Текст книги "Сборник научно-практических статей III Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы предпринимательского и корпоративного права в России и за рубежом». РАНХиГС, юридический факультет им. М. М. Сперанского Института права и национальн"

Какие же положения ГК РФ и принятые в соответствии с ними законы подтверждают выдвинутую мною концепцию об иной форме права корпоративной собственности участников коммерческих корпораций? Начну анализ с правового положения, прав и обязанностей участников общества с ограниченной ответственностью, которые занимают доминирующие позиции среди всех юридических лиц.

В п. 3 ст. 65² ГК РФ предусматривается право участия в коммерческой корпорации за её участником, который вправе требовать возвращения ему доли участия, перешедшей к иным лицам, с выплатой им справедливой компенсации, определяемой судом, а также возмещения убытков за счёт лиц, виновных в утрате доли. Суд может отказать в возвращении доли участия, если это приведёт к неисправимому лишению иных лиц их прав участия или повлечёт крайне негативные социальные и другие лично значимые последствия. В этом случае утратившему помимо своей воли права участия в корпорации лицами, виновными в утрате доли участия, выплачивается справедливая компенсация, которая определяется судом.

Объектом права корпоративной собственности выступает доля участия, имущественное право, которое не поддаётся чёткому подразделению на обязательственное или вещное право. Однако подобное единство как обязательственных, так и вещных аспектов права корпоративной собственности участника коммерческой корпорации вовсе не означает, что право участия является иным, например, управленческим. Право участия в ст. 2 ГК РФ отделено от управленческих прав союзом «или».

Корпоративная собственность участника в силу предпринимательской деятельности коммерческих корпораций получает имущественную определённость в случае отчуждения доли участия внутри самой корпорации или третьим лицам, выхода участника из корпорации и т. п. Право участия олицетворяет право корпоративной собственности, которое при определённых законом условиях превращается в конкретное имущество участника коммерческой корпорации. Размер права корпоративной собственности участника зависит от результатов предпринимательской деятельности корпорации, а не только от величины первоначального вклада участника. Источником права корпоративной собственности участников являются не только его личное в прошлом имущество, но и успешная деятельность самой корпорации. В зависимости от сочетания внесённого вклада участника, его личного участия в деятельности корпорации, а также отчислений от прибыли корпорации в имущество участника и построены модели права участия в коммерческих корпорациях. Ныне право корпоративной собственности участника не ограничивается только долей в уставном (складочном) капитале. Оно выражается в имущественных вкладах членов крестьянского (фермерского) хозяйства, при том это право участия не подпадает под режим общей совместной собственности (ст. ст. 257–258 ГК РФ), в паях членов производственного кооператива, которые определяются с учётом паевого взноса на прибыли кооператива, полученной членами кооператива в соответствии с их трудовым участием (ст. ст. 106³ и 106⁵ ГК РФ).

Итак, право участия в корпоративных организациях коммерческого характера отражает и правовую связь по внесению вкладов учредителей (участников) в юридическое лицо, и те или иные формы воздействия участников на предпринимательскую деятельность, которые проявляются в решениях высшего органа корпорации – общего собрания её участников.

В хозяйственных обществах устанавливается принципиально важное положение о том, что объём правомочий (видимо, имеется в виду вся совокупность корпоративных прав, принадлежащих участнику хозяйственного общества) определяется пропорционально их долям в уставном капитале общества. Иной объём правомочий участников непубличного хозяйственного общества может быть предусмотрен уставом общества, а также корпоративным договором при условии внесения сведений о наличии такого договора и о предусмотренном им объёме правомочий участников общества в единый государственный реестр юридических лиц (ч. 2 п. 1 ст. 66 ГК РФ).

По решению участников общества с ограниченной ответственностью, принятому единолично, в устав общества может быть включено положение об увеличении уставного капитала непропорционально долям его участников или за счёт принятия третьего лица в состав участников такого общества (ч. 4 пп. 1 п. 1 ст. 66³ ГК РФ).

В таком же порядке в устав общества может быть включено положение о порядке осуществления преимущественного права покупки доли или части доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью или преимущественного права приобретения размещаемых акционерным обществом акций либо ценных бумаг, конвертируемых в его акции, а также максимальной доли участия одного участника общества с ограниченной ответственностью в уставном капитале общества (пп. 7 п. 3 ст. 66³ ГК РФ).

Правом участия в хозяйственном обществе выступает доля участия (акции) участника в уставном капитале общества, что является корпоративной собственностью участника (акционера). Доля участия оплачивается денежными средствами, вещами, долями (акциями) в уставных (складочных) капиталах других хозяйственных обществ и товариществ, государственными и муниципальными облигациями. В качестве вклада в имущество хозяйственного общества могут быть также подлежащие денежной оценке исключительные, иные интеллектуальные права и права по муниципальным договорам, если иное не установлено законом (п. 1 ст. 66¹ ГК РФ).

Подтверждением того, что участник общества обладает корпоративной собственностью на свою долю участия, является ч. 3 п. 1 ст. 67 ГК РФ о том, что участник общества в случае его ликвидации вправе получить часть имущества, оставшегося после расчётов с кредиторами, или его стоимость.

Право распорядиться своей долей в уставном капитале (акциями), собственностью участника (акционера) может составлять и предмет корпоративного договора. Приобретая или отчуждая доли участия по определённой цене, или при наступлении определённых обстоятельств, либо воздерживаясь от отчуждения долей (акций) до наступления определённых обстоятельств, участники корпоративного договора распоряжаются своей корпоративной собственностью.

Итак, участники всех коммерческих корпораций обладают корпоративной собственностью, выражаемой в их доле участия, которая является иной формой собственности наряду с собственностью соответствующей коммерческой организации.

Корпорация как модель самоорганизации общества: отечественный и зарубежный опыт

Красильникова Татьяна Константиновна

Декан юридического факультета Волжского гуманитарного института (филиала) Волгоградского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент

Формирование динамично развивающихся корпоративных организаций вызывает особый интерес не только у представителей науки, но и у практиков, требует решения задач, связанных с перспективами и особенностями развития корпораций в условиях современного права, с влиянием корпоративных структур на стабилизацию правовой ситуации, реформированием некоторых правовых институтов в связи с экономической целесообразностью развития корпораций и повышения эффективности управления ими.

В современных условиях корпоративные объединения не могут не быть вовлечены в процесс решения различного рода социальных и политических вопросов общественной жизни. На корпоративных принципах действуют не только предпринимательские, но и общественные объединения, религиозные организации, а также союзы и ассоциации.

Универсальный характер корпоративных форм объединений позволяет использовать их для решения практически любых целей и задач на основе общего корпоративного интереса участников объединения.

Термин «корпорация» как на Западе, так и в России прошёл несколько этапов в своём развитии. Если раньше в период античности и средних веков он больше рассматривался как аналог объединения по социальному и профессиональному признаку, то в настоящее время им обозначается определённый тип хозяйствующего субъекта.

Разнообразие организационно-правовых форм корпоративной организации имеет глубокие исторические корни, а их современный вид во многом отличается от своего исторического аналога.

Понятие «корпорация» может быть идентифицировано, во-первых, для описания определённых групп лиц, занимающихся однотипной деятельностью (например, корпорация купцов, чиновников, предпринимателей), во-вторых, для описания хозяйствующих субъектов.

Такое сложное и многогранное явление современной действительности, как корпорация, берёт свое начало в древнем мире и в средние века.

С позиции исторической науки термин «корпорация» позволяет говорить о наличии объединений корпоративного права в различных сферах жизни средневекового общества – в ремесле и торговле, в религиозной сфере (ордена, братства), в образовании (университеты), о различного рода территориальных объединениях (коммуны, земли) и самое главное – о корпоративности всего средневекового общества.

Несмотря на то, что политико-правовой основой средневекового типа хозяйства выступали привилегии, сословная корпоративность позволяла обществу сохранять в определённой степени независимость от государства.

Основанием для объединения людей в корпорации различного типа являлась однородность их профессиональной деятельности и общность их социального положения. Именно в средневековых корпорациях появилась разветвлённая система регламентации, определяющая характер отношений, возникающих как между членами профессионального сообщества, так и отношений с органами власти.

В средние века слово «корпорация» имело значение, как правило, профессионального объединения. Торговые гильдии и ремесленные цеха объединяли различного рода материальные средства для достижения хозяйственных целей. Эти виды корпораций отличались солидарной ответственностью участников, которая была основана на их совместной деятельности и на определённых правилах внутренней жизни и обычаях делового оборота.

Государство активно использовало корпоративную форму объединения людей, например, торговые компании, для освоения новых территорий, и даже для проведения экспансионистской политики за пределами своих территориальных границ, доказательством чему выступала деятельность Вест– и Ост-индских компаний, Российско-американской торговой компании.

Если главная цель корпораций в период феодализма носила некоммерческий характер и заключалась в сословно-правовой регламентации производственной, общественной и личной жизни их членов, в охране сословных прав и привилегий, то основной целью торговых компаний Нового времени было, напротив, производство прибыли и распределение её между вкладчиками.

Важнейшим фактором развития корпорации в любую историческую эпоху становился принцип взаимной заинтересованности своих членов друг в друге как в совместном труде, так и в совместном извлечении прибыли из капитала, присущих данной форме организации.

Вследствие комбинирования различных форм предпринимательских объединений в рамках корпораций возникали более сложные формы предпринимательских объединений, что позволяло получить интегрированные структуры с определёнными правовыми характеристиками. Так, общество с ограниченной ответственностью как продукт исторического развития представляло собой определённую комбинацию данных элементов. Вырабатывался особый корпоративный тип управления.

Между участниками коммерческих организаций и самими этими организациями складывались правовые отношения, которые во многом определялись характером организационно-правовых форм таких юридических лиц. Только с учётом теоретической базы – науки о корпорациях – был возможен поиск эффективных способов защиты прав участников корпоративных коммерческих организаций и дальнейшее совершенствование корпоративного законодательства.

В России закон устанавливал лишь минимум необходимых правовых условий для развития различных форм корпоративных объединений, предоставляя административным органам «эффективные» средства воздействовать на этот процесс.

Экономический либерализм в период капитализма не оправдал надежд на поднятие благосостояния многих социальных групп, а потому возникла мысль об объединениях, ставящих своей целью устранить для малосостоятельных лиц посредничество капитала. Речь идёт, прежде всего, о потребительских товариществах, артелях.

В советский период истории России имела место государственная модель корпоративного управления.

Система юридических лиц в постсоветский период складывалась в процессе развития отношений разгосударствления и коммерциализации. Не был чётко установлен статус юридического лица. На корпорации продолжала давить старая советская традиция социального патронажа.

Тем не менее, несмотря на нестабильность законодательства, отсутствие чётких принципов построения системы юридических лиц, в конце 80-х – начале 90-х годов XX в. была заложена основа для развития теоретической базы корпоративного права.

При определении обоснованности той или иной законодательной модели закрепления корпоративных отношений подлежали учёту уровень и тенденции корпоративного развития страны в целом.

В России в большей степени, чем на Западе, на характере корпоративного управления сказались недостатки в понимании корпоративной собственности. Размытый характер собственности в новой России, порожденный «специфической» приватизацией, не позволил создать эффективного собственника, а создал платформу «механического конструирования» субъектов корпоративной собственности. Процессы глобализации собственности виделись лишь с привычных позиций – как ею руководить. В понимании собственности корпорации с позиции старого мышления всё обстояло тем, что корпоративная, значит – общая, а общая, значит – ничья, что стало фундаментом провозглашения корпоративной собственности социалистической (государственной, общенародной и т. п.). Этому способствовало и то, что корпорация, как форма организации производства, могла быть и государственной компанией.

В современном мире доминирующими тенденциями первого десятилетия XXI в. стали усиление имущественной экспансии государственной власти, зависимости от неё бизнеса несмотря на решение по дерегулированию экономических процессов. Итогом такой политики стала система государственного предпринимательства, что, видимо, рассматривается как компонент обеспечения национальных интересов России; создание благоприятных условий функционирования лояльных к власти, в том числе частных компаний, заслуживающих репутацию «государственников».

В современной России есть все предпосылки для освоения корпоративного метода хозяйствования и способа организации всей общественной жизни. «Корпоративизм – это синтез новейших достижений капиталистического и социалистического образа жизни, вбирающий в себя жизнеспособные элементы двух способов производства (и частного, и общественного)»[48]48
  Иванов В. Н., Патрушев В. И. Социальные технологии. – М., 1999. – С. 341; Инновационные социальные технологии государственного и муниципального управления. – М., 2001. – С. 78.


[Закрыть].

Подтверждением чему следует признать возникшие ещё в советское время такие мощные государственные монополии, как Газпром, нефтяные объединения, которые при переделе собственности можно было преобразовать в капиталистические компании [49]49
  Кузьмин С. А. Занятость: стратегии России. – М., 2001. – С. 129.


[Закрыть].

Одной из задач современного государства является привлечение корпорации к решению общесоциальных проблем. В российских условиях наиболее оптимальной формой для этого следует признать народное предприятие, поскольку эта организационно-правовая форма сочетает традиции различного рода товариществ, включая артели, национальный опыт существования коллективных начал в управлении и руководстве промышленностью, а также передовой современный иностранный опыт.

Следует помнить, что любая модель корпорации – это не самоцель, а лишь средство для решения определённых социальных, экономических и иных задач её участников.

О правах кредиторов при реорганизации

Габов Андрей Владимирович

Заместитель директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, доктор юридических наук, Заслуженный юрист РФ

1. Конституционный принцип свободы экономической деятельности, как верно отмечено Конституционным Судом Российской Федерации (Постановление от 21 апреля 2003 г. № 6-П[50]50
  «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О. М. Мариничевой, А. В. Немировской, З. А. Скляновой, Р М. Скляновой и В. М. Ширяева».


[Закрыть]), предполагает наличие надлежащих гарантий стабильности, предсказуемости и надежности гражданского оборота, которые не противоречили бы индивидуальным, коллективным и публичным правам и законным интересам его участников. Одной из таких гарантий является баланс интересов участников гражданских правоотношений.

Для института реорганизации (эффективности соответствующих правовых положений) вопрос о соблюдении баланса является критическим, поскольку реорганизация может привести к существенному изменению юридического лица, либо к тому, что такое лицо вообще прекратит свое существование. Соответственно, в случае реорганизации, кредиторы, очевидно, поставлены перед перспективой, когда они либо вообще не смогут осуществить принадлежащие им права, либо осуществление их прав будет сопряжено с дополнительными расходами, либо увеличением сроков [51]51
  Габов А. В. Защита прав и интересов кредиторов при реорганизации по законодательству Российской Федерации (в свете положений обновленного Гражданского кодекса)//Правовое регулирование осуществления и защиты прав физических и юридических лиц: материалы Междунар. науч. – практ. конф., посвященной 90-летию профессора В. Ф. Чигира (Минск, 4–5 ноября 2014 г.). Минск: Право и экономика, 2014. – С. 85–86.


[Закрыть].

Отечественное законодательство в той или иной форме (исходя из подхода о необходимости абсолютной (безусловной) защиты прав и интересов кредиторов или отступая от него) для снижения соответствующих рисков (а устранить риски полностью вряд ли возможно) реализации негативных сценариев предоставляло кредиторам специальные права: заявить протест против реорганизации, предъявить претензии реорганизуемому лицу[52]52
  См., в частности, анализ некоторых нормативных актов советского периода 20–50 годов в работе: Габов А. В. Теория и практика реорганизации (правовой аспект). М.: Статут, 2014. – С. 40–53.


[Закрыть], предъявить требование о досрочном исполнении и пр. При этом для законодателя важна не реальность реализации соответствующих рисков; позитивное право исходило из того, что такие риски могут возникнуть, а потому лицу, чьи интересы реализацией таких рисков могут быть затронуты, должна быть предоставлена возможность защитить свои интересы [53]53
  Габов А. В. Защита прав и интересов кредиторов при реорганизации по законодательству Российской Федерации (в свете положений обновленного Гражданского кодекса)… – С. 86.


[Закрыть].

2. В настоящее время ст. 60 ГК РФ устанавливает следующие специальные права кредитора реорганизуемого юридического лица, возникающие вследствие принятия юридическим лицом решения о реорганизации:

а) в качестве общего правила[54]54
  Статья 60 ГК содержит несколько исключений из этого правила, анализ которых для целей и предмета данной статьи не имеют значения. Исследование соответствующих положений об исключениях см. в следующих работах автора: Габов А. В. Теория и практика реорганизации (правовой аспект). М.: Статут, 2014. – С. 570–587; Габов А. В. Реорганизация и ликвидация юридических лиц: научно-практический комментарий к статьям 57–65 ГК РФ. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации: ИНФРА-М, 2014. – С. 64–84; ГК РФ. Постатейный комментарий к главам 1–5 / Под ред. д.ю.н. Л. В. Санниковой. М.: Статут, 2015. – С. 262–272.


[Закрыть]: если права требования кредитора возникли до опубликования первого уведомления о реорганизации юридического лица, то кредитор вправе потребовать досрочного исполнения соответствующего обязательства должником, а при невозможности досрочного исполнения – прекращения обязательства и возмещения связанных с этим убытков и правила о солидарной ответственности;

б) правила о солидарной ответственности:

– если кредитору, потребовавшему досрочного исполнения обязательства или прекращения обязательства и возмещения убытков, такое исполнение не предоставлено, убытки не возмещены и не предложено достаточное обеспечение исполнения обязательства, солидарную ответственность перед кредитором наряду с юридическими лицами, созданными в результате реорганизации, несут лица, имеющие фактическую возможность определять действия реорганизованных юридических лиц (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ), члены их коллегиальных органов и лицо, уполномоченное выступать от имени реорганизованного юридического лица (п. 3 ст. 53 ГК РФ), если они своими действиями (бездействием) способствовали наступлению указанных последствий для кредитора, а при реорганизации в форме выделения солидарную ответственность перед кредитором наряду с указанными лицами несет также реорганизованное юридическое лицо;

– если передаточный акт не позволяет определить правопреемника по обязательству юридического лица, а также если из передаточного акта или иных обстоятельств следует, что при реорганизации недобросовестно распределены активы и обязательства реорганизуемых юридических лиц, что привело к существенному нарушению интересов кредиторов, реорганизованное юридическое лицо и созданные в результате реорганизации юридические лица несут солидарную ответственность по такому обязательству.

3. Буквальное толкование первого из указанных правил показывает, что законодатель в актуальной редакции этой статьи сохранил подход, который ранее (с 2008 года, после вступления в силу Федерального закона от 30 декабря 2008 г. № 315-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О банках и банковской деятельности» и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации») был реализован в предыдущей редакции статьи 60 ГК РФ: выделение групп кредиторов реорганизуемого юридического лица: на обладающих специальным правом и не обладающих таковым.

Соответствующее разграничение сделано (еще раз подчеркнем, что в данном случае речь идет только об общем правиле) в зависимости от наличия/ отсутствия следующей совокупности юридических фактов:

а) лицо (кредитора) и реорганизуемое юридическое лицо связывает действующее обязательство, в силу которого у лица возникло право (требование) к юридическому лицу;

б) права (требования) лица (кредитора) возникли до принятия юридическим лицом решения о реорганизации или после принятия такого решения, но до опубликования[55]55
  Непосредственно юридическим лицом, принявшим решение о реорганизации или другим юридическим лицом, которое участвует в реорганизации, и которое в соответствии с законом несет обязанность опубликования такого уведомления (т. е., юридическим лицом, последним принявшим решение о реорганизации или определенным решением о реорганизации).


[Закрыть] первого из уведомлений, которое юридическое лицо, принявшее решение о реорганизации, должно опубликовать дважды с периодичностью один раз в месяц в средствах массовой информации после внесения в ЕГРЮЛ записи о начале процедуры реорганизации.

Если соответствующие обстоятельства явно существуют, то кредитор получает специальные права, иные кредиторы, соответственно, таких специальных прав в процессе реорганизации не получают.

Однако попытка применения этого правила показывает, что разграничить указанные две группы кредиторов (обладающих специальным правом и не обладающих им) на самом деле не так просто. Дело в том, что указанные правила определения круга кредиторов, имеющих специальное право, на самом деле не вполне ясны и содержат явные внутренние противоречия.

Действующий закон, как видно, связывает возникновение специальных прав кредитора не с моментом возникновения обязательства (к примеру, вступление в силу заключенного договора), и не с моментом возникновения основания, в силу которого такое обязательство возникло (к примеру, заключение договора, выдача векселя и проч.), а с возникновением права (требования).

Такой подход впервые был использован в предыдущей редакции ст. 60 ГК РФ (с 2008 года). До этого статья 60 ГК РФ (в ее первоначальной редакции, действовавшей с декабря 1994 года) использовала иной подход. В частности, указывалось, что кредитор реорганизуемого юридического лица вправе потребовать прекращения или досрочного исполнения обязательства, должником по которому является это юридическое лицо, и возмещения убытков. Как видно, первоначально отправной точкой было не возникновение права (требования) из обязательства, а наличие самого обязательства в его неисполненном состоянии (поскольку если обязательство уже исполнено или исполняется, то предоставить право требовать его досрочного исполнения невозможно).

Видимо в процессе реформы гражданского законодательства привязка специальных прав кредитора к моменту возникновения права (требования) показалась удачным правовым решением, поэтому она снова нашла отражение в актуальной редакции статьи 60 ГК РФ.

Между тем, привязка момента возникновения права кредитора к наличию права (требования) приводит не просто к неопределенности, а ведет к созданию противоречия в приведенном выше общем правиле, касающемся права кредиторов при реорганизации.

Для того, чтобы понять, в чем дело, надо посмотреть на положения ст. 60 ГК РФ сквозь призму определения обязательства. Обязательством статья 307 ГК РФ признает правоотношение, в силу которого одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие: передать имущество, выполнить работу, оказать услугу, внести вклад в совместную деятельность, уплатить деньги и т. п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанностей. Исходя из этого, под правом (требованием), которое должно возникнуть, надо понимать именно возникновение права у одного лица (кредитора в обязательстве) требовать от другого лица (должника в обязательстве) совершения указанных действий или воздержания от каких-либо действий.

Исполнение обязательств – это осуществление одним лицом своих прав (предъявление требований) и совершение действий должником по исполнению заявленных требований в соответствии с условиями обязательства. Следовательно, если в силу обязательства (наступления срока или досрочно в силу условия обязательства) его активная сторона (кредитор) получила право требовать исполнения обязанности от другой стороны (должника), ни о каком праве досрочного исполнения обязательства для кредитора говорить нельзя, ибо срок исполнения и так наступил (вне зависимости от того, воспользовался им кредитор или нет). Таким образом, очевидно, что одна часть правила («если его права требования возникли до опубликования первого уведомления о реорганизации юридического лица») противоречит другой его части («вправе потребовать в судебном порядке досрочного исполнения соответствующего обязательства должником…»).

Вряд ли создание такого рода ситуации было целью законодателя. Скорее всего целью было разделить кредиторов на две группы:

– кредиторов – участников обязательств, срок исполнения которых уже наступил;

– кредиторов – участников обязательств, срок исполнения которых еще не наступил.

По крайней мере, именно такое понимание (толкование) мы встречаем в судебной практике. В постановлении Президиума ВАС РФ от 28 мая 2013 г. № 16246/12 по делу № А56-65460/2011 (впоследствии эти аргументы продублированы и в постановлении Арбитражного суда Московского округа от 19 августа 2015 г. № Ф05-10608/2015 по делу № А40-147193/14) находим следующую правовую позицию[56]56
  Которая, хотя и относится к предыдущей редакции ст. 60 ГК, однако в определенной (и интересующей нас) части актуальна и для действующей редакции этой статьи.


[Закрыть]: «нормы, содержащиеся в статье 60 Кодекса, предусматривают. гарантии лишь для тех кредиторов реорганизуемого юридического лица, срок исполнения обязательств перед которыми к моменту опубликования уведомления о реорганизации еще не наступил. Это следует из положений пункта 2 статьи 60 ГК РФ, устанавливающих возможность предъявления кредиторами требования о досрочном исполнении обязательства».

Логика предложенного правового решения понятна. Во-первых, если правило толковать буквально, пример чего был нами представлен выше, то правило становится вообще неработающим, а интересы кредиторов при реорганизации незащищенными. Во-вторых, данная позиция – логичный результат систематического толкования: если кредитору предоставляется право на досрочное исполнение, то и речь идет о кредиторах, которые связаны с юридическим лицом обязательством, срок исполнения по которому еще не наступил.

Если исходить из такой логики, то специальными правами кредиторов при реорганизации не обладают:

– кредиторы, срок исполнения обязательств перед которыми к моменту опубликования уведомления о реорганизации (в настоящее время – первого из уведомлений, которое юридическое лицо, принявшее решение о реорганизации, должно опубликовать дважды с периодичностью один раз в месяц в средствах массовой информации после внесения в ЕГРЮЛ записи о начале процедуры реорганизации) уже наступил;

– кредиторы, которые вступили в отношения с юридическим лицом после опубликования указанного уведомления, вне зависимости от того, наступил ли срок исполнения обязательства в период проведения реорганизации (до ее завершения).

Последствием такого подхода является конфликтогенная сегрегация кредиторов, которая может привести к недобросовестному поведению реорганизуемого юридического лица.

В особенности это касается случая, когда должник должен был исполнить обязательство, срок исполнения наступил, но должник его не исполнил. Об этой проблеме указывалось в упомянутой правовой позиции Высшего арбитражного Суда Российской Федерации (постановление Президиума ВАС РФ от 28 мая 2013 г. № 16246/12 по делу № А56-65460/2011). В ней отмечалось, что «Кодекс не регулирует вопрос о том, какие гарантии на случай реорганизации должника имеют кредиторы, срок исполнения обязательств перед которыми к моменту опубликования уведомления о реорганизации уже наступил, но соответствующие обязательства должником все же не были исполнены».

Следует обратить внимание на то, что когда принималась указанное решение, острота проблемы была не столь очевидна. Статья ст. 60 ГК РФ в предыдущей редакции предусматривала возможность исполнения по заявленным требованиям кредиторов уже после завершения реорганизации[57]57
  Статья содержала такое правило (п. 4): «в случае, если требования о досрочном исполнении или прекращении обязательств и возмещении убытков удовлетворены после завершения реорганизации, вновь созданные в результате реорганизации (продолжающие деятельность) юридические лица несут солидарную ответственность по обязательствам реорганизованного юридического лица».


[Закрыть]. Правила ст. 60 ГК РФ в действующей редакции стали (и это в целом положительное изменение) не в пример жестче: предъявленные в срок, установленный законом, требования должны быть исполнены до завершения процедуры реорганизации, в том числе внесением долга в депозит в случаях, предусмотренных ст. 327 ГК РФ.

Говоря иначе, Кодекс требует, чтобы заявленные требования кредиторов были погашены до завершения реорганизации, не учитывая, что в этот же период существуют еще не исполненные требования по обязательствам тех кредиторов, которые не получили специального права.

Как видно ни о каком балансе интересов при такой ситуации говорить не приходится, он, очевидно, «смещен» в сторону некоторых кредиторов (получивших специальное право) в ущерб остальным кредиторам (такого права не получившим).

4. Подход между тем должен быть иным. Нельзя не согласиться здесь с правовой позицией Высшего Арбитражного Суда, сформулированной в постановлении Президиума от 28 мая 2013 г. № 16246/12 по делу № А56-65460/2011: кредиторы по обязательствам, срок исполнения которых наступил, не должны быть поставлены в худшее положение, чем кредиторы по обязательствам с ненаступившим сроком исполнения.

При формулировании предложений по совершенствованию приведенного общего правила ст. 60 ГК РФ следует учитывать и правовые позиции Конституционного Суда, состоящие в том, что:

– не допускаются законодательные ограничения в правах лиц, принадлежащих к одной категории, которые не имеют объективного и разумного оправдания, т. е. запрет различного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях (постановления: от 3 июня 2004 г. № 11-П[58]58
  «По делу о проверке конституционности положений подпунктов 10, 11 и 12 пункта 1 статьи 28, пунктов 1 и 2 статьи 31 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» в связи с запросами Государственной Думы Астраханской области, Верховного Суда Удмуртской Республики, Биробиджанского городского суда Еврейской автономной области, Елецкого городского суда Липецкой области, Левобережного, Октябрьского и Советского районных судов города Липецка, а также жалобами ряда граждан».


[Закрыть], от 19 марта 2010 г. № 7-П[59]59
  «По делу о проверке конституционности части второй статьи 397 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. В. Амосовой, Т. Т Васильевой, К. Н. Жестковой и других».


[Закрыть], от 28 мая 2010 г. № 12-П[60]60
  «По делу о проверке конституционности частей 2, 3 и 5 статьи 16 Федерального закона «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации», частей 1 и 2 статьи 36 Жилищного кодекса Российской Федерации, пункта 3 статьи 3 и пункта 5 статьи 36 Земельного кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Е. Ю. Дугенец, В. П. Минина и Е. А. Плеханова».


[Закрыть] и др.[61]61
  Эта же позиция формулируется и по-другому: однородные по своей юридической природе отношения должны регулироваться одинаковым образом (постановления Конституционного Суда РФ: от 14 июля 2011 г. № 16-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 4 части первой статьи 24 и пункта 1 статьи 254 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С. И. Александрина и Ю. Ф. Ващенко», от 1 марта 2012 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности абзаца второго статьи 215 и абзаца второго статьи 217 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Д. В. Барабаша и А. В. Исхакова»).


[Закрыть]);

– «любая дифференциация правового регулирования, приводящая к различиям в правах и обязанностях субъектов права, должна осуществляться законодателем с соблюдением требований Конституции Российской Федерации, в том числе вытекающих из принципа равенства (статьи 19, часть 1), в силу которого различия допустимы, если они объективно оправданны, обоснованны и преследуют конституционно значимые цели, а используемые для достижения этих целей правовые средства соразмерны им» (постановления: от 5 апреля 2007 г. № 5-П[62]62
  «По делу о проверке конституционности положений пунктов 2 и 14 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» и пункта 8 Правил выпуска и погашения государственных жилищных сертификатов в рамках реализации подпрограммы «Государственные жилищные сертификаты» на 2004–2010 годы, входящей в состав федеральной целевой программы «Жилище» на 2002–2010 годы, в связи с жалобами ряда граждан».


[Закрыть], от 28 мая 2010 г. № 12-П и др.);