Ходая. – За что же она тебя благодарила?

– Я не понял, – пожал плечами Илай. – Это было как-то странно.

– Это был просто сон, – снова переключила Ходая внимание сына. – Во сне всё не так, как в реальности… Нам часто снится то, что мы хотели бы воплотить в жизнь. Ты очень увлечён священными писаниями, вот тебе и приснилась Ума.

– Доброе утро! – поприветствовали их Дрисана и Кумар, садясь завтракать за общий стол.

– И вам, – улыбнулась Ходая. – Приятного аппетита.

– А будущее тоже может присниться? – задался вопросом Илай, не обратив внимания на подсевших к столу.

– Может, – предположила Ходая. – Но Уму ты там не встретишь!

– Жаль… – печально вздохнул Илай.

Поторопившись завершить трапезу, вежливый мальчик поблагодарил маму за её старания.

– На здоровье, мой птенчик, – сказала она, отвернувшись, чтобы сложить тарелки на стойку для грязной посуды. – Будешь добавку?

Ходая оглядела террасу в поисках Илая, но след того уже простыл. Он вновь убежал на встречу с волнами синего, как его глаза, океана.

Тут же появилась и мать племени. Положив ладонь на плечо дочери, она поприветствовала всех присутствующих.

– Где Ануман? – спросила Иша, обращаясь к дочери.

– Ему нездоровится, – с грустью ответила Ходая.

Иша покачала головой и, приметив слёзы в глазах дочери, обняла её за плечи.

– Вчера Илай играл со своим отражением в морской воде… – вспомнила Ходая.

– Ах, малыш, – улыбнулась Иша. – Ему, должно быть, так одиноко среди нас.

– Он сказал, что там, в воде, его брат, – продолжила та, устремив решительный взгляд в глаза матери.

– Что? – комок горечи подкатил к горлу Иши.

– Да, так он сказал. – Ходая продолжала смотреть на мать, не отрывая глаз. – Говорит, он такой же… как брат-близнец…

– Доченька… – Иша тяжело вздохнула. – Он же ребёнок.

– Он не единственный мой ребёнок! – заявила Ходая, и Иша на мгновение замерла на месте.

– Что ты хочешь сказать? – в голосе матери племени заиграли нотки тревоги.

– Я просто не могу смириться с потерей, мама. Разум говорит мне, что нужно отпустить и принять должное, но сердце не готово смириться.

– Ходая…

– Всё потому, что ты не дала мне возможности попрощаться, мама, – всё укоряла её дочь.

– Девочка моя… – Слёзы выступили на глазах Иши.

– Если бы ты дала мне тогда хотя бы попрощаться, может, моё сердце бы смирилось… Почему ты не позволила мне этого?

– Нет… прошу тебя… – Мать племени выставила ладонь, как будто пыталась укрыться. – Не сейчас. Пожалуйста…

– Вот опять! – в отчаянии сказала Ходая, глядя, как Иша скрывается в обратном направлении.

– Ходая, успокойся, – подошла утешить её Дрисана.

– Как всегда, она делает всё, чтобы не говорить со мной об этом!

– Она хочет оградить тебя от переживаний, – предположила подруга. – Ей тоже тяжело об этом говорить.

– Но мне от этого не легче! На протяжении стольких лет я только и делаю, что пытаюсь забыть об этом, как о страшном сне. Я смотрю каждый раз в море, и душа моя как будто ждёт, что оттуда придёт близнец Илая и скажет, что всё это было неправдой.

– Я знаю, что материнское сердце не может забыть такого, – пыталась понять Дрисана. – Тебе бы хотелось переиграть прошлое… Но это невозможно. Ты только мучаешь себя этими мыслями.

– Я так устала, Дрисана! К чему я получила такой урок? Неужели наши ошибки настолько ужасны, что за них нужно платить такую цену?

– Ходая, я знаю, что тебе сложно смириться. Но ты должна вернуться в реальность, как бы тебе не хотелось её изменить. У тебя есть Илай! Он одинок и нуждается в тебе.

– Да, есть! Но…

– Посмотри на меня! – прервала её Дрисана. – У тебя и Анумана хотя бы есть Илай. У нас с Кумаром нет детей и, возможно, никогда уже не будет!

– О… Дрисана… прости меня! – Ходая почувствовала, как не права была в своих жалобах.

– Давай мы просто будем ценить то, что у нас есть, пока ещё не поздно! – предложила Дрисана.

– Да, ты права! Прости меня, пожалуйста. – С чувством вины Ходая обняла подругу.

Илай сидел в своей халабуде и плёл кораблик из веток, в то время как Видья топталась вокруг него. Рядом с ним было множество таких же вещиц. Из тонких веток Илай мастерил животных и человечков, с которыми разговаривал. На этот раз он решил, что сделает что-то особое в ответ на ракушки, которые ему принесла волна предыдущим вечером. Завершив своё мастерство, Илай побежал к волнам и сел прямо в воду.

– Это тебе! – сказал он, пустив кораблик в море. – Подарок от меня.

Илай наблюдал за тем, как кораблик качается на поверхности воды. Вдруг маленькая волна подхватила кораблик и подбросила ввысь, а когда тот плюхнулся в воду, другая волна подбросила его ещё выше. Мальчик сидел на мокром песке, заворожённый представлением, а Видья взлетела на вершину халабуды, издавая удивлённые выклики. Казалось, будто волны играют с его корабликом. Но внезапно одна из них утащила его под воду. Илай терпеливо ждал продолжения, однако кораблик так и не всплыл обратно. Это было так странно, что мальчик решил шагнуть вперёд, посмотреть, что же удерживает его кораблик под водой, но ничего не увидел кроме песка. Илай помнил, что родители и бабушка не разрешают ему входить в воду без взрослых, потому он побоялся идти дальше. Постояв немного на мели, мальчик развернулся в сторону пляжа. Тут волна толкнула его, сбив с ног. Оглянувшись, он не увидел ничего особенного и, пожав плечами, вновь продолжил идти. Волна снова сбила его с ног, а затем со стороны моря послышался детский смех. Илай опять обернулся к морю, но и на этот раз не увидел ничего, кроме морской глади.

Продолжая выходить на берег, он почувствовал, как вода пощекотала его ноги. Подпрыгнув на месте, он ускорил шаг и вприпрыжку пробежался к халабуде. Обернувшись к морю, Илай увидел, как его кораблик подплыл к берегу на гребне волны и застрял на мокром песке. Осторожно приблизившись к своему творению, он смотрел то на него, то на волны. И вот, в очередной раз, кораблик унесло течением. На этот раз мальчик направился обратно к халабуде. Он отвернулся от моря, чтобы взять другое из его ветвистых изделий, и тут вдруг снова ощутил, как волна толкнула его вперёд. Илай был в замешательстве, ведь халабуда находилась достаточно далеко от линии воды.

Позади него опять послышался детский смех. Теперь это были отголоски нескольких детей. Мальчик обернулся и поднялся на ноги. Оглядев всё вокруг, он раскрыл рот от удивления. От его ног и до линии воды были разбросаны красивейшие ракушки. Таких он ещё не находил на берегу. Было похоже, что они из самого дна.

– Это тебе! – послышалось из воды, и за этим снова раздался смех. – Не бойся, мы друзья!

Илаю казалось, что его воображение играет с ним какую-то шутку.

– Ты можешь говорить? – удивлённо спросил он, обращаясь к воде, подойдя ближе.

– Мы не вода! – послышался ему детский голос, а за ним звонкий хохот нескольких голосов.

– А кто? – изумился Илай.

Море перед ним начало бурлить, и в одно мгновение из воды появилось существо, похожее на мальчика. Его кожа была неестественно прозрачной, волосы и брови белее облаков, а глаза, словно зёрна граната, переливались красным цветом с необычайной глубиной. Внешность его напоминала нечто между человеком и рыбой.

– Привет! – звонким голосом произнёс он. Прыгнув вверх, подобно дельфину, он кувыркнулся в воздухе и канул в воду. Его большой хвост, покрытый зелено-синей чешуёй, треснул по глади воды, обрызнув Илая.

– Кто ты? – удивлённо спросил Илай, вытирая брызги.

– Моё имя – Мирон! – сказал мальчик из моря. – А это мои братья и сёстры…

Один за другим из-под воды появились ещё пятеро таких же детей, как и он. Все были абсолютно похожи между собой, за исключением отдельных черт лица, длины волос и цвета чешуи, отличающих их друг от друга.

– Это мои братья Никанор и Дионис, и сёстры Доротея, Мастридия и Глафира!

– Ух ты! – широко раскрыл глаза Илай. – Ничего себе…

Дети из моря снова рассмеялись хором. Они, похоже, были одного возраста, и голоса у них были довольно похожие. Лица, отдалённо напоминающие человеческие, были слегка удлинёнными и приплюснутыми по бокам, как у рыб, с блестящими чешуйками.

– А вы… альбиносы, да? – неловко предположил Илай, разглядывая их белоснежные локоны.

– Что-то вроде того, – приглушая смех сестёр, ответил Никанор.

– Меня зовут Илай, – представился он.

– Мы знаем! – признался Мирон. – Мы слышали, как ты знакомился со своим отражением в воде.

– Ой… – Илай засмущался.

– Хочешь посмотреть, где мы живём? – спросил Мирон.

– А можно? – восторженно спросил Илай.

– Конечно! Давай с нами. – Мирон и остальные нырнули в воду. Илай же остался стоять как вкопанный.

– Ну, давай же! – Мирон выплыл из-под воды и ожидающе оглядел Илая.

– Я не умею дышать под водой, – пояснил Илай.

– Ах да! – дошло до Мирона. – Подойди к нам.

Дети притянули Илая к себе и окружили, погружая в воду. Придерживая его голову на поверхности, они начали раздувать вокруг неё большой водяной пузырь, который охватил голову мальчика, словно скафандр.

На удивление Илая пузырь отделил его от воды, позволяя проникать внутрь него лишь кислороду. Он мог дышать под водой, как на суше, и вскоре почувствовал себя настолько свободным, играя с этими детьми, что казалось, он и сам стал наполовину рыбой.

– Плыви за нами! – говорили дети, и Илай снова удивился тому, что может слышать их в воде.

Наслаждаясь подводным миром, он даже не ощущал давления воды на глубине – возможно, «волшебный скафандр» защищал его. Странно, не правда ли? Илай тоже задавался вопросом: «Возможно ли такое?», но ощущения его были настолько явными, что сомневаться не приходилось. Конечно, если бы ему это рассказал кто-то другой, он бы счёл это небылицей. Там, на глубине, Илаю открылся поистине сказочный мир. Под водой жили такие же существа, как и дети, за которыми он плыл. Он не знал, на какой глубине уже находится, но понимал, что обычному человеку туда было не добраться.

Вскоре перед ним появился замок невероятной красоты из морских кораллов, окружённый морскими растениями и цветами. Переливаясь то лиловым, то фиолетовым, то красным, то золотистым цветом, замок ослеплял своим сиянием.

– Это наш дом, – сказал Мирон.

Илай заплыл внутрь за детишками и восхитился: внутренняя часть замка превосходила внешнюю. Завораживающие узоры и камни притягивали его взгляд.

Дети начали шалить и играть, подзывая мальчика к себе.

– Что там такое? – раздалось эхо, и коралловый замок, казалось, содрогнулся.

– Ой, это папа, – сказала Глафира. – Он рассердится.

– А ну, плывите-ка сюда! – снова раздался вездесущий голос. – Живо!

Дети насупились и поплыли вглубь замка. Илай поплыл за ними. Синие водоросли, как занавеси, распахнулись перед ним, и он оказался в огромном зале, сверкающем золотым светом. В центре него стоял высоченный трон, на котором сидело такое же существо, только взрослое, с белой бородой. В руках у него был мифологический трезубец, от которого исходило яркое свечение, как в сказках, рассказанных папой Ануманом.

Так же, как и у детей, у него был большой хвост, а туловище от кончика хвоста до запястий рук покрывали золотистые чешуйки, напоминающие карнавальный костюм.

– Ну и кто это у нас? – хмуро проговорил он, потягивая свою бороду. – Разве я не предупреждал, чтоб у нас не было никаких людей?

– Э-э-э… – замялся Мирон.

– Мы просто хотели поиграть с ним, – сказала Доротея.

– Он казался таким одиноким… – добавил Никанор. – Мы хотели его развлечь!

– Это внук матери племени Тула! – решился, наконец, ответить Мирон. – Он единственный ребёнок на острове.

– Хм… – промычал их отец, почёсывая бороду перепончатыми пальцами.

– Позволь нам дружить с ним, – попросил Дионис. – Он хороший!

– Ну всё, плывите-ка к себе! Дайте мне пообщаться с потомком Тулы, – распорядился грозный отец.

– Ну вот… – расстроилась Мастридия, когда дети выплывали из тронного зала.

Илай был настолько поражён, что всё это время стоял, раскрыв рот, и оглядывал могущественное существо.

– Ну, что же ты молчишь, сын избранного племени? – спросил тот его.

– Я… а-а-а… – Илай не знал, что сказать.

– Как тебя зовут?

– И… Илай… – кое-как проговорил мальчик.

– Значит, ты потомок почтенной матери! – констатировал факт тот.

– А вы… э-э-э… вы Посейдон, да? – предположил Илай.

– Я-то? – его смех грохотом раздался во всём дворце. – Я Ираклис! Посейдон был моим отцом.

– То есть вы сын бога морей? – в изумлении спросил Илай.

– Я? – он снова рассмеялся над мальчишкой. – Вы – люди – очень смешные! Не зря отец любил сочинять про вас анекдоты.

– Посейдон сочинял анекдоты про людей? – недоумённо открыл рот Илай.

Ираклис оставил сияющий трезубец на троне и спустился к гостю.

– Видишь ли, мальчик, – обнял его за плечи одним пальцем внушительный царь. Одна его рука была величиной с тело Илая. – Люди очень мнительны и часто видят всё в искажённом свете. Каждый, кто не понятен вашему уму, либо сумасшедший, либо бог.

– Кто же вы такой? – смущённо спросил мальчик.

– Вот это правильный подход! – снова рассмеялся тот. – Я – хранитель морей, океанов и других источников воды. Вашими словами, я царь!

– Ух ты! Вы царь воды? – восхитился Илай.

– Ну, если глобально, то я нахожусь во главе царства воды. Это одно из пяти царств, на которых основано равновесие в природе.

– Значит, вы управляете всем этим? – Илай оглядел внушительный дворец.

– Я не управляю, я охраняю. Царь в нашем понимании отличается от царей человеческого рода.

– А в чём разница? – смутился вновь Илай.

– У людей очень искажённое представление о царях. Вы становитесь царями ради власти. Природа же избирает царями тех, чья задача – служить своему царству и беречь его богатства, справедливо разделяя их между жителями. Я имею в виду не только материальные богатства, но и силу природы, и её великие учения. А что касается всего остального, то я только наблюдаю и храню равновесие, стараясь не злоупотреблять властью, данной мне природой. Почти то же самое, что в понимании людей делает бог. – Не выдержав, царь снова расхохотался, сотрясая коралловые стены дворца.

– Я совсем запутался, – растерянно пробормотал мальчик. – Я думал, что мифология – это такая история… Выходит, что всё совсем не так?! Почему всё так сложно? Творец… Боги… Цари…

– Это потому, что вы слишком привязаны к образам. – покачал гривой Ираклис. – Мифология – всего лишь метод передачи смысла. Творец – он же абсолют – первопричина всего. В этой бесконечно великой силе взаимодействуют настолько противоречивые качества, что уловить их незримую связь людям не представляется возможным. Вы можете воспринимать своим умом лишь отдельные его части, и называете их богами.

– Это похоже на то, что говорит бабушка. – удивлённо оглядел Илай подводного жителя.

– Да, понять это довольно сложно, – Ираклис одарил мальчика задумчивым взором, в ответ на его явное замешательство. – Я попытаюсь объяснить тебе как всё работает… Следуй за мной!

Выплыв за границы тронного зала, Ираклис привёл Илая в подводный сад ослепительной красоты.

– Посмотри! – указал он на осьминога, который рисовал граффити своими чернилами на крыле затонувшего корабля. – То, что люди называют творцом, – мы именуем источником, задавшим направление всем течениям мира. У каждого течения свой путь, но у всех них единая цель. Течение времени, течение самой жизни… каждый из нас – отдельное течение и в то же время частичка одного большого потока. Обрати внимание на осьминога: он творит! Что-то из его творчества незначительно, а что-то кажется огромным, способным затмить всё вокруг. Что-то смешное, а что-то навевает тоску. Что-то кажется лишним, а другое – незаменимым. Но всё это – части одного замысла! Части одной композиции, в которой всё находится в нужных пропорциях, а главное – на своих местах. Если что-то убрать или заменить, творчество останется незаконченным и бессмысленным. Понимаешь, о чём я?

– Вы хотите сказать, что осьминог и есть бог? – осторожно прошептал Илай, озираясь на осьминога.

– Что-о??? – Дно океана содрогнулось от грохота вездесущего смеха мощного царя. – Нет, вы, люди, просто неисправимы!

Ираклис повернул Илая к себе и наклонился ближе:

– Смотри на меня: осьминог – творение мироздания! Ты – творение мироздания! Я – творение мироздания! Мы все разные, но мы части одного целого! Это то, что я хотел сказать. Просто у каждого своя природа и своё предназначение.

– А-а-а… Я понял! Как лучи одного солнца, – вспомнил Илай. – Мне бабушка говорила.

– Правильно! – одобрил ответ мальчика Ираклис и выпрямился.

– А почему вы не даёте источнику имя? – полюбопытствовал Илай.

– Образы налагают ограничения на наше восприятие этой силы… Эта мощь слишком велика и безмерна, чтобы ограничивать её. Когда ты рисуешь образ и называешь его по имени, твой ум думает, что всё понял, а когда ты думаешь, что понял, ты закрыт перед новыми знаниями.

– Значит, вы тоже верите в единую силу, связывающую всех нас? – попытался провести общую линию Илай.

– Знаем! – с неким вдохновением ответил царь.

– Хорошо, что у нас всех есть один источник несмотря на то, что мы такие разные… – улыбнулся маленький Илай.

– У нас источника нет! – возразил Ираклис, нахмурив белоснежные брови, напоминающие мальчику пернатые крылья Видьи.

– Как? Но вы же только что сказали … – заблудился Илай в течении мыслей хранителя.

– Утверждение, что у тебя есть что-либо, равносильно тому, что оно тебе принадлежит, – попытался скорректировать восприятие мальчика Ираклис, вновь наклонившись к нему. – Но источник ничей, потому как никому не принадлежит!

– Я не понимаю! Люди смиренно верят… Я видел, как они молятся, но всегда говорят «бог мой».

– Вы, люди, всегда были единоличниками, потому, даже искренне веруя, вы часто ведёте себя так, будто предмет вашей веры принадлежит только вам и лишь той религии, к которой относитесь, внушив себе, что именно ваша версия истинна. Но пока вы ненавидите друг друга и не готовы признать единую духовную связь, равно как братья, не признающие своё родство, вы не сможете познать, чем на самом деле является источник.

– Значит, люди не могут поделить источник так, как не могут поделить небо над головой? Ведь оно тоже одно на всех и тоже никому не принадлежит?! – рассуждал Илай.

– Хорошее сравнение. Мне понравилось! – на этот раз смех Ираклиса был чуточку тише.

– А вы не молитесь? – смущённо поинтересовался Илай, чувствуя, что задал нескромный вопрос.

– Ну… у нас это происходит не так, как у вас… – прочесал белоснежную бороду Ираклис. – Мы общаемся с первоисточником через стихию. Вода хоть и обновляется постоянно, но связь с первоисточником не теряется, поэтому мы всегда можем послать высшим силам свою благодарность за посланные нам дары. В нашем мире связь с источником равносильна взаимоотношению ученика и учителя. Для нас это средство самопознания и приобретения навыков, с помощью которых можно исправлять самих себя и своё окружение. Люди же просят преподнести им результат, будто Вселенная у них в долгу! Вы не задумываетесь о своей роли в этом процессе.

– А может, вы слишком строги к нам? – спросил Илай, остерегаясь гнева царя. – Может, люди просят помощи потому, что просто запутались?..

– Сперва людям следует понять сам принцип: для того чтобы что-либо изменить, нужно менять себя, а вы хотите изменить мир, не меняя ничего в себе. Конечно, тогда ничего не меняется… Вам сложно отделить своё эго даже от своих самых добрых побуждений.

– Как это? – не понял Илай.

– Вы подавляете и угнетаете всё, что становится близко вашему сердцу. Вы пытаетесь изменить природу людей, которых любите, будто они обязаны соответствовать вашим убеждениям, и разрушаете индивидуальность других ради своих собственных идеалов, называя это воспитанием…

– Всё, что вы говорите, ужасно, но люди в моём племени так себя не ведут! – возразил Илай, на этот раз более смело, словно защищая свой народ от клеветы.

– Я и мои предки были знакомы с лучшими из вашего племени и глубоко их уважали. Но последние поколения очень отличаются от них. Ума, первая мать вашего сообщества, и её последователи обрели истинные ценности и древние знания, которые передали им мои предки и предки остальных царств. Они использовали свои силы во благо истинной цели, никогда и никого не принуждая и даже не уговаривая. Дар открывался лишь тем, кто был готов. Теперь же вы несёте науку жизни сквозь призму своего человеческого эго, нарушая поток высоких вибраций природы. Вы всё больше становитесь похожими на обычных людей.

– Из-за этого всё племя лишилось своей силы?! – понял, наконец, Илай.

– Значит, это правда… – задумался Ираклис, почёсывая бороду. – Я надеялся, что это лишь слухи. Значит, всё и вправду очень печально.

– Вы так строги к людям потому, что не верите в нас, да? – спросил Илай, с грустью посмотрев на гиганта.

– Я хочу верить, мальчик. Дали бы вы повод… – с тоской ответил Ираклис.

– Но вы же можете помочь людям! – воскликнул Илай, озарившись надеждой. – Вы такие мудрые… вы могли бы подать пример.

– Мы? – казалось, что Ираклис вот-вот снова рассмеётся, но выражение его лица стало хмурым. – Ты ошибаешься, мы совсем не идеальны! Среди нас тоже есть те, кому требуется исправление… Жители водного царства не лишены негатива. Порой и наши ошибки чем-то похожи на ваши.