Текст книги "Неодолимое желание"

– Сюда, – жестом показала она в сторону коридора. – Там будет удобно поговорить. А эта комната – слишком огромная, в ней неуютно себя чувствуешь. Когда я здесь, у меня такое ощущение, будто я ораторствую на площади.

Айзек не знал, что отвечать. Неужели она пытается сбить его с толку, прикидываясь любезной, успокаивая их бдительность? Ничего у нее не получится. Ни одна женщина, какое бы сильное впечатление она ни произвела, не обведет его вокруг пальца.

– Я полагаю, речь идет о гонке, в которой договорились участвовать мой внук и ваша внучка? – сказала миссис Пламтри, как только они устроились в библиотеке.

– Я же сказал, вас это не касается.

– Нет, касается. Я, как и вы, не хочу увидеть, что кто-то из них пострадает. И эта дорожка в Тернем-Грин…

– Тернем-Грин! – Айзек хмуро взглянул на Вирджинию. – Ты говорила, что вы собирались соревноваться в Илинге!

– Все так и есть, Поппи! Уверяю!

– Тогда о чем говорит эта женщина?

– Простите меня, сэр, – встряла миссис Пламтри. – Я, должно быть, не так поняла своего внука. Теперь я вспоминаю, что он и не говорил, на какой дорожке они собираются соревноваться. Я просто предположила… – Она прищурилась. – Нам надо поговорить с ним еще раз.

– Дело не в том, какая дорожка. Они вообще не должны соревноваться в гонке.

– Я объясняю дедушке, что это совершенно безопасно, – подалась вперед Вирджиния.

– Безопасно! – прорычал Айзек. – Состязаться в гонке на экипажах по какой-то разъезженной дорожке с мужчиной, который известен своим безрассудством, который пойдет на все, чтобы выиграть?

– Мой внук не допустит, чтобы она пострадала, если вы на это намекаете, сэр, – холодно заметила миссис Пламтри.

Ага, наконец-то дракон показал свои зубы.

– Простите меня, мадам, но я видел, какой хаос создает ваш внук, когда участвует в гонке.

– Но такая безопасная дорожка не может причинить вреда, – возразила миссис Пламтри.

– И я именно это постоянно твержу ему, миссис Пламтри, – разговорилась Вирджиния. – Правда, Поппи вряд ли…

– Хватит, девочка моя, – хмуро посмотрел на нее Айзек. – Иди и подожди меня в холле, пока я поговорю с миссис Пламтри наедине.

– Но…

– Вирджиния!

Вирджиния засопела, встала и вышла из библиотеки.

Когда за ней закрылась дверь, Айзек гневно посмотрел на миссис Пламтри:

– Как вы можете поддержать ее в этой сумасшедшей идее!

– Значит, раньше вы успешно подавляли в ней сумасшедшие идеи? – бросила на него суровый взгляд Эстер.

Ее слова захватили Айзека врасплох.

– Раньше у нее не было сумасшедших идей. Пока не появился рядом ваш внук, она была ответственной и уравновешенной.

– Мой внук не изменил ее характер, сэр. Возможно, он только открыл то, что в ней уже было.

– Вы не знаете мою внучку.

– Я знаю молодых женщин. У меня у самой две внучки, а перед ними – дочь. Мне хорошо известно, насколько упрямы могут быть молодые девушки, особенно такие пылкие натуры, как ваша внучка. Если вы проявите твердость, она скорее всего сделает задуманное у вас за спиной. Когда вы узнали о том, что она бросила вызов моему внуку соревноваться в гонке?

Айзек гневно посмотрел на нее и встал. Он злился из-за своего незнания и чувствовал себя так, словно получил тычок в зубы.

– Сегодня.

– Она бросила ему вызов месяц назад. Это говорит вам о чем-то?

– Если бы вы смогли удержать вашего проклятого внука от такой глупости, как гонка по той чертовой дорожке в Тернем-Грин…

– Я делаю все возможное, – сдержанно ответила Эстер. – Но учтите, что у вас только одна внучка, которую надо контролировать, а у меня две внучки и трое внуков.

С этим Айзек спорить не мог. Проклятие! Разве сам он смог бы справиться в преклонном возрасте с пятерыми детьми? Об этом даже подумать было страшно.

– Кроме того, – продолжала Эстер, – в двадцать семь лет он вполне взрослый человек. И не станет слушать, что ему говорит бабушка.

Айзек подошел и встал с ней рядом:

– Вы могли бы сократить его расходы, урезать содержание…

– Я уже угрожала чем-то подобным. Но это нисколько не изменило его поведение.

– Он должен отказаться от гонки с Вирджинией, – закончил Айзек.

Не обращая внимания на позу, намеренно выбранную им, чтобы унизить ее, Эстер встала и заглянула ему в лицо.

– А что ваша внучка? Похоже, ваша тактика не слишком на нее влияет.

Они стояли так близко друг к другу, что он мог заглянуть в ее голубые глаза и вдохнуть запах розовой воды, исходивший от нее. Эта женщина волновала его. С тех пор как умерла его Лили, он не встречал женщины, которая бы так встревожила его душу. Но эта женщина…

– Итак, что вы предлагаете? – строго спросил Айзек. – Позволить им убить друг друга?

– О, пожалуйста, не надо, – резко сказала миссис Пламтри. – Вы, мужчины, всегда преувеличиваете. Они не убьют друг друга. Если вы разрешите эту гонку, то сможете проконтролировать, когда, где и как это произойдет. Мы оба можем там находиться, чтобы следить за ситуацией. Ваша внучка будет довольна, что ей больше не надо бороться с вами, и гонка с моим внуком удовлетворит ее желание отомстить. И у вас больше не будет нужды тревожиться за дальнейшие отношения между ними.

– А если я не разрешу?

– Они найдут способ сделать это тайно. Вы же знаете, что нельзя все время держать ее взаперти.

Айзеку ужасно не хотелось признавать это, но в ее словах был смысл. Она рассуждает как стратег. Айзек понимал это.

– Мне кажется, мадам, у вас богатый опыт вести дела, когда это касается ваших внуков. Хотя уверен, они не слишком активно принимают ваши советы.

– Я знаю, – весело ответила Эстер.

Генерал невольно рассмеялся.

– На самом деле за последние несколько месяцев мне удалось женить троих и хорошо устроить. Это свидетельствует о том, что они все-таки слушают мои советы.

– Вам придется дать мне несколько уроков, как достичь такого мастерства, – с улыбкой сказал Айзек.

– Сочту за честь. – На губах Эстер заиграла кокетливая улыбка. У нее красивые губы, невольно отметил про себя Айзек.

И тут же остановил себя. Что он делает? Господи, ведь это бабушка Шарпа! Этот шалопай явно унаследовал свое безрассудство от нее. Айзек живо представил Эстер Пламтри, несущуюся сломя голову в экипаже по какой-нибудь беговой дорожке. И горе тому, кто стоял у нее на пути.

– Я должен присмотреть за внучкой, – пробормотал Айзек, разворачиваясь уходить. Надо было бежать скорее от этой женщины, пока он сам не налетел на скалы.

Приезжать сюда было ошибкой. Надо просто запереть девчонку до пятницы; пусть Шарп за ней приходит, если желает увидеть ее на гонке.

– Вирджиния, мы едем домой! – крикнул он, выходя в коридор.

Никого.

– Вирджиния!

Никого и никаких следов, куда она могла пойти.

– Проклятие! Куда, черт возьми, подевалась эта девчонка?

Глава 4

Вирджиния в точности следовала всем указаниям, которые дал ей добрый лакей, чтобы добраться до конюшни. Этот особняк – что-то невероятное. Кто здесь жил?

Неудивительно, что лорд Гейбриел выглядел таким самоуверенным. С тех пор как он родился, ему все подносили на серебряном блюдечке, поэтому он и решил, что на все имеет право.

Ну что ж, она собьет с него эту спесь.

Жаль только, что Поппи проявил такое упрямство насчет гонки в экипажах. Разве ему не хочется увидеть, как будет публично унижен лорд Гейбриел?

Ладно, у нее есть план. Если ей удастся посмотреть на лошадей, которых лорд Гейбриел запрягает в свой фаэтон, у нее появятся аргументы для спора с Поппи. Она подробно оценит их сильные и слабые стороны и точно определит, какую тактику ей применить, чтобы победить лорда. В конце концов, у нее для выбора есть целый конный завод. Она сомневалась, чтобы у лорда Гейбриела был такой выбор лошадей для гонки.

Конечно, нелишним будет обследовать и упряжь. Возможно, есть способы усовершенствовать ее двухколесный экипаж. Если она сможет убедить Поппи, что не проиграет эту гонку, он, может быть, уступит.

Рядом с конюшней находилась пристройка меньшего размера, тоже похожая на конюшню. О Господи, так в какой из них стоит его фаэтон и лошади? И как ей получить помощь грумов, чтобы взглянуть на них, не раскрывая своих карт?

Внезапно из большого строения появился грум с ведром в руках. Вирджиния нырнула в дверной проем, чтобы понаблюдать, и услышала, что он окликнул грума помоложе. Как только тот подлетел к нему, он передал ему ведро:

– Это специальная запарка, которую лорд Гейбриел велел дать его новой лошади. Проследи, чтобы она все съела. Это облегчит ее пищеварение.

Молодой грум поспешил к пристройке поменьше, вошел с ведром внутрь и вскоре вышел оттуда, но уже без ведра.

Вирджиния перевела дыхание. Наверняка новая лошадь предназначалась для фаэтона лорда Гейбриела. Поскольку в этой небольшой конюшне не так оживленно, как в главной, возможно, ей удастся проникнуть туда незамеченной.

Она стала осторожно продвигаться ко входу, оглядываясь по сторонам, поскольку из большой конюшни в любой момент могли появиться другие грумы. Услышав сзади голоса, она метнулась в небольшую конюшню.

И вдруг резко остановилась. В узком проходе стоял лорд Гейбриел собственной персоной.

Он держал в руках ведро с запаркой и кормил лошадь. Вирджиния видела только ее нос, торчавший из стойла. Его светлость был без сюртука и шейного платка, в одном жилете и рубашке с закатанными рукавами, открывавшими мускулистые руки.

У Вирджинии перехватило дыхание. С закатанными рукавами рубашки, в бриджах для верховой езды и в высоких сапогах он предстал перед ней симпатичным худощавым мужчиной в прекрасной физической форме. Слишком красивым, по ее мнению.

– Давай-давай, моя девочка, – вполголоса говорил он лошади. – Это должно тебе помочь.

От звука его успокаивающего голоса что-то затрепетало у Вирджинии внутри. Трудно остаться безразличной к мужчине, который так нежно обращается с животным. Как же он станет обращаться с женщиной, вдруг подумала она.

Вирджиния чертыхнулась про себя. Ее не интересуют такие вещи. Не интересуют!

– И перестань воевать с грумами, слышишь? – тихо продолжал Гейбриел. – Свою энергию ты должна сберечь для скачек Сент-Леджер. Мы преподнесем им неприятный сюрприз. Ты помчишься как ветер и оставишь всех этих глупых жеребят далеко позади.

Он планирует принять участие в ежегодных скачках Сент-Леджер для чистокровных трехлеток? Господи, но Поппи тоже туда собирается. И если лорд Гейбриел застанет ее здесь…

Вирджиния начала пятиться назад, чувствуя, как отдается в горле стук собственного сердца. Рядом с ней тихо заржала лошадь, и лорд Гейбриел повернул голову. Он, прищурив глаза, посмотрел на Вирджинию, поставил ведро и направился к ней.

Она приготовилась пуститься наутек, но расстояние между ними он преодолел за два шага и успел схватить ее за плечи.

– Тпру, на месте, – пророкотал его голос, и он развернул ее к себе лицом. – Что вы здесь делаете?

– Я… Э-э… Мой дедушка захотел нанести вам визит, но он разговаривает с вашей бабушкой и… – Вирджиния быстро соображала. – Я слышала, что у вас очень эффектный лабиринт из живой изгороди, поэтому я отправилась на него посмотреть. В результате заблудилась и вышла сюда.

– Потому что искали наш лабиринт, – скептически повторил Гейбриел.

– Я обожаю лабиринты.

– Значит, это не имеет никакого отношения к попытке понаблюдать за своим конкурентом?

– Да нет же, нет! Я и понятия не имела, что у вас есть породистая лошадь, которую вы собираетесь… То есть я хотела сказать…

– Вы слышали, как я разговаривал с Летящей Джейн, – обвинил ее лорд Гейбриел. – Вы маленькая коварная лисица.

О Боже, теперь она действительно в беде. Мир гонок изобилует всякого рода ухищрениями. Поскольку ставки на соревнованиях делались исходя из информации о лошадях, в конюшни или на секретные предварительные соревнования часто проникали «жучки»[4]4
  Люди, добывающие и продающие сведения о лошадях перед скачками.


[Закрыть], чтобы добыть какую-то информацию. Поэтому любой владелец породистой лошади становится подозрительным, если около его лошадей крутится кто-то посторонний, особенно накануне таких больших скачек, как Сент-Леджер.

– Это произошло совершенно случайно, клянусь!

– А теперь вы побежите докладывать дедушке…

– Нет! Я не скажу ни одной живой душе, – добавила Вирджиния, видя его удивленно приподнятые брови. – Я бы никогда не сделала этого.

– Вот как. – Руки Гейба соскользнули с ее плеч вниз к ее рукам. – Вы заблудились и решили одна зайти в конюшню, зная, что поблизости будут несколько грумов-мужчин.

– Я живу на конном заводе. И все время захожу в конюшню одна.

– Но ваши грумы не настолько глупы, чтобы хватать внучку владельца. Здешние грумы вас не знают.

Он продолжал ее удерживать, и это выбило Вирджинию из колеи. Он держал ее слишком близко, и она начала нервничать. Особенно когда он так небрежно одет. В расстегнутом воротнике черной рубашки виднелась поросль на груди.

– Думаю, они отнеслись бы ко мне лучше, чем вы, – возразила Вирджиния, вздернув подбородок. – Пожалуйста, отпустите меня.

– Чтобы вы могли продолжать шпионить за мной? – подчеркнуто медленно произнося слова, поинтересовался Гейб.

– Я не шпионила.

– В таком случае у вас была другая причина, чтобы прийти сюда, – глубоким баритональным голосом возразил Гейб. – Может быть, более… личная.

– Личная? – воскликнула Вирджиния.

– Может, вы искали меня. – Его обжигающий взгляд скользнул по ее фигуре.

О да, он дерзкий мужчина.

– Конечно, нет. С какой стати я бы стала искать вас именно здесь?

– Потому что лакеи, несомненно, сказали вам, что я часто провожу здесь утренние часы. – Теперь его голос звучал хрипло, а руки скользили вверх-вниз по ее рукам, согревая их, заставляя ее сердце биться в бешеном ритме.

– Я не спрашивала лакеев… То есть я спросила у них про ко… Про лабиринт, но… – Да что такое, она лепетала, как какая-то нашалившая школьница. – Я не знала, что вы здесь, – запнулась Вирджиния. – Это просто смешно.

– Судя по вашему смущенному румянцу, вам совсем не смешно, – пробормотал Гейб.

Рука Вирджинии взметнулась к щеке. Неужели она покраснела? Боже правый, это правда.

– Знаете, я не принадлежу к тем дамочкам, которые теряют голову от каждого вашего слова.

– Они не от слов теряют голову. – Гейб обнял ее за талию и притянул к себе еще ближе. – И хотя вы не относите себя к таким дамочкам, это вовсе не означает, что вы не проявляете ко мне любопытства.

Дыхание Вирджинии отказывалось подчиняться ее командам. Оно было частым и прерывистым, как при лихорадке. Надо было дать этому наглецу пощечину, оттолкнуть.

– Это действительно смешно. Как можно проявлять любопытство к… мужчине с такой репутацией, как ваша?

– Потому что вам хочется знать, как я заработал эту репутацию. Заслуженно ли. Действительно ли женщины теряют голову в моей постели.

Вирджиния застыла. Она почувствовала, как зачастил пульс, а руки стали влажными, и понимала, что не должна позволять себе так реагировать на его слова. Да что с ней происходит, в конце концов?

– Послушайте, – шепнул Гейб, наклоняясь к ней, – почему бы мне не удовлетворить хотя бы малую часть вашего любопытства? – С этими словами он прижался к ее губам.

Вирджиния замерла от неожиданности. Как это чудовищно и непозволительно!

Каким пьянящим был этот поцелуй! Это были губы уверенного в себе мужчины, которому довелось целовать многих женщин. Она почувствовала пробежавшую по спине дрожь, и в теле разлилась неведомая раньше приятная сладостная истома.

Она ощущала, какими мягкими под воздействием его губ стали ее губы, слышала свое пресекающееся дыхание, касавшееся его губ, и чувствовала, с какой бешеной скоростью бежит по жилам кровь. Это было невероятно.

– Ах, лиса, – прошептал, не отрываясь от ее губ, Гейб. – Какие соблазнительные у тебя губы, их так и хочется целовать.

Правда? Ее никто никогда не целовал прежде.

– Лорд Гейбриел, мне кажется…

– Гейб, – пробормотал он, – друзья зовут меня Гейб.

– Мы с вами не друзья.

– Ты права. Ты ближе, чем друг. Тогда зови меня Гейбриел. Вряд ли кто-то еще так меня называет. Или, еще лучше, зови меня «дорогой». Никто так меня не называет, любовь моя. – И не успела Вирджиния возразить на такое бесстыдство, как он опять приник к ее губам.

Но на этот раз его губы были настойчивыми и ненасытными. Крепко прижимая ее к себе, он полностью завладел ее губами. Его неумолимый властный рот заставил ее раскрыть ему навстречу свои губы и почувствовать, как его влажный язык окунулся в их сладкую глубину.

Господи, спаси! Что это? Вирджиния никогда не представляла…

Это было восхитительно! Он завладел ее языком и флиртовал с ним. О, как он с ним флиртовал! Его язык медленно и плавно двигался у нее во рту, пробуждая непонятные для нее чувства и желания.

Прежде чем она успела что-то понять, Гейб, не отрываясь от ее губ, прижал Вирджинию к стене между двумя стойлами. Она потеряла способность дышать и думать.

Она положила руки ему на грудь, намереваясь оттолкнуть, но вместо этого ее пальцы, словно маленькие предатели, уцепились за жилет Гейба.

Буквально за несколько мгновений целый мир сузился до одного человека с мягкими губами, прильнувшими к ее губам, и ласковыми руками, которые скользили по ее телу, касаясь груди, где уже затвердели соски.

– Какого черта! – вдруг вскрикнула от резкой боли в руке Вирджиния и оттолкнула Гейба.

– Джеки-Бой! – зарычал Гейб на пони, который только что куснул Вирджинию. – Перестань!

Вирджиния повернула голову и увидела пони, обнажившего зубы. Если можно сказать о животном, что оно смотрит с осуждением, то вот этот пони смотрел именно так.

Гейбриел с тревогой осмотрел руку Вирджинии. К счастью, животное даже ткань не прокусило.

– Веди себя прилично, парень, – хмуро сказал Гейб, повернувшись к пони. – Нечего бродить здесь и кусать девушек.

Пони стал бодать Гейба головой, втискиваясь между ними, словно хотел их разъединить.

Сдавленно посмеиваясь, Вирджиния перестала злиться. Конечно, Гейбриел мог называть его «парнем», но стареющий пони явно давно вышел из этого возраста. Бедняге осталось всего несколько лет жизни, но он продолжал хранить несомненную верность хозяину.

Слава Богу. Она едва не совершила глупость.

– Прости, – сказал Гейбриел. – Джеки-Бой был моей первой лошадью, поэтому он так неохотно делит меня с другими. Ревнует к любому, к кому я проявляю внимание. Он уже был рассержен появлением в конюшне Летящей Джейн, поэтому свое недовольство выплеснул на тебя.

– У него нет никакого повода ревновать ко мне, – возразила Вирджиния.

У Гейбриела потемнели глаза.

– Наверняка есть, – направился он к ней. – Но придется ему привыкать к этому. – Он окинул ее фигуру таким жарким взглядом, что у нее опять участилось дыхание.

Намек на совместное будущее встревожил Вирджинию. Она отшатнулась назад, ужаснувшись, что позволила ему зайти так далеко.

– Нет-нет, – потрясла она головой. – Я не собираюсь встречаться с убийцей своего брата.

У Гейба окаменело лицо, стало тяжелым, как маска, но в глазах продолжал бушевать опасный огонь, обжигавший ее.

– Тебе еще не надоел этот спор, Вирджиния? – сквозь зубы процедил он, как будто ценой нечеловеческих усилий сдерживал себя, чтобы не задушить ее. – Я не убивал твоего брата. Убийство подразумевает умысел. То, что случилось, – трагическая случайность…

– …в которой ты виноват. Ты воспользовался тем, что он был пьян, – возразила Вирджиния. – Роджер был слишком пьян, чтобы соображать, что он делает.

– Когда мы состязались в гонке, он был трезв.

– Поппи не так говорит.

– Твоего дедушки там не было. Ему надо кого-то винить, поэтому он винит меня. Но это вовсе не означает, что у него есть основание для этого.

– Он… Основания врать у него тоже нет.

– Иногда люди вводят себя в заблуждение. Это лучше, чем посмотреть правде в глаза, что твой брат…

– Что здесь, черт возьми, происходит? – прозвучал у входа голос ее дедушки.

– Доброе утро, генерал, – произнес Гейбриел, продолжая пристально смотреть на Вирджинию. – Мы с вашей внучкой только что обсуждали гонку.

– Я пришла в конюшню, Поппи, чтобы взглянуть на лошадей и снаряжение Гейбриела… То есть лорда Гейбриела, – торопливо добавила Вирджиния, видя, как выпрямился дедушка. – А вместо этого обнаружила здесь самого лорда.

Лучше уж признать правду. По крайней мере Гейбриел не станет упорно продолжать думать о том, что она искала его. Или, что еще хуже, что она шпионила за его чистокровной лошадью, чтобы помочь Поппи получить преимущество на скачках.

– Тебе нечего делать в конюшне одной! – выпалил Поппи.

– Его светлость только что твердил мне то же самое. Он как раз собирался проводить меня назад в дом.

Со скептическим выражением лица генерал перевел взгляд с нее на Гейбриела. Вирджиния молилась, чтобы он не сказал, что она лжет. Чтобы он не сказал, что только что безумно целовал ее.

В это мгновение, хромая, в конюшню вошла миссис Пламтри и остановилась. Похоже, она сумела разглядеть больше, чем Поппи, потому что ее проницательный взгляд задержался на заметно покрасневших губах Вирджинии так долго, что ей пришлось опустить глаза.

– Ну вот, уже начались тайные встречи, – сказала она.

Поппи принял высокомерный вид и мрачно взглянул сначала в сторону миссис Пламтри, потом бросил сердитый взгляд на Гейбриела.

– Ладно. Значит, будет так. Вы, двое, будете состязаться в гонке в пятницу. Мы с миссис Пламтри тоже будем там, чтобы все было по-честному и без риска для жизни. Потом…

– Мы все вернемся в Холстед-Холл на ужин, – закончила миссис Пламтри. – Что скажете, генерал? Разве не прекрасный способ завершения дня?

– Согласен, – раздраженно проворчал он. – И отличный способ положить конец отношениям наших семей.

У Вирджинии перехватило дыхание. Она не осмелилась сказать, что после этой гонки она либо будет соревноваться с Гейбриелом на дорожке в Тернем-Грин, либо он станет ухаживать за ней. Если Поппи услышит это, он запрет ее в комнате и выбросит ключ.

– Мне такой план нравится, – медленно сказал Гейбриел.

– И мне, – согласилась Вирджиния. Как только гонка закончится, они с Гейбриелом найдут способ более осторожно договориться об оставшейся части сделки.

– Вот и хорошо. – Поппи протянул руку. – Пойдем, девочка, мы едем домой.

Вирджиния взяла его руку, не осмеливаясь посмотреть на Гейбриела. Она боялась того, что могла увидеть в его глазах, и своей реакции на это.

– Мисс Уэверли! – окликнул ее Гейбриел.

Она остановилась и оглянулась назад.

– Насчет Джеки-Боя я говорил серьезно, – внимательно посмотрел на нее Гейб. – У него есть все основания расстраиваться. Потому что он знает, что я не отступлю.

Вирджиния с трудом сглотнула. Это напоминание ничуть не ужаснуло ее, как должно было быть. Чтоб ему пусто было.

– Настойчивости иногда бывает недостаточно, сэр, – ответила Вирджиния и вышла из конюшни вместе с дедушкой.

– Это вы о чем? – спросил Поппи, когда они направились к другой конюшне, где их уже ждал экипаж.

– Мы обсуждали методы обучения лошадей, которые применяет его светлость, – ответила Вирджиния. – Я кое-что подсказала ему.

– Не думаю, что Шарп нуждается в подсказках, – фыркнул Поппи.

Да уж, подсказки ему не нужны. Он точно знает, что делает – и с лошадями, и с женщинами. Какая жалость.

– Между тобой и Шарпом есть что-то, о чем ты мне не рассказываешь? – спросил вдруг Поппи.

– Почему ты так говоришь? – затаила дыхание Вирджиния.

– Что-то подсказывает мне, что молодые женщины иногда могут быть совсем не такими, какими кажутся.

О Господи, ей хотелось, чтобы Поппи узнал, что она собой представляет, только чтобы он не догадался, какое удовольствие она получала от поцелуев Гейбриела.

– Я всегда твой ягненочек, Поппи, и тебе не о чем беспокоиться.

Ответ был уклончивым, но, к счастью, он удовлетворил генерала.

– Я так и думал, – пробормотал он.

Вирджиния, чувствуя себя виноватой, промолчала. Но когда они уже ехали домой, ей в голову вдруг пришла одна мысль.

– Поппи, а Роджер был пьян, когда соревновался с лордом Гейбриелом?

– Почему ты спрашиваешь об этом? – застыл Поппи.

– Потому что лорд Гейбриел сказал кое-что.

– Роджер определенно был пьян, когда согласился принять вызов.

– Так, значит, это лорд Гейбриел бросил вызов? – У Вирджинии перехватило дыхание.

– Видимо. – Поппи сурово смотрел вперед. – Иначе он бы давно переложил вину на Роджера.

Вирджиния перебрала в уме все, что сказал Гейбриел. Он не упоминал, кто бросил вызов. Но он явно солгал ей насчет трезвости Роджера.

– Значит, Роджер был пьян, когда участвовал в гонке?

– Я не знаю, – после долгой паузы выдохнул Поппи.

– Что ты хочешь сказать?

– Гонка состоялась спустя несколько часов после пьянки. Они состязались в полдень.

Вирджиния почувствовала свинцовую тяжесть в желудке.

– Но я думала, что лорд Гейбриел бросил ему вызов после того, как они пили всю ночь и половину утра. И после этого прямиком отправились соревноваться.

– Не совсем так.

Ее мир пошатнулся. Все это время Вирджиния думала…

– Тогда что случилось на самом деле?

– Какое это имеет значение? – недовольно фыркнул Поппи. – Разве мало того, что он убедил Роджера принять участие в гонке, когда тот был пьян, а потом вытащил его на эту проклятую дорожку, где тот погиб?

– Ты прав, – тихо согласилась Вирджиния.

Хотя все было не совсем так. Она всегда думала, что Гейбриел целенаправленно уговорил Роджера выпить, чтобы иметь возможность победить его. Но если между брошенным вызовом и самой гонкой прошло несколько часов…

Вирджиния замерла. Нет, Поппи прав. Гейбриел все равно воспользовался преимуществом над Роджером. Если бы брат был трезв, он бы никогда не решился участвовать в этой гонке.

Всю дорогу до фермы Уэверли она беспрестанно твердила себе эти слова.