Текст книги "Дитя Ветра"

Юна – «Можно кратче» – кратка – «Красиво жестикулируете» – провторила – «Заклинаете» – и продирижировала Ветром – осыпала трио листвой.

Лори – «Чем заняты?» – направились шагом точечно-грациозным.

Незнакомец – «Не заметно? Пусть во Ветру, Дождя преддверие…» – заметил меерцания.

Юна – «Будь заметно – обошлись бы без общения» – заметила мерцания.

Лори вмешалась – «Наших духовных ресурсов не хватит на продолжительную беседу» – и заметила мерцания.

Незнакомец – «Утомили» – прогнал гостей, не гостий.

Юна – «Не утомил бы нас скорее!» – всмотрелась в Луну.

Незнакомец – «Раскуриваю чернила» – просвечивался во отчётливости, новообъявленный и заверенный полумесяцем из росы во кувшине.

Юна – «Что получаете? Галлюцинации?» – изобразила закуривание.

Полузнакомец – «Наоборот» – воспрял – «Ощущение иллюзорности мира» – заверил искрами взгляда – «Правдивое – поддеваю ногтем и уходу» – дотронулся футляра.

Юна – «Несерьёзно…» – приметила впадины ключиц и едва отворачивалась.

Альби – «Точнее» – мрачна.

Полузнакомей – «Мир – галлюцинация, когда Жизнь – мягкий наркотический сон, а мы – странник, на скамье несущественного с пером фиолета», – так ли это?

Двое принеслись на крыльях искушения – «Спорили, дискутировали об этом на первой страннице-странице случающегося» – осели: Юна левее, Лори – правее.

Юна вторглась – «Позволь отлакомствовать» – и коснулась пера.

Знакомей – «Посожалеете» – поднес ручку-перо к губам, затянулся, свёл ладони, выдохнул в пространство сложившееся, упился мгновением и выпустил бабочку-четырёхлистник чернильную.

Лори – «Нравитесь. Хочу Тебя в свою коллекцию» – …

Приятель – «Взгляните…» – вручает бумагу – «…передумайте»

~

,~,/|,~,

Лори зачитывает:

Избраннику

Другие - всегда, но знай: никто, никому и никогда не был и не будет верен в стать мне. Объятия скроют в Волшебстве, вопреки всему; вознесёмся и, шагнём. Заплутаю – верни облик прежнему – и обезумев, слушаю голос Твой; воспротивлюсь – верни в сейчас.

Уравним весы; встретимся впервой и напоследок, и смолчим прощание, я – Твоя женщина, кладезь Твоей Любви (не позволь мне и остальным его расхищать), и оплот душевной летописи…веди меня, присматривай за мной – вознесу к богам и обращу в Нарцисса, – возведёшь творения сотрясающей, Красоты. Я – Душа.

Знай: Ты нужен, я нужна. Любовь вьётся лентой на мизинцах возлюбленных, любимых, излюбленных; оставим общее заветным. Миг предстанет, намекни согласиться. Собьюсь – убеди вернуться, словами и поступками, – не знаю путей, но хочу быть с Тобой, купаться в Искрах Лучезария – те украсят моё платье; готовить облака; Жить в Волшебстве едином, путешествовать всеми тропами Вознесения, С-То-Бой.

Солгу – Тебе и всем – не верь: Искры Взгляда уводят от ума; Ты – моя часть, моя исповедь, моя Душа. Оставлю, во Твоё благо, и, со мной или без меня, будь счастлив.

Люби меня, немножко. Даже Кошка ждёт Кота. Немножко.

Избегай моих ошибок, оставайся бесподобным, преданным и непоколебимым – Ты прекрасен таким, а я…вернусь. До встречи, скорой.

Расскажу, но о Тебе знать не желаю. Мы – по-не-равные стороны воспоминания. Прости, но оставь в неведении, а готовясь уйти – дай отвыкнуть.

Отомщу. Месть мучительна, кровава и жестока – Роскошь жизни без Тебя – фундаментом мести, – покинешь – забуду. Терпеть или не терпеть – выбор Твой. Выбирай, не сомневайся – восстану, от Тебя в отличии, когда страшное случится. Вознесу в степень пятую – будешь умирать от подробностей, но слушать и просить. Не успокоишься – не узнав всё – в ненависти ко мне примешься кромсать себя.

Осмею’ Твою боль, для начала. Желаешь? П-правда?

Обещаю: со мной Тебе будет лучше, чем без меня.

~Люблю Твоё тело~береги его~от меня~

Незнакомец обратится Рассказчиком

Диалогия

Лори – «Сентиментальная шутка. Кто Она?» – зевнула – «И где?» – в кулачок.

Новознакомец – «Душа Любви» – Указует на голову – «Тут» – проводит от брови к подбородку – «Чувствую» – и до ключицы.

Лори – «Чувства – ножи манящие во прямоте, во обнажении, во настоящести» – развела царапки – «Вынь нож из мозга» – и поспособила.

Юна умилилась – «Расскажи!» – и приблизилась.

Новознакомец – «Приходит по ночам» – аура затряслась – «Приходит с ночью» – стоит умолчать – «Приходит Ночью», – т-с-с-с.

Лори – «Связывает и обчищает холодильник?» – призадумалась и притихла – «Знакомая тактика» – и взглянула на Юну.

Новознакомец – «Оплот Любви, кладезь Женственности» – дирижируетъ Ночи -«Ветер – воплощение Её объятия» – объял Ветер.

Юна – «Продолжай» – обращала в минор воспоминание.

Лори – «Вздор! Сумасошествие!» – вызволила Юну.

Новознакомец – «Сошедший с ума некогда заходил на него» – Ухмылка – «Случай иного» – сожаление о сказанном.

Юне в ключе любопытства – «Докажи!» – туруруруру-туруру.

Лори – «Вернёмся к вопросу маньяка» – уколола логикой – «Неоспоримо; Неподтвердимо; Неопровержимо» – сама логика.

Новознакомец – «Знаю Её – каждый жест, голос, контур, изящество, глаза-изумруды, золото кудрей, прикосновения, осязание. Живёт в памяти – делится кусочками лакомых историй, направляет и поддерживает» – вверяет заветное.

Юна – «Несчастен» – уличила.

Новознакомец – «Пообещал Ей всё» – разъединил Воздух ладонями – «Исчезла» – и отпустил.

Лори – «Сверхъмногое» – залилась ручейком хохота – «Меньше нужно нам» свела пальчики большой съ указательным – «На порядок» – закашляша – «Не обещай всё» – и вспомнила про своё однажды.

Новознакомец – «Пожелания необязательны» – смотрел со стороны.

Лори – «Со Мною» – ткнула себе пальчиком ниже ушка – «Обязательны» – терпка.

Новознакомец – «Желание относиться к относящей Душу к вещи – отсутствует» – балуется с балующейся.

Лори – «Я, ближе» – ладони в кулачки – «Я, настоящее» – до ранок – «Я, действительнее» – кровоистекающе – «Я, осязаймее» – прикусила губу – «Достаточно?!» – до крови: кап.

Новознакомец – «Ложь недостаточна» – прочертил взглядом горизонталь – «Дьявол даёт половинную», – неправда.

Лори – «Я» – взорвалась – «Существую!» – почесала Юне за ушком.

Ветер нашептал – «Не существуешь», – завилось усмешкой.

Лорино – «Я!» – захлебнулось во коктейле несмиренности, тщеславия и лицемерия под основой эгоизма под октъэссенцией нектара Нарциссимо.

Ветер – «Я растёрлось по набережной Реки Времени, полимеризовалось с росою и изникло из виденного, чувственного, слышимого…» – величественнен, ради него стоит жить.

Юна – «Подобное случилось с Ней? С Душой Любви…» – рассмотрела руки того.

Новознакомец – «Что и с Искусством: требует всё, не обещая ни-че-го» – взглянул на Луну.

Юна – «Мог бы покинуть тело – и восстаться воедино с Миром Абсолютов!» – дотронулась руки того.

Новознакомец – «Жизнь, знаете ли, вызывает привыкание, – что алкоголь: первая капля противна и достаточна на день, вторая сулит полувкусья послевкусья первой, когда уже и третья – к коией привело смятенье постоянства – суть составности первопроходья винности», – встречались прежде.

Юна – «Видь себя отражённым Абсолютом позади моих сомкнутых глаз» – вверила зеркальце.

Новознакомец – «Увы» – обратился к Юне ладонью с чем-то фиолетовым – «Застывшая капля» – Реки Времени.

Лори – «Что Тебя отталкивает во Мне?» – напоследок.

Новознакомец – «Человек – носитель образа, что стелется в четверти миллиметра в минус тридцать второй степени над кожей. Недоступное носителю предстаёт в мгновенье – и растает в обращеньи» – внёс озарение в block-note.

Юна – «Беги от каждой» – приняла каплю – «Откуда такая Красота?» – в карман.

Новознакомец – «Обратился в тень, завёл загар лунный» – к камню – «Из берегов Реки Времени» – воззвал к забвению.

Лори – «Это мы умеем» – смолчала – «Слоган дня: видим что хотим – себя» – смиренна.

Юна – «Браться за новое – брать большую ношу» – ощупывает камушек и пробует.

Новознакомец – «И объявлять имеющееся легчайшим» – загадочен.

Юна – «На том драмы исчерпаны?» – вовлекается в негласное.

Новознакомец – «Не признавшись Незнакомке, навлёк ночь мышлений в десять сотен дней, – не перв, ни последня. Но больно – то до первого раза, -

после – страдаешь сотней экстазов», – смирись.

Юна – «Достаточно трагедий дней минувшихъ чтоб не быть драме в драме притянутой за уши» – очарована.

Лори – «Маловато» – рассматривает прожилки листьев во свету Луны.

Юна – «Расскажи, расскажи ещё» – занемогла в ожидании – «Чем занимаетесь кроме?» – хватила за одеяние.

Новознакомец – «Рискую разорваться двуголосием» – уясняя чертог Разума, Духа и Сердца.

Юна – «Треть каждому, тридцать-три-процента» – всмотрелась в глаза-изумруды – «Бесконечный ноль и один в завершении суть Любовь» – любима, т-с-с.

Новознакомец – «Когда же нули остановятся» – подтвердил.

Юна – «Когда сердце…» – подтвердила.

Новознакомец – «Расскажете?» – запутался.

Юна – «Выглядишь мудро – а такие глупости задаёшь» – поважничала и – «Человек умирает, Любовь – нет» – обняла.

Лори – «Рассказывай» – кулачки на бока – «Человек доволен – либо нет, – основания найдутся» – птица в тени – «Смотришься довольно – повод рассказать» – распутала вечность в настоящем.

Новознакомец – «Вижу, не оставите?» – взглянул на Юну, на Лори и на кота-бродягу Хэнка: мяу.

Лори – «Ни в коием из случаев» – заверила – «Расскажи будто чтишь» – пальчик к губам.

Юна – «Будто нас воссоздал на страницах потребленец Винности, Искусства и Любви» – обратилась к Луне – «Вышла бы повесть страниц на триста» – поднесла к лицу три пальчика – «Прочту с удовольствием» – и сгрустнула на травку.

Лори – «Достаточно отступлений» – ткнула Новознакомца в шею – «Поведывай» – до следа.

Новознакомец – «Создание Красоты, покинуло» – подышал в ладони собранные – «Постигла Завет, Закат настиг Её: Раскат безжалостной пучины, принять Ангела был рад. Напрасно, близки негласным; признаю: тоска звучит Заветом гласным. Следуй Зову – говорит, – Своего Сердца – смолкнет, – Ожидают боль и крик. Ветер обнимает сосны» – оглянулся и расправил ладони – «Рассвет придёт» – обратился к баночке фиолетил – «До пробуждения» – наполнил теми ручку – «Вернётесь домой» – затянулся, вручил собеседницам – «Ожидаю, кого – поведаю» – запрокинул голову, словно пересытившийся после долгой жажды, и выдохнул Занавес на сцену затянувшуюся излишне.

Занавес

Поле Грибное Главка

Трое во пространстве вариаций – где самоестество мирообители предсталось в роде ином, инакобразном. Оказались в мире наблюдения во непрестанности. Проведение благовеяло в Ветру, благовеяло в бессонности, благовеяло в преходдящести бытия, – пустило за сцену, позволило разглядеть ткань Занавеса.

Тенор – «Небытие» – восьмая.

Сопрано – «Небытие?» – половинная.

Тенор – «Кузница вершения непрестанного: чтец один у Творца: Он сам. Неподъёмное гнедёт. Человеку без Времени, Жизнь – кинолента» – пассажирует.

Альт – «Небытие? Чернил перезатянулся?» – …

Тенор – «Относительное. Представьте: мир можно обойти не сдвигаясь с места. Здесь иначе: взамен того чтоб обойти мир будучи бездвижными, обогнём Вселенную в неподвижности» – Бриз.

Юна – «Оставим тела?» – испугалась – «Вдруг их возьмёт кто другой? Что докажет мне что моё – моё по-настоящему?» – и едва не оступилась.

Лори раздражена – «Всё общее в мире где никто не достоин верности. Стало быть, прекращай наводить воду в главе. Больше художественности, живоописания, свобод форм» – и попробовала укусить: напрасно.

Юна – «Что с Ней дальше?» – страшится и страшится.

Тенор – «Тщ-щ-щ» – безутешен.

Сопрано – «Мявк» – попробовала почесать за ушком: тщетно.

Тенор – «Однажды…» – откинул голову: Свет Лунный наливал закрытые глаза узором волшебства; Ветер перебирал страницы блокноту под рукой, деревья осыпались рукописями и возвращали воспоминания в дома покинутым.

Не стоило акцентировать хорошее, плохое и дуальности таковых: парил выше. Детство сокрушило разум и одарило осознаниями: дитя считал шаги и задевал нити, перешагивал (нити – держат на весу всё во вселенной); здесь же, годами ранее, с вибрацией в голове – нити сошлись в клубке юности, внимая больше и больше, – год, и дитя не сойдёт с кровати. Проведение смилостилось Музой в воплощеньи Музыки – не человека, нет же.

*

Свобода – в возможности уйти, прочь выйти от свободы. Свобода – чередация возможности уйти с желанием остаться..

{ Занавес }

~Маленькая Лакомая История~

Была ко мне по-осеннему тепла, и даже – романтична. Была мила ко мне, и даже – обнимала. Оставались наедине – немногое, и мир.

Нёс корицу днём тем, в кармане часовом, и всюду – и везде – нѐсся вприпрыжку. Природа влекла – не понимал. Замирал с блокнотом – и запоминал: сквозняк, тѐпло, лай, птицы.

Некоторое замечаешь по ушествии – заложенность уха, Любовь Любви; встретил Еѐ, но познал в отпущении. Ничто не важно когда Любовь витает!?. Эротичность – полимеризация: телооттиск во проступках тканных.

Юбка до коленок подыгрывала Зеркалам Озёрным. Орхидеи благоухали гармоней Симфонии Мироздания что печатлялась на стане пыльцою. Ничто обрамляло Еѐ, Ветер касался тканевиением, касался впадинок, недосказанностей и предвкушений.

Пили из родника, наблюдали рыбок – странников космоса забытого, заблудшего, закрытого. Хлопок прилегал к животику, облегал грудь. Неразлучны.

Неслись своей Тропкой-Дорожкой, вприпрыжку. Паучок наблюдал – лесной – осторожничал и внимал дням сокровенным влюблѐнных с ветки Древа Десяти Веков. Расставляли ударения на звѐзды и несли хаос, ибо не несущим хаоса не породить Звезды; несла за двоих.

Мелодия благовещала. Лучезарие звучало. Мы нежились.

Созидали, подчинённые страхом гонения и, ушедшие. Ткали души, скрепляли полотна кусочками воспоминаний. Смыкали взгляды, в звучании музыки Космического Леса.

Веточки-Призраки направлялись взамен зефиру: приносил два мороженых-зефира – по одному на карман – брала левое. Приносила драпировки отца, – составляли платья на двоих. Родитель разругался, а после – умер, оставил матери; так бывает, ушествие случается…

Жили Воздухом одним. Дремал едва, Она – по четвертьчасу каждое четырехчасие. Однажды, так и уснула на плече моём, а проснулась – плакала и царапала руку – до кровки – о камья приозёрные, плакала и прятала лицо – «Уродинка» – скорбела, наивная, Существо’ – Вездесу’щества.

Нашли родинку милой и, запечатлели воспоминания дня уходящего любимым. Ti’amo – бессловно и внесловесно, оставили Вечность позади наслаждения. Иное не стоило.

Позволила понять: важное лишне, лишнее – важно, Вечное мгновенно, Мгновение – вечно, Мгновение – эфемерно. Реальность – из прослоек действительностей, когда последняя – тень данности. Принадлежу себе, всегда.

Мелодия рыдала. Лучезарие блекло. Мы иссякли.

Была ко мне по-осеннему тепла, и даже – романтична. Была мила ко мне, и даже – обнимала. Оставались наедине – немногое, и мир.

Нёс корицу днём тем, в кармане часовом и всюду – и везде – нѐсся вприпрыжку. Природа влекла – я не понимал. Замирал с блокнотом – и запоминал: сквозняк, тѐпло, лай, птицы.

Некоторое замечаешь по ушествии – заложенность уха, Любовь Любви. Встретил Её, но познал в отпущении, – не важно, ведь ничто не важно когда Любовь витает. Любовь самонедостаточна, либо сказания недосказаны.

Бунт весо’м, прорастает замыслом, – выползали в Ночь, захватывали идеи в простынку и мчались в лес – развешивали гамак высоко-высоко. Знала узлов множество, взбиралась заплетать те. Говорили обо всём – но о чём?.. – Бунтовали: пик бунта – вершить по-своему, бессловесно и искренне: собирать веточки и сбирать в открытки.

Прощались на «буду скучать», – абсурд предчувствия: «перестанем общаться» – прощались на день сна и встречали Ночь.

Матери ладили – отвозили на пикники и карнавалы. Выбирались в Тайну Вечерий ближе к одиннадцати. Родились под знаком Единства – с разницей в четыре часа – старшинство отсутствовало: Дети Венеры.

Перестала пробираться в Вечерии. Оставила Фантазии. Распалась Светомъ в Сумерках.

Родители – «Такая болезнь» – говорили – «Лучшего друга забудешь; не виновата», – не узнавала. Н-не верил. Не понимала, слёз на улыбчивое «привет» – увы.

Протягивала мне руки – касалась лица, щёк, губ, носа; – и не понимала. Болезнь Треклятая.

Мелодия кровосочила. Лучезарие распалось. Мы исчезли.

Тревожился, Мая Одиннадцатого, часом до полуночья, привычно – кружил по комнате, где открытки и веточки любимой. Выглянул – дома в полустах шагах и из окон Её спальни виднелась моя; крик аккомпаниировал Ночи: собрал воспоминаний на двоих, в простынку, схватил фонарик и нырнул в Ночь. Напоследок.

Истории вскружили голову в тысяче веточек: собрал открытки и подарки, понимал всё. Музыка звучала, брёл по следу чар. Синфония витала, отзывалась на чувства – тайное отдалось во обретение Её: Орхидея порхала, Следовал Зову Сердца Любящей, по согласии волокон, Пустоты, – Пустота-Позади-Глаз, особа.

Развела руки белоснежные, Обнажённая Космическая Странница, – звала; прислушивалась к шуму Веточек, чьей мелодией следовал. Тело незнакомки венчало лицо Любимой. Постанывала, потерявшаяся в мире неподвластном, всеобъемлющем и иллюзорном, на двоих – вновь.

Встретил – «Здравствуй», – потрясла головой – локоны не замечали того, золотистые, не без проблеска серебра. Прислонилась к дереву, обняла правой рукой, а левой позвала, – взялись за руки, впервые. Глаза цвета океана, отчаяние в негласном, просьба – лицо заострилось, – я опеленал спутницу оплотов Таинств Вечерий во атласах праздненства, призвал Духов Тепла и скользнул в халабудку.

Указала открытку, в фиолете всеединения. Локоны прятали взгляд. Открытка, моего послания:

«Шёл в сокрытое – нам по пути, – в отражении Озёрной Глади, встретить отражение Красоты в налитых Жизнью стонах,– и уведал Тебя, по-новому»

Мелодия скорбела. Лучезарие тепловеяло. Мы новообрелись.

Опомнилась напоследок – глаза, глаза изменились. Говорили обо всё-навсё-привсё-всёвсём, не изрекнув и слова. Бессмертная Возлюбленная вернулась – чтоб завещать себя – «Судьбе не нужно продолжения: светоч отражения видит та в тиши, в тиши несказанного болью: объятием увенчит пасторали, связующие, лучезария. Загадать нетрудно – вытерпи оплот загаданностей; останься позади, о трель ночная, своимъ оставь бывшее межъ нами. Отправить сучья Древа Знания меж каменьев печи, направить мнимости в оплот бессонницы; пустое скорбь – уходи», – остался, – дотронулась по-холодному – «Что, если Тебе останется два дня, а мне – один?», – разогрел ладони: паром дыхания – «За день, в ничто Друг Друга воплотим», – опомнилась – «Друга?», – уверил – «Друга», – именно – «Друга» – и истина: напоследок.

Грань мерцала в зрачках. Большее крылось в материи тела, что не увидеть – прочувствовать или закрыть глаза – и увидеть. Большее – отрёкшемуся от зрения: Озарение исключило неприязни: Ветер сниспослала локоны-scarfы-шарфы. Доверила Душу – застывшую каплю с берегов Реки Времени. Пела:

«Зефирные Облака

Кроют Северный Полюс.

Новообрети себя – и многое захочешь.

У-У

Зефирные облака,

Приди, Идеальная Полночь

Целовать Твои Звёзды, Собирать Твои Искры, Осыпать Лицо Поцелуями»

Сверчки – «Сверк-Сверк» – рисовали небеса Северного Полюса. Осторожничали в движениях – не выборе. Странники обрели дом.

Близилось к рассвету – рассвет не близился: Звёзды являли Историю Вселенной – поведали о дознавшихся до сути нас самим нам. Держались за руки – венчались в Дожде Звёзд. Обнялись – безмолвие впиталось поцелуем.

Рассказывал истории открыток, листочков, веточек – «Одарила в Мае прошлом» – понимала, помогло – «Хотели встретиться в полдень, неудачно» – раскрыл Тайну Таин, – понимала – кивала, внимала и вслушивалась – печатлела напоследок, молчала. Обнял. Поцеловала.

Главное знаем без памяти. Притяжение неминуемо. Воздух принял суть.

Была ко мне по-осеннему тепла, и даже – романтична. Была мила ко мне, и даже – обнимала.

Смотрела всепонимающе. Слезам не погасить Любви. Звёзды любили нас – мерцали.

Лю

~История съ Вариатизмомъ~

Главка замыкается.

Откровение Садов Красоты въ обрывках

Солнце сокрушалось по обители скорби младшей из планет: лучи рассекались во прострации. Планета скорбела тем погребением, оплота Женственности, Таинства Вечерий. Некто зачитывал манускрипт и отводил время аккомпаниатору на настройку, на церемонию прощания.

«Умерла в мучениях – знала и отдалась Жизни. Мир запомнил златокудрую искрой Вечности. Тем удивительно обнаружить безустный Завет воли к озвученью», – слушали Её душу, в гласе чужака: хотелось вырвать гланды наглеца – и возвернуть приведшей во сейчас, невольнице вольной:

«Ненавижу. Удел мне – копать могилу и сгнить, когда ухмылки, ничтожные, останутся. Существо моё – затворник памяти невеж. Продолжите набивать животы и клониться к земле – где меня не встретить: я Фантазия, Музыка, Муза.

Не важно где схоронят – в склепе с графином графинь или пакете концентрированного маргиналитета, меня не отыскать в сплочениях биомассы. Ненавижу, обрекших на удел сгнивать, ожидать утешения в расставании – едином – с телом, с миром – полюбившимся и вовлёкшим в тайное, теснение миров; нить дотронулась запястья и повлекла, повлекла, увлекла, вовлекла. Не вернуться.

Радуга, Арка Небесная, определила чертог и зовёт, взглянуть на рождения тысяч, тысяч. Мне прямо, без права свернуть, – но оглянуться. Луна – моё Солнце – прими в Обитель Симфоний Нашептанных»

Аккомпаниатор – «Свидимся, в Конце» – прохрипел – «Жжём скорее» – в слезах.

P.s. Покойся, печальная, заступник Своеволия, Безмятежности и, Любви; ибо Ты познал Большее.

Главка внезапная — об осознании телесном: осязании.

Кудри вились по плечам, какие бывают у архангелов, окрывали тенью сути до лопаток и отсвечивали мироустоям, кофейные, блеском седины. Губы сочились жизнетрепетом, – бесчувствие забралось в уголки и расцветало над уцветающим. Манускрипт – в руке, голос – девичий – в голове: «Твоя Любовь закончилась», – – возвестил скорбно – «Время для Важного», – пергамент овлажнел а пространство вобрало вихрь уличной смуты, пустой, влекущий и уносящий.

Роняла слезы по ночи траура, в Дожде и Дождевике, когда Ветер подхватил одну – и занёс в окно непритворённое ближайшего из домов. Собирала частицы Существа своего, разрозненные и взаимоотталкивающие, на ниточку волоса стального с пряди девушки альбиноски, а последняя сталась занесённой за порог оконный, – и дверной. Женственность вилась шлейфом шествованию Эфемера во плоти.

Смеркло. Манускрипт ютился в строфах свечного, получитель раскуривал опиат меланхолии и безмолвил; музыкант красноречив молчанием. Дуновение – свеча погасла; пламя возбрало своё: пергамент иссох, растрескался и обратился пылью.

Рассматривает, сочувствует. Долго. Всматривается в пропасть ран – и изумляется: являться таким, – и не обладать собой, вмещать Вселенную – не подозревая: Мы-Ум – Мы-Меньшее.

Взгляд Ангела дарует искупление встречным – но сулит страдание возлюбленному. Страдалец смирился, глянул в сторону Незримой. Тяготение.

Провела по пеплу: «Сожалею. Твоего не менее мне скорбно. Позволь исправить?», – глаза полусомкнуты-полуразомкнуты.

«Составьте партию моей страсти» – размыслил – «Желаю Душу Любви – воплощённую, обретённую мною во пластах времени и пространства. Желаю Достойного разделить жизнь. Воплощённая Весна» – ещё – «Осточертело, пресытило. Достаточно хотеть хотеть хотеть хотеть хотеть. Ты бессущественна, пусть существуешь; не верю, не верю,– оставь мою Надежду»

Шлейф оседал флёром поверх данностей и влачил во Таинство Вечерий, на зов непристанный духа ушедшего сейчас.

Смерти вестники – кудри седые – свили покров судьбам разрозненным, сердцам порочным, душам несуженным:

убиваем себя

коротая время.

невинны ли?

предаёмся усомнению,

рушим себя. рушимся.

Встретимся сквозь сотню поколений, ленно

Снизойдём с забытия обычия,

Зададим реалиям значение,

Зарекнёмся возвернуть огни величия. – реприза.

Тепло овило шею, спустилось на плечи и задрожало дыханием шепчущим, невинным. Терпящий отдался мелодраматизму – раскрылся фразировкою искомою, в истории: «Существуешь. Смотришь – и молчишь, наблюдаешь! Посмела войти в жизнь не вторгнувшись, и скорбь сбылась расплатой меньшею»

К чему всё? Не ведаю. Роман спиритический.

*Занавес*

…несколькими Осеньями позже… …Девушка – Вино…

«Напиток сладчайший – глоток старого доброго красного сладкого подъ жажду суточную» – проносилось в голове жертвы описания нижеследующего.

Фигурой, не одинока – одной: возникал из окраины ночи и нырял обратно. Существо-статуэтка: походка плавна, движения завораживающи, жестодирижирования – в такт Ветру.

Источал алкоголь, высокий одним – низкий другим, стройный тем-же – полный прежним, – подходящий для Неё, покинутой, безвестной, чистой и искренней, сколь пьян не будь рассказчик. Ветер рассекала подолы – Искусство ради Искусства воплощено: тело приятно на ощупь едва открыто и, почтисокрыто – искушающе, контуры очаровывают – влияние редко, самоосязаемо, выживательно – и более; лицо полусокрыто локонами серебра – с такими волосами, можно всё; руки – вводят в экстаз одним автографом, музыкальные, проникновенные; ключицы – что поручни в трамвае; ключ от сердца покинувшей – на нитесосплетении, гвоздика фиолетовая – в петлице. Хлюп – «Это не кровь – это вино: красное сладкое, суще кровь моя», – нездоровилось, нездоровилось: каждая обагряла и обагряла подолы, ключ отъ всех дверей и атласы кож.

Облачалась в верхнее кремовое и нижнее сочное – и плоти слаще не найти, да искать не следует: не обрести искавши – но загадав. Случается одним оказываться другими – бесстрастно асоциалу рассуждать в ключе сием, владеть скепсисом в затакте и искать разуверения – но нет. Идеал – один, Она – версия такового.

Поправляла нижнее – шествуя в Тени – и: хлюп – испугалась – «Кровь?» – и коснулась.

Провёл по каплям на своей щеке – «Это не кровь – Это вино» – и нововстречной по внешней части горла – «Не важно, впрочем, ведь нам по Пути»

Терпка – «По Пути» – и утвердительна.

Тонок – «Желаете глоток?» – и искусителен.

Воздушна – «Желаете два?» – и обольстительна: фляга изъ кармашка.

Отправил – «И поцелуй» – изъ пуританъ– «Для знакомства» – въ распутники.

Кротка – «Не маловато?» – и терпка на глоток на первый.

Обратил – «Два – пожалуй» – реверансъ емкостей: ёмко.

Осмотрела – «Жалую» – взяла за руку – «Вы жалуйте» – отпила изъ Его рук и жаловала испить изъ своихъ – «Не медля» – подплыла к лицу и провела язычком по щеке.

Задышал – «Что дальше?» – пре-пре-ры-рывисто.

Приблизилась – «Всё за исключением молодости» – лицом к лицу Его – «Сегодня мне без суток двадцать» – подышала на веки – «Через сутки – за тридцать» – ткнулась носиком в щёку – «Через двое – глубоко за век» – дотронуласьшеи кончиком язычка – «Скорее!», – послушай.

Прошептал – «Напиток сладчайший» – той въ ушко – «Влага губ» – и дотронулся губами.

Провела – «Вино?» – язычок о зубки.

Схватил запястье – «Не вино – кровь» – трепещет – «Это кровь» – и вкусил.

Приникла – «Полусомкнутых» – в рукосплетение.

Принял – «Полуразомкнутых – губосплетение под Занавес.

~Река Времени сметает Льва Выбора; воспоминания хохочут – плачу, и нити в пиджачке Её упрячу.

Диалогия

Юна – «Продолжай!» – прошептала – «Несчастный» – к Лори.

Рассказчик – «Следовал за призраком – встречал на дне взгляда встреченных и ушедших, и сокрушался: каждая была божеством и оставалась собой, каждая значила недосказанность и влачила всесказанность, каждая воплощала и оставалось бликом Звезды-Путевода что исчезал вовне радужки» – искусителен.

Юна – «Ты, встречал Её? В самом деле?» – испугалась за рассудок того.

Рассказчик – «Встретил дважды и утерял трижды» – рассмотрел свои запястья – «Вообразите!», – вообрази же.

Юна – «Подозрительно: мир встречает лицами знакомо-загаданно-встреченными и исключает одну. Мы – круассаны воображения –близки магнитно реалии Твоей. Возможна божеством – но учти: тяготение обессиливает; не развеешь образ, не последуешь Лесному Мотиву и не встретишь Божество – окажешься на другом кольце Сатурна, оставишь время, и себя, и Её» – в забвении всеосознания.

Рассказчик – «Следую, следую. Годы создания – подготовка» – погладил футляр.

Альби – «Точнее» – всмотрелась в тень от руки Рассказчика.

Рассказчик – «Твори сотню тварей, отождествляй и обожествляй» – впал в транс и, бесчувственный, взывает к смерти, хладнокровию и жестокости – «Без Воздуха Любви – Любви Воздуха, – ничто разбивает лагерь в сердце надтреснувшем и вещает забвения: завесу, воспоминания, случаи, – даже списки случившегося (сожаление, к примеру); одно оставляет за завесой: не относишься к прошлому, паришь над следствиями и отворачиваешься от ждущего; Искусство бесполезно, когда ищущий обделён в силах. Живём в кредит у ждущего (впредь, отказываюсь от буду/ю/щего) – возьми всё в руки, Верь в Себя, Люби, Слышь, Иди, Осязай и Следуй Зову Любящего Сердца» – опомнился – «Окончил Консерваторию – из-за Неё. Тридцать один. Микрожизнь завершилась; боязно отдавать себя чему-либо, – и изумительно» – опьяняет голосом и уводит от преходящего.

Юна – «Страх Смерти суть страх Жизни» – вспомнила своё однажды.

Рассказчик – «Смерть – точнейшее из лезвий: прикосновение предчувствуешь, а послесловие слагается ретроспекцией, – и возможно ли понять: живу впервой – или в воспоминании напоследок? – что если воспоминание породит воспоминание и откупорит бутыль сверхформы?» – заветен, забвенен и истинн.

Лори – «Страх нереализации суть страх реализации суть страх неопределённости суть страх определённости» – запуталась в сентенции.

Рассказчик – «Загадываешь себя – и исполняешься. Нововведения теснятся прежним, канат тяготения сбрасывает Занавес с закулис реалий» – себе о себе же.

Лори – «Со скольки же играешь?» – дотронулась замочка на футяре.

Рассказчик – «С трёх» – приоткрыл хранилище.

Юна – «Пополудни?» – провела Рассказчику по голове – «Не утомился?» – задумкалась – «Уж четыре пятьдесятъ три…света что в час по полуночи» – вспомнила что едва ушла из дому.

Лори уняла Юну – «Кто Твои родители?» – объятием.

Рассказчик – «Происхожу от беглых итальянских евреев: прабабушка с прадедушкой прознали про прозаизирование Жизни здешней – и произвели матерь мою кошку» – балуется?

Юна – «Уверена: Твоя мать не кошка – но очень красивая женщина» – представила себя кошкой и пожелала остаться в обличии новоизбранном.

Рассказчик – «Многие столбенеют – и смущают – и смущаются» – и смутился.

Юна – «Хи-Хи» – разделила смуту.

Рассказчик – «Дочерь тех отправилась во странствия – первая волна хиппизма, круги барабанные, облака гашишные, Хендрикс, Джоплин, Морриссон, – великие наркоманы» – ностальгия по незастанному – «Встретила гитариста – посредственного ныне, востребованного годами теми» – криводушие – «Брала уроки скрипки и превзошла возлюбленного – сонаты Паганини тому не по уму/рукам/губам/зубам. Зависть взяла своё, возлюбленный променял скрипку на клавикорд а бабушка вышла за учителя – студента той самой Консерватории» – рассказал им, нам и себе.