Текст книги "Парни из Манчестера. Чувствуй себя как хочешь"

Нет, в этот раз не получится – она слишком устала после первых двух, чтобы сейчас… Черт. Джек забирается пальцами в ее волосы, тянет на себя, обхватывает за грудь одной рукой и впивается зубами в шею.

– Да, господи, да! – вырывается у нее.

Это ощущается настолько хорошо, что Флоренс словно снова взлетает. Теперь она пробивает густую толщу облаков, и перед глазами все плывет, как в тумане. Остается лишь Джек: ласки, сильные и резкие толчки, поцелуи повсюду.

– Невероятная, – шепчет он, – ты невероятная, Флоренс.

Она рассыпается на осколки в его руках. Если бы он не держал ее крепко, остаться на ногах не вышло бы. Флоренс трясет от третьей волны оргазма: так еще не было никогда.

И это точно не сон.

– Три, – стонет Джек, но не останавливается, а наоборот, ускоряется.

Ему и самому остается недолго: он рычит ей на ухо, и Флоренс чувствует, как его член пульсирует внутри нее. Каждый ее нерв сейчас словно оголен, и его касания ощущаются разрядом электричества.

Они оба падают на кровать, но Джек так и не выпускает ее из рук. Он тяжело дышит, тянет ее ладонь к своим губам, чтобы поцеловать каждый палец.

– Неплохо для начала, – говорит он.

– Неплохо? – из последних сил пытается возмутиться Флоренс. – Я сейчас сознание потеряю.

– У меня вроде был аммоний, – смеется Джек. – Принести?

– Необязательно. – Она перекатывается на другой бок и заглядывает ему в лицо.

Джек выглядит счастливым: он наблюдает за ней из-под полуприкрытых век с довольной кошачьей улыбкой.

Затем кладет ладонь ей на щеку, большим пальцем вытирая пот с верхней губы.

– Мне нужно в душ, – замечает Флоренс.

– Не тебе одной, – кивает он. – Дай отдышаться, и я тебя отнесу. А то вдруг ты там и правда отключишься.

Его влажная кожа блестит, как тогда, на арене. Это возвращает Флоренс мыслями к их первой ночи.

– Ответь мне на один вопрос, – вспоминает она. – Только честно, пожалуйста.

– Что угодно. – Джек тянется губами к ее макушке и прижимает ближе к себе.

– Тебе не понравилось в первый раз. Что произошло?

– Вот дурочка, – касается он ее лба своим и по-мальчишески улыбается. – Ты так и не поняла?

– Нет, – признается она.

– Сейчас и был наш первый раз. А тогда ты просто уснула у меня в кровати.

– Но почему…

– Ш-ш-ш. – Его губы затыкают ее возмущение. – Теперь мы оба знаем, что не последний.

– Откуда такая уверенность? – ворчливо спрашивает Флоренс, пытаясь отстраниться. Какой павлин!

Он позволил ей думать, что у них был секс, которого она не помнит! Более того – он еще и уверил, будто ему не понравилось! Флоренс столько раз об этом думала, пыталась понять, что с ней не так… А он!

– Ты – мой священный грааль, – шепчет Джек ей в губы. – Отпустить тебя было бы преступлением.

Глава 17

Факбой

Какая-то неведомая сила заставляет Джека открыть глаза в семь утра. Сон исчезает, несмотря на усталость и то, что вчера он уснул слишком поздно… Настолько, что даже сегодня. Воспоминания о прошедшей ночи до сих пор мелькают в памяти яркими вспышками, как будто кто-то сделал нарезку из коротких клипов, подписал «Лучшее из лучшего» и поставил на повтор.

Флоренс отключилась у него на плече, Джек даже помнит, как она проваливалась в сон, сжимая тонкими пальцами его руку. А к утру переползла к нему на живот, устроившись поперек кровати. Теперь, опустив глаза, можно наблюдать за ее спокойным лицом.

Сейчас она даже красивее, чем обычно. Уголки губ чуть приподняты, и Джек впервые видит Флоренс настолько беззаботной. Не удержавшись от искушения, он опускает руку, чтобы убрать темную прядь волос, упавшую ей на лицо, и задерживает ладонь на ее щеке. Какая же мягкая кожа…

Не хочется шевелиться – вдруг проснется? Пусть еще несколько часов пробудет в этом безмятежном сне. Она слишком много думает, так что как только наступит утро, оно принесет с собой новые переживания и сомнения. И в этот раз Джек им точно не поможет.

Он умудрился сделать все между ними слишком сложным. Это ведь Флоренс, ей не подойдет его формат отношений, вернее, их отсутствия. За ней нужно ухаживать, как за богиней. Бросать к ногам мир, приносить жертвы, молиться на ее образ. Не потому что она потребует. Просто с ней по-другому нельзя.

Джек еще в старшей школе понял: все то, что люди называют отношениями, ему не подходит. С тех пор он постоянно убеждался в этом. Ну не умеет он, как Гэри, утащить женщину на плече в свою пещеру, разжечь огонь и жить, будто всегда так было. Даже если захочется, то не получится. Он другой.

Черт, Гэри. Этот вообще ничего узнать не должен, никогда и ни при каких обстоятельствах. Переспать с его бывшей, еще с единственной серьезной бывшей, после того, как он предостерег так не делать… Есть методы суицида попроще, но Джек не любит легких путей. Хорошо, наверное, что они с Флоренс не общаются.

Мысли о своем духовном падении Джек задвигает настолько глубоко, насколько может. Есть специальное место в дальнем углу сознания, в которое он не заглядывает, чтобы не сойти с ума. Там уже мать, приют и богом проклятая «Альфа-Ромео» – и там же теперь будут остатки его моральных устоев.

Он аккуратно выбирается из кровати, заменяя свой живот подушкой для Флоренс. Она недовольно морщится, но так и не просыпается. Прикрытая одной только простыней, она еще больше становится похожей на Венеру, вышедшую из-под руки величайшего из мастеров. Невозможно просто уйти – Джек наклоняется, оставляя на ее щеке поцелуй.

Хуже ошибки в его жизни еще не случалось. Вот бы он не был идиотом, который не может просто отпустить девушку брата в ее новую жизнь. Вот бы не пытался проследить за ней каждые выходные. Вот бы не ввязался в драку с долбоебом, который просто не хотел слышать ее «нет». Вот бы удержал собственный хер в штанах, как ему советовал Гэри.

Сослагательное наклонение всегда было его ночным кошмаром. Джек залезает под холодный душ, чтобы тот хоть немного помог прочистить голову и избавиться от болезненных мыслей. И почему только он так любит прокручивать на повторе то, что он мог сделать по-другому, если все равно потом действует по-своему?

Страшное уже произошло. Теперь единственное, что остается, – разобраться с последствиями. Если бы только это была не бывшая брата… И еще один отчаянный вопрос: почему из всех женщин Нью-Йорка именно она оказалась той, о которой он мечтал?

Нужно перестать задавать себе вопросы, на которые так и не находится ответов. Думать стоило, когда запустил руку ей в трусы, хоть тогда и не получалось. Сейчас у него новая задача: найти выход. Так, чтобы она осталась и при этом не пришлось ее обманывать. В идеале – еще не предать самого себя.

Когда Джек выбирается из душа, в гостиной уже тепло: солнечный свет греет деревянный пол. Босые ступни ощущают каждую неровность, но это всегда приятно: его комната у бабушки выстлана похожими досками. Он редко попадает в Манчестер, особенно в последнее время. Частичка родного дома всегда успокаивает, пусть и такая.

Нужно позвонить бабушке, пока Флоренс не проснулась. Джек садится на подоконник, достает телефон, который не проверял со вчерашнего вечера. В глаза бросается два десятка сообщений, в основном от Энви, но в субботу утром Джек не готов отвечать ни на одно из них.

Разговор с бабушкой получается короче, чем обычно: она как чувствует, что сейчас не то время. Быстро спохватывается, что пора на встречу с подружкой, но успевает задать один вопрос:

– Ты говорил с Гэри?

– Да, – вспоминает Джек. – Неделю назад. Он в порядке, просто немного беспокоится о Флоренс. А в целом все хорошо, правда.

– У него уже новая девушка?

– Как ты узнала? – в удивлении выпаливает он.

– Думаешь, я не пойму, когда у моего внука голос счастливый? Он там на работе еще появляется?

– Как часы, не беспокойся.

Бабушка еще бурчит, что им не стоит пропускать работу и подводить Леона, и вскоре отключается. Так она и не поняла ни их роли в компании, ни ее сути. Ей сложно поверить, что внуки не работают в найме.

Пять лет назад они переехали в Нью-Йорк и открыли свою компанию. Привезли все, что заработали на угоне: деньги, знания и Тыковку. Пять чертовых лет, которые сейчас ощущаются вечностью. Джеку и самому непонятно, как они выдержали это все.

Первые два года они с Гэри жили в крохотной квартирке на самой окраине города. Леон с Тыковкой тоже снимали что-то подобное, но им повезло больше – они хотя бы были на той же стороне, что и офис. Того офиса, правда, было два кабинета: в одном они поставили три разных стола, со свалок натащили, а во втором колдовал Тыковка. Вместо денег – удивительная способность спускать каждый пенни в ту же секунду, как получил, – он перевез в Штаты весь свой арсенал изобретателя. Таскал материалы, что-то вечно собирал и пересобирал.

Джек был уверен: на раскачку уйдет года три, не меньше. Даже предлагал Леону вернуться в старый бизнес на время: угнать пару тачек, тем более в Нью-Йорке это проще простого. Не чтобы обогатиться – так, штаны поддержать.

А вышло иначе. Гениальный Тыковка создал прототип «Джей-Фана», не менее гениальный Леон собрал для него такие инвестиции, что хватило и на массовое производство, и на логистику, и даже на систему дистрибьюции. И вот спустя пять лет Джеку приходится заниматься не тем, что он умеет хорошо, не взламывать сигналки. С него требуют отчеты, только названия которых приводят в ужас. Сегодня как раз ждет очередной такой.

– Доброе утро. – Голос Флоренс вырывает его из мыслей и заставляет резко повернуть голову.

– Привет, – улыбается Джек. – Ты чего так рано?

Она не отвечает, только делает пару шагов и выбирается на ту часть комнаты, что залита солнцем. Дух перехватывает: когда она лениво потягивается, поднимая руки вверх, ее грудь соблазнительно вздергивается, а вытянутая фигурка заставляет сердце колотиться чаще.

– Цветочек, – предупреждает Джек, – если не хочешь, чтобы я снова начал считать, возьми мою рубашку.

– Что ты… – Флоренс осекается и опускает глаза на свое тело. – Ну да, понимаю. Буду ходить голая – ты не сможешь удержаться.

– Правильно. Там возле кровати дверь…

– Знаю. Запомнила с прошлого раза.

Она поворачивается и наклоняется, будто что-то разглядывает на коленке. Джек позволяет себе не отводить взгляд: если Флоренс хочет, чтобы он смотрел, кто он такой, чтобы ослушаться?

– Ты напрашиваешься. – Голос предательски хрипит.

– Что? – Она выпрямляется и притворно поднимает брови. – Ну да, как тебе устоять? Это же я.

Когда Флоренс скрывается за дверью спальни, Джек смеется. Она не может не отомстить: слишком гордая. И если она согласится на его предложение, придется смириться.

Он прикрывает глаза, и снова вспышками появляются воспоминания. Ее голос, стоны, отрывистое дыхание. Слишком хороша, чтобы вот так ее отпустить.

– Доволен? – Флоренс оказывается прямо перед ним.

Его белая рубашка выглядит на ней, как стяг победителя. Вот для чего ему их столько: пусть уносит хоть все. Снизу видно, что она и белье свое нашла, а ведь это его трофей. Нужно будет не забыть отобрать, когда повезет ее домой.

– Как слон. – Джек тянет ее на себя, приподнимается и прижимается губами к бедру. – Ты как? Похмелье?

– Кстати, почти нет. – Флоренс опускается, опираясь коленями на низкий подоконник.

Ее губы оказываются так близко, что невозможно удержаться и не поцеловать их. А ей словно это и нужно было: нежные пальцы обхватывают шею Джека, подбираются к затылку. Как минимум она не собирается сбегать. Это уже хорошо – в прошлый раз требовала такси в ту же секунду, как смогла нормально говорить.

– Иди ко мне, – Джек отрывается от ее губ и разворачивает, усаживая между своих ног, – ты голодна?

– Совсем немного, – отвечает Флоренс, но тут же вздрагивает, когда он прикусывает нежную кожу на ее шее.

Джек обещает заказать завтрак, но не может сдвинуться с места. Он вдыхает ее запах и снова начинает в нем тонуть. Так нельзя: ему не шестнадцать, чтобы терять способность думать каждый раз, когда рядом оказывается обнаженная женщина.

Проходит время, прежде чем Флоренс сама поднимается и исчезает в душе. Джек садится за кухонную стойку и звонит в ресторан внизу, но с трудом концентрируется на разговоре.

Нужно что-то придумать. На какую-то секунду Джек готов обмануть не только Флоренс, но и самого себя. Предложить ей стать его девушкой, что бы это для нее ни значило. Нужны совместные выходы в свет? Не привыкать. Ужин с ее родителями? Тоже не проблема, Джека всегда любили мамашки. Выслушивать ее рассказы о работе и сплетни из мира претенциозных толстосумов? Да пусть будет.

Сюда он, конечно, ее не перевезет. С другой стороны, до этого шага можно прекрасно встречаться пару лет, оттягивать и придумывать новые поводы, почему нет. А потом решать проблемы по мере их поступления.

Джеку почти удается себя убедить, но от того, насколько это нечестно, становится тошно. Он не может так поступить, только не с ней. Она будет ждать любви и преданности. Получается целая новая веха ответственности, которую он не потянет. Иногда себя с трудом тянет, куда к этому уравнению Флоренс добавлять.

Еще вариант – предложить ей обычный секс. Раз в неделю или несколько, если будет настроение. Почему бы и нет? Они взрослые люди, в состоянии договориться. Может, ей и самой будет во благо – перестанет так часто искать себе приключения на задницу.

Нет, это тоже какое-то говно. Она девчонка по вызову, что ли? Будет за ней такси отправлять, когда потрахаться захочется? Звучит отвратительно.

– Обожаю твой мятный шампунь. – Флоренс вырастает перед ним.

Она аккуратно промакивает тяжелые волосы полотенцем, а позади видны маленькие мокрые следы.

– Давай будем друзьями с привилегиями, – бездумно выпаливает Джек.

Флоренс застывает и часто моргает, словно пытается понять, не послышалось ли ей. Он успевает пожалеть, что дал непрошеным словам вырваться прежде, чем до конца все обдумал.

– Прости, что ты сейчас сказал? – осторожно переспрашивает она.

Джек идет ва-банк.

– Если ты задумываешься о том, какие у нас теперь будут отношения, предлагаю тебе стать друзьями с привилегиями.

– Во-первых, я об этом даже не думала.

Флоренс взбирается на высокий стул напротив и смотрит на него, как на инопланетянина.

– Почему? – удивляется он. – Это же логично.

– Джек, мы провели с тобой одну ночь, которая пока ничего не значит. Зачем мне думать об отношениях?

– Чтобы сразу прояснить?

– Пока ты не заговорил, нечего было прояснять, – хмурится Флоренс. – И ты не дослушал.

Бессердечная стерва, вот она кто. Джек все утро переживает, как бы ей сердце не разбить, как бы не обидеть. А она будто приехала сюда только затем, чтобы помыть голову его шампунем.

– Я весь внимание.

– Во-вторых, даже если бы мы рассматривали варианты, мы с тобой не друзья.

Джек расслабляется: значит, она все-таки тоже думала об этом. Просто прикидывается, чтобы он не решил, будто нужен ей больше, чем она ему.

– Нам ничто не мешает ими стать, – отбивает он ее аргумент.

– У нас нет ничего общего.

– Это неправда, – подмигивает Джек. – И потом, что тебя смущает? Ты видела нас с Гэри, я отличный друг.

– Друзья разговаривают, а нам не о чем.

– Чушь. Ты хоть раз пробовала со мной поговорить? Именно поговорить, – обрывает он, как только она открывает рот, – а не поспорить.

– Хоть одну тему придумаешь?

– Можем обсудить твою работу или мою. Общие знакомые найдутся. Надоест – можем просто говорить об искусстве.

– Только этого не хватало. – Флоренс морщится, как от зубной боли. – Когда ты появляешься на моей работе, только и делаешь, что невидимые ошибки замечаешь.

– Могу молчать, если тебя это смущает.

– А как иначе? Из нас двоих, знаешь ли, Йель оканчивала я.

– Прости, конечно, – не может сдержать смеха Джек. – Но если я вижу то, что ты пропускаешь, значит, Манчестерский университет все-таки покруче Йеля будет.

– Словно ты его окончил.

Флоренс хмурится. Господи, она не знает! Внутри поднимается детский восторг: вот это выйдет сюрприз. Кажется, раз у Гэри нет образования, то в ее глазах и все остальные – не более чем гопники из Манчестера.

– Ты ведь уже была у меня в квартире, – произносит он медленно. – Для твоей профессии ты невнимательна, Цветочек.

Джек поднимается и протягивает ей руку. Флоренс с недоверием принимает ее и дает подвести себя к единственной картине в его доме. «Давайте разберемся» он купил, потому что Джен удалось полностью попасть и в настроение, и в воспоминания.

Флоренс заметила в прошлый раз. К ее чести, даже узнала почерк Джен – Джек догадывался, что она небезнадежна, но все равно был удивлен. А вот чего Флоренс не заметила, так это диплома, который висел прямо над картиной.

– Читать-то умеешь? – Джек обнимает ее за талию одной рукой и оставляет поцелуй на тонкой шее.

– Бакалавр искусств, – выдыхает Флоренс. – История искусства.

– Приятно познакомиться, коллега.

Глава 18

Цветочек

История искусства.

Флоренс перечитывает эту строчку несколько раз в попытке поверить собственным глазам. Джек Эдвард – бакалавр искусств, еще и с того же факультета, что и она. Пару минут назад ей было сложно даже поверить в то, что он окончил университет, но теперь… Это какая-то шутка.

– Ты ведь работаешь финансовым директором.

– Это не значит, что мы не можем считаться коллегами. – Он нагло пробирается пальцами между пуговицами, чтобы коснуться ее груди.

– Зачем тебе нужна была эта степень?

– Хотел понимать, что чувствую, – без раздумий отвечает Джек. – А ты как добралась до этого богом забытого факультета?

– Следовала своему призванию.

– Громкие слова.

Он царапает зубами кожу на ее шее, но Флоренс едва отмечает это в голове и слишком занята, чтобы реагировать. Она не может отвести взгляда от проклятого диплома и не понимает, как не заметила его раньше. Думала, какой-то сертификат по финансам или еще что-то претенциозное. Может, даже MBA или другая бизнес-скукотища.

Впрочем, она сама недавно задумывалась о том, чтобы пойти учиться этой скукотище. Иногда кажется, что не хватает именно чего-то прикладного, и куда больше, чем понимания искусства.

– Думаешь, если мы изучали одно и то же, сможем быть друзьями? Мне тогда нужно со всем своим курсом дружить.

– Галеристка засыпает и просыпается полемистка. – Джек вытаскивает руку из рубашки и разворачивает Флоренс к себе лицом. – Мне тебя уговорить нужно?

– Хотя бы аргументы подготовить. За те три года, что мы знакомы, ты тысячу дней мне хамил.

– Думаешь, ты вела себя как ангел?

Флоренс замолкает и выжидательно смотрит на Джека. Будут еще аргументы?

На самом деле ей нравится предложение быть друзьями с привилегиями. Он невероятно хорош в постели и за один вечер открыл дверь во вселенную, о которой она не догадывалась. Но встревать в отношения с Факбоем – что за идиотка может на это пойти?

– Могу быть тем еще лапочкой. – Джек запускает пальцы ей в волосы и прижимается губами к виску. – Помнится, вчера я называл тебя богиней.

– Не помню такого, – невольно прикусывает губу Флоренс, чтобы не утонуть в прикосновениях.

– Правда? Ну, может, не вслух. Но если хочешь, могу говорить это тебе каждый раз, когда вижу твою грудь.

– О, не останавливай себя, – улыбается она.

– Ну так что, маленькая противная богиня, ты согласна быть моим другом?

Раздается звонок в дверь, и Флоренс ему благодарна: еще один поцелуй – и она подписала бы контракт с дьяволом, хоть и понимала, что для этого слишком рано.

– Завтрак. – Джек выпускает ее и отправляется открыть дверь. – Доброе утро. Да, спасибо.

Он достает из кармана домашних штанов десятку и протягивает ее парню, который принес еду.

Ладно, Джек Эдвардс не жмот. Как минимум о чаевых догадывается. Если покопаться, возможно, найдутся и другие его положительные стороны. Хоть что-нибудь помимо того, насколько он хорош в постели. И на арене подпольных боев. И, ладно, черт с ним, в искусстве.

Но его характер просто отвратителен. Насмешливый и напыщенный индюк, который сейчас разбирает пакет с едой, чуть пританцовывая в такт музыке в своей голове.

– Алекса, – командует он в пустоту, – Бой Джордж.

Комната заполняется негромкой, но динамичной электронной мелодией. Флоренс невольно улыбается: ну что за мальчишка.

– Если мы собираемся и правда быть друзьями, а не просто встречаться ради секса, – усаживается она напротив Джека за кухонной стойкой, – нам нужно как минимум узнать друг друга. И обсудить некоторые границы.

Он ставит перед ней контейнер с брокколи.

– Видишь, не так уж ты и против.

– Не уходи от темы.

– Да, Флоренс, я предлагаю именно дружбу, подразумевая, что мы проводим время не только в постели.

– Тогда есть вещи, о которых я хочу знать.

– Я слушаю музыку под настроение, – кивает он куда-то в сторону, – но в основном это британские артисты. Иногда американский джаз, но то особый случай. Чаще синт-поп или старый фанк. Если работаю, панк-рок и металл. А бывает подходящий вечер – только не смейся – для Адель и Эда Ширана.

– По-твоему, мне нужна была эта информация?

– По-моему, ты хотела лучше узнать меня, подруга. – Джек торжественно вручает ей вилку и садится напротив.

– Ладно, – Флоренс улыбается и накалывает брокколи, – что насчет книг?

– Не разделяю их по жанрам. Хорошая литература не зависит от жанра, знаешь ли. Иногда читаю то, что рекомендует бабушка, у них с подругами книжный клуб. Но в последнее время доверяю ей немного меньше.

– Почему?

– Она посоветовала «Пятьдесят оттенков серого», – с ужасом произносит Джек. – И я же, как идиот, начал это читать!

Флоренс давится брокколи, не в силах сдержать смех. Так живо представляет себе, как он добирается до первой же интимной сцены, что остановиться невозможно.

– Смешно ей, – морщится Джек. – А я до сих пор не могу перестать думать о том, что бабушке понравилось.

– Вы ведь с Гэри не родные братья? – спрашивает она, когда удается успокоиться.

– Не по крови, – ровным голосом отвечает Джек. – Бабушка забрала, когда мне было девять.

Он отводит взгляд, но кивать в ритм не прекращает.

– Что насчет тебя? Музыка, книги? – переводит тему он.

– Ничего особенного. Ненавижу кумбию, но мне нравится Джей Ло. В машине обычно она играет. Читаю я сейчас мало, за новинками не слежу. Тут мы похожи: ты слушаешь рекомендации бабушки, а я – Моники. Вот она всегда в курсе, кто там за Пулитцером пойдет.

Они разговаривают, как на первом свидании, хотя все остальное не дает почувствовать себя на собеседовании. Утро, романтичный голос Боя Джорджа, еда из контейнеров – им как будто по двадцать. Правда, сидят они не в кампусе университета, а на кухне квартиры в Нижнем Манхэттене. И Флоренс одета в рубашку, которая стоит, как весь ее гардероб на первом курсе.

Может, у них и получится быть друзьями. Многоликий Джек поворачивается к ней своей очередной стороной – той, которая умеет улыбаться и шутить, способна поддержать разговор без оскорблений и вообще куда интереснее, чем Флоренс могла предположить.

– Какие у тебя планы на день? – спрашивает он после завтрака.

– Хотела выспаться и заняться домашними делами, – отвечает Флоренс. – Первый пункт выполнен.

– Второй обязателен? Я могу отвезти тебя сейчас, если нужно. Или могу пару часов поработать, а потом поедем. Ты пока поспишь или будешь развлекаться в квартире, как захочешь. В этом случае после пары часов я перестану сдерживаться при виде твоих ног. – Улыбка Джека становится шире. – Впрочем, мы можем и вовсе никуда не ехать. Оставайся.

– Есть одна проблема, – вспоминает Флоренс. – У меня телефон дома, а попасть я туда не могу, потому что ключи были в сумочке у Бри.

Стоит ему открыть рот, как она заканчивает условия задачи:

– Я не знаю, дома ли она, и не помню номер. И позвонить не могу, и к себе попасть тоже.

– Понял, – кивает он. – Тогда пойдем длинным путем.

Он набирает кого-то еще, и уже через пару секунд его голос звучит серьезнее.

– Привет, детка. Как дела? Не разбудил?

Детка. Флоренс едва не закатывает глаза – Факбой в привычной среде обитания. Вот к этому, наверное, никогда не привыкнуть.

– Ну и чудесно. Видел, отвечу через время, там же никто не умирает?.. Вот, я как знал. Слушай, мне тут нужна твоя супергеройская помощь.

Джек произносит обычные вроде бы фразы таким тоном, что Флоренс тоже не смогла бы отказать ему в просьбе. Наверное, это его ассистент или кто-то вроде того. Слишком уж сильно из разговора сквозит большим директором.

– Ты же у меня со всем Нью-Йорком знакома. Есть в музее Уитни такая дамочка, зовут Бри Картер. Да, запиши, если не знаешь. Картер через «е»? – Джек поворачивается к Флоренс с вопросительным взглядом, и она кивает. – Да, именно. Вот мне нужен ее номер. И чем быстрее найдешь, тем больше будет чизкейк, который я тебе принесу. С соленой карамелью. Умница.

– Энви сейчас найдет. – Джек отключает звонок и переводит на Флоренс взгляд. – Мой ассистент, Энви. А пока ты можешь выбрать из тех вариантов, что я предложил.

– У меня есть еще один. – Она вдруг вспоминает вчерашний разговор. – Скажи, сегодня будут бои?

Джек застывает и смотрит на нее с ужасом. Впрочем, через пару секунд выражение его лица меняется, и он наставительно поднимает палец.

– Нет, – отрезает он. – Нет и нет. Ты не будешь испытывать меня в первый же день.

– Как хочешь, – пожимает плечами Флоренс. – Схожу сама. Мы с Бри и Маттео вчера обсуждали, что нам понравилось. Отличное развлечение для субботы.

– Не поедешь ты туда.

– И кто же мне запретит?

– Здравый смысл, – веско произносит Джек. – Значит, так: ждем, когда Энви найдет номер, и я отвезу тебя к Бри, а потом домой. А там на месте решим.

– Джек, ты не настолько хорошо переводишь тему, – улыбается Флоренс. – Сегодня будут бои или нет?

– Будут, – мрачнеет он. – Тебе там делать нечего. Мне плевать на твоих друзей, но ты… Вспомни, мы были внутри, и ты была в опасности.

– Именно поэтому я хотела попросить тебя сходить со мной. По-дружески.

Флоренс выдерживает его взгляд. Лицо Джека постепенно смягчается, и он подходит к ней ближе и устало садится напротив.

– Если я не пойду с тобой, ты все равно однажды там окажешься, – вздыхает он. – Ладно, сегодня мне и самому туда нужно, посмотреть нового бойца. Но от меня ни на шаг, слышишь?

– Буду очень послушной, – кивает она.

– Сильно сомневаюсь.

Победа оказывается приятнее, чем можно было ожидать: Флоренс с удовольствием дожевывает почти остывшую брокколи под неодобрительный взгляд Джека.

То, что между ними происходит, для нее до сих пор остается загадкой. Друзья с привилегиями? Такого она еще ни разу не пробовала. Если не считать пары интрижек в школе, в ее жизни было всего двое мужчин – Грег и Гэри. С обоими отношения были серьезными донельзя: с Грегом они несколько месяцев просто общались, прежде чем даже поцеловаться.

А вот к Гэри Флоренс поехала после первого же свидания. Наутро тот приготовил свою фирменную яичницу в тосте, и уходить почему-то не хотелось. Через месяц он просто забрал ее оставшиеся вещи из родительского дома, и это было чем-то вроде официального приглашения жить с ним. Даже не обсуждали ни разу.

Джек совершенно другой – обычно от таких парней Флоренс держалась подальше. Но теперь ей и самой не хочется ничего серьезного: хватит. Считай, восемь лет в отношениях с перерывом на месяц. Нужно почувствовать дух свободы, а не отчаяния. Заняться собой, сосредоточиться на внутренних ощущениях и разобраться наконец, кто она и куда движется.

А для этого такой «друг», как Джек, кажется идеальным.

– Спасибо за завтрак. – Она обходит стойку и оставляет легкий поцелуй у него на щеке. – Итак, наш план: ты садишься работать, а я пока отдохну. Может, почитаю что-нибудь из шкафа. Потом забираем у Бри мои ключи, едем ко мне, и ты знакомишься с моей крышей.

– У тебя целая крыша?

– А ты как думал, – усмехается Флоренс. – Можем пить вино и заниматься сексом прямо там.

Джек прикусывает губу и мечтательно закрывает глаза.

– Вечером ты ведешь нас на бои, – заканчивает она.

– Вот до последней фразы мне все очень нравилось, – морщится он.

– Мы ведь договорились?

– Это не значит, что я доволен исходом, – отвечает Джек. – Ты меня вынудила, и я толком не знаю, что чувствую по этому поводу.

– Чувствуй себя как хочешь, – Флоренс проводит пальцами по его встрепанным волосам и уходит к книжному шкафу.

– «Портрет Дориана Грея» на третьей полке, слева.

Джек выдвигает свой письменный стол и ставит на него ноутбук. Флоренс быстро находит книгу, которую начала читать в прошлый раз. Пытается вспомнить, на чем остановилась, но с удивлением обнаруживает именно на этом месте закладку.

– Мой милый друг, – впечатленно цокает языком она, – да ты ждал меня обратно.

– Читай молча, – недовольно просит Джек.