Текст книги "Бывальщина и небывальщина. Морийские рассказы"
Автор книги: Саша Кругосветов
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Гудок ушел в гудок
Бывалых, выходцев из вожаков Трусомола, отличает необыкновенная способность. У них всегда готов ответ на любой вопрос. Мгновенно. О чем ни спроси. Особенно хороши Серд Кириёнок (киндер-сюрприз) и Виконт Шандарахнутый (плавленый сырок). Хотя, Валя Сгорякружка – тоже, ой, как хороша.
Бывалые чувствительны к изменению ситуации и постоянно меняют свои убеждения, установки и соответственно меняют свои высказывания. Независимо от того, кто они – про или контра, проправительственно, мэинстримно настроены или оппозиционно. Про и контра синхронно меняют свое мнение. И всегда остаются в противофазе. При смене позиции мэйнстрим утверждает то, что недавно говорила оппозиция, оппозиция – то же, что мэйнстрим. Потом опять меняются.
Герр Гудок дает интервью. Создаётся ощущение запрограммированности. Заданности оппонентской линии. Сейчас – заданности оппонентской линии, через минуту – проправительственной линии. Неопрятные слова. Неопрятные мысли. Неопрятная внешность. Вибрирующее желе с толстыми губами. Привычка сладко есть. В прямом и переносном смыслах. Не аскет. Не подвижник. Наглый, крикливый.
Одна рыжая журналюга из газеты «Новая Мория» спросила Герра Гудка после того, как в течение двадцати минут он дважды менял свою позицию на противоположную по одному и тому же вопросу:
– Герр Гудок, мы внимательно выслушали ваши объяснения в третий раз. Почему вы так уверенно предлагали первый вариант?
– Предлагаемый мной первый вариант был правильным решением в определенных обстоятельствах и в определенный момент. Так же, как второй и третий. Истина всегда конкретна. И переменчива, как сама жизнь. Истина – процесс, а не одноразовый акт постижения объекта в полном объеме. Она зависит от обстоятельств, обусловливается местом и временем и дополняется практической целесообразностью.
Много шума. Просто гудок, одним словом. Гудок ушел в гудок. Остался пшик.
Мигранты
Балбеи буквально наводнили Петроморию. Это были не обычные, привычные для Мории балбеи. Приезжие балбеи. Приезжих можно было сразу определить. Отличались они тем, что их спорозавры и инфузории-туфельки их подруг не летали, у них не было крыльев. Раньше эти балбеи жили в районе пупа Земли, в самой центральной части Азии. Очень гордились этим и старались изо всех сил удержаться там. Но климат в тех местах менялся, становилось нестерпимо жарко. Оставалось все меньше воды. Ничего не росло. А семью надо чем-то кормить. Пешком через пустыню, на утлых лодочках, ночью тайно перебирались они на Морию, чтобы получить здесь хоть какую-то работу и заработанные гроши выслать своим семьям, оставшимся жить около пупа Земли. Приезжие брались за все: подметали дворы, строили дороги и дома, носили тяжести. Скромные, пугливые, не знающие морийского языка. На ночь их складывали в трюме поленницей крест-накрест, как дрова. А утром они поднимались и до вечерней зари работали за кусок хлеба. Время шло, приезжие балбеи обживались, привозили в Петроморию свои семьи.
Морийцы возмущались. Местные балбеи считали себя выше приезжих и презирали их. Некоторые приезжие балбеи выбивались в бывалые или в трусляки. Это очень сильно оскорбляло общественность. Однако со временем вдруг оказалось, что коренных балбеев, а также бывалых и трусляков становилось все меньше и меньше. И остались только приезжие азиатские балбеи, бывалые и трусляки. Конечно, их спорозавры и инфузории-туфельки совсем не летали. Прошлое забывается. Все решили – так и должно быть: «Спорозавры и инфузории бывалых, трусляков и балбеев – совсем не летуны, просто пешеходы. А летающих спорозавров, тем более – летающих туфелек, никогда и не было. И быть такого не может в принципе».
Воспоминания
Пожилой трусляк собрал своих детей. Он рассказывал о воспоминаниях.
Всем кажется, что они знают, что такое воспоминание, говорил он. Но мало, кто понимает, что такое воспоминание на самом деле.
Воспоминания – такие же существа, как мы с вами. Они живут своей жизнью. Бродят по городу. Встречаются друг с другом. Сидят в кафе. Посещают разные дома. Иногда – совсем разрушенные дома. Иногда – такие дома, которых давно уже нет.
Бывалые сохраняют самые лучшие воспоминания. Воспоминания молодости, когда они были сильными, красивыми, успешными. В окружении лучших друзей. Тоже сильных, смелых, красивых. Ведь самые лучшие и верные друзья всегда в молодости. Бывалые берегут воспоминания, холят их и лелеют. Когда возникают проблемы в жизни и нужно штурмовать новые вершины, они собирают свои хорошие воспоминания и идут на штурм не одни. Целым войском. Вооружившись, так сказать, лучшими воспоминаниями. Иногда воспоминания о лучших женщинах тоже берут с собой. Чтобы поддержать моральный дух войска. Поэтому добиваются всего, за что бы они ни брались. Поэтому бывалые всегда успешны.
Балбеи тоже любят свои воспоминания. Держат их при себе. Не только хорошие, симпатичные и веселые. Но и грустные, иногда – печальные. Они заботятся о своих воспоминаниях. Поэтому воспоминания всегда при них. Балбеи тоже лелеют свои воспоминания, особенно балбейки. Ведь среди их воспоминаний разные невинные шалости, лучшие подруги, свидания при луне, любовные приключения и их персонажи. Балбейки часто собираются вместе. С подругами. На девичник. Щедро дарят друг другу воспоминания. Обмениваются. Делятся своими и получают в ответ воспоминания подруг. Поэтому-то балбейки всем нравятся. Они умеют создавать теплую, непринужденную, дружескую обстановку.
А вы, несчастные мои дети, – вы совсем не дорожите воспоминаниями. Ваши воспоминания бродят сами по себе. Неприкаянные. Обиженные на вас. И в один не самый прекрасный день они соберутся все вместе, чтобы отомстить вам за нанесенные им обиды. Они кричащей толпой ворвутся в вашу жизнь. Причем это случится в самый неподходящий, самый трудный для вас момент. И взорвут ваш мозг.
Берегите ваши воспоминания. Вспоминайте и цените то хорошее, что было в вашей жизни. Пусть и плохие воспоминания останутся с вами в назидание вашей будущей жизни.
Ваши воспоминания – самые ваши близкие друзья и родственники. Они никогда вас не подведут. Не будьте Гансами, не помнящими родства. И тогда станете успешными, как бывалые и всеми любимыми, как балбеи.
Сны
Сны имеют много общего с воспоминаниями. Вернее, не сны, а сновидения. Но мы для простоты будем называть их снами. И те, и другие – существа. Сны, как считается, – бестелесные существа, но это заблуждение. Они – вполне телесные, но, конечно, в меньшей степени, чем бывалые, трусляки и балбеи. Те-то уже вполне телесные. Так же, как и все остальные морийцы.
Сны и воспоминания могут приходить тогда/когда ты спишь. В этом случае воспоминания трудно отличить от снов. Если воспоминания или сны приходят во время бодрствования… В этом случае говорят – грезить наяву. Но сны – гораздо более многочисленное и могущественное племя по сравнению с воспоминаниями. Воспоминания – это существа, порожденные нашей прошлой жизнью. А сны рождаются в прошлом, настоящем и будущем. И живут тоже во всех временах. И не только в нашем мире. Но и в других мирах. Сны – это тоже наша жизнь. Жизнь во сне никак не отличишь от жизни наяву. Неизвестно еще, что богаче и интересней.
Бывалый редко видит сны. Спит обычно крепко. Как говорится, «без задних ног». Но это выражение к бывляку, конечно, неприменимо. Известно, что от бабочек им достался атавизм третьей, передней пары ног, превратившихся в ключицы. Так что правильней говорить: спит без передних ног. Бывалому снятся, как правило, торжественные, духоподъемные сны. Вот он, бывалый, на приеме в белоколонном зале Крома. В генеральском мундире. Вся грудь в медалях, орденах, наградных лентах и подвязках. Пуговицы, эполеты так и сияют золотом. Великий Канцлер вручает ему орден Иоанна Летсера[1]1
Иоанн Летсер – монах-доминиканец, первый капитан острова Мория.
[Закрыть]. А то и орден самого Себастьяна Бранта[2]2
Себастьян Брант – немецкий ученый, гуманист, поэт, канцлер Страсбурга, создатель острова Мория.
[Закрыть] первой степени – высшей награды Мории. Или другой сон. Бывалый принимает парад на Красноморийской площади, главной площади Мории. Он опять в мундире. Верхом на любимой белой кобыле. На шляпе – орлиное гнездо со скульптурным изображением орла. Перед бывалым – строй морийских солдат. Вытянулись в струнку, пожирают глазами начальство, как и положено. Опять появляется Великий Канцлер и вручает бывляку опять же высший орден – Себастьяна Бранта – на этот раз уже третьей степени, фантастика! Вот это сцены! Все свои сны бывалый тщательно хранит. Когда просыпается, отдает сны служанке-балбейке. Для стирки, чистки, просушки. Чтобы заделать дырочку, если та образовалась. В общем, для приведения в порядок. Потом балбейка надевает их на распялочку и развешивает на балконе. Чтобы хорошенько просохли и пропитались запахами свободных ветров и горячего солнца.
Конечно, бывалому иногда снятся и неважные сны. Тревожные. Например, что он никак не может найти любимую балбейку. То есть, она есть в принципе, но неизвестно, где она сейчас. А он, бывляк, один в незнакомой местности. И не к кому обратиться, никто не понимает морийского языка. Какое хамство! Он, бывалый из бывалых, и оказался в таком беспомощном положении. Или он оказался голым в толпе незнакомых людей. Это вообще-то стыд-позор. Даже представить нельзя, что с ним такое может случиться. Будто он трусляк какой-то, а то еще и того хуже – просто балбей. Нет, такие сны совсем не нужны бывалому. Как существо очень аккуратное, наутро бывляк тщательно складывает эти неприятные, ненужные сны, заворачивает их в старую газету и отдает служанке-балбейке – вынести все на помойку. Обязательно после этого вымоет руки и лицо, чтобы и следа не осталось от этой неизвестно откуда взявшейся напасти.
Балбейка тоже уважительно относится к своим снам. Но не только хорошим, но и плохим. Не все же смеяться. Ей нравятся и грустные, и даже печальные сны. Что с того, что печальные, – это же ее сны. Ее личные сны! Ей снится, как она, юная, воздушная, бежит по утреннему лугу, едва касаясь ногами прохладной, влажной от росы травы. На ней прозрачная одежда. И вокруг – тысячи бабочек, которые восхищаются ее красотой. А дальше сотни мужских лиц – блестящие бывалые, благородные трусляки, могучие, добродушные балбеи – все в восторге, все аплодируют. Или ей снится, что она рассталась с любимым трусляком, самым близким существом, которого любит много лет. И он ее любит. Но она не может больше обманывать своего Фама Фамыча. Тот ведь ничего плохого ей не сделал. Не заслужил ее легкомысленного поведения. Она плачет во сне оттого, что уже два дня не видела своего любимого, а также оттого, что ее восхищает собственное благородное поведение. Слезы льются из ее красивых глаз. А потом балбейка перестает плакать. Просто она решила: хватит мучить себя и своего любимого. Завтра, когда бедный Фам Фамыч уйдет на работу, она непременно снова встретится с трусляком. И снова балбейка плачет, предвкушая радостную встречу. Тщательно готовит для трусляка свои инфузории-туфельки. И, скажите на милость, разве можно выбрасывать все эти прекрасные сны? Наутро балбейка аккуратно собирает свои сновидения, гладит, складывает их стопочкой, перекладывая ароматной лавандой. Она любит просматривать и перебирать старые сновидения, не истлели ли они, все ли у них в порядке, не завелась ли моль… А ложась спать, вспоминает самые веселые и самые грустные из них. И ночью эти сны обязательно к ней приходят снова.
Трусляки тоже очень любят сновидения. Можно сказать – у них талант путешествовать во сне и открывать новые миры. Путешествовать во сне и открывать новые миры. А, так как снов этих у них очень много, то и относятся трусляки к ним (напомню, что сны – это существа) без всякого пиетета. Как к чему-то само собой разумеющемуся. Сны они не хранят. Наутро сваливают в огромную кучу. Где-нибудь в углу. А, если куча слишком большая и складывать там старые сны уже неудобно, они все время разваливаются и закрывают проход, тогда делают новую кучу. Так получается, что некоторые сны они смотрят по много-много раз. А сновидения, как известно, так же, как и одежда, как и многие другие вещи, портятся от частого употребления, пачкаются, мнутся, рвутся. Их надо стирать, гладить. А трусляк этого никогда не делает. От таких снов, которые смотрят много раз, многократного, так сказать, использования, начинает дурно пахнуть. К тому же трусляк иногда под утро забывает снять некоторые сны. И ходит в них весь день наяву. И от трусляка во все стороны распространяется запах дурно-пахнущих, давно не стиранных снов.
Его жена-балбейка долгое время пыталась навести порядок в этом вопросе. «Отстань, не приставай с глупостями», – только и говорил трусляк. Со временем жена махнула на это рукой. Она видела, что ее мужу уютно и комфортно в царстве грез. И думала: «Пусть живет в пространстве своих непричесанных, неопрятных, но абсолютно гениальных сновидений. Видимо, только в этом мире он чувствует себя счастливым».
Преимущество балбейки
Трусляк просыпается утром весь больной.
У него во сне настоящая стопроцентная жизнь. Полная опасностей и борьбы. В сновидениях он борется с неправдой, обличает негодяев, рискует здоровьем при столкновении с криминалом. Открывает новые горизонты и решает нерешаемые проблемы. Он отдается этой жизни в сновидениях со всем жаром, присущим его страстной натуре. Поэтому и просыпается весь больной. Выглядит плохо. Тело болит. Мешки под глазами. В течение дня повседневные заботы заставляют его забыть о ночных переживаниях. Трусляк розовеет. Чувствует свою значимость для общества и для близких существ. А к вечеру становится живым, остроумным, совершенно раскованным и даже, можно сказать, социально востребованным. В общем, никак не сравнишь вечернего трусляка с утренним.
У бывалого все наоборот. Сны ему почти не снятся. А если и снятся, то исключительно духоподъемные. Поэтому просыпается он бодрым, отдохнувшим, веселым. Чуть-чуть дополнительно закабаневшим. Днем на него наваливаются заботы, с которыми он не всегда успешно справляется. Хорошо еще, что рядом с ним его надежные трусляки. Так или иначе, но к вечеру он изрядно устает, кожа его бледнеет, обвисает, голос становится тише… Словом, вечерний бывалый уже никуда не годится. Никак не сравнить его с утренним бывалым. Но уже совсем в противоположном смысле.
Другое дело – балбейки. Сны им снятся приятственные. Да и живут они беззаботно в розовом мире, наполненном веселым щебетом. В общем, ни днем, ни ночью дел у них – никаких. И мировых проблем они не решают. Единственная забота балбейки – всегда быть на уровне, всегда быть в боевой неотразимой женской форме. Как просыпается – тут же к зеркалу. Если во сне была встреча с милым дружком, то и выглядит она отменно. Пусть и без макияжа. Но если даже и так, все равно, первое дело балбейки – привести себя в порядок. Она делает небольшие, чуть заметные движения, смысл которых понятен лишь ей одной. Задача – повысить активность специальных внутренних мышц, которые отвечают за тонус ее женского естества. Потом макияж, притирания. Обсуждения с подругами лучших моментов ее жизни во сне и наяву. Во всяком случае, балбейка никогда не появляется в обществе без боевой раскраски. В процессе дневных эволюций (делами их никак не назовешь) балбейка все время начеку. И если на мгновение теряет свою ударную женскую мощь, – тут же в балбейскую комнату и ну – приводить себя в порядок, да поскорей, чтобы никто этого не заметил. Преимущество балбейки в сравнении с бывалыми и трусляками – очевидно.
Ласточка
Один уважаемый правдолюб, трусляк в простонародье, прочел у Кортасара, что «черепахи – большие поклонницы скорости». Как же ты неправ, Хулио Флоренсио, подумал он. Никакие они не поклонницы. Просто самые быстрые животные. Мы-то, трусляки, очень хорошо это знаем. И, как никто, понимаем черепах. Черепахи и предвидят будущее, и творят это будущее. Почище нас, трусляков. Куда нам, труслякам, до черепах. Черепахи все предвидят. И как что подумают, так именно то и сбывается. Потому они и ползут медленно. Каждый шаг и каждую фазу движения обдумывают тысячу раз. Проверяют, не заскочила ли случайная мысль, которая тут же и осуществится и к последствиям приведет нежелательным. Или даже опасным. Не заскочила – можно чуть-чуть двинутся вперед. А заскочила – подождать немного. Чтобы время для этого нежелательного последствия пришло и ушло. И, удостоверившись, что ничего плохого не случилось, можно сделать следующую маленькую часть движения. Движется медленно, а мысли в голове её так и носятся, так и носятся. Потому ответственность свою за будущее планеты черепахи эти ой как осознают.
А если снять ответственность на время. Да расковать её, черепаху эту. Ну, дать ей валерьяночки. Или капельку коньяка. Тут черепашка и помчится. Особенно, если поверхность ровная, да твердая. Она коготочком только касается. А ножки у нее жесткие, негнущиеся. Вот и получается, что трение качения у нее много меньше, чем у других животных будет. И унесется черепашка как молния. Стоит её только расковать. Фьють. И след простыл. Мы-то, трусляки, очень хорошо это животное знаем и понимаем. И силу его предвидения. И возможность формировать будущее. И скорость. И ответственность черепашек. Известно, что Ахилл туповат был. Но очень быстр. Решил он состязаться с черепашкой в скорости, но догнать не смог. И никто бы не догнал. Если бы они стали соревноваться. А соревноваться черепашки не любят. Так что не поклонники они скорости. А скорее противники. Хотя и самые быстрые животные.
Тупые бывалые не понимают этого. Подтрунивают над черепахами. И кто встретит черепашку – тут же нарисует на её панцире гепарда. Для смеха. А правильней было бы ласточку нарисовать, нарисовать с любовью, как рекомендовал Хулио Флоренсио.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.