Текст книги "Принцип Шамбалы. Обнаружение скрытого сокровища человечества"

Глава 4
Созидание против разрушения

Однажды утром, когда мы с отцом завтракали, я спросил его: «Ты думаешь, что всё общество целиком может стать по-настоящему просветлённым?» Он взглянул на меня и сказал, что дело не в этом. Существует непрерывное естественное взаимодействие между просветлённым и непросветлённым, общественным инь и ян. Человечество будет всегда полироваться о свои непросветлённые привычки, как нож о точильный камень. «Однако, – продолжил он, – создавая просветлённое общество, мы не создаём непросветлённое общество».

Когда отец использовал слово «создавать», он указывал на то, что у нас, в сущности, нет выбора. Относимся ли мы к обществу как к бремени или как к ценному дару и возможности, мы уже принимаем участие в его создании. Участвуем ли мы в положительном смысле или в отрицательном, зависит от нашего мировоззрения. Когда мы участвуем в положительном смысле, мы полностью вовлечены в своё намерение и деятельность, творя добро. Если мы участвуем в отрицательном смысле, мы не совсем уверены в своём намерении и пользуемся преимуществом заходящего солнца – сомневаемся в изначальном добре, – чтобы держать себя немного отчуждённо или даже враждебно. Мы следуем движению нашей жизни, но это всего лишь притворство. Описывая такое непросветлённое общество, отец сказал: «Мы делаем вид, что едим, носим одежду и причёсываемся – но во всём, что мы делаем, присутствует ощущение половинчатости. Отсутствует всякое чувство достоинства».

Затем он улыбнулся и прошептал: «Конечно же, мы можем преодолеть это, пробудив ветра-коня». Ветер-конь – это энергия настоящего момента, в котором содержится эта сила, потому что только в этот момент мы можем почувствовать изначальное добро.

Как только я понял, что просветлённое общество постоянно танцует с непросветлённым – даже в моей собственной жизни, я стал по-другому понимать просветлённое общество. Я понял, что всё дело в том, чтобы взращивать человеческий дух – пробуждать добро, доброту и силу, которыми мы уже обладаем.

Иначе говоря, сам факт того, что наше общество испытывает высокий уровень страха и сомнений, – это сигнал для человечества не сдаваться, а войти в ещё более тесный контакт со своими просветлёнными устремлениями. Мы можем попытаться практиковать терпение вместо гнева, доброжелательность вместо зависти, щедрость вместо алчности. Если в сегодняшнем мире это звучит нелепо, то только потому, что в непросветлённом и омрачённом обществе мы привыкли верить в силу негатива. Но даже негатив обладает силой нас пробудить. Поэтому чем более непросветлённым становится общество, тем более сильной будет возможность его просветления. Без тьмы не пережить рассвета. Когда мы не понимаем, кем мы являемся по своей сути, наш ум может стать настолько омрачённым, что мы будем отчаянно хотеть пробудиться. Именно в этом мой отец видел силу этих особенных учений для нашей эпохи.

Возможность непросветлённого общества есть всегда, но, вместо того чтобы впадать из-за этого в уныние или замешательство, мы можем использовать периоды глубокого социального упадка как напоминание о том, как нам повезло, что мы живы и находимся в ситуации, когда можно возвысить себя и остальных. Это давление заходящего солнца постоянно напоминает нам о вдохновенном взращивании позитивного. Так человечество движется вперёд, и для нас это естественно. Фактически мы, как и птицы, не можем двигаться назад. Это не слепая вера, а подлинная устойчивость и здоровье.

Когда мой отец использовал эту фразу – «создание просветлённого общества», её часто встречали скептически. Такая реакция вызывала у меня недоумение, но, с другой стороны, она была понятна. Отец вдохновил поколение людей, которые искали лучшее будущее. Как и они, отец был продуктом современных конфликтов, родившись прямо перед Второй мировой войной. Его поколению было свойственно растущее недоверие ко всему организованному – не только к религии, но и к обществу в целом. Тенденцией нашего общества стало не созидание, а разрушение. Мы всё ещё живём во времена, когда господствуют критика и анализ, возвышая людей и силовые структуры, а затем низвергая их. Вместо того чтобы фокусироваться на силе, мы фокусируемся на человеческих слабостях. Любая попытка что-то создать – даже план для защиты планеты, – скорее всего, будет провалена. Я чувствую, что мой отец использовал слово «созидать» в противовес современной склонности разрушать. Это был его способ сказать «не сдавайтесь», попытка поддержать уверенность человечества в способности создать лучший мир. Он мог бы не выдержать огромного давления негативного аспекта человеческого поведения, но проявил упорство. Хотя отец и признавал человеческие слабости, для человечества настало время быть на высоте.

Сосредоточиваться на человеческих слабостях – не самая мудрая тактика для предотвращения тирании или создания лучшего мира. Однако в нашу эпоху мы стремились не столько создавать лучший мир, сколько сохранить тот, который имеем. Нашими инструментами были капитализм и коммунизм, главные силы последнего столетия. Капитализм в общем обслуживает индивидуальность и «я», в то время как коммунизм направлен на общественную пользу. Падение Берлинской стены ознаменовало победу капитализма. С тех пор политические законы были направлены на искоренение угрозы тоталитаризма и установления демократии как способа защиты от тирании. Однако жестокие режимы все ещё возникают, а в демократических обществах между богатством и бедностью существует огромное неравенство. Считается, что, несмотря на попытки обеспечить демократию, сейчас богатство всего мира сосредоточено в руках меньшего количества людей, чем когда бы то ни было.

Вследствие такой неуверенности в человеческой природе появился мандат на создание лучшего мира в виде ООН и множества других неправительственных организаций. В сфере экономики были созданы корпорации и бизнесы, контролирующие наше общество. В то же время многие сомневаются в пользе таких структур. По мере роста могущества корпораций правительства всё больше сосредоточиваются на проведении политического курса, призванного гарантировать корпорациям достижение их целей, и способность правительств управлять вызывает сомнения. Всё это демонстрирует непрерывную борьбу в осуществлении идеи хорошего общества.

Из-за того, что общее направление движения мира настолько удручающе, многие из нас просто занимаются тем, что нам известно, или тем, что комфортно, или, разочаровавшись, мы просто стремимся всё критиковать и ниспровергать. Но переделывание или разрушение вещей вовсе не гарантирует, что результат будет лучше. Чтобы осуждать, особой проницательности или силы духа не требуется. А вот акт созидания требует вдумчивости, терпения и отваги.

Древнегреческая демократия держалась на поступательной энергии арете — «добродетели и совершенстве», которая привела к успеху и вдохновению. Последовавшее за этим возникновение демократии в эпоху Просвещения, вначале благодаря Вольтеру и Руссо, затем Франклину и Джефферсону, было не просто способом свержения обременительных режимов во Франции и Америке. Скорее, оно исходило из желания создать что-то новое. Эти два демократических движения возникли как результат прославления человечества в противовес его боязни. Именно этот дух просвещения и самообладания – видение и ошибок, и потенциала общества – и есть рождение всякого великого общества.

Принцип демократии призывает всех к свободе равного участия в избрании лидеров и принятии законов, но в последнее время наблюдается тенденция к подавлению этого духа. С геополитической перспективы мы пользуемся демократией для создания видимости того, что у каждого есть право голоса. Но мы должны честно разобраться, так ли это на самом деле. Да, у нас есть право голоса, но только ли в этом заключается демократия? Эволюция демократии позволяет нам интенсивнее участвовать и больше влиять на формирование принципов нашего мира и общества. Чтобы этот дух участия реально формировал наше будущее, нельзя использовать его лишь в форме протекционизма. Он должен послужить нам инструментом для создания более светлого будущего.

Недавние войны и конфликты наглядно продемонстрировали нам ужасные последствия человеческого потенциала жестокости. Поможет ли нам попытка обезопасить человечество от самого себя продвинуться вперёд? Если человечество может учиться на своих ошибках, нам необходимо вдохновение и видение будущего. Социальными проблемами и политическими процессами разрушения без созидания мы снижаем планку вовлечения человеческого потенциала. Занижая человеческие способности, мы не уничтожаем зло. Наоборот, злу достаётся более слабый противник.

Если мы твёрдо верим, что человечество уже проиграло, и стараемся уменьшить последствия ущерба через поддержку заурядного социального видения, значит, мы капитулируем перед подсознательным убеждением, что человечество плохое. Когда мы перестаём верить в человеческие возможности, мы прекращаем строить своё будущее. Если у нас есть отвага провозгласить изначальное добро и преодолеть сомнения в человечестве, злу будет тяжелее проявиться.

Руссо писал о человеческом добре, доброте и чуткости. Хотя определение этим качествам дать нелегко, они критичны для успеха и выживания человечества. Так как мы не узнаём и не ощущаем свою чуткость, мы вредим себе и другим, и появляется глубокое чувство обиды. Оно цементируется, превращаясь в разочарование, неудовлетворённость, всевозможные неурядицы и в конце концов гнев и агрессию.

Тираны возникают не потому, что человечество по своей природе злое, а потому, что общество не признаёт человеческое добро. Когда люди не знают о своём добре, пробуждаются отрицательные склонности. Если общество основано на параноидальном страхе тиранов и террористов, сеющих разрушения, мы содействуем обстановке подозрительности и страха, в которой ещё больше людей лишатся возможности хорошего человеческого общества. Охранная система деконструктивизма и невмешательства не устранит все угрозы человечеству. Скорее, наша политика бесправия спровоцирует человеческую неудовлетворённость.

Мой отец на собственном опыте пережил безумие человечества. Он лично прочувствовал бремя насильственного режима. Зная это, я был поражён его заботливым использованием слова созидание. В его реакции не было страха и безнадёжности, и он не говорил: «Больше не стоит и пытаться». Не для того он прибыл в современный мир, чтобы учить нас, что к человечеству нужно относиться ещё циничнее и что мы должны разрушить все источники силы.

Наоборот, он спрашивал: «А как насчёт способности помогать другим?» После некоторых размышлений он пришёл к выводу, что человечество должно повысить свою социальную сознательность, увидеть всё в более широкой перспективе и приложить усилия для создания хорошего человеческого общества. Он предлагал, чтобы вместо того, чтобы участвовать в демонтаже общества или вообще ни в чём не участвовать, что одно и то же, мы созидали нечто лучшее. Он чувствовал, что просветлённое общество зависит в основном от расширения прав и возможностей людей на основе принципа «от человека к человеку», вне зависимости от какой-либо политической структуры или религии, так как он видел, что большинство из них заводит в тупик.

Мой отец был ярым поборником некоторых идей, возникших в эпоху Просвещения, – в частности, что все мы имеем право на свободу и справедливость. Но у нас должна быть не только свобода слова, нам нужна также и свобода слушать. Это значит слушать ушами, а не губами. Если наша привычная тенденция заключается в том, что один человек, религия или правительство пытается навязать себя всем остальным, то более просветлённое общество невозможно. Если ему и суждено случиться, оно должно быть основано на глобальном диалоге, на взаимном обмене, в котором мы все действуем как духовные и мирские проводники универсальных положительных сторон человечества. Такой взаимообмен должен быть основан на уважении.

Здороваясь, мы признаем существование другого. Как и в Африке, так и во всём мире здороваться значит «я тебя вижу» и «ты существуешь». Такое приветствие – способ, которым человечество порождает уважение. По мере того, как концептуальный, материальный мир усиливает свою хватку и неодушевлённые предметы становятся всё более похожими на живые, мы, люди, должны становиться более человечными. Открытое сердце, доброта и небезразличие – наши самые драгоценные дары. Если нам не удастся их ощутить, усилить и предложить другим, мы предадим человечество. И если мы не уважаем чувствительность и тонкость человеческого сердца, как мы сможем уважать чувствительность и тонкость мира природы? На таком чрезвычайно интимном уровне начинается упадок окружающей среды.

Основой просветлённого общества является уважение. Когда человечество в буквальном смысле придёт в чувство, мы сможем использовать это чувство для того, чтобы настроиться на себя, на других людей и на окружение. Вот что мой отец подразумевал под просветлением. Если мы дорожим определённой политической или экономической системой больше, чем собственной природой, мы всегда будем чувствовать подспудное беспокойство. Но чем больше мы развиваем человеческую чувствительность и разумность, тем более сильным и гармоничным может стать наше общество, потому что мы будем настраиваться на уже существующую истину – одну для всех. Объединившись таким образом, мы сможем ценить разнообразие человеческих систем, и наша уверенность и сила как глобального общества будет расти.

Когда мой отец говорил о создании просветлённого общества, он представлял себе, что каждый познакомится со своим изначальным добром, потому что личность является частью общества. Мы здесь благодаря матери и отцу, а мир, в который мы вошли, является результатом деятельности множества умов и рук. Так как технология сделала наше общество глобальным, сейчас как никогда важно понимать, что индивидуальное – это часть целого, и поэтому каждый из нас в ответе за будущее.

Сегодня материализм и его потребительское влияние на каждый аспект нашей жизни является невидимым тоталитарным режимом. Однако, в отличие от предыдущих тоталитарных режимов, этот режим вездесущ, и в его создании участвуем мы все. Если мы думаем, будто создать просветлённое общество невозможно, это говорит лишь о том, что существующая система настолько основательно нас убедила, что мы больше не в состоянии представить себе альтернативу. Наши умы сузились из-за фиксации на потреблении как средстве удовлетворения. В прошлом такие монументальные события, как рождение Христа, подъём христианства, Великая французская революция и рост демократии, а в наше время – события 11 сентября, пробудили нас и изменили наш взгляд на реальность, вытряхнув нас из коллективного кокона в более обширное пространство. В будущем сама Мать-Земля может устроить нам природный катаклизм, который вытряхнет нас из фиксации на материализме и индивидуализме в более целостное социальное понимание. Это заставит нас глубже исследовать наше участие в текущих событиях и дать ему новую оценку. Произойдёт это или нет, создавать просветлённое общество надо уже сейчас.

Давайте мобилизуем себя на этот естественный путь коллективной трансформации. Если мы пробудим свою силу и создадим просветлённое общество, то вступим в новое измерение духовной революции, где человеческое общество рассматривается как живое и дышащее существо, каким оно всегда было. Мы живём в такое время, когда духовность означает уже не просто индивидуальное освобождение – которое, впрочем, и невозможно, учитывая нашу глобальную зависимость. Нам как личностям требуется возродить наше чувство достоинства и быть здесь ради всей планеты. Тогда у нас появится смелость прикасаться к будущему в каждое мгновение.

Цель такой глобальной саморефлексии в том, чтобы открыться собственному видению. Когда у нас появится уверенность в изначальной природе вещей, мы будем более близки к своей жизни. Слово «вперёд» принято понимать как «совершить прогресс в достижении успеха». «Вперёд» также означает «в будущее», что связано со словом «непрерывный», и это значит, что, когда у нас есть такое видение, непрерывность наших устремлений не нарушена.

Кода я спросил своего отца: «Будет ли общество когда-либо просветлённым?», я задал вопрос космического масштаба с космическим же сомнением. Когда мой отец сказал: «Не в этом суть дела», я понял, что он помогал мне побороть это сомнение. Мой вопрос подразумевал ущербность всего человечества. Вопрос должен был звучать так: «А когда просветлённое общество не является возможным?»

Задавая вопрос таким образом, я вижу, как мой отец улыбается и отвечает: «В этом вся суть».

Глава 5
Хаос – это хорошая новость

Я спросил отца: «Если всё – изначальное добро, почему тогда жизнь такая запутанная и сложная?» Мне казалось, что мир становится всё более суетливым, перенаселённым, беспокойным и напряжённым. Люди проявляют всё меньше сострадания, всё больше агрессии и надменности. Общество кажется полным страдания, соперничества и неведения. А вдруг мы все станем настолько отчуждёнными и напуганными и вовсе забудем, что такое забота друг о друге?

Зная, что меня это волнует, отец сказал, что страдание возникает, когда люди и общество не узнают свой потенциал пробуждённости. Когда люди неискренни с самими собой, они страдают. Затем он сказал слова, которые должны были меня утешить, но вместо этого озадачили: «Хаос – это хорошая новость».

«Что может быть хорошего в хаосе?» – спросил я.

И отец объяснил, что, говоря о хаосе, он употребил это слово в том значении, в котором его использовали древние греки, указывая на открытое и широкое пространство. Хаос – это великое пространство пустоты, предшествующее возникновению. Это та открытость, в которой одно распадается, а другое возникает. Когда ты чуть не разбил машину или поскользнулся и чуть не упал, твоё концептуальное мышление теряет свою хватку, и ты оказываешься в открытом пространстве. Это пространство предоставляет шанс воссоединиться с тем, что находится под хаосом и негативностью, – изначально присущей всем нам пробуждённой природой.

Хаос – хорошая новость ещё и потому, что, когда нам кажется, будто всё очень плохо, есть большая вероятность появления чего-то хорошего. Только когда мы смотрим на то, что идёт не так, мы можем понять, как сделать это правильно. Узнавание хаоса – это на самом деле ключевой момент, позволяющий нам войти в контакт со своим добром, потому что это не только абсолютный принцип без начала и конца, но и относительный принцип, который работает в законах природы. Весна становится летом, осенью опадает листва. Такие природные законы основаны на причине и следствии.

Я считаю, что сегодня страдание и запутанность мира настолько явные и неизбежные, что нам не остаётся ничего иного, кроме как их признать. Возможно, это значит, что, когда нам наконец надоест мучить самих себя, других и планету, в результате нашего изнеможения возникнет такой миг, когда мы придём в себя и все вместе обнаружим более естественное состояние. Только прямо взглянув на своё замешательство – исследуя его и впитывая в себя его реальность, – наш вид поймёт, как двигаться дальше.

Момент, когда мы полностью постигнем проблему, станет моментом возникновения решения. Стать просветлённым значит «полностью прозреть». Мы видим проблему и находим решение. Поэтому не осознавать проблему – значит быть не просветлённым, а невежественным. Даже когда мы испытываем затруднения на личном уровне, ответ уже есть: мы просто должны ему открыться. Если мы устали, нам нужен отдых. Если мы переедаем, нам нужно остановиться. С точки зрения просветления ответ находится в нашей уверенности в добре.

В частности, когда я на Западе предлагаю исповедовать шамбалинский принцип изначального добра и то, как он может стать фундаментом для просветлённого общества, люди думают, что это невозможно. И тем не менее делать невозможное возможным – призвание человека. Само наше существование как вида во многом кажется невозможным. С точки зрения науки мы наиболее неприспособленные и уязвимые. У нас нет когтей, клыков и шерсти. Мы не особенно сильные или быстрые.

Человечество выжило благодаря приспособляемости, которая коренится в обществе, – общении и взаимном обмене между индивидуумами. Наша видовая способность к адаптации – присоединяться или приспосабливаться – всецело основана на деятельности, в которой люди наиболее успешны: создании социальной гармонии через взаимоотношения. Сотрудничество позволило нашему виду сделать невозможное возможным.

Когда во время своего кругосветного путешествия Чарльз Дарвин побывал на Галапагосских островах, он сформулировал свою теорию о выживании видов. Эта теория естественного отбора утверждает, что наиболее успешные организмы те, которые могут наилучшим образом приспособиться к своей окружающей среде. Когда вид не приспосабливается к своей среде, он не сонастроен с реальностью. Поэтому он не может выжить. Теорию Дарвина называют «выживанием сильнейших», «выживанием агрессивных» или «выживанием эгоистичных».

Говоря о нашем виде, я предпочитаю рассматривать идею естественного отбора как «выживание хороших». Я называю это «фактор добра». Наше природное преимущество – в способности организовываться и сотрудничать, наблюдая, слушая, идя на компромисс, проявляя заботу и соответственно реагируя. Мы выражаем мысль, входим в контакт и заботимся друг о друге. Наша видовая разумность и гибкость помогли нам дожить до сего дня. Поэтому получается, что человеческой природе присуще быть в гармонии с другими людьми и с окружающим миром, и от этого зависит наше выживание.

Как я уже говорил раньше, агрессия является результатом эгоизма и страха, которые сужают наш взгляд. Агрессия всплывает на поверхность, когда мы решаем получить краткосрочную выгоду. Однако тем самым мы ослабляем свои шансы на выживание в долгосрочной перспективе, потому что, когда нас поглощает агрессия, наш взгляд всё больше сужается, мы становимся жёсткими и теряем свою гибкость. Наши сердца черствеют. Становится всё труднее принимать рациональные или осознанные решения, и почти невозможно адаптироваться, потому что наш взгляд настолько узок, что мы видим только одно возможное решение проблемы – агрессию. Агрессия – знак не силы, а страха, поражения и слабости. Она означает, что все другие возможные средства – сострадание, доброта и отвага – потерпели поражение.

Поэтому будет опасным приравнивать выживание сильнейших к выживанию агрессивных. Каким бы сложным и разнообразным ни был мир, одним из важнейших человеческих качеств является сила, и тот, кто постиг природу своего истинного ума, будет иметь достаточно силы, чтобы в случае необходимости применить волю – а также быть сострадательным, любящим и добрым. Сострадание – это долгосрочная стратегия, оказывающая положительное влияние на наше общество и экономику. Оно стабилизирует наши жизни и жизнь тех, кто вокруг. Если бы наша энергия была только агрессивной, она была бы чересчур близорука и слаба и не смогла бы сохранить нас до сего дня.

Однако на этом пересечении роста технологии и науки, падения этических стандартов, экономической и экологической нестабильности существует опасность – даже при согласованных усилиях индивидов и организаций сделать мир лучше, – что привычка быть агрессивным станет сильнее, чем привычка быть сострадательным. Со времён промышленной революции у нас появилось особенно много средств противостоять природе и использовать окружающую среду для собственной выгоды. Из-за такой жадности и неудовлетворённости мы истощаем нашу планету и природные ресурсы, которыми она нас обеспечивает. Результат – исчезновение лесов и эрозия на личном уровне, на социальном уровне и на уровне окружающей среды. Многие из нас уже страстно участвуют в борьбе с этим кризисом, потому что мы знаем, что мать-природа находится в этой игре на выживание гораздо дольше, чем мы, и что она имеет больше терпения. Если мы не установим гармонию между собой и окружающей средой, то, если теория Дарвина верна, в конце концов первоэлементы возьмут над нами верх.

Действительно, изменение климата и экономическая нестабильность – огромные практические проблемы. Однако любые долгосрочные решения наших проблем основываются на глубоких духовных изменениях. Когда я спрашивал моего отца, возможно ли просветление, он говорил: «Да, потому что у нас есть просветлённые гены». Если в эти времена хаоса мы выберем сострадание вместо агрессии, мы восстановим свою связь с природой, и человечество сможет оставаться здесь на многие века в будущем и, приобщив свои собственные просветлённые качества, создаст общество, которое живёт и созидает в сотрудничестве с землёй. Как мы можем осуществить это на практике? Присутствуя здесь и сейчас. Когда дует великий ветер, он мгновенно сдувает нас в настоящее.

В Шамбале добро – не только общение между людьми, но также общение с первоэлементами и всеми живыми существами. Это известно как драла, естественная коммуникация, которая постоянно происходит в нашем окружении. Приливы и отливы, пение птиц, поцелуи людей – живые знаки врождённого желания общаться, которые пронизывают все отношения. Это связующее нас тепло. Танец между первоэлементами и нашим восприятием – это танец между мужским и женским принципами: наши чувственные восприятия постоянно включены в наше окружение. И это тоже просветлённое общество – непорочное, чистое общение живого мира.

Если в этот критический момент мы будем колебаться и сомневаться в своём изначальном добре и в возможности существования общества, питаемого заботой и добротой, то мы отречёмся от своего наследия. Возвращение к неуверенности и агрессии, отсутствие веры в своё сострадание противоположно смелости. Если такое трусливое состояние ума начнёт поглощать человечество, крайне маловероятно, что мы сможем установить гармонию с нашей средой и выжить.

Когда мой отец выражал идею, что хаос – это хорошая новость, он подчёркивал, что этот век смятения и беспорядка предлагает человечеству беспрецедентную возможность проявлять героизм в своей повседневной жизни. Когда вещи доходят до крайности, всегда есть возможность для перемен. Но мы должны быть готовы к этой возможности. Мы не можем просто ждать и думать, что кто-то другой сделает это за нас.

Современная теория хаоса утверждает, что даже крохотное изменение может значительно повлиять на поведение системы в дальнейшей перспективе. Одна мысль, одно слово, один человек может что-то изменить. Вместо того чтобы посреди хаоса чувствовать себя ошарашенным, опустошённым и побеждённым, мы можем быть активными, поддерживая бдительность. Многие люди уже развивают такую привычку с помощью практики медитации. Поскольку мы можем иметь доступ к своему собственному сознанию, то благодаря внимательности – способности ценить свою жизнь в каждый момент – мы видим связь между людьми и окружением, а потому и самой природой. Тогда мы можем прояснить смятение, размышляя о своём присутствии на этой планете.

Можем ли мы чувствовать себя комфортно в глубине своего ума и сердца? Сострадание – это не просто вялый ответ на тяжёлые времена. Это выбор не загрязнять свои собственные мысли и нашу планету энергией агрессии. Каждое утро нам нужно размышлять, что мы будем сегодня делать со своей жизнью и как мы будем расти, общаясь с теми, кто нас окружает.

Каковы знаки прогресса? Наше тело, речь и ум становятся более мягкими. Порой мы способны переносить трудности без жалоб. Мы можем даже начать приветствовать хаос как возможность практиковать терпение, щедрость, дисциплину, медитацию, усилие и их связующий фактор, праджню, – мудрость, заключённую в видении всего таким, как есть. Когда мы относимся к хаосу как к хорошей новости, что бы ни возникло на нашем пути – хорошее или плохое – в куда меньше степени способно препятствовать нашему продвижению вперёд.