Текст книги "Любовь вне закона"

Сандра Частейн
Любовь вне закона

ПРОЛОГ

Симс Кэллахен очнулся и застонал от невыносимой боли, раздиравшей его тело. Как будто огромное раскаленное жало пронзило его насквозь, пригвоздив к этой голой, выжженной солнцем земле. Такой нечеловеческой боли он не испытывал никогда, и на мгновение Симсу даже показалось, что он уже умер и горит теперь в адском пламени.

В затуманенном сознании Кэллахена зародилось какое-то смутное беспокойство, нараставшее с каждой минутой. Он изо всех сил стиснул зубы, тщетно пытаясь унять резкую пульсирующую боль в голове, которая мешала ему сосредоточиться и понять, что же его так тревожит. Внезапно он вспомнил: надо найти Бена, своего младшего брата. Он представил себе, как его несчастный брат лежит где-то под немилосердно палящим солнцем, истекая кровью. Это причинило Кэллахену больше страданий, чем физическая боль.

Новый приступ боли был так силен, что Симc не смог сдержать крик. Он чувствовал, что силы окончательно покидают его. Ужасно было бы умереть теперь, когда его жизнь наконец-то стала обретать смысл.

С трудом приподняв голову, Симc огляделся в поисках какого-нибудь укрытия от солнца, но кругом простиралась бескрайняя выжженная солнцем прерия.

Кэллахен потерял счет времени, он не понимал, сколько же он пролежал здесь, полумертвый от боли и голода, может быть, пару часов, а может, уже несколько дней.

Очнулся он от того, что чей-то голос звал его:

– Эй, бледнолицый, ты жив?

Кэллахен попытался что-то ответить, но из его пересохшего горла вырвался лишь приглушенный хрип, а сил не хватило даже на то, чтобы приоткрыть глаза. Симc ощутил, как кто-то поднимает его с земли, и это было последнее, что он почувствовал перед тем, как впасть в забытье.

Медвежий Коготь, индеец племени сиу, возвращался домой, когда вдруг увидел нечто, заставившее его похолодеть от ужаса. Вдалеке, на гребне холма, паслась черная лошадь с белыми пятнами. По древнему индейскому преданию, тот, кому являлся призрак черно-белой лошади, вскоре умирал. Сумев преодолеть страх, Медвежий Коготь подъехал поближе и с огромным облегчением убедился, что это не привидение, а настоящая лошадь из плоти и крови. Внезапно до чуткого слуха индейца донесся едва различимый стон. Немного проехав вперед, он увидел лежащего в траве окровавленного человека. Еще совсем недавно Медвежьему Когтю и в голову бы не пришло помогать бледнолицему, но с тех пор, как белая женщина-врач сумела спасти жизнь его отцу, индеец понял, что и среди бледнолицых попадаются стоящие люди.

Оглядевшись по сторонам, Медвежий Коготь убедился, что лошадь незнакомца, так испугавшая его вначале, ускакала. Тогда он поднял раненого, взвалил его на своего мустанга и поскакал в долину, где жила со своей семьей женщина-врач. Незнакомец был совсем плох, и индеец, прекрасно понимая, что любое промедление будет стоить этому бледнолицему жизни, заставлял своего коня скакать все быстрей.

1

Адвокату Джози Миллер крупно не повезло. Судью Карла Мак-Спаррена можно было с полным правом назвать самым бездарным юристом в Вайоминге. И именно этому человеку предстояло решить судьбу ее подзащитной, проститутки, которую обвиняли в краже часов у клиента.

Принося присягу, Джози мельком взглянула на судью Мак-Спаррена. Ее не переставал поражать контраст между этим неряшливым на вид и недалеким человеком и блестящими, великолепно образованными юристами, с которыми ей доводилось иметь дело в Нью-Йорке, где она изучала право.

Получая диплом адвоката, Джози отлично понимала, с какими трудностями ей предстояло столкнуться. Быть женщиной-адвокатом, да еще не где-нибудь, а здесь, на Дальнем Западе, где прав всегда оказывался тот, кто первым успел выхватить пистолет!

В Ларами, крохотном городишке, где Джози жила со своими приемными родителями, не было даже здания суда, и местному салуну время от времени приходилось становиться залом для судебных заседаний. Вот и сегодня здесь должен был состояться суд. Салун с самого утра был набит зеваками, пришедшими поглазеть на женщину-адвоката. Джози ужасно волновалась, это было ее первое серьезное дело, и ей наконец-то представился отличный шанс показать, на что она способна. Ее подзащитную, проститутку по имени Элли Олгуд, обвиняли в краже золотых часов у клиента. Элли же утверждала, что Вирджил Вэйн сам отдал их ей, расплачиваясь за ее услуги. Отдавая Элли часы, Вэйн был в изрядном подпитии, и девушка, наученная горьким опытом, поспешила спрятать их в надежном месте, пока он не протрезвел и не потребовал их назад. И точно, , проспавшись, Вэйн не мог ничего вспомнить, но, когда обнаружил, что у него нет часов, тут же отправился к шерифу, обвинив Элли в краже. Уилл Спенсер, здешний шериф, обыскал комнату девушки вдоль и поперек, но так и не смог отыскать злополучные часы. Правда, это не помешало ему арестовать несчастную.

Взглянув на свою клиентку, Джози почувствовала, как ее сердце сжимается от жалости к этой испуганной девушке с опухшими от слез глазами. Конечно, ей претил способ, которым та зарабатывала себе на жизнь. Но, зная историю жизни Элли, Джози не могла осуждать ее. Судьба просто не оставила девушке другого выбора. Ее мать была вынуждена торговать собой, чтобы прокормить дочь, и девочка, довольно рано поняв, как мама зарабатывает деньги, даже не считала это занятие чем-то противоестественным и позорным. Джози прекрасно понимала, что, если девушку признают виновной, на ее жизни можно поставить крест, обратного пути для нее уже не будет никогда.

Часы, которые якобы украла Элли, она отдала своему адвокату, и сейчас они лежали в кармане у Джози. Конечно, Элли могла бы вернуть их владельцу, но это означало бы, что она полностью признает свою вину, а Джози не могла этого допустить. Ведь Элли заработала их, пускай далеко не самым праведным путем, но называть ее воровкой никто не имел права.

С каждой минутой Джози все больше убеждалась, что судья Мак-Спаррен относится к ее клиентке с предубеждением, и только чудо могло убедить его в ее невиновности.

Тем временем Джози приступила к допросу потерпевшего:

– Господин Вэйн, расскажите нам, зачем вы приехали в Ларами?

– Вообще-то, я здесь проездом. Я еду в Шайенну, в воскресенье у меня свадьба, – с улыбкой ответил Вэйн.

Джози внимательно посмотрела на него.

– Вы отлично подготовились к встрече со своей невестой, я имею в виду ваш костюм.

Вирджил Вэйн кивнул и с нескрываемой гордостью одернул пиджак своего черного шерстяного костюма, который выглядел совсем новым.

– Мой будущий тесть, скажу я вам, очень уважаемый человек, и уж я должен не подкачать, чтобы он с легким сердцем мог доверить мне свою ненаглядную дочурку.

– Господин Вэйн, вы утверждаете, что золотые часы, которые были у вас, вам подарила невеста в честь вашей помолвки? – уточнила Джози.

– Так и есть.

– Вам повезло, такой роскошный подарок.

Отец моей невесты, старик Гюнтер, чертовски богат. Видели бы вы его ранчо! – воскликнул Вэйн. – У нас договорено: когда мы с его дочкой поженимся, я стану его компаньоном. Теперь-то вы смекаете, почему я так тороплюсь с женитьбой, а? – простодушно добавил он, подмигивая Джози.

Девушка взглянула на свою подзащитную. Элли сидела, сжавшись и уставившись в одну точку. Было видно, что она уже совсем потеряла надежду на благополучный исход дела. Джози чувствовала себя не намного лучше, изо всех сил борясь с подступавшим отчаянием.

– Господин Вэйн, если вы так торопились к своей невесте, то почему же не уехали в Шайенну с дневным поездом?

– Честно говоря, я надеялся тут немного поразвлечься перед свадьбой, ну вы понимаете, что я имею в виду? – ответил Вэйн с ухмылкой. – Должен же я как следует проститься с холостяцкой жизнью, у меня есть на это полное право, – с вызовом добавил он.

– Да, парень, я тебя отлично понимаю! – выкрикнул вдруг кто-то из толпы. – Когда ты женишься на Эззили Гюнтер, тебе придется несладко.

В зале раздался оглушительный хохот. Мисс Гюнтер действительно была на редкость несимпатичной девицей и к тому же славилась на всю округу скверным характером. Чтобы успокоить развеселившихся зрителей, судье Мак-Спаррену пришлось довольно долго стучать по стойке тяжелым стаканом для виски, заменявшим ему судейский молоточек.

– Угораздило же тебя, парень, отыскать себе такую невесту. Сказать по совести, девицы противнее мне еще не попадалось, а уж я повидал их немало на своем веку, – произнес судья с неподдельным сочувствием.

– Да ничего, привыкну как-нибудь, – растерянно ответил Вэйн.

– Господин судья, я протестую, – решительно вмешалась Джози. – Это не имеет никакого отношения к делу.

– Это бедняга Вэйн будет протестовать, когда окажется наедине со своей женушкой! – выкрикнул какой-то шутник из зала, и зрители вновь разразились хохотом.

Джози растерянно думала, что же ей делать дальше.

– Господин Вэйн, Элли утверждает, что после того, как вы провели с ней время, у вас не оказалось денег и, чтобы оплатить ее услуги, вы отдали ей свои часы.

– Вранье, я не мог этого сделать, ведь это подарок моей невесты. Она убьет меня, если с ними что-то случится, ведь они принадлежали еще ее деду.

Джози чувствовала, что ее шансы выиграть это дело уменьшаются с каждой минутой. Чего могло стоить слово проститутки против слова человека, который вскоре женится на дочери одного из богатейших людей в округе. Пусть судья и присяжные потешаются над Вэйном, их симпатии все равно целиком на его стороне, и переубедить их будет почти невозможно. Даже если Элли согласится вернуть часы, ее признают виновной.

Изо всех сил стараясь не впадать в панику, Джози ободряюще сжала руку своей клиентки. Если бы в свое время доктор Энни и Дэн не спасли Джози от тюрьмы и не удочерили, она вполне могла оказаться сегодня на месте Элли. Эти воспоминания помогли Джози собраться с силами и почувствовать себя увереннее. Она больше не паниковала и была полна решимости бороться до конца. Если ей смогли помочь, то и она обязана придумать что-нибудь, чтобы спасти Элли.

– Ну что, юная леди, вы готовы признать свое поражение? Если вам нечего больше сказать, то нет смысла терять время. – Когда судья Мак-Спаррен обратился к Джози с этими словами, в зале воцарилась полная тишина, и все глаза устремились на нее.

– Потерпите еще немного, господин судья, думаю, мы сможем представить доказательства, опровергающие обвинения господина Вэйна.

Джози пришла в голову идея, как ей выручить Элли. Правда, для этого придется нарушить закон, но что же ей оставалось делать, ведь по-другому справедливости ей добиться не удастся. Джози ставила на карту все: если ее уловка не сработает, о карьере адвоката можно будет забыть.

– Господин Вэйн, вы помните, как долго вы были в комнате у моей подзащитной?

– Точно не припомню. Может, минут двадцать или полчаса, не больше того.

– А где в это время лежали ваши часы?

– В кармане пиджака.

– Того самого, который сейчас на вас?

– Да, того самого, – нетерпеливо ответил Вэйн. Было видно, что этот допрос уже не на шутку раздражал его.

Не обращая внимания на недовольство Вэйна, Джози продолжала засыпать его вопросами:

– Когда вы были у Элли, куда именно вы клали ваш пиджак?

– Я боялся, что он помнется, и поэтому сразу снял его и повесил на стул.

– А сколько Элли потребовала с вас за свои услуги?

– Да я уж и не припомню, я довольно много выпил тогда.

– Но при этом вы уверены, что не отдавали ей часы сами?

– Говорю же вам, я не мог ей их отдать, это подарок моей невесты. – Вэйну уже осточертели эти вопросы, и он все больше выходил из себя. – Эта шлюха украла у меня часы, поэтому я и пошел к шерифу.

– Но если ваш пиджак висел на стуле, а вы никуда не выходили из комнаты, то как Элли могла умудриться украсть их, ведь у нее же попросту не было времени, чтобы сделать это?

– Ну… когда я уже уходил, она обняла меня, небось тогда и вытащила.

Джози вопросительно посмотрела на Элли, но та, затравленно глядя на своего адвоката, отрицательно покачала головой.

Повернувшись обратно к свидетелю, Джози спросила:

– С какой стати ей было обнимать вас, когда вы уже собирались уходить?

– А я почем знаю, может, девчонка была мне благодарна, – ответил Вэйн, неприятно ухмыляясь.

– Господин Вэйн, не могли бы вы встать? Сейчас мы проведем эксперимент: я обниму вас, и мы попытаемся представить, как действовала Элли.

– У вас ничего не выйдет, леди, – ответил Вэйн, немного растерявшись. – Вы ведь не воровка, как эта….

– Я бы попросила вас быть посдержанней в выражениях, – перебила его Джози. – Вы не имеете права называть Элли воровкой, пока вина ее не будет доказана. Чтобы присяжным стало все окончательно ясно, вы должны показать им, как именно, по вашему мнению, произошла кража.

Джози жутко волновалась, и ей едва удавалось сдержать дрожь. Слишком много сейчас было поставлено на карту.

– Прошу вас, подойдите ко мне, господин Вэйн, и покажите, как Элли обнимала вас.

Вирджил Вэйн окончательно растерялся и вопросительно взглянул на судью, ища поддержки.

– Давай, парень, обними ее как следует, если ей так этого хочется, – ответил судья, с трудом сдерживая смех.

Вэйн подошел к Джози и неуклюже обнял ее. Он выглядел совсем растерянным, и от его прошлой уверенности не осталось и следа.

– А где, вы говорите, лежали ваши часы?

– Вот здесь, в кармане пиджака. – Вэйн похлопал себя по груди.

Джози протянула руку к его карману, делая вид, что пытается что-то незаметно оттуда достать.

– Вы хотите сказать, что не почувствовали, как Элли достает у вас часы из кармана? Этого просто не может быть.

Не пытайтесь меня запутать, леди, все было так, как я говорю. – Вэйн чувствовал во всем этом какой-то подвох и нервничал все больше. – Девчонка украла у меня часы, и я позвал шерифа, чтоб тот ее арестовал.

Джози отодвинулась от свидетеля и задала ему следующий вопрос:

– Хочу вас все же еще раз спросить: может быть, вы потеряли свои часы или просто забыли, куда положили их, так как были пьяны?

– Это невозможно, я всегда кладу их в нагрудный карман, вот сюда, я… – показывая, где именно он обычно хранил часы, Вэйн сунул руку в карман и вдруг замер на полуслове. Весь вид его выражал крайнее изумление.

– Господин Вэйн, что с вами? – с недоумением спросил судья.

Вирджил Вэйн медленно вытащил из кармана руку, в которой он сжимал часы, и с ужасом уставился на них, не веря своим глазам.

– Позвольте мне взглянуть, не те ли это часы, из-за которых мы все тут собрались? – спросила Джози. Взяв часы из рук Вэйна, потерявшего дар речи от неожиданной находки, девушка прочитала выгравированную на них дарственную надпись: – «Сладкому Пупсику от его любимой». – Джози повернулась к судье и сказала: – Похоже, молодой человек ошибся, никто не крал его часы, и поэтому обвинение с Элли Олгуд должно быть снято прямо сейчас.

Услышав эти слова, Вэйн попытался протестовать:

– Как… как это могло получиться, ведь я точно знаю, что они были у нее, я сам ей их отдал… – Внезапно он осекся, поняв, что сболтнул лишнее, но было уже поздно.

– Как это понимать, Вэйн? Ты ведь утверждал, что девушка украла у тебя часы? – спросил судья.

– Ну… наверное, я ошибся, – промямлил Вэйн, не зная, как еще оправдаться.

– Да, тебя стоило бы наказать за такую забывчивость, но я просто закрою это дело. Ты ведь женишься на Эззили Гюнтер, худшего наказания и придумать трудно, – с усмешкой произнес судья.

– Я протестую, господин судья! – воскликнула Джози. – Я хочу напомнить, что Вирджил Вэйн так и не заплатил моей подзащитной за ее услуги, и к тому же я настаиваю, чтобы он решением суда был оштрафован за нанесенное ей оскорбление, таким образом, господин Вэйн должен выплатить Элли два с половиной доллара.

Судья выслушал Джози, не веря своим ушам, и вдруг расхохотался:

– А что, я думаю, вы правы, давай-ка, парень, заплати мисс Олгуд два доллара пятьдесят центов, как требует ее адвокат.

– Господин судья, – попробовал было возразить Вэйн, – я же уже говорил, что у меня нет с собой денег.

– Ну что ж, тогда нам стоит обратиться к почтеннейшему господину Гюнтеру, отцу твоей невесты, – сурово произнес судья Мак-Спаррен. – Я думаю, он не откажется оплатить долг будущего зятя.

– Не стоит впутывать в это дело старика Гюнтера, я постараюсь раздобыть денег, – тут же пошел на попятный Вэйн.

Когда суд наконец закончился и Джози собирала со стола свои бумаги, к ней подошел Карл Мак-Спаррен и сказал:

– Вы отлично провернули это дельце, мисс Джози, правда, я до конца так и не понял, как вам удалось подсунуть ему часы. Вряд ли этому вас научили в юридической школе, не так ли?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, господин судья. – Джози удалось сохранить внешнее спокойствие, но сердце у нее замерло. Неужели он обо всем догадался и теперь хочет привлечь ее к суду? Господи, только бы не это, ведь он должен понять, что другого выхода у нее не было.

Между тем судья продолжал:

– Должен вам сказать, вы неплохой адвокат, мисс Джози, особенно для женщины. Наверное, по-другому и быть не могло, ведь ваши родители такие образованные и умные люди. Я слышал, и ваша младшая сестра удивительно способная девушка. Похоже, это у вас семейное.

Джози сдержанно поблагодарила судью. Если бы он только знал, что Лаура была единственной родной дочерью доктора Энни и Дэна. Они удочерили Джози, когда та была ребенком, правда, весьма ловким и хитрым. Но сегодня прошлое Джози сыграло ей на руку, ведь она выиграла это дело, потому что была не только хорошим адвокатом, но и ловким карманником.

Ее размышления прервала Элли:

– Не знаю, как и благодарить вас, мисс Джози, если б не вы, я бы точно угодила в тюрьму. – И, понизив голос, она добавила: – Я же знаю, что вы подсунули Вэйну часы, как бы у вас не было из-за этого неприятностей.

– Понимаешь, Элли, я поступила справедливо, правда ведь на твоей стороне. Но тебе лучше оставить свое прежнее занятие, а то ты в другой раз можешь попасть в такую передрягу, из которой тебя никто уже не вытащит.

– Я обещаю, мисс Джози, – кивнула Элли.

Когда Джози уже уходила, она столкнулась в дверях с шерифом Уиллом Спенсером, который очень обрадовался, увидев ее.

– Джози! Как хорошо, что ты еще не ушла, я как раз искал тебя! Знаешь, до меня дошел слух, что индеец Медвежий Коготь, большой приятель твоей матери, притащил к вам на ранчо какого-то раненого парня, на которого он наткнулся в прерии.

– А родителей, как назло, нет дома, они поехали в Нью-Йорк. Мне нужно поторопиться, чтобы помочь этому бедняге.

Джози подхватила свою сумку с книгами и, выбежав из салуна, поспешила на другую сторону улицы, где оставила свою коляску. Шериф едва поспевал за ней.

– Погоди, Джози, я поеду с тобой и помогу тебе перевезти этого парня в больницу! – крикнул шериф, задыхаясь от быстрого бега.

Спасибо тебе, Уилл, но я отлично смогу сама обо всем позаботиться. – Приподняв подол своего дорожного платья, девушка проворно уселась в экипаж, не обращая внимания на шерифа, который попытался было ей помочь. Схватив в руки поводья, Джози подстегнула своего старого верного Соломона и воскликнула: – Вперед, мой мальчик, похоже, дома нас ждет сюрприз!

Шериф Спенсер успел запрыгнуть в повозку, когда та уже трогалась с места.

– Я ничуть не сомневаюсь, Джози, что ты сама со всем справишься, но я все же поеду с тобой.

– Ну как хочешь, – ответила она, нетерпеливо подстегивая лошадь.

Уилл Спенсер улыбнулся. Замечательная девушка, она никого не могла оставить равнодушным: кто-то боготворил ее, а кто-то ей завидовал, к тому же она уже давно оставалась неизменным объектом для пересудов местных кумушек. Все в округе знали, что Джози собирается стать отличным адвокатом. Она и старалась выглядеть так, как, по ее мнению, надлежало выглядеть серьезной женщине-адвокату. Девушка старательно затягивала свою и без того стройную фигуру в корсет, носила строгие платья, а густые светлые волосы закручивала в тяжелый узел на затылке. Но все ее усилия пропадали даром, непослушные локоны все время выбивались из строгой прически, и Джози, с ее озорными синими глазами и нежным лицом, обрамленным белокурыми прядями, не очень-то походила на серьезного юриста. Однако природа была щедра к ней и наградила ее не только привлекательной внешностью, но и недюжинным умом. Джози знала толк не только в законах и во всяких юридических тонкостях. Помимо этого, она, часто помогая своей матери в больнице, со временем стала разбираться в медицине почти так же хорошо, как и сама доктор Энни. И поэтому сейчас Джози надеялась, что сумеет помочь незнакомцу и ей не придется тащить его в больницу по такой жаре.

– Уилл, ты не знаешь, в каком состоянии этот человек? – обратилась Джози к шерифу.

– По правде говоря, не знаю. Его нашел Медвежий Коготь, а он не может ничего толком объяснить, только бормочет какую-то ерунду про черно-белую лошадь.

– Черно-белая лошадь? – переспросила Джози. Она сразу поняла, что имел в виду индеец, она слышала о том, что в племени сиу черно-белая лошадь означает смерть. Значит, незнакомец совсем плох, и им лучше поспешить. Джози не переставала подгонять Соломона, и тот бежал все быстрей и быстрей по пыльной и ухабистой дороге. От немилосердной тряски прическа Джози совсем растрепалась, и волосы свободно развевались по ветру, но она не обращала на это никакого внимания. Все ее мысли были сосредоточены на раненом, который лежал у нее дома. Она еще не знала, чем обернется для нее встреча с ним, но у нее возникло необъяснимое чувство, что ее спокойной размеренной жизни приходит конец. И разобраться со всем этим будет посложней, чем подсунуть часы в карман простофили.