Текст книги "Чужое солнце"

Хватая сумку, Мэгги вздохнула. День обещал быть не слишком удачным; начало, во всяком случае, не сулило ничего хорошего.

* * *

Спустя полтора часа первое блюдо было, наконец, готово.

Суфле из артишоков с тремя сортами сыра

Ничто так не подогревает женский сексуальный аппетит, как хорошо взбитое суфле. Но если вы хотите произвести на свою избранницу по-настоящему сильное впечатление, вам придется усвоить одно важное правило: больше не значит лучше. Кроме того, необходимо иметь в виду, что блюдо, приготовленное в узкой и высокой форме, выглядит гораздо соблазнительнее суфле, испеченного в традиционном сотейнике. Дайте блюду немного остыть, а затем удалите форму – и вы сами будете удивлены необычным видом давно известного блюда… А если обвязать его красивой ленточкой, эффект может превзойти самые смелые ожидания…

При мысли о том, что кто-то попытается соблазнить ее с помощью суфле, Мэгги невольно рассмеялась. А потом расхохоталась еще громче, представив себе случайного партнера, который пытается завязать себе бантик на члене.

Ладно, отсмеявшись, подумала Мэгги, если суфле получится, она испытает его на себе.

Чтобы сосредоточиться на предстоящей задаче, она решила выпить кофе. Настоящий кофе Мэгги полюбила довольно рано: даже в студенческие годы, когда все ее подруги глотали растворимую дрянь, разбавляя ее – о ужас! – порошковым молоком, она держала в своей комнате настоящий дорогой перколятор и запас кофейных зерен. Для разваливающейся общаги Манчестерского викторианского университета это было довольно экстравагантно, но в аккуратной, оборудованной по последнему слову техники кухне ее нового дома перфекционизм Мэгги расцвел пышным цветом. Теперь вместо древнего перколятора она использовала один из тех специальных кофейников для приготовления эспрессо, которые можно было ставить прямо на огонь. Правда, Мэгги не могла не признать, что на вкус изготовленный ею напиток мало чем отличался от того, который производили автоматические кофемашины, однако кофе с плиты все равно нравился ей больше. Должно быть, дело было в том, что примитивный ритуал разжигания газа с последующим ожиданием, пока кофе вскипит, больше соответствовал ее стремлению ко всему натуральному, естественному и подлинному.

Следы этого стремления можно было обнаружить не только на кухне, но и в других частях дома. К примеру, Мэгги собственноручно отодрала карнизы от старой краски, не пожелав нанять рабочих, чтобы они не повредили затейливую лепнину. Не пожелала она и развешивать по стенам картины и гравюры, зная, что подобным образом поступают их соседи – скучающие жены преуспевающих биржевых маклеров, которые могли позволить себе сорить деньгами, скупая в антикварных магазинах «шедевры» прошлого века. Мэгги вообще терпеть не могла быть похожей на других. Когда они с Джеми жили в Лондоне, она обставила квартиру так, что друзья только диву давались, до небес превознося ее индивидуализм и оригинальный, утонченный вкус. Их лондонское жилище даже пару раз фотографировали для профессиональных журналов, специализирующихся на интерьере и дизайне, и это была целиком ее заслуга.

После переезда в Шир Мэгги решила, что их новый дом должен быть устроен в полном соответствии с патриархально-пасторальным окружением. Именно поэтому она выкрасила стены простыми пигментными красками, выбирая самые спокойные тона, а на окна повесила тонкие тюлевые занавески, отчего и без того просторные комнаты стали казаться наполненными воздухом и светом. На Рождество Мэгги украсила елку всего дюжиной шаров и множеством настоящих восковых свечей, и хотя тем же соседям подобное могло показаться претенциозным, ее это не смущало. Она была не готова идти на компромиссы только ради того, чтобы доставить удовольствие окружающим или выглядеть в их глазах «своей в доску», поскольку это означало бы отказать в удовольствии себе. Правда, из-за этого свойства характера Мэгги иногда чувствовала себя в Шире несколько одинокой, отрезанной от людей со схожими вкусами и взглядами, но ей казалось, что она знает средство, которое поможет ей адаптироваться к жизни в новых условиях.

Когда у нас будет второй ребенок, думала она, мне станет не до рефлексии. Мэгги очень хотелось второго ребенка – хотелось кого-то тискать и ласкать, поскольку Натан, став старше, начал проявлять склонность к большей самостоятельности и все чаще заявлял ей, что «терпеть не может нежностей». И хотя он, конечно, продолжал нуждаться в материнской заботе, Мэгги больше не могла выплескивать на него всю нежность, которая переполняла ее сердце.

Впрочем, какова бы ни была причина, в последние несколько месяцев она редко бывала беззаботной и веселой. Несмотря на все ее попытки чем-то себя занять, ее одиночество становилось сильнее, а вместе с ним росло и желание как можно чаще заниматься с мужем любовью. Это желание было таким глубоким, таким всеобъемлющим, что ему не мешала даже такая прозаическая и сугубо прагматичная вещь, как утренние измерения температуры. Увы, в последнее время Джеми не был расположен к сексу – слишком много времени и сил он отдавал работе и карьере. Мэгги знала, как нелегко ему приходится, и старалась ни на чем не настаивать, чтобы не показаться слишком требовательной и назойливой, но ни кофе, ни возбуждающие блюда не могли помочь ей справиться с сексуальным разочарованием. Оставалось только одно средство: шопинг-терапия.

Господи, я уже и забыла, когда в последний раз болталась по магазинам ради собственного удовольствия, сказала себе Мэгги. Это должно помочь, точно!

Но сначала ей нужно было привести себя в порядок. По опыту Мэгги знала, что отправляться на шопинг в несвежей и к тому же в домашней одежде было серьезной ошибкой, да и сама она успела взмокнуть. Что ж, это дело поправимое… Мэгги была натуральной блондинкой со светлой, здоровой кожей и длинными ногами, поэтому на то, чтобы вернуть себе приличный вид, у нее ушло всего несколько минут. Поношенный и вытянутый на коленках спортивный костюм уступил место отрезному платью из ярко-желтого шелка с увеличенного размера пуговицами и лаковым пояском, подчеркивавшим ее тонкую талию. В этом наряде Мэгги сразу почувствовала себя тем, кем она и была на самом деле: молодой и стильной городской жительницей, а не деревенской клушей, и ее настроение стало неуклонно подниматься. Усаживаясь за руль, Мэгги даже включила автомобильный CD-проигрыватель громче, чем обычно, и окрестности Шира огласились старым добрым роком, который она любила еще со студенческих времен.

Меньше чем через сорок минут она была уже в Кингстоне. Загнав машину на многоэтажную парковку при универмаге, она выбралась из салона и, перекинув через плечо ремень сумочки из поддельной крокодиловой кожи, включила автосигнализацию. Первой ее остановкой стал отдел фирменной одежды «Джон Льюис». Поднявшись на эскалаторе на второй этаж, Мэгги свернула за угол – и не сдержала вздоха облегчения, к которому примешивался самый настоящий восторг. Они были здесь – бесчисленные вешалки, витрины и демонстрационные стенды, сплошь увешанные лифчиками, бюстгальтерами (пуш-ап и с «полочками»), грациями, стрингами, басками, французскими трусиками, корсетами и игривыми кружевными панталончиками. Не сводя глаз со всего этого великолепия, Мэгги двинулась вдоль прилавков плавной походкой подкрадывающейся к добыче львицы. Вот это ей подходит. И вот это… И вон то тоже!..

Слава богу, думала она, что у меня самый нормальный, самый ходовой тридцать четвертый Б! Быть может, у меня не слишком большая грудь, от одного вида которой мужчины столбенеют, зато мне легко подобрать вещи по размеру. Тем более – такие вещи! Пожалуй, стоило ехать так далеко, чтобы иметь возможность купить самое лучшее.

Уже через несколько минут Мэгги едва удерживала в руках целую охапку самого изысканного белья из бледно-лилового шелка, черной лайкры, розоватого хлопка и белых кружев. Самой последней, повинуясь совершенно для нее не характерному капризу, она сняла с вешалки красно-черную грацию с подвязками для чулок и прошествовала в примерочную. Молоденькая продавщица, пересчитав вешалки у нее в руках, предложила подавать ей вещи по одной через занавеску.

Примерочная в «Джоне Льюисе» оказалась просторной и хорошо освещенной, и Мэгги было в ней очень удобно. Дело немного портило лишь установленное здесь трехсекционное зеркало, показывавшее все недостатки и изъяны выбранного ею белья, даже если те располагались сзади. Ничего страшного, решила Мэгги, старавшаяся во всем находить светлые стороны. Зато я могу быть уверена, что все, что́ я сегодня куплю, подходит мне идеально. В любом случае, это зеркало намного лучше узких односекционных убожеств, в которых я выгляжу на три дюйма выше и на пару стоунов[3]3
  Стоун – английская неметрическая мера веса. 1 стоун равен 14 фунтам, или 6,34 кг.


[Закрыть] худее, чем на самом деле.

На протяжении многих лет многие люди – и мужчины, и женщины – не раз говорили Мэгги, что у нее прекрасная фигура, но сама она всегда считала свое тело недостаточно женственным. Втайне она мечтала о более пышных формах – о широких бедрах, высокой груди и подчеркнутой талии. Кроме того, ей почему-то казалось, что Джеми нравятся именно такие, куда более щедро одаренные женщины, но что заставляло ее так думать она сказать затруднялась. Что ж, утешала себя Мэгги, придется пользоваться тем, что есть, но иногда все-таки вздыхала по недостижимому идеалу.

Примеряя перед зеркалом белье разного цвета и фасона, Мэгги не могла не отметить, что каждый новый предмет туалета делает ее немного другой, подчеркивает и выделяет те качества, те стороны ее характера, которые обычно оставались в тени. В рубашке из белого английского кружева она казалась свежей, юной и невинной; в белье цвета серого мрамора выглядела как женщина, которую комфорт интересует куда больше, чем секс; в стрингах из черной лайкры и бесшовном лифчике представала в образе соблазнительной «госпожи», столбики кровати которой испещрены зарубками, отмечающими количество побывавших в ней мужчин. Еще пару месяцев назад Мэгги, без всякого сомнения, остановилась бы на последней комбинации – удобной и сексуально-спортивной, но сейчас ей почему-то казалось, что это будет слишком просто.

Мне нужно быть более смелой и дерзкой, подумала она, натягивая на себя черно-красную грацию. Поправив болтающиеся чулочные подвязки, Мэгги несколько раз повернулась вокруг своей оси, внимательно рассматривая себя в зеркале и пытаясь увидеть себя глазами Джеми. Отсутствие чулок несколько портило общее впечатление, но у Мэгги было богатое воображение. В зеркале отражалась крайне соблазнительная незнакомка – стройная, гибкая, с вызывающе торчащими сквозь тонкое черное кружево соска́ми.

Неужели это и вправду я? – подумалось Мэгги. А ведь мне всегда казалось, что это не мое, что подобное белье носят только женщины, которых я презирала за нескромность. Что ж, придется мне изменить мнение и начать восхищаться их смелостью. Да, обычно я покупаю совершенно другие вещи, к тому же эта черно-красная красотища совершенно не гармонирует с моим обычным стилем, но… но вместе с тем она так и дышит чувственностью. Эта отделка из красной ленты, эти черные косточки и кружева, эта явная непрактичность…

И Мэгги слегка отступила от зеркала, чтобы бросить на себя еще один взгляд. Теперь у нее уже не было никаких сомнений, что в обновке она выглядела более стройной, подтянутой и гибкой… Одним словом, очень эффектная вещь!

Беру, решила Мэгги. И наплевать на цену, наплевать на ставшую притчей во языцех умеренность моих вкусов, наплевать даже на явную непристойность этой штуки… В конце концов, вот уже несколько лет весь ее шопинг ограничивался посещением универмагов самообслуживания и покупкой вещей для Натана, для дома, для Джеми. Имеет она право приобрести что-то лично для себя или нет?! И почему, черт побери, она должна сдерживаться, если сдерживаться ей совершенно не хочется?

Вручая свою дебетовую карту пожилой матроне за кассой, Мэгги неожиданно почувствовала себя на редкость уверенно.

Она знала одно: если сегодня вечером ее покупка не сработает – ничто уже не сработает.

3

Для двух человек просторный конференц-зал издательства был, пожалуй, слишком велик. Ощущение неуюта усиливали пустые стулья с прямыми спинками и длинный стол с прозрачной стеклянной столешницей, которая, казалось, была отлита из тонкого льда. Кроме того, в комнате было на редкость холодно, поэтому Кло первым делом отключила кондиционер и только потом опустилась на стул, положив перед собой несколько журнальных номеров.

– Хотите кофе?

– С удовольствием. Если, конечно, вас не затруднит. – Джеймс открыл замки кейса, достал айпад и поддернул рукава пиджака жестом, означавшим, что кофе – это, конечно, хорошо, но бизнес превыше всего. Кло машинально отметила, что у него красивые руки: ухоженные ногти, гибкие запястья, в меру дорогие часы. Они с Робом частенько обсуждали вопрос о том, что способно сделать мужские руки привлекательнее, и теперь Кло могла считать себя настоящим экспертом в этой области.

Сняв трубку телефона, она по памяти набрала номер Пэтси.

– Не могла бы ты принести нам два кофе? Мы в конференц-зале.

– Итак, – сказал Джеймс, – вы, кажется, хотели обсудить концепцию нового женского журнала, не так ли?

– Да, у меня есть одно предложение. Думаю, оно вас заинтересует.

– Вот как?

– Я совершенно уверена, что на рынке образовалась никем пока не закрытая ниша для нового ежемесячного издания, – сказала Кло, подавляя волнение. – И если мы успеем первыми…

– А ваш главный редактор знает о вашей идее?

Кло вдруг показалось, что в его голосе прозвучали беспокойные нотки. Неужели он так переживает из-за того, что они встречаются фактически за спиной Джин? В конце концов, она знала, что Джеймс и Джин знакомы не только по работе и что они, так сказать, дружат домами. Как бы там ни было, нужно было срочно его успокоить.

– Мне показалось сейчас еще рано ставить Джин в известность. Как бы я выглядела, если бы ей все рассказала, а вы взяли да и зарубили бы мою идею на корню? – Кло улыбнулась как можно непринужденнее. – Кроме того, мой проект, если он будет осуществлен, не составит непосредственной конкуренции «Красотке»… – С этими словами она глубоко вздохнула и запустила на стоявшем в конференц-зале компьютере свою презентацию.

– Я отлично знаю, что в настоящее время различными издательскими группами выпускается огромное количество самых разных женских журналов. Можно даже сказать, что этот рынок в какой-то степени переполнен, – проговорила она, выделив на большом настенном экране несколько ключевых строк, отмеченных жирными точками. – Во всяком случае, женская аудитория в возрасте от тринадцати до двадцати пяти полностью обеспечена журналами самых разных тематик. В число этих журналов входит и наша «Красотка». Как вы знаете, она занимает вполне определенную нишу и успешно конкурирует с другими изданиями подобного рода. То же самое можно сказать и о возрастной категории «сорок плюс». Женщины этого возраста обеспечены печатными материалами с избытком, поэтому ни один разумный человек не станет даже соваться на этот рынок, пытаясь запустить какое-то новое издание. – Она снова улыбнулась. – Как видите, неохваченной осталась женская аудитория в возрасте примерно от двадцати восьми до сорока, и я уверена, что эту нишу мы могли бы занять.

– По-вашему получается, что эта ниша полностью свободна. Я правильно вас понял?

– Не совсем так… – Кло перешла к следующей странице своей электронной презентации, озаглавленной «Конкуренция». – Для упомянутой мною возрастной категории также выпускается немало журналов, – сказала она, показав на разложенные на столе образцы. – Но, проанализировав их содержание и стиль, я пришла к одному очень интересному выводу. Издатели почему-то считают читательниц в возрасте от тридцати до сорока донельзя консервативными. Они исходят из предположения, что большинство женщин в этом возрасте либо состоят в официальном браке и имеют детей, либо живут с постоянным партнером. Почему-то считается, что удобная и практичная одежда для повседневной носки интересует их куда больше, чем высокая мода. Большинство издателей убеждены, что тридцати-сорокалетние женщины не интересуются ничем, кроме дружеских ужинов, новых рецептов и выращивания цветов, однако это не так, вернее, не совсем так. Проведенные мною исследования рынка показали, что в этих возрастных рамках существует многочисленная группа женщин, чей круг интересов отнюдь не ограничивается домашним хозяйством.

– Исследования? – Джеймс Слейтер слегка приподнял бровь.

– Да. – Кло вручила ему печатную копию своего проекта. – Здесь вы найдете все необходимые подробности, я же сейчас остановлюсь на основных, принципиальных моментах. – Она щелкнула мышью. – Я организовала несколько дискуссионных групп из своих знакомых женщин, как замужних, так и одиноких, как имеющих детей, так и бездетных, принадлежащих к разным слоям среднего класса и имеющих представление о том, что творится в нашей области. Так вот, все группы независимо друг от друга пришли к выводу, что в стране нет женского журнала, который в полной мере соответствовал бы их вкусам и предпочтениям.

– Где именно вы проводили ваши исследования? – уточнил Джеймс, вертя в руках распечатку проекта.

– У себя дома, – сразу ответила Кло. – Мне казалось, что наилучшие результаты можно получить только в том случае, если дискуссионная группа соберется за бокалом вина в непринужденной, неформальной обстановке – подальше от семейных и служебных проблем. Каждой группе я предлагала экземпляры существующих журналов и спрашивала, что им нравится, а что нет, какие рубрики и статьи они хотели бы там видеть, какие материалы вызывают у них раздражение, а какие – любопытство и интерес. И знаете что? Моя первоначальная гипотеза очень быстро подтвердилась. Довольно значительная часть женской аудитории в возрасте между тридцатью и сорока по-прежнему остается неохваченной, а это значит, что мы должны попытаться…

Ее прервал стук в дверь. На пороге конференц-зала появилась Пэтси с подносом в руках. Она была одета в коротенькую мини-юбку и туфли на могучей платформе, а ее щедро намазанные укладочным гелем волосы были уложены в виде шипов. В других обстоятельствах Пэтси выглядела бы очень эффектно, но сейчас она слишком беззастенчиво разглядывала Джеймса, и это портило все впечатление. В какой-то момент Кло даже испугалась, что ее помощница уронит поднос.

– Большое спасибо, – вежливо поблагодарил Джеймс.

– Не за что. – Пэтси заухмылялась как тринадцатилетняя школьница. Джеймс, ничего не замечая, сделал несколько глотков из своей чашки, и это дало Кло возможность рассмотреть его повнимательнее. Она уже заметила, что он безукоризненно вежлив и не слишком многословен; на вид ему можно было дать лет тридцать пять – тридцать восемь. На ее взгляд, Джеймс был вовсе не так красив, как о нем отзывались – до Джорджа Клуни или Брэда Питта ему было далеко. У него было слегка асимметричное лицо, волосы на затылке и на висках слегка отросли и нуждались в стрижке, к тому же ему не помешало бы сбросить фунтов эдак пять или шесть. И тем не менее, перед ней был человек, который выглядел мужчиной на все сто процентов. Должно быть, именно в этом и крылся секрет его несомненной привлекательности, которую Кло успела почувствовать и оценить.

– Что ж, мне кажется, вашу главную мысль я ухватил, – проговорил Джеймс, когда Пэтси неохотно удалилась. – Если ваши выводы верны, тогда следующий вопрос: каким, по-вашему, должен быть журнал для упомянутой вами читательской аудитории?

– Действительно, я много об этом думала, и у меня появилось несколько оригинальных идей. В подробностях их описание вы найдете в моем проекте, вкратце же скажу: новый журнал должен быть максимально острым, даже провокационным. И в этом нет ничего странного, ведь он предназначается для женщин, которые еще не потеряли интерес к жизни, которые любят быстрые автомобили, высокую моду и иногда напиваются вдрызг. Журнал будет интересен как работающим женщинам, так и тем, кто сидит дома и воспитывает детей, но ни та, ни другая группа не будет пользоваться приоритетом. На страницах нового журнала можно обсуждать даже политические события и злободневные социальные вопросы, что, по моему глубокому убеждению, способно только подхлестнуть интерес читательниц к тому, что происходит в стране и в мире. Будут в журнале и кулинарные рецепты, но я считаю – мы должны сосредоточиться на практических рекомендациях, способных разбудить в нашей целевой аудитории творческое начало. Я имею в виду, что на страницах журнала не должно быть блюд, которые нужно готовить целую неделю, зато каждая женщина сможет найти там простые и четкие рекомендации относительно того, как приготовить изысканное и оригинальное блюдо из банки консервированного тунца и бобов, если ничего другого в холодильнике не оказалось. Кроме того, в нашем журнале следует избегать пространных рассуждений о том, как заполучить желанного мужчину или как похудеть на пять фунтов в неделю – этим уже занимаются другие издания. Но о сексе мы говорить будем – о лесбийском сексе, о супружеском сексе, об опасном сексе, об импотенции, о сексуальных играх и игрушках и тому подобном.

Кратко говоря, – продолжила Кло после небольшой паузы, – новый журнал должен быть интересным и дерзким, должен брать за живое. Он должен быть откровенным, честным, затрагивать серьезные темы, но при этом не быть занудным и скучным. Я, кстати, имею в виду не только содержание, но и внешний вид журнала, включая оформление и полиграфическое исполнение. Именно на этом пытаются экономить другие издания, совершая огромную, я бы даже сказала, принципиальную ошибку! – Она схватила со стола несколько попавшихся под руку конкурирующих изданий. – Взгляните хотя бы на эти, с позволения сказать, образцы! Это скучно, тускло и уныло! Полиграфия отстала на пять лет, фотография – на десять… А теперь взгляните на это! – воскликнула она, протягивая Джеймсу последний выпуск японского женского журнала. – Какие краски, какое качество, какие полиграфия и фото! Это же просто с ума сойти можно! Если наш новый журнал будет именно таким, никаких конкурентов у него попросту не останется!

– Знаете, я с вами полностью согласен, – отозвался Джеймс, которому, похоже, передался ее энтузиазм. – Журнальная графика – это как раз та область, в которой Запад заметно отстает от дальневосточных стран.

– Вот именно, – с нажимом сказала Кло.

– Расскажите мне еще немного о вашей целевой аудитории, – попросил он. – Ваша предполагаемая читательница – какая она? На кого она похожа?

– На меня, наверное, – призналась Кло несколько смущенно.

– Я так и думал! – Джеймс Слейтер улыбнулся и добавил: – Если так, что ж, это может быть интересно.

Кло почувствовала, что краснеет.

– Я понимаю, что со стороны это выглядит эгоистично и эгоцентрично, но… почему бы нет? Я работаю в издательском бизнесе уже восемь лет и до сих пор не встречала журнала, который удовлетворял бы меня полностью. А то, что интересно мне, может заинтересовать и множество таких, как я, а нас, поверьте, немало. Впрочем, давайте вернемся к моей презентации, – спохватилась она и снова потянулась к мышке.

– Я, в общем-то, услышал уже достаточно, – сказал Джеймс, откидываясь на спинку своего стула. – И должен сказать прямо – услышанное меня заинтересовало. Я бы с удовольствием побеседовал с вами еще немного, но, к сожалению, как раз сегодня я жестко ограничен во времени. С вашего позволения, я возьму ваш проект домой и внимательно его перечитаю, а пока… Скажите, что именно требуется от меня лично?

– Я… я даже не знаю… – Кло слегка растерялась. Она не ожидала, что результаты ее труда будут одобрены так быстро. Она готовила свой проект на протяжении уже нескольких месяцев и успела продумать его до мельчайших деталей, однако ей впервые довелось разговаривать о нем с человеком, который мог помочь воплотить ее мечту в жизнь. Разумеется, Кло не раз обсуждала кое-какие идеи с Робом, к тому же у нее были дискуссионные группы, которые тоже помогали ей выстраивать основную концепцию журнала, и все равно проект на девяносто девять процентов был ее детищем.

– Конечно, я была бы рада еще раз как следует все обдумать, – начала она осторожно, – однако мне кажется, что все от меня зависящее я уже сделала. Чтобы двигаться дальше, мне понадобится поддержка издательского дома.

– Что конкретно вы имеете в виду?

Джеймс с ходу взял быка за рога, и Кло снова удивилась. Она не ожидала, что все получится так быстро и относительно легко.

– Было бы неплохо, если бы меня перевели в Отдел специальных проектов, где я могла бы разрабатывать мою идею уже в чисто практическом плане, – сказала она, мысленно поражаясь собственной дерзости.

– Что ж, я подумаю, как это сделать. Вы, вероятно, хотели бы исполнять обязанности главного редактора?

– Да. – Кло кивнула. Она была польщена тем, что Джеймс счел ее пригодной для столь ответственной работы. Да и что греха таить, именно об этой должности Кло мечтала все время, пока обдумывала свой журнал, и вовсе не из тщеславия. Просто ей казалось, что никто не справится с ее проектом лучше, чем она сама.

– Только не говорите ничего Джин, ладно? – спохватилась она. – Во всяком случае, до тех пор, пока ситуация не станет более определенной.

Джеймс Слейтер прищурился.

– Вы и так сильно рисковали, когда решили встретиться со мной, да еще в редакции «Красотки». Я угадал?

Кло кивнула.

– Да, но… Но я верю в свой проект! – Внезапно ей на ум пришла одна забавная история, и она не сдержала улыбки. – Знаете, пару месяцев назад мой дядя – ему семьдесят три – купил мощный спортивный автомобиль последней модели, хотя до этого на протяжении лет сорока спокойно ездил на маленьких, экономичных малолитражках. Когда я спросила, что… что его подвигло на подобный поступок, он сказал: «Знаешь, Кло, только сейчас я понял, что жизнь проходит слишком быстро, поэтому не стоит ждать до пенсии, чтобы начать осуществлять свои мечты». Возможно, вы сочтете его слова банальными, но мне показалось, что в них есть глубокий смысл. Словом, в тот же день я засела за работу над своим проектом…

Джеймс, казалось, был тронут ее откровенностью.

– Мне нравится ход ваших мыслей, Кло. Напомните, пожалуйста, какую должность вы занимаете в «Красотке»?

– Я ведущий редактор.

– Могу поспорить, руководству будет жалко вас терять, но… Насколько мне известно, дела в «Красотке» идут отлично, поэтому замена вам в конце концов найдется. Гораздо труднее отыскать по-настоящему творческого и инициативного профессионала, который смог бы успешно заниматься новым проектом. Я, однако, должен сразу предупредить, что ваша новая должность будет временной. Пока вы не представите руководству издательского дома макет нового журнала, пока не проведете еще несколько официальных исследований и не договоритесь с рекламодателями, считайте себя, гм-м… на испытательном сроке.

– Конечно, я все понимаю.

– Кроме того, мне придется побеседовать о вашем проекте с другими высшими менеджерами издательского дома. После этого мы с вами встретимся еще раз и наметим конкретный план действий.

– Отлично. – Кло очень не хотелось оставлять последнее слово за ним, поэтому она сказала: – Как насчет того, чтобы пообедать вместе, скажем, на будущей неделе?

– Прекрасная идея. Я сам с вами свяжусь, и мы договоримся более точно… – Джеймс снова открыл кейс и стал убирать туда бумаги. – Еще раз извините, что не могу поговорить с вами подробнее, но сегодня у меня действительно слишком плотное расписание. – Он улыбнулся обезоруживающей улыбкой. – Впереди меня ждет еще несколько важных встреч, а я, по совести сказать, так и не успел подготовиться к ним толком.

На мгновение Кло показалось, что под маской уверенного в себе высокопоставленного управленца она различает неуверенность школьника, который не приготовил урока и боится получить плохую отметку.

– Можете не извиняться, – сказала она сочувственно. – Напротив, это я должна поблагодарить вас за то, что вы нашли время меня выслушать.

– Это, кажется, ваши, не забудьте… – сказал он, протягивая ей журналы, которые Кло показывала ему в качестве примеров того, каким не должно быть новое издание.

– Да, конечно. Спасибо… – Но когда она брала журналы, пара номеров выскользнула у нее из рук и упала на пол. Чтобы поднять их, Кло пришлось наклониться. Джеймс сделал то же самое, и в результате они столкнулись головами.

– Извините, – пробормотала Кло.

– Ничего страшного. Со мной все в порядке. – Он потер лоб и рассмеялся. – Сегодня мы с вами уже один раз столкнулись, помните?

– Еще раз извините. Иногда я бываю довольно… неловкой.

– Вот уж нет. Это я был виноват.

– Нет, я! – возразила она, отворяя двери конференц-зала и сопровождая его до приемной.

– Кстати, мне нравится ваше платье. Сразу видно, что у вас есть стиль. – Он широко улыбнулся и еще раз пожал ей руку.

– Спасибо. – Кло широко улыбнулась, не в силах скрыть удовольствие.

– Хотелось бы мне поскорее взглянуть на модные странички вашего журнала, – добавил Джеймс так тихо, что секретарша в приемной не услышала ни слова, как ни старалась. В его тоне Кло почудился скрытый намек, но потом она решила, что ошиблась. С чего бы Джеймсу Слейтеру на что-то намекать? И все же когда Кло возвращалась на свое рабочее место, голова у нее слегка кружилась. Но виновато в этом было, конечно, только безумное, безумное утро, подарившее ей нежданный успех.