Текст книги "Тёмный лорд по имени Клементина"

Глава 6
Чёрная овца в семействе, или Кто рано встаёт…

Обещание Клементины Заколдун вернуть чёрному барашку человеческий облик натолкнулось на одну незначительную проблему: упомянутый барашек вовсе не был так уверен в том, что снова хочет стать человеком. За исключением того, что теперь он не мог ни читать, ни писать – Семь Сестёр, как же он тосковал по книгам! – это было относительно неплохое существование. И если бы вы потрудились спросить самого барашка, он бы сказал, что явно более мирное. А теперь, когда с двумя главными проблемами было покончено, жизнь и вовсе наладилась! Он уже предвкушал десятки лет незамутнённого тревогами чтения несметных сокровищ великолепной библиотеки Заколдунов.

На самом деле чёрного барашка звали Дэвид Турнаклифф. На каком-то этапе его взросления, в безнадёжной попытке придать сыну хоть немного мужества и сообразительности, отец Дэвида сократил его имя до Дэйва. Однако очень скоро всем стало ясно, что с таким робким и пугливым нравом, как у Дэвида Турнаклиффа, ни о каком мужестве и речи быть не может. Но новое имя успело прижиться, и он остался Дэйвом.

Дэйв был старшим ребёнком и единственным сыном Хьюстона Турнаклиффа, старосты деревни Семь Сестёр. Звание это было больше символическим и не вызывало у земляков особой зависти: именно старосте приходилось держать ответ, когда возникали неприятности с тёмным лордом – а о такой работе явно не станет мечтать ни один здравомыслящий человек. Вот почему, хотя Хьюстона выбрали старостой по всем правилам, он занимал это место уже два десятка лет, исправно побеждая на выборах снова и снова.

Но для подраставшего Дэйва папа был царь и бог, едва ли не равный самому Его Тёмности. И конечно, все сразу решили, что Дэйву судьбой предназначено пойти по стопам отца. Сам же мальчик очень быстро осознал, что не обладает ни одним из качеств, необходимых деревенскому старосте: умением говорить на людях (или вообще говорить с кем-нибудь), помнить всех по именам, находить решения в спорах соседей или старейшин, целовать малюток во время выборов старосты (хотя, прямо скажем, малюток тоже не радовала необходимость колоться о жёсткие усы его отца). Ни отец, ни мать, ни старшая сестра Генриетта не способны были понять, что самое большое удовольствие для Дэйва – погрузиться с головой в любую книгу, которая попала к нему в руки, или самому прополоть сад, или просто любоваться звёздами и Дамой в Белом часами напролёт. Ещё бы: члены такой Важной Семьи, как они, могли заниматься исключительно Важными Делами.

Так что Дэйв, он… В общем, Дэйв набрался духу и совершил довольно Трусливый Поступок, в противовес Важным Делам. Накануне своего двенадцатилетия, замученный попытками отца наставить его на путь истинный, Дэйв нанёс визит к единственной, по его мнению, персоне, способной изменить его судьбу: тёмному лорду Заколдуну. Однако Дэйв нашёл в лорде Элиторе весьма сурового слушателя и получил короткий, но жестокий урок о вреде жалоб на то, что он «чёрная овца в семействе». И вот уже второй год Дэйв вёл довольно шерстистое существование.

Жизнь в облике барана, конечно, была не сахар, но в итоге… в каком-то смысле он получил то, что хотел. Да, иногда он очень скучал по маме или Генриетте, и даже по отцу – и, конечно, по нормальным большим пальцам – но в мире имелось множество намного худших вещей, чем жизнь обеспеченного всем необходимым барашка в красивой горной местности. Никто не приставал к нему с необоснованными ожиданиями, не попрекал честью семьи. Из чёрного барана в семействе Дэйв превратился в обычного барана в стаде, до которого никому не было дела, и это его почти устраивало.

Однако чёрному барашку Дэйву было очень стыдно признаться в этом Клементине. Он понимал, что по традиции люди не очень-то соглашаются добровольно быть овцами. Потому что людям полагается хотеть быть людьми. Недаром они насочиняли всяких слезливых сказок про то, как заколдованные лягушата превращаются в принцев, а лебеди – в прекрасных дев.

Дэйву было неловко перед Клементиной. Она казалась ему неплохой девочкой, и его расстраивал её грустный вид. Его тоже пугало, что тёмный лорд может умереть, но по другой причине: он боялся, что со смертью лорда Элитора разрушатся и чары, придававшие ему бараний облик. А «награда», обещанная Клементиной за помощь, должна была бы восприниматься им как заслуженный «счастливый конец». Вот только… почему-то ему так не казалось…

* * *

Солнце поднялось высоко и сияло вовсю, а путь до озера был неблизкий – главным образом из-за того, что упомянутое озеро не любило подолгу задерживаться на одном месте, и никогда нельзя было угадать наверняка, где именно между Четвёртой и Пятой Сёстрами, а то и ещё дальше, вы найдёте его на этот раз. Дэйв предложил Клементине отправиться туда верхом на метле, поскольку часто видел, как она это делает.

Девочка так и подскочила на месте от неожиданности, воскликнув:

– Откуда ты знаешь?

– А что тут такого? – удивился барашек. – Я просто видел, как ты летаешь, и не раз! Хотя, если задуматься, при этом никогда не было твоего отца… – Он смешался, потому что её волосы окрасились в суровый стальной цвет грозовой тучи, да и лицо так же помрачнело.

– Чтобы я больше никогда этого не слышала, – отчеканила Клементина, ускоряя шаг.

Барашек старательно трусил следом.

– Почему? – простодушно спросил он. – Если бы только я мог так летать, я бы…

– Немым ты мне нравился больше! – рявкнула девочка.

В молчании они прошли довольно долго, пока Клементина не принялась заплетать стальные волосы в косу – единственное проявление слабости перед полуденной жарой.

– Ты не понимаешь, – тихо произнесла она, перебирая пальцами волосы и замедляя шаг. – Мне вообще не полагается летать на метле. Папа ужасно разозлится, если узнает, что я хотя бы пыталась.

Поскольку барашек уже не был уверен, как будет воспринята его способность говорить, то предпочёл не спрашивать почему. К тому же тёмный лорд Элитор имел широко известную привычку ужасно злиться на что угодно – и часто без причины.

– На мётлах летают только ведьмы, – сокрушённо вздохнула Клементина, завязав кончик косы. – Тёмным лордам не положено. Просто… неприлично.

Дэйв подумал, что для людей, целью жизни которых является нести смерть и разрушение, семейка Заколдун чересчур печётся о приличиях.

Первым признаком того, что Дэйв с Клементиной оказались уже почти на месте, был длиннющий меч, торчавший из земли. Судя по его виду, он красовался здесь уже довольно долго, так как под натиском стихий успел покрыться ржавчиной, и самоцветы на рукояти потускнели от разводов грязи и пыли. Девочка с лёгкостью выдернула его из земли и оставшуюся часть пути опиралась на него, как на трость.

По пологому берегу Дэйв и Клементина спустились к озеру, осторожно пробираясь между мечами, которые попадались всё чаще, и особенно аккуратно обходили те, что торчали остриём вверх. Наконец барашек испугался, что не сумеет проскользнуть между острой сталью, и остановился.

– Я… я лучше здесь подожду, – сказал он, не очень-то сожалея о том, что пропустит предстоящую встречу. Владычица озера слыла самым древним созданием в этой долине. И уже если кому-то что-то было известно про Стружечную ведьму – то только ей. К несчастью, она при этом была…

– АААААААААААААААААААААХХХХ…

Ну, вот такая.

– АААААААААААААААХХХХХХХХ… АААААХХХХХХ…

От раскатов пронзительного фальшивого пения Владычицы озера у Дэйва и Клементины заложило уши.

Дэйв подумал, что она старается петь чарующе и загадочно, но, к несчастью, певица из неё была не лучше, чем из самого Дэйва – мальчика, превращённого в барашка.

Изумрудно-голубая вода вскипела и закружилась в центре озера, поднимаясь в воздух в виде гигантской воронки. На внезапно обнажившемся дне испуганно забились застигнутые врасплох рыбы.

– АААХХХ… ААААААХХХХХ… АААААХХХХХХХХХХХХХ…

– Да, да, я знаю, – Клементина, упёршись руками в бока, встала на берегу.

Водяная воронка кружилась всё быстрее и росла всё выше, превратившись в полупрозрачную колонну. На ней, как на пьедестале, стояла дама с мечом в поднятой руке.

– Какого храбреца привела сюда судьба? – вопросила женщина, не открывая глаз и подняв лицо к солнцу. – Кто дерзает узнать своё будущее? Какой герой поднимет этот несокрушимый меч?

Она распахнула глаза и так взмахнула мечом, что с его острия сорвался целый фонтан воды. В её глазах сверкала голубизна зимней стужи, а волосы переливались тёмной зеленью глубоких лесных чащоб. Ни Клементина, ни Дэйв не видели никого прекраснее.

Это была Вивьен, Владычица озера.

И то, что она увидела, настолько же не впечатлило её, сколько и их.

* * *

– Ах, это ты? – Владычица озера картинно закатила глаза. – Сказала бы сразу.

Она небрежно откинула меч назад. Он с лязгом ударился о другой меч и едва не проткнул дохлую рыбу.

– Ну, Клем, чего тебе?

– Госпожа, мы уже это повторяли, – сказала Клементина. – Вам следует обращаться ко мне леди Клементина. Отец наверняка сто раз вам это говорил.

– Фу-ты ну-ты! – Вивьен небрежно отмахнулась и повернулась к девочке спиной, отчего поддерживающая её колонна вздрогнула, потеряв при этом часть воды, которая выплеснулась прямо под ноги Клементине. – Ни один Заколдун не мог сказать мне что-то сто раз, потому что вы вообще ко мне больше не ходите! А я ведь помню, как правили первые лорды Заколдун! Чуть что – и бежали ко мне! «Владычица, одолжите ваш меч, а то с бобового стебля лезут великаны!» или вот: «Владычица, как мне завоевать сердце принцессы из соседнего королевства?» А теперь что? Кому теперь нужна старушка Вив? И не пытайся возражать, леди Клементина! Хотя, конечно, если мы обе леди и называем друг друга «леди», не говоря про ту, которая из снега там наверху, не слишком ли ты торопишься…

– Но я действительно тороплюсь, госпожа, – сказала Клементина.

Вивьен надула губы и обдала Клементину водой с головы до ног.

– Ладно, как хочешь… Вив, – поправилась Клементина. – Вот зачем я пришла сюда, – её голос, разносившийся над озером, внезапно набрал силу и зазвучал как будто со сцены. – Я пришла просить совета у мудрой Владычицы озера.

Дэйв едва удержался, чтобы не фыркнуть, однако знал, что Вивьен не устоит перед таким театральным приёмом.

Владычица захлопала в ладоши со смачным плюх-плюх.

– Так это правда? – защебетала она, кокетливо поправляя волосы и прохаживаясь по поверхности воды. – Ооох, и какой же частью бесценной мудрости мне с тобой поделиться? Уже и не упомню, когда меня об этом просили. Обычно у меня есть готовое пророчество на такой случай, но ведь тебе захочется чего-то особенного. Так, посмотрим… Что у нас там завалялось?

– Э… Вив, – попыталась вмешаться Клементина.

– Тихо, тихо, – отмахнулась Вивьен, – я думаю. Ага, вот оно! Кхгм! – Вивьен так старательно прокашлялась, что выдала новый фонтан воды не очень-то изящным способом. Затем она раскинула бледные руки, встряхнула зелёными локонами и продекламировала: – Не клади все яйца в один рот!

Клементина лишь вздохнула.

Барашек робко поинтересовался:

– Может быть, имелась в виду…

– Корзина, – одновременно с барашком произнесла Клементина. – Имелась в виду корзина.

– Корзина! – вскричала Владычица озера. – Вот оно! Знаешь ли, за столько времени немудрено было и забыть! А «палец в рот не клади» – это о другом. Хотя теперь, по зрелом размышлении, возможно, лучше всего «Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, ленивый попрошайка, ты бы лучше…»

– Госпожа Вивьен, – прервала это бормотание Клементина. – Боюсь, ты меня неправильно поняла. Мне нужны сведения, – Клементина поиграла с попавшимся под руку мечом, вращая его во влажном песке. – Я хочу знать всё, что тебе доводилось слышать о… об особе, которая зовёт себя Стружечной ведьмой.

– Оооох! – выдала Владычица озера, с плеском хлопнувшись на высокую скалу посреди воды. – Да уж, коли дело дошло до ведьмы, вряд ли тут будет толк от пророчества, верно? Это совсем другая история. Может, для начала надо постучать по камню… или по дереву? Впрочем, какая разница? Главное постучать. Потом вывернуть наизнанку ночную рубашку…

Дэйв недоумевал: если и правда первые лорды Заколдун обращались к Вивьен за советом так часто, как она уверяет, – как им вообще удалось хоть что-то завоевать?

– Спасибо тебе, госпожа Вивьен, – прервала её Клементина с изящным поклоном. – Твоя мудрость бесценна.

Вивьен замолкла и ошарашенно уставилась на девочку и барашка, как будто вообще о них забыла.

– Ох, – Вивьен явно осталась не в восторге, что её так быстро прервали. – Что ж, так и быть. Жаль, что не вышло с первой попытки. Я бы не успела забыть, как это делается, если бы кое-кто не распугал в моих горах всех странников, – Вивьен прищурилась и перекинула зелёные волосы через плечо. – Я непременно поговорю об этом с твоим отцом. Так ему и передай.

– Обязательно, госпожа, – заверила Клементина, снова кланяясь и пятясь. Она кивнула Дэйву, чтобы тот не отставал, и шепнула: – Быстро, пока она снова не завелась.

Дэйв проследил, как вода в озере вернулась на место, а Владычица погрузилась на глубину, и только потом поспешил за хозяйкой.

– Ах, и ещё, Клементина! – вдруг окликнула Вивьен.

– Да, госпожа? – вежливо отвечала девочка с досадным вздохом.

– Одна последняя крупица мудрости для тебя, дорогая: думай счастливые мысли.

Клементина с барашком удивлённо оглянулись, ровно в тот момент, когда голова Вивьен скрылась под водой. Однако голос Владычицы звучал всё так же ясно:

– Они тебе очень понадобятся.

* * *

Добравшись наконец до замка: вся в поту, со сбитыми ногами и в странной тревоге из-за последних слов Владычицы озера, – Клементина сделала один решительный вывод:

– Лучше бы я полетела на дурацкой метле, – призналась она барашку.

* * *

Клементина давно уже покинула Владычицу озера, и теперь Вивьен предавалась привычным послеполуденным размышлениям о жизненно важных проблемах – например, можно ли считать чайник (или стакан?) наполовину полным, или же он всё-таки наполовину пуст – когда её отвлекло дуновение приятного прохладного ветерка. Вивьен сделала глубокий вдох, потом выдохнула и улыбнулась, позволяя омыть себя неожиданно накатившему умиротворению. День выдался слишком хлопотным из-за неожиданных посетителей и взволновал её сильнее, чем казалось сначала. Она понимала, что это ощущение спокойствия даровано ей ненадолго, но сполна насладилась чудесными мгновениями. Так бывало всегда, если к озеру приходила леди единорог.

Вивьен подняла взгляд из мутных глубин к пронизавшему воду яркому лучу. Вода вокруг луча делалась всё прозрачнее и прозрачнее, пока не стало видно всё, что происходит на берегу. Владычица поспешила встать, повелевая воде поднять её над поверхностью, хотя понимала бесполезность этого усилия. Она едва успевала различить промельк атласной шкуры леди единорога, даже в тот миг, когда та окунала рог в воды озера Вивьен, чтобы очистить воду и наполнить силой волшебство самой госпожи.

Однако леди единорог почему-то на сей раз не спешила уходить. Вивьен следила за тем, как она подняла рог из воды и встряхнула шелковистой гривой, разбрызгивая воду. Крошечные капли разлетелись во все стороны, как маленькая радуга.

Вивьен едва дождалась, пока чудесное создание успокоится, прежде чем заговорить. Она не хотела её спугнуть.

– Спасибо, госпожа, – мягко промолвила Вивьен.

Она знала, что леди единорог всё слышит, хоть и не была уверена, что та может её понять. Возможно, единорога привело к озеру недавнее упоминание Дамы в Белом. А возможно, она вспомнила, несмотря на столько лет, ту часть себя, что навеки была скована льдом, снегом и прошлым. Вивьен было известно, что крестьяне молятся Даме в Белом, хотя и не знают, что именно дарует им мир. В их памяти не сохранились те времена, когда ещё не было этого удивительного снежника на склоне горы.

А вот Владычица озера помнила. Она помнила пришествие первого тёмного лорда Заколдуна из-за Семи Сестёр: алчного чародея, готового завоевать весь свет. Он явился к ней за помощью – или, вернее, потребовал её, сперва вырвав её озеро из земли. Лорд желал вылепить здесь из горной толщи свой замок. Владычица озера признавала, что испугалась тогда. Она видела, что этому волшебнику суждено величие – пусть и жуткое, но величие. И когда он заявил, что ему необходимо пророчество, которое поможет ему достичь цели – стать владыкой всех Семи Сестёр, – она предоставила ему пророчество. Никогда ещё слова не шли так легко, словно сами по себе, ритмичные и ослепительные, как цветы в прекрасном саду, которого у неё никогда не было.

Однако тёмный лорд был не только целеустремлённым, но и коварным. Он извлёк из слов Вивьен только тот смысл, в котором нуждался. Волшебник понял, как можно пленить единственного настоящего соперника в этих горах – единственное создание, способное при необходимости остановить его неистовый напор… Леди единорог.

И до сих пор Вивьен несла груз вины. Хотя она понимала, что не виновата. Она отлично знала, что для её волшебства – а по сути, для любого волшебства в этом мире – нет деления на плохое и хорошее, на свет и тьму. Владычица озера понимала, что как только тёмный лорд Заколдун явился из-за гор в поисках своего места в мире, его почти ничто не могло остановить. Но каждую ночь, глядя на Даму в Белом, и вот сейчас, глядя в глаза единорога – глаза, где так смешались прошлое, настоящее и будущее, что у Вивьен помутился взор, – она не могла удержаться от желания найти какой-то способ исправить причинённое ею зло.

Вивьен моргнула и подалась назад под водой, уже темневшей и мутневшей без волшебного рога. Леди единорог прянула назад, грациозно избегая смертоносных лезвий. Они оставались мрачными напоминаниями о попытках Вивьен приманить героя – ей сгодился бы любой, – чьи подвиги могли бы избавить её хотя бы от части жуткого наследства. Какой вдохновенный герой или галантный кавалер устоит перед чарами загадочной дамы, появляющейся из озера, чтобы наделить его мечом и пророчеством и направить на путь величия и славы?

Но это было возможно лишь до того, как сюда пришёл тёмный лорд Заколдун.

Тёмный лорд Заколдун не был героем и не собирался совершать подвигов – он был обычным разбойником, и его потомки были разбойниками и останутся ими навсегда.

В точности как Владычица озера будет всегда искать героя, чтобы наставить его на истинный путь.

В точности как замок Провал будет всегда довлеть над долиной Семи Сестёр.

В точности как сердце единорога всегда будет заперто, заморожено, в снегах Четвёртой Сестры.

Ничто и никто не уйдёт от судьбы.

И всё же…

Вивьен вспомнила слова, сказанные Клементине на прощание.

«Думай счастливые мысли».

И тут ни с того ни с сего в мыслях Владычицы озера зародилось крошечное семечко надежды. И она пообещала себе, что запомнит всё на этот раз.

Вот только было как-то странно думать, что герою может вообще не потребоваться меч.

Глава 7
Законы торговли, или Как важно оставаться себе на уме

Клементина и чёрный барашек были захвачены врасплох появлением фигуры, уже преодолевшей добрую половину лестницы, которая вела к воротам замка Провал. Клементина просто застыла на месте, следя за тем, как плотный коротышка, сердито ругаясь, медленно ковыляет на гору да ещё тащит за собой укрытую тканью повозку.

«Ох, ради всего злого! – в испуге подумала девочка, моментально позабыв, что только что умирала от усталости. – Я же совсем забыла про Стэна!»

Человечек увидел её, приостановил сражение с повозкой и замахал в знак приветствия.

– Приве-е-ет! – закричал Стэнли Глен. – Уж не сама ли это молодая хозяйка?

Клементина не удержалась от улыбки. Она знала Стэна с самого детства. Это был простой торговец, куривший вонючую трубку и вечно жаловавшийся на горные тропы и прохудившуюся обувь. Однако из немногих бродячих торговцев, имевших дела с её отцом, он один не вёл себя так, будто в любую секунду готов был дать стрекача из замка Провал. Он тайком угощал Клементину мятными леденцами, которые прятал от лорда Элитора под накидкой, часто подмигивал девочке и вообще больше походил на дедушку (если бы ещё Клементина знала какого-нибудь дедушку, то сказала бы точно) или по крайней мере на чудаковатого дядюшку.

Девочка поспешила подняться по ступеням, чтобы помочь Стэну катить повозку. Чёрный барашек не отставал, по счастью, на этот раз молча. Клементине вдруг стало ясно, что надо запретить ему говорить на людях, чтобы не давать повода заподозрить ослабление чар тёмного лорда, но сейчас уже было поздно.

– Умница девочка, – похвалил Стэн, с пыхтением выровняв повозку. – Проклятие, сегодня жара, как у ведьмы в котле!

Клементина успела заметить, как под полой накидки мелькнула ужасно волосатая нога с чёрным копытом. Стэн был сатиром – созданием с человеческой головой и туловищем и козлиными ногами, хвостом и рогами. Девочка ни разу не видела его без маскирующего наряда, длинной накидки и колпака с широкими полями, под которым он прятал рога и острые уши. Однако сам Стэн утверждал, что бывал в таких местах, где мог ходить без маскировки совершенно свободно, «как в тот день, когда я родился на свет». Клементина очень добросовестно старалась не слишком подробно представлять, как он тогда выглядел.

От тряски угловатые свёртки в повозке стукнулись друг о друга с лёгким перезвоном, и тут же Клементине вроде бы послышалось мяуканье.

– Как ты вовремя появилась, – заметил Стэн, лихо хлопнув по верхнему свёртку. – Вот ты представь себе, как старый козёл тащит ваше Заколдунское барахло по всем горам, является к вам под дверь, стучит этим жутким молотком в виде дракона – и что? Видит, что дома никого нет! И пришлось бы мне развернуться, словно последнему попрошайке! Вы чуть было не опоздали, барышня. Готов поспорить, что вы забыли про старину Стэна! – Он выразительно прищёлкнул языком.

Клементина и правда забыла про старину Стэна.

– Ну ладно, зато теперь ты можешь сразу отвести меня к тёмному лорду, – Стэн довольно посмотрел на оставшиеся ступени, – и мы поглядим, не сможет ли дивный блеск серебра отвлечь старого скрягу от того, в чём он там закопался у себя в мастерской.

У Клементины всё оборвалось внутри, тогда как сатир лишь подмигнул ей как ни в чём не бывало. Но ведь лорд Элитор и правда мог сутками просиживать за работой, и никого не удивляло, что он забывает о назначенных встречах за чтением книг. Нет, пока не было повода опасаться, что Стэн знает о его плачевном состоянии.

– Отец в отъезде, – сказала Клементина.

Сатир так приподнял густые торчащие брови, что их стало не видно под полями колпака.

– Он дал мне разрешение вести все дела в его отсутствие, – немного поспешно добавила Клементина.

Неутешительные числа в последних отчётах Счетовода не позволяли ей тратить отцовские деньги – да и в любом случае лорд Элитор почти никогда не расплачивался со Стэном звонкой монетой. Обычно тёмный лорд менял одни вещи на другие, снабжая сатира новыми изобретениями, зельями и ядами или же волшебными предметами из своей богатой коллекции. Но поскольку всё время лорда Элитора уходило на поиски исцеления от ведьминого проклятия, ему некогда было заниматься чем-то новым. И хотя Клементина могла скрыть состояние отца, торговать ей всё равно было нечем.

– Уже готовит из тебя хозяйку? – пошутил Стэн.

Тем временем они добрались до самого верха. Но девочке было не до шуток.

– Мы ждём… очень хорошего урожая в этом году, – соврала она, напрягая мозги в поисках чего-нибудь – чего угодно, – что бы сатиру захотелось купить. Они уже миновали ворота и стояли во внутреннем дворе. – И волшебные бобы поспели раньше обычного. Я бы могла немного тебе…

– Нет, от ранних никакого толку, – решительно отмахнулся Стэн. – Такие никогда до неба не дорастут. И ты, дорогая, это отлично знаешь. – Сатир полез в карманы своей накидки в поисках трубки, и Клементина невольно поморщилась, предвидя волну густой вони.

– Отец работает над партией сыворотки правды, – сказала девочка. – Он будет рад предложить тебе на пробу…

– Работает? – перебил её Стэн. – Я вот работаю над лодкой, так она уже десятый год стоит в сарае. Сыворотка действует или нет?

– Против приятной лжи, – призналась Клементина. – Но ты подумай! Твои покупатели смогут защититься от любой… фальшивой лести.

Стэн лишь презрительно фыркнул и закурил. От пурпурного дыма девочка раскашлялась. Перед путниками распахнулись массивные двери, окованные стальными полосами. Проходя через освещённый факелами коридор, Клементина пыталась предлагать Стэну то одно, то другое. Вот дверной молоток – ведь ему всегда нравился такой молоток в виде черепа? Или молодые змеи для разведения. Лучшие черенки её удавчатого плюща. Даже тот самый жеребёнок кобылки-страшилки. Но Стэна ничего не впечатлило.

– Ты меня не обманешь, милая, – сатир покачал головой. – Я ждал по крайней мере каннибальский хрустальный шар, про который твой отец клялся, что он почти готов, ещё год назад. Но раз ничего стоящего у вас нет… – Стэн развернулся и решительно затопал по коридору обратно.

– Погоди! – крикнула Клементина.

В ответ ярко полыхнуло пламя факелов на стенах. Может, у лорда Элитора ничего нет на продажу для Стэна Глена – зато есть у неё!

– Постой здесь. Я… я сейчас вернусь.

И едва дождавшись от торговца небрежного кивка, девочка понеслась по коридору самым несолидным образом. Она свернула налево, направо и снова налево, взлетела вверх по одной лестнице и спустилась по двум следующим, а после укоротила себе путь через хорошо знакомые закоулки цитадели замка Провал, пока не затормозила на влажной земле своего тайного садика, не забыв торопливо послать воздушный поцелуй Даме в Белом. Там она срезала единственную бледно-голубую розу. Это был самый первый цветок на молодом кусте, и остальные бутоны испуганно вздрогнули, когда девочка прикоснулась к стеблю.

– Прости, – обратилась она к цветку. – Но ты мне очень нужен.

Клементина помчалась обратно, но лишь увидела, как захлопнулись двери в конце коридора, и из-за них раздалась ругань Стэна, проклинавшего свою повозку. Девочка так спешила выскочить наружу, что чуть не сшибла с ног торговца. Она едва успела прикрыть рукой драгоценный цветок.

– Эй! – Если бы сатир не схватил девочку за плечи, она так бы и врезалась в него.

Но готовые ругательства замерли у него на губах. Потому что торговец увидел розу.

– Так-так, а это что тут у нас? – вполголоса произнёс он.

Клементина сделала шаг назад.

– Неувядающая роза, – сказала она, протягивая цветок одной рукой и машинально обтирая о подол юбки другую, исцарапанную шипами. – Она меняет цвет, если рядом яд.

Ну, по крайней мере, должна была менять. Это была уже третья попытка Клементины, и роза едва успела дозреть до цветения.

– А вот это уже что-то интересное, – сказал Стэн.

Он снова полез в складки своей накидки – сколько же у него там карманов? – и осторожно извлёк небольшой флакон с чёрной жидкостью, весьма неприятной даже на вид. Клементина невольно отшатнулась. Она вдруг поняла, как ей повезло, что в детстве сатир угощал её всего лишь безобидными леденцами.

– Можно? – спросил Стэн, слегка покачав флаконом.

– Конечно, – кивнула Клементина. Она нерешительно протянула цветок, очень надеясь, что сатир не заметит, как дрожит её рука. Он вытащил пробку – старательно держа флакон так, чтобы не оказаться вблизи от испарений, – и как только роза приблизилась к яду, её лепестки стали такими же чёрными, как и сама отрава.

– Ха, ну разве не миленькое получилось волшебство? – довольно воскликнул Стэн.

Клементина отвела розу, и почти моментально та снова стала небесно-голубой. Девочка не знала, гордиться ей или обижаться: никогда она не думала о своём тёмном волшебстве как о «миленьком». А Стэн уже аккуратно запечатал флакон и спрятал обратно в карман.

– Но вообще-то это не совсем в стиле старины Элитора, верно? – Он задумчиво поскрёб щетину на подбородке.

– Лорд Элитор, – с нажимом поправила Клементина, – никогда не останавливается на достигнутом. И я не сомневаюсь, что у тебя найдётся высокородный клиент, который по достоинству оценит такой полезный оберег.

Торговец снова принялся тереть подбородок, и Клементина уже испугалась, что сейчас он вытащит вонючую трубку, чтобы за куревом всё обдумать.

– Пожалуй, ты права. – Стэн подмигнул, подошёл к повозке и принялся распаковывать груз. – Я его беру. Расчёт деньгами или вещами?

– Деньгами, – сказала Клементина, надеясь, что не выдаст своего нетерпения. Она едва успела подавить краткий и совершенно безумный порыв вместо денег попросить у Стэна бананы.

Но к тому моменту, когда она проводила торговца до наружных ворот у подножия Четвёртой Сестры, девочка решилась осуществить другую, не менее безумную идею. Ей просто не у кого больше было спросить.

– Стэн, – обратилась она к торговцу, поправлявшему на облучке повозки фонарь, чтобы можно было хорошо видеть дорогу в сумерках. – Ты когда-нибудь слышал про Стружечную ведьму?

Стэн замер, и неверные блики света бросали странные мелкие тени на его морщинистое лицо.

– Ну да, – произнёс он. – Слышал кое-что.

– И? – не выдержала Клементина. – Что она… Почему её так зовут?

Стэн вздохнул и посмотрел на девочку, подозрительно прищурившись.

– Не думаю, что твой отец будет рад тем страшилкам, которыми я забью твою головку, юная леди.

– Мистер Глен, мы с отцом сами страшилки хоть куда, – напомнила Клементина. – Так что с этой ведьмой?

– Ну, сама она зовёт себя Лесной ведьмой, – ответил Стэн. – Но это не очень подходящее имя для её истинных предрасположенностей.

«Предрасположенностей?» – подумала девочка, внезапно очень пожалев, что под рукой нет старого доброго тома от М до Я.

– Она делает деревянные симулякры своих врагов, – пояснил торговец. – Или вообще любого, кто ей не по нраву.

– Симулякры? – переспросила Клементина. И вспомнила определение: Изображение или подделка кого-то или чего-то. Грубая копия или имитация.

– Куклы, – пояснил Стэн, боязливо поведя плечом. – Она вырезает маленькие деревянные куколки при помощи волшебства. Всё, что потом нужно, – достать кусочек тебя: волосы, обрезки ногтей, кожа, ну всё такое – чтобы привязать к тебе симулякр. А потом – абракадабра, и ты связана со своей куклой. И вот тогда ведьма начинает тебя обстругивать. Надеюсь, дальше тебе объяснять не надо.

– Нет, – девочка задумчиво кивнула. – Не надо. Но почему… почему кто-то подпускает к себе такую ведьму? – девочка сердито скрестила руки. Уж её папа точно не разбрасывался частями своего тела, чтобы их могла стащить любая проходящая мимо ведьма.

– Ну, потому что её не всегда распознаешь, верно? – предположил сатир. – Она может прикинуться кем угодно, вот как. Чаще всего молоденькой красоткой, хотя, по слухам, она Семерым Сёстрам в бабки годится.