Текст книги "Казни египетские"

За гранью

Бесполезно

тереть

одержимому

идефиксом Вселенской Любви

про законы природы:

мол, живы мы

потому что грызёмся

(лови,

типа, правду про то, как устроено

всё на свете)…

Он только вздохнёт:

мол, бывает…

мол, вот же хреновина…

мол, суров мизантропии гнёт.

Ну, и я уж не стану усердствовать,

убеждать его в чём-то…

Зачем!

Он лепил это тоже от сердца ведь:

мол, лишь волки дерутся за чернь,

а зато надо всем

мы в Макдáке ведь —

вот, сидим: умилённые, да?

Да.

(Шизоидам лучше поддакивать:

так от них будет меньше вреда.)

Нет, конечно, возможно на пальцах всё

развести:

мол, любовь для людей —

просто ширма, за ней – проще цапаться

(плюс любой, поумнее, злодей,

её имя используя – Злý пасти

помогает овец),

но…

любой

дурачок – уличаемый в глупости —

возмутится и – ринется в бой…

И поэтому… просто стоúм мы тут.

Про себя свои мысли таим.

Грань реальности тянет асимптоту,

типа, к мифу. (На том и стоим.)

…Так бывает: судьба…

Не возьмёшь оттель

шо дают

(полон чем-то своим) —

и…

замрёшь.

Перед морем возможностей.

На молу…

где так тесно двоим.

Край безмятежности

Предпоследний день июля…

Достижения его

на два, на три поделю я! —

не теряя ничего,

ибо скромность

(та, что так там

и звонит невесть по ком)

компенсируется фактом…

В общем, вычистил балкон.

Выскреб, вымыл… даже вытер.

Отдыхаю… А уж там

и носки, и шарф, и свитер

рассую по их местам:

с марта – так и не собрался,

но теперь-то – всласть дыша

вихрем чистки, ты согласна,

что назрело?.. Эй, душа!..

Эта мысль – она в законе

разойдётся по стране —

с Чисткой каждого знакомя,

кто стерилен не вполне.

Запасайте справки, знамя…

спички, соль, пяток икон…

и – побольше корма!

…С нами

крепкий тыл наш: тот балкон…

Выйду, досыта дыша им,

свежим духом… и пойму:

ничего мы не решаем —

уж собравшие суму,

чисто так, ни мысли кроме…

Ни молитвы… Ни рубля…

Лишь на бал несутся кони,

будто крысы, с корабля.

Банкротство

Государство-банкрот

и мишпуху сдаёт степенно,

и позиции тоже…

Текущий ремонт сперва,

а потом…

Ты, родная, едва подрасти успела,

а уже пробивается сквозь ясли-сад трава.

Поликлиника – та, что у дома была, – закрыта.

Каждый первый – ура, враг народа —

и так нарёк

сам народ, а не кто-нибудь…

«Что же вы так бодры-то?!» —

«Ну, а что, тебе жалко?..

Ну, празднуем рагнарёк.»

Рагнарёк это ладно… а вот чего правда жалко —

так легенды:

гремящего БАМа – но, вместе с тем,

полустанка святого, цветастого полушалка

и – старинных газет под обоями отчих стен,

где Чуйков и Гагарин…

Камбоджа в ООН…

пшеница…

а ещё – пресловутую молодость —

будто мыс,

локтем волны кокетливо мнущий:

пора жениться!

(Потому что, пока были молоды, был и смысл.)

…Рад народ рагнарёку грядущему – будто налику,

ладно, скроен так, морда, —

ещё ведь и крепко сшит,

и ничем не проймёшь…

и в войну – летом тянет нá реку:

вдруг бесхозная голая женщина там лежит?!

Ракнарог раднарётом…

но жалко же! жалко мифов.

И родителей: им-то уж поздно меняться… а

не изменятся – будет нещадно тошнить:

самих их,

и детей, и седьмое колено…

Слова, слова.

Укрупняются школы.

Ларьков года три, как нету.

Перекладывается перманентно асфальта зыбь…

Время «Ща» наступает.

Ещё бы сюда комету,

жаб на пляжи и —

всех резервистов в один призыв —

под каток…

Потому что БАНКРОТ…

Сколько хочешь каркай,

ведь не тайна:

чем больше погибших – тем меньше ИХ,

должников…

А страницы истории скрыты калькой,

не видать…

Ну, и: «Делайте дело своё, шериф!»

…Что, отмéните пенсии?

Мало!

Долой зарплаты!

«Нас не купишь за деньги!» —

несётся с родных полей —

над которыми глаз свой, комета, уже зажгла ты…

«Так давай: то, что делаешь, делай уже скорей.»

Время «Ша» наступает на пятки, пихая с тыла, —

ни к чему церемониться:

каждый – и прям, и прост.

…Нет, работа не «встала», родная,

она… застыла:

смысл исчез.

Остаётся трава.

В человечий рост.

Ясно

Погода – лучше… Сердце-птица

щебечет бойко, что твой дрозд:

живи, мол! нужно торопиться! —

а то настанет время гроз

да бурь – дубам беда и соснам,

но ты… чем дёргать за чеку —

попей хотя бы вон под солнцем

на свежем воздухе чайку.

…Июньский полдень беспечальный!

Полна живого естества,

роняет тени в омут чайный

неутомимая листва.

…В уме – из множества частéй шей

хоть сто лоскутных одеял,

но… чтоб рубин воды чистейшей

явь тоже светом оделял!

…Природы – разве что внучатый

племянничек —

не для души,

а для людей пиши!

Печатай!

Пора, серьёзно! Поспеши!

А то – в ближайшее же время

придёт Писец, суров и дик,

«О, жребий! – рявкнет. —

Ожирели!» —

и грянет вольнице кирдык.

Серьёзно, авторы, спешите

издать написанное вы!

А то уж тонет в вязком шите

трепещущая рябь листвы.

(И уж не грусть, а так, печальку

сулит уму цепочка вех,

когда с пути сбивает чайку

и чайка никнет.

Осовев.)

Печатай, милая (и милый),

любую хрень!

…Пора постичь:

всегда за внутренней пальмирой

тенями брезжат муть и дичь.

…Ну что, достаточно согрелись

ещё живые?.. хлюп и шмыг?

Так выгрызай из чувства ересь!

не спи!

не жди!

упустишь миг!

Ни красный на просвет цейлонский,

ни зелень изумрудных крон

нам не заменят тот неброский

как будто… свет? – в толпе ворон,

по-деловому пыльно-чёрных,

а эта… кто она? одна

из самых, может быть, никчёмных

…обречена?

Посвящена.

…И солнце – вроде каравая,

и воли вычищен сортир,

и начеку душа живая,

что кто-то мелом начертил…

Опять торопится к метрó люд…

Рассвета – полный небосвод…

Но скоро

лавочку прикроют.

Вот-вот