Текст книги "Две недели ожидания"

8

София медленно открывает дверь в зал. Она морщится, когда дверь скрипит. Презентация, на которую Лу хотела попасть, уже началась.

– Если вам нет тридцати шести и у вас здоровые яйцеклетки, то вы можете стать донором яйцеклеток для потенциальной матери, которой они нужны, – говорил докладчик.

Она на цыпочках проходит внутрь, ощутив, как публика поворачивается и смотрит на нее, прислоняется к стене, чтобы стать тоненькой, как тростинка. София оглядывает ряды кресел перед собой, но свет приглушен, поэтому трудно различить лица.

Докладчик продолжает:

– За это клиника предоставит вам бесплатное ЭКО. Так что и вы получите награду за то, что помогли другой женщине стать матерью.

Женщина с папкой тихо подходит к Софии, прижимает палец к губам и шепчет:

– Ждите здесь!

София повинуется. Ей и так очень стыдно, так что она вполне заслуживает, чтобы с ней обращались, как с нашкодившим ребенком.

Слайд демонстрирует связь между донором и реципиентом яйцеклеток, а докладчик продолжает:

– Но есть много других плюсов в донорстве яйцеклеток. Из-за недостатка яйцеклеток в нашей стране многим женщинам и парам приходится ехать за границу, чтобы искать донора. Это дорого, отнимает много времени и становится настоящим стрессом. Новые законы увеличивают компенсации для доноров в Великобритании, но задумка состоит в том, чтобы покрыть расходы, нельзя заплатить женщине конкретно за донорство. Многие зарубежные клиники, предлагающие донорство яйцеклеток, весьма авторитетны, другие нет. Доноров зачастую проверяют не слишком скрупулезно, а поскольку им выплачивают за яйцеклетки значительные суммы денег, то их мотивы могут быть неоднозначными. Возможно, они не настолько готовы психологически справиться с долгосрочными последствиями. Отмечу также, что с две тысячи пятого года каждый ребенок, зачатый от донорской яйцеклетки или с помощью донорской спермы, может найти своего биологического родителя по достижении восемнадцати лет. Несомненно, это тоже может наложить отпечаток на жизнь донора, не говоря уже о самом молодом человеке. Но можем заверить, что по нашей программе донорства мы тщательно проверяем наших доноров. Они посещают консультации психолога, где им разъясняют все риски и готовят к тому, если это, конечно, возможно, чтобы взять на себя всю ответственность, если в их двери «постучится» малыш.

Глаза Софии постепенно привыкают к темноте. Зрительный зал почти полон, но тем не менее ей, кажется, удается различить знакомый силуэт Лу по торчащим в разные стороны коротким волосам в нескольких рядах впереди, и, если София не ошибается, рядом с ней женщина с прилизанными волосами, она напоминает Анну. Разумеется, Лу не смогла бы проделать столь дальний путь на общественном транспорте, а водить ей пока нельзя. София снова испытывает раскаяние. Как обычно, Анна великодушно приходит на помощь. София не может справиться с уколом ревности. Тем временем на экране появляется чашка Петри под микроскопом.

– Еще один плюс донорства яйцеклеток, – говорит доктор Хассан, – оно уменьшает нагрузку на государственную службу здравоохранения или другие органы государственного финансирования в других странах.

Все решат, думает София, что этот старикан руководит благотворительным фондом, а не зарабатывает на каждой своей пациентке тысячи фунтов.

В этот момент, словно бы испугавшись ее внутренней критики, докладчик роняет микрофон. Пока он его поднимает с пола, София не теряет время.

– Я к подругам, – шепчет она женщине с папкой и мчится по центральному проходу.

* * *

– Простите.

Кэт поднимает голову. Через пару кресел от нее в начале ряда стоит какая-то женщина. В приглушенном свете Кэт различает только темные волосы и джинсовую куртку.

– Позвольте, я пройду? – просит женщина, явно смущаясь, и Кэт замечает, что рядом с Ричем есть свободное место.

Всем сидящим в их ряду приходится подняться, чтобы пропустить ее, включая и саму Кэт. Когда женщина протискивается (по дороге наступив Кэт на ногу), Кэт успевает заметить, что она совсем еще молоденькая и очень хорошенькая, с густыми волнистыми волосами, о каких всегда мечтала Кэт. Когда она усаживается, то легонько хлопает по плечу женщину в куртке, сидящую впереди.

– Лу!

Поворот головы и резкий вздох:

– София?! Слава богу! – Кэт узнает женщину, стоявшую за ними в очереди. – Что, черт побери, с тобой приключилось?! Где ты была ночью?

– Потом расскажу. Не хочу мешать.

Доктор Хассан снова воссоединяется с микрофоном и готов продолжить. Лу хмыкает и отворачивается. Что-то в линии плеч и в тоне подсказывает Кэт, что Лу выражает недовольство, как если бы речь шла о ее второй половинке. Интересно, что за история кроется за этим? Я-то думала, она пришла со своей подругой с прилизанными волосами. Кэт с удовольствием разгадывает секреты незнакомцев, но ей хочется послушать и доктора Хассана.

– Как я уже упоминал, в случае с донорством яйцеклеток на реципиента возлагаются расходы на терапию для донора. Здесь я хотел бы чуть подробнее объяснить преимущества ЭКО. Понятное дело, если вы хотите забеременеть без участия партнера-мужчины, вам понадобится донор спермы. Многие одинокие женщины и представительницы сексуального меньшинства могут решить, что, кроме донора спермы, больше ничего не нужно и потребности в ЭКО нет. Однако именно ЭКО может значительно облегчить и, как ни удивительно, удешевить процесс, если мы оцениваем перспективу.

Итак, позвольте мне пригласить вас за кулисы. ЭКО, или «экстракорпоральное оплодотворение», означает, что яйцеклетки оплодотворяются вне тела женщины. Обычно процесс подразумевает овуляцию под гормональным контролем, забор яйцеклеток из яичников и оплодотворение их спермой в жидкой среде. Затем оплодотворенная яйцеклетка помещается в матку в надежде, что наступит беременность. Каждый раз, когда женщина проходит процедуру ЭКО, из ее яичников забирают сразу несколько яйцеклеток, чтобы увеличить шансы на успех, и некоторые из яйцеклеток не используются. В случае с донорством яйцеклеток она передает лишние яйцеклетки женщине, у которой слишком мало своих, чтобы провести ЭКО в ее личном цикле.

Это про меня, думает Кэт. У меня вообще нет яйцеклеток.

– Теперь позвольте мне показать одну, как мне кажется, интересную диаграмму, – доктор демонстрирует следующий слайд. – Если вы посмотрите повнимательнее, то увидите, что донорская инсеменация проходит успешно всего лишь в двадцати пяти с небольшим процентах случаев. Однако если сочетать донорскую инсеменацию с ЭКО, то процент возрастает до шестидесяти девяти. Почувствуйте разницу. Более того, если вы лесбиянка или же одинокая женщина, желающая зачать ребенка, то можете пойти по пути донорства яйцеклеток, чтобы в итоге получить бесплатное ЭКО. Это означает больший шанс на зачатие ребенка, при этом для донора нет никаких лишних расходов.

Однако не похоже, чтобы это было дешевле для нас, думает Кэт, если нам придется заплатить еще за чье-то лечение, а не только за свое. ЭКО, если платить за него из собственного кармана, ужасно дорогая процедура. Она содрогается от этой мысли. У них с Ричем нет никаких накоплений… Сосредоточься, Кэт, сосредоточься, про деньги подумаешь потом. Она смотрит на экран. Не совсем понятно, зачем донору яйцеклеток проходить через довольно тяжелую процедуру ЭКО, если для нее это необязательно, пусть даже это и бесплатно, однако процент зачатий с ЭКО почти в три раза выше, чем без него. Это все объясняет. Кэт начинает понимать, как это работает, однако цифры – не ее сильная сторона, а когда женщина с прилизанными волосами оборачивается, чтобы бросить недобрый взгляд на девушку рядом с Ричем – вроде бы ту зовут София, – Кэт снова отвлекается.

– Мы так о тебе волновались! – тихо бурчит женщина с короткой прической.

– Прости, Анна! – София выглядит виноватой.

– Тихо! – цыкает на них кто-то из зала.

Ого, а она суровая, думает Кэт. Не хотела бы я поругаться с такой. Кэт берет Рича за руку. Хорошо, что у мужа ровный характер. Да, у них бывали ссоры и неприятные разговоры, но общение всегда протекало относительно мирно, а если учесть то путешествие, в которое, возможно, им предстоит пуститься, Кэт очень за это благодарна.

* * *

– Ну и где ты была? – спрашивает Лу, как только заканчивается презентация.

Зрители еще не успели разойтись, но Лу все равно, что ее кто-то услышит. После тех волнений, что она пережила из-за Софии, почему-то очень хочется унизить ее. Лу радуется, когда София краснеет.

– Lo siento…[14]14
  Извини (исп.).


[Закрыть]

– Так в чем же дело?

– Я напилась и осталась ночевать у друзей.

Анна дотрагивается до плеча Софии.

– Я же тебе говорила. Я, пожалуй, пройдусь и осмотрю остальную выставку. Позвони, когда закончишь выяснять с ней отношения. – Щеки Софии становятся пунцовыми. – Тебе чертовски повезло, что ты имеешь дело не со мной, – говорит ей Анна. – Лу мягче меня, но надеюсь, она тебе всыплет по первое число.

– Прости, Анна, – лепечет София. – И спасибо, что привезла ее сюда.

– Я сделала это для Лу, а не для тебя, – огрызается Анна.

Лу наблюдает, как Анна протискивается сквозь толпу, а потом поворачивается к своей подружке. София выглядит ужасно, думает Лу, ни следа от привычной самоуверенности. И дело даже не просто в похмелье и усталости, София явно трусит. Но Лу не собирается спускать ей эту выходку.

– И что дальше?

София отводит глаза.

– Мы поехали в Сохо, как я и говорила. Вместе с парой коллег отправились в клуб на Олд-Комптон-стрит. Когда я спохватилась, то последний поезд уже ушел. Мне очень-очень жаль. Так получилось случайно.

– Случайно? Случайно – это когда ты не можешь контролировать обстоятельства. Могла бы позвонить!

– У меня телефон разрядился.

– А почему не взяла у кого-нибудь?

– Я же не помню твой номер.

– Господи! – По правде говоря, Лу тоже не помнила телефон Софии. Вот она, опасность новых технологий, любимые номера на быстром наборе. Но дело не в этом. – А ты что, не могла позвонить на стационарный? Этот номер ты знаешь!

– Думаю, да. Мне очень-очень жаль.

– Из-за тебя я себя почувствовала последней дурой! – Лу старается не заплакать. Чертова гормональная буря. – Ты же в курсе, какой сегодня важный для меня день!

– Не знаю, что сказать…

– Как и я. С кем ты была? С девушкой?

– Нет, что ты…

– А с кем тогда?

– Приятельница с работы приютила.

– Как зовут?

– Розетта.

– Лесби?

– Нет! Она живет с бойфрендом. Снимают квартиру. Можешь позвонить ей, если мне не веришь.

– Хм-м.

Только сейчас Лу понимает, что рядом с ней все еще сидит какой-то парень, старательно делающий заметки в блокноте. Она и раньше обратила внимание на него. Видимо, какой-то репортер. У него будет интересный материал, думает Лу.

Она в отчаянии качает головой:

– Я же не дура. Понятно, что тут у тебя проблема. Классический пример поведения избегания.

– Мне бы не хотелось… чтобы ты со мной вела себя… Как психолог, – бормочет София, потупив взгляд.

– А что мне еще остается, если ты не можешь быть достаточно честной, чтобы сказать, что в действительности думаешь об этой ситуации? Ради всего святого, ты на меня даже не смотришь.

София поднимает голову. Ох, эти огромные карие глаза… Лу питает к ним слабость, но она полна решимости не сдаваться.

– Почему бы нам не осмотреть выставку? – предлагает София. – Раз уж мы здесь.

– Да, полагаю, это стоит сделать, – Лу хватает сумку и ощущает, как боль пронзает живот. – Я хочу побольше узнать о донорстве спермы.

– Si, si[15]15
  Да, да (исп.).


[Закрыть].

Ничего большего Лу не может себе позволить в общественном месте.

9

– Ты серьезно думаешь участвовать в программе донорства яйцеклеток? – интересуется Анна.

Лу не хочется так сразу признаваться, поэтому она отвечает уклончиво:

– Ну может быть.

Она сидит на пассажирском сиденье «Сааба» Анны: просторный автомобиль с откидным верхом с дорогущей стереосистемой и обивкой, от которой пахнет свежестью. Приборная панель перед ней кажется такой футуристичной, что Лу не в состоянии определить, что значат все эти лампочки, шкалы и цифры.

София наклоняется между двух передних сидений, чтобы присоединиться к разговору.

– Твоя мать… какое слово ты употребляешь, чтобы описать, когда она расстроена.

– В шоке, – говорит Лу. Да ты и сама, похоже, в шоке, думает она, но не вслух не говорит.

– А ты скажешь матери? – уточняет Анна.

– Да, но пока я не знаю, пойду ли я этим путем. – Она жалеет, что Анна вообще затронула эту тему.

– А мне кажется, это как-то дико, – говорит София.

– А мне так не кажется, – возражает Анна. С тех пор как они выехали с Вест-Энда, движение стало очень плотным, приходилось постоянно менять скорость, и они в очередной раз остановились на перекрестке у универмага «Харродс». Десятки людей торопились перейти дорогу, пока для машин горел красный свет. – Я считаю, это здорово.

– Ну, может, «дико» неправильное слово, иногда мой английский меня подводит… Но только представь, что ты станешь донором яйцеклеток, а потом ребеночку исполнится восемнадцать, и он решит тебя найти.

– Это еще так нескоро, – тянет Анна. – А надо думать, что можно сделать здесь и сейчас.

Лу старается, чтобы голос не дрогнул.

– Именно. Мне нравится мысль о том, чтобы помочь какой-то женщине обзавестись ребенком. – Ей хочется обсудить все с Софией дома наедине, а не на шоссе А4 с Анной за рулем, но промолчать не получается. – Представляешь, через какие муки приходится проходить женщинам, если они не могут забеременеть. Мои яйцеклетки могут изменить чью-то жизнь.

– Мне кажется, ты романтизируешь, – говорит София.

Лу обижена. Если ее подружка и должна возражать против чего-то, так только не против излишней романтичности.

– Дети – это еще не все, – продолжает София.

– Я знаю, что это не все в жизни, но тем не менее для многих женщин, да и для мужчин это важная часть их взрослой жизни. – Лу намеренно использует это слово.

– Пусть ты и не считаешь наличие детей самым важным в жизни, как и я, впрочем, – взгляните на меня, – но можешь уважать то, что для кого-то это действительно важно? – спрашивает Анна. Она проезжает еще немного до следующего светофора, где новая толпа шопоголиков пересекает дорогу. – Нельзя вычеркивать что-то, если это не входит в число твоих приоритетов.

– Я и не вычеркиваю, – оправдывается София.

– А звучит именно так, – замечает Анна. – Мне кажется, донорство яйцеклеток – это альтруизм.

Возможно, тот факт, что Анна завела этот разговор, не так уж ужасен, думает Лу. Анна озвучивает то, что я чувствую, и мне не нужно произносить это самой.

– Все дело в деньгах, – говорит София. – Донор, может, и не берет денег, но это значит, что лечение, которое в другом случае было бы очень дорогим, предоставляется бесплатно. Но кто сказал, что доктор объективен? Разумеется, нет. У него дорогой костюм, он стоит и вешает всем лапшу на уши, как прекрасна процедура ЭКО, тогда как сам богатеет. По мне, это просто способ обойти закон. Не бывает все так просто.

Это не просто интеллектуальный спор, думает Лу. Речь идет о моем теле и твоем будущем. И снова она пытается придать голосу бесстрастность.

– После удаления кисты с ЭКО будет куда легче забеременеть, и это пойдет мне на пользу.

– Ты уверена? Откуда ты знаешь?

– Я обсуждала это с хирургом, когда ходила на осмотр после операции, – признается Лу.

– Ого! А почему мне не сказала?

Повисло неловкое молчание. Похоже, у обеих есть секреты. Лу убеждена, что София не сказала всей правды по поводу прошлой ночи, точно так же и она проводила изыскания втайне. В последние несколько недель они отдаляются друг от друга, а теперь и вовсе появилась опасность разрыва. Лу чувствует, что лучше ответить честно.

– Потому что мне показалось, что тебе это совсем не интересно.

– Разве не здорово, что тебе не придется платить за ЭКО? – спрашивает Анна наигранно веселым голосом.

– В другом случае я буду просто не в состоянии оплатить эту процедуру. Я не могу собрать несколько тысяч фунтов, с моей-то зарплатой. На это у меня уйдут годы. Годы, которых у меня нет. Не только из-за дурацкой кисты, но и из-за возраста. Если собираюсь стать донором яйцеклеток, придется поторопиться.

– Я удивлена, как дорого у вас тут стоит лечение, – ворчит София. – Я уверена, что в Испании ЭКО намного дешевле.

– Да, дешевле, – кивает Лу, – но все равно придется выложить круглую сумму за билеты и на работе взять отгулы. – Господи, она все это успела выяснить. Лу быстро поясняет: – Я рада, что женщинам за границей платят за донорство яйцеклеток. Ты ведь не знаешь, из-за чего они идут на это – чтобы вырваться из нищеты, отложить деньги на образование, кто знает? И это довольно серьезная процедура. Все эти гормональные уколы, извлечение яйцеклеток сами по себе инвазивные манипуляции. По крайней мере, в моем случае. Мне все равно придется проходить подобное лечение.

– А кто станет отцом ребенка? – интересуется София. – Ты заплатишь за донорскую сперму через эту клинику?

Лу не может не обратить внимания, что она говорит «ты», а не «мы».

– Я пока не знаю точно. Из того, что говорили на презентации, я понимаю, что в использовании донорской спермы есть определенные плюсы, но я собираюсь выяснить, какие еще есть варианты, а потом уже принять конкретное решение.

– То есть это означает дополнительные расходы.

– Не такие уж большие. Ты не слушала, что говорил тот парень?

– Не особенно.

Лу обиженно вздрагивает.

– Мужчинам здесь не платят за донорство спермы. У нас же не Америка. Мне придется заплатить несколько сот фунтов, чтобы оплатить осмотр донора.

– И ты положишь еще больше денег в карман доктора в дорогом костюме.

Наконец-то две полосы, и теперь Анна может набрать скорость. Огромные рекламные щиты вдоль Кромвель-роуд, изображенные на них предметы больше, чем все, что можно увидеть в Брайтоне.

София продолжает:

– То есть в Англии нельзя продавать органы, скажем, почки, или сдавать кровь за деньги, а?

– Донор не будет продавать сперму, а я не собираюсь продавать яйцеклетки. В этом суть.

– Ага, будешь обменивать. Как на рынке. К потенциальному ребенку относятся, как к вещи, которую можно купить.

– Думаю, ты немного перегибаешь палку, – встревает Анна. – Для доноров спермы это никакой сложности не представляет, по крайней мере физически. Но нельзя просто так попросить женщину расстаться с яйцеклетками. А тут практичный подход. Двум женщинам что-то нужно, и они идут на сделку. Обе в плюсе. Что плохого?

– Кто бы говорил, – цедит София.

– Прости, что?

– Ты же работаешь в маркетинге.

– И что с того?

– То, что ты считаешь нормальным продавать все на свете.

Они снова остановились на светофоре. С тех пор как Лу была здесь в последний раз, справа у перекрестка приземлился супермаркет, словно гигантский космический корабль. Анна пользуется возможностью и поворачивается лицом к Софии.

– Хочешь идти домой пешком? – Она сжимает руль так, что костяшки пальцев побелели.

– Нет…

– Тогда следи за языком.

Лу морщится. София явно пользуется присутствием Анны, чтобы высказать свою точку зрения, которую слишком тяжело высказать один на один.

– Прости. Это все мой английский…

– Но получить яйцеклетки по страховке нельзя, – перебивает Лу. Неужели София не понимает? – По крайней мере, сделать это не так легко.

– То есть ты не помогаешь завести ребенка просто какой-нибудь женщине, – замечает София, – ты поможешь богатой женщине.

– Почему ты делаешь такой вывод?

– Если кто-то может позволить заплатить за тебя и за себя, у него должно быть много денег.

– Нельзя сказать наверняка, – произносит Лу. – Но разве состоятельные женщины не заслуживают помощи?

Машина снова движется вперед.

– Я слышала, что людям приходится многим жертвовать, чтобы оплатить ЭКО, – говорит Анна. – Они залезают в долги, перезакладывают свои дома, остаются без отпуска. Никогда не знаешь, что там, у другого человека. Ты жестока к людям.

София пожимает плечами.

– Как я уже говорила, все зависит от того, считаете ли вы детей самым важным.

– София не жестокая. – Лу так расстроена, что не может обратиться к своей подруге напрямую. – Она обороняется, потому что не хочет детей сама. Ты разве не видишь? Она думает, что я просто должна принять мой жребий, как викторианская старая дева.

– Многие люди не могут иметь детей, и им приходится научиться с этим жить. До недавних пор это касалось и нас, лесбиянок, если только не решались… трахнуть мужика.

Анна чуть было не съезжает в кювет.

– И все равно такой способ могут позволить только богатые женщины. В Африке…

– Не надо разыгрывать со мной карту про «бедняжек из третьего мира», – огрызается Лу. – С каких пор ты стала такой политкорректной? У тебя хватает наглости читать мне нотации о глобальном мироустройстве, а сама не могла позвонить якобы самому близкому человеку и сообщить, что ты жива!

– Я уже сказала, что мне жаль!

– Черта с два!

Машина кажется ужасно маленькой и неудобной. Невозможно запихнуть такие обиды обратно в ящик Пандоры и забрать слова назад. Остаток пути все молчат.

* * *

– Интересно, какая женщина согласится расстаться со своими яйцеклетками? – размышляет вслух Кэт.

Они с Ричем сидят друг напротив друга в поезде, который везет их домой в Лидс. Поблизости никого, лишь какая-то компания болельщиков, возвращающихся с матча, заняла столик в дальнем конце вагона, да пожилая пара через пару сидений впереди.

Рич отрывается от брошюры:

– Если верить тому, что здесь написано, у них и самих могут быть проблемы с деторождением.

– Но необязательно.

– Я предполагаю, что, скорее всего, это будут лесбиянки. Судя по сегодняшнему мероприятию.

– И снова необязательно. Полагаю, единственное, что можно сказать с уверенностью, – они будут моложе меня.

– Младше тридцати шести, так сказал доктор?

– И не такими состоятельными. Если у тебя есть деньги, то тебе не нужно становиться донором яйцеклеток, ты просто берешь и платишь за ЭКО.

– Не думаешь, что некоторые женщины просто захотели бы стать донорами? – говорит Рич.

– По доброте душевной? Маловероятно. Вот почему яйцеклеток не хватает. Люди не так щедры.

– Наверное.

– Итак, в итоге мы получаем малоимущую женщину до тридцати шести лет, возможно, нетрадиционной сексуальной ориентации. – На каждый пункт он загибает палец. – Ну и здоровую, я предполагаю. Как тебе идея – завести ребенка от такой дамы?

– Я не уверен… – Рич замолкает, усиленно стараясь не потерять мысль. – Я не стану заводить ребенка с ними. Это ведь будет наш с тобой ребенок.

– Только гены-то их.

– Всего-то яйцеклетка. Малюсенькая клетка, а не целиком новорожденный ребенок.

– У меня такое чувство, что от того, что я его вынашиваю, ребенок станет моим. У нас с ним будет единый кровоток. Он вообще не родился бы, если бы не я. Этакое дитя на троих… Хм… Интересно, как это? – Она разглядывает мужа, сидящего напротив: его серо-голубые глаза, слегка искривленный рот, широкие пальцы с квадратными ногтями, богатырскую шею… Она так его любит, что не может судить объективно. – Надеюсь, он будет похож на тебя.

Рич наклоняется вперед и нежно берет ее за руку.

– Любимая, мне кажется, мы слегка торопимся. Нас ждет еще долгий путь. Мы еще не придумали, как за это заплатить. Судя по тому, что я слышал, на это уйдет не меньше десяти тысяч фунтов. Это огромная сумма, а мы только что вернулись из отпуска.

Кэт раздавлена.

– Я не думала, что так много.

– Я полагаю, ты выяснишь, что это именно так. Когда мы оплатим и за свое лечение, и за лечение донора.

Кэт закусывает губу. Несправедливо, что в сорок два она уже слишком стара, чтобы получить квоту по страховке. Она могла получить квоту до того, как диагностировали рак. Такое впечатление, словно бы ее оштрафовали за болезнь. А Ричу-то еще далеко до сорока, его вряд ли можно назвать старым. Не в первый раз Кэт пожалела, что не сделала более успешную карьеру. За работу в художественной галерее Лидса платили мало, и Ричу придется внести большую часть суммы. Одно дело – подарить ей путешествие на лыжный курорт, и совсем другое – ожидать, что он практически в одиночку взвалит на себя расходы по ЭКО.

– Мы ведь говорим о том, чего не купишь за деньги? Невозможно навесить ценник на ребенка. Мы ведь что-нибудь придумаем, да?

– Надеюсь. Может, кредит возьмем. Но ты ведь даже еще не говорила со специалистами из клиники.

– Да, но нам придется пойти на встречу вместе. – Она смотрит на брошюру, которую Рич откладывает в сторону. Изображение двух цветов, тянущихся друг к другу, импонирует ей. – Мне нравится идея донорства яйцеклеток. Предполагаю, это какая-то женщина испытывает такое же сильное желание иметь детей, как и я, и было бы чудесно помочь ей стать матерью.

– Утром они все это обрисовали весьма безоблачно, но мы с тобой знаем, что в случае с… ммм… женщинами постарше ЭКО не работает.

– Хм.

– А с… твоей-то… историей.

Кэт поднимает ладонь. Не хочется говорить сейчас о болезни. Она реально оценивает шансы на успех, и даже без ее анамнеза, вероятно, потребуется несколько попыток ЭКО. Но она не может забыть малышку Анжелин и тех детишек на склоне… Прагматизм уже в печенках сидит.

Кэт подкладывает куртку на оконную раму, чтобы поудобнее положить голову и любоваться зелеными полями, пролетающими за окном. Странно думать о том, что где-то там какая-то женщина, возможно, носит яйцеклетки для их будущего ребенка.

Интересно, где она? – спрашивает себя Кэт. О чем думает? Чем занимается?