Текст книги "Играй в меня, или Порочная расплата"

Глава 11. Фрэнк Голдман

Я привез «Николь» в свой особняк. Я недолго думал, куда её разместить. У меня было две комнаты без окон. Дверь запирается снаружи. К спальням пристроена небольшая ванная комната: душевая кабина и унитаз. Больше ничего не помещалось. Но шлюхе хватит. Шлюха должна быть чисто вымыта, когда я захочу её трахнуть.

Хотя её запах мне нравится. Сладковатый, пудровый, отдалённо напоминает какие-то цветы. Очень нежные, но с нотками зелени. Не помню, чтобы раньше Моника пахла так.

Раньше она обливалась духами с головы до ног. А сейчас – ни капли парфюма! Надо же, как сильно она вжилась в свою роль, соблюдает игру даже в таких мелочах.

Ох, Моника! Тебе надо было идти в актрисы!

Тогда я бы покупал билеты в кинотеатр на твои премьеры, а не трахал все твои дырочки.

Я их обязательно трахну. Все… Я буду трахать игрушку «Николь», пока мне не надоест. Потом спрошу о деньгах. Сейчас же я могу себе позволить немного помедлить.

– Будешь жить и спать здесь!

«Николь» перешагнула порог спальни и замерла.

– Не нравится? – зловещим голосом спросил я.

Она обернулась и снова смахнула слезинки с щёк.

– Ми…

Я зажал ей рот ладонью.

– Ещё раз назовёшь мистер Голдман, я заставлю тебя отсасывать у всех своих людей. У меня много приближенных людей, «Николь»! Кажется, ты сегодня хотела поиграть в ученицу? Это будет очень длинный урок. И очень полезный. Главное, чтобы твою челюсть не свело судорогой… Всё понятно?

Она согласно кивнула.

– Хочешь учиться, отсасывая у всех?

Отрицательно покачала головой, начав дрожать. Господи, как старается изображать страх!

– Умница… – похвалил я и не мог не спросить. – Хочешь отсасывать только у меня?

Она возмущённо покачала головой.

– Ха-ха! Но тебе придётся это делать. В следующий раз ты должна заставить меня кончить. Ясно? По первому знаку опускаешься на колени, открываешь ротик и сосёшь так, чтобы я почувствовал себя в грёбаном раю.

Она стояла, застыв без движения, и пристально смотрела на меня. Она пыталась выглядеть отчужденно. Но её возмущённые взгляды и глаза, полные слёз, возбуждали меня.

У меня брюки стали тесными, а член мгновенно затвердел. Потом она перевела взгляд в сторону и плотно сжала губы.

Чертовка. Губы у неё красивой формы и ярко-алые, припухшие из-за того, что она кусала их. Я смотрел на неё и чувствовал, как каждый дюйм моего тела пронзают первобытные инстинкты. Похоть завладела мной. Я уже был готов опрокинуть её на кровать, залезть сверху и вновь вытрахать её брехливый ротик…

Но раздался телефонный звонок.

Звонил Кельвин Бойс, один из шишек городского управления.

– Голдман, сукин ты сын! – привычно сказал он.

– Чего тебе, Бойс? – лениво спросил я. – Как поживаешь?

Кельвин Бойс что-то ответил мне. Я знал, что он сейчас начинает трындеть о погоде, о курсах валют, о поганых террористах и ценах на нефть. Он проболтает обо всём и ни о чём минуты три-четыре, и только потом перейдёт к делу. Я отложил телефон в сторону.

– Раздевайся! – скомандовал я тем временем своей ручной шлюшке.

– Зачем?

– Хочу посмотреть. Немедленно. Догола.

«Николь» дрожащими руками стянула с себя все вещи, сложив их аккуратной стопкой. Она стыдливо прикрыла грудь, при взгляде на которую хотелось всунуть член между этих роскошных сисек и подвигаться им на скорости.

– Убери руки! – прорычал я. – И не прикрывай лобок. Руки по швам…

Она выполнила приказ. Я обошёл её кругом, потрогал нежную кожу сливочного цвета.

Живот был впалый, но мягкий, нежный. Попка круглая и очень аппетитная. Киска была гладко эпилирована. Ни одного волоска.

– Хорошо… – я погладил её лобок. – Люблю гладеньких девочек!

Я встал сзади.

– Прогнись. Живее! Ещё… Ещё…

Я ухватился пальцами левой руки за бёдра. Вторую руку запустил в волосы. Я намотал их на кулак и оттянул голову назад. Я придал ей ту позу, которую посчитал нужным.

– Вот так да… Мне нравится. Я поставляю тебя у стенки и трахну твою задницу… Но сначала ты должна умыться. Марш в душ!

Я толкнул девушку в сторону ванной комнаты и только после этого взял телефон.

– … все знакомые лица! – услышал я.

– Повтори, а? Был занят немного!

– Я приглашал тебя на вечеринку. Наш общий знакомый собирается стать большой шишкой в правительстве. Считает, что дело уже в кармане и закатывает пирушку по этому поводу. Ты как?

– Приду. Люблю зевать от скуки.

– Не думаю, что тебе придётся скучать. Вечеринка будет неофициальная. Много девок, бухла и травки! – заявил Кельвин радостно, словно ему было пятнадцать и он впервые собирался попробовать дурь.

– Хорошо. Когда?

– Через три дня.

– Хорошо. Я буду…

Я прислушался к шуму воды в ванной и внезапно спросил:

– Можно привести свою шлюху?

– Мэтью обещал поставить элитный эскорт… На любой вкус!

– И всё же я хочу взять свою шалаву! – возразил я.

– Как хочешь! Только смотри, вдруг придётся делиться лакомым кусочком! – гнусно ухмыльнулся Кельвин.

– Замётано. Мне плевать, кто будет трахать её после меня, – как можно ленивее ответил я и отключился.

Глава 12. Фрэнк Голдман

Я прислушался к звуку льющейся воды. Внезапно я вспомнил, что в этой спальне не было ни одного средства для умывания. Спальня была гостевой и использовалась нечасто.

Я позвал прислугу.

– Застели кровать новым бельём. Принеси средства для умывания…

Мой приказ был исполнен немедленно.

Постель была перестелена. В плетёной корзине покоился ряд бутылочек с дорогими средствами для душа.

– Свободна. Дальше я сам! – отослал прислугу.

Я толкнул дверь в ванной. Она оказалась заперта изнутри.

– Открывай! – разозлился. – Даю тебе пять секунд!

В душе шумела вода. Больше ничего не было слышно. Я поставил корзину. Я взбесился за несколько секунд. Я налёг плечом на дверь, как следует, выдрав замок с корнем.

Мой взгляд сразу метнулся в сторону душа. Девушка лежала на полу душевой кабины без движения.

Сердце почему-то дёрнулось и остро кольнуло страхом.

– Твою мать! – выругался я и залез в душ, не обращая внимания на воду, намочившую дорогой костюм.

Девчонка казалась мёртвой. Умерла, что ли? Я вытащил её из душа и поспешно уложил на кровать, прислушиваясь к сердцебиению. Жива. Дышит. Медленно, но дышит.

– Сара! – крикнул я служанку. – Вызови врача!

– Диккинсона?

– Плевать, какого! Живо!

Сара выбежала. Я замотал девчонку в простыню, удивившись, как сильно побледнела её кожа. Мне казалось, что она вот-вот умрёт.

– Не смей сдыхать, Николь. Ты ещё не расплатилась со мной по счетам! – грубо сказал я вслух, маскируя за руганью свой страх.

* * *

В скором времени прибыл доктор Чарли Диккинсон. Он был моим личным доктором и следил за состоянием моего здоровья.

– Осмотри её, Чарли! – попросил я доктора Диккинсона.

Диккинсон быстро осмотрел девушку, замерил пульс, давление, послушал дыхание и сердцебиение.

– Обморок. Сейчас я приведу её в чувство…

– От чего у неё обморок? – спросил я.

– По внешнему виду, она не наркоманка, если вы об этом. Обморок может случиться от голода, от резкого перепада температур, от перегрева или от стресса… Причин много.

Доктор поводил у носа «Николь» ваткой, смоченной какой-то вонючей жидкостью Девчонка дёрнулась и пришла в себя, резко вскинувшись.

– Лежите…

Доктор уложил «Николь» на кровать.

– Она в порядке? – спросил я.

– Нужно дать ей отдохнуть, предоставить сухую постель… Да. Потом будет в порядке, – улыбнулся доктор. – Но я бы ещё взял анализы крови…

– На наркотики?

– На гемоглобин! – возразил доктор.

Я нахмурился. Лечить шалаву в мои планы не входило.

– Это необходимо?

– Если вы хотите знать причину возникновения обморока и желаете предотвратить его повторение, конечно же!

– Девушка невыездная. Привезите сюда всё необходимое! – отрывисто сказал я.

Доктор улыбнулся и обещал приехать с утра.

Я позвал служанку и попросил Сару приготовить девке другую комнату. Вторая комната, зеркальное отражение этой, находилась в противоположном крыле дома. Но она была ближе расположена к моей спальне.

«Николь» не шевелилась. Она лежала без движения и боялась даже дышать.

– Что ж, Николь. На сегодня раунд глубокого траха твоей задницы отменяется. Потом компенсируешь мне дискомфорт от воздержания, – усмехнулся я, потрепав её по щеке.

Глава 13. Николь

Фрэнк Голдман меня пугал. Он был пугающе красив, и от его слов бежал мороз по коже.

Я проклинала тот день, когда решилась найти свою сестру и помочь ей. Идиотка! Надо было сидеть дома и жить своей скучной, правильной, но спокойной жизнью.

– Вставай. Доктор сказал, что тебе нужна сухая кровать. На этой ты успела намочить матрас! – скомандовало чудовище с лицом порочного ангела.

Я вскочила, но слишком поспешно. Голова закружилась. Я дёрнулась, ноги запутались в простыне. Я едва не упала, но Фрэнк успел подхватить меня.

У него реакция и глаза зверя, тело атлета. У этого монстра нет души…

Но мышцы стальные и крепкие. Широкая, раскачанная грудь. Наверное, он много времени проводит в спортивном зале. Он следит за собой, у него потрясающее чувство стиля.

Я нервно сглотнула. Близость роскошного мужского тела взволновала.

– Вешаешься на меня, Николь? Это может быть опасно… Доктор рекомендовал тебе покой. Но я не всегда соблюдаю рекомендации врачей… – хищно улыбнулся Фрэнк.

Я попыталась отпрянуть от его груди. Но он сдавил меня и не дал вырваться.

– Успокойся!

Фрэнк стремительно вышел из комнаты. Он понёс меня на руках в другое крыло своего роскошного особняка. Здесь даже воздух казался другим, пропитанным дороговизной и чистотой.

Новая комната уже была готова для меня. Фрэнк опустил меня на кровать и накрыл одеялом. Сам мужчина уселся в кресло рядом с кроватью.

– Что-нибудь ещё, мистер Голдман? – спросила прислуга.

– Да. Лёгкий ужин для девушки. Она плохо себя чувствует. Наверняка, у нашего повара найдётся, чем накормить выздоравливающую.

– Конечно, мистер Голдман. Сегодня на ужин – суп «Гамбо». Подать его сюда?

– Да. Немедленно!

Я осторожно посмотрела на Фрэнка. Он перехватил мой взгляд. Мне сразу захотелось спрятаться под одеяло. Я до сих пор была обнажена. На моём теле была только простыня.

– Хочешь спросить что-то? Валяй! – насмешливо фыркнул Фрэнк.

– Моника что-то значила для… – я вовремя успела исправиться. – Для тебя?

– Ха! Сама скажи!

– Я – Николь!

– Посмотрим, как долго ты сможешь быть непомнящей, невинной Николь! – расхохотался Фрэнк.

– И всё же?

– Ничего. Это ответ на твой вопрос. Моника – просто шлюха, посмевшая украсть у меня. Сейчас я играю в «Николь». Потому что я так хочу. Но когда мне надоест… Я спущу три шкуры с Моники, чтобы узнать, где мои деньги.

Вошла служанка и поставила передо мной накроватный столик. На нём была чашка ароматного супа, тосты с авокадо и стакан сока.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Я только сейчас поняла, что больше суток почти ничего не ела! Я ела вчера вечером. В дороге я перекусила только зерновым батончиком и выпила немного воды. Съеденный гамбургер растворился так быстро, как будто я его и не ела! Мой живот голодно заурчал от аромата супа.

Я с удовольствием зачерпнула ложку аппетитного супа и начала есть. Фрэнк никуда не ушёл. Он смотрел, как я ем. Глаза блестели. Какие мысли бродили в его голове в этот момент? Я даже не хотела знать…

Едва я доела, меня начало клонить в сон. Я уже клевала носом. Я даже не заметила, в какой момент исчез поднос. Сквозь сон я услышала щелчок замка, лениво подумав, что клетка захлопнулась.

Ночью я проснулась от шороха. Он был похож на звук осторожных шагов. Я испуганно закричала, увидев, как в темноте движется чья-то тень.

– Не ори… Николь. Пришёл проверить, не отключилась ли ты ещё раз! – насмешливо произнёс Фрэнк.

Он двигался в темноте очень быстро и не налетал на мебель. Я поняла, что его глаза уже привыкли к темноте. Сколько времени он находился в комнате, известно только одному дьяволу!

– Давно ты здесь? – спросила я.

Но монстр не ответил и вышел из комнаты.

Глава 14. Николь

К утру у меня начался сильный жар. От пота промокла даже простыня. Мне сильно хотелось пить. Но в комнате не было ничего. Утром я едва держалась на ногах, стоя над раковиной. Я пила хлорированную воду из-под крана.

Моё тело бил озноб. Я не слышала, как вошёл Фрэнк Голдман. Я подняла голову и увидела его отражение в зеркале. Я вздрогнула от неожиданности.

Фрэнк Голдман оглядел меня с ног до головы. Этот монстр не придумал ничего лучше, чтобы спросить:

– У тебя ломка?

– Что?

Я едва держалась на ногах. Голова закружилась. Я схватилась за раковину, чтобы не упасть.

Фрэнк презрительно скривил губы, но всё же подхватил меня, уложив на кровать.

– Ты вся горишь! – нахмурился он и отошёл.

– Я не принимаю наркотики, – едва слышно пробормотала я и обняла себя руками.

Мне снова стало жутко холодно.

– Тогда что с тобой творится? Вчера ты выглядела абсолютно здоровой!

«Чудовище. Вот ты кто!» – в очередной раз подумала я и не стала ничего отвечать. Если я умру, это будет на его совести.

Фрэнк вышел. Врач появился меньше чем через полчаса. На этот раз он взял у меня образцы крови и мочи.

– Что с ней?

– По симптомам – простуда на фоне переутомления. Я ещё посмотрю результаты анализов, – пообещал врач.

Он протянул Фрэнку рецепт. Фрэнк Голдман не стал даже прикасаться к этой бумажке. Он кивком показал на стол.

Я вдруг подумала, что меня не станут лечить, пока врач не проведёт все анализы. Фрэнк уверен, что я – наркоманка.

Меня приняли за шлюху-наркоманку. Хуже и не придумаешь!

А нет, придумаешь. Едва я встану на ноги, меня заставят отрабатывать долг Фрэнку.

Я забылась недолгим сном, но потом почувствовала цепкие, сильные пальцы. Лицо Фрэнка расплывалось передо мной.

Фрэнк разматывал простыню.

Я решила, что он не захотел ждать окончания лечения. Зачем ему лечить шлюху? Именно шлюхой он меня считает!

Я даже не пыталась отбиться. Меня мутило. Если он примется насиловать моё тело, меня просто стошнит на него. Но лучше бы это произошло после того, как он узнает, что я ещё невинна.

Но вместо секса я получила кое-что другое.

Фрэнк переодел меня.

С изумлением я поняла, что он натянул на меня мягкие хлопковые штаны и футболку. Но мужчина не удержался от того, чтобы не пощипать соски.

– Горишь, детка! Хочу, чтобы ты была ещё горячее, когда тебе полегчает!

– Просто дай мне умереть… – попросила я, настолько плохо мне было.

– Не дождёшься. Я ещё не распробовал игрушку «Николь»!..

Фрэнк ушёл, но приставил ко мне сиделку. Я с тревогой подумала о том, что к долгу моей сестры прибавят ещё сумму за медицинское обслуживание и лечение.

Я не хотела принимать лекарства и отказалась делать уколы. В бреду мне начало казаться, что таблетки – это ЛСД, а в шприцах – наркотик.

Я орала, царапалась и отбивалась от сиделки. Мне казалось, что они хотят подсадить меня на иглу и сдать в бордель, чтобы я обслуживала всех подряд за дозу. Я просто опрокинула поднос со стеклянными ампулами.

Тогда сиделка пожаловалась Фрэнку. Он появился не сразу. Монстр появился где-то через час. Он ворвался в комнату, как дикий смерч, и взобрался на кровать, отбросив одеяло в сторону.

– Что за фокусы, маленькая дрянь? – зарычал он.

– Мне не нужно ничего от тебя. Я лучше умру.

– Не раньше, чем я решу, что покончил с тобой!

Я помотала головой. Фрэнк разъяренно взглянул на меня, потом спеленал простынёй, словно ребёнка. Я пыталась брыкаться, но сил у меня почти не было. Фрэнку без труда удалось совладать со мной. Он проворно набрал лекарство в шприц и вколол мне его в ягодицу.

Фрэнк заставил выпить меня ещё какие-то таблетки. Только после этого он отпустил меня, накрыв одеялом.

– Придётся мне самому заняться твоим лечением. Будь послушной пациенткой. Иначе на месте доктора Фрэнка появится очень злой доктор. Тебе не понравятся методы его лечения, – угрожающе произнёс Фрэнк.

– Сколько?

– Сколько что? – терпеливо спросил Фрэнк, сложив руки под мощной грудью.

Несмотря на сильный жар и слабость, я не могла не заметить, как ткань рубашки обтянула его широкие плечи и прокачанные бицепсы.

– Сколько теперь составляет долг, который ты предъявляешь мне? Увеличился на пару тысяч долларов или больше?

Я едва ворочала языком. Фрэнк расхохотался.

– В бреду ты такая забавная… Будем считать расходы на лечение накладными расходами.

Фрэнк направился к выходу.

– Я приду к тебе ещё, Нико-о-о-оль! Я поставляю тебя на ноги за два дня.

– Что будет потом?

– Бал. Самый роскошный бал для шлюхи твоего уровня. Тебе понравится…

Глава 15. Николь

Фрэнк не бросал слов на ветер.

Он обещал, что будет сам лечить меня, и он это делал. Фрэнк Голдман прогнал сиделку, оказавшуюся ненужной. Он сам выдавал мне таблетки и делал уколы.

Странно, но иногда прикосновение его пальцев ко лбу приносило облегчение.

У него были очень красивые руки. Под загорелой кожей перекатывались мышцы и вились вены. Пальцы у него – ровные, длинные, с ухоженными ногтями. Сильная кисть с шершавыми, немного мозолистыми ладонями.

Фрэнк придирчиво осматривал, чем меня собираются кормить. Он так часто сидел в комнате, что я не выдержала, спросила:

– Мне досталась самая дорогая и ответственная сиделка?

– Не путай, милочка. Покупают и продают тебя, а не меня, – едко отозвался Фрэнк и вышел.

С его уходом в комнате стало пусто. Я разозлилась на собственные мысли. Этот мужчина – богатый, циничный, моральный урод! Бездушный монстр!

Он лечит поломанную игрушку, чтобы сломать её самому.

Я ещё раз напомнила себе о том, что он чудовище. Безумно красивое чудовище…

Мои мысли опять возвращались к нему.

Когда Фрэнк сидел в комнате, он просто смотрел на меня, словно гадая, какие ужасы сотворить со мной.

Его энергетика подавляла, но она же притягивала.

Я никогда не имела дел с такими мужчинами. Он был чересчур роскошен. Во всех смыслах этого слова.

Два дня пролетело незаметно…

На третий день я проснулась, чувствуя себя прекрасно. Но обрадоваться я не успела. Моё состояние проверил врач, подтвердив выздоровление. Фрэнк хищно улыбнулся и выпроводил доктора.

Фрэнк Голдман закрыл дверь на замок и направился ко мне. Он медленно приближался, расстёгивая ремень на своих брюках.

Я с ужасом посмотрела на бугор, оттопыривавший ширинку.

– Да, Николь. Я хочу тебя трахнуть… Я ждал два дня. Иди, умойся. При возвращении можешь сразу встать на колени. Я хочу в твой ротик…

– Чудовище…

– За оскорбления назначаю наказание в виде ударов ремнём. Продолжишь меня обзывать – нагну над кроватью и трахну тебя в задницу без подготовки, – скучающим тоном пообещал Фрэнк.

Его пальцы при этом поглаживали стояк через ткань боксеров.

Я прошмыгнула в ванную комнату, услышав грозный оклик:

– Не вздумай запирать дверь!

От его голоса я едва не подпрыгнула. Но не осмелилась ослушаться, проклиная его про себя.

Циничный ублюдок! Чудовище!

Я поспешно скинула с себя пижаму, насквозь пропитанную потом. Посмотрела в зеркало и ужаснулась. Мои волосы висели безжизненными сосульками. От меня пахло болезнью и потом.

Я поморщилась на своё отражение. Но потом вспомнила, что у Фрэнка Голдмана встал на этот призрак, который я видела в зеркале. О ужас, он точно извращенец!

Я с наслаждением встала под тёплые струи душа, умываясь. О, как приятно было чувствовать прикосновения струй воды к телу. Я не нашла мочалки, поэтому разносила гель по телу руками, намыливая каждое укромное местечко.

Мои пальчики скользили по груди и плоскому животу. Я поняла, что пока болела, похудела в талии ещё больше. Потом скользнула пальцами между ног и внезапно вспомнила, как меня касался Фрэнк.

Его пальцы стояли перед моими глазами. В горле стало жарко и сухо. Я поспешила убрать пальцы оттуда. Но тут же услышала, как раскрывается дверь душевой кабины.

– Не торопись, Николь… – севшим голосом произнёс Фрэнк.

Он уже был обнажён. Жар его тела опалял кожу моей спины. Внезапно моего бедра коснулось что-то твёрдое и горячее.

Я закусила губу, поняв, что это возбуждённый член.

Фрэнк обвил меня руками за талию и прижал своему мускулистому телу. Его член оказался в ложбинке между упругих половинок ягодиц. Фрэнк качнул бёдрами, потершись об меня.

К стыду, я поняла, что возбуждаюсь от его близости. Я нахожусь в его полной власти и не могу вырваться. Меня это… заводит?!

Боже, когда я успела сойти с ума?!

Глава 16. Фрэнк Голдман

Если бы Николь была роботом, сейчас я бы сказал, что её кто-то перепрограммировал. Потому что эта продажная дрянь и воровка сильно взволновала меня. Мне не хотелось её драть, как суку. Мне хотелось немного помедлить.

Мне нравилось играть в её «невинность». Именно поэтому я оттягивал момент, когда мой член пронзит её киску. Глубокую, умелую и разработанную.

Я хотел немного потешить себя.

Эта дрянная девчонка меня возбуждала. У меня вставал на неё постоянно.

Её болезнь заставила меня встревожиться.

Фрэнк Голдман… Меня называли «Золотым Волком» Портленда не только потому, что моя фамилия дословно переводилась как «золотой».

Я производил и торговал жидким золотом любой крепости и сорта. Фрэнк Голдман владел пивоваренным заводом и заводом по изготовлению виски. Я поставлял пойло во все регионы вокруг Портленда.

Если бы кто-нибудь узнал, что «Золотой Волк» Фрэнк Голдманна двое суток стал сиделкой для дешёвой шлюхи, он бы рассмеялся. Я бы и сам рассмеялся, но я, мать вашу, это делал.

Я выдавливал таблеточки из блистера и ставил уколы. Я замерял температуру и переодевал эту девчонку. Мой член от вида её безвольного тела каменел. Мне стоило больших трудов не навалиться на неё, беспомощную. Я никогда не трахал бесчувственных девок. Но при взгляде на игрушку Николь у меня начинался пожар в трусах.

Я отправил её мыться в душ, но не вытерпел и разделся сам. Малышка чувственно растирала себя крошечными ладошками. Член горел, словно его обмазали перцем чили. Яйца подскочили кверху, твёрдые, как бильярдные шары.

Дьявол тебя разбери, Моника, в кого ты превратилась за эти месяцы?

Я же трахал её раньше. Точно так же, как других. Откуда взялась эта зависимость от её тела?

Шлюшка похудела, но задница всё равно кругленькая. Упругая, но в то же время мягкая. Сисечки приподнимаются вверх, когда она смывает шампунь с волос. Потом она моет себя между ножек. Медленно и так… соблазняюще, что я не выдерживаю.

Я оказываюсь рядом с ней. Мой член готов стартануть прямиком в неё.

Я обхватываю её грудь. Накрываю ладонями и тру. Соски становятся тугими горошинами от нескольких движений.

Да, малышка… Ты тоже горишь.

Одной рукой я мну её роскошные сиськи, пощипывая соски по очереди.

Мои бёдра сами совершают фрикции. Член трётся о расщелину между её сладких булочек.

Я возьму её попку сегодня. Я её трахну…

Пальцы второй руки ныряют между её стройных ножек. Моя ненаглядная шлюха сводит бёдра вместе, как самая настоящая целочка.

Мне очень нравится эта игра. Охренеть, как нравится. Её игра даже пахнет вкусно и сладко, как сочная клубничка. Меня простреливает от мысли о моём языке на её клиторе.

Фрэнк, ты спятил.

Я не вылизываваю киски шлюхам. Я не трогаю их губами и языком там, куда спускали сперму десятки или сотни других мужиков. Я даже не целуюсь с шалавами. Я не целую их поганые рты, напоминающие слив в раковине.

Но эту сучку хочется вылизывать до её бешеных криков и судорог…

Я прогоняю эти чертовы мысли из головы. Когда она была Моникой, мне ни разу не хотелось дотронуться до её щели губами и языком.

«Она и есть Моника!» – напоминаю я себе.

Я прикусил губами кожу на шее и развёл бёдра. Я потрогал её клитор. Он уже подрагивал, пульсировал. Он сладко подёргивался под моими пальцами.

– Давай, Николь… Ты хочешь меня, да? Течёшь для меня, сучка?

– Нет!

– Да, сучка… Уже да! – прорычал я, нащупав пальцами между складок её шелковистую смазку.

– Это просто вода!

Брехливая сучка. Я выключил душ, покрутил пальцами вокруг её узкой щели и ввёл два пальца. Всего на одну фалангу.

Николь дёрнулась, словно у неё подогнулись ноги. Я рассмеялся и поднёс их к её губам.

– Оближи.

Пришлось сжать её шею, чтобы заставить сделать это.

– Вот так, да… – простонал я, когда она открыла пухлые губки и втянула мои пальцы в свой ротик.

Горячий, мокрый ротик. Этот ротик принадлежит мне и моему члену. Мне нравится трахать этот ротик до глотки и кончать в него… Всего один раз, но зато, какой вкусный!

– Облизывай и соси…

Её язычок быстрый и безжалостный. О… Сучка-а-а-а… Как мне хочется попробовать его на вкус!

Я понял, что почти на грани. Развернул её к себе лицом. Одна рука на груди, пальцы второй руки безжалостно теребят клитор.

Я двигаюсь вперёд. Она стонет, да… Моя шлюшка заведена и стонет. Но внезапно упирается в грудь рукой.

– Не надо меня целовать!

Её синие глаза возмущенно полыхали.

Я сжал её плечо и погладил шею.

Мой грёбаный фетиш номер два – её тонкая шея.

Грёбаный фетиш номер один только что посмел вытолкнуть из этого грязного ротика, что она не станет со мной целоваться.

Её язычок будет ставить условия мне?

– Детка, ты ничего не перепутала? – ухмыляюсь я. – Это ты мне должна. А я ставлю тебе условия. И если мне вдруг захочется пососаться с тобой, ты станешь это делать так охеренно хорошо, как только можешь.

«Николь» часто и мелко дышала, когда я приблизился к её лицу. Грязная, да… Она шлюха. Но сейчас мы играем в невинную шлюху.

Глядя на её подрагивающие губы так легко обмануться, что их не целовали, как следует.

Я жестко налетел на сомкнутые губы. Прикусил этот десерт. Алый, сочный десерт. Она вскрикнула и раскрыла рот.

Я прикусил её губы по очереди. Потом толкнулся языком. Быстро и жадно, на всю глубину её рта.

Жарко, влажно… Дотронулся до её языка и прорычал, начав дразнить и играть.

Оторвался на мгновение.

– Играй со мной, пока я играю в тебя, Николь. Играй или пожалеешь… Давай же!

Я вновь набросился на её рот. Её язычок несмело дотронулся до моего. На месте столкновения произошёл взрыв. Вылетевшей искрой мне спалило последние остатки разума.

Я целовал и рвал её ротик, заставляя распахивать его ещё шире. Я глубже толкался языком, ловил её язык. Я сосал его и кусал. Наслаждался глубокими и глухими стонами.

Николь тряслась от возбуждения и едва не сползала по стенке.

Сосок под моими пальцами был острый и тугой, как камень. Второй рукой я сжимал её шею.

Это было сладко и сумасбродно. Её поцелуй – клубничный сок на моём языке…