Текст книги "Грязные игры"

2

– Прошу прощения?

– Вы все правило расслышали, мистер Буркетт. Еще колы?

Грифф продолжал пристально смотреть на собеседника, пока до него наконец не дошел смысл сказанного. По крайней мере, этот чокнутый ублюдок был вежливым хозяином.

– Нет, спасибо.

Спикмен подкатил свое кресло к краю столика, взял пустой стакан Гриффа, отвез его вместе со своим стаканом к бару и поставил их на полочку под раковиной. Он вытер полотенцем гранитную стойку, хотя Грифф видел, что на ее блестящую поверхность де попало ни капли. Потом Спикмен сложил полотенце, аккуратно выровнял его края и продел через укрепленное на стойке кольцо.

Вернувшись к столику, Спикмен сменил подставку под стакан в медном держателе, затем включил задний ход кресла и занял прежнее положение в нескольких футах от кресла Гриффа.

Вежливый и аккуратный, подумал Грифф, наблюдая за всеми этими маневрами.

– Дайте мне знать, если передумаете насчет еще одной порции колы, – сказал Спикмен.

Грифф встал, обогнул кресло и вновь бросил взгляд на Спикмена, пытаясь понять, не заметно ли его безумие издали, затем подошел к окну и посмотрел наружу. Ему требовалось найти опору, убедиться, не провалился ли он в кроличью нору или что-то в этом роде.

Грифф чувствовал себя точно так же, как первые несколько недель в Биг-Спринг, когда он, просыпаясь, несколько секунд не мог понять, где он находится и почему. Ощущения были точно такими же – полная потерянность.

За окнами не было видно никакого Безумного Шляпника.[2]2
  Безумный Шляпник (от англ. Mad Hatter) – по всей видимости, имеется в виду персонаж из книги Л. Кэрролла «Алиса в Стране чудес».


[Закрыть] Все на месте и выглядит абсолютно нормальным – изумрудная трава, вымощенные камнем дорожки, петляющие среди цветочных клумб, и деревья с раскидистыми кронами, отбрасывающие густую тень. Пруд вдалеке. Голубое небо. В небе реактивный самолет заходит на посадку в Далласе.

– Один из наших.

Грифф не слышал, как подъехало кресло Спикмена и вздрогнул, обнаружив его рядом. Это тоже влияние тюрьмы. Становишься нервным. На поле нападающие весом больше трехсот фунтов, скаля зубы за защитными масками и злобно сощурившись, обычно наваливались на него, стремясь толкнуть как можно больнее. Но он ждал их и был готов к атаке.

В тюрьме с наименее строгим режимом, где его соседями были «беловоротничковые» преступники, он оставался «на взводе» двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Там ты всегда должен быть начеку – это может стоить тебе жизни.

Неожиданности – вот чего он не любил больше всего.

– Из Нэшвила, – Спикмен следил взглядом за самолетом. – Должен приземлиться в семь ноль семь. – Он посмотрел на наручные часы. – Точно по расписанию.

Грифф пристально рассматривал его несколько секунд:

– Черт возьми, вы выглядите абсолютно нормальным.

– Вы сомневаетесь, в своем ли я уме?

– Немного.

– Почему?

– Ну, для начала, на мне не написано, что я банк спермы.

– Не та работа, что вы думали? – улыбнулся Спикмен.

– В общем, нет, – Грифф бросил взгляд на свои часы. – Послушайте, у меня есть кое-какие планы на вечер. Встретиться с друзьями. – Разумеется, никакой встречи не было. И друзей тоже. Но ничего лучшего он не придумал. – Мне нужно идти, чтобы не опоздать.

Похоже, Спикмен понял, что он лжет.

– Прежде чем отклонить мое предложение, – сказал он, – по крайней мере, выслушайте меня.

Он протянул руку, как будто хотел коснуться руки Гриффа. Грифф невольно дернулся, и Спикмен не мог этого не заметить. Он взглянул на Гриффа с явным удивлением и убрал руку, не успев притронуться к собеседнику.

– Простите, – пробормотал Грифф.

– Это инвалидное кресло, – спокойно произнес Спикмен. – Некоторых людей оно отпугивает. Нечто вроде болезни или плохой приметы.

– Это не так. Совсем не так. Это… Послушайте, мне кажется, мы закончили. Я пойду.

– Пожалуйста, не уходите сейчас, Грифф. Вы не возражаете, если я буду называть вас Грифф? Полагаю, это подходящий момент, чтобы отбросить формальности, а?

Глаза Спикмена отражали яркий свет, льющийся из окон. Ясные, умные глаза. Ни следа безумия или диковатого блеска, выдающего душевное расстройство. Интересно, знает ли об этом миссис Спикмен, подумал Грифф. Если эта миссис Спикмен вообще существует, черт бы ее побрал. Болезненная аккуратность миллионера вполне могла сочетаться с бредом.

Грифф ничего не ответил на предложение отбросить формальности, и улыбка Спикмена сменилась выражением разочарования.

– По крайней мере, задержитесь, пока я не сделаю свой ход. Будет обидно, если все мои репетиции пропадут зря. – На его губах снова мелькнула улыбка. – Пожалуйста.

Борясь с сильным желанием как можно скорее убраться отсюда подальше и одновременно испытывая вину за то, что не сумел скрыть неприязнь, Грифф вернулся к креслу и сел. Устраиваясь на подушках, он заметил, что рубашка на спине промокла от нервного пота. Как только позволят правила приличия, он тут же распрощается.

– Я не могу зачать ребенка. Никаким способом, – возобновил разговор Спикмен. Он помолчал, как бы подчеркивая значение сказанного. – Если бы у меня была сперма, – тихо добавил он, – мы бы не сидели здесь и не беседовали.

Грифф тоже был бы рад, если бы этого разговора не было. Не так-то легко смотреть в глаза человеку, который признается, что он больше не мужчина.

– Ладно. Значит, вам нужен донор.

– Вы упоминали банк спермы.

Грифф коротко кивнул.

– Мою жену зовут Лаура. Мы с ней не хотим идти этим путем.

– Почему нет? По большей части это достойные, надежные заведения, ведь так? Они проверяют доноров. И все такое.

Грифф почти ничего не знал о банках спермы, и его не очень интересовало, как они работают. Он думал о том, что случилось со Спикменом и почему он оказался в инвалидном кресле. Он всегда был парализован или это произошло недавно? Может, он подхватил какую-то болезнь, которая делает человека инвалидом? Или упал с лошади?

– Когда мужчина не в состоянии зачать ребенка, как в моем случае, – сказал Спикмен, – супружеские пары используют донорскую сперму. Как правило, успешно.

Вероятно, он не стеснялся и не смущался своего состояния, и Грифф отдавал ему должное. Если бы он сам оказался на месте Спикмена и ему понадобился бы кто-то вроде Мануэло, чтобы «ухаживать» за ним, вряд ли он смог бы спокойно примириться со своим состоянием. Он был уверен, что не смог бы говорить об этом так свободно, особенно с посторонним мужчиной. Или Спикмен просто сдался?

– Мы с Лаурой очень хотим ребенка, Грифф, – сказал он.

– Угу, – кивнул Грифф, не зная, что еще сказать.

– И мы хотим, чтобы наш ребенок был внешне похож на меня.

– Понятно.

Спикмен покачал головой, как будто Грифф не понимает его.

– Мы хотим, чтобы все думали, что это мой ребенок.

– Отлично, – сказал Грифф, но в его ответе слышались вопросительные нотки.

– Это для нас очень важно. Жизненно важно, фактически обязательно! – Спикмен поднял указательный палец, как политик, намеревающийся сделать самое важное заявление в своей компании. – Никто не должен сомневаться, что я отец ребенка.

– Я никому не скажу, – Грифф пожал плечами.

– Превосходно, – Спикмен расслабился и улыбнулся. – Мы платим вам и за скромность, а не только за… помощь.

Грифф негромко рассмеялся и поднял вверх ладони:

– Погодите. Когда я говорил, что никому не скажу, то имел в виду этот разговор, а не что-то иное. На самом деле мне больше ничего не нужно знать. Давайте считать это… собеседование законченным, ладно? У вас останется ваша сотня тысяч баксов, а у меня моя сперма, а эта встреча будет нашим маленьким секретом.

Он уже почти встал с кресла, когда услышал слова Спикмена:

– Полмиллиона. Полмиллиона долларов, когда Лаура забеременеет.

Застигнутый в движении, Грифф понял, что ему легче сесть, чем встать. Он тяжело опустился в кресло и с изумлением уставился на Спикмена.

– Вы меня разыгрываете.

– Уверяю вас, нет.

– Полмиллиона?

– У вас голубые глаза, светлые волосы, как и у меня. Теперь в это трудно поверить, но я выше средних пяти футов одиннадцати дюймов. У нас с вами похожий генотип. Достаточно похожий, чтобы ребенок, которого вы поможете зачать, сошел за моего.

Мысли в голове Гриффа проносились с такой скоростью, что он никак не мог уцепиться хотя бы за одну из них. Он думал о деньгах, а Спикмен говорил о генах.

– Банки спермы ведут записи, – Грифф сделал рукой жест, как будто листает книгу. – Вы можете просмотреть их и найти того, кто вам подходит. Выберете цвет глаз, цвет волос, рост. И все такое.

– Я не покупаю ничего, что не вижу собственными глазами, Грифф. Я не делаю заказов по каталогу. И уж точно не выбираю вслепую моего ребенка и наследника. Кроме того, там есть риск раскрытия тайны.

– Эти записи держатся в секрете, – возразил Грифф.

– Вероятно.

Грифф подумал о воротах с бестелесным голосом и высокой стене, окружающей виллу. Вероятно, этот парень одержим секретностью. Как и чистотой. Психолог в Биг-Спринг многое бы отдал за то, чтобы понаблюдать, с какой тщательностью Спикмен убирал стаканы, складывал полотенце и менял подставку.

Невольно заинтересовавшись, Грифф снова пристально посмотрел на миллионера.

– И как это будет выглядеть? Я иду в кабинет врача, спускаю в банку и…

– Никакого кабинета. Если Лауру оплодотворят в кабинете врача, пойдут разговоры.

– А кто проболтается?

– Медицинский персонал. Ее могут увидеть другие пациенты. Люди любят поговорить. Особенно о знаменитостях.

– Я уже не знаменитость.

– Я имел в виду Лауру и себя, – тихо засмеялся Спикмен. – Но ваше участие в этом деле, вне всякого сомнения, добавит остроты и к без того пикантным слухам. Слишком соблазнительно даже для людей, связанных профессиональной клятвой.

– Ладно, я не пойду в кабинет врача вместе с вами. Вы можете взять мое семя и выдать его за свое. Кто об этом узнает?

– Вы не понимаете, Грифф. Это все оставляет место для домыслов. Мое состояние очевидно. Сперма, которую я принесу как свою, может принадлежать чистильщику бассейна. Носильщику в аэропорту. Кому угодно. – Он покачал головой. – В этом деле мы весьма щепетильны. Никаких медсестер, никаких болтливых регистраторов, никаких кабинетов, доступных для публики. Ничего.

– Тогда где? Здесь? – Грифф представил, как берет порнографический журнал и картонный стаканчик для анализов и отправляется в одну из ванн особняка, а молчаливый слуга стоит за дверью и ждет, пока он закончит и передаст образец.

Ничего не выйдет, Хосе. Или, скорее: Ничего не выйдет, Мануэло.

А полмиллиона баксов?

У каждого человека есть цена. Он доказал это на своем примере. За пять лет его цена значительно снизилась, но если Спикмен хочет заплатить ему пятьсот тысяч баксов за то, что он бесплатно делал на протяжении пяти лет, он не позволит, чтобы глупая стыдливость помешала этому.

Он заработает шестьсот тысяч долларов, считая «премию при подписании». Спикмены получат ребенка, которого они так хотят. Это взаимовыгодная сделка, и в ней нет ничего противозаконного.

– Наверное, вы захотите, чтобы я прошел медосмотр, – сказал он. – В конце концов, в тюрьме у меня мог быть любовник, и я мог заразиться ВИЧ.

– Глубоко сомневаюсь, – сухо ответил Спикмен. – Но в любом случае я потребую от вас пройти медицинский осмотр и принести медицинскую справку, подписанную врачом. Можете сказать, что это для получения страховки.

Все это по-прежнему выглядело слишком просто. Грифф гадал, что же он пропустил. Где ловушка?

– А что, если она не забеременеет? Я должен буду вернуть первые сто тысяч баксов?

– Нет, – ответил Спикмен. – Они останутся вашими.

– Послушайте, если она не забеременеет, это не обязательно будет моя вина. Ваша жена может оказаться бесплодной.

– Кто заключал ваш контракт с «Ковбоями»?

– Что? Мой бывший агент. А в чем дело?

– Один совет, Грифф. Во время деловых переговоров, добившись уступки по какому-то вопросу, забудьте о нем. Больше не упоминайте его. Я уже согласился, чтобы первые сто тысяч остались у вас.

– Ладно, – в программе подготовки к освобождению этого не было.

Грифф все еще колебался. Он прикидывал, какие у него еще есть варианты, и пришел к выводу, что по-прежнему единственная альтернатива – это отказаться и уйти, не заработав огромных денег. Но для этого нужно быть чокнутым, таким же чокнутым, как Спикмен и его жена.

Он пожал плечами, стараясь, чтобы его жест выглядел небрежным.

– Если это все, что требуется, то мы договорились. Хотя нет, одно условие. Я хочу сделать это один, у себя в ванной. Врач должен приехать ко мне и забрать это дело. Думаю, вы можете заморозить образцы, так что я могу сделать несколько порций одним махом, – он засмеялся невольному каламбуру. – Если так можно выразиться.

Спикмен тоже улыбнулся, но затем серьезно сказал:

– Никакого врача не будет, Грифф.

Грифф удивленно уставился на Спикмена. Только он решил, что дело в шляпе, как тот нанес ему неожиданный удар, как защитник, который появляется с невидимой стороны и сбивает с ног.

– Что значит – не будет врача? Кто… – он слегка дернул головой, – поместит это туда, куда следует?

– Вы, – спокойно ответил Спикмен. – Прошу прощения, что не прояснил это с самого начала. Я настаиваю на том, чтобы мой ребенок был зачат естественным путем. Так, как установлено Господом.

Грифф изумленно смотрел на него в течение нескольких секунд, а затем засмеялся. Либо его ловко разыгрывали, либо у Спикмена совсем съехала крыша.

Никому из знакомых Гриффа не пришла бы в голову такая замысловатая шутка.

Нет, он был готов поклясться, что Спикмен не просто эксцентричный миллионер, помешанный на чистоте, – у него с головой явно не все в порядке.

В любом случае все это пустая трата времени, и его терпению пришел конец.

– Моя работа состоит в том, чтобы трахнуть вашу жену? – грубо спросил он.

Спикмен поморщился.

– Я допускаю вульгарные выражения, особенно…

– Давайте начистоту, ладно? Вы нанимаете меня на роль жеребца. Суть в этом, правда?

– Суть? Да, – после некоторого колебания согласился Спикмен.

– И за полмиллиона, наверное, вы хотите на это посмотреть?

– Это оскорбительно. Грифф. Для меня. И, конечно, для Лауры.

– Ну ладно… – он не извинился. – А как насчет нее, она знает о вашем плане?

– Разумеется.

– Ха. И что она об этом думает?

Спикмен подъехал на своем кресле к краю стола, где в зарядном устройстве стоял радиотелефон.

– Можете спросить у нее сами.

3

Наверху, в своем домашнем кабинете Лаура Спикмен посмотрела на часы, стоявшие на письменном столе. С момента приезда Гриффа Буркетта прошло всего полчаса. Он пунктуален. Это должно было явно понравиться Фостеру. Но какое впечатление он произвел в остальном – хорошее или плохое?

Все эти тридцать минут она читала новый трудовой договор для бортпроводников, предложенный профсоюзом, но ничего не запомнила. Бросив делать вид, что работает, она встала из-за стола и начала ходить по кабинету. Это была светлая и просторная комната. Шторы на окнах, ковер на полу, потолочный бордюр. О том, что это все же кабинет, говорили письменный стол и компьютер, встроенный в старинный французский шкаф трехметровой высоты.

Что говорят там, в библиотеке? Неизвестность сводила ее с ума, но Фостер настоял, что встречаться с Буркеттом будет один.

– Позволь мне самому прощупать почву, – сказал он. – Как только я пойму, что он собой представляет, то приглашу тебя присоединиться к нам.

– А если ты поймешь, что это не то, что он не подходит, что тогда?

– Тогда я распрощаюсь с ним, и ты будешь избавлена от неловкого и непродуктивного разговора.

В его плане, вероятно, был смысл. Но она не привыкла, чтобы за нее принимали решения. И уж точно не в таком важном деле. Даже муж.

Конечно, если они с Фостером не придут к полному согласию относительно того, что Грифф Буркетт им подходит, его кандидатура будет отвергнута. Но ей не нравилось, что она не увидит его первую реакцию на их предложение и не сможет сама оценить эту реакцию. Ведь это сказало бы о нем многое. Она перевела взгляд на плотно закрытую дверь, и у нее мелькнула мысль, не спуститься ли ей вниз, чтобы представиться самой. Но это нарушит тщательно разработанный план Фостера. Ему не понравится такое вмешательство.

Ходьба лишь усилила ее волнение. Она вернулась в кресло у стола, откинулась на спину, закрыла глаза и применила технику релаксации, которой овладела еще в университете. Занимаясь дни напролет, когда ее голова была настолько забита информацией, что туда уже больше ничего не вмещалось, она заставляла себя лечь, закрыть глаза, выполнить несколько дыхательных упражнений, и если не заснуть, то хотя бы отдохнуть. Этот прием помогал. По крайней мере, она успокаивалась и осознавала границы возможностей своего разума и тела.

Как ни трудно ей было с этим смириться, но теперь ей оставалось только ждать.

По мере того как волнение постепенно ослабевало, ее мысли возвращались к событиям и обстоятельствам, предшествовавшим этому моменту в ее жизни, этому дню и часу, когда приходится нанимать абсолютно незнакомого человека, чтобы он сделал ей ребенка.

Все началось с цвета форменной одежды…

Заголовки экономических разделов газет пестрели сообщениями о том, что Фостер Спикмен, представитель последнего поколения далласской семьи, сделавшей состояние на нефти и газе, купил разорившуюся авиакомпанию «Сансаут».

Несколько лет неэффективно управлявшаяся компания балансировала на грани полного краха. Она с трудом пережила длительную забастовку пилотов, за которой последовали разоблачения в прессе, связанные с небрежным обслуживанием самолетов; потом была катастрофа, унесшая пятьдесят семь жизней. Компания объявила себя банкротом, пытаясь использовать последний шанс, но, к сожалению, и этот жест отчаяния не спас ее.

Все посчитали Спикмена безумцем, когда он потратил большую часть своего состояния на покупку авиакомпании. Несколько дней эта история была главной в местных деловых новостях: ДОРОГОСТОЯЩЕЕ ХОББИ МИЛЛИОНЕРА? СПАСЕНИЕ «САНСАУТ», КРАХ СПИКМЕНА? Об этом приобретении с некоторой иронией сообщали даже национальные средства массовой информации. Подразумевалось, что еще один богатый техасец совершил большую глупость.

Фостер Спикмен удивил всех еще больше, когда остановил все полеты и временно уволил несколько тысяч человек, пообещав нанять их снова, как только тщательно проанализирует положение авиакомпании. Он закрыл двери для газет и телевидения, сообщив разочарованным репортерам, что известит их, когда появятся новости.

Затем Фостер на несколько месяцев заперся с финансовыми и техническими специалистами и советниками. Высшему руководству прежней авиакомпании было предложено досрочно выйти на пенсию на очень выгодных условиях. Тот, кто не согласился, был немедленно уволен.

Увольнения не были местью, а диктовались логикой бизнеса. Фостер знал, что нужно делать, но также понимал, что для реализации его планов нужны люди, знающие столько же или даже больше, чем он сам. Энтузиазм, обаяние и кажущийся неисчерпаемым банковский счет позволили ему уговорить лучших специалистов отрасли оставить свои хорошо оплачиваемые должности в других авиакомпаниях.

Почти через три месяца после приобретения авиакомпании Фостер собрал руководителей подразделений на первое из будущих бесчисленных совещаний за круглым столом. Среди них была и Лаура, представлявшая интересы бортпроводников. Именно на этом совещании она впервые увидела своего босса.

По многочисленным репортажам она знала, как он выглядит, но ни фотографии, ни телевизионные съемки не могли передать его бьющую через край энергию. Он был окружен ею, как электрическим полем.

Фостер был строен, красив, уверен в себе и представителен. Он вошел в комнату для совещаний, одетый в превосходно сшитый костюм в тонкую полоску, мягкую серую рубашку и строгий галстук. Но как только все притихли, он, сняв свой двубортный пиджак, повесил его на спинку стула, ослабил узел галстука и в буквальном смысле засучил рукава. Этим он демонстрировал, что намерен делать все, что от него потребуется, что не будет сторониться грязной работы и что ждет такого же отношения к делу от всех, кто присутствует в этой комнате.

Была намечена дата начала возобновления деятельности авиакомпании. Она была обведена красным кружком на большом календаре, водруженном на подставку, чтобы все могли его видеть.

– Вот наш установленный срок, – радостно объявил Фостер. – После ознакомления с бюджетом каждый из вас получит возможность сказать мне, что я сошел с ума и что у нас нет никаких шансов уложиться к этой дате.

Все рассмеялись – как и ожидалось. Совещание началось.

Новому финансовому директору – его наняли потому, что он был известен как ужасный скупердяй, спасший американскую автомобилестроительную компанию от разорения, – было предложено огласить предлагаемый бюджет, пункт за пунктом.

Целых десять минут он монотонно бубнил, не прерываемый никем, пока не произнес:

– Бортпроводники, ассигнования те же. Теперь еда и напитки. Здесь…

– Прошу прощения.

Финансовый директор вскинул голову и посмотрел поверх очков для чтения, отыскивая, кому из сидящих за столом принадлежит прервавший его голос. Лаура подняла руку, показывая, что это она.

– Прежде чем переходить к следующему пункту, следовало бы обсудить эту цифру.

– Что тут непонятного? – Он приподнял кустистую бровь, слегка нахмурившись.

– Все абсолютно ясно, – ответила она. – Обсудить необходимо то, до какой степени скудно финансируется это подразделение.

– Каждый из сидящих за этим столом думает, что его подразделение недофинансируют. – Он искоса взглянул на нее и сверился с повесткой совещания. – Кстати, а кто вы такая?

Не успела Лаура ответить, как раздался голос Спикмена, сидевшего во главе стола.

– Леди и джентльмены, для тех, кто еще не знаком, это мисс Лаура Тейлор.

Ее губы беззвучно приоткрылись. Она была потрясена тем, что Фостер Спикмен знал о ее существовании.

Финансовый директор снял очки и, с испугом взглянув на Лауру, спросил Фостера:

– А где Хейзел Купер?

– Мисс Тейлор, будьте добры, – ответил Спикмен.

Она приняла вызов и спокойно сказала:

– Мисс Купер позавчера уволилась.

– Совершенно верно, – раздался голос с противоположного конца стола. Это был директор по работе с персоналом. – Я разослал всем сообщение по электронной почте. Разве вы его не получили? – Он обвел взглядом стол, но в ответ все лишь молча качали головами. – Хорошо, Хейзел досрочно вышла на пенсию. Поскольку у нас крупная реорганизация, ей пришлось сделать это теперь – все равно она собиралась уйти в следующем году. Я попросил мисс Тейлор заменить ее, пока мы не наймем нового руководителя подразделения.

Финансовый директор кашлянул, прикрыв рот рукой.

– Тогда все в порядке. После того, как появится новый руководитель, я обсужу с ним бюджет его подразделения.

– Или с ней, – сказал Фостер.

– Разумеется, – финансовый директор побагровел, – я говорил в общем смысле.

– Раз уж мы здесь собрались, давайте обсудим бюджет этого подразделения сейчас, – предложил Фостер.

Финансовый директор еще раз раздраженно взглянул на Лауру.

– Не хочу обидеть мисс Тейлор, но ее квалификация позволяет участвовать в обсуждении?

Фостер порылся в стопке папок, которые он принес с собой. Найдя нужную, он аккуратно сложил остальные в стопку, выровнял края и раскрыл документы.

– Лаура Элеонор Тейлор… гм, это я пропущу… Начнем вот отсюда. Закончила с отличием Государственный университет Стивена Ф. Остина. Два года спустя получила диплом магистра делового администрирования в Южно-методистской школе бизнеса. Тоже с отличием. Подала заявление и была принята в службу бортпроводников авиакомпании «Сансаут» в 2002 году. Повышение, повышение, еще одно повышение, – перечислял он, листая ее личное дело.

– В 2005 году окончила курсы повышения квалификации и прошла аттестацию. Была бельмом на глазу бывшего руководства и надоедала мисс Купер своими бесконечными докладными записками, копии которых у меня имеются, – сказал он, показав пачку листов, – и в которых критиковались существующие методы и выдвигались предложения по коренному улучшению работы подразделения. – Он начал зачитывать цитату из докладной записки. – «Но, – слово подчеркнуто, – при условии наличия ума и просто здравого смысла у нового владельца». А это, как известно… – он сделал паузу, показавшуюся Лауре вечностью, – у меня есть.

Он вернул все листы в папку и положил ее поверх остальных. Выровняв края, как будто по линейке, он вдруг встал.

– Вы не выйдете со мной на минутку, мисс Тейлор? И захватите свои вещи.

Она сидела с пылающими щеками, не в силах пошевельнуться, чувствуя, что взгляды всех присутствующих, за исключением Фостера Спикмена, устремлены на нее. Он уже стоял у двери комнаты для совещаний, ожидая, пока она последует за ним.

Сохраняя достоинство, насколько это было возможно в данной ситуации, она взяла сумочку и портфель и встала из-за стола.

– Леди. Джентльмены.

Кто-то стыдливо отвел глаза. Остальные сочувственно кивнули. Финансовый директор, с которого все началось, открыл было рот, чтобы извиниться, но потом передумал и ограничился тем, что с сожалением покачал головой.

Она вышла, закрыла за собой дверь, глубоко вздохнула и повернулась к Фостеру Спикмену, стоявшему посреди пустого коридора.

– У вас не такой свирепый вид, как можно было ожидать по докладным запискам, мисс Тейлор.

Ее щеки все еще горели от унижения, но она владела собой.

– Я не знала, что мои докладные, предназначенные руководству подразделения, передаются вам.

– Полагаю, что ввиду предстоящего выхода на пенсию мисс Купер считала, что поднятые вами вопросы больше не ее проблема, а моя.

– Пожалуй.

– Если бы вы знали, что я читаю докладные, ваше мнение относительно положения дел в компании изменилось бы?

– Нисколько. Наверное, я бы смягчила тон и подобрала другие слова для выражения своих мыслей.

Он скрестил руки на груди и некоторое время молча изучал ее.

– Удовлетворите мое любопытство. Почему, имея диплом магистра делового администрирования Южно-методистской школы бизнеса, вы нанялись бортпроводником? Это уважаемая профессия, но в ней ваша квалификация излишня.

– Четыре раза я подавала заявление в «Сансаут» на должность менеджера начального звена, и каждый раз мне отказывали.

– Вам объяснили почему?

– Нет, но на работу брали только мужчин.

– Дискриминация по признаку пола?

– Я не выдвигаю никаких обвинений – просто рассказываю, что произошло.

– И тогда вы были вынуждены согласиться на должность бортпроводника.

– Согласилась, но не вынужденно. Я подумала, что стоит здесь зацепиться…

– И вы проявите себя и пробьете себе дорогу на тот уровень, которого добивались с самого начала?

– Примерно так.

Он улыбнулся.

– Изучая ваше личное дело, я много размышлял. Насколько я могу судить, вы поставили себе цель занять мое место. В известном смысле я даже надеюсь на это, потому что мне нравятся люди с амбициями. Но сегодня я предлагаю вам должность мисс Купер как руководителя подразделения бортпроводников. Добавьте сюда звание вице-президента, отвечающего за… и так далее.

С того момента, когда она его увидела, он удивлял ее уже в третий раз. Сначала тем, что знал, кто она такая. Затем когда пригласил выйти – как она подумала, чтобы немедленно уволить. А теперь вот это.

– Так просто?

– Я никогда ничего не делаю «так просто», – рассмеялся он. – Нет, это предложение является результатом тщательного анализа вашего послужного списка. Я также проверил вашу кредитную историю и отношения с законом – как и у всех, кто сидит в этой комнате. Вы прошли отбор, хотя у вас огромный неоплаченный штраф за незаконную парковку.

– Вчера я выслала чек по почте. Хотя и без всякого желания. Там не было запрещающего знака, но мне дешевле заплатить, чем оспаривать штраф в суде.

– Практичное решение, мисс Тейлор. Убежден, что ваша энергия, амбиции и талант должным образом не использовались руководством, у которого отсутствовали «ум и просто здравый смысл», – цитируя ее докладную записку, он улыбнулся еще шире. – Полагаю, вы принимаете это предложение?

Все еще дрожа, но испытывая уже облегчение, а не унижение от того, что ее сейчас вышвырнут, она кивнула.

– Хорошо. Давайте вернемся к остальным, – без дальнейших церемоний сказал Фостер. Он двинулся к двери, но затем остановился. – Хочу предупредить – вам придется драться за бюджет. Вы готовы?

– Абсолютно.

Когда они вернулись в комнату для совещаний, приглушенный разговор стих. Фостер удивил всех, объявив о ее новой должности, хотя большинство присутствующих были довольны таким поворотом дел.

– Мистер Джордж, – обратился Фостер к директору по работе с персоналом, – после совещания мы с вами и мисс Тейлор обсудим ее контракт, который я подготовил заранее в надежде, что она примет мое предложение. Полагаю, вы оба будете им удовлетворены. – Он негромко хлопнул ладонью по столу. – А теперь, мисс Тейлор, ваша первая официальная обязанность – объяснить, почему бюджет вашего подразделения с вашей точки зрения недостаточен.

Из огня да в полымя. Лаура сделала глубокий вдох, понимая, что это будет серьезное испытание, и надеясь выдержать его с честью.

– Во-первых, пока самолеты не летали, мы лишились большого числа бортпроводников. Кто-то ушел в другие авиакомпании, кто-то вообще сменил профессию. Теперь мне нужно нанять новых работников. Я не смогу привлечь их, если не предложу хотя бы такое же начальное жалованье и премии, как у конкурентов. И во-вторых, форменная одежда бортпроводников нашей авиакомпании просто уродливая.

– Мне казалось, что бортпроводники сами оплачивают свою униформу.

– Да, – кивнула Лаура. – Но у нас нет денег на новый дизайн. И это подводит меня к следующему пункту.

– «Вид авиакомпании»? – Все головы повернулись к человеку, сидевшему во главе стола. Фостер похлопал рукой по верхней папке в стопке. – Цитата из вашей последней докладной записки, мисс Тейлор. Вы не потрудитесь объяснить?

Все происходило слишком быстро. Она не рассчитывала, что ее так внезапно повысят. И не думала, что сразу же окажется в трудном положении. Но она уже несколько недель размышляла над этой проблемой. В свободные минуты она часто задумывалась, что сделала бы на месте начальства. А теперь новый владелец авиакомпании предложил ей подробно остановиться на ключевых моментах ее многочисленных служебных записок. Она готова.

– Несколько дней назад мисс Купер дала мне копию проекта бюджета, так что я смогла ознакомиться с ним заранее. Вы тратите много денег на радикальные изменения в инфраструктуре и на тотальную реорганизацию работы авиакомпании, – сказала она, обращаясь прямо к Фостеру. – Вы ее полностью обновляете. Но вы не делаете ничего, чтобы сообщить клиентам о ее новизне.

– Не так уж сложно поменять цвет форменной одежды бортпроводников, – раздался чей-то голос. – А также кассиров и службы охраны.