Текст книги "Парни из Манчестера. Чувствуй себя как хочешь"

Она садится внутрь, и оттуда уже доносятся приглушенные голоса. Флоренс провожает машину взглядом, пытаясь понять, что чувствует. Иногда она боится, что очередная ссора закончится плохо для обоих: не сдержатся, наговорят гадостей, пожалеют в ту же секунду, но будет поздно.

Впрочем, пока обходилось без этого.

Флоренс разворачивается и возвращается к дому: нужно разобраться с парнем, которого избил Маттео, – живой ли, мало ли что. И с Беном поговорить о том, как ведут себя его гости.

– Это судьба. – От стены отлепляется знакомая фигура.

У входа в дом темно. Нужно написать лендлорду: пусть заменит чертову лампочку. И канализацию починит, под раковиной капает.

– Гуфи, – закатывает глаза Флоренс, – это не судьба. Это преследование.

– Ты хочешь меня, – заявляет тот уверенно.

Затем затягивает ее в темноту, разворачивает и прижимает к стене. Ну вот опять – почему ему так бьет в голову сперма? Может, парню шестнадцать?

– Брось, – отвечает она, – шутка зашла слишком далеко.

– По-твоему, я шучу? – Его руки перехватывают ее запястья и поднимают над головой.

– По-моему, это называется насилие.

– Нет, если ты тоже меня хочешь. Просто не признаешься.

– Я не сплю с детьми.

– Я совершеннолетний.

Его дыхание обжигает шею, и Флоренс невольно морщится. Это неправильно: он ей даже не нравится. Обычно такой стиль, как у Гуфи, наоборот, привлекает… Что изменилось?

Гэри мало отличался: он точно так же уверенно проламывал все препятствия, которые она придумывала для их отношений. Но это было даже очаровательно. И уж чего он точно не сделал бы – не тронул бы ее, если бы сама не захотела.

В этом Флоренс за три года убедилась.

– Прекрати, – говорит она строго, чувствуя, как чужие губы касаются ее шеи. – Мне пора.

– Хватит ломаться, – смеется Гуфи. – Запах тебя выдает.

Свет от фар проезжающей мимо машины слепит на какое-то мгновение, и Флоренс пытается выбраться из цепких рук, но не успевает.

Кто-то хватает Гуфи за шиворот и оттаскивает от нее. Проходит несколько секунд, прежде чем она узнает Джека. Господи, а этот что здесь делает?

Все происходит слишком быстро, как тогда, на арене, и мозг не сразу успевает обработать увиденное. Джек хватает Гуфи за руку, тянет вниз и бьет ногой в живот. Тот сгибается, хрипя, но тут же получает удар по колену.

Когда Гуфи заваливается набок, Джек придерживает его и неторопливо опускает на землю. Выпрямляется, поправляет сбившийся пиджак и только после этого переводит растерянный взгляд на Флоренс. Он странно взмахивает руками и пожимает плечами, потом неловко указывает на оставшегося лежать Гуфи.

– Ну вот так, – выдыхает он и качает головой. – Кстати, платье отлично смотрится.

Джек разворачивается и уходит к машине, припаркованной на обочине.

Флоренс только теперь осознает, что произошло.

Глава 15

Факбой

Не нужно было его бить. Просто придержать, дать Флоренс вернуться домой и поговорить с чуваком. Хотя бы узнать, что там между ними, может, даже объяснить: с ней ничего не выйдет.

В конце концов, он же не Гэри, чтобы думать кулаками. Но в тот момент у Джека словно голова отключилась: Флоренс пыталась вырваться. Хер знает, насколько всерьез – он не в курсе ее пристрастий, – но все вышло на голых инстинктах.

Годы участия в боях без правил не прошли даром: он уложил чувака быстро, можно даже сказать, чисто. Удар в солнечное сплетение получился аккуратным, серьезных последствий быть не должно. Да и ногу он ему не сломал, разве что из сустава выбил – и то вряд ли. И все-таки не нужно было даже начинать.

Джек садится в «Линкольн» и смотрит вперед, машинально обхватывая руль. Ну вот на кой хер в драку полез? В жизни не отмажется, ни драгдилером, ни чем-то еще. Не такая тут улица, чтобы он просто мимо проезжал.

Что теперь будет? Флоренс, наверное, закатит скандал. Надо бы когти рвать… Джек опускает руку к замку зажигания, но в этот момент дверь со стороны пассажирского сиденья открывается.

– Вежливые люди здороваются, – спокойно произносит Флоренс, забираясь внутрь. – Привет, Джек.

– Думай что хочешь, – отвечает он, медленно поворачивая к ней голову, – у меня в этот раз нет объяснений.

Она обхватывает его лицо и большим пальцем тянет подбородок вниз.

– Добрый вечер, Флоренс, – произносит она, двигая его челюстью, – я проезжал мимо и решил спасти тебя от малолетнего нахала.

Расцепив пальцы, она наклоняет голову и еле заметно улыбается.

– Спасибо за это. Не было критичной необходимости, конечно…

– Ты снова пьяна, – понимает Джек.

– Не нужно осуждения. – Флоренс грациозно перекидывает через плечо копну тяжелых волос.

Она надела платье, которое он подарил. Интересно, впервые ли? Ей удивительно идет этот цвет, ей вообще все идет. Джек вспоминает ее, спящую голой на его кровати, и невольно сглатывает.

– Ты следишь за мной, – выносит она вердикт, опирается локтем на спинку сиденья и разворачивается всем телом.

– Так это выглядит?

– М-м-м… – Флоренс задумчиво смотрит в сторону, но тут же возвращается взглядом к его глазам. – Да. Именно так.

– Тебе нужна помощь? Хочешь, домой провожу?

– Кстати, Гуфи жив, – игнорирует его вопрос она, – я проверила. Он уже начал дышать.

– С ним ничего не будет, не волнуйся.

– Джек Эдвардс.

Флоренс опускает глаза на его губы и грустно поднимает брови.

– Джек Эдвардс, – повторяет она.

– Флоренс Мендоса? – отвечает он вопросом.

– Если тебе со мной так, – выделяет она последнее слово и даже повторяет его, – так не понравилось, почему ты снова здесь? И зачем избил моего поклонника?

– Это ты называешь поклонником? Было похоже на изнасилование.

– Гуфи-то? – смеется Флоренс. – Он настойчивый парень, но на такое вряд ли пошел бы.

– Он похож на уголовника.

– Если все уголовники такие, мне не стоит их бояться. Потому что Гуфи совершенно безвреден.

– Это ты сейчас говоришь, – обрывает ее Джек, – когда ты здесь, а он на земле валяется. Тогда твое тело кричало о другом.

– А ты прямо по телам читаешь?

– Я знаю, как выглядит девушка, которая хочет парня, окей?

– То есть, по-твоему, я была против?

– Именно. – Джек начинает уставать от этой перепалки. – Флоренс, еще раз: тебя проводить?

– Я никуда не пойду. По крайней мере пока ты не объяснишь, зачем следишь за мной.

– Ладно, – опускает руки он и откидывается назад, прикрывая глаза. – Я никуда не тороплюсь.

Что ей сказать? Беспокоился? Звучит как полнейшая чушь, хоть это и правда. Глупо переживать из-за Флоренс: она взрослый человек, сама в состоянии нести ответственность за свои поступки.

Джек до сих пор не объяснил свое поведение даже себе. Будь это кто угодно, любая другая девчонка, он бы уже забыл о ее существовании. Номер бы удалил, если бы тянуло позвонить – всегда так делает.

– Ты загадка почище Стоунхенджа, – произносит он.

– Сам не знаешь! – В ее голосе проскальзывает неподдельная радость.

Слышится шуршание, и через секунду Флоренс оказывается у него на коленях, лицом к лицу. Джек распахивает глаза и натыкается на соблазнительную белозубую улыбку.

– Ты не знаешь, почему ты здесь, – повторяет она, вжимая его в спинку сиденья.

– Слезай, – командует Джек. – Не трогай меня, пьяная женщина.

– А то что?

А то Гэри расколотит ему рожу. Он ведь предупредил держать член в штанах, и как бы Флоренс ни была великолепна, Джеку нельзя ее трогать. Он уже натворил достаточно.

– А то я отвезу тебя в полицию и скажу, что ты на меня напала.

– Бедный Джек Эдвардс. – Она надувает губы и опускает голову ниже.

– Ты завтра пожалеешь.

– Я жалею три недели, – серьезно произносит Флоренс. – И ничего, жива.

Она все еще уверена, что они спали. Джек тогда не стал ее разубеждать, чтобы вела себя разумнее, но это не помогло. Флоренс продолжает делать глупости, одну хуже другой. А он еще и наговорил сдуру, мол, не понравилось – просто чтобы отстала. Наверное, оскорбил, раз она теперь так об этом говорит.

– Зачем тогда хочешь повторить? – с трудом спрашивает он, не в состоянии отвести глаз от ее губ.

– Мне обидно, – признается она. – Я же ничего не помню.

– Флоренс, пожалуйста. – Джек пытается не дышать, иначе ее запах сведет его с ума.

– Что я такого сделала? – вдруг спрашивает она. – Что со мной не так, Джек?

В этих глазах столько детской обиды и неподдельной грусти, что выдержать ее взгляд невозможно. Что с ней не так? Все. Начиная от запаха, который до сих пор чувствуется, стоит ее вспомнить, и заканчивая каждой колкой фразой, над которой хочется смеяться, даже если она в его адрес.

Черт, он же не монах. Гэри сам не выдержал бы такого искушения – самая соблазнительная девушка с этими пронзительными глазами.

Братишка, ты ведь понял бы. Правда?

Флоренс застывает у Джека на коленях, разрез платья оголяет ее бедро, и пальцы машинально касаются обнаженной кожи.

Джек не выдерживает.

Ее губы, горьковатые, как от дешевого пива, с таким желанием отвечают на поцелуй, что из головы вылетают последние мысли и сомнения. Она прижимается всем телом, забирается пальцами под пиджак и до боли цепляется за плечи.

Словно этого не хватало в его жизни в последние три недели. Незакрытый гештальт. Нереализованное желание. Несбыточная мечта. Джек обхватывает ее бедра и с отчаянием опускается к шее. Он сам не понимает, целуется или кусается, потому что происходящее слишком хорошо, чтобы его осознавать.

Повсюду цветы. Джек тонет в этом аромате и даже не пытается звать на помощь: пусть забирает его душу и не возвращает никогда. Зубами он отодвигает ворот платья, которое сейчас кажется совершенно лишним, и находит носом впадинку на ключице.

Это круче любого боя: его персональный запретный плод. Девушка, которая не должна была ему достаться.

– Черт, – стонет он и силой воли отрывается от нежной кожи. – Мы посреди улицы.

– За углом есть тупик, – хрипло отвечает Флоренс.

– Обними меня покрепче, – приказывает он и пытается сфокусировать зрение на дороге за ее плечом.

Джек вытягивает руки и заводит «Линкольн», ему нужно еще несколько секунд, чтобы знаки на приборной панели начали хотя бы двоиться, а не просто расплываться в кашу. Он заставляет Флоренс спуститься пониже, и она тут же прижимается губами к его шее.

– Я так врежусь во что-нибудь, – предупреждает он.

– Мне пересесть?

– Ни за что.

Он сдает назад и быстро находит тупик, о котором она говорила. Идеально темный и удобный для того, чтобы…

– Мы точно об этом пожалеем, – предупреждает Джек.

– Плевать! – Флоренс отстраняется и смотрит ему в глаза с такой гордостью, что он невольно улыбается.

– Тогда иди сюда.

Джек забирается руками под платье, тянет его наверх и помогает Флоренс стащить ненужную сейчас тряпку через голову.

Господи, ее кожа. Нежная, как шелк, хотя ни одна ткань в мире не сможет с ней сравниться. Маленькая колумбийская богиня в его руках смеется и расстегивает на нем рубашку. Джеку кажется, что он во сне, и просыпаться совершенно точно не входит в его планы.

Он тянется к бардачку за презервативом, пока Флоренс заканчивает возиться с пуговицами и стягивает рубашку с его плеч вместе с пиджаком. Она опускается губами к его коже, и перед глазами снова плывет.

Как только в голову пришло сказать, будто ему что-то не понравилось? Это невозможно с такой девушкой: она не стесняется собственных желаний, и каждое прикосновение оставляет горящий след на коже.

Зарывшись пальцами в густые темные волосы, Джек тянет ее к себе, открывая для своих поцелуев тонкую шею и округлую, требующую ласки грудь. Он думал об этом с тех самых пор, как Флоренс впервые разделась перед ним.

Ее пальцы находят путь к ремню, отчаянно цепляются за него. Низкий грудной стон становится трофеем, который Джек сохраняет в памяти, надеясь, что он останется там надолго. Лучше бы навсегда. Он мечтал об этом столько раз, слыша ее голос.

– Я схожу с ума, – бездумно бормочет он вслух.

Нащупав рычаг, он падает назад вместе со спинкой кресла, утягивая Флоренс за собой. Она смеется, расстегивает на нем брюки, мягкие волосы падают на его грудь и приятно щекочут кожу. Джек жмурится от нереальности происходящего: ему кажется. Это сон. Один из многих, но первый, что ощущается именно так.

Когда ее пальцы обхватывают его член и вырывают из руки презерватив, Джек и сам не удерживается от стона. Нетерпеливые движения становятся резче, ее частое дыхание передается ему, и он быстро пробегается пальцами по ее коже, сжимает бедра, сам начинает торопить. Флоренс седлает его, направляет, и перед глазами летят искры: они кружатся в замысловатой румбе, уничтожая остатки возможности мыслить.

– Хорошо… – выдыхает она и упирается ладонями в его грудь.

Хочется замедлить время. Она ощущается идеально вокруг него, и все переживания сейчас сполна окупаются. Словно оба они существовали только для того, чтобы оказаться в этой машине, в этом тупике. Наедине друг с другом.

Флоренс набирает темп, берет под контроль их движения, и это опьяняет, как разреженный воздух. Джек открывает глаза и перестает дышать: ее наклоненный к нему силуэт, едва различимый в свете отдаленного фонаря, кажется неземным. Как «Лилит» Джона Кольера, она тот же недостижимый идеал женственности и так же эфемерна.

Он невольно тянется очертить руками этот прекрасный изгиб, где талия плавно переходит в округлые бедра. Флоренс впускает его глубже, ускоряется и Джек понимает, что надолго его не хватит – не сейчас, когда она наклоняется ближе, ее волосы струятся в тусклом свете, а он слышит глухой стон сквозь прикушенную губу.

– Подожди, – просит он, придерживая ее в тщетной попытке замедлить, – не так быстро, пожалуйста.

– Почему? – Ее голос становится хрипловатым.

– Ты слишком хороша, и я не хочу опозориться.

Вместо ответа Флоренс делает только хуже: она двигается все быстрее, так, как хочется ей. Необходимо отвлечься, но как только Джек пытается это сделать, в машине сначала становится тихо, но тут же раздается нежный протяжный стон.

Флоренс ритмично сжимается вокруг его члена, но не останавливается, а только опускается с кусачим поцелуем к губам. Джек не выдерживает: перехватывает ее бедра, заставляет остановиться и начинает двигаться сам. Она смеется, не переставая кусаться, подбирается пальцами к его шее, нежно царапает короткими ногтями.

Перед глазами плывет, и он окончательно теряет контроль: отвечает на ее поцелуи так же, крепко держит, словно боится, что она передумает. Оргазм захлестывает тягучей волной: Джек состоит из нервных окончаний, он чувствует каждый из них, и легкие прикосновения Флоренс ощущаются, как вспышки.

Когда ему удается глотнуть воздуха, она все еще на нем. Джек поднимает руки к ее лицу, убирает назад спутавшиеся волосы и нежно прижимается к ее губам своими.

– Это было круто, – улыбается Флоренс.

– Ты выбрала очень мягкое слово.

Она неторопливо пересаживается, прихватив свое платье, пока Джек так и остается полулежать в кресле, пытаясь осознать произошедшее.

Это запомнится на всю жизнь, особенно ее лицо, приоткрытые губы в оргазме… Стоп.

– А что это сейчас было? – спрашивает он. – У тебя всегда так?

– О чем ты? – Флоренс пытается разобраться с одеждой.

– Твой оргазм, – поднимается Джек. – Так быстро? Ты же не имитировала?

– Не переживай, – хрипло смеется она и выглядывает из-за ворота платья. – Я бы не стала дополнительно чесать твое эго. У меня часто так, если партнер…

– Что?

Флоренс прикусывает губу и опускает взгляд на его член.

– Хорош.

Джек трет глаза, поднимает спинку кресла на место и обхватывает руками руль. Если она не врет… Кажется, он нашел свой грааль.

– Мы едем ко мне, – просто сообщает он.

– Джек. – Флоренс бросает на него ироничный взгляд, расправляет платье и берется за ручку двери. – Мы ведь закончили.

– О нет, Цветочек, – блокирует он замки. – Этот вечер только начался.

Затем заводит машину, поворачивается к ней и улыбается.

– Ты хотела запомнить нашу ночь? Поверь, ты ее точно не забудешь.

Глава 16

Цветочек

На секунду становится страшно. Флоренс дергает ручку дверцы – закрыто. Джек так улыбается, глядя на дорогу, будто он маньяк, которому только что попалась идеальная жертва. Сложно не паниковать: его настроение меняется слишком стремительно.

Она и сама не знает, почему залезла в машину. Ей стоило заняться Гуфи. Может, даже отомстить ему, вызвав скорую – вряд ли его страховка покроет хоть что-нибудь. Подняться к Бену, разобраться с остальным беспорядком. А после – отправиться в постель пораньше, чтобы завтра не проспать половину дня.

Искушение оказалось сильнее разума, и Флоренс до сих пор не до конца понимает, как их разговор закончился сексом. Она точно не собиралась этого делать, и он, судя по всему, тоже… Но ей понравилось. Вроде ничего особенного не было, в машине не развернешься, но от Джека исходило что-то странное, что делало каждое прикосновение невыносимо ярким.

– Зачем мы едем к тебе, напомни? – Флоренс старается держать себя в руках.

– Чтобы сделать эту ночь еще лучше, – отвечает он.

– Мы могли бы подняться ко мне.

– А у тебя есть джин? – Джек сворачивает к мосту и только шире улыбается.

– Как будто без него хорошей ночи не выйдет.

– Ты пьяна. Мне нужно сначала догнать твое состояние, иначе это будет нечестно.

Его рука отпускает руль и аккуратно ложится ей на колено, поднимается выше, сжимает внутреннюю часть бедра.

– Не бойся, – спокойно произносит Джек, не отрывая взгляда от дороги, – ниже уже не упадем.

Флоренс не сразу понимает, о чем он говорит, но постепенно ее накрывает осознанием: это ведь из-за Гэри. Она и сама не воспринимала Джека как мужчину до той ночи на арене. И тогда они оказались на разных уровнях: в ее голове она была свободной, в его – девушкой брата.

Прошло целых три недели, но что для него изменилось? Может, он до сих пор считает, что между ними ничего не должно быть? Тогда зачем поцеловал ее? Сегодня он сделал это сам, после их предыдущей встречи Флоренс точно не решилась бы на первый шаг.

Хотя то, что она села к нему на колени, кто-то счел бы первым шагом… Джек тоже мог.

Его рука так и остается у нее на бедре, и Флоренс не хочется ее убирать. В конце концов, они не так давно занимались сексом, он где только ее не касался… Но сердце все равно бьется сильнее. Простой жест становится интимнее, чем все, что случилось между ними до этого.

Они подъезжают к уже знакомому зданию и отправляются на парковку. Джек поворачивается к Флоренс и опускает взгляд на ее губы.

– Идем, – напряженно произносит он с нечитаемым выражением глаз.

– Уверен, что стоит?

– Теперь – да.

Он замолкает и выбирается из машины, и, пока Флоренс пытается собраться, успевает открыть ей дверь и подать руку. Она с сомнением принимает его галантный жест.

Крепко держа, Джек ведет ее к лифту. Стоит двери за ними закрыться, как он разворачивает Флоренс лицом к себе.

– Что ты…

Ей не удается договорить. Он поднимает пальцами подбородок, опускается к ее губам и увлекает в медленный, нежный поцелуй.

Почему-то сейчас все иначе: Джек раскрывается по-новому со своими мягкими, но властными движениями. Он снова становится похожим на себя на арене, и от этой неоднозначности его характера голова только сильнее кружится.

Флоренс не замечает времени, и звонок лифта, остановившегося на этаже, заставляет вздрогнуть. Джек улыбается, оторвавшись от ее губ, выводит ее за собой и практически затаскивает в квартиру.

– Иди в спальню, – приказывает он, – я сейчас приду.

– Командовать собрался? – уточняет Флоренс.

Джек прижимает ее к стене, накрывает ладонью шею и заставляет посмотреть себе в глаза.

– Что должно произойти, чтобы ты перестала спорить со всем, что я говорю?

Его палец упирается ей в подбородок и не дает открыть рта.

– Ты пойдешь в спальню, – продолжает он, – и будешь ждать меня там. А когда я вернусь, ты, как послушная девочка, сделаешь все, что скажу. В машине ты могла доминировать сколько угодно, но это была временная акция. Ты поняла?

Его змеиные зеленые глаза темнеют, и сопротивление становится невозможным. Флоренс медленно моргает в знак согласия и пытается сглотнуть подступивший к горлу комок. В нем появляется какая-то сила, которую она раньше не замечала, и это не мускулы и кулаки. Она идет изнутри.

Когда он выпускает ее, Флоренс тут же хочется резко ответить, но она решает не дразнить и без того рассерженного тигра, поэтому молча уходит в спальню, пытаясь понять, когда же она пропустила этого Джека Эдвардса. И сколько еще лиц у него припрятано?

Высокомерный павлин. Собранный боец. Страстный любовник. Властный… а кто он сейчас?

Флоренс садится на кровать, чувствуя какой-то новый запах – в прошлый раз его не было. Что-то цветочное, но не лаванда, и ничего из ярких ароматов… Это все так странно. Наверное, у Джека есть помощница по дому. Гэри, конечно, тоже всегда был аккуратным, но не настолько: здесь чище, чем в номере «Хилтона».

В глубине души мечется паника: что они делают? Это ведь неправильно: он – самый близкий человек для Гэри, с которым Флоренс рассталась не так давно. Она вновь совершает ошибку, но не может избавиться от чувства, что это лучшая из всех.

Дверь в спальню приоткрывается, в комнату неторопливо заходит Джек. Он раздет до пояса, и его покрытое мелкими шрамами тело одним своим появлением вступает в спор со всеми ее сомнениями. Вылепленный лучшим скульптором, он двигается мягко, как кошка.

В руке у него бутылка джина. Дорогого, который она пробовала в прошлый раз. Когда ему не понравилось…

Уязвленное самолюбие заставляет вскинуть подбородок и смерить Джека надменным взглядом.

– Уверен, что нужно? – спрашивает она, кивая на бутылку. – В прошлый раз…

– Это для меня. – Он проводит рукой по голове, убирая волосы назад. – Хочу дойти до твоего состояния. Так интереснее.

Флоренс прикусывает язык, чтобы не сказать ничего резкого. С ним все время так: хочется спорить, бороться, не уступать ему ни дюйма линии фронта их словесных перепалок.

– Ты не разделась, – замечает он и ставит бутылку на столик рядом с кроватью. – Это хорошо.

– Почему?

– Хочу раздеть тебя сам.

Он мучительно медленно опускается, нависает над ней, гипнотизирует взглядом. Флоренс чувствует себя кроликом, который совершенно по-идиотски пробрался в логово удава. Не просто по своей воле – рвался сюда, как сумасшедший.

– Джек…

Ей не удается договорить: он прикладывает палец к ее губам и опускается с поцелуем к ее ключице. От интимности момента перехватывает дыхание: его нежные касания совсем не подходят тому, кто предпочитает связи на одну ночь.

Джек заставляет ее подняться с кровати, а сам встает на колени и по очереди освобождает ее ноги от сандалий. Его губы оказываются на ее лодыжке, и он медленно поднимается, с каждым движением подтягивая подол злосчастного платья наверх. Он словно наслаждается этой пыткой, довольно улыбаясь, когда Флоренс вздрагивает.

Оставаться на ногах становится все сложнее: нежные поцелуи делают колени слабее. Джек не торопится, он едва дошел до верхней части бедра, хотя Флоренс уже готова сама раздеться – и сделала бы это заранее, если бы знала, во что он это превратит.

– Придержи. – Он вручает ей подол ее же платья и цепляется пальцами за край белья. – Не смей снимать без меня.

Разряд электричества: Флоренс чувствует его дыхание у себя между ног. Это слишком хорошо и неожиданно желанно – а ведь они только что занимались сексом. Джек одним движением заставляет ее немного раздвинуть ноги и почти невесомо касается клитора. Воздух исчезает из легких, оставляя за собой всепоглощающую пустоту.

Поднимая ее ступни по очереди, Джек освобождает ее от белья и встает на ноги.

– Ты пахнешь оргазмом, – произносит он с восторгом в глазах. – Это просто фантастика.

Он перехватывает подол ее платья и теперь куда быстрее избавляется от него, оставляя Флоренс обнаженной. Она невольно ежится, хотя в комнате не холодно: без одежды она словно становится уязвимой.

Джек с удовольствием рассматривает ее, и везде, где задерживается этот взгляд, на коже будто остается ожог. Когда он замечает ее дрожь, на его губах застывает почти детская восхищенная улыбка.

– А знаешь ли ты, Цветочек, – помогает он ей опуститься на кровать и хватает свою бутылку, – насколько ты прекрасна?

– Знаю, – с трудом отвечает Флоренс, снова спотыкаясь о его глаза.

– Врешь.

Придерживая ее за плечо, он наливает немного джина в выемку на ее ключице и тут же слизывает его. Из горла Джека вырывается тихий стон удовольствия, который смешивается со стоном Флоренс и недолго прокатывается по комнате.

– Чувствуешь теперь? – спрашивает он, пока пускает тонкую струйку джина по ее груди.

Они вместе следят за тем, как она скатывается к животу, и Джек повторяет движение: мягкими поцелуями он собирает остатки алкоголя с ее кожи. Флоренс с трудом дышит: джин словно успевает проникнуть в кровь сквозь поры.

Джек пробует на вкус каждую часть ее тела, не переставая бормотать едва различимые комплименты. Это происходит мучительно долго, и она все больше теряет голову. Кажется, что он повсюду, и Флоренс откидывается назад и прикрывает глаза, отдаваясь ему во власть.

Когда прохладные капли стекают вниз по животу, касаются чувствительных мест, тело принимает самостоятельное, отдельное от сознания решение: оно подается вперед, требуя ласки. И Джек мгновенно отвечает, широко проводя языком, вызывая кусачие мурашки.

– Пожалуйста… – ноет Флоренс, подставляясь под его ласку.

Внутри становится слишком пусто, тело требует продолжения. Джек поднимается, убирает бутылку в сторону и нависает над Флоренс, пробегаясь пальцами по ее волосам и отводя непослушные пряди подальше от лица.

– Пожалуйста что?

– Мне нужно… – Слова подобрать не получается. – Нужен ты. Внутри.

– Послышалось? – смеется Джек и опускает руку вниз, пробегается невесомыми движениями по ее животу. – Наверное, возраст.

– Пожалуйста, – умоляет Флоренс.

Непослушными пальцами тянется к ремню на его брюках. Голову кружит так, словно она серьезно пьяна.

– Не может быть, – ухмыляется Джек, срывая с ее губ поцелуй. – Флоренс Мендоса просит меня?

– Да.

Это признание дается с трудом. Он буквально вырывает его, дразня, но никак не помогая ноющему возбуждению. Скорее наоборот: он только делает хуже.

– Где именно я тебе нужен, Флоренс? – Джек подставляет ее пальцам свое запястье. – Покажи.

Она опускает его руку вниз, раскрытая ладонь мягко ложится на клитор, и только от этого касания внутри снова начинает формироваться оргазм.

Джек улыбается, опускаясь к ее лицу, захватывая нижнюю губу между зубами и входит одним пальцем. Флоренс извивается под ним, еле справляется с ремнем, двигается сама – пытка становится невыносимой.

– Ты будешь хорошей девочкой? – спрашивает он, добавляя еще один палец.

Флоренс отчаянно кивает, расстегивает на нем брюки, но Джек отстраняется.

– Трудно поверить, – вкрадчиво произносит он, медленно раздевается, – ведь ты десять минут назад так отчаянно спорила.

– Джек, – ноет она и сама слышит, как нетвердо звучит ее голос. – Зачем ты…

– Тебе пора выучить, Цветочек, – он достает презерватив, – со мной не стоит спорить.

Проходят отвратительно долгие секунды, и когда он наконец оказывается в ней, Флоренс едва не воет. Джек двигается быстро, накрывает ладонями ее грудь, и нужно всего несколько глубоких движений, чтобы ее тело сжалось в пульсации, настолько долгожданной, что даже болезненной.

– Один, – хрипло произносит он и чуть замедляется.

Флоренс с трудом открывает глаза. Волосы, теперь взъерошенные, падают мокрыми прядями на его лоб. Джек выглядит довольным: ему точно нравится тот эффект, который он производит. Странно, но сейчас он не красуется, наоборот: вряд ли когда-либо был настолько искренним в своей радости.

Джек не останавливается, но и не ускоряется. Сложно сказать, какие идеи сейчас крутятся в его голове, но, стоит волне оргазма отступить, он тут же замечает что-то в ее лице.

– Охереть, – улыбается он и закидывает ее ноги себе на плечи.

Движения становятся другими… и ощущения тоже. Джек размашисто входит в нее, каждый раз замирая на мгновение. Флоренс кажется, что она в воздухе, а не на постели: то переживает взлет, то свободное падение, сердце стучит в ушах, и мыслей в голове не остается вовсе.

С губ срывается его имя. Джек отчаянно прижимается губами к ее голени, жмурится, ускоряется. Он наслаждается этим не меньше, чем она сама, и вот уже из его горла звучит несдержанный стон. Внутри снова собирается волна удовольствия, от которой Флоренс окончательно перестает верить в происходящее.

Так никогда не было. Чтобы два раза подряд, так быстро… Нет, это ведь невозможно.

Джек замечает. Он придерживает ее ноги одной рукой, вторую опуская вниз, чтобы легко коснуться ее клитора. Не останавливаясь ни на миг, он снова меняет угол, и через считаные секунды Флоренс накрывает оргазм. Он даже ярче, чем первый, ее пробивает мелкой дрожью, а громкие стоны невозможно сдержать.

– Два, – с восторгом объявляет Джек.

Он все еще не останавливается, и кажется, что третий раз Флоренс не переживет: раньше у нее не было больше одного.

Она даже не понимает, что происходит: в какой-то момент ее ноги снова оказываются на кровати, а Джек замедляется и опускается к ней с мягким неторопливым поцелуем. Пальцами он нежно проводит по ее щеке. От этой простой ласки сердце сжимается в странном чувстве, которое невозможно даже определить.

– Устала? – спрашивает он с такой теплотой в голосе, что в это сложно поверить.

– Мгм, – невразумительно мычит Флоренс в ответ.

– Но мы не закончили.

– Я… Я не выдержу.

– Глупости, – улыбается он. – Как минимум еще один.

Как минимум? Флоренс еле остается в сознании. Кажется, что после следующего оргазма она отключится здесь же, на кровати. Пытается было протестовать, но губы Джека не дают ей сказать ни слова.

Он выпускает ее на секунду и переворачивает на живот. Хочется подняться, но руки бессильно опускаются. В голове такая легкость, что кажется, будто Флоренс продолжает падать, как Алиса в кроличью нору. Джек обхватывает ее сзади, держит на весу и легко прикусывает за шею.

Под ее животом оказывается подушка, и передышка теперь кажется слишком короткой: стоит сильным рукам опустить Флоренс обратно на кровать, Джек тут же снова входит в нее. Он не торопится: плавно двигается, давая медленно прийти в себя.

Когда ее дыхание возвращается хоть в какой-то ритм, в голове немного проясняется. Это хорошо до потери ощущения реальности – может, Флоренс и правда вернулась к себе и уснула. Множественные оргазмы – это ведь что-то из разряда мечты?

– Ты готова? – спрашивает Джек откуда-то издалека.

Флоренс одобрительно мычит в ответ, решив просто наслаждаться своим эротическим сном. В ту же секунду пальцы, крепко сжавшие ее бедра, возвращают в реальность. Джек начинает набирать темп, в этот раз он еще быстрее, резче, как будто терпение заканчивается и у него.