Текст книги "Мо, или Щенок, который умел ждать"

Глава четвёртая

– Тук-тук! – позвала Тини Нельсон через дырку в заборе.

Мелоди застонала. Ей очень не хотелось отвлекаться. Мысли в её голове неслись с бешеной скоростью – она изо всех сил пыталась вычислить, что это за «радость».

– Я сказала тук-тук, – проинформировала её Тини, забираясь на забор.

Мелоди заметила, что Тини одета в обтягивающую розовую футболку, а её светлые волосы подобраны двумя серебряными заколками, украшенными розочками.

– Я занята, – сказала она Тини. – И, пожалуйста, не спрашивай, нельзя ли помочь, потому что сейчас мне нужно только одно – чтобы ты от меня отстала.

Тини скосила глаза к носу и высунула язык, а потом спрыгнула назад в свой двор. Мелоди улыбнулась. Это оказалось гораздо проще, чем она думала. Вернувшись к своим мыслям, она прокрутила в голове окончание разговора с Ником.

– Не могу больше терпеть неизвестность. Ты должен помочь мне выяснить, кто такая эта «радость»!

– А почему бы не спросить у папы напрямую? – поинтересовался Ник.

– Не могу. Он уехал с палатками на природу.

Когда отец поделился с ней планом похода, Мелоди принялась беспощадно его дразнить. Генри Бишоп отнюдь не был бойскаутом, но тренировал команду дискуссионного клуба. Выиграв в этом году чемпионат штата, члены команды единогласно проголосовали за то, чтобы отправиться с палатками на природу в длинные выходные на День памяти[4]4
  День памяти – государственный праздник в США, посвященный памяти погибших военнослужащих. Отмечается в последний понедельник мая.


[Закрыть]. Если отец не потеряется в лесу или его заживо не съедят комары, то вернётся домой к ужину в понедельник.

Дедуль заснул перед телевизором за просмотром Си-эн-эн, а Ник застрял дома, заканчивая накопившиеся к выходным дела, так что, в ожидании друга, Мелоди решила снова попытаться выполоть одуванчики. Накануне вечером прошёл небольшой дождь, почва размягчилась, и ей стало гораздо проще работать вилкой для прополки. Раскачав крупный одуванчик, левой рукой она отвела зубчатые зелёные листья в сторону и осторожно погрузила пальцы правой руки в грунт. Нащупав корень сквозь перчатку, она обхватила его рукой и уверенно потянула. На этот раз растение выскочило с такой силой, что она упала назад, обдав себя душем из комьев земли.

– Эврика! – закричала она, потрясая одуванчиком с волосатым коричневым корнем.

Но стоило ей отложить в сторону тяжело заработанную награду и снова взяться за садовую вилку, как доска в заборе скрипнула и качнулась в сторону. Не успела Мелоди и слово сказать, а Тини Нельсон уже протиснулась к ней во двор.

То, что Мелоди приняла за розовую футболку, оказалось гимнастическим купальником с короткими рукавами. Подходящие по цвету лосины, подвёрнутые на щиколотках, обтягивали пухлые ножки Тини, а короткая розовая пачка, обрамляла круглую талию. На ногах у неё были розовые кожаные чешки, державшиеся на тонких резинках.

– Маме накрасили ногти сегодня утром, – объявила Тини.

– Невероятно интересно, – иронично протянула Мелоди, втыкая вилку рядом с очередным одуванчиком и раскачивая её взад-вперёд.

Нимало не смутившись, Тини продолжила болтать.

– Биби дала мне имбирный леденец и ещё разрешила погладить её собаку.

Мелоди вытянула из земли ещё один одуванчик и бросила его поверх первого.

– Кто такая Биби?

– Это высокая тётя с волосами как китайская лапша и оранжевыми ногтями на ногах.

– А, ну теперь я её точно узнаю, – съязвила Мелоди.

Её явный сарказм отскочил от Тини словно фрисби.

– Мама говорит, если я буду хорошей девочкой, в следующий раз мне тоже накрасят ногти. У мамы номер тридцать два, но, когда придёт моя очередь, я выберу или четырнадцать, или пятьдесят два.

– А почему цвета под номерами? – спросила Мелоди, вытаскивая третий одуванчик и бросая его к остальным. Теперь, когда она набила руку, процесс начал приносить ей удовольствие.

– Понятия не имею, – пожала плечиками Тини. – Хочешь, покажу трюк?

Она сунула руку под резинку своей пачки и вытащила йо-йо.

– Нет, спасибо, – ответила Мелоди.

– Хочешь посмотреть, как я выжимаю сцепление? – продолжала Тини.

– Нет.

– А хочешь посмотреть, как я выгуливаю собаку?

– Тоже нет.

– Ну ладно тебе, – заныла Тини, топая ногой. – Посмотри на меня. Посмотри на мой трюк.

– Ты сама-то представляешь, какая ты надоедливая? – спросила Мелоди. Она вытащила крупный корень, из которого на поверку росло целых два одуванчика, что довело общую сумму поверженных растений до пяти.

– Мама говорит, ничего тут не поделать. Я родилась надоедливой, – шмыгнула носом Тини.

– Это многое объясняет, – пробормотала Мелоди.

Тини вытерла нос тыльной стороной ладони, потом просунула средний палец в петельку на конце резинки и запустила йо-йо вниз. На секунду игрушка зависла над травой, а потом взметнулась обратно к ней в ладонь с тихим «вжжжух».

– Мама миссис Армстронг нечаянно уронила вставную челюсть в измельчитель мусора, и пришлось покупать новую, – сообщила Тини, снова выпуская и подхватывая йо-йо. Вжжух. А у мужа Эмили Барбер застрял кусок пули в берцовой кости.

– Кто его подстрелил? – удивилась Мелоди.

– Понятия не имею. Но у Эбби Гэбель разорвался аппендикс, а к семье Лебсонов скоро снова аист прилетит.

Вжжух.

– Ты хоть знаешь, что это значит? – спросила Мелоди.

– Нет. Но в «Риглис» распродажа майонеза, а у Генри появилась зазноба.

Мелоди замерла.

– Что ты сейчас сказала?

– В «Риглис» распродажа майонеза.

– Нет, другое.

– Кажется, у Генри появилась зазноба.

– Кто это сказал? – сердце Мелоди пропустило удар.

– Понятия не имею, – призналась Тини. Она встала на носочки и начала кружиться.

– Ну где ты об этом услышала?

Тини остановилась. Мелоди практически слышала, как в её маленькой голове вращаются шестерёнки. Потом по её лицу, словно масло по горячей сковородке, проскользнула хитрая улыбка.

– Дай мне копнуть этой смешной вилкой, и я расскажу тебе, где я это услышала, – заявила Тини.

В доме по соседству с грохотом распахнулось окно второго этажа, и миссис Нельсон высунула голову на улицу. Даже на расстоянии Мелоди видела её ярко-красные ногти.

– Ну вот, – пробурчала Тини себе под нос.

– Кристина Мари! – закричала её мать. – Что я тебе говорила о хождениях по чужим дворам?

– Надо, чтобы меня пригласили, – пробормотала Тини, вороша траву носком розовой чешки.

– Что-что?

Тини запрокинула голову и закричала изо всех сил:

– НАДО, ЧТОБЫ МЕНЯ ПРИГЛАСИЛИ!

– Или?

– ИЛИ МЕНЯ ОТШЛЁПАЮТ!

Когда папа Мелоди злился, он становился очень молчаливым, но никогда не угрожал отшлёпать её, и уж тем более никогда не делал этого. Несчастный вид Тини явно говорил, что в их семье всё совсем по-другому.

– Всё хорошо, миссис Нельсон! – крикнула Мелоди матери Тини. – Я её пригласила!

От удивления Тини так вытаращила глаза, что казалось, они вот-вот выскочат и покатятся по двору, словно два яйца, сваренных вкрутую.

– Ты слышала, мама? – радостно крикнула девочка. – Меня пригласили!

– Я слышала, – откликнулась мать Тини. – А теперь живо домой, ради всего святого. Уже половина одиннадцатого. Роксанна приедет с минуты на минуту, чтобы отвезти вас с Джулией на балет, а ты знаешь, как она не любит ждать.

Голова миссис Нельсон исчезла, и окно захлопнулось.

– Ну? – потребовала Мелоди.

– Что – ну?

– Ты расскажешь мне, где слышала, что у Генри появилась зазноба, или нет?

Тини поразмыслила, не стоит ли ей снова попытать счастья с вилкой для прополки, но они обе знали, что Мелоди только что спасла её от наказания.

– Ну ладно, – согласилась Тини. – Расскажу.

Окно в соседнем доме снова с грохотом распахнулось. Когда миссис Нельсон высунула голову, Тини уже неслась через двор, словно розовая комета.

– Подожди! – крикнула Мелоди ей вслед. – Скажи, где ты это услышала.

Тини добежала до забора. Она схватилась за хлипкую доску и отвела её в сторону, но перед тем, как исчезнуть в проёме, обернулась и крикнула через плечо:

– В «Улье»!

Глава пятая

С самых ранних лет Биби Пчёлкинс накручивала куклам волосы на бигуди и красила им ногти фломастерами – она мечтала открыть собственный салон красоты. Даже придумала для него название. После школы Биби поступила в школу косметологии в Индиане и быстро стала лучшей студенткой. Она научилась заплетать идеальную французскую косу, оформлять брови воском без малейшей боли и полировать мозолистые пятки до совершенной гладкости. Она могла подравнивать, подрезать, гофрировать и завивать не хуже остальных, но что её выделяло, так это удивительное чувство цвета.

Со временем ей наскучили банальные цвета лаков, которые стояли на маникюрных столах в школе, и она решила придумать что-то своё. Она брала прозрачную основу и по чуть-чуть подмешивала тени для век, пока не получала в точности тот оттенок, который хотела. Чтобы лак сверкал, она добавляла немного блёсток, потом клала в бутылочку пару металлических шариков, заворачивала колпачок и трясла – клац-клац-клац, – пока лак не становился однородной смесью.

– Какой невероятный цвет, – восхищалась одна из преподавательниц, держа в руках бутылочку синего с радужным отливом, который смешала Биби. – Никогда такого не видела!

Биби получила диплом школы косметологии и с гордостью вернулась в Кловерхитч, чтобы поселиться неподалёку от родственников. Она сняла деревянный домик у реки и устроилась работать ассистентом в единственном местном салоне красоты, «Семь прядей во лбу». Его владелица, Девора Флинн, быстро оценила способности Биби и повысила её до главного стилиста. Следующие четырнадцать лет своей жизни Биби посвятила заботе о красоте добропорядочных жителей Кловерхитча. Она всегда находила общий язык с клиентом: могла уговорить недовольного ребёнка на первую стрижку или успокоить нервную невесту, внося последние штрихи в её образ. У неё была полная запись на каждый день, а в её парикмахерском кресле всегда кто-то сидел.

Салоны красоты подобны храмам – в них люди часто облегчают душу и открывают свои тайны. Биби умела слушать, и за годы наслушалась разнообразных откровений. Сохранить секрет в маленьком городе не легче, чем снежок на батарее, но у Биби Пчёлкинс тайны хранились надёжно, как золото в хранилище Форт-Нокса[5]5
  Форт-Нокс – военная база в штате Кентукки, место хранения золотого запаса США. Считается одним из самых защищённых мест в мире.


[Закрыть].

Как-то раз Биби, повинуясь внезапному порыву, купила лотерейный билет в магазинчике на углу улиц Мэрион и Главной – и вопреки всем ожиданиям, выиграла. После этого всё изменилось. Сумма не была астрономической, но её хватило, чтобы, оставив работу, начать поиски идеального места для собственного салона. Кловерхитч оказался слишком мал для двух салонов красоты, поэтому Биби связалась с агентами по недвижимости в соседних городках и присмотрела многообещающий вариант в двадцати пяти милях[6]6
  Примерно в 40 км (1 американская миля равна 1,6 км).


[Закрыть] на восток, в Рояле.

Кафе-мороженое знавало и лучшие дни, но, как только Биби зашла внутрь, она сразу влюбилась в это место.

Мейбл Мэтьюз, агент по недвижимости, которая назначила Биби встречу и показала помещение, осталась более чем довольна.

– Пойдёмте тогда ко мне в офис и подпишем бумаги? – предложила она, решив ковать железо, пока горячо.

Биби заколебалась.

– Сначала мне нужно позвонить, – сказала она.

Мейбл вышла на улицу, не желая мешать её разговору.

Телефонный звонок, который Биби сделала в тот день, длился всего несколько минут, но, к тому времени, как она повесила трубку, ей доверили ещё один секрет.

– Мейбл? – позвала Биби, закончив разговор. – Заходите, пожалуйста.

Мейбл была уверена, что Биби передумала. И небезосновательно. Помещение буквально разваливалось на глазах.

– Я могу показать вам что-то ещё, – не сдавалась Мейбл. – В центре есть уютный магазинчик с витриной и видом на реку и оригинальными…

– Я не буду больше ничего смотреть, – прервала её Биби. – Можете готовить документы. Это место полностью мне подходит.

Биби Пчёлкинс планировала открыть салон в День памяти. Для этого предстояло проделать поистине много работы, к которой Биби давно не терпелось приступить, закатав рукава. Предыдущий хозяин устроил уютную квартирку за помещением кафе. После того как основной ремонт и реконструкция закончились, Биби и её десятилетний французский бульдог Мо переехали туда и быстро освоились. Каждый день в восемь утра к ним приезжала армия рабочих с инструментами, а ровно в пять вечера они забирались в грузовик и отбывали. Биби работала плечом к плечу вместе с ними. Когда рабочие уходили, она ужинала и выходила на прогулку с Мо. По возвращении она мыла посуду, ставила её сушиться, а затем садилась за кухонный стол придумывать лаки для ногтей.

Биби решила, что в своём салоне будет использовать лаки только ручной работы, и потратилась на антикварный стеклянный шкафчик, чтобы хранить их в нём. По её подсчётам, на полках помещалось ровно сто бутылочек, и к открытию она собиралась заполнить их полностью.

Прошло довольно много времени с тех пор, как Биби в последний раз готовила лаки, и первые попытки выходили скучноватыми, но через какое-то время она снова набила руку, и полки начали заполняться поразительными, неповторимыми цветами – глубокими красными и игривыми розовыми, тропическими оранжевыми и сияющими голубыми, зелёными, жёлтыми, серебряными и золотистыми. Сначала она растирала пестиком в ступке цветной порошок, потом аккуратно пересыпала его ложкой в бутылочку через крошечную воронку, закладывала внутрь пару металлических шариков и хорошенько трясла – клац-клац-клац. Вечер за вечером Биби творила волшебство, и, когда, наконец, она закончила, шкафчик светился, словно витражное окно, наполняя комнату небесным сиянием.

Медленно, но верно салон приобретал задуманные очертания. Биби выбрала солнечно-жёлтый цвет для фасада, а под окнами развесила длинные цветочные ящики, полные маргариток, душистого горошка и петуний. Вдоль дорожки, ведущей к входу, она высадила жимолость и шесть больших кустов белых гортензий, тщательно присыпав их корни кофейной гущей и свежесрезанной травой, чтобы цветы стали голубыми[7]7
  Гортензия обладает необычным свойством – при изменении кислотности почвы изменяется и окраска цветков. Добавление кофейной гущи как раз способствует повышению кислотности грунта.


[Закрыть]. Вместо обычной вывески она заказала у местного художника гигантскую пчелу, вырезанную из дерева, и подвесила её над дверью на прочную проволоку.

Внутри салона тема пчёл развивалась. На стены по трафарету нанесли рисунок пчелиных сот, парикмахерские кресла обтянули чёрным винилом с ярко-жёлтыми полосками. Ванночки для педикюра были сделаны из золотистого стекла, с потолка свисали огромные шёлковые цветы, а основание розовой раковины для мытья головы обмотали сверкающей гирляндой из маленьких пчёлок. Вдоль задней стены закрепили сушилки для волос, раскрашенные под ульи.

Мебель и оборудование в кафе в основном отслужили свой срок, но Биби всё же сохранила несколько сувениров – черпачок для мороженого с деревянной ручкой, большую стеклянную миску, которую она отскребла от грязи, наполнила конфетами и поставила на прилавок рядом с кассой, и старую фотографию, оставленную предыдущим хозяином. Когда она вошла в кафе с Мейбл Мэтьюз, эта фотография стала первым, что бросилось ей в глаза, и Биби восприняла её как знак свыше.

За неделю до открытия Биби разослала флаеры на ярко-жёлтой бумаге, где предлагала бесплатный маникюр всем, кто заглянет в салон до полудня. Затем она скрестила пальцы на удачу и стала ждать важного дня.

Субботним утром, в начале длинных выходных по случаю Дня памяти, Биби проснулась рано. После лёгкого завтрака из имбирного чая и пшеничных тостов она оделась, нанесла немного ванили за уши (она предпочитала её духам) и повела Мо на долгую прогулку, чтобы успокоить нервы. Ко времени их возвращения, у салона уже выстроилась очередь. Биби была так счастлива, что чуть не запрыгала от радости.

– Добро пожаловать! – закричала она, торопливо поднимаясь на крыльцо, чтобы поприветствовать всех. – Добро пожаловать в «Улей»!

Глава шестая

Мо не помнил своей матери. Его отняли от неё, когда у него только открылись глазки. Последыш из помёта – он чувствовал себя маленьким и незначительным по сравнению со старшими братьями и сёстрами. Еды в питомнике давали немного, а голодных ртов хватало, и Мо частенько отправлялся спать без ужина. С кривыми лапками и костлявой грудью – красавцем он явно не был.

Как-то Мо сидел во дворе и наблюдал за игрой своих братьев: щенята с упоением перетягивали старое посудное полотенце. И тут подъехала сверкающая новая белая машина. Худой мужчина в очках и большая женщина в жёлтом платье вышли из машины и, осторожно обходя слякоть, подошли к сетчатому забору. Большая женщина держала одну руку на животе, а другой прикрывала от солнца глаза, что-то выглядывая. Скоро она показала на Мо.

– Это он, – сказала она. – Он наш.

Не успев ничего понять, Мо оказался на заднем сиденье белой машины. Худой мужчина в очках всё смотрел на Мо в зеркало заднего вида, а большая женщина пела – «Ты моё солнце, одно лишь солнце…» – высоким красивым голосом. Машина быстро увозила Мо в новую главу его жизни.

Когда они прибыли в большой дом, Мо поверить не мог своему счастью. В первый раз в жизни у него было более чем достаточно еды, мягкая постель, игрушки, и каждый день с рассвета и до заката дом наполнялся прекрасной музыкой. Худой мужчина в очках вёл себя приятно, хотя и сдержанно, но большая женщина быстро стала любимицей Мо. Она пахла ландышами, с восторгом баловала Мо угощениями и носилась с ним как наседка. Мо наконец-то узнал, каково это, когда тебя любят. Он рос, крепчал, становился сильнее – и благодаря терпению и мягким напоминаниям большой женщины научился хорошо себя вести и слушаться хозяев.

Однажды женщина устроила Мо сюрприз – подарила ему серебряную подвеску-сердечко с его именем, выгравированным на ней.

– Ты хороший мальчик, – пропела она, застёгивая цепочку у него на шее.

Мо очень обрадовался и так забегал по комнате, виляя коротким хвостом, что стал походить на маленький вихрь. Ему нравилось, что подвеска делала – звяк-звяк, когда он двигался, а ещё он наконец чувствовал себя на своём месте. Что бы теперь подумали его братья и сёстры? Как позавидовали бы они этой чудесной жизни!

Мо любил свою новую жизнь и надеялся, что она никогда не изменится, но однажды утром в середине марта его разбудил странный звук, доносящийся сверху. Звук был такой высокий и настырный, что от него у Мо заболели уши и стало неприятно зубам.

Никто не спустился, чтобы предложить ему завтрак, и вскоре дом заполнился незнакомцами. Дробный стук их каблуков по ступенькам пугал Мо. Он нашёл себе убежище в задней комнате, свернулся на синем бархатном диване и стал ждать, когда все разойдутся. В тот день музыки не было. Наступило и прошло время ужина, и, когда последние незнакомцы наконец ушли, Мо прокрался наверх в спальню. Большая женщина спала, её волосы нимбом раскинулись по белой подушке. Рядом с ней лежал маленький свёрток серой ткани. Странный запах висел в воздухе – мокрый и свежий, словно от скошенной травы. В углу комнаты у окна, ссутулившись и опустив голову, стоял худой мужчина. За линзами очков его глаза казались бездонными чёрными дырами. Когда он увидел Мо, его лицо исказила гримаса и он заплакал.

– Уходи, – сказал он Мо. – Пожалуйста, уходи.

На следующее утро худой мужчина в очках спустился накормить Мо завтраком – чего никогда раньше не делал. Он не подогрел еду, как обычно поступала большая женщина, – просто опрокинул банку в миску. А ещё он забыл налить Мо воды и дать витамины. Через несколько часов мужчина вышел наружу с серым свёртком в руках. Как только он ушёл, Мо отправился искать большую женщину. Он осмотрел весь дом сверху донизу, но нигде её не обнаружил.

После обеда в дом пришло ещё больше незнакомцев – все были одеты в чёрное. Среди них оказалась высокая женщина с добрым лицом и тихим голосом. Она пахла сахарным печеньем, и что-то в её поведении сразу успокаивало. Она последней из незнакомцев покинула их дом, а перед уходом опустилась рядом с Мо на колени.

– Не беспокойся, Мо, – тихонько обратилась она к нему. – Всё образуется. Ты немного поживёшь у меня. Это будет здорово, правда?

Высокая женщина забрала Мо к себе домой. Вечером она накормила его оставшейся от ужина курицей и клёцками и зажгла огонь в печке-буржуйке, чтобы отогнать вечернюю прохладу. Мо свернулся на диване перед печкой, но заснуть не смог. Он был благодарен высокой женщине за доброе отношение, вкусную курицу и клёцки, но продолжал думать о большом доме и чудесной жизни, которую он там вёл. Куда пропала большая женщина? Неужели она больше его не любит?

Прямо перед тем, как Мо увезли, худой мужчина в очках нагнулся и погладил его по голове.

– Это ненадолго, – сказал он, расстёгивая замочек и снимая серебряную цепочку.

Теперь Мо не хватало позвякивания и чувства с ним связанного. Как будто Мо больше был не на своём месте.

Утомившись, он наконец-то закрыл глаза. Огонь трещал в печке, а луна висела в небе, как блестящие золотые часы на цепочке. В ту ночь ему впервые приснился этот сон.

На изнанке век затрепетал образ девочки. В её длинных светлых волосах путались солнечные лучи. Когда она откинула голову назад и засмеялась, у Мо сильно забилось сердце и участилось дыхание. Девочка смолкла и посмотрела на него большими глазами. «Это ты», – прошептала она. И подбежала к нему, и обняла за шею, а потом Мо последовал за ней домой. Там было его место. Там он должен был жить. С ней. Только бы узнать, кто она такая.