Текст книги "Доктор моего сердца"

Глава 7. Лиззи

Сентябрь

– Спасибо вам огромное! Вы спасли моего сына.

Я вышла из операционной, погруженная в свои мысли. Когда услышала голос мужчины не сказу поняла, что он обращается ко мне. Остановилась, подняла глаза и снова услышала его мягкий голос:

– Спасибо вам, доктор… – в конце прозвучала вопросительная интонация.

– Элизабет Коннорс. – я представилась и протянула руку: передо мной стоял отец Майкла. Его сына уже провезли мимо в реанимацию, и он метался по коридору, рассчитывая получить хоть какой-то комментарий.

Я поспешила его успокоить:

– Мистер Андерсон, операция прошла хорошо. Майкл проведет ближайшие 12 часов в реанимации – там за ним понаблюдают дежурные специалисты, а после его переведут в общую палату. Там вы сможете его навестить.

– Доктор Коннорс, пожалуйста, отдайте сыну его игрушку, он без нее не засыпает.

Мужчина протянул мне фиолетового плюшевого слона, и я невольно улыбнулась. Этот жест был наполнен заботой и любовью.

– Обязательно передам.

– Спасибо вам! – он протянул ко мне руку и снова ее пожал, – Я не устану повторять слова благодарности.

Я улыбнулась и повторила:

– Вы можете прийти завтра с женой и проведать Майкла, если все будет в порядке!

Вдруг мой собеседник поменялся в лице и как-то резко ссутулился и помрачнел – это было особенно заметно из-за его высокого роста. Я поняла, что ляпнула большую глупость – во время перепалки Кайл мне рассказал про жену мистера Андерсена, но я совершенно про это забыла.

– Мама Майкла… Она умерла два года назад. Лейкемия.

– Ох, простите, я очень устала сегодня и…

– Нет, что вы… все в порядке. Я благодарен вам за то, что спасли моего мальчика!

– Мистер Андерсон, сейчас вам нужно отдохнуть! – я достала телефон, из-под чехла вытащила визитку, где был указан мой номер телефона и протянула мистеру Андерсену. – Если что, мы будем с вами на связи. Я отнесу игрушку вашему сыну и буду наблюдать за его состоянием.

Взгляд моего собеседника устремился за мою спину – я почувствовала на себе обжигающий взгляд. Даже оборачиваться было не надо, я знала, что сзади стоит Кайл.

– Добрый день. Меня зовут доктор Мэтьюс – оперирующий хирург вашего сына. – представился мой куратор.

Я встала так, чтобы мне было видно обоих мужчин и представила Кайла:

– Мистер Андерсон, благодаря профессору Мэтьюсу ваш сын очень скоро пойдет на поправку.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Доктор Коннорс, спасибо. Вы можете идти. Я отвечу на вопросы… эээ…

– Марка Андерсона.

– На вопросы Марка Андерсона сам.

Мне ничего не оставалось, как уйти. Сделав два шага в направлении реанимации, я обернулась и сказала:

– Марк, если у вас останутся вопросы, звоните. Я напишу вам сегодня, как состояние Майкла.

В карточке его сына был номер, поэтому мне не составило бы труда написать ему несколько строк о сыне.

Кляня себя за бестактность, я поднялась в реанимацию и зашла в бокс, где спал Майкл. Оставив игрушку рядом с его рукой, я поправила одеяла и записала показания приборов.

Мальчик чуть приоткрыл глаза и, глядя на меня, спросил:

– Ты ангел?

– Нет, малыш, я твоя доктор – Элизабет.

– Мисс Элизабет, вы меня обманываете – все же вы ангел.

Он сказал это и сразу уснул. Я улыбнулась, переписала номер Марка и тихо вышла из палаты. Определенно сегодня врачи победили!

– Какого черта?!

В ординаторскую с диким криком ворвался Кайл – от внезапности я выронила вилку, которой ела салат. В тишине умолкших разговоров вилка с оглушающим звоном упала на пол. Ужасная драма. Возмутитель нашего спокойствия подлетел ко мне.

– Какого черта, доктор Коннорс, вы позволяете себе раздавать номера личных телефонов направо и налево.

– Сбавьте тон!

Я встала и посмотрела Кайлу в глаза. Это уже переходило все границы.

– Во-первых, это мой личный номер – я даю его тому, кому захочу.

Все с интересом смотрели на нашу перепалку.

– Во-вторых, если я считаю, что отец пациента, которого я курирую, нуждается в информации от меня, он ее получит.

Я заметила, как гнев сменяется на лице моего собеседника любопытством и задорностью.

– В-третьих, доктор Мэтьюс, вы не имеете никакого права стоять и отчитывать меня таким тоном при коллегах. Я не ваша девушка и не ваша невеста, чтобы терпеть указания в такой манере.

Кайл недоумевающе уставился на меня, мне кажется, он обдумывал мои слова и искал доводы, которые никак не приходили ему на ум.

– В-четвертых, раз вы не дали мне нормально пообедать, я пойду проверю Майкла, а потом отправлю со своего ЛИЧНОГО номера сообщение его отцу о состоянии мальчика. Вы не против?

Я сделала шаг вперед, Кайл, молча, отошел в сторону, давая мне пройти. Я быстро дошла до реанимации, поговорила с медицинской сестрой: она сказала, что малыш пришел в себя, ему ввели обезболивающие, дали немного воды, а после он снова уснул. Все это я описала в сообщении и отправила Марку Андерсену, а после пошла в единственное место, где могла быть решена моя проблема – к Джоан.

Едва переступив кабинет начальницы, я в полной мере дала волю слезам. Все, что копилось несколько месяцев изливалось сейчас бурным потоком.

Джоан, отдать ей должное, просто передала мне коробку бумажных салфеток и молча слушала мой бессвязный рассказ, прерываемый всхлипами и новыми потоками слез. Единственное, о чем я умолчала – о нашей ночи страсти в квартире Кайла. Пусть эта история пока останется при мне: она никак не касалась наших профессиональных стычек.

– Джоан, я очень вас прошу, поменяйте мне куратора. Я не выдержу работать в таком режиме.

– Лиз, послушайте, насколько я знаю, доктор Мэтьюс покинет нас через несколько месяцев. Больница в Сан-Франциско предложила ему неплохой контракт – сейчас они на стадии согласования деталей.

Я удивленно посмотрела на нее.

– И вы так спокойно говорите об этом?

– А почему нет?! Собственно, я полагала, что вы сможете занять его место. Я рассчитывала на то, что вы вцепитесь в него как акула и добьетесь того, чтобы он рассказал о каждом своем профессиональном секрете.

Я пристыженно опустила глаза.

– Лиз вместо того, чтобы получать максимум от этого безгранично талантливого врача, вы сидите в моем кабинете и тратите мои же салфетки. Из-за чего?! Из-за напыщенного дурака с огромным самомнением?! Я была о вас лучшего мнения!

– Простите, Джоан! – еле пробормотала я. – Больше такого не повторится.

– Уж постарайтесь, Лиз! Я понимаю, как трудно с Кайлом сейчас. Но ваша цель – спасать жизни – и ради этого стоит немного потерпеть. И многому поучиться.

– Да, только сейчас эта учеба больше смахивает на попытки бесконечного самоутверждения.

– Лиз, я не стала поднимать эту тему на брифинге сегодня, но доктор Мэтьюс потерял своего пациента несколько дней назад. Была не его смена, родители обратились к нам слишком поздно.

– Я не знала подробностей.

– Да, мы не стали это обсуждать публично. Он очень переживал и сегодня, когда вы поставили его в неловкое положение перед всей командой, это было дерзко, справедливо, но совершенно не то, что нужно в этой ситуации.

– Джоан, я…

– Лиз, именно этого я от вас и жду – новых эффективных методов лечения, но вы должны понимать – у нас одна звезда, и ему сложно отдавать свою пальму первенства. Но вопреки всему, он считает, что у вас есть потенциал. Докажите же, что доктор Мэтьюс не ошибается.

Она подошла к своему столу и стала перебирать бумаги, отчетливо давая понять, что разговор окончен.

Я встала и медленно пошла к выходу.

– Да, если нужно, я снова проведу воспитательную беседу с доктором. – сказала мне в спину босс.

– Нет, Джоан, спасибо. Я справлюсь. Пожалуйста, простите меня за эту истерику – слишком сложный сегодня выдался день.

– И не у вас одной, поверьте! – немного помолчав, Джоан добавила. – Лиз, я уверена, что ваш папа не зря попросил меня о том, чтобы дать вам шанс. Не разочаруйте отца! Я вижу в вас талант, но то, как вы его примените, зависит только от вас.

На этих словах я вышла из кабинета и пошла в ординаторскую, взяла истории болезней и отправилась на обход. Я снова проверила Майкла – он очнулся, просил пить и интересовался, не пропустил ли он серию любимого мультика. Я уверила его, что сегодня ее специально не показывали, он успокоился и обещал к завтрашнему показу набраться сил. Мы немного поболтали, а после я вернулась в кабинет. Пока я заполняла истории болезней и назначения, мой телефон пиликнул.

«Элизабет, надеюсь, что не отвлекаю вас. Как мой сын?»

«Все в порядке. Он пришел в себя. В течение часа его переведут из реанимации, а завтра вы уже сможете проведать его.»

«Спасибо вам огромное! Майкл – единственное, что у меня осталось. Не представляю, что бы я делал без него.»

«И не надо представлять. Скоро он поправится, и вы будете играть в баскетбол вместе.»

«Составите нам компанию?»

Признаться честно, это сообщение заставило меня улыбнуться.

«Поверьте мне, вы не захотите брать меня в команду: в баскетбол я играю предельно дурно.»

«Ну тогда я буду признателен, если вы согласитесь со мной поужинать. Не хочу настаивать, но отказы не принимаются!»

Я сидела, улыбаясь, и смотрела в экран, когда в кабинет ворвался Кайл.

– Значит, вы так решаете свои проблемы? – каждый раз я удивлялась, почему наш диалог начинается с крика.

– В каком смысле?

– Значит, вы решаете проблемы, бегая жаловаться к начальству?

– А вы, значит, моя проблема, доктор Мэтьюс?

– Не уходите от ответа.

– Послушайте, Кайл, если вы хотите, чтобы наша работа была похожа на военные действия – ваше право. Моя задача сдать экзамены, получить диплом и помогать пациентам. Сегодня вы меня довели и да, я дала слабину. Больше такого не повторится. Да, я попросила сменить куратора. Но Джоан объяснила мне важность нашей совместной работы. Если это потешит ваше самолюбие – да, сегодня вы – незаменимый врач.

Видимо он не ожидал от меня таких слов и, немного расслабившись, спросил:

– Как наш пациент?

– Стабилен, ждет перевода в отделение. Ему сделали укол обезболивающего, мальчик просит пить и есть.

В этот момент телефон мой снова издал звук и на экране высветилась надпись: Новое сообщение от Марка Андерсена.

Кайл мельком взглянул на экран, его лицо перекосилось.

– Передала отцу пациента информацию о его состоянии. – мне показалось важным объяснить это смс.

– Элизабет, не надо оправдываться. Я вам не папа и не священник.

– В каком смысле?!..

Я не успела закончить фразу, когда Кайла не зазвонил телефон.

– Да?! – Он вышел за дверь, а я выдохнула – этот разговор опять вывел меня из себя. Кайл раздражал, но какая-то часть меня желала запрыгнуть к нему на пояс и впиться губами в его красивые губы. А потом раздевать, наслаждаясь каменным прессом, рельефом рук и всем тем, что прячется под тугой резинкой трусов. Фантазия вернула меня на его простыни…

Пока я представляла себя различные позы, в которые меня мог поставить куратор, экран телефона загорелся, напоминая о сообщении.

«Надеюсь, так долго вы обдумываете дату и время»

К черту Кайла, к черту его поведение, даже к черту его прекрасный пресс и невероятно красивый член. Свет клином не сошелся на этом мужчине, который сам не понимает, чего он хочет.

«Я с удовольствием поужинаю с вами. Но давайте дождемся, пока ваш сын пойдет на поправку.»

«Согласен!»

«К черту вас, доктор Коннорс, с вашим безумием, вашей невестой, вашим самомнением и снобизмом. В Нью-Йорке слишком много крутых мужчин, чтобы мучиться по поводу вас!» – подумала я, а к горлу подступил комок. Может мужчин много, но мне, почему-то нужен был только один… Как несправедливо!

Глава 8. Кайл

Сентябрь

– Да?! – Я пулей вылетел из ординаторской, лишь бы скрыться от гневного взгляда моей подопечной.

– Доктор Мэтьюс, здравствуйте! Это Виктория, заместитель главврача UCSF Medical Center Сан-Франциско. Вам удобно говорить?!

– Виктория, добрый день! Разрешите я вам перезвоню через несколько минут.

– Конечно! Буду ждать вашего звонка.

Я забежал в кабинет, взял гарнитуру и вышел на крышу больницы. Ветер слегка трепал мои волосы, а я все никак не мой прийти в себя после нашего с Лиз разговора. Я и не думал, что могу довести девчонку до слез – она кажется непробиваемой, а на деле под внешней твердой оболочкой скрывалась очень ранимая девчонка.

Я запустил пятерню в волосы. Какой же я идиот! Как можно было усложнить все настолько. Теперь еще и этот Андерсен – сердобольный папаша, который может покорить любое женское сердце своей долбаной драмой.

Конечно, я знал весь анамнез его семьи: молодая жена, которая сгорела от рака, он сирота, который никогда не видел родителей. Чертов айтишник, который создал приложение для айфонов и будто выиграл в лотерею. У его малыша теперь кругленькая сумма на банковском счете, а он ищет новую миссис Андерсен, бросая томные взгляды на мою ассистентку.

В кармане пиликнул телефон, я вспомнил, что обещал перезвонить Виктории и, не смотря на пришедшее сообщение, сразу набрал номер Бостона.

– Виктория, простите, задержал отец пациента! – что, в принципе, даже не было враньем.

– Доктор Мэтьюс, мы до сих пор не получили от вас необходимые нам копии документов и результаты вашего тестирования. Скажите, когда вам будет удобно направить их нам?

– Виктория, простите. Последние дни были напряженными – несколько сложных операций.

Я краем взгляда заметил, что открылась дверь на крышу.

– У вас есть еще две недели до врачебной комиссии, доктор Мэтьюс. Пожалуйста, не затягивайте!

– Да, хорошо, я отправлю вам все в ближайшую неделю! – я постарался завершить разговор.

– Будем очень ждать. Я наберу вас, при необходимости, через неделю.

– Хорошо, на связи!

Рядом со мной стояла Джоан. Я попытался сделать максимально непроницаемое выражение лица.

– Кай, я все знаю. Перестань строить из себя святую невинность.

– Откуда?

– Из Сан-Франциско сразу позвонили мне, когда они решили открывать под тебя отделение. Ты искренне полагаешь, что они решились бы на такой шаг, не посоветовавшись со мной и не взяв рекомендации?

– И ты так просто меня отпустила?

– Кай, ты серьезно считаешь, что я буду препятствовать твоей карьере таким образом?

Мне нечего было ответить. В этой женщине была невероятная сила и достоинство, которым можно позавидовать.

– У меня только одна просьба к тебе: дай Элизабет шанс. Ей не нужна забота и поддержка – пусть знает, что такое настоящая работа. Но если ты знаешь, что можешь научить ее чему-то – сделай это, ради меня!

Я вздохнул. Правда, в этот момент мне нечего было сказать.

– Джоан, она мне нравится. Она отличный врач, у нее свежий взгляд на лечение. Я удивляюсь, где та медицинская консервативность, которая бывает у ее коллег, приехавших в Нью-Йорк из центральных штатов. Она уделала меня сегодня перед моими сотрудниками: мало кто соглашается со мной спорить и исправлять. Она очень талантлива и то, как общается с детьми – это просто кайф. Я вижу в ней молодого себя: может ей не хватает смелости, но трудолюбие все исправит. Только ее истеричность, взбалмошность и импульсивность совершенно не играют ей на руку.

Я посмотрел на многочисленные высотки города, а потом продолжил.

– А еще она бесит меня своей правильностью: маленькая жалобщица, которая бежит все рассказывать «мамочке». Лучше бы она подошла и после операции дала мне в челюсть, а не побежала рассказывать тебе.

– Откуда ты знаешь? – спросила Джоан. Ветер, который порывами налетал на нашу крышу, трепал ее волосы, но босс стояла непоколебимая, как сказала и я не переставал ею восхищаться.

– Я видел, как она входила в твой кабинет, а потом вышла с красными глазами. Не много ума стоит догадаться, чем именно она там занималась – делилась с доброй тетей Джоан тем, какой я козел.

Стоит ли удивляться тому, что какую-то часть моей пламенной речи услышала Лиз, уже некоторое стоявшая на крыше рядом с Мирандой. Моя экс-пассия смотрела на мою ассистентку с нескрываемым презрением, а я понял, что в худшую ситуацию я не попадал уже давно.

– Джоан, не знала, что вы здесь. – Лиз кивнула в сторону босса.

– Доктор Мэтьюс, – моя ассистентка перевела взгляд на меня, – Ваша невеста попросила помочь вас найти. Вероятно дело срочное. В кабинете после нашего разговора вас не оказалось, поэтому я предположила, что вы здесь.

Девушка могла бы прожечь дыру в моей голове от той ненависти, с какой она смотрела на меня в этот момент.

– Оставлю вас! – сказала Джоан и направилась к двери. Я заметил на ее лице ухмылку.

– Джоан, мне нужно задать вам пару вопросов. – Лиз пошла за боссом, и я остался наедине с Мелиндой.

– Что ты делаешь здесь, Мэл? – спросил я вместо приветствия.

– Прости, я очень хотела встретиться! – Мэл сделала шаг мне навстречу.

– Ты не ответила на мой вопрос!

– Кай, я слишком эгоистично вела себя последние месяцы. Я не понимаю твоего состояния, но мне кажется мы расстались неправильно.

– Мэл, я тебя прошу, не начинай…

На меня вдруг навалилась такая дикая усталость: мне стало так плевать на Мелинду, на Элизабет, на Джоан с ее отповедями, на Марка Андерсена.

Мелинда подошла ко мне, обняла сзади и прижалась к спине.

– Кай, пожалуйста, дай нам шанс…

Она шептала что-то про любовь, про то, что она поедет со мной в Сан-Франциско (значит они с Лиз слышали почти весь разговор), про то, что мы будем обустраивать там квартиру, она найдет работу в местной газете и что-то еще про ближайшее будущее, а у меня перед глазами была картинка глаз моей ассистентки, наполненных болью от того, что я сказал про нее.

Черт дернул меня за язык, не иначе.

– Ведь так?

Вопрос Мелинды вывел меня из задумчивости. Более мелодраматичной ситуации было сложно придумать. Я вдруг почувствовал, как ужасно замерз.

– Прости?! – переспросил я, отстраняясь от девушки.

– Ты не слушал меня?!

– Мэл, еще раз спрошу: что ты здесь делаешь вообще?

– Я приехала поговорить с тобой.

Я повернулся к ней, и она снова попыталась меня обнять. Я слегка отстранился и направился к выходу.

– Пошли вниз, тут холодно.

Без происшествий дойдя до кабинета, я открыл дверь и впустил девушку внутрь. Она вошла и скромно села на стул рядом со столом. Я присел на край стола рядом и заговорил:

– Мэл, послушай, у меня был трудный день. Я рад, что ты пересмотрела свои взгляды на нашу будущую жизнь, но давай не сегодня…

– Кай, я люблю тебя. Я просто хочу быть вместе.

– Я тебя понял. – демонстративно посмотрел на часы. – Прости, у меня через 10 минут начинается обход. Нужно подготовится.

Я встал, чмокнул ее в щеку и слегка подтолкнул к двери.

– Когда мы увидимся? – спросила Мэл совсем несчастным голосом.

– Я позвоню! – ответил я, подтолкнул за локоть через порог и захлопнул дверь перед ее носом.

Два дня прошли в подготовке к тестированию, сборе документов – я старался максимально отстраниться от мыслей о Лиз, от необходимости разговора с Мелиндой. Несколько раз звонил дежурной медсестре, чтобы узнать, как себя чувствует Майкл. Меня вполне удовлетворил ответ, что мальчик идет на поправку, а также что у его постели много времени проводит доктор Коннорс.

Мне, конечно, тяжело это далось, но на совещании после операции, когда Джоан решила подвести итоги нашей профессиональной баталии, я признал правоту молодого врача. Действительно, у Лиз определенно был талант и видение происходящего в операционной, но ей не хватало смелости, которую нужно было привить.

Вечером накануне очередного дежурства ко мне пришел Джош – я рассказал ему о событиях последних дней и о той херне, которая случилась на злополучной крыше.

– Друг, ты попал!

Мы чокнулись пивом и молча сделали по большому глотку.

– Теперь я вообще не понимаю, что мне делать. Лиз меня избегает и становится дикой фурией, стоит мне просто открыть рот. Мэл вешается на шею, прося дать ей еще один шанс. Я просто схожу с ума!

– Кай, чувак, а ты бы как вел себя, окажись на месте Лиз? Я бы сторонился тебя как огня. Во-первых, она наверняка считает, что ты обиделся на нее из-за того, что она сбежала утром.

– А я и обиделся!

– Во-вторых, – продолжал друг, она же не знает, что у вас происходит с Мэл. Она то думает, что ты просто изменщик, который волочится за первой юбкой, когда верная невеста ждет его дома.

– Ладно-ладно! Полегче. Ситуация со стороны ужасная, но что мне делать? Хуже – у меня появился конкурент. Мистер «Пожалей меня, детка».

– Друг, разберись со своими отношениями и отстань от девчонки. У нее экзамен впереди, ты ей вообще не помогаешь, а только вставляешь палки в колеса. К тому же, если Мистер «Я просто хороший отец и нуждаюсь в любви» хорош, он не будет таким дебилом как ты и не упустит такую знойную даму.

Я слегка ударил Джоша в плечо.

– Ты нихрена мне не помогаешь.

– Без шуток, Кай. Секс на одну ночь хорош.

– Секс был не просто хорош! Я не мог оторваться от нее ни на секунду: с Мэл такого не было ни разу!

– Во-первых мы сейчас не об этом, а во-вторых, ты в своем уме! Только девчонки могут сравнивать мужиков в постели, это низко по отношению к ним обеим.

– В тебе умер моралист, Джей. Видишь, до чего они доводят меня обе!

– Кай, мой тебе совет – разберись с Мэл. Вообще не вижу смысла сейчас ее бросать: Сан-Франциско ждет, а она вряд ли согласится поехать с тобой.

– Как раз согласится!

Джош чуть не подавился пивом.

– Да ладно?! Мэл сказала, что поедет с тобой?!

– Как раз после злополучной встречи на крыше, пришла в кабинет, сказала, что знает все и хочет отправиться туда со мной потому, что любит.

– И что ты намерен делать?!

– Совершенно не представляю. Знаю одно, что Мэл – последняя, кого бы мне хотелось видеть рядом на Западном побережье, но после слов «я тебя люблю» бросать ее очень совестно.

– Я тебе не советчик, Кай. Только прошу об одном, если увидишь, что у Лиз все хорошо, не порти ее счастье. Кейт, ее подруга, рассказала мне, что последние три года на ее руках медленно умирала мать – вряд ли она будет очень рада, если ты сблизишься с ней, а потом соберешься и уедешь, оставив ее с разбитым сердцем.

– Она…

– Да, она уехала из Нью-Йорка, чтобы помогать отцу. Там работала в больнице и ухаживала за мамой. Никто тут не знал – для всех она просто решила вернуться домой. Вряд ли Лиз очень хочется обсуждать эту тему, если ты вдруг решишь с ней поговорить.

– Нет, Джей, не решу! Но спасибо, что рассказал мне.

Слова про мать Лиз испортили мне настроение окончательно – мы ее немного посидели, обсудили работу Джоша, и он уехал домой, а я остался размышлять, как я допустил в своей жизни такую херню.

– Кай, пожалуйста, впусти меня.

Я смотрел бейсбол, листая ленту фейсбука, когда зазвонил дверной звонок. Честно признаюсь, я был удивлен, услышав голос Мелинды по ту сторону двери. Мы не виделись с ней несколько недель после разговора в больнице. Я был поглощен работой: мы почти не пересекались с Лиз, она помогала другим хирургам, а я намеренно ее избегал – совершенно не понимал, как мне следует себя вести.

Плюс, мне совершенно не предавало уверенности молчание из Сан-Франциско. После того как я отправил им необходимые документы, мы созвонились с Викторией, которая попросила ждать до решения формальных вопросов.

Через несколько недель у нас должна была состояться новая консультация с Лиз – я готовил для нее тестирование, она – пакет документов по страховой для своей пациентки. Важной мыслью, которая меня занимала, было и то, что отец Элли, моей маленькой подопечной, вышел на связь, и мы втроем с его матерью обсуждали важность пересадки девочке его костного мозга. Он обещал подумать о том, чтобы пройти тестирование на совместимость, но последние несколько дней его телефонная трубка молчала, хотя я делал несколько попыток дозвониться.

Сейчас я лежал и размышлял о том, что мне искренне хочется поехать к этому мужику и, буквально, выбить из него всю дурь. Я не понимал, как отец ребенка мог так легко отказываться от шанса на спасение своей малышки?! Лучшей девчонки, с которой мне удалось познакомиться за всю врачебную практику. Каждый раз, когда образ ее лысой головы всплывал у меня перед глазами, кулаки непроизвольно сжимались.

Именно от этих размышлений оторвала меня Мэл: я натянул на себя футболку, открыл ей дверь и встретил в коридоре, неловко чмокнув в щеку.

– Привет! Я тебя не ждал, но проходи. Будешь кофе?

– Привет Кай! Да, кофе, пожалуйста. На улице ужасный ливень. – Мэл вошла в квартиру и стряхнув с зонтика капли, стала раздеваться.

Я обратил внимание на то, что она была подавленной и говорила непривычно тихо.

– Что-то случилось?

Пока я возился с кофеваркой, она прошла и села за обеденный стол.

– Кай, послушай…

Я сделал медленный вздох, кляня всех предков, что вообще открыл дверь.

– Пожалуйста, я очень тебя прошу меня просто выслушать. – сказала Мэл, будто прося у меня разрешения.

– Мэл, если ты опять пришла обвинять меня, говорить про потраченный год и прочие штуки, не стоит. Я совершенно не в том настроении, чтобы опять ругаться.

– Кай, пожалуйста, прости меня. И дай нам второй шанс.

Я наверно слишком демонстративно закатил глаза, что не осталось незамеченным Мэл, но комментировать она это не стала.

– Да, я была не самой лучшей девушкой на свете. У меня не хватило терпения понять, что работа для тебя важнее всего. Я пыталась бороться за твое внимание, за то, чтобы быть для тебя на первом месте. Я готова уступить. Я готова быть на вторых ролях, но лучше жить с тобой и делить тебя с работой, чем быть без тебя. Мне стало это очень понятно за последние несколько недель.

Я смотрел на нее и черт возьми, не чувствовал ничего кроме жалости. Мелинда была похожа на побитую собаку – я заметил, как из ее глаз начали капать крупные слезы. Она плакала тихо и беззвучно, лишь плечи вздрагивали. В этот момент я понял, что не могу заставить себя ее бросить – не сейчас, не сегодня. Она была слишком уязвимой, привычной, родной, чтобы оттолкнуть. Я подошел к ней, обнял и гладил по голове, пока ее всхлипы не затихли. Мэл подняла на меня глаза:

– Можно я останусь у тебя сегодня?! Не выгоняй меня, пожалуйста. Мне так не хватает твоего тепла. С меня – примирительный минет.

Я кивнул – ну какой дурак откажется от такого?!