Электронная библиотека » Салман Дикаев » » онлайн чтение - страница 6


  • Текст добавлен: 10 мая 2016, 15:40


Автор книги: Салман Дикаев


Жанр: Философия, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Эко-различение типов живой логики культуры Японо-Руссии.

Основной смысл такого, экософско-социо-культурологического осмысления – дать типологию художественного (лирического) творчества, или творческих индивидуальностей, выводя ее из классической японской лирики. Становится правомерной общая постановка проблемы: японская лирика есть одно из начал будущей экологической культуры. Исходя из этого, в качестве критерия экофильности, т. е. доброжелательного, дружественного и заботливого отношения к Природе, примем определение труда вообще, данное К. Марксом. Именно этот тип отношения к Природе и развернут японской лирикой. Она, видимо, есть одна из наиболее чистых форм «выражения и утверждения жизни» Природы человеком. Поэтому японская лирика есть фундаментальное основание экофильной культуры Будущего. Эко-осмысление японской лирики – ключ к построению универсальной общепланетарной модели эко-гармоничных культур будущего. Постановку этой проблемы, думается, уместно начать с констатации экологичности японской лирики, японской традиционной культуры в целом: 1) свойств собственно Природы в ее общении с человеком; 2) эко-общения; 3) человека, воспринимающего себя как порождение Природы и сторону эко-общения, а в перспективе – Творца Жизни. Эти группы свойств экологического сознания, отраженного в японской лирике, различаются между собой условно, ибо свойства Природы суть свойства и ее самой по себе, и Природы как «матери» человека, находящейся с ним в постоянном общении. А это значит, что эти свойства Природы суть в то же время свойства и эко-общения, и человека. Природа породила человека, а значит, и тождественна ему, что аксиоматично для культур мира.

По этому поводу, впрочем, напрашивается уточнение: не для всех культур народов мира, но лишь для Востока. Западная цивилизация в целом парадигмально исходит из порождения жизни неживой Природой, а потому и в жизни человека фетишизирует ее, наделяя свойствами социетально-антагонистичной системы, – вырожденной, предметной, эгоистично-ориентированной формы общества вообще. Человек при этом индентифицирует себя с потребителем (палачом) Жизни, а природу – со складом предметов потребления, умерщвляемых для нужд потребления и манипулирования-управления обществом предметными средствами.

Второе и более тонкое уточнение нашей позиции начала нового тысячелетия – в смещении акцента с констатации статики, имеющегося состояния на прогноз, будущее: ориентация на творческое начало в человеке присуща, думается, японской лирике изначально. Ведь даже тогда, когда Басё говорит: «учись у сосны быть сосной», он не имеет в виду, что человек буквально должен ощутить себя деревом. «Быть сосной» – первая ступень в моем духовно-творческом саморазвитии, к новому уровню моего развития = самоуподобления меня Универсуму, к эко-гармонии и Творчеству Природы, ее нового уровня совместного самосовершенствования.

Отсюда, думается, могут быть поняты и следующие эко-свойства идеала духовно-творческой индивидуальности – Творца Японо-Руссии и мира: одновременно «быть» ребенком, женщиной и мудрым стариком, оставаясь в то же время и самим собой, лирическим поэтом (см. также «Детский тип психосоциокосма в японской лирике», «Женский тип психосоциокосма в японской лирике», «Мужской тип психосоциокосма в японской лирике», «Соборно-синтезирующий тип психосоциокосма умудренных = старших поколений в японской лирике»).

Это – конкретизация креативности творческой индивидуальности. Лирический герой должен одновременно обладать детскостью, женственностью, мужеством и многими другими качествами, а они совместимы лишь в рамках мудрости, которая приходит вместе с жизненным опытом. Иными словами, быть одновременно ребенком, женщиной и мужчиной может лишь человек-мудрец.

Один из аспектов этого, казалось бы, парадоксального свойства некоторых (в данном случае и японской) культур отметил еще К. Маркс: «Мужчина не может снова превратиться в ребенка, не впадая в ребячество. Но разве его не радует наивность ребенка, и разве сам он не должен стремиться к тому, чтобы на более высокой ступени воспроизводить свою истинную сущность?.. Бывают… старчески умные дети. Многие из древних народов принадлежат к этой категории» [266, т. 12, с. 737].

Итак, старческая мудрость и «детскость» одновременно. Именно на эти качества (как и на «женственность») современная эко-ситуация создала небывалый «дефицит». Похожую мысль можно уловить в словах Кавабата Ясунари: «Человек не может быть благоразумным и мудрым, если в нем слишком сильно мужское или женское начало» [176, с. 82].

И тогда меняется вся система наших воззрений на жизнь: от исходной и совершенно верной аксиомы «Все есть Жизнь» перейдем на следующий уровень: Все становится Творчеством Жизни духовной индивидуальностью высшего уровня. Поначалу это Творчество → Жизни проходит на основе Жизни → Творчества, затем – ЖизниТворчество, что снимает частную, западно-потребительскую, агрессивную, или предметно-превращенную форму, суть которой есть Творчество → Нежизнь. Отсюда задача всей интеллигенции Японии, России, всей нашей планеты – создать качественно новую стратегию эко-гармонизации науки, логики, философии, техники на основе изначальных традиций Любви-к-Природе, бережно сохраняемой традиционными культурами, включая японскую. И тогда логика истории созидания человека природным универсумом переворачивается нормативным прогнозом, который человек должен начать с себя – пересотворением себя в духовно-творческую индивидуальность высшего ноосферного уровня, или Богочеловека (Вл. С. Соловьев).

Этот вывод о необходимости перевертывания истории нормативным прогнозом сформулирован еще в цитируемой статье: человек для японской лирики – это микрокосм Природы, ее краткое «резюме». Он обладает всеми ее характеристиками. Но человек также и сторона эко-общения. Оно стало его функцией. Попытаемся осмыслить эко-свойства Природы и эко-общения уже как свойства Человека. Данная логика (Природа – эко-общение – Человек) соответствует логике развития человека из Природы. Но, рассматривая эко-свойства человека как такового, в его относительной самостоятельности, мы невольно «перевертываем» его зависимость от Природы, превращая их общение в функцию уже не Природы, а Человека. Именно так и стоит ныне вопрос. Человек, находящийся внутри Природы и ощущающий себя ее микрокосмом, должен стать индивидуальностью, отвечающей за Природу, помогающей ей в ее саморазвитии [см. 259, с. 218–219].

В поисках ответа на вопрос о возможных основаниях такого процесса мы неслучайно обращаемся к социокультурной истории японского народа, которая как бы соткана из причудливых нитей великого замысла природного универсума, вознесшего этот народ к высотам гениального творческого озарения. Японская интеллигенция владеет ценнейшим опытом развития художественной культуры, ориентирующей на эстетичное общение с Природой. Именно этого так недостает остальному миру, находящемуся в состоянии жесточайшей эко-катастрофы.

Однако, нельзя согласиться с существующим пониманием понятий анализа, науки, деятельности, рацио-дискурсивного мышления, отражения… Это – понятия западной, сциентизированно-технизированной, прагматично-эгоистичной науки, ее, формальной логики и философии, – но не восточной и тем более – не японской традиционной культуры и не культуры Японо-Руссии. Опираясь на нее, можно и должно эко-гармонизировать, в данном случае – японизировать всю систему понятий западной цивилизации. Это и стремится осуществить наш авторский коллектив серией работ «Живое Знание» и «Энциклопедии Живого знания» (80 монографических изданий).

Японская культура тоже имеет свой вариант Живой логики Творчества и шире – Экософии Творчества. Специфика японской логики – в том, что она закодирована, подчас зашифрована в лирике. Выявить ее, дать – построить японскую Живую логику и Экософию Творчества Жизни японцем – особая, далеко не тривиальная проблема. Надеюсь, нам удалось продвинуться в ее решении, хотя в более полном объеме основанием такой типологии может быть и, действительно является вся мировая культура с особым акцентом на культурах буддизма, суфизма, Японии, Китая, Запада и России.

Ныне мы говорим не просто о человеке, а о Человеке-Творце, который должен иметь и свою логику. Индивид в рамках дальневосточных традиций привык видеть в Природе активное начало. Свою же функцию видел по традиции в том, чтобы активно воспроизводить предначертания Неба. Логико-теоретической рефлексии собственного самодвижения, отличного от движения Природы, у него почти не было. Так было изначально в прошлом. А сегодня это уже не допустимо. Ныне человек становится организующе-ответственным сначала за себя, а затем и за всю систему «Человек-Природа» в целом:

 
«Человеческий мозг,
Несущий за всё ответственность —
Небольшую,// Но всё-таки бесконечную…»
Сюнтаро Таникава» (цит. по: [163, с. 146])
 

В этих выводах можно уловить и иной смысл прозвучавшего на весь мир тезиса Ф. Фукуяма о «конце истории», когда история как история общества, в которую включен и человек (в качестве «момента социальной истории»), действительно кончается и начинается иная история – история созидания Жизни Человеком, история их взаимотворчества при уже ведущей роли Человека-Творца. И в этом смысле «конец истории» (общества) есть еще и «конец» эволюции жизни, «независимой» от человека-общества, переход к сотворчеству Человека-с-Природою.

Намеченный подход, несмотря на свою лапидарность, позволяет начать переосмысление-доразвитие концептуально разработанного прогноза Живой логики культуры Японо-Руссии-мира, или трансформации творческой индивидуальности из прошлого в будущее. В этой связи далее будут воспроизводиться отдельные места из статьи К. И. Шилина «Экологичность японской лирики» и по-своему: уже аспекте Женской логики допереосмысливать остальные. Суть этого переосмысления – в отождествлении логик Природы, эко-общения и Человекав качественно иную, уже эко-творчески-гармонизирующую логику созидания Человека-Творца современным (просто) человеком. Этот процесс, – по сути, уже самосозидания и самосовершенствования, – имеет четыре этапа, грани становления высшего уровня ноосферного творчества, духовно-творческой индивидуальности будущего. Посредством них и необходимо пересотворить логику трех названных комплексов свойств. При этом:

1) Логика Природы доосмысливается как Детская Живая логика самосозидания и Творчества старшими поколениями – вместе с Природой – творческого потенциала следующих поколений;

2) Логика эко-общения переосмысливается как Женская логика повышения творческого потенциала будущего;

3) Логика развития (просто) человека как Мужская Живая логика саморазвития эко-творческой индивидуальности, и

4) добавляется также еще и логика принципиально нового уровня – как Живая логика развития духовно-творческой индивидуальности высшего, ноосферного уровня, гармонично интегрирующего в себе эко-творческие потенции индивидуальностей всех других типов.

Итак, назрело время эко-осмысления прошлого-настоящего японской лирики в нормативный творчески-личностный прогноз Женски-Японской логики Японо-Руссии-мира. Думается, именно такой эко-прогноз значим сегодня. А экологически-нормативные прогнозы в целом должны строиться на основе нормативно-личностных, а не наоборот, как обычно полагается. Это смещение акцента с экономики на Живую логику-лирику и в целом – на искусство, гуманитарное знание, на одухотворяемую науку – знаменует гармонизацию современной эко-катастрофичной реальности. Япония и Россия к этому прогнозу предуготовлены больше, чем др. В соответствии с классической гегелевой триадой: тезис-антитезис-синтез – известные человечеству типы культур и соответствующие им типы творчества = творческих индивидуальностей и все типы их Живой логики рассматриваются нами в следующих отождествлениях: Япония – тезис, Запад – антитезис, Россия (= славянство = Евразия) – предпосылка, основа синтеза. Эта типология значима не только сама по себе, но еще и как фундаментальная основа для аналогичной ей типологии форм Живой логики Творчества, или (что по существу то же самое) типологизации творческих индивидуальностей. Различие же названных типологий культур, их Логик и творческих индивидуальностей – лишь в том, что культура Востока (Китая-Японии…) развила не один, а два основных типа творческих индивидуальностей: детский и женский. В целом же это – развитие известных естественных начал: инь и ян, к которым «снизу» и «сверху» добавлены еще и детское и умудренно = синтезирующее.

Как ни удивительно, эта четырехмерность совпадает с четырехмерностью японской лирики. Правда, при этом поражает скорее общий эмоционально-эстетический настрой, за которым угадываются и различия. Однако общность одного, грустно-минорного настроя сильно превалирует над различиями. Возникает даже опасение, что минорность действует уж слишком унифицирующим образом, грусть является неким психологическим тормозом в «позитивной поляризации» (по П. А. Сорокину), или различении без противопоставления разных типов творческих индивидуальностей, что этот настрой мешает развитию творческого дерзания японцев, смелого поиска новых идей…

Эти сомнения особенно усиливаются тогда, когда эта система настроений может быть достаточно определенно психологически отождествлена с женски-буддистским мироощущением, т. е. отнесена к одному из четырех типов творческой ориентации и творческих потенциалов. «Оборотная» сторона такой локализации – недоучет специфики, а значит, – и недоразвитие неженских творческих потенций остальных трех поло-возрастных групп населения Японии. Особенно мужского и умудренного творческих потенциалов, получивших большее развитие в иных регионах мира.

Именно поэтому и тем ценнее малейшие намеки на установление хоть каких-то различий характера творческих устремлений, – что и должно позволить более полно развить специфику каждого из типов творчества = творческих индивидуальностей, а на этой основе – и вообще каждой особенной в своем роде творческой уникальности. Парадоксальность, экзотичность, экологичность японской лирики = логики выражают сокровенную суть японской души: детски-доверчивой по отношению к Природе и по-женски печальной и сострадающей к ней. Эти чувства в нашем, бессердечно-жестоком мире особо актуализировались.

Грусть японца получает дополнительное и немалое основание в связи с бурно развивающейся на протяжении ХХ столетия геополитической ситуацией, в которой оказалась страна Восходящего солнца. Сможет ли она получить удовлетворяющие ее ответы на вопросы: как быть со столь своеобразным миром природы японских (и Курильских) островов, с необычайной культурой своего народа (изысканной, сдержанной, величественной и, вместе с тем, непонятной миру) и что их ожидает в перспективе? Японцы, судя по всему, этого пока не знают. И именно это обстоятельство (включая Курильскую проблему) заставляет так остро ставить проблему разработки нормативного прогноза Японо-Руссии как модели трансформации ее творческой индивидуальности из будущего в прошлое, снимая катастрофичное настоящее.

В этом плане глубинный смысл нашего подхода к эко-осмыслению образа культуры Японо-Руссии с позиций Экософии культуры предполагает естественный учет традиционного мировосприятия его носителей, полагающих свое душевное состояние в соответствии с природной поло-возрастной сменой времен года, ключевым образом влияющей на саму суть изменений в творческом потенциале личности: четыре времени года = четыре типа творчества = творческой индивидуальности = 4 типа Живой логики. Отсюда:

1. Весна = детство: начало и прелесть Живой логики расцвета мира.

2. Лето = женщина: женская логика красоты одаривания любовью и гармонией, радости самоотдачи, самоотречения, саморастворения.

3. Осень = мужчина: мужская логика силы и мужества, но и расчленения, разъединения, разлуки.

4. Зима: Живая логика мудрости, ответственности, гармоничного синтеза, перехода к началу.

Установление этого тождества: времен года, структур логик поэтично-лирического творчества, а значит, и типов поэтично-творческой индивидуальности, установление такого тождества структур разных сфер Жизни = Творчества японцев имеет для Японо-Руссии исключительное значение потому, что необычайно сильна их ориентация на Природу с ее сезонной, естественной структуризации.

В принципе выведение структуризации творчества из структур лирики = логики времен года может быть понято «просто» как всего лишь модификация традиции или даже ее развертывание на новую сферу. Для японской, необычайно традиционалистской культуры выведение нового из традиционно-общепринятого дает реальную перспективу новому, – если осмыслить его как вариацию традиционного. И все же эта вариация должна быть, вместе с тем, и подлинной новацией. Лишь тогда она имеет творческий смысл.

Для современной Японии, при определении качественно новых, нестандартных путей решения ею труднейших проблем, особо важно различение существенно разных творческих потенциалов женщин и мужчин. Важно это потому, что в Японии доминирует женский, а в мире – агрессивно-мужской вариант творческой ориентации. Несколько схематизируя и чуточку обостряя различия, можно сказать, что японцы довели до совершенства Детский и Женский творческие потенциалы, но недоразвивают свой мужской. Запад – «перебарщивает» в развитии «крутого» младомужского интеллекта, что имеет своей «оборотной» стороной недоразвитие женского творческого и остальных немужских потенциалов. А развитие Живой логики делает особый акцент на развитие Женского и мужского интеллигентных творческих потенциалов, закладывая предпосылки для соборного-синтезирующе-ноосферного потенциала. Поэтому особый творческий смысл приобретает логически более четкое их различение – во имя более полного развития специфично-сокровенной сути каждого из всех этих творческих потенциалов. Да еще и в их национальной самобытности.

Итак, на наш взгляд, главное, что совершенно необходимо сделать японцам – во имя их творческого восхождения – это осуществить сдвиг акцента с минора на жизнеутверждающий мажор, особенно характерный для детей и мужчин. Для такой смены акцентов в общем настрое чувств японская лирика = логика предоставляет определенные возможности. Важен и нужен четкий настрой на позитивную и даже гармонизирующую поляризацию. Ведь если в конкретной национальной культуре имеется какой-либо один из четырех возможных типов творческой ориентации, то это означает недоучет и недоразвитие трех остальных.

В то же время реально господствующий в планетарном масштабе тип предметно-мужского творчества, будучи запредельно универсализированным (посредством философии, логики, науки… Запада), стал не просто ограничением в развитии мира Жизни человеком, но и действенным средством ее самоубийства рацио-человеком. В итоге начинает ощущаться необходимость снятия ограничений всех культур мира, но особенно и в первую очередь – смертельных грехов западной цивилизации, т. е. агрессивно-эгоистичного, потребительского менталитета мужчин Запада.

Конечно же, понятия «детский» и «женский» творческий потенциалы, «детское» и «женское» творчество употребляются нами для обозначения не только тех феноменов, которые принадлежат только детям и женщинам в их отличии от мужчин и старших, умудренных жизненным опытом поколений, но еще и того, что принадлежит всем нам, людям, независимо от пола и возраста, но не составляет для остальных групп населения их специфику. Имеется в виду, что «детский» и «женский» есть и должны быть присущи любой творческой натуре и не могут не наличествовать в ней, – хотя и не в качестве определяющего начала. Без этих оснований в Живой логике нет полноценной творческой индивидуальности, полноценного и развитого творческого потенциала народа и мира в целом.

Собственно говоря, развитию именно этих двух типов творческих потенций, главным образом, обязана Япония своими успехами. Хотя и не только им. Современный мир развивается не только и не столько благодаря им, но в еще большей мере – благодаря развитию рацио-мужского типа культуры (начиная с эллинов), воплощаемого уже преимущественно не в лирике-логике и не в искусстве (в широком смысле), а в естествознании, технике, экономике, имеющих логико-философское обоснование-оправдание. Историческая задача – их гармонизация на основе экофильных достижений Востока, в нашем случае – японской лирики-логики и посредством Женской Живой логики Японо-Руссии.

Необычность Японии и японцев состоит, прежде всего, в том, что весь материальный и духовный мир, в котором они живут, буквально сложен как бы из двух половин – китайской и японской. Это заметно и в том, как они одеваются, едят, говорят и, особенно, пишут. Китайское и японское – вот две грани психосоциокосма, которые сделали их японцами в истинном смысле. Половины эти неразделимы как «инь» и «ян», как два варианта, китайский и японский, чтения одних и тех же иероглифов. Именно эти таинственные знаки, полные эзотерического подтекста, переплетаясь с подсознательным миром японцев, вводят их в ту особую форму отношений со Вселенной-Природой, которая сделала их непохожими на других, заставила мыслить и поступать не так, как остальные и создала особый, экофильный тип личности с тончайшим художественным восприятием мира во всех его проявлениях. В этом сокрыты и своеобразие духовного мира японской творческой индивидуальности, японской культуры в целом, прежде всего, поэтической, с присущими ей традициями любования луной и сакурой, и причины трепетного, бережного отношения ко всему живому, и особая созерцательность, и неутолимая жажда познания, то есть постоянное стремление к самосовершенствованию.

Тайна японской души – в том, что дописьменная мудрость японцев обогатилась иной, письменной мудростью великих совершенномудрых Китая. Общая мудрость, глубина, эзотеризм, экологичность синтеза двух великих этнокультур больше чем удвоилась – она умножилась. Многообразие форм человеческой культуры в Японии, как нигде, была сопоставлена с многообразием форм самой жизни. В этом смысле японская культура – самая экологичная культура в мире. Экологичность «докитайской» культуры японцев была «возведена-в-степень» китайской культурой, путем творческого акта ее интеграции посредством китайской письменности и принятия с нею новой буддийской основы духовности синоцентричного мира, также прошедшего творческий акт последующей национальной адаптации (в смысле синтеза с синто).

Эту загадочность японской души прекрасно раскрывает их лирика: хокку, танка – эти жемчужины блистательного поэтического опыта уже просвещенных японцев, обогативших свой ум идеями буддийской мудрости и воспринявших классические традиции китайской поэзии и, главное, усвоивших знаково-символическую логику иероглифического письма, великого по своему значению для последующего исторического триумфа японской нации. «Века и века японское сердце, мужское и женское, – восклицал великий Бальмонт, – училось в зрелищах красоты и в великой борьбе отбрасывать ненужное, начиная певучую повесть сердца, которая есть стих. Трудно состязаться с тем, кто века научался играть былинками, как музыкальными строками, и в десять слов пять строк влагать намеками и утончением метко схваченную картину и выразительно сказанный связный сказ» [цит. по: 505, c. 7].

Японская культура посредством поэзии раскрывает рефлексию разных поло-возрастных групп: детей, женщин, мужчин, умудренных поколений, по-разному выражающих своими чувствами отношение и к Природе, и вообще к чуду Жизни. Дети относятся к чуду Жизни спокойно, как к норме. Особенно это явно выражено в синто. Женщины благоговеют перед чудом Жизни, в т. ч. и ими творимой, мужчины «делают дело», игнорируя чудо, относя его к иррациональной сфере, оставляемой ими за пределами своего внимания. Старшим поколениям свойственен гармонизирующий синтез всех трех типов творческого эко-общения. Но выйти на этот уровень еще предстоит всему человечеству, в т. ч. и в рамках японского варианта эко-синтеза культур.

Но отношение к чуду у творчески разных типов психосоциокосма – это лишь одна, хотя, бесспорно, важная плоскость этих многомерных различий. Но даже и эти различия по данному параметру позволяют сделать следующие очень значимые выводы: различия эти фундаментальны; их необходимо сохранять и развивать специфичными для каждого типа творческих потенциалов методами, но без превращения этих различий в противоречия, т. е. по принципу «позитивной поляризации» (по П. А. Сорокину). Ныне разные культуры развивают разные типы творческой индивидуальности, а поэтому установление этих различий есть лишь приближение к более важному процессу их гармоничного эко-синтеза в каждом типе творческой индивидуальности, т. е. превращение развития последней в четырехмерное целое (взамен одно-двухмерности и нечеткого различения).

Для этого и нужна хорошо продуманная, качественно новая, Живая логика Творчества. Японская лирика представляет собою одно из самых перспективных оснований для продолжения ее разработки, начало которой было положено мною. Наиболее очевидно то, что в японской лирике проявляются два основных вида Живой логики творчества: синто-детская и женски-буддийская логики. И в японской культуре эти два родственных голоса (= логики) почти сливаются в один – собственно японский, который в соответствии с китайско-японскими традициями можно обозначить как «инь» (яп. ин) – по отношению к «ян» = Природа.

И этот последний, как и «собственно японский» (ин-ё), тоже результат почти полного слияния двух, но уже, естественно, иных голосов = логик: мужского (ё:) и умудренно-синтезирующего, или, уже в русской традиции – соборного. В эко-культурной практике Японии и Китая последний голос (и логика) – это голос автора, который объединяет Небо, Землю и человека-дитя в гармоничное целое, – превратившего себя в нечто совершенно небывалое: как бы в «Отца» и «Небо», или, говоря в традициях предметно = (тотально) предметизирующей, расчленяюще-мертвящей цивилизиции Запада, – в «окружающую среду», или экологическую нишу для Природы.

Тем не менее, основной «голос» японской лирики и всей вообще традиционной культуры Японии может быть охарактеризован как инь (= ин). Остальные голоса: мужской и синтезирующе-соборный, окрашенные в соответствующие тона, – все-таки вторят основному ведущему. Хотя ныне имеет смысл их выделить в относительно автономные, звучащие слаженным хором, все-таки не вполне сливаясь в один. Такая «позитивная поляризация» и особенно сдвиг акцента на третий и даже четвертый голоса ныне необходимы потому, что в реальной практике в системе эко-общения человек и во всем мире, и в Японии стал ведущим соавтором эволюции Жизни. Вспомним искусство выращивания карликовых сосен на подоконнике (= бонсай). В такое положение поставлена ныне в значительной мере вся природа Японии и мира. Она по-своему пересотворяется человеком. А поэтому он и должен осмыслить, осознать этот процесс своей культурой (нового уровня) во всех ее проявлениях-подсистемах, особенно тем, что ныне называется наукой, логикой, философией.

Традиционная японская, синто-буддийская культура их не создала. Современные японцы заимствуют их главным образом – вместе с техникой – из США и Западной Европы, а гуманистичную культуру, гуманитарное знание – из России, особенно из нашей литературы. Но делает это ныне японская молодежь, увы, вопреки японским традициям, почти перечеркивая их, перестраивая свой «японский дух» в американский рациоэгоистичный менталитет. Происходит подмена и замена экологичности утилитарным использованием, гибельным для Жизни Природы.

Перед современным поколением японской интеллигенции возникла фундаментальнейшая проблема гармоничного освоения мировой культуры и цивилизации без потери собственных традиций и на их основе, как их продолжение и развитие, – но без их забвения, без их американизации, рационализирования, вульгаризации. Сохранение и развитие японской традиционной синто-буддийской культуры необходимо для решения актуальной, качественно беспрецедентной проблемы создания позитивно поляризованных, гармонично различаемых, или типологически разных «голосов» японской культуры, чуть по-разному организующих свою жизнь. Это – четыре основных голоса = логики японской культуры: детский, женский, мужской и их объединяющий с эволюцией жизни – «дирижерский» голос мудрости. Их осмысление – жестко необходимый вызов эпохи, на который и должны дать Ответ Русские Японцы (в числе которых видит себя коллектив нашей лаборатории).

Весь мир, и японцы не в меньшей мере, поставили себя в такое положение, когда мы, люди, общими, совместными усилиями, согласованно по принципам гармонизирующего взаимодополнения, взаимопомощи, взаимотворчества должны будем начать регулирование нашей общей системы Жизни Природы, или биосферы. По своим прежним традициям мы уже жить не можем: мы обнаружили, что безоружны перед наступающей эко-катастрофой. Но отказываться от существующих средств – не выход. Выход – в экософски-социо-культурологическом их доосмыслении в процессе их эко-гармоничного синтеза, влекущего избавление каждого типа психо-социокосма от традиционно присущей ему ограниченности, но при сохранении японской культурой базисной роли экософски доосмысленных синтоизма и буддизма.

В этом смысле японский вариант эко-синтеза культур должен выступать в качестве стратегии развития японского народа в новом тысячелетии и строиться, безусловно, на основе японской культуры. Роль остальных культур: западно-европейской, русской, американской, китайской, индийской и других должна быть вспомогательной. Это значит, что опыт мировой культуры должен быть, условно говоря, японизирован, осмыслен не только на основе, но и в контексте японской культуры и с целью выхода интеллигенции Японии на качественно новый творческий уровень при сохранении и развитии специфики национальной (социо)психологии-культуры.

При формировании эко(мета-)социо-культурологического прогноза трансформации японской культуры, творческой индивидуальности, следует учитывать растущее влияние в Японии опыта западной и американской рацио-цивилизации в сферах политики, техники, естествознания, бизнеса, а также гуманистично-русской культуры (в сфере гуманитарного знания), – но не в лирике. Два последних фактора, с точки зрения их влияния на развитие культуры Японии, представляют, как будто бы, ее перспективу, – но не в их нынешней форме, а в их эко-гармоничном синтезе с детски-женским, японским типом духовности. Последний, как может показаться на первый взгляд, «уходит» = остается в прекрасном прошлом, становится как бы милой сердцу ретро = архаикой, но уходит оставаясь. Его необходимо осознанно воспроизводить и впредь, – но в рамках нового гармонично-живого целого.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 | Следующая
  • 4.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации