Текст книги "Ночной дозор"

Хелен вытягивала шею, пока лбом не уткнулась в измазанное клеем стекло. Как же все легко для мужчин и женщин, с горечью подумала она. Им можно повздорить на улице, флиртовать, они могут целоваться и лечь в постель – что бы ни делали, мир им потакает. А вот ей с Джулией…

Хелен вспомнила о том, что собиралась сказать на пожарной площадке. «Я люблю Джулию! Эта любовь почти убивает меня!»

Сейчас это казалось немыслимым. Полной нелепостью! Хелен стояла у окна, пока не увидела, как Фрейзер шагнул вперед, видимо, на прощанье пожимая Вив руку, и тогда быстро села за стол, взяв папку с бумагами.

Лязгнула щеколда входной двери, раздались шаги. Вив медленно поднялась по лестнице и прошла через приемную. Остановилась в дверях кабинета. Хелен не поднимала головы. Вив помолчала, затем неловко выговорила:

– Извини, пожалуйста.

– Извиняться не за что. – Хелен наконец подняла голову и выдавила улыбку. – Правда, он меня испугал чуть не до смерти! Дверь и впрямь была открыта?

– Да.

– Значит, он не виноват.

– Он подумал, ничего особенного, если заглянет. Вообще-то, я его совсем не знаю. На прошлой неделе я навещала брата, и он там оказался. Мы перебросились парой слов. С братом они знакомы давно. Не понимаю, с чего он сюда явился.

Наклонив голову, Вив покусывала заусенец. Густые темные волосы слегка закрывали ее лицо. Хелен отвела взгляд и стала перебирать бумаги.

– Не хочешь еще посидеть на воздухе? – промямлила Вив.

Хелен оторвалась от бумаг.

– Посидеть? А время-то есть? – Она посмотрела на часы. – Всего десять минут… Не знаю, стоит ли?

– Ну ладно, нет так нет…

Они смотрели друг на друга, словно хотели что-то сказать, но миг близости уже прошел. Хелен зашуршала бумагами.

– Мне тут надо кое-что глянуть.

– Да, конечно, – тотчас ответила Вив. – Хорошо.

Она задержалась в дверях, будто собираясь что-то добавить, но затем прошла в приемную. Было слышно, как она перекладывает на столике журналы и встряхивает диванные подушки.

«В конце концов, у каждого свои секреты», – подумала Хелен. Мысль напрочь выбила из колеи и напомнила о Джулии. Хелен отодвинула бумаги, положила голову на руки и закрыла глаза. Если б Джулия оказалась здесь, прямо сейчас! Так захотелось услышать ее голос, почувствовать успокаивающее прикосновение ее руки. Интересно, что она сейчас делает? Хелен постаралась представить. Пальцами прижала глаза и мысленно перенеслась через улицы Марилебона; возник образ Джулии, удивительно живой и реальный. Вот она сидит в домашнем кабинете: молчаливая, одинокая; кажется, тоже вся извелась, думая о Хелен. Тоска по Джулии стала еще сильнее – до боли, до тошноты. Хелен открыла глаза и посмотрела на телефон. Нет, в таком настроении звонить нельзя. И потом, рядом Вив, которая может слышать каждое слово; пройти на цыпочках к двери и тихонько ее прикрыть казалось неловким.

«Позвоню, если она выйдет в туалет, – решила Хелен. – Лишь тогда».

Она вслушивалась, как Вив подметает ковер и переставляет стулья. Вот каблуки простучали по лестнице и стихли. Наверное, пошла вытряхнуть старую заварку и ополоснуть чайник.

Хелен тотчас схватила трубку и набрала номер.

В трубке шумело и пощелкивало. Хелен представила телефон на столе Джулии: вот он зазвонил, Джулия вздрогнула, отложила перо и протянула руку, выжидая секунду-другую, потому что ведь все дают телефону чуть-чуть позвонить, прежде чем ответить. Шли гудки. Может, Джулия в кухне или в туалете, который этажом ниже. Хелен представила, как по узкой лестнице Джулия в шлепанцах бежит в кабинет, заправляет за ухо выбившуюся прядь и, запыхавшись, тянется к телефону…

Гудки продолжались. Наверное, Джулия решила не отвечать. Она так делала, когда звонок заставал ее посреди сцены. Если б знала, что звонит Хелен, уж конечно, взяла бы трубку. Если звонить подольше, она догадается, она ответит.

Ту-у-ту. Ту-у-ту. Отвратительный звук не прерывался. Прождав почти минуту, Хелен опустила трубку; образ покинутого телефона, безнадежно надрывающегося в пустом доме, был невыносим.

– Только недолго, – сказала Вив, оглядывая Оксфорд-стрит.

– Вы крайне любезны, уделяя мне хоть сколько-нибудь времени вообще, – ответил Фрейзер.

Было начало седьмого. Днем Вив просила Фрейзера прийти позже и теперь встретилась с ним у разрушенного магазина Джона Льюиса.[22]22
  Джон Льюис (1836 – 1928) – торговец мануфактурой, создатель сети универсамов.


[Закрыть] Ее тревожило, что Хелен еще где-то поблизости и может их увидеть, но Фрейзер, заметив, как она озирается, понял это по-своему. На тротуаре было полно людей, которые после работы спешили домой, выстраиваясь в очереди к автобусам, и он решил, что ей досаждает толпа.

– Нет, здесь не поговоришь, правда? Позвольте пригласить вас в какое-нибудь тихое кафе, – сказал он, касаясь ее руки.

Вив ответила, что на кафе нет времени, поскольку через сорок пять минут у нее встреча в другом конце города. Тогда они свернули за угол и прошли к скамейкам на Кавендиш-Сквер, усыпанным палой листвой, золотистой и блестящей, будто клочья желтого макинтоша. Фрейзер смахнул листья, и Вив присела.

Она была скованна, руки держала в карманах наглухо застегнутого пальто. Когда Фрейзер предложил сигарету, Вив помотала головой. Он убрал сигареты и достал трубку.

Вив смотрела, как он уминает табак. Ведет себя, словно мальчишка, подумала она и неулыбчиво сказала:

– Лучше бы вы не приходили ко мне на работу, мистер Фрейзер. Даже не знаю, что подумала мисс Джинивер.

– Сказать по правде, выглядела она так, словно я собираюсь швырнуть ее на пол и надругаться над ней, – сказал Фрейзер и, не получив улыбки, добавил: – Извините. Но это был самый простой способ повидаться с вами.

– Я все же не пойму, зачем вообще понадобилось видеться со мной. Брат вам чем-то насолил?

– Ничего подобного.

– Он не просил вас зайти?

– Все, как я уже сказал. Ваш брат здесь абсолютно ни при чем. Он даже не знает, что я здесь. Дункан лишь мельком упомянул, где вы работаете. Он так тепло о вас говорит. Сразу видно… – Фрейзер поднес к трубке огонь и пососал черенок, – что вы для него очень много значите. Помню, так было и в тюрьме.

Он даже не пытался приглушить последнее слово; Вив вздрогнула. Фрейзер это заметил и понизил голос:

– Наверное, лучше сказать: когда мы познакомились. Он ничего так не ждал, как свиданий с вами.

Вив отвернулась. Слова «свиданий с вами» вызвали очень яркое и неприятное воспоминание: она, отец и Дункан сидят за столом в комнате для свиданий Уормвуд-Скрабз. Вспомнились толчея посетителей, взгляды мужчин, жуткий разноголосый гомон, кислая духота помещения. Вив вспомнила и Фрейзера, которого тогда видела не раз, и его наглый смех школьного хулигана. Кто-то из посетителей сказал: «Как не стыдно!», а один мужчина просто крикнул: «Может, заткнешься, сволочь отказная?» Тогда она Фрейзеру посочувствовала. Он казался смелым, но бессмысленно смелым. Изменить-то ничего не смог. Больше сочувствия вызывали его родители. И сейчас перед глазами возникла его мать: изящная, но бледная и совершенно убитая женщина с добрым лицом что-то тихо говорит, сидя за выскобленным тюремным столом.

Разумеется, уже тогда Дункан считал Фрейзера невероятным человеком. Он преклонялся перед всяким, кто поставленным голосом изрекал умные мысли. Во вторник вечером Вив приехала к мистеру Манди, и Дункан вышел к ней с горящими от возбуждения глазами.

– Угадай, кого я встретил! Никогда не догадаешься! Он придет позже.

Брат беспрестанно прислушивался, не идет ли Фрейзер, и когда чуть позже тот действительно появился, вскочил и бросился к двери…

Все это пугало. Они с мистером Манди чувствовали себя неуютно, неловко, не знали куда девать глаза. Глядя, как Фрейзер возится с трубкой, Вив сказала:

– И все-таки не пойму, что вам от меня нужно.

Фрейзер рассмеялся:

– Если честно, я сам не знаю.

– Вы сказали, что служите в газете, или что-то в этом роде. Надеюсь, не собираетесь писать о Дункане?

Похоже, такая идея ему в голову не приходила.

– Нет, – сказал он. – Разумеется, нет.

– Потому что, если все дело в этом…

– Все «дело» ни в чем. Надо же, какая вы подозрительная! – Фрейзер опять засмеялся. Но, увидев ее серьезное лицо, откинул со лба волосы и заговорил по-иному: – Послушайте, я понимаю – чудно, что я объявился так нежданно-негаданно. Допускаю, вам кажется странным, что я невесть где пропадал, а теперь вдруг заинтересовался вашим братом. Сам не знаю, почему это так сильно меня задевает. Просто я случайно увидел его на свечной фабрике, хотя и представить не мог, что такой парень работает в подобном месте. А потом… Господи! Он с мистером Манди! Я глазам не поверил! Когда он сказал, где живет, я думал – шутит! Не передать, как меня шандарахнуло, когда он впервые привел меня в дом. Потом я заходил еще два-три раза, но до сих пор шалею. Неужели он там и живет, как вышел? Прямо с первого дня? Уму непостижимо!

– Он так хотел, – сказала Вив. Потом добавила: – Мистер Манди был очень любезен.

Это прозвучало неубедительно даже для нее самой. Фрейзер приподнял бровь:

– Ну да, у него все по полочкам. Но я вот вспоминаю нашу отсидку. Тогда он был просто мистером Манди. Никаким «дядей Хорасом» и не пахло. Когда первый раз услышал, думал, мнится.

– Какое это имеет значение?

– Ваши родные не возражают?

– С какой стати?

– Не знаю. Просто такая жизнь кажется странной для парня вроде Дункана. Хотя он уже не мальчик, верно? И все-таки иным его представить невозможно. Наверное, он завяз. Точно, завяз. Думаю, он сам дал себе завязнуть и считает это наказанием за все, что произошло сто лет назад, за все, что он сделал и чего не делал… Полагаю, мистер Манди очень заботится о том, чтобы оно так и оставалось; и еще – вы уж не обижайтесь на мои слова, – увидев тогда, во вторник, как вы с ним обращаетесь, я понял, что никто пальцем о палец не ударит, чтобы помочь ему выбраться. Да еще эти его восторги перед старьем.

– Просто хобби.

– Весьма нездоровое, вам не кажется? Для такого парня?

Неожиданно Вив взорвалась:

– Для такого парня, для такого парня! С самого детства про него так говорят! Такой мальчик не должен учиться в такой школе, он слишком чувствительный! Такому мальчику надо поступать в колледж!

Фрейзер нахмурился:

– Вам не приходило в голову, что так говорили, потому что это правда?

– Конечно правда! А что толку? Куда это его завело? Но расхлебывать пришлось моей семье и мне, а не вам, мистер Фрейзер. Четыре года мотаться в то жуткое место. Четыре с лишним года с этим мыкаться. Отец чуть не умер! Может, если б в детстве Дункан был как вы, имел то же, что и вы, – в смысле окружения и преимуществ, – все бы сложилось иначе. Когда его выпустили, он отправился к мистеру Манди, потому что знал – больше некуда. А где ж вы-то были? Если вы ему такой большой друг, куда ж подевались?

Фрейзер не отвечал, глядя в сторону и вертя в руках трубку. Вив заговорила спокойнее:

– Ладно, теперь уже все равно. Но я не могу не думать о вашем внезапном появлении… Что из этого выйдет? Когда Дункан рассказал о вашей встрече, я, скажу честно, пожалела, что она произошла. Что хорошего-то? Это ни к чему не приведет. Он лишь опять размечтается, взбудоражит себя, а потом – одно огорчение.

– Может, пусть он сам за себя решает? – сухо спросил Фрейзер, нашаривая спички.

– Вы же знаете, какой он. Сами только что сказали. В чем-то… в чем-то он разбирается, но во многом остается мальчишкой. Его можно втянуть во что угодно, как ребенка. Он…

Вив осеклась. Фрейзер наконец отыскал коробок.

– И во что, по-вашему, я собираюсь его втянуть? – медленно произнес он, глядя на нее.

Вив сглотнула и опустила глаза.

– Не знаю.

– Вы думаете о том мальчике, да? Который умер. Об Алеке? – Вив подняла взгляд, и Фрейзер кивнул: – Да. Видите, я все о нем знаю… Вы же не считаете, что я вроде него? – Вив не ответила. Фрейзер покраснел, будто, от гнева. – Значит, считаете? Ну раз так… Знаете, я мог бы дать целый список девчонок, которые вам живо все растолкуют.

Видимо, он сам уловил собственную серьезность, потому что покраснел еще гуще, поправил волосы и боднул головой. Это неумышленное и чуть нелепое движение было самым привлекательным из всего, что он до сих пор сделал. Впервые Вив позволила себе заметить, какое у него миловидное, приятное и чистое лицо. Совсем молодой, моложе ее.

Фрейзер сидел неподвижно, уронив на колени руки с трубкой и коробком.

– Извините, – сказал он. – Я хотел вас увидеть лишь для того, чтобы как-то помочь вашему брату.

– Думаю, лучшей помощью будет, если вы оставите его в покое.

– Вы вправду этого хотите? Пусть остается с мистером Манди и живет этой странной жизнью?

– В ней нет ничего странного!

– Вы так уверены? – Вив отвела взгляд, и Фрейзер проговорил: – Да нет, не уверены, правда? Еще в тот раз я все понял по вашему лицу. А эта работа на фабрике? Хотите, чтобы он вкалывал там до конца жизни? Пусть делает светильники для богаделен?

– Люди работают, и не важно, что они делают. Отец тридцать лет оттрубил на заводе!

– Разве это причина, чтобы брат поступил так же?

– Если это доставит ему радость. Вот чего вы, кажется, не понимаете. Я хочу, чтобы Дункан был счастлив. Мы все этого хотим.

И вновь это прозвучало неубедительно. В душе Вив понимала, что Фрейзер прав. Знала, что его появление на прошлой неделе у мистера Манди испугало еще и потому, что она как бы его глазами взглянула на дом старика… Но она устала. Размышления о Дункане всегда заканчивались тем, что она говорила себе: «Я не виновата. Сделала, что могла. Своих проблем хватает».

Эти отговорки привычно скользнули в голову, однако Вив услышала, как неподалеку часы отбивают четверть часа, и вспомнила о времени.

– Мистер Фрейзер…

– Называйте меня Роберт, ладно? – Он вновь заулыбался. – Вашему брату было бы приятно. Обо мне и говорить нечего.

– Роберт… – покорно сказала Вив.

– А мне можно называть вас Вивьен? Или как зовет вас Дункан – Вив?

– Пожалуйста, если хотите. – Вив чувствовала, что краснеет. – Мне все равно. Очень мило, что таким образом вы стараетесь помочь Дункану. По правде, я сейчас не могу об этом говорить. Нет времени.

– Нет времени на брата?

– На брата есть, на разговоры нет.

Фрейзер прищурился.

– То есть мои мотивы вас не особо интересуют?

– Я просто их не знаю, – сказала Вив и добавила: – Не уверена, что вы сами знаете.

Фрейзер опять покраснел. Оба, пунцовые, посидели молча. Затем Вив шевельнулась и, готовясь уйти, сунула руки в карманы. Там среди старых автобусных билетов, завалявшейся мелочи и фантиков пальцы нащупали что-то еще: тяжелый тряпичный сверточек с золотым кольцом.

Сердце бухнуло. Вив резко встала.

– Мне пора. Извините, мистер Фрейзер.

– Роберт, – поправил он, тоже вставая.

– Извините, Роберт.

– Ничего. Мне тоже надо идти. Но послушайте, я не хочу, чтобы вы неправильно меня поняли. Позвольте вас проводить, и по дороге мы поговорим.

– Знаете, я…

– Вам в какую сторону?

Вив не хотела говорить. Фрейзер заметил, что она колеблется, и, видимо, предпочел истолковать это как приглашение. Он пошел рядом; раз чиркнул ее рукавом и, картинно извинившись, отступил в сторону. Однако между ними произошло нечто странное. Получалось, что разрешением пойти с ней Вив перевела их отношения на чуть иной уровень. Возвращаясь на Оксфорд-стрит, они остановились на переходе, и в витрине Вив увидела свое отражение и взгляд Фрейзера. Тот заулыбался, поскольку видел то же самое: они выглядели парочкой – просто симпатичной молодой парочкой.

Фрейзер вел себя иначе. Когда они пробирались сквозь поток машин на Оксфорд-Серкус, он старался не отстать и говорил уже совсем другим тоном:

– Вы такая целеустремленная. В женщине мне это нравится. Встречаетесь с подругой?

Вив покачала головой.

– Значит, с приятелем?

– Ни с кем, – ответила она, только чтоб он заткнулся.

– Встречаетесь ни с кем? Ну, значит, это ненадолго… Послушайте, вы меня превратно поняли. Что, если мы начнем все заново и на сей раз чего-нибудь выпьем?

Они подошли к пивной на окраине Сохо. Не останавливаясь, Вив помотала головой:

– Не могу.

Фрейзер коснулся ее руки.

– Даже на двадцать минут?

Чувствуя его настойчивые пальцы, Вив замедлила шаг и посмотрела ему в глаза. Он опять показался юным и серьезным.

– Извините, не могу. У меня есть дело.

– А мне с вами нельзя?

– Предпочла бы обойтись без помощников.

– Я могу вас подождать.

Вероятно, от его назойливости она поморщилась. Фрейзер потерянно огляделся.

– Да куда же вы так рветесь-то? По вечерам танцуете канкан? Даже если так, стесняться нечего. Вы убедитесь, насколько я широких взглядов. Я бы сидел среди публики и сдерживал хулиганье. – Он отбросил длинные волосы и улыбнулся. – Ну хоть позвольте еще немного вас проводить. Я не смогу считать себя джентльменом, если брошу вас одну на этих улицах.

Помешкав, Вив сказала:

– Ну хорошо. Я иду на Стрэнд. Если вам так хочется, можете проводить до Трафальгарской площади.

– Слушаюсь, до Трафальгарской площади, – поклонился Фрейзер.

Он предложил Вив руку. Она не хотела ее брать, но подумала об убегающих минутах. Вив невесомо положила руку в сгиб его локтя, и они пошли вместе. На ощупь рука Фрейзера была удивительно крепкой, под пальцами в ритме ходьбы перекатывались мускулы.

Как Фрейзер и намекал, улицы, по которым они шли, выглядели весьма сомнительно: заколоченные досками дома, огороженные пустыри, унылого вида ночные клубы, пивные и итальянские кафе. Пахло гнилыми овощами, кирпичной пылью, чесноком и пармезаном; кое-где сквозь открытые двери и окна грохотала музыка. Вчера Вив проходила здесь одна, и какой-то мужчина, дернув ее за руку, с поддельным американским акцентом спросил: «Эй, бомба, скоко за перепихон?» Видимо, он хотел сделать своеобразный комплимент. Сегодня мужчины смотрели молча, признавая ее девушкой Фрейзера. Это забавляло и раздражало. Возможно, все это было заметней, потому что непривычно. С Реджи они никуда не ходили. Никогда не бывали в ночных клубах и ресторанах. Лишь перебирались из одного безлюдного места в другое или под радио сидели в его машине. Вив подумала, что может столкнуться со знакомым, и занервничала. Потом сообразила, что нервничать не из-за чего.

Пока шли, Фрейзер говорил о Дункане. Говорил так, словно они все уже согласовали и осталось чуть-чуть вдвоем поломать голову, чтобы проблема Дункана была решена. Сначала надо что-то делать с его работой на фабрике. В Шордиче есть приятель, который служит в типографии, он мог бы раздобыть Дункану место и обучить ремеслу. Есть еще знакомый, хозяин книжного магазина. Жалованье ничтожное, но, вероятно, такая работа Дункана привлечет больше. Как она считает?

Вив хмурилась и почти не слушала, сжимая в кармане кольцо и думая о времени.

– Что вы ко мне пристали, спросите Дункана! – наконец сказала она.

– Я лишь хотел узнать ваше мнение. Подумал… Ну, я надеялся, мы подружимся. Если нет, опять будем сталкиваться у мистера Манди и…

Они дошли до северо-западного угла Трафальгарской площади и замедлили шаг. Вив повертела головой, ища часы. Взглянув на Фрейзера, она заметила, что он как-то странно на нее смотрит.

– Что? – спросила Вив.

Он улыбнулся:

– Иногда вы так похожи на брата. Сейчас вы смотрели, точно как он. Просто удивительно, как вы похожи, правда?

– Вы это уже говорили у мистера Манди.

– Вы не согласны?

– Наверное, самой это не определить. – Вив увидела часы на церкви Святого Мартина – без двадцати семь. – Ну все, мне действительно надо идти.

– Хорошо, еще одну минуту.

Порывшись в кармане пиджака, Фрейзер достал листок бумаги и карандаш. Быстро что-то написал – оказалось, номер телефона в доме, где он живет.

– Позвоните, если вдруг захотите поговорить с глазу на глаз, – сказал он, передавая листок. – В смысле, не только о брате. – Он улыбнулся. – О всяком.

– Хорошо. – Вив сунула листок в карман. – Да, хорошо. Я… – Она протянула руку. – Извините, мистер Фрейзер. Надо идти. До свиданья!

Не оглядываясь, Вив торопливо пересекла площадь. Наверное, он смотрит ей вслед и думает, что же это за встреча, зачем она понадобилась? Пускай. Вив шмыгнула в просвет между машинами и устремилась к Стрэнду.

Смеркалось уже быстрее. На улице было темнее, чем в тот раз, когда они проезжали здесь с Реджи; в густых сумерках лица прохожих казались плоскими и одинаковыми, Вив на ходу вглядывалась в них со смесью разочарования, волнения и страха. Фрейзеру она сказала правду. Свидания не было. Она всего лишь искала Кей. За последние две недели Вив приходила сюда пятый или шестой раз. Надеялась увидеть, взглядом выхватить из толпы…

По северной стороне улице, откуда обзор был лучше, она подошла к кинотеатру «Тиволи». Замедлила шаг, потом встала у входа, стараясь не мешать зрителям.

Наверное, со стороны это выглядело дико – стоять и пристально всматриваться в лица публики. Все время кто-то казался похожим на Кей, тогда сердце бешено колотилось, и Вив порывалась подойти. Но вот человек приближался и всякий раз оказывался кем-то другим, совершенно непохожим – подростком или мужчиной в годах.

Вереница зрителей иссякала. Видимо, сеанс уже начался. Но сначала показывали киножурнал, а потом какой-нибудь мультик с Микки-Маусом. Наверное, глупо стоять здесь. Кей могла уже пройти. А все этот Фрейзер со своей болтовней! Вив притоптывала ногой. Может, стоит добежать до кассы, купить билет и в зале пройти по рядам? Или найти место, откуда хорошо будут видны опоздавшие?

Затем вдруг подумалось: какой смысл? Вообще, есть ли вероятность, что Кей здесь появится? Может, она приходила всего раз на определенный фильм. Она может быть в любом другом месте Лондона! Какие шансы ее найти?

Очередь растаяла. Пробежала стайка мальчишек и девчонок – и все. Вив сунула руку в карман и сквозь тряпицу нащупала кольцо; она перебирала его в пальцах, понимая, что дальше ждать глупо, но уходить не хотела, не могла заставить себя все бросить и отправиться домой…

Рядом раздался мужской голос:

– Все еще ждете никого?

Вив подскочила. Фрейзер.

– Господи! Ну что вам еще?

Фрейзер поднял руки:

– Ничего! Я сидел на Трафальгарской площади, там, где вы меня оставили, и наблюдал за голубями. Они так успокаивают нервы, эти голубки! Совершенно забываешь о времени. Потом я представил себя Берлингтоном Берти[23]23
  Берлингтон Берти – герой старой (1914), по очень популярной песенки из репертуара звезды мюзик-холла Эллы Шилдз (1879 – 1952): Берлингтон Берги одет как денди и с перчатками в руке прогуливается по Стрэнду.


[Закрыть] и прогулялся по Стрэнду. Не ожидал, что вы еще здесь, честно. По вашему лицу видно, насколько вы мне рады. Не волнуйтесь, сами увидите, что в подобных делах я весьма порядочен. Вертеться под ногами и портить вам шансы с другим парнем не стану.

Через его плечо Вив еще всматривалась в лица прохожих. Потом до нее дошло, что сказал Фрейзер, и пропасть между тем, что он подумал, и истинной причиной стояния у кинотеатра вдруг отняла все силы. Вив опустила голову и сказала:

– Теперь уже не важно. Человек не придет.

– Откуда вы знаете?

– Просто знаю, – с горечью ответила Вив. – Вообще глупо ждать его здесь.

Она отвернулась. Фрейзер коснулся ее руки.

– Слушайте, извините меня, – тихо и серьезно сказал он.

Вив вздохнула.

– Все в порядке.

– Не похоже. Давайте где-нибудь выпьем…

– Не стоит беспокоиться.

– Никакого беспокойства.

– У вас больше дел нет, что ли?

Фрейзер сник.

– Вообще-то, я обещал заглянуть к вашему брату. Думаю, ничего страшного, если он часок подождет. Пойдемте. – Он потянул ее за рукав.

Невольно оглядывая прохожих, Вив позволила увлечь себя к тротуару.

– Чуть дальше есть пивная, – показал Фрейзер.

– Нет, только не пивная, – замотала головой Вив.

– Ладно, не пивная. Кафе сгодится? Вон какое – с окном на улицу. Идемте туда. Если ваш друг все же появится…

Они вошли в кафе и заняли столик у двери. Фрейзер заказал кофе с пирожными. Вскоре освободился столик у окна, и они пересели.

В кафе было людно. Беспрестанно хлопала дверь, впуская и выпуская посетителей. От стойки беспрерывно доносились стук посуды и шипенье пара. Вив смотрела на улицу. Фрейзер временами тоже поглядывал, но в основном не сводил глаз с ее лица. Желая развеселить, он сказал:

– Я передумал насчет вас. Нет, канкан вы не танцуете. Наверное, вы частный детектив. Теплее?

В чашке Вив остывал нетронутый кофе. Подали пирожные – нечто скверное цвета люминесцентной краски в дневном освещении, сверху украшенное завитком искусственного крема, который уже вновь превращался в воду. Есть не хотелось. Краем глаза Вив выглядывала пешеходов, похожих на Кей. Она почти забыла о Фрейзере и лишь смутно сознавала, что он умолк… Однако чуть спустя он снова заговорил, но теперь голос его звучал тускло:

– Надеюсь, он того стоит.

– Кто? – не поняла Вив.

– Парень, которого вы ждете. Сказать по правде, в моем ракурсе он выглядит совсем иначе. Раз уж доставляет вам такое беспокойство…

– Конечно, вы думаете, это «он», – сказала Вив, отворачиваясь к окну. – Абсолютно в духе мужчины.

– А что, нет?

– Нет. Это женщина, если уж вам так надо знать.

Сначала Фрейзер не поверил. Было видно, как он осмысливает новость. Потом откинулся на спинку стула и кивнул, но уже с другой миной:

– Ага, понятно. Супружница.

Вив ожгло от этой столь циничной и снисходительной реплики, которая была так далека от истины, но в чем-то так к ней близка. Интересно, что Дункан наболтал про нее и Реджи? Лицу стало жарко.

– Это… это совсем не то, что вы думаете, – сказала Вив.

Фрейзер вскинул руки:

– Уже сказано – я человек широких взглядов.

– Но это совсем другое. Просто…

Он смотрел ей в лицо. Его голубые глаза еще сохраняли налет снисходительности, но вместе с тем светились простодушием; глядя в них, Вив вдруг поняла, что за долгие годы это первый человек, с кем она говорила больше минуты и ни в чем не солгала. Дверь кафе распахнулась, впустив двух парней, которые тотчас стали балагурить с барменом; под прикрытием их смеха Вив тихо сказала:

– Я кое-кого здесь увидела, на позапрошлой неделе, и надеялась увидеть снова. Вот и все.

Фрейзер понял, что она говорит серьезно. Он придвинулся к столу и спросил:

– Подруга?

Вив опустила глаза.

– Просто женщина. Мы встретились, когда шла война.

– И договорились увидеться сегодня?

– Нет. Просто я увидела ее перед кинотеатром. Несколько вечеров я приходила и ждала. Казалось, если я это сделаю… – Вив смутилась. – Звучит по-идиотски, да? Я знаю. Дурь и есть. Но, понимаете, когда я ее увидела в тот раз, я… вроде как сбежала. А после пожалела. Она была добра ко мне. Ужасно добра. Кое-что для меня сделала.

– Вы потеряли с ней связь? – после недолгого молчания спросил Фрейзер. – В войну такое случалось сплошь и рядом.

– Нет, не то. Я бы могла ее разыскать, если б хотела, это было несложно. Понимаете, то, что она для меня сделала, напоминало о том, чего я не хотела вспоминать. – Вив тряхнула головой. – Глупо, конечно, потому что все равно я ничего не забыла.

Больше Фрейзер не выспрашивал. Они сидели перед дурацкими пирожными, он помешивал недопитый остывший кофе, раздумывая над ее словами. Потом все так же задумчиво сказал:

– Война – время доброты. Мы все стремимся забыть. Последнее время я работал с людьми, которые приехали из Германии и Польши. Их рассказы – бог мой! Они рассказывали о таких ужасах и зверствах… я бы никогда не поверил, что в моей жизни появятся обычно одетые, непримечательные люди, которые расскажут такое… Но еще они рассказывали об удивительных вещах. О человеческой храбрости, о невероятной доброте. Наверное, после этих историй я… когда вновь встретился с вашим братом… Не знаю… В тюрьме он был добр ко мне, уж поверьте. Вероятно, как и эта женщина, ваша подруга, была добра к вам.

– Вообще-то, она даже не была подругой. Мы были незнакомы.

– Что ж, иногда к незнакомцам быть добрым легче, чем к самым близким людям. А вы подумали, что она-то могла вас забыть? Или не хочет, чтоб ей напоминали. И вообще, вы уверены, что это она?

– Она, – сказала Вив. – Я знаю, она. Просто знаю. Да, возможно, она меня забыла, возможно, не стоит ее тревожить. Но только… Не могу объяснить. Мне кажется правильным поступить так.

Внезапно она испугалась, что сказала слишком много. Хотелось попросить: не говорите Дункану, ладно? Но к чему это приведет, кроме еще одного секрета, теперь уже между ним и ею? Кому-то надо довериться; наверное, он прав: чужим довериться легче… Вив ничего не сказала. Стала крошить пирожное. Потом взглянула в окно. Просто посмотрела на улицу, уже не выискивая Кей, в душе уверенная, что упустила свой единственный шанс.

Взгляд еще не успел за что-нибудь зацепиться, когда со стороны моста Ватерлоо возникла фигура – высокая, худая, весьма приметная и вовсе не похожая на парня или пожилого мужчину: руки в карманах брюк, небрежно свисает сигарета… Вив рванулась к окну. Фрейзер придвинулся следом.

– Что? – спрашивал он. – Увидели? Которая? Не та чванливая фифа?

– Не надо! – Вив отпрянула, утянув за собой Фрейзера. – Заметит!

– Я думал, в том и смысл. Что с вами? Разве не подойдете?

Вив оробела.

– Не знаю. Надо?

– Еще спрашиваете!

– Столько времени прошло. Решит, я чокнутая.

– Вам же хочется подойти?

– Да.

– Так вперед! Чего ждете?

Именно молодость и возбуждение, полыхавшие в его голубых глазах, заставили ее это сделать. Вив вскочила и вылетела из кафе, перебежала через дорогу и догнала Кей у вращающихся дверей кинотеатра. Вынула из кармана завернутое в холстину кольцо и коснулась ее руки…

Все заняло пару минут. Оказалось, легче легкого. Ликуя, Вив вернулась в кафе. Она улыбалась и улыбалась. Глядя на нее, заулыбался и Фрейзер.

– Она вас вспомнила?

Вив кивнула.

– Обрадовалась вам?

– Не уверена. Она выглядит… иной. Наверное, с той поры все изменились.

– Вы еще встретитесь? Рады, что сделали это?

– Да, – сказала Вив. И повторила: – Я рада, что это сделала.

Она посмотрела на кинотеатр. Кей там не было. Но радость не исчезла. Ей все по силам! Вив допила кофе. Мысли скакали. Она думала о том, что сможет сделать. Может бросить работу! Уехать из Стритема и снять собственную квартирку! Позвонить Реджи! Сердце заколотилось. Можно прямо сейчас отыскать телефонную будку. Позвонить ему и сказать… Что? Между ними все кончено, навсегда! Она его простила, но прощения мало… От возможностей кружилась голова. Пусть она ничего этого не сделает. Но как замечательно сознавать, что может!

Вив отставила чашку и рассмеялась. Фрейзер тоже засмеялся. Потом, улыбаясь, чуть нахмурился и покачал головой.

– Просто невероятно, как вы похожи на брата!

Когда вечером Хелен вернулась домой, квартира была пуста. Стоя в прихожей, она позвала Джулию, хотя сразу почувствовала мертвую тишину. Свет нигде не горел, в кухне плита и чайник совсем остыли. Первой дикой, идиотской мыслью было: «Джулия ушла»; обмирая от ужаса, Хелен прошла в спальню и медленно открыла дверцу шкафа, уверенная, что вся одежда Джулии исчезла… Все платья и чемоданы оказались на месте, как и щетка для волос, украшения и косметика, разбросанные на туалетном столике; прямо в пальто Хелен плюхнулась на кровать и облегченно вздрогнула.