Текст книги "Перекрестные сны"

Отторжение

Касмерт шел к руководителю управления. Шел нехотя. Не любил он вызовов к высокому начальству. Особенно таких, как сегодняшний, когда не знаешь, зачем призвали предстать «пред грозны очи».

Попытка узнать у непосредственного начальства причину внезапного желания шефа увидеться споткнулась о фразу: «Иди, иди, дорогой! Там тебе всё объяснят». Ответ на уточняющий вопрос: «Ну, хотя бы намекни?» (с начальником своего подразделения Касмерт был на «ты») был ещё «информативнее» – милая, но с некоторой ехидцей улыбка и нарочито любезный, с легким поклоном жест руки, указывающий на дверь. Пока ехал в лифте и шел по длинному коридору, Касмерт думал о том, что по тому, как встречает хозяин большого кабинета гостя, можно сразу понять (недаром же ему даны скромные аналитические способности, ха-ха-ха), чего ждать гостю от визита. Вариантов, основных вариантов, было три: первый – не отрывая взгляда от бумаг на столе, шеф бормочет под нос «присаживайтесь» – будет выговор и разнос; второй – окидывает рассеянным взглядом, как бы нехотя откладывает в сторону бумаги и предлагает сесть дружеским тоном – есть вопросы и желание уточнить кое-что важное; третий – сердечная улыбка и «располагайтесь, пожалуйста» – как правило, жди серьезное поручение. Касмерт открыл дверь. Когда шеф, отложив в сторону бумаги и сняв очки, которые всегда задорно сидели у него на кончике носа, чуть поспешнее, чем полагалось, встал ему навстречу и первым протянул руку для приветствия, Касмерт понял, что это четвёртый, неучтённый вариант. Ему приготовили сюрприз.

– Присаживайтесь, Касмерт, присаживайтесь!

Тон и хитрый прищур глаз над очками заставили Касмерта внутренне собраться. По всему чувствовалось, что «сюрприз» обещает быть большим. Очень большим!

– Зная ваше отношение к делам непростым, запутанным и подчас экстремальным – расследование в Йэрсалане три года назад тому пример, – Касмерт с каждой минутой чувствовал, как размер «сюрприза» катастрофически увеличивается, – его до сих пор обсуждают в управлении… – Шеф достал из небольшой стопки бумаг, лежащей перед ним на столе, файл и, протягивая его Касмерту, продолжил: – Ну так вот, зная о том, что вы специалист по всякого рода странным делам, я решил поручить вам одно, на мой взгляд, интересное расследование.

«Всё ясно, – подумал Касмерт, – как минимум, командировка. Как максимум – не два-три дня».

Шеф продолжал сердечно улыбаться. Касмерт тоже улыбался в ответ. А что ему ещё оставалось делать?

– Члены правления одной весьма серьёзной и влиятельной компании обратились к нам с просьбой проанализировать, как они сами уклончиво выразились, нестандартную ситуацию. Думаю, именно вы, Касмерт, сможете справиться с этой, как мне представляется, довольно непростой задачкой.

Шеф встал и вновь протянул руку, теперь уже для прощания. Он даже, казалось, не заметил, что в течение всего этого «разговора» Касмерт не произнёс ни слова…

По дороге домой Касмерт заехал в цветочный магазин и купил букет полевых цветов. «Цветы эти давно уже никто в поле не собирает, – глядя на то, как немолодая милая флористка бережно составляла замысловатый букет, усмехнулся он про себя. – Выращивают их в очень специальных оранжереях, и стоят они ой как недёшево, эти простенькие цветочки». Суэд любила такие скромные на вид, но нескромные по цене цветы. Но цены – не её вина.

Услышав шум подъезжающей машины, всё семейство уже встречало Касмерта в холле.

– О, какие цветы! Какие потрясающие цветы! – Первые фразы, радостно произнесённые Суэд, казалось, не предвещали ничего неприятного. – Касмерт! Дорогой, по какому случаю такая прелесть в руках и такая открытая и добрая улыбка на лице? – Искренность на лице Суэд была неподдельной. – Нет, не говори! Я сама угадаю. Всё же уже четырнадцать лет за следователем-аналитиком замужем. День рождения у меня уже был. Так?

– Так…

– День свадьбы…

– Через месяц. – Касмерт по инерции продолжал улыбаться, но чувствовал, что, может даже, уже и не стоит этого делать.

– Ага, ты и это помнишь. Это радует. Так по какому же случаю цветы? Я думаю, ты приготовил какой-то потрясающий сюрприз. – Суэд всё ещё улыбалась. – Я догадалась. Командировка! Держи свои цветы! – Она сунула букет ему в руку. – Сам поставишь их в воду, а я пойду рубашки гладить. Моя худшая привычка, унаследованная от твоей любимой тёщи, – гладить мужу рубашки, когда нервничаешь!

Суэд развернулась и пошла на кухню. Дочь и сын, уже достаточно взрослые для того, чтобы понять, что мама сердится на папу, тоже отправились по своим комнатам…

– В конце концов, не только мне одному «сюрпризы» сегодня огребать. Господь велел делиться, – пробурчал чуть слышно Касмерт вслед обиженным на него домочадцам…

* * *

«Внимание, отторжение! Внимание, отторжение! Время – одиннадцать часов сорок минут. Просим всех сотрудников компании незамедлительно занять свои рабочие места. В одиннадцать часов пятьдесят минут произойдет отторжение. До этого времени разрешается делать новые ставки или изменять прежние. В течение десяти минут после отторжения, до двенадцати часов, все сотрудники компании должны находиться на своих рабочих местах. Просим соблюдать тишину в течение ближайших двадцати минут. Как обычно, в двенадцать часов обеденный перерыв».

Равнодушный механический голос транслировал это сообщение по всем помещениям компании. Бегущая строка на мониторах, установленных в кабинетах, коридорах, лифтах и буфетах, дублировала информацию о предстоящем событии.

Офис компании «Терс» являл собой воплощение самой дерзкой мысли современной архитектуры и невероятного мастерства и опыта, накопленных в градостроительстве. Двадцатишестиэтажное здание напоминало огромную перевёрнутую трапецию с невероятно большой верхней частью и очень маленькой нижней, у основания. Такая форма разительно отличала его от других небоскрёбов города. С каждым последующим этажом здание расширялось настолько, что казалось, оно не должно было простоять и дня. Однако устойчивость строения была незыблема, как и репутация самой компании.

Архитекторы и строители с такой точностью произвели все расчеты и работы по возведению небоскрёба, что даже при сильнейшем землетрясении махина «Терса» устояла бы. Из-за такой довольно необычной конструкции смотревшему издалека здание напоминало немного приподнятую и парящую низко над землёй перевернутую, что называется, с ног на голову ступенчатую пирамиду ацтеков.

В своеобразной архитектуре этого здания был ещё один элемент, привлекающий особое внимание. Начиная с семнадцатого этажа, по внешней стороне «трапеции» располагались совершенно прозрачные кабинеты-капсулы примерно по двадцать квадратных метров каждый. Размещены они были как бы по спирали, опоясывающей строение, таким образом, что капсула, находящаяся этажом ниже, не оказывалась под верхней и не перекрывала свободный доступ к земле для той, что находилась этажом выше.

Каждый такой кабинет располагался на прочной Г-образной платформе, которая при помощи сложной системы электромагнитов надежно, «намертво», крепилась к зданию. Попасть в капсулу можно было по короткому, всего в два шага, мостику-переходу, пройдя через небольшой тамбур, который образовался между двумя дверьми – дверью из основного здания и дверью самого прозрачного кабинета. Счастливыми хозяевами этих очень необычных кабинетов были исключительно ведущие специалисты компании. Их так и называли между собой все остальные служащие – «ведущие». Именно они каждое утро, проходя между рядами столов рядовых работников, чинно шли к дверям, которые вели к мостикам-переходам. Открыв двери, они так же важно и с чувством собственного достоинства занимали свои рабочие места. Право занимать эти кабинеты гарантировало им высокую зарплату и массу привилегий, одной из которых и было так называемое отторжение…

Платформы, на которых крепились прозрачные капсулы, состояли из двух частей, образуя прямой угол. Одна сторона угла крепилась к стене здания, на другой стояла прозрачная капсула-кабинет. По сигналу, поступающему из главного компьютера, на нижней части платформы «отстёгивались» электромагнитные замки, и прозрачный кабинет падал вниз… отторгался. Падение было беззвучным, но при отхождении нижнего сегмента платформы раздавался крайне неприятный скрежет, который, усиленный специально установленными микрофонами, разносился по всему зданию. Так было задумано проектировщиками. Кроме того, все платформы начинали вибрировать, передавая эту вибрацию кабинетам, которые на них крепились, что вызывало легкое, но ощутимое колебание всего здания-монстра. Была ещё одна «выдумка», которая тоже должна была работать на усиление впечатления от момента, – неприятный звук прогоняемого по тонким трубам воздуха. Трубы проходили внутри стен всех помещений здания. Специальные воздухонасосы включались сразу же после того, как кабинет-капсула отрывался от стены.

Таких кабинетов было тридцать. Во время отторжения отделялся только один кабинет-капсула и летел к земле. Все ведущие сотрудники, услышав объявление о предстоящем отторжении, обязаны были занять свои рабочие места, как, впрочем, и остальные работники компании. Ровно в одиннадцать пятьдесят во всех помещениях здания компании «Терс» отключался свет и на всех окнах автоматически опускались плотные жалюзи. В полумраке кабинетов люди смотрели на мониторы, наблюдая за тем, как прозрачный кабинет вместе с его хозяином летит вниз. Никто из ведущих сотрудников не знал, кто из них будет отторгнут. Все должны были сидеть на рабочем месте до полудня. К этому времени, началу обеденного перерыва, отторжение уже свершалось, и все могли проверить выигрыш на своеобразном тотализаторе и спокойно отправиться на ланч…

Первая встреча Касмерта с главой компании «Терс». Впечатление от отторжения

– Ну как вам наше отторжение? На прошлой неделе вас ещё здесь не было. Однако думаю, что воспроизведение записи того рабочего дня на тренажёре-имитаторе можно сравнить с путешествием в прошлое. Наши инженеры под руководством своего гениального начальника, который разработал основной прибор, творят чудеса. Уверен абсолютно, что им удалось максимально достоверно переместить вас в тот день, когда случилось последнее отторжение. А знаете, как наши ребята добиваются этого? – Говорящий был явно в восторженном настроении. – Они произвольно выбирают работника «Терс», который во время отторжения находился здесь и стал свидетелем этого события, как и все остальные сотрудники компании. Их хитроумный прибор, размером с небольшой планшет, синхронизированный со смарт-часами на руке испытуемого, фиксирует и записывает множество параметров состояния участника эксперимента в течение всего дня. А вам в момент демонстрации воспроизведения записи кажется, что в тот день именно вы находились в нашем здании. Прибор настраивают на синхронизацию с вашими часами, и он передаёт вашему мозгу все, что делал и чувствовал наш сотрудник. При этом вы остаетесь самим собой, хотя полностью уподобляетесь (может быть, это не совсем точное определение) другому человеку. Ваш стресс и ваше эмоциональное состояние – тревога или, может быть, даже испуг – это результат именно вашей реакции на происходящее отторжение, свидетелем которого становитесь уже вы. Видите, каких высот достигли технологии! Как говорит мой давний друг Архак, скоро все роботы-машины научатся имитировать друг друга.

Господин Илк, глава компании «Терс», с явным удовольствием и не без гордости вводил Касмерта в курс дела. Именно господин Илк, согласовав предварительно своё решение с советом директоров, пригласил следователя-аналитика изучить причину участившихся случаев отторжения. Они встретились через неделю после того, как произошло последнее.

– Да, вы правы, – ответил Касмерт, – чувство неприятное. Очень. Когда включили запись того дня, у меня возникла абсолютная иллюзия того, что я действительно один из ваших работников, находящийся в здании компании. Я вел себя как обычный сотрудник и, соответственно, испытал двойной шок. С одной стороны, было необычно чувствовать себя сразу в двух местах и в двух временах – сегодня и неделю назад. С другой – невероятное чувство ирреальности во время самого процесса. Весь офис трясется. Не слишком сильно, однако в таком массивном здании даже малейшие колебания не кажутся безопасными. Казалось, что оно вот-вот рухнет. А еще жуткий шум и падение прозрачного кабинета. На мониторах было видно, как все ведущие работники продолжают сидеть в своих рабочих креслах. Очень неприятно. Трудно представить себе, как люди все это выдерживают. Я имею в виду обычных сотрудников. С ведущими как раз всё понятно: они люди неординарные, поэтому и были назначены на ключевые посты. В целом обстановка сюрреалистическая, – заметил Касмерт, – и я бы никогда не захотел тут и так работать.

– Никогда не говорите «никогда», потому что никто не знает, как могут повернуться события. Вы ведь уже с сегодняшнего дня наш сотрудник – консультант отдела практической психологии, – не скрывая иронии, заметил Илк.

Тон собеседника Касмерту не очень понравился, поэтому он чуть тверже, чем требовалось, решил сразу прояснить ситуацию:

– Думаю, что это была шутка. Я веду расследование в вашей компании по заданию моего начальства. А в наше управление вы обратились сами. Я прошел какой-то странный тест, принял участие в этом малоприятном эксперименте «имитации» и подписал бумаги по вашей просьбе только ради того, чтобы мой прием на работу выглядел правдоподобно. В своем письме вы объясняли, что мое прикрытие должностью сотрудника вашей компании пойдет на пользу следствию. А лично у меня совершенно нет никакого желания работать в компании, применяющей столь, мягко говоря, жесткую кадровую политику.

– Да что вы? Конечно же я пошутил. Просто, во-первых, я уверен, что в роли сотрудника нашей компании вы добьетесь положительных результатов в своём расследовании. Поэтому мы, признаюсь, намеренно и продемонстрировали вам эмоциональное состояние, которое испытывают сотрудники во время отторжений. Эта даже трудно назвать демонстрацией. Вы это пережили. Это что-то вроде прививки. Во-вторых, немногие, поверьте, очень немногие способны пройти наши тесты. Они составлены АСИУТ – автоматизированной системой интеллектуального управления «Терс». А эту чрезвычайно умную дамочку не проведешь. Вы даже не представляете, как много людей в нашем городе хотели бы пройти эти тесты, чтобы работать у нас. Так что в любом случае добро пожаловать в нашу дружную семью. С вашими знаниями вы можете, ну, если вдруг захотите, – Илк улыбнулся, – добиться и в «Терс» высоких должностей.

Касмерт был несколько озадачен. «Видимо, долгие годы работы в такой „интересной“ компании не могли пройти бесследно. Этот Илк либо циник, либо не совсем психически здоров», – подумал он.

В течение всего разговора Илк постоянно перебирал в руках четки. Четки были необычные. Насколько мог заметить Касмерт, стараясь по возможности незаметно их рассмотреть, выполненные из серебра и благородной слоновой кости, сработаны умелым ювелиром они были безусловно давно. Очень давно. Видимо, даже не в прошлом веке. На довольно крупных бусинах продолговатой формы до сих пор кое-где можно было заметить следы изящной, но почти стертой гравировки. «Интересно, скольким людям они служили, в скольких странах побывали, сколько языков они знают, о чем слышали, что видели?» – Касмерт слегка отвлёкся, но, услышав слово «сюрреализм», вновь вернулся в разговор.

– А насчёт сюрреализма нашей ситуации, я вам так скажу. Мы воспринимаем это почти как должное. У наших сотрудников нет естественного для прочих неприятия жестокости события. Оно длится несколько минут. Кроме того, рядовые работники и менеджеры среднего звена где-то даже с нетерпением ждут очередного отторжения.

Касмерт с нескрываемым удивлением, смешанным с возмущением, взглянул на Илка и спросил:

– Это почему же?

– Потому что, как это ни покажется странным, они рады каждому отторжению и этого не скрывают. Не думаю, что среди сотрудников вы найдете тех, кто долго переживал бы за гибель коллеги. Да, они испытывают стресс, но не из-за боязни за жизнь другого человека, а из-за самой обстановки во время события, тем более что благодаря отторжению не только появляется вакансия на место ведущего работника, становится реально возможным продвижение на всех уровнях. Запомните словосочетание «ведущий сотрудник». Ради возможности занять этот пост к нам и обращаются люди. За неделю мы можем обанкротить самого серьёзного нашего конкурента. И знаете как? Стоит нам объявить, что «Терс» увеличила количество вакансий, а тест для приема на работу облегчен, как тысячи людей из других компаний прибегут к нам. – Объяснения Илка еще более озадачивали Касмерта, а тот увлеченно продолжал: – Только подумайте – буквально на следующий день сотрудники, которые испытали сильнейший стресс при отторжении ведущего работника, подают заявления для участия в конкурсе, чтобы занять вакантное место. И, представьте себе, заявления подаются в течение первых тридцати минут после начала следующего рабочего дня. Хотя большинство из них уже предварительно подали свои заявки, и в повторной подаче не было необходимости. Я не хочу сказать, что весь персонал непременно жаждет чьей-то смерти. Нет, но они хотят повышения в должности. Отторжение в этом смысле представляет собой отличную возможность.

– Да, возможность более чем отличная, – не удержался от едкого замечания Касмерт.

– А вы напрасно иронизируете, господин Касмерт. Работники всех компаний мечтают так или иначе подняться по карьерной лестнице, но предпринимают такие шаги исподтишка, подсиживая коллег и донося друг на друга. У нас же все на виду. Мы здесь в открытую эксплуатируем человеческую жажду наживы и инстинкт к соперничеству. И нам это удается благодаря практике отторжения. В конце концов, каждый рядовой служащий заслуживает право стать ведущим и занять почетное место в прозрачном кабинете.

– Тем не менее в своем письме вы изъявили желание покончить с отторжением. – Касмерт попытался поймать Илка на противоречии.

– Да-да, вы правы. – Илк ненадолго задумался. – Знаете, применение данной практики для увеличения самоотдачи работников не было особой проблемой как таковой. Проблемой это стало в последний год. Видите ли, раньше отторжений было очень мало. Раз в год или полтора. В самом начале, лет двадцать пять назад, пока не произошло первое отторжение в истории компании «Терс», здесь было даже скучно.

– Скучно?!

«Он точно не совсем в здравом уме», – подумал Касмерт.

– Вот именно! Когда очередной ведущий сотрудник подписывал контракт, то он, естественно, узнавал из 6-го пункта, что любой его серьёзный просчет может повлечь за собой отторжение, если компания понесет большие убытки. И отторжений не было довольно долго. Сотрудникам казалось, что их не будет вообще. Однако все изменилось после первого. Люди поняли всю серьезность намерений администрации. Поняли, что это не игра, не страшилки. Ведущие специалисты стали работать усерднее, выдавали прекрасные результаты, которые шли на пользу компании. Естественно, бывали и просчеты, которые влекли за собой отторжения. Но, как я уже сказал, они случались довольно редко. Я, быть может, и не обратился бы к вам с запросом, если бы в последнее время случаи отторжения не участились. Мне бы очень хотелось, чтобы отторжение, которое вам показали, стало последним в этом году. Однако уверен, что последним оно не будет, – уже несколько эмоционально заключил господин Илк. Он явно ждал реакции собеседника.

Касмерт некоторое время молчал, размышляя, насколько сильно отторжения повлияли на самого Илка в течение долгих лет его работы в компании, и искренен ли он в своих намерениях. «В любом случае, пока что мне нужна информация. Любая. Объективная, субъективная. Какие бы эмоции я ни испытывал, я – следователь, и не должен, по возможности, демонстрировать своё возмущение тому, кто заказал расследование. Илк далеко не прост, поэтому нужно поддержать разговор. Нужно набраться терпения и выслушать всё, что он считает нужным рассказать сегодня. А дальше будет видно».

– Вероятно, вы правы в том, что «прививка» стресса, вызываемого отторжением, поможет мне в расследовании. Поможет почувствовать себя своим среди сотрудников «Терс». Думаю, они увидят во мне обычного коллегу. Во всяком случае, я буду стараться, чтобы это было именно так. Для этого я всё время буду думать о том, – Касмерт уже неприкрыто ехидничал, – как тряслось все здание, оглушал невероятный скрежет, зачем-то усиленный динамиками, и выл этот воздух в трубах внутри стен, да так, что казалось, на тебя вот-вот посыпятся кирпичи…

– Наши инженеры превосходны. – Илк словно не заметил явной насмешки Касмерта. – Со зданием никогда ничего не случится. Да, знаете, мы не разрешаем сотрудникам пользоваться берушами или наушниками, чтобы все смогли в полной мере прочувствовать происходящее. Что же касается самого падения прозрачного офиса, то оно транслируется по всем мониторам компании. В конце концов, наши сотрудники нуждаются в некоторой зрелищности. И вообще, мне кажется, что всё это впечатляет? – неуместно задорно спросил Илк.

Касмерт не представлял, что ему ответить. «Что тут должно впечатлить? Тут скорее можно только ужаснуться! Он спрашивает о впечатлении, словно речь идет не о гибели людей, а об исторической достопримечательности или экзотическом животном. Не получает ли он сам удовольствия от отторжений, от гибели более молодых коллег? Не гордится ли тем, что возглавляемая им компания практикует такое ужасное наказание за ошибки?»

Ему приходилось поддерживать беседу с очень непростым человеком. И поэтому, каким бы странным ни был господин Илк, Касмерт старался не испортить отношений с ним. Во всяком случае, пока старался.

* * *

Сам процесс отторжения и цели, им преследуемые, Илк описал в своем письме в адрес начальства Касмерта. В послании сообщалось, что компания «Терс» была учреждена тремя состоятельными бизнесменами, людьми необычными по характеру, манерам, а также способам ведению бизнеса. Наверное, неординарность их личностей и позволила им стать богатыми. К тому же они имели связи с правительством, что позволяло им проталкивать нужные законопроекты, иногда весьма неоднозначные.

Когда воздвигалось здание компании, многих смущала причудливость сооружения. А когда по завершении строительства начался прием на работу, то выяснилось, что зарплата в «Терс» намного превышает ту, что платят другие работодатели. А самое баснословное жалованье получат сотрудники, которые займут кресла в прозрачных кабинетах.

И действительно, сотрудникам в прозрачных кабинетах стали платить огромные суммы, когда через несколько лет их отобрали из общей массы работников. Им также полагались большие привилегии. Эти сотрудники перестали быть просто работниками. Они либо входили в число ключевых управляющих компании, либо являлись начальниками больших отделов. Кому занимать прозрачный кабинет и получать фантастическую зарплату, определяла Автоматизированная Система Интеллектуального Управления «Терс» – АСИУТ. Она беспристрастно обрабатывала данные работников, желающих занять ключевые позиции, и выделяла среди них лучших, которые своими навыками и способностями должны были принести компании наибольшую прибыль.

Но наряду с фантастическими зарплатами и привилегиями существовала и оборотная сторона этого высокого статуса. Высокопоставленные сотрудники всегда находились на виду. Совершенно прозрачные стены кабинета позволяли всем желающим наблюдать за рабочим днем важной персоны. Иногда в небе у здания компании можно было наблюдать дроны, вертолёты с журналистами, которые вели прямые репортажи о деятельности ведущих сотрудников. Люди в зданиях неподалеку имели возможность рассматривать их кабинеты в бинокли и даже в подзорные трубы.

Администрация «Терс» была совсем не против этого. Наоборот, такая прозрачность поддерживала имидж исключительности компании. Ключевых работников ставили в пример молодым, которые мечтали о хорошей карьере. За работой ведущего сотрудника могли наблюдать и рядовые сотрудники компании, переключив мониторы на специальные каналы. На мониторах было видно, как ведущие в прозрачных кабинетах сидели, выпрямив плечи, писали свои отчеты или читали чужие. А если не делали ни того ни другого, то, видимо, размышляли о каких-то важных задачах. Приходили они на работу, как правило, за час до начала рабочего дня, а покидали свои прозрачные клетки гораздо позже всех остальных.

Но главным отличием ведущих специалистов от остальных была высокая цена, которую они платили за серьёзные просчёты в своей работе. АСИУТ, отбиравшая сотрудников, достойных занимать прозрачные офисы, просчитывала и их ошибки и, в зависимости от суммы ущерба, нанесенного компании, могла принять решение об отторжении. При падении прозрачного кабинета, в котором находился ведущий сотрудник, человек погибал. А вечером того же дня на месте упавшего вниз кабинета устанавливали новый. В следующие три дня АСИУТ находила очередного счастливчика, которому выпадала честь занять почетное и вакантное теперь место.

* * *

– Знаете, господин Касмерт, можете мне не верить, – продолжил разговор Илк, постоянно перебирая тонкими пальцами холёных, никогда не знавших тяжёлой работы рук чётки, – но некоторые даже открыто выражают зависть вдовам или вдовцам отторгнутых, которые становятся обладателями немалого наследства и страховой выплаты, равной трем годовым зарплатам погибшего. Поэтому у нас считается, что быть супругом или супругой ведущего сотрудника – большая удача. Семья такого человека может обеспечить себе безбедное существование на долгие годы.

– А у вас, господин Илк, есть семья? – сам не зная почему, спросил Касмерт.

– Я возглавляю компанию «Терс» уже десять лет, – вздохнул господин Илк. – А до этого двадцать лет находился среди ведущего персонала. Я уже говорил – в те годы отторжение было очень редким событием. Как и другие ведущие сотрудники, я начал всерьез бояться отторжения лишь после первого случая. Только после него нам стало ясно, что отторжения реальны. «А что если отторжение коснётся и меня? А что если это случится сегодня?» – примерно так я думал каждый день. И каждый день в одиннадцать сорок меня бросало в дрожь. Но я никогда ни с кем не делился своими опасениями. Не имел права. Хотя рядовые работники тогда не особенно интересовались отторжением. Это сейчас им хочется побыстрее узнать имя погибшего, чтобы так же быстро перестать думать о нем. Это сейчас жена рядового работника не будет против, чтобы её мужа возвели в статус ведущего и чтобы он сидел в прозрачном кабинете, потому что понимает, какую материальную выгоду получит, несмотря на постоянный страх супруга.

В мои времена дела обстояли по-другому, и поэтому мне не удалось создать семью. Женщина, на которой я хотел жениться, испугалась условий моего трудового контракта, по которому за просчет я должен поплатиться жизнью. Мне повезло – я не погиб и достиг поста главы компании «Терс». После двадцати лет службы в качестве ведущего сотрудника работника переводят на другую должность, на которой отторжение его уже не касается. И сейчас падение вниз мне уже не грозит. И семейное счастье уже тоже: кто выйдет замуж за человека, кому не грозит отторжение? Разве что старость… – Он грустно улыбнулся.

– Тем не менее вы хотите, чтобы компания прекратила эту «полезную» практику? – уже не пытаясь скрыть раздражения, спросил Касмерт.

– Именно так. Я уже сказал, что число отторжений резко увеличилось. Теперь сотрудник не просто дожидается двадцати лет выслуги, чтобы избавить себя от риска быть отторгнутым. Он или она всецело выкладываются ради улучшения показателей деятельности компании и избежания просчета. После некоторого времени пребывания в прозрачном офисе человек перестает думать о престиже своей должности и о привилегиях. Он толком ими и не пользуется – нет ни времени, ни желания. Он думает лишь о том, как сделать так, чтобы не быть отторгнутым.

Вообще-то, я полагаю, что практика платить сотруднику большие деньги и буквально убивать его при нанесении ущерба компании изжила себя. Возросшая частота отторжений может уподобить «Терс» другим, обычным компаниям. Это создаст впечатление, что отторжение – лишь прихоть или самоцель руководства, а не рычаг для улучшения показателей ее деятельности.

– Нелегко идти против начинаний учредителей. Ведь именно они предложили эту новинку, – демонстративно поддержал его Касмерт.

– Да, они. Я уже говорил вам, что сама идея отторжения была предложена учредителями, людьми необычными и со связями. Их угнетала шаблонная система ведения бизнеса, и они решили пойти своим путем. За каждый большой просчет высокопоставленный работник платит своей жизнью. И этот метод принес свои плоды. «Терс» зарабатывает очень большие деньги. С каждым отторжением ее показатели улучшаются. Сотрудники в прозрачных кабинетах увеличивают темп и качество своей работы. После очередного отторжения сотни работников подают заявления, чтобы занять место погибшего сотрудника. Сотни! Это значит, что невзирая на смертельный риск и постоянную тревогу за жизнь ещё есть очень много тех, кто мечтает сидеть в удобном кресле за большим столом в прозрачном кабинете.

– Кстати, не объясните ли подробнее, в чем состоит выгода отторжения, если сотрудник своей ошибкой наносит ущерб компании «Терс», за что платит своей жизнью? – спросил Касмерт.

– Во-первых, от ведущего работника ждут конкретных решений. Драгоценное время не тратится на долгие и бесполезные дискуссии по вопросам, которые можно решить в течение дня или даже часа. Это и делают ведущие сотрудники.

Во-вторых, уровень ущерба от просчета ведущего сотрудника не так уж высок. АСИУТ беспристрастно подсчитывает выгоду от всей деятельности этого человека, затраты на его зарплату и привилегии и соотносит эту сумму с суммой ущерба от его просчета. И только затем решает, быть или не быть отторжению. АСИУТ не позволит, чтобы вторая сумма превысила первую. На самом деле решение об отторжении, принимаемое системой, гарантирует, что компания «Терс» всегда находится в очень выгодном положении от использования труда ведущего сотрудника.

– И все же наличие в трудовых контрактах пункта о том, что человек платит жизнью за ошибку, пусть даже грубую, кажется мне абсурдом, – заметил Касмерт. – И еще хотел спросить: не получается ли, что вы, желая искоренить отторжения, выступаете против системы, введенной учредителями «Терс»?