Текст книги "Тёмный лорд по имени Клементина"

Клементина мысленно застонала. И теперь она могла лишь предполагать, кем именно был одурачен лорд Элитор, когда подпустил к себе Стружечную ведьму достаточно близко, чтобы она смогла украсть какую-то его часть. Но сейчас это уже не имело значения.

– Скоро совсем стемнеет, – заметила девочка. – Спасибо, что зашёл к нам. Тебе уже пора, если точно не хочешь переночевать в долине, – ей было неловко думать о том, что Стэну с его шерстью и копытами придётся скрываться среди крестьян в деревне. Но и о том, чтобы оставить его в замке, не могло быть и речи, когда отец так болен.

– Ага, я лучше поспешу, – сказал Стэн, касаясь полей колпака в знак прощания. – А твоему цветку я точно найду хорошего хозяина.

Но не успел он сделать несколько шагов с дребезжащей на ухабах повозкой, как остановился.

– Не стоило тебе про неё расспрашивать, – предупредил Стэн, и его грубый голос показался девочке необычно добрым. Клементине не потребовалось уточнять, кого он имеет в виду. – Не будь я настоящий джентльмен – мог бы подумать, что ты просишь о помощи.

А это, как отлично понимали они оба, могло иметь весьма опасные последствия.

Глава 8
Три правила злодейства, или Суровое напоминание о долге

Клементина смотрела, как Стэн медленно спускается в деревню, пока не превратился в тёмное пятно в сгущавшихся сумерках. Чёрный барашек промычал на прощание и отправился спать в облюбованное им стойло. Девочка устало вздохнула: нужно было проверить, как там розовый куст, прежде чем ложиться самой, – но тут краем глаза она уловила какое-то движение в стороне от дороги, на Третьей Сестре. Фигура, перемещавшаяся с утёса на утёс, отливала чистым, ослепительно-белым блеском, сравнимым лишь с подолом одеяния Дамы в Белом после снегопада. На всех Семи Сёстрах лишь одно создание могло обладать столь бесподобным нарядом.

Клементина замерла, боясь шелохнуться. Она следила за тем, как единорог изящно шагает по склону горы и как белый рог поднимается и опускается при каждом шаге, пока тоже не застыл на месте. И хотя между ними лежало не меньше половины горного склона, девочка не сомневалась, что единорог смотрит прямо на неё.

Единорога считали выдумкой и небылицей не только невежественные крестьяне, но даже, следует признаться, и она сама. За все двенадцать лет жизни девочка встречала его лишь дважды. И она знала, что он настоящий, но знание это было сродни тому, как она считала настоящей другую сторону гор: да, это место существует, но так далеко, что думать о нём – пустая трата времени.

Однако в эти минуты, любуясь созданием на другом краю долины, Клементина просто не понимала, как могла пренебрегать им прежде. Ведь долгие часы обучения в отцовской мастерской были посвящены не только убивающим свойствам ядовитых растений, зелий и проклятий. Равным образом она узнавала и способы исцеления от них: как магией, так и обычным способом. И не было целительного средства более мощного и действенного, чем рог единорога.

Девочка содрогнулась, ещё не успев додумать до конца. От стыда за одну эту мысль она хотела потупиться, спрятать лицо, однако так и не смогла оторвать взгляд от прекрасного создания, пусть даже их разделяли многие мили.

У тёмных владык тоже были правила – правда, не слишком много. Да и как требовать соблюдения правил от тех, чей смысл существования заключался в том, чтобы их нарушать? Но хотя отец учил Клементину разнообразным злодействам, он также привил ей убеждённость в том, что существуют границы, которые нельзя пересекать ни в коем случае: как и самому` злому чародею, так и прочему миру. С рождения она знала назубок три главных Правила Злодейства:

1. Никогда не путешествовать во времени.

2. Никогда не оживлять покойников.

3. Никогда и ни за что не убивать единорогов.

Первые два были вполне очевидны. Все чародеи, рискнувшие играть со временем, заканчивали плохо. Чаще всего они нечаянно стирали себя из истории и попросту исчезали, или застревали в эпохе динозавров, или создавали временную петлю – ту ещё головную боль, с которой приходилось разбираться другим людям. Оживлять покойников было вообще невозможно, как бы ни противились этому обстоятельству доморощенные некроманты: все их попытки что-то доказать неизменно закачивались катастрофой. Лорду Элитору в одном из странствий довелось наткнуться на город, закрытый на карантин из-за зомби. Одной вони, доносившейся оттуда, было достаточно, чтобы напрочь отбить у него охоту экспериментировать с некромантией. Хотя, надо думать, сыграли свою роль и жуткие вопли, и утробное урчание, и чавканье.

Однако единороги – совсем другое дело. Это были редчайшие из редких представителей магических животных, хотя даже называть их «животными» не поворачивался язык. Клементине и в голову бы не пришло ставить их в один ряд с кобылками-страшилками или огнедышащими курами. Единорог не внушал ни страха, ни отвращения – но при этом и не делал её невероятно счастливой. Даже сейчас, когда по её коже бегали мурашки, несмотря на тёплый вечер, присутствие единорога действовало на девочку как ноющая боль в груди. Ощущение было сродни тому, как если бы она выплакалась у отца на коленях, но одновременно напоминало сияние лунного света на лепестках любимых цветов, её беседы с Дамой в Белом или обрывок давно забытой песни, бередивший душу.

Несмотря на все невероятные волшебные свойства, приписываемые рогу единорога: исцеление любых недугов, защита от проклятий и даже бессмертие, – охотились на них немногие. Легенды утверждали, что в старину единорогов на земле было великое множество, но алчные люди перебили их почти всех, попутно открыв весьма неприятный побочный эффект своей жадности… Убийца единорога оставался проклятым на всю жизнь, его преследовали горе и неудачи. Это было такое негласное, трудно формулируемое проклятие, которое отец обычно называл «нравоучительной чушью», однако относился к единорогам с почтением.

Однако, кроме страха перед проклятием или неспособности убить столь невинное, сияющее создание из волшебства и света, Клементина догадывалась и о более практичных доводах в пользу третьего Правила: Семь Сестёр процветают благодаря тому, что здесь живёт единорог. И не одни только чары лорда Элитора оберегают тихую ферму. Отец давно объяснил девочке, что в их долине могучие чары единорога пропитали саму землю, делая и долину, и окружавшие её горы единственной в своём роде колыбелью для жизни волшебных растений и животных. Если единорог разделит печальную участь своего племени и погибнет, чары Семи Сестёр тоже утратят силу… а с ними и почти всё наследие рода Заколдун.

Но и это знание не помешало самому сокровенному, чёрному уголку души Клементины невольно воспрянуть от проблеска надежды. Попадись ей каким-то чудом единорог, чтобы она могла его убить… Хотя стоило ей об этом подумать, как на глазах выступали слёзы, ведь нужно будет поднять руку на саму красоту! Но тем не менее она могла бы с помощью рога исцелить отца…

И обречь на гибель целую долину. На что они будут жить без доходов от фермы? Как подданные отца, поколениями привыкшие полагаться на волшебство даже в мелочах, обойдутся без него? Дойдёт ли до них наконец, что сила единорога оберегала и их? Здесь никогда не было такого неурожая, как по другую сторону гор, а зелья, купленные у попрыгушек, действительно работали (хотя и не каждый раз). Каким станет этот мир без зачарованной голубой розы, и самой необычной на свете курицы Вредки, и ядовитых яблок, и сатира по имени Стэн? От одной мысли об этом Клементина пришла в ужас.

Решись она убить единорога – привычной жизни наступит конец.

И от Заколдунов, и от гор останутся одни воспоминания.

* * *

Дарке Веск-Старзек едва исполнилось восемнадцать, когда она впервые познакомилась с охотником на единорогов.

Но тогда она об этом не знала, конечно. Заявившись в захудалый городок, имея при себе лишь жуткого вида арбалет да то, что на нём было надето, Аларик представился «опытным следопытом, бывалым разведчиком и профессиональным искателем приключений». Она лишь презрительно фыркнула ему в лицо. А он попросился переночевать у них в амбаре. Амбар её отца был самым большим в городе, и Аларик с ухмылкой добавил, что «джентльмену его размера необходимо всё самое лучшее». Он почти всегда говорил с ухмылкой. И Дарка не выдержала и расхохоталась. Это была любовь с первого взгляда, прямо как в сказке.

Хотя поначалу Аларик не собирался здесь задерживаться, его пребывание в гостях у Веск-Старзеков растянулось сперва на несколько дней, потом на недели, а в итоге на месяцы. Никто и не возражал… По крайней мере, сначала. Да и как не поддаться обаянию белокурого голубоглазого статного парня с дружелюбной, хотя и малость кривоватой, улыбкой?

А уж он-то старался на славу, отрабатывая свой кров. Охотой добывал пропитание приютившей его семье, и к этому делу у него явно был прирождённый дар. Он приносил оленей, кроликов, а однажды его добычей стал кабан, которым они поделились с половиной деревни. Ни одной твари не удавалось уйти от Аларика, если он взял её след. И в один прекрасный день, когда он застукал Дарку, подглядывавшую за его тренировкой в стрельбе по неимоверно сложным мишеням (по крайней мере, такими они показались ей тогда), он предложил ей тоже поучиться стрелять. Оба были удивлены тому, как быстро она постигала эту науку. Вскоре она уже сопровождала Аларика на охоте, и родители почти не возражали.

Он честно научил её всему, что знал сам: как продвигаться по лесу совершенно бесшумно, как замаскировать собственный запах, как соорудить ловушку или силок и днями идти по следу. Как обращаться с луком и арбалетом и управляться с копьём. И наконец он обучил её охотиться на чудовищ.

Когда Дарка впервые в жизни убила кого-то крупнее оленя, она даже не знала, как назвать эту тварь. Аларик перевернул её жертву: львиная голова, туловище, похожее на козлиное, но с длинным шипастым хвостом, покрытым чешуёй.

– Это химера, – объяснил Аларик, не спуская с Дарки напряжённого взгляда.

Она никогда не видела ничего подобного. Ей казалось, что химеры – выдумка, сказочные твари, которые либо вообще не существуют, либо вымерли давным-давно. От азарта погони кровь всё ещё стучала в ушах, а сердце выскакивало из груди.

Аларик наклонился и вытащил из-за пояса нож. Одним ловким движением он отсёк хвост от туловища. Хвост дёрнулся, прежде чем упал на землю, сочась зеленоватой кровью.

– Самое ценное – чешуя, – продолжал объяснять Аларик. – Но собирать её надо свежей. Иначе она теряет силу. – Он присел на корточки и сноровисто принялся отделять одну за другой чешуйки с хвоста, орудуя ножом поменьше. – Чаще всего используется для ядов, но и для других дел тоже годится. На волшебном рынке за неё хорошо заплатят. Молодец, Дарка.

«На волшебном рынке?» – повторила Дарка про себя. Гул в её голове был громче, чем жужжание жирных мух, уже роившихся над тушей химеры.

Только сейчас до неё дошло, чем именно Аларик зарабатывает на жизнь. Он не разменивается на оленей, кроликов, лисиц или даже волков! Он охотится на таких вот чудовищ. И теперь он посвятил её в свою тайну.

– Тебе это неприятно? – спросил он, снова впившись взглядом в её лицо.

Дарке стало ясно, что для него почему-то крайне важен её ответ. Аларик сделал предложение. И теперь она должна решить, принимать ли его – и самого Аларика – при условии, что отныне её жизнь станет неописуемо опасной.

Всё ещё не отдышавшись после погони за химерой, Дарка вынула из-за пояса нож. Она не сводила глаз с зелёной крови, запятнавшей руки Аларика. Это было страшное, но и захватывающее зрелище.

– Покажи, как отрывать чешую, – сказала она.

* * *

Мгновения взаимного интереса между Клементиной и единорогом миновали так же внезапно, как и начались. На краю небосклона появилось странное, стремительно перемещавшееся облако, размытый мазок темноты на бледно-оранжевом отблеске заката. Единорог обернулся в ту сторону. И хотя девочка тут же снова на него посмотрела, волшебное создание уже успело исчезнуть, превратиться в белый проблеск, пролетевший над утёсами и скрывшийся в ночной темноте.

Клементина с трудом перевела дыхание и постаралась сосредоточиться на странном облаке, чтобы скорее выкинуть из головы мысли о единороге и Трёх Правилах Злодейства. Ей удалось это сделать на удивление быстро: облако оказалось огромной стаей птиц, летевших к замку Провал.

Неужели это начало атаки, подготовленной Стружечной ведьмой? Клементина замерла на месте, не в силах оторвать взгляд от надвигавшейся тучи. Она постаралась уверить себя, что это не так. Она слишком хорошо знала этих воронов с алыми глазами. Их послала не Стружечная ведьма, а те, кого девочка боялась не меньше: Совет тёмных владык.

Судя по всему, Совет решил, что ни один из отправленных ранее посланников не нашёл адресата.

Клементина отшатнулась, когда стая пронеслась над её головой. Однако птицы не свернули к папиной башне, как она ожидала. Похоже, они собирались влететь в открытое окно её спальни.

Девочка побежала в замок и наверх, к себе, чувствуя, как колотится в груди сердце на каждой ступени каменной лестницы.

Совет тёмных владык наконец-то обратил внимание на существование Клементины Заколдун – и ничего хорошего это не сулило.

* * *

Не найдя чистого пергамента, птицы решили оставить послание на первой попавшейся подходящей поверхности – точнее, на стене её спальни. Письмо заняло все стены: блестящие чёрные буквы истекали чернилами на нижние строчки.

Леди Клементине Заколдун,

наследнице тёмного властелина Семи Сестёр

До нас дошло известие, что тёмный лорд Элитор Заколдун более шести месяцев пренебрегает своими обязанностями предъявлять Совету новые изобретённые им Мерзкие Штучки. Поскольку неоднократные попытки получить ответ от самого лорда Элитора оказались бесплодными, мы выражаем надежду, что у вас обоих всё хорошо (под «хорошо», безусловно, следует понимать «ужасно»).

Совет вынужден напомнить о главной обязанности тёмного лорда – тиранить слабых и невинных посредством Мерзких Штучек. Пренебрежение сей обязанностью чревато наказанием, вплоть до лишения статуса тёмного лорда, конфискации Тёмных Владений и/или превращения виновных в рои мелких насекомых с последующим их уничтожением.

В случае если тёмный лорд временно нетрудоспособен, заключён в темницу, застрял в неведомом измерении или недееспособен по иным причинам, его наследнику – в данном случае Вам – Совет позволяет осуществлять Мерзкие Штучки вместо него в качестве исполняющего обязанности тёмного лорда. Ниже прилагается перечень Мерзких Штучек, наиболее ценных для неувядающего злодейства:

1. Отравление.

2. Превращение во что-то уродливое.

3. Рэкет* и запугивание.

4. Обвал в горах.

5. Приговор по ложному обвинению.

6. Убийство.

7. Буря, напущенная волшебным способом**.

8. Похищение ради выкупа.

9. Моровая чума.

* т. е. разбой, не путать с теннисной ракеткой!

** разрешается также любая другая непогода, напущенная волшебным способом.

Мы требуем, чтобы Вы, тёмный лорд Элитор или другой правомочный его представитель явили нам доказательства совершения Мерзких Штучек не позднее месяца со дня получения этого письма. Для чего советуем оставить в живых двух-трёх пострадавших, чтобы они могли выступить свидетелями.

Искренне не Ваш, Совет тёмных владык

Глава 9
Синюшно-лиловый, или Когда деревья атакуют

Клементина допоздна засиделась в библиотеке за летописями рода Заколдун, старательно отыскивая для себя подходящие варианты Мерзких Штучек. Утром она очнулась в неудобной позе на каменном полу, всё ещё прижимая к себе книгу, которую раскрыла на отчёте о массовой истерии, напущенной на крестьян в долине её славным предком, лордом Поринграром Заколдуном. Это была Мерзкая Штучка всем на зависть, в результате которой на костре сожгли трёх невинных женщин и двух мужчин, заподозренных в колдовстве, и это не считая многочисленных стычек между соседями, – но подготовительная работа казалась настоящим кошмаром.

Клементина села и выплюнула комок шерсти – оказывается, она спала, положив голову на бок чёрного барашка, всё ещё мирно посапывавшего во сне.

Нет уж, ей не потянуть такую сложную мерзость, которую сотворил Поринграр. Ей довольно будет чего-то простого и незатейливого, чтобы можно было подготовить всё как можно быстрее. Причём желательно, чтобы результаты не вызывали сомнений. Именно так предпочитал действовать её папа. Девочка зевнула, потянулась, кое-как завязала нечёсаные волосы в пучок и вернула Поринграра на полку (хорошо, что на этот раз не требовалось лазать по лестнице). От сонного мигания лунных светильников на потолке по чёрной шерсти барашка пробегали призрачные голубовато-лиловые блики.

Лиловый! То, что нужно! Клементина тут же вспомнила зелье, которым папа несколько лет назад отравил деревенский колодец. Тогда у некоторых жителей выявилось расстройство желудка, а сами они несколько дней ходили совершенно лиловыми. Девочка надеялась, что прошло достаточно времени и повторение этой Мерзкой Штучки никто не осудит. К тому же для Совета тёмных владык её можно выдать за подготовку к тому, чтобы навести на обитателей Семи Сестёр постоянное недомогание и навсегда окрасить их тела в лиловый.

Оставалась лишь одна проблема. Главным компонентом зелья были грибы под названием аметистовые обманки, которые не росли на тихой ферме. Для них нужна была естественная среда обитания, удобренная лесным перегноем. А самые ядовитые грибы росли в таких местах, где почва была богата мышьяком.

Однако Клементина никогда в жизни не бывала в лесу без отца. Ведь в лесах обитали свободные создания: и волшебные, и неволшебные – не подчинявшиеся приказам тёмного лорда, и к тому же (хотя об этом никогда не говорилось прямо) там скрывались попрыгушки.

Девочка не спеша покинула библиотеку и прошла по пустым коридорам, пока не оказалась в парадной гостиной. Вдоль стен рядами стояли неподвижные и молчаливые рыцари, на которых девочка давно перестала обращать внимание. Они были облачены в похожие сверкающие доспехи, и каждый держал в руке либо копьё, либо меч. Несмотря на их грозный вид, Клементина знала, что внутри рыцари пустые и на них даже не наложены оживляющие чары, как на пугал. Сколько времени прошло с тех пор, как доспехи прикрывали живых людей, готовых сеять хаос и разрушение и ценою жизни защищать своего тёмного владыку? Если бы у девочки был отряд рыцарей Провала, чтобы охранять её в лесу – если бы она могла хоть кого-то попросить пойти с нею в лес, – ей было бы не так страшно.

Клементина подумала о том, чтобы взять с собой пугало, но отказалась от этой идеи. От пугал и так нет никакого толку на ферме, а уж за пределами замка оживлявшие их чары развеются ещё быстрее. Чёрный Дворецкий должен постоянно заботиться о папе, да она и сама не стала бы оставлять Элитора одного в башне. Об этом и речи идти не могло. Значит, придётся идти в лес одной. Ей необходимо найти эти грибы.

И может быть – хотя она даже себе не признавалась, что это и есть истинная цель её вылазки, иначе получится, что она нарушит данное отцу обещание, – ей удастся найти какие-то следы ведьмы, так упорно желавшей их уничтожить.

* * *

В небе низко висели толстые серые тучи, когда Клементина, чёрный барашек, Вредка и юная кобылка-страшилка отправились в лес. Клементина надеялась, что одного вида наследницы тёмных лордов Заколдун верхом на чёрной как ночь кобылке будет достаточно для устрашения возможных налётчиков, хотя такая юная кобылка могла пока разве что внушить неясное беспокойство сродни тому, какое бывает, когда ты забыл погасить печь.

Она войдёт в лес, найдёт аметистовых плутов и выйдет оттуда. Просто и без затей.

Однако у погоды, к несчастью, имелось другое мнение. Чем глубже Клементина заезжала в лес, тем больше мрачнело небо, а в воздухе ощущались тяжесть и духота, предшествовавшие летней грозе. Вдалеке уже ворчал гром, а ветер усилился настолько, что Вредка, до сих пор тяжело перелетавшая с ветки на ветку, отказалась от путешествия по воздуху и уселась на задней луке седла, надёжно вонзив когти в выделанную кожу. Вскоре упало несколько капель, увлажнив бумажные крылья Вредки. (По счастью, упомянутые крылья почти моментально высохли – к большому облегчению Клементины.)

– Ты когда-нибудь попадала под дождь в шерстяном свитере? – поинтересовался барашек, грустно мигая на дождливое небо. – Именно так я сейчас буду пахнуть. Мокрой овцой. Я буду мокрой овцой. Ещё долго.

Клементина не обратила внимания на его жалобы. Дождь и ветер разгулялись не на шутку, и вот уже на тропинку и в лицо девочки полетели листья и мелкие ветки. Кобылка испуганно заржала.

– Может, нам лучше вернуться? – предложил чёрный барашек.

– Уже недалеко, – заявила Клементина, но из-за тусклого света и дождя местность совсем изменилась, и девочка уже не была уверена, что узнаёт дорогу.

Да и в лесу они с отцом в последний раз были довольно давно.

В какой-то момент, когда ветер завыл особенно яростно, а ветка чуть не до крови хлестнула её по лицу, окружение из неуютного превратилось в откровенно угрожающее. И как прикажете в такую бурю искать грибы?

А лес словно нарочно ополчился на неё, не давая прохода. Клементина соскочила с чёрной спины кобылки и повела её за уздечку, высматривая под ногами знакомый лиловый проблеск грибных шляпок. Ударила молния, и прямо у девочки над головой с яростным треском обломился здоровенный сук. Ей пришлось выпустить поводья, чтобы кобылка не попала под удар, и бедное животное в панике унеслось куда глаза глядят. От её жалобного ржания по коже и без того озябшей Клементины поползли противные мурашки.

– Погоди! – закричала Клементина, но вид удалявшейся лошадки заслонила масса мокрых перьев, рухнувших ей на голову.

Вредка, испуганно кудахча и пища под безжалостным ветром, в отчаянии пыталась укрыться под накидкой девочки. Пришлось схватить её в охапку и прижимать к себе одной рукой, отводя другой мешающие на пути ветки.

– Всё ещё считаешь, что нам не стоит вернуться? – и без того дрожащий голосок барашка стал ещё противнее.

Клементина в ярости оглянулась, отогнула ветку, как вдруг ветка – шлёп! – хлопнула её по лицу. Клементина от неожиданности отдёрнула руку и зажмурилась: не иначе как из-за молний у неё помутился взгляд. Но нет, она не ошиблась. Эти деревья били её нарочно.

Она вспомнила статью в Колдоваре, все эти «неизвестно» и одну очень неприятную строчку:

Основные навыки: симулякры, арбомансия.

Клементина топнула ногой.

– Надо убираться из этого леса, – прошептала она.

Девочке стало ясно, что всё это время Стружечная ведьма была где-то здесь, и не успела Клементина покинуть замок, как угодила прямо в её ловушку.

– Ага, теперь она согласна! – заблеял барашек, у которого был единственный способ противостоять ополчившимся стихиям: съёжиться так, чтобы превратиться в совсем крошечный клубок шерсти. Но поскольку он был чрезвычайно мохнатый – Клементина даже сделала себе зарубку на память: обстричь его, если они выживут в этой передряге, – уменьшиться не очень-то удавалось.

Клементина, едва удерживая вырывавшуюся и кудахтавшую Вредку и поддавая коленом под зад барашку, направилась обратно по собственным следам.

Однако тропинку было видно всё хуже и хуже, а деревья по сторонам подступали всё теснее и теснее, явно не собираясь отпускать девочку.

– Ух, так дело не пойдёт! – наконец выпалила Клементина. Она снова поддала барашку на прощание и приказала: – Уноси отсюда ноги, беги на ферму! Это меня они хотят остановить!

Однако это вовсе не значило, что девочка собиралась облегчить Стружечной ведьме её задачу. Она резко развернулась, не обращая внимания на мольбы барашка вернуться домой, и побежала в глубину леса, уворачиваясь от жадно тянувшихся к ней древесных ветвей.

Клементина споткнулась о толстый корень и покатилась по склону оврага, пока не ударилась головой о камни на дне пересохшего ручья. Вредка вырвалась и с возмущённым куд-ку-дах! плюхнулась рядом, застряв в корнях деревьев.

Девочка оглянулась, стараясь справиться с головокружением, и увидела, что деревья гонятся за нею. Почва на краю оврага вспучивалась под напором толстых корней. Одни деревья просто падали там, где стояли, но другим удавалось выдрать корни из земли, и теперь они маршировали, словно армия с корнями вместо ног. Очень скоро они её настигнут.

Выскочившая вперёд берёза наклонилась, простирая ветки, превратившиеся в корявые жадные руки, и…

Крах! Топор со свистом рассёк воздух и снёс одну руку. Что-то схватило Клементину за шиворот, и она закричала. Тут же по телу пробежала странная дрожь: это вырвались на свободу её волшебные силы. Что-то ярко вспыхнуло, запахло палёным, и хватка сразу ослабла.

Девочка развернулась и оказалась лицом к лицу с громко ругавшимся Себастьяном Фроули: брови у него явно только что обгорели.

– Ты с ума сошла? Чего так накинулась? Я же тебе ничего не сделал! – восклицал он, приходя в себя от чародейской атаки. Наконец он подобрал топор и ухватил его покрепче. – А вот они, похоже, могут!

Он обвёл взглядом наступавшую чащу, охнул и протянул Клементине руку. По лицу мальчика трудно было судить, чего он боится больше: взбесившихся деревьев или её саму, но факт оставался налицо: у него был топор, а у неё нет. Девочка взяла его руку – веснушчатую, загорелую и удивительно тёплую, несмотря на непогоду, – и позволила рывком поднять себя на ноги одному из самых ничтожных своих подданных. Да уж, денёк складывался всё лучше и лучше.

Себастьян срубил ещё один сук, а Клементина подхватила с земли Вредку. Они побежали по руслу ручья. Клементина изо всех сил старалась не поскользнуться на мокрых камнях, а Себастьян самозабвенно отмахивался топором, проявляя несколько избыточный энтузиазм.

Однако деревья отступили перед его неистовыми взмахами, и те, что ещё не успели выдрать корни и начать маршировать, предпочли так и остаться на месте. Собственно, им и не надо было особо суетиться, достаточно было подождать. Ведь беглецы не могли навсегда остаться на дне оврага.

Клементина со слабым смущением отметила, что её волосы стали совсем седыми, главным образом из-за ужасных приключений. Оставалось лишь уповать на то, что они не останутся такими навсегда. Конечно, если она вообще выживет.

– Куда мы бежим? – спросила Клементина. Лёгкие уже жгло огнём. Воспитание тёмных лордов не предусматривало ситуаций, когда они бегут, спасая свою жизнь.

– Неподалёку есть просека, – сказал Себастьян. В ответ на невнятное бормотание ничего не понимавшей Клементины он пояснил: – Лесники делят лес на делянки, участки земли. Там будет чище! – Он резко ударил топором вниз, перерубив коварный корень, едва не ухвативший их за ноги. И дёрнул девочку за руку. – Ну что, побежали? – И снова он повлёк её вдоль края оврага.

– Ну-ка постой минуту, – пропыхтела Клементина. – Ты…

Себастьян лишь тряхнул головой. Деревья воздели ветки в уродливом подобии салюта.

– Ты… ты… очень хорошо знаешь лес, – закончила она, едва переводя дыхание.

Мальчик хмыкнул и словно только сейчас заметил, что всё ещё держит её за руку. Он разжал пальцы.

– Нам придётся прорубаться, чтобы попасть на просеку, – сказал он, поднимая топор (да, он явно получал удовольствие от всех этих взмахов) и разминая плечи. – Полагаю, ты не сможешь спалить все эти деревья, как недавно пыталась спалить меня?

– Я… эээ… я… – смешалась Клементина.

Себастьян выразительно закатил глаза.

– Ладно, тогда держись за мной. И чтобы эта тушка не путалась под ногами.

Вредка сердито закудахтала. Клементину тоже покоробило такое обращение, но выбора не оставалось. И она поспешила за мальчиком вверх по крутому склону, прямо в чащу.