Текст книги "На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)"

Параллельно в недрах того же министерства накапливалось дело о переводе губернских рот и штатных команд из гражданского в военное ведомство²⁵. 16 Генваря (как тогда называли первый месяц года) по представлению министра военных сухопутных сил Барклая-де-Толли Александр I издал указ о передаче губернских рот и штатных команд военному начальству с целью приведения их в «лучшее устройство»²⁶. За предшествующие два года принимались меры по укомплектованию их нижними воинскими чинами. Эти подразделения выполняли полицейские функции в губерниях. Губернаторов устраивало то, что они непосредственно находились в их подчинении и имели определенную автономию по отношению к воинскому начальству, они часто использовали солдат как даровую рабочую силу на собственные нужды.

Обладание независимой от военного ведомства своей вооруженной силой удовлетворяло и министра полиции А.Д. Балашова. Однако из государственных соображений решено было покончить со сложившейся децентрализацией в управлении местными формированиями и подчинить их одному организующему центру в составе Военного министерства, осуществив одновременно ряд важных реорганизаций и преобразований. Но это был только первый шаг.

Интересно отметить, что процесс реорганизации местных сил шел одновременно с формированием армейских резервов, что соответствовало сложившейся обстановке и отражало заботу об усилении внешней и внутренней безопасности государства.

17 января по представлению военного министра издается указ о формировании новых полков на базе гарнизонных батальонов. В представленном Барклаем-де-Толли соображении на сей счет затрагивались именно две проблемы: пополнение полевых войск и укрепление внутренней безопасности, причем, и то и другое решалось во взаимосвязи и взаимодействии. Из 52 батальонов выделялось по три роты, укомплектованные наиболее физически крепким составом (156 рот), из которых сформировано 39 пехотных батальонов или 13 армейских полков. Оставшиеся 52 роты соединились с губернскими ротами в двухротные гарнизонные полубатальоны, предназначенные для несения внутренней службы, и были переданы в военное ведомство. «Сим образом, – говорилось в документе, – составленные двухротные внутренние полубатальоны, находясь в совершенном воинском ведении и порядке, будут отправлять все то служение, которое для охранения внутреннего спокойствия нужно, как-то: содержать при разных городах караулы, провожать и передавать одна другой рекрутов, водить колодников и действовать по требованиям гражданского начальства на поимку воров, истребление разбойников и восстановление нарушенного порядка в селениях». Далее разъяснялось к каким результатам приведет данная реорганизация: «Последствие сего устройства, коих пользу, при самом предположении его, предвидеть уже можно будет, следующее: 1-е. Действующая армия, без набора рекрутов, усилится13-ю новыми полками; 2-е. Внутренние губернии вместо ныне существующих губернских рот приобретут на охранение их порядка в лучшем виде устроенного войска 17-ти тысяч человек; 3-е. Действующая армия, не имея более нужды определять отряды для посылки в губернии за рекрутами, коих доставление отправляться будет внутренними полубатальонами, сохранит во всей целостности ту важную часть силы, которая на сие употребление доселе расточалась»²⁷.

В связи с этим последовал указ «О формировании из гарнизонных батальонов 13 пехотных и егерских полков», который на основании высочайшего рескрипта на имя военного министра от 16 января и приказа от 17 января, адресованного генералам от инфантерии Голенищеву-Кутузову и Дохтурову, генерал-лейтенантам Эссену 1-му, Дюку де Ришелье, графу Витгенштейну и Штейнгелю, а также великому князю Константину Павловичу, определил порядок реализации решений, изложенных в упомянутых документах²⁸:14 и 29 марта т. г. Военное министерство разработало проекты распределения внутренних гарнизонных полубатальонов по бригадам и округам. В апреле 1811 г. эти предложения были оформлены указом императора²⁹. Принятие окружного построения системы управления – факт замечательный. В армии подобный способ был принят только через пятьдесят с лишним лет.

Следующим весьма важным решением был указ от 27 марта 1811г. «О устройстве инвалидных рот и команд и составлении из них подвижных инвалидных рот и служащих инвалидных команд»³⁰. Все состоящие в ротах и командах инвалиды отныне назывались военными инвалидами, они разделялись на три рода: подвижные, служащие и неспособные. Первые составили 35 рот, из которых 18 распределись в армию для обслуживания госпиталей. Неспособные инвалиды содержатся по правилам, установленным в 1764 г., живут на обывательских квартирах, но в течение трех лет обязываются поселиться в отведенных им местах. На обзаведение они получают от казны 50 рублей единовременно, им выделяются земли под постройку дома и для огорода. Они распределяются по уездным городам. Из служащих инвалидов в тех же городах формировались команды в составе двух обер-офицеров (один из них командир), пяти унтер-офицеров, 40 рядовых и одного барабанщика. Они подчинялись командиру гарнизонного батальона, исполняя внутреннюю службу в уездах. Указ предусматривал механизм вовлечения инвалидных подразделений в процесс формирования гарнизонных батальонов.

1. Уездные штатные команды присоединялись к губернским ротам, составляя вместе с ними третьи гарнизонные роты при образовании гарнизонных батальонов. Формирование этих подразделений проводилось согласно подробно составленному документу: «Расписание губерниям, сколько какая имеет уездных городов, какие роты и команды поступают на сформирование в них третьих гарнизонных рот, в каких не назначается иметь гарнизонных губернских батальонов и почему и какие штатные команды входят в состав служащих инвалидов». Документ представляет собой большую таблицу, где перечислены 49 губерний с обозначением числа уездов в каждой (всего по нашим подсчетам 346) и указаны все или частично находящиеся в уездах штатные команды, которые поступают на формирование гарнизонных рот в губернских городах.

2. Инвалидные роты и команды распределялись по назначению согласно «Расписанию инвалидным ротам и командам, где какая должна оставаться или куда имеет следовать на составление подвижных и служащих инвалидных команд и губернских гарнизонных батальонов»³¹. По этому документу из 87 инвалидных рот составлялись 18 подвижных инвалидных рот и 23 команды, а остальные были употреблены на комплектование губернских гарнизонных батальонов. Подвижные инвалидные роты были укомплектованы и оставлены: при гвардейских полках – четыре роты, в Гатчине – две роты, в Павловске – одна рота, в Свеаборге – одна рота; при оружейных заводах: Сестрорецком – одна рота, Тульском – одна рота; на фабриках: Екатеринославской – одна рота, Александровской мануфактуре – четыре роты и др.

Конечно, по тому времени это был тщательно продуманный грандиозный проект. Перемещение такого количества рот и команд требовало большой организационной подготовки. Штатные команды выводились из уездных городов и присоединялись к губернским ротам в губернских городах, на их место в уезды направлялись сформированные инвалидные роты; губернские роты, составив вторые роты, соединялись с четвертыми ротами из бывших 52 гарнизонных батальонов (первые три роты которых пошли на формирование 13 полков для армии) для формирования сначала двухротных внутренних полубатальонов (их еще называли гарнизонными на внутреннем положении полубатальонами), наконец, штатные уездные команды, соединившись в губернских городах, составили третьи роты, которые вливались в полубатальоны, превращая их, тем самым, в трехротные батальоны.

Организацией всех этих мероприятий занимались военное ведомство, Министерство полиции и в определенном отношении МВД, губернаторы, генерал-губернаторы, Министерство финансов, Государственный совет.

Таким образом, указы от 16 и 17 января, 14, 27 и 29 марта, а также апрельский 1811 г. подготовили почву для радикального решения проблемы о новой постановке всего дела внутренней службы в империи. Разумеется, реализация императорских решений заняла определенное время, формирования и переформирования продолжались в течение 1811 и 1812 гг. Иногда при этом сталкивались, с одной стороны, не безграничные финансовые возможности государства, с другой, – стремление сохранить и даже усилить военную охрану производств, дворцов. Например, для охраны дворцов еще при Екатерине II была создана особая из отставных военнослужащих команда, под названием «Отряд дворцовых домов» в С.-Петербурге; в Москве для охраны Кремля содержалась особая рота, которую Павел I заменил инвалидной командой. Между тем, как видно из справки главноначальствующего кремлевской экспедицией д.т.с. сенатора Валуева от 4 мая 1811 г., для охраны Кремля требовалось 136 человек (46 постов)³².

Возник тогда же вопрос о необходимости охраны Павловской казенной суконной фабрики, поскольку было велено снять предназначенную для этой цели инвалидную роту. Возглавлявший кригс-комиссариат генерал Татищев обратился по этому поводу к военному министру 23 мая 1811 г. с письмом, в котором утверждал, что фабрика «должна быть оберегаема не иначе как посредством воинской команды, и притом положение самих фабричных и крестьян Павловской волости требует особого надзора»³³ Сокращение инвалидных рот всполошило многих. На имя Александра I поступили письма о необходимости сохранять караулы при Шлиссельбурге, Ораниенбауме, на Ижевском оружейном заводе. В связи с этим государь вынужден был издать повеление: сверх 35 подвижных инвалидных рот иметь еще пять: в Ораниенбауме, в Петергофе и Москве (для караулов при дворцовых строениях и садах), при 2-м кадетском корпусе («для прислуги дворянам военному искусству обучающимся»), при Павловской суконной фабрике и Ижевском оружейном заводе («как для караулов, так и для надзора за мастерами »)³⁴.

Надо сказать, что во всех перечисленных указах и других документах термин «внутренняя стража» употреблен лишь один раз. Спустя полгода он появился в письме от 16 июня 1811 г. военного министра Барклая-де-Толли на имя М.М. Сперанского:

«Милостивый государь мой Михайла Михайлович. С обращением губернских рот и штатных команд в состав губернских батальонов нужно было составить такие правила, которые бы определительно доказывали обязанность сих батальонов в отношении к военному и гражданскому начальству. Правила сии теперь составлены и заключаются в особом положении о внутренней страже и инструкциях командиру губернского батальона, бригадному начальнику и окружному генералу, основанные на видах, предварительно одобренных Государем Императором. Его Императорское Величество, рассмотрев как положение сие, так и инструкции,нашел оные совершенно соответственными той цели, для коей предположено учреждение внутренней стражи, – но как учреждение сие, кроме некоторою (употребления) по части военной, имеет влияние и на часть гражданскую, то Его Императорскому Величеству благоугодно, чтобы положение сие было предварительно прочтено в первом собрании Государственного совета»³⁵.

В создании внутренней стражи были заинтересованы три ведомства: Военное министерство, министерства полиции и внутренних дел. Первое имело все основания, чтобы управление всеми существующими и проектируемыми воинскими формированиями было сконцентрировано в его руках. В то время (да и в последующее) армия часто использовалась для обеспечения внутренней безопасности. Опыт в этом отношении накопился немалый. МВД, передавшее часть своих функций Министерству полиции, отнеслось к передаче губернских рот и штатных команд военному ведомству спокойно. Права губернатора и городничих по части вызова в случае необходимости воинских команд не ущемлялись. Иную позицию занимало Министерство полиции. Министр А.Д. Балашов хотел сохранить власть не только в отношении полицейских сил, но и предназначенных для выполнения полицейских задач воинских подразделений. Он высказал свое мнение на заседании Государственного совета, вступив даже поэтому поводу и дискуссию с императором.

23 июня 1811 г. на общем собрании этого учреждения состоялось слушание и обсуждение Положения для внутренней стражи и приложенных к ней инструкций³⁶. Мы располагаем интересным свидетельством того, как происходило это обсуждение. Вот что пишет о данном событии в своих «Записках» граф Комаровский:

«С начала последнего образования Государственного совета и учреждения Комитета министерств Государь председательствовал сам всегда, как в Совете, так и в Комитете министерств (правильно Комитет министров. – С.Ш.). Когда внесено было в Совет Положение о внутренней страже, Император приказал прочесть оное и сам объяснил выгоды сего учреждения, опорочивая прежнее постановление о губернских и уездных штатных командах тем, что они, будучи составлены из воинских нижних чинов, подчиняются статским чиновникам, как-то: губернаторам и городничим, и что те нижние чины беспрестанно употребляются в партикулярные работы вместо отправления их служебных обязанностей; что в команды сии офицеры употребляются… с гражданскими чинами; что вообще в тех командах нижние чины имеют только звание солдата, а потому, чтобы сии команды, войдя в состав внутренней стражи, получили образование, соответствующее их предназначению, они должны зависеть от Военного министерства. На сие Балашов, бывший уже министром полиции, просил и получил позволение объяснить свое мнение. Он старался доказать, что местное гражданское начальство, лишась способа действовать по своему усмотрению, часто пропуская нимало времени, военною силою, не будет в состоянии отвратить могущие возникнуть важные беспорядки и сохранить спокойствие и тишину между обывателями, столь необходимые в благоустроенном государстве; что, по его мнению, внутренняя стража должна быть под непосредственным распоряжением местного гражданского начальства. Сие мнение министра полиции, как известно, оставлено без уважения. Однако же прение по сему предмету между Государем и Балашовым, как говорили, продолжалось довольно долго, и сие заседание имело что-то конституционное.

Главный предмет учреждения внутренней стражи состоял в том, чтобы при батальонах оной формируемы были рекруты, чтобы посредством оной препровождались в случае войны пленные, чтобы конвоированы были рекрутские партии с места набора в назначенное рекрутское депо, куда прикомандированы должны быть офицеры из внутренней стражи. На сии потребности прежде отряжались команды при офицерах из действующих войск; при самих рекрутских наборах находились прежде штаб-офицеры из армейских полков, которые должны были заменены быть штаб-офицерами из внутренней стражи. Пересылка арестантов всякого рода прежде возлагаема была на обывателей, – повинность самая отяготительная, особливо в рабочую пору, – а, сверх того, за упуски на пути арестанта сии несчастные подвергались тюремному заключению и часто невинному наказанию; названная повинность также вошла в обязанность внутренней стражи»³⁷.

При рассмотрении инструкций Государственный совет счел необходимым внести одно изменение в отношении прерогативы командира губернского батальона в части осмотров проходивших через губернию военных транспортов (чтобы избежать задержку движения, эта обязанность снята и заменена на право получать информацию о маршруте с докладом об этом по команде). Под постановлением Государственного совета о внутренней страже стоят Подписи графа Румянцева, князя А. Голицына, Н. Мордвинова, С. Вязьмитинова, Барклая-де-Толли, А. Балашова, графа А. Салтыкова, И. Неплюева и других лиц³⁸.

Обращает на себя внимание, с какой тщательностью готовились документы о внутренней страже, способность императора выслушать мнение министра полиции, так же как и возможность последнего его высказывать и отстаивать. Уже после принятия решения Государственного совета и подписания его, император направил министру полиции А.Д. Балашову письмо, в котором предлагает немедленно доставить его «всем начальникам губерний для надлежащего исполнения». Далее следует обоснование принятого решения, предназначенное уже для самих губернаторов:

«Основания сего Нашего установления состоят в следующем: давно замечены были неудобства прежней стражи, из губернских и штатных команд состоявшей. По недостатку воинского образования и неопределительности ее обязанностей не могла она выполнять всего внутреннего служения в надлежащей исправности и даже часто была употребляема противно ее назначению. Между тем, содержание оной стоило важных сумм, а большая часть ее служения отправлялась обывателями. Положение ныне для внутренней стражи изданное определяет с точностью все те случаи, в коих губернское начальство может располагать ею. Формы, в которых должно оно требовать значущих оной отрядов, не могут стеснить его действий, ибо и в прежнем порядке не было оно вправе располагать воинскими командами иначе, как в известных формах, но команды сии не всегда в губерниях находились. Впрочем, вся цель Положения для внутренней стражи изданного состоит в том, чтобы дать в расположение губернского начальства воинскую силу правильно образованную и соразмерную его надобностям, ограничив ее употребление случаям, в законе предвиденным.

Вы не оставите руководствовать начальников губерний во всем том, что по положению о внутренней страже относится к их исполнению и содействию или может, при введении в действие сего нового учреждения, положить между им и губернским управлением связь, для доброго благоустройства необходимую. Для лучшего же изъяснения начальникам губерний оснований сего установления повелеваю сообщить им с сего указа копии.

В Санкт-Петербурге Июля 3 дни 1811 года. Александр»³⁹.

Итак, 3 июля 1811 г. Положение для внутренней стражи было принято Государственным советом и в тот же день утверждено государем. В манифесте к тексту Положения говорилось: «Указом 16 Генваря сего года предназначено было губернские роты и штатные команды, внутреннюю губернскую стражу составляющие, привести в лучшее устройство. Ныне по окончательном соображении всех предметов, к устройству сему принадлежащих, вняв мнению Государственного совета, признали Мы за благо образование военной внутренней стражи издать в прилагаемом при сем положении ко всеобщему сведению и исполнению. Определив в сем положении состав внутренней стражи и устройство, означив обязанности ее как к военному, так и губернскому начальству, и учредив порядок ее употребления, вместе с тем не оставили Мы к вящему в действии ее совершенству и точности снабдить как главных, так и подчиненных ей начальников подробными инструкциями, а губернские начальства соответствующими тому предписаниями»⁴⁰.

Согласно Положению внутренняя стража состояла из губернских батальонов и команд служащих инвалидов, состав и устройство которых определялись указами от 16 января и 27 марта 1811 г. Положением предусматривалось образование бригад и округов во главе с окружными генералами⁴¹. Подробно перечислены обязанности внутренней стражи. Они подразделялись на обязанности воинские и по отношению к губернскому начальству. Первые определялись как исполнение «порядка служения и повиновения», изложенных в соответствующих инструкциях, главной из которых является «обучение запасных рекрутских депо военной экзерциции и движениям» (т. е. военное обучение рекрутов). Специальные обязанности расписаны с особой тщательностью. Они состояли «в действиях на исполнение закона и приговоров суда, и на охранение, либо восстановление внутреннего порядка», включая: «поимку воров, преследование и истребление разбойников, и рассеяние запрещенных законом скопищ», «усмирение неповиновений и буйств», «поимку беглых, ушедших преступников и дезертиров», борьбу с контрабандой запрещенных к ввозу товаров и «помощь свободному движению внутреннего продовольствия», содействие сбору податей и недоимок, «охранение порядка и спокойствия церковных обрядов всех исповеданий», а также «на ярморках, торгах, народных и церковных празднествах», отправку военнослужащих, просрочивших отпуска, к месту их службы, спасательные действия при стихийных бедствиях (пожарах, разлитии рек и т. п.), «провожание казны», «отряжение нужных часовых к Присутственным местам, тюрьмам и острогам», «принятие и провожание рекрут, преступников, арестантов и пленных». В Положении отдельным параграфом подчеркивалось, что во время службы в карауле, дозоре или целым отрядом в командировке внутренняя стража обязана: «1. брать под стражу и представлять губернскому начальству людей, настигнутых на самом деле в преступлении, буйстве либо насилии противу лица или имущества… 2. захватывать сборища воров и разбойников»⁴².

Таким образом, по мысли законодателя, внутренняя стража представляла собой военную силу, предназначенную для выполнения полицейских функций. Такой она и была. Положение регулировало порядок использования внутренней стражи. Одновременно император утвердил представленные военным министром инструкции главным должностным лицам (окружному генералу, бригадному и батальонному командирам, начальнику уездной инвалидной команды), расписание батальонов, распределенных по бригадам и округам, штат гарнизонного батальона и формы отчетности. Стремление все предусмотреть и регламентировать, казалось, должно было исключить произвол в действиях начальников, способствовать наилучшему исполнению возложенных на них обязанностей. Но на практике жизнь оказывалась полнее и богаче инструкций, сплошь и рядом сказывалось несовершенство законодательства, к тому же подбор должностных лиц – исполнителей этих инструкций – оставлял желать лучшего (в батальонах и командах). Кроме того, оставались не отрегулированными взаимоотношения с полицией и ряд других вопросов. В Положении ничего не говорилось о руководстве внутренней стражи. Должность конкретного лица, отвечающего за этот вид деятельности, не предусматривалась. Почему? Весь пакет документов о внутренней страже готовило военное ведомство. Барклай-де-Толли не без основания считал, что все воинские формирования должны подчиняться Военному министерству. Внутренняя стража становилась посредствующим звеном между гражданскими властями и военным ведомством в области набора, доставки и первоначальной подготовки рекрутов, без чего невозможно осуществить пополнение армии. Для военного министра это было главным. Соглашаясь с двойным подчинением формирований внутренней стражи при несении внутренней службы и выполнении полицейских обязанностей, министр полагал, что данные функции не будут слишком обременительными для военного ведомства, и он сможет возложить руководство всем этим делом на одного из своих дежурных генералов⁴³.

Однако государь рассудил и решил по-иному. Возможно, он не хотел концентрации слишком большой власти в руках военного министра, но нельзя исключать и другие мотивы: например, дать ему сосредоточиться на подготовке армии к надвигающейся войне.

7 июля 1811 г. учреждена должность инспектора внутренней стражи, (он же помощник военного министра) и на этот пост назначен Е.Ф. Комаровский. «Барклай-де-Толли хотел, – вспоминал впоследствии Комаровский, – чтобы я носил звание дежурного при нем генерала по внутренней страже, но государь на сие не согласился, сказав: «Граф Комаровский – мой генерал-адъютант, и я хочу, чтобы он был между мной и вами»⁴⁴.

Это, несомненно, свидетельство значения, которое император придавал внутренней страже. Александр I уделил должное внимание новому формированию. Только во второй половине 1811 г. было издано 14 именных указов, касающихся внутренней стражи⁴⁵. 30 ноября резолюцией императора «Быть по сему» была утверждена Инструкция инспектору внутренней стражи, согласно которой все окружные генералы непосредственно подчиняются последнему и все донесения о состоянии и действиях внутренней стражи, «о коих в инструкциях (имеется в виду ранее изданная Инструкция окружному генералу – С.Ш.) предписано, чтобы доносить военному министру, доходят к нему чрез инспектора»; последний должен все знать о состоянии внутренней стражи, «исправности вооружения и продовольствия и благовременно упреждать всякие недостатки». С высочайшего утверждения (по докладам военного министра) он должен был производить инспекторские смотры и представлять военному министру для доклада императору сведения о состоянии внутренней стражи, военных госпиталей и военно-сиротских отделений, инспектирование которых также поручалось ему. При инспекторе полагалось иметь: четырех адъютантов, одного обер-аудитора (для разрешения военно-судных дел, которые инспектор утверждал на правах корпусного генерала, а если этих прав оказывалось недостаточно, представлял свое мнение в генерал-аудиторат Военного министерства) и канцелярию, состоящую из одного секретаря и трех канцелярских служителей (содержание канцелярии обходилось в 3,5 тыс. рублей в год, включая 1 тыс. рублей на канцелярские принадлежности)⁴⁶.

Согласно высочайше утвержденному Расписанию губернских батальонов распределение внутренних гарнизонных батальонов и полубатальонов на округа и бригады выглядело следующим образом (табл. 2).

Таким образом, каждый округ охватывал от четырех до восьми губерний. В дальнейшем сфера деятельности внутренней стражи расширилась и географически, и функционально. Полубатальоны, получая третьи роты, становились трехротными батальонами⁴⁸, а некоторые – четырехротными⁴⁹. К октябрю 1811 г. внутренняя стража состояла из 43 батальонов, трех полу батальонов (в том числе 36 не причисленных к округам), включавших 128 рот, 425 команд. Численность ее была следующей: штаб– и обер-офицеров 1444, нижних чинов 34597, нестроевых 910; всего 36 951 человек, некомплект – 8936 человек⁵⁰ (прил. 1 и 2).

Как видно из вышеизложенного, внутренняя стража была создана в силу сложившихся внешних и внутренних обстоятельств, потребовавших принятия важных мер по укреплению охранительной системы государства и усилению армии людскими резервами. Задачи эти решались в комплексе, ввиду угрозы надвигающейся войны. Создание внутренней стражи было исторически обусловлено и диктовалось объективной реальностью, обстановкой в стране накануне Отечественной войны 1812 года.

Реализация идеи образования такого рода формирований стала возможной потому, что в России уже имелась система гарнизонов, несших караульную и конвойную службу, которая явилась базой для объединения с губернскими ротами и уездными командами, выполнявшими аналогичные задачи, но подчиненными гражданским властям и потому находившимися вне сферы влияния военного ведомства. Необходимо было упорядочить службу охраны порядка, централизовать управление ею, внести воинское начало в это дело. Потребовалось создание законодательной базы, проведение большой организаторской работысо стороны Военного министерства, Министерства полиции и МВД. Внутренняя стража создана в результате серии законодательных актов. Процесс ее образования занял полгода.

Таблица 2

Примечание. Гарнизонные полки и батальоны, находившиеся в Москве, Архангельске, Казани, Аренсбурге, Астрахани, а также в Грузии, и на линиях: Кавказской, Оренбургской и в Сибири, оставались в подчинении местных комендантов и военных губернаторов47.