Текст книги "Стратегия новой культуры Японо-Руссии эко-гармоничного будущего"

Итак, культура, по А. Я. Флиеру, это не просто культура в ее исторически-глобальной всеобщности, но культура ЗАПАДА, рассматриваемая в контексте и с позиций экофобно – техногенной цивилизации. Так понятая культура и организуется-действует как подсистема цивилизации, ориентирующей общество и культуру против Природы. Культура вообще как всеобщая категория есть изначально и по своей сути форма эволюции Жизни, продолжения-выражения ее самосозидания, а затем и творчества ее Человеком. Такое понимание культуры подтверждается эмпирическим опытом Японии. Но и наоборот: так понятая теория культуры позволяет лучше понять японскую культуру в ее сопоставлении с иными-остальными культурами мира и наметить-определить перспективы уже осознанного творения культуры Японо-Руссии, особенно если к решению этой проблемы подойти на основе сближения-взаимотворчества наших культур: Японии-России, но без их унификации, без «растворения» одной из них – в другой.

На основе так осмысленного понятия культуры можно по-новому понять также и следующее по фундаментальности (по крайней мере в концепции А. Я. Флиера понятие культурогенеза. Итак, А. Я. Флиер так определяет это понятие:

«КУЛЬТУРОГЕНЕЗ – один из видов социальной и исторической динамики культуры, заключающийся в порождении новых культурных форм и их интеграции в существующие культурные системы, а также в формировании самих новых культурных систем и конфигураций. Сущность культурогенеза заключается в процессе постоянного самообновления культуры не только методом трансформации уже существующих форм и систем, но и путем возникновения новых феноменов, не существовавших в культуре ранее. Культурогенез не является однократным событием происхождения культуры в эпоху первобытной древности человечества, но представляет собой процесс постоянного порождения новых культурных форм и систем. С позиций эволюционной теории, основной причиной культурогенеза является необходимость в адаптации человеческих сообществ к меняющимся условиям их существования путем выработки новых форм (технологий и продуктов) деятельности и социального взаимодействия (вещей, знаний, представлений, символов, социальных структур, механизмов социализации и коммуникации и т. п.). Существенную роль в процессе культурогенеза играет также индивидуальный творческий поиск в интеллектуальной, технической, художественной и иных сферах.» (А. Я. Флиер. Культурология для культурологов).

В принципе так понимаемое понятие культурогенеза может быть принято и излагаемой, экофильной теорией культуры, но с оговорками:

1. Изначально культура была порождена, на мой взгляд, общим процессом эволюции жизни, а потому и может быть понята как ее продолжение, «выражение и утверждение». Культурогенез вообще, как и труд вообще, был досоциален, доорудиен и несоциален и неорудиен, т. е. был общей адаптацией культуры к эволюции жизни. Таковой культура остается на Востоке, включая Японию. Такова изначальная суть культурогенеза.

2. Античность круто изменила характер культурогенеза, сдвинув его ориентацию с Живой Природы на технику-экономику как средства властвования. Культура стала подсистемой техногенной цивилизации. Таковыми культура и культурогенез остаются поныне, что стало экологически катастрофично опасно.

3. Назрел переход к качественно новому этапу культурогенеза, когда культура будет осмысленно и целенаправленно твориться нами, людьми как органическое целое, включающее в себя отныне еще и биосферу. Культурогенез станет КУЛЬТУРОТВОРЧЕСТВОМ, что ведет теорию культуры к более совершенному состоянию Стратегии-программы дальнейшего развития культуры Человеком-Творцом.

Все сказанное относимо ко всем и к каждой культуре, в т. ч. и к нашим культурам: Японии и России.

Тем не менее нам, по-прежнему «необходимо знать, какова механика генезиса новых культурных явлений и их интеграции в уже существующие культурные системы, насколько стихийным является этот процесс, поддается ли он искусственному регулированию и прогнозированию, а если это так, то какими методами? Каким образом формируется и артикулируется «социальный заказ» на новые культурные феномены, какие цели и интересы преследуют «производители» культуры», – считает А. Я. Флиер и мы вместе с ним.

Но и в данном случае – в соответствии с качественной новой, экологически переломной эпохой и фундаментальным ее вызовом, а потому и в связи с острым ЭКО-социальным «заказом» – мы обязаны изменить само формулирование всей системы наших проблем культуры и их решения.

Культуроведение, или гуманитарная культурология, по А. Я. Флиеру, «имеет многовековую традицию исследований: литературоведческих и фольклористских, мифологических и религиоведческих, историко-философских и искусствоведческих, по истории общественной мысли и по истории быта, костюма, нравов, а также по ряду иных направлений, относящихся к области гуманитарного, духовно-творческого и просветительского аспектов жизни общества. Этот научный профиль в существенной мере преследует фактографические цели: максимально точное описание и атрибуция изучаемых явлений, их историко-стилевая оценка, этническая, а по возможности, непосредственная авторская идентификация, а также генетический анализ (поиск сюжетных, стилевых, образных и иных источников, предтеч, более ранних изводов и т. п.) исследуемого объекта. Поскольку в рамках этого культуроведческого направления исследователям приходится иметь дело не столько с массово распространенными явлениями культуры, сколько преимущественно с единичными в своей неповторимости произведениями художественного, интеллектуального, а также материально-бытового творчества. Их анализ, как правило, отличается повышенной субъективностью оценок (соответствует вкусам исследователя или нет, является ли, по мнению ученого, характерным для данной культуры или нет). Показательно, что в отличие от социально-научной культурологии, впитавшей в себя множество традиций и подходов этнографии и востоковедения (т. е. принципов и критериев изучения чужой культуры), гуманитарное культуроведение почти исключительно сосредоточено на исследовании собственной национальной культуры…, что неизбежно накладывает на культуроведение определенный отпечаток в виде повышенной эмоциональности отношения ученого к объекту исследования, являющемуся его собственной чертой идентичности.» (Культурология для культурологов).

Неоходимо развитие культурологии в культуроведение, предметно = научного знания в знании Живое – как средство решения и самых фундаментальных проблем, начиная с того: что такое человек изначально? Что такое современный человек и в своей перспективе?

ЧЕЛОВЕК – 1) универсальное живое существо, творение Жизни, ее младший, а ныне 2) рацио-бездуховно-эгоистичный потребитель, субъект эко-катастрофы, 3) основной соавтор в самовопроизводстве = Творчестве Жизни.

Современное, эко-кризисное состояние Ч. – это антитезис по отношению к I) изначально духовно = восточному-японскому (тезис) и 2) необходимо = прогнозируемому (синтез). ЧЕЛОВЕК, – как и ЖИЗНЬ, – основная категория Экософии культуры. Ч. будущего – творческая индивидуальность, Богочеловек, берущий на себя духовно-нравственную ответственность за жизнь природы и общества и вышедший («выведший» себя) на тот уровень своего творческого развития, когда он сможет творить не только себя, но и других людей, и живые существа в полном соответствии с тенденциями = потенциями их собственного саморазвития.

Курилы, острова – цепь вулканических островов между п-овом Камчатка (Российская Федерация) и о. Хоккайдо (Япония); отделяет Японское море от Тихого океана. Входят в состав Сахалинской области. Длина ок. 1200 км. Ок. 15.6 т. км². Состоят из двух параллельных гряд островов – Большой Курильской и Малой Курильской. Большкая Курильская гряда длится на 3 группы: юж. (Кунашир, Итуруп, Уруп и др.), ср. (Симушир, Кетой, Ушишир и др.), и сев. (Ловушки, Шиашкотан, Онекотан, Парамушир и др.). Большая часть островов гориста (выс. до 2334 м.). около 40 действующих вулканов; горячие минеральные источники. Высокая сейсмичность. На южных островах – леса; северные покрыты тундровой растительностью. Промысел рыбы (кета и др.) и мор. зверя (нерпа, сивуч и др.). (СЭС, с.682) Коренное население – айны. Курилы, особенно Южные К., стали и до сих пор остаются «яблоком раздора», или Курильским синдромом в отношениях между Японией и Россией. Эта, К. проблема фундаментальна. Но в ней же заложено, на наш взгляд, столь же фундаментальная потенция выхода Японии-России-мира на качественно новый уровень эко-гармоничного Творчества Жизни. – Но при смене всей системы наших мировоззрения-культуры-логики-типа мудрости, структуры знания.

Сахалин – остров у восточных берегов Азии, между Охотским и Японским морями. От материка отделяется Татарским проливом. 76,4 тыс. км². Длина 948 км. Высота до 1609 м. На С. Сев. – Сахалинская равнина. В горах преобладает елово-пихтовая тайга, на равнинах – лиственничная тайга. С 1855 г. С. – в общем владении России и Японии, с 1875 г. – только России. В 1905 г. Юж. Сахалин отошел к Японии, в 1945 г. возвращен РФ. (СЭС, с.1185) Коренное население – айны, нивхи… их культуры экофильны, а потому типологически родственны японской культуре.

Хоккайдо – второй по величине остров Японского архипелага, на С. страны. 77,7 т. км². Население 5,2 млн человек. (1972). Высота до 2290 м (г. Асахи). Действующие вулканы. Около 60 % площади занято хвойными (на С.) и широколиственными (на Ю.) лесами; на равнинах – посевы риса и др. зерновых культур. Рыболовство. Осн. г. – Саппоро. (СЭС, с. 1468)

Х. – основное место проживания айнов. Будучи в прошлом единственным этносом, населяющим остров, ныне они составляют незначительный процент по отношению к японскому населению. Тем не менее, экологическое развитие о. Хоккайдо, как и всей Японии, естественнее начинать с возрождения культуры айнов. Мы предлагаем объединить весь регион проживания айнов: Х., Сахалин и Курилы в один регион эко-гармоничного будущего Японо-Руссии.

Часть II. Всеобщность женской логики творчества Японо-Руссии

Это основная часть нашей работы, ибо именно Японская культура дает самые фундаментальные эмпирические, а также этико-эстетические, общекультурные основания для создания системы категорий Женской = Японской логики. В данном случае особо значим основной принцип восточного триединства по-женски Живых: Этики = Эстетики = Логики, которые предшествуют и составляют основу и альтернативу антично-западному триединству неявно для большинства, но умышленно атомизирующих = мертвящих диалектики = логики = гносеологии, рацио-философии. Главные общие для данного комплекса образов-понятий проблемы:

1) Осмысление тех, в принципе интуитивных представлений, которые присущи Японии и всему Востоку при сведении их в систему общевосточной Женской Живой логики как систему понятий культуры Японо-Руссии — во имя чего необходимы японизация-ориентализация (orient-Восток) – аккультурация-руссификация всей этой, предметно-расчлененной системы диалектики = логики = гносеологии науки-цивилизации.

2) Этот подход оказался возможным при необходимом тесном взаимодействии традиционной культуры Японии с классической культурой России, при опоре на разработанную на их почве систему понятий софиологии, названной нами Экософией Живых логики-знания, Экософией культуры будущего. Этот процесс можно условно назвать «русификацией».

3) «Очищение» этой системы от чуждого Востоку запредельного цивилизационно-западного влияния; девестернизация мудрости → Экософии (постметафилософии) Востока-Евразии, всех сфер культуры, особенно науки.

4) Выведение нормативного прогноза Женски-Живой культурологии Японо-Руссии – из духовно-классических культур Японии-России, которые структурируют себя по естественным меркам Жизни Природы и гармоничного общения человека-с-Нею, хотя и разных, взаимодополняющих уровней развития этого общения. Под этим углом зрения будут доосмысливаться и переосмысливаться основные понятия логики мышления Японии-России-Запада.

Аполлоновско-дионисийский – рацио-разумное и необузданно-чувственное, накладываемое часто на отношение антично-западного и восточного, мужского и женского, превращенная форма гармоничного кит. бинома инь-ян или, упрощая: женское-мужское начала. С этих позиций наша Женская логика есть Логика Творческой Инь и Творчества Инь, что должно дополнять Логику Творчества ян. Запад обострил гармоничное общение в субъект-объектное отношение; резко принижая-огрубляя, даже опошляя инь и возвышая Ян. Переосмысление отношения А.-Д. важны для всего переосмысления культур Востока и Запада, их логик, а также для построения нормативного прогноза их логик как вариантов Живой логики Творчества.

Бином А.-Д., понятый как инь-ян, в его применении к пониманию общения Японии-России позволяет понять их гораздо большую естественность, нежели отношения Япония – Запад. Особенно в плане перспективы выхода мира из эко-катастрофы и перехода нас-мира на качественно новый уровень эко-гармонично-творческого развития. Осмысление логики японцев как Женской логики инь позволяет выдвинуть гипотезу, что и Мужская Японская Живая логика Японо-Руссии может быть создана как некий естественный коррелят Женской Живой логики японцев, как осмысление особой психологии японцев-мужчин в их духовно-творческой связи-отличии от женщин-японок по принципу инь-ян. Это решающий этап в создании Японского Мужского варианта Живой логики Творчества – как Стратегии развития мужского духовного потенциала японцев, что и должно вывести Японию на качественно новый уровень общего инновационного развития.

Авторитет – 1) доверие к высоким, благородным, чтимым качествам Бога, человека, или аналогичного им существа в сообществе людей и живых существ, 2) существо, наделенное этими качествами.

В истории человеческого общества можно выделить А. трех основных типов:

I. Живой Космос, Природа, Боги, олицетворяющие жизнь человека и культуру общества. Это Детски-Женский Восток, включая Японию, с адекватной им Детской и Женской формами Живой логики. Вся жизнь Японии, включая даже экономику и высокие технологии, основана на доверии к авторитетам. Однако ныне того уже становится недостаточно, ибо уж слишком велики А. Запада, восходящие к античности, а они ныне обнаружили свою эко-катастрофичность.

II. А. античности и вся античность как совокупность А. и наиболее авторитетная, в принципе младомужская культура, логико-теоретические основы которой заложил Аристотель, а наиболее ярким воплощением которой был его ученик Александр Македонский, ставшие неопровержимыми авторитетами на 2,4 тыс. лет. Эти А. определяют и современные социально-гуманитарно-цивилизационные воззрения и их формальную логику. Ныне эти А. обнаружили свою эко-социальную ограниченность, тупиковость, эко-катастрофичность. А потому современное общество, включая сообщество ученых гуманитариев, находится в поиске качественно новых А.

III. Русская-евразийская, соборная, пластическая культура, имеющая вектор трансформации в Экософию культуры, – еще не в полной мере отличившая себя от антично = западных А., еще не обретшая уверенность в первозначимости для Востока-России (славян, Евразии) и в общезначимости своих А., классиков японско-русской-российской-славянской-евразийской культур. Именно здесь мы видим общепланетарную перспективу не только для Японии и Востока в целом, но и России-мира.

Буддизм — один из самых значимых «мостиков» во взаимосвязи наших культур и, что еще важнее – это необычайно значимый и прекрасный «мостик» в наше всеобщее эко-гармоничное будущее, ибо «характерной особенностью Б. является его этико-практич. направленность. С самого начала Б. выступил не только против особого значения внешних форм религиозной жизни и, прежде всего, ритуализма, но и против абстрактно-догматических исканий, свойственных, в частности, брахманистско-ведийской традиции, и выдвинул в качестве центральной проблемы – проблему бытия личности… В основе Б. лежит утверждение принципа личности, неотделимой от окружающего мира, и признания бытия как своеобразного психологич. процесса, в который оказывается вовлеченным и мир. Результатом этого является отсутствие в Б. противоположности субъекта и объекта, духа и материи, смешение индивидуального и космического, психологического и онтологического и, одновременно, подчеркивание особых потенциальных сил, таящихся в целостности этого духовно-материального бытия. Творческим началом, конечной причиной бытия оказывается психич. активность человека… Это волевые решения «Я», понимаемого как некая духовно-телесная целостность… личность как нравств. – психологич. реальность… В Б. нет надобности в боге как творце, спасителе, т. е. вообще как, безусловно, верховном существе, трансцендентном той общности; из этого вытекает также отсутствие в Б. дуализма божественного и небожественного, бога и мира… Б. рассматривает все связи, в т. ч. и социальные, как зло и глубоко асоциален по своей природе…» (здесь и ниже сокр. даны по тексту цит. издания. – ред.) [425, c. 63].

Точнее: Б. асоциален по отношению к предметно = опосредствованной форме социума, т. е. он асоциетален, но не настроен против социума вообще.

«Б. оказал существ. влияние на все стороны жизни принявших его стран. Распространение Б. способствовало созданию тех синкретич. культурных комплексов, совокупность которых образует т. н. буддийскую культуру (архитектура, скульптура, живопись, литература, буддийская образованность)» [425, c. 64].

В нашей концепции Буддизм выступает как «выражение жизни» и активно-самоотверженное «утверждение жизни» вообще, иной жизни, – что характерно для женского психосоциокосма. Б., конечно же, альтернативен и по отношению к западно-цивилизационному типу организации культуры социума и вполне может быть осмыслен как очень значимый момент, – если не основание тезиса и предпосылка синтеза, или интеграции культур Востока и Запада Евразией-Россией и Японо-Руссией. Особенно значим Б. как действенное противоядие, выправляющее односторонний, агрессивно-младомужской «перекос» диалектики-логики западной цивилизации, болезненно опасной для немужского, особенно женского населения планеты, правда, в еще большей мере – для Жизни Природы в ее всеобщности.

Буддизма женскость-«японскость». Такое отождествление создает особую возможность определения «узловых» проблем Японо-Руссии и перспективы решения этих макро-проблем – с позиции нашей трактовки содержания этногенеза человечества как важнейшего аспекта его эволюции – при работе Женской логикой, понимаемой и как до-, вне-, пости мета-логической экофильно-логической мудрости, наиболее полным, хотя и своеобразным, выражением которой выступает буддизм. Сам же буддизм, с нашей точки зрения, является феноменом духовной эволюции человечества, адекватным женскому психосоциокосму = Женской логике творчества. Основой подобного отождествления выступает экософски понимаемое женское начало Творчества Жизни.

Оценивая с позиций Экософии культуры характер и этапность эволюции человечества, приходим к выводу-убеждению, что она имеет своим продолжением (после «детского» типа творчества) формирование женского психосоциокосма с соответствующим социокультурным проявлением в форме Женского типа логики творческой индивидуальности. Именно в этом смысле можно расценивать и возникновение феномена буддизма, как формы духовности, раскрывшей на эко-культурном срезе человеческой эволюции необходимость, особенно для будущего сердечной, матерински-женской ориентации Логики всего человечества как непременного условия-основания его дальнейшего, уже эко-гармоничного прогресса.

В языческом психокосме, присущем изначально-детскому типу творческой индивидуальности, созидающей себя в пределах творящей его Природы при ее решающей, ведущей роли, человек как дитя Природы и сама Природа, ассоциирующаяся с каждой человеческой матерью и родительницей всех человеческих матерей и вообще всего живого, уже образовали генетически цельный образ Жизни, воспроизводящий род человеческий на Земле. Благодаря этому, экологично чистому, природному Женскому началу Жизнь обретает еще более выраженный самодовлеющий характер в самом понимании себя Женской, более совершенной половиной человечества. В этом смысле завершается переход от одного уровня фундаментальности сознания человечества Земли – изначально-детского типа, к другому (второму) ее уровню, – называемому нами «Женским» психосоциокосмом с адекватной ему Женской логикой. В этой связи он, как и первый тип психосоциокосма, выступает естественным основанием прогрессивной эволюции человечества и, соответственно, – неотъемлемой, совокупной составляющей построения прогноза (модели) духовно-творческой индивидуальности гуманного эко-гармоничного будущего.

Женский тип творчества, полнообъемно выраженный духовностью буддизма, видится тем эффективным инструментом самосовершенствования индивидуальности любого типа, который способен наполнить ее такими универсальными свойствами-качествами как гармоничная экологичность и гуманизм, подготавливая тем самым условия для включения в общий процесс самообновления, реализуемый каждой творческой индивидуальностью посредством выхода на устойчивый контакт с ноосферой Земли, потенциально содержащей все необходимые для прогресса человека Живого знания.

В экософско-социо-культурологическом понимании буддизма Женская душа может существовать как бы вне женской личности, «растворенная» в ином существе: в Природе, матери, ребенке, любимом… Для женщины, в т. ч. и как творческой личности, такое «бытие вне себя», в качественно ином – нормальное состояние… Но это также великие свойства и творчества вообще: невозможно что-то сотворить, не «отдаваясь» творимому, не вкладывая в него всю свою душу.

С этих позиций женский психосоциокосм = тип творчества представляется как особое утверждение – продолжение «Я» Природы, не являющееся в то же время и самой природой. Это позволяет женщине, как репрезентанту этого творческого типа (это замечание связано с пониманием того факта, что он далеко не всегда свойственен любой женщине), равно как и другим репрезентантам женского психосоциокосма = типа творчества (в т. ч. народам и отдельным индивидуальностям, наделенным им или усвоившим его), и, прежде всего, людям, исповедующим буддизм, определять суть своего поведения акцентом на позитивное творчество – творчество Жизни Человеком. Именно к нему-то скорее предрасположены японцы: и женщины, и мужчины, или тот тип человека-творца, который объединяет в своем личностном «Я»: Жизнь, ребенка, женщину, и мужское «Я» тоже, но при снятии эго-ограничений последнего, т. е. его претензий на исключительность в форме превосходства (а не на уникальность как половозрастное качество). В этом смысле это новое «Я» творческой индивидуальности выступает результатом эко-гармоничного синтеза лучших качеств всех участвующих в нем «Я» (субъектов творчества) и, как следствие этого, в свою очередь несет в себе повышение общего творчески-личностного потенциала всех остальных творческих личностей. Поэтому женский тип творчества можно считать не столько уникальным свойством самой женщины, сколько универсальной творческой потенцией, осваивая которую в форме духовности буддизма, любой человек вступает на целительный путь творчества: самосовершенствования и самореализации.

Таким образом, буддизм выступает и как исторически сложившаяся социокультурная форма одухотворения человека, и как необходимое основание эко-синтеза этносоциокультур, нового типа эко-межличностных отношений – отношений эко-гармоничного взаимоутверждения – творчества синтезирующихся типов творческих индивидуальностей. Он необходим как био(психо)социальный инструмент развития человечества, также требующий включения в процесс эко-гармоничного синтеза всех форм духовности народов мира, – и для выполнения своей фундаментальной регулятивной функции – стимула к эко-творчеству, и посредством этого снятия и их, и своих собственных ограничений.

Очевидно, буддизм, как форма особого, женского, в т. ч. японского типа культуры, обладая свойством особого творческого био (психо) магнетизма, способствующим вовлечению в созидательный процесс всех поло-возрастных групп населения Земли и типов творческих индивидуальностей, обеспечивает, в результате происходящего на этой основе эко-гармоничного этно-синтеза, условия и для порождения творческой индивидуальности высшего ноосферно-духовно-творческого типа, и для духовного самообогащения, открывающего путь к повышению творческих потенций и их развития всеми людьми.

Такое понимание особо значимо для понимания Женской специфики традиционной культуры Японии, а также Японо-Руссии – при уже осознанно полагаемой культуре последней посредством Живой: Женской и интеллигентно-Мужской логик.

Женская творческая индивидуальность, или женский вариант творческой индивидуальности будущего, Богочеловека, Богоматерь. Фундаментальные основания для самой постановки данной проблемы созданы Востоком, прежде всего буддизмом, а значит, и синтоистски-буддистской Японией. А реальным идеалом Ж.т.и. был Будда, образ которого часто трактуют как обоеполый (Белая и Зеленая Тара). Вообще говоря, Женская творческая индивидуальность исторически и логически есть продолжение-развитие изначальной творческой индивидуальности, смысл которой состоял в осознании человеком себя как творения Бога и Божественной Природы: Земли и Неба. Исторически этот тип творчества, буддизм, действительно вышел из язычества, – из его наиболее рафинированной формы – брахманизма. В Китае, Японии он получил распространение как развитие однотипного с ним даосизма и синтоизма, почти сливаясь с ними, но все-таки не во всем. В чем же развитие? В чем именно буддизм как женский творческий потенциал развивает синто (даосизм и язычество в целом)?

Естественно, био-основанием этого процесса является само био-различие ребенка и матери, – которое не автоматически, но с определенной долей осмысленности ведет и к различению двух разных, но не противоположных друг другу видов творчества, творческой индивидуальности; становящийся – творимый человек творит себя, и через себя – остальную жизнь, а женщина творит иную жизнь, и через нее – также и себя как творческую индивидуальность. Итак, человек-творение Природы скорее берет, чем отдает, а женщина скорее «отдается» своему творению, чем берет у него.

В этой связи надо иметь в виду, что если исходить из Экософии культуры, человек-дитя экологичен по факту своего порождения Жизнью, женщина тоже экологична, но по-иному: не столько по генезису, сколько в соответствии с основной функцией сотворения жизни. Это сотворение порождает основной принцип буддизма, как сути психосоциокосма женщины, – сострадание, вплоть до полной самоотдачи, саморастворения в своем творении, что и является реальным жизненным смыслом творчески-нравственного удовлетворения, или нирваны. И, кроме того, процесс творения человека идет в общем-то как индивидуальное общение, а женский тип творчества предполагает-полагает его как сотворчество, творческое, как минимум, трехстороннее общение, – что создает необходимость и в социальном общении (как минимум, в масштабах общины буддистов, сангхи со специфической формой межличностного общения). Индивидуальное эко-общение перерастает в эко-социальное общение, что во многом и определяет специфику женского типа творчества и женской творческой индивидуальности, женского типа общения, характеристики которых (в их условном тождестве = развитии предыдущего комплекса качеств) развивает и японская лирика и вся японская культура в целом. Поэтому свойства эко-общения суть качества и женского творчества тоже.

На этой основе дадим характеристику японской лирики-культуры:

1) эко-общение прежде всего биологично, оно есть общение двух живых существ (человека и Природы);

2) каждый акт эко-общения уникален не в меньшей мере, чем уникально живое существо как его сторона, основание и источник;

3) эко-общение есть активное взаимоотношение по-разному активных сторон-систем, не ограничиваемое субъект-объектным отношением;

4) эко-общение взаимно в любви, доброте, красоте, мудрости и других позитивных качествах. Помимо поэзии наиболее близки к этому экофильному общению такие виды творчества, как икебана, живопись, чайная церемония…;

5) как и жизнь, эко-общение имеет особую геометрию: его стороны несимметричны друг другу. Эко-общение основано на взаимном дополнении двух принципиально разных, но не враждебных друг другу сторон, составляющих специфическую бинарную систему, состоящую из относительно самостоятельных подсистем;

6) эко-общение постоянно в своем непостоянстве, как непостоянна сама Природа. Сколь бы ни был уникален каждый миг этого общения, само оно постоянно и неизменно. Оно пронизывает всю жизнь человека.

Эти свойства эко-общения как целого, будучи по генезису свойствами Природы, все же не сводимы к этим последним (имеются еще специфические свойства эко-общения, которые не сводимы к свойствам Природы, хотя и выводимы из нее). (См. также [477, с.215]).

Японская лирика говорит, конечно, и о трехстороннем, и о многостороннем общении (Природа, друзья, родные и я), но никто (и ничто) непротивостоит непосредственному общению-с-Природой. Никакой предмет не «заслоняет» ни человека, ни Природу. Человек, конечно, «удваивает» себя в предмете, но обычно не противопоставляет последний ни себе, ни Природе.

Японская лирика чужда такому «утроению», «усложнению» эко-общения. В ней нет никакой вычурности, надуманности. В частности, у Кавабата Ясунари всегда была живая связь человека с предметами; в предметах ощущалась жизнь самого художника. В японской лирике предмет сливается с Природой:

 
«Долгий вешний день! // Лодка с берегом неспешно //
Разговор ведёт»
(цит. по: 522, с. 197)
 

Передавая эти особенности японской лирики и культуры в целом, заметим, что основным свойством собственно эко-общения выступает его непосредственность, неопосредованность предметным миром человечески-античеловечно-экофобной цивилизации как культуры потребительства: предметный мир на Востоке не противопоставляется человеком ни себе, ни Природе. Кавабата Ясунари, в частности, очень метафорично выражает свое представление о единстве мироздания, указывая на то, что действительно лежит в его основе, как и в основе присущих его составляющим – макрокосму и микрокосму – отношений:

 
«Если у вселенной одно сердце, //
Значит, каждое сердце – вселенная.» [176, c. 318]
 

Это сердце не может делить свою любовь к Природе по частям, вместе с тем «любовь к Природе всегда взаимна!» [477, c. 216]. Гармоничность эко-общения вытекает из поэтично-любовного восприятия Природы: человек, будучи частью Природы, испытывает на себе любовное ее отношение к своим творениям. Но и он сам наделен тем же отношением к жизни, что и вся Природа. Такая эко-гармония во всем ее многообразии пронизывает всю японскую поэзию-культуру. Ее выявление и есть реальное развертывание основной аксиомы традиционной японской культуры.