Текст книги "Сборник научно-практических статей III Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы предпринимательского и корпоративного права в России и за рубежом». РАНХиГС, юридический факультет им. М. М. Сперанского Института права и национальн"

– «критерии и правовые последствия дифференциации должны быть сущностно взаимообусловлены» (определение от 27 июня 2005 г. № 231-О[63]63
  «По жалобе гражданина Галеева Конспая Амамбаевича на нарушение его конституционных прав положением подпункта 1 пункта 1 статьи 28 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации»


[Закрыть]).

Статья 60 ГК РФ в интересующей нас части этим правовым позициям не соответствует, а потому нуждается в следующих изменениях:

а) статья должна быть изменена таким образом, чтобы она предусматривала гарантии реализации интересов трех групп кредиторов:

– кредиторов, срок исполнения обязательств перед которыми наступил к моменту публикации уведомления (первая группа кредиторов);

– кредиторов, срок исполнения обязательств перед которыми не наступил (вторая группа кредиторов);

– кредиторов, которые вступают в отношения с реорганизуемым лицом после опубликования первого уведомления (третья группа кредиторов);

б) для каждой из трех групп кредиторов гарантии должны быть различными:

– относительно первой и второй групп статья должна предусматривать обязательность исполнения до завершения реорганизации всех заявленных кредиторами этих групп требований[64]64
  Возможно, такой подход удлинит сроки реорганизации, но представляется, что это не очень большая уступка кредиторам на фоне очевидно и явно продолжниковских изменений в ст. 60 ГК, которые были внесены Федеральным законом от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации».


[Закрыть];

– статья должна предусматривать, что если в отношении кредиторов, срок исполнения обязательств перед которыми наступил (первая группа) до завершения реорганизации не осуществлено исполнение (или обязательства прекращены иным способом, признаваемым законом), то такие кредиторы могут требовать возмещения убытков;

– относительно кредиторов третьей группы статья должна предусматривать обязательность их информирования со стороны реорганизуемого юридического лица о том, что оно находится в процессе реорганизации, а также (если по этому вопросу нет специального императивного характера указания в законе) определение условиями обязательства судьбы прав и обязанностей, возникших из такого обязательства с учетом правил порядка определения правопреемства, установленных в соответствии со ст. 59 ГК РФ;

в) необходимо переформулировать и само общее правило, регулирующее права кредиторов. Соответствующее правило в новой редакции должно предусматривать, что специальные права (требовать досрочного исполнения соответствующего обязательства должником, а при невозможности досрочного исполнения – прекращения обязательства и возмещения связанных с этим убытков) получает кредитор юридического лица, срок исполнения обязательств перед которым к моменту опубликования первого уведомления о реорганизации, предусмотренного абзацем вторым пункта 1 ст. 60 ГК РФ, еще не наступил.

Из сказанного выше понятно, что первое из правил о солидарности – предусмотренное пунктом 3 ст. 60 ГК РФ положение о солидарной ответственности юридических лиц, созданных в результате реорганизации, лиц, имеющих фактическую возможность определять действия реорганизованных юридических лиц, членов их коллегиальных органов и лица, уполномоченного выступать от имени реорганизованного юридического лица, – требует дополнения в части прав кредиторов первой группы. Кроме того, это правило формально не учитывает особенностей реорганизации в форме выделения, когда остается существовать и реорганизованное лицо. Такое лицо также целесообразно добавить в перечень солидарно ответственных лиц. Требует уточнения и фигура «лица, имеющего фактическую возможность определять действия реорганизованных юридических лиц»[65]65
  Подробнее: Габов А. В. Реорганизация и ликвидация юридических лиц: научно-практический комментарий к статьям 57–65 Гражданского кодекса Российской Федерации. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации: ИНФРА-М, 2014. – С. 79–80.


[Закрыть].

Второе правило о солидарности, предусмотренное п. 5 ст. 60 ГК РФ, также требует изменения. Совершенно очевидно, что в действующей редакции это правило рассчитано только на случай выделения, поскольку такой результат реорганизации, когда остается существовать реорганизованное лицо и создаются новые лица, возможен только при выделении. Именно его и предусматривает пункт («…реорганизованное юридическое лицо и созданные в результате реорганизации юридические лица.»). Правило необходимо переформулировать, чтобы оно охватывало и разделение.

О реформе правового института представительств и филиалов иностранных коммерческих юридических лиц в России

Арсланов Камиль Маратович

Заведующий кафедрой гражданского и предпринимательского права Казанского (Приволжского) Федерального университета, кандидат юридических наук, доцент

В настоящее время иностранные субъекты, в том числе иностранные юридические лица (компании, корпорации), широко представлены в России. При этом можно выделить несколько форм такого представительства. Прежде всего это прямое, непосредственное присутствие иностранных юридических лиц в России, минуя посредников и посреднические структуры в России. Кроме того, иностранные юридические лица могут участвовать в создании юридических лиц по российскому праву. В этом случае иностранные юридические лица выступают в качестве участников российских юридических лиц (совместных предприятий). Однако особо следует выделить создание иностранными юридическими лицами филиалов и представительств на территории Российской Федерации. Именно о последней форме участия иностранных юридических лиц в хозяйственной деятельности на территории России и пойдет речь в настоящей статье[66]66
  В настоящей статье не рассматриваются вопросы правового статуса представительств иностранных некоммерческих организаций, представительств иностранных организаций, осуществляющих деятельность в области гражданской авиации, а также иностранных кредитных организаций.


[Закрыть].

Представительство и филиал являются частью структуры иностранного юридического лица и позволяют в полной мере участвовать ему в российских хозяйственных отношениях. Финансирование представительства и филиала не может рассматриваться в качестве базы для исчисления налогообложения, если такое финансирование осуществляется для поддержания деятельности такого подразделения. Сложным является финансирование совместного предприятия (российского юридического лица) или российского юридического лица, полностью принадлежащего иностранному лицу. Здесь финансирование может рассматриваться только в качестве получения заемных средств, увеличения уставного капитала и др., что, в конечном итоге, может стать основой для исчисления налога. В этой связи представительство и филиал являются оптимальной формой присутствия иностранного юридического лица в России.

В 2015 году произошли существенные реформы правового статуса представительств и филиалов иностранных юридических лиц. Можно полагать, что эти реформы стали следствием совершенствования российского законодательства о юридических лицах в 2014 г.[67]67
  Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации» // СЗ РФ. – 2014. – № 19. – Ст. 2304.


[Закрыть] Приказом Федеральной налоговой службы от 26 декабря 2014 г. № ММВ-7-14/680[68]68
  Текст приказа ФНС от 26 декабря 2014 г № ММВ-7-14/680@ опубликован на «Официальном интернет-портале правовой информации» (www.pravo.gov. ru) 4 марта 2015 г


[Закрыть] был утвержден порядок аккредитации представительств и филиалов иностранных юридических лиц, осуществляющих деятельность на территории Российской Федерации. Этим порядком были изменены существующие до этого правила аккредитации. Если ранее аккредитацией представительств и филиалов занимались Торгово-промышленная палата РФ[69]69
  Закон РФ от 7 июля 1993 г. № 5340-1 «О торгово-промышленных палатах в Российской Федерации» (Российская газета. – 12 августа 1993 г).


[Закрыть] и Федеральное бюджетное учреждение «Государственная регистрационная палата при Министерстве юстиции Российской Федерации», то с 1 января 2015 г. ответственным по этому вопросу стал соответствующий территориальный орган Федеральной налоговой службы (Межрайонная ИФНС № 47 по г. Москва)[70]70
  Приказ ФНС России от 22 декабря 2014 г № ММВ-7-14/668@ «О возложении полномочий по аккредитации филиалов, представительств иностранных юридических лиц (за исключением представительств иностранных кредитных организаций) на Межрайонную инспекцию ФНС России № 47 по г. Москве» (текст приказа официально опубликован не был).


[Закрыть]. В настоящее время, согласно статистике Федеральной налоговой службы с сайта www.nalog.ru, в России аккредитовано 2242 представительств и филиалов иностранных юридических лиц, до 1 января 2015 г. их было 4816. То есть имеет место снижение количества таких филиалов и представительств в более чем два раза. Это обстоятельство можно объяснить прежде всего трудностями процедуры аккредитации в 2015 г., несовершенством соответствующей нормативной базы.

Основу для процедуры создания и прекращения деятельности представительства и филиала иностранного юридического лица составил Федеральный закон от 9 июля 1999 г. № 160-ФЗ «О иностранных инвестициях в Российской Федерации»[71]71
  СЗ РФ. – 1999. – № 28. – Ст.3493.


[Закрыть]. Обращаясь к истории развития процедуры аккредитации, можно отметить Положение о порядке открытия и деятельности в СССР представительств иностранных фирм, банков и организаций (утв. постановлением СМ СССР от 30 ноября 1989 г. № 1074)[72]72
  СП СССР – 1989. – № 1. – Ст.8.


[Закрыть]. С советского времени, что подтверждает и указанное Положение 1989 г., представительствам и филиалам выдавалось «разрешение», подразумевающее разрешительный порядок их создания («не иначе как с особого разрешения»). Временное положение «О порядке аккредитации филиалов иностранных юридических лиц, создаваемых на территории Российской Федерации» (утв. Минюстом РФ 31 декабря 1999 г.)[73]73
  Текст положения официально опубликован не был.


[Закрыть] возлагало полномочия по соответствующей «аккредитации и ведения государственного реестра» на Государственную регистрационную палату при Министерстве юстиции Российской Федерации.

Однако с 1 января 2015 года такая процедура находится в отношении иностранных коммерческих юридических лиц практически полностью в ведении налоговых органов. В настоящее время представительство или филиал иностранного юридического лица считаются созданными (или прекратившими свое существование) в день внесения соответствующей записи в государственный реестр аккредитованных представительств и филиалов иностранных юридических лиц, являющимися информационной системой (абз. 2 п. 3 ст. 4 ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации»).

Особенности налогового учета иностранных организаций устанавливаются Министерством финансов Российской Федерации (ст. 83 НК РФ[74]74
  Налоговый кодекс РФ (часть 1) от 31 июля 1998 г № 146-ФЗ (СЗ РФ. – 1998. – № 31. – Ст. 3824).


[Закрыть])[75]75
  Приказ Минфина РФ от 30 сентября 2010 г. № 117н «Об утверждении Особенностей учета в налоговых органах иностранных организаций, не являющихся инвесторами по соглашению о разделе продукции или операторами соглашения» (Российская газета. – 24 ноября 2010 г., № 265).


[Закрыть]. Если ранее основанием для постановки на учет считался факт аккредитации (факт выдачи соответствующего свидетельства со стороны ТПП РФ и др.), то с 1 января 2015 года постановка на учет осуществляется по месту осуществления деятельности представительства или филиала на основании сведений, содержащихся в государственном реестре аккредитованных представительств и филиалов иностранных юридических лиц (абз. 3 п. 4 ст. 83 НК РФ).

Создание и деятельность иностранных представительств и филиалов многие годы обуславливала многочисленные проблемы в связи с несовершенством нормативной базы[76]76
  Чуряев А. В. Легитимация филиалов и представительств иностранных юридических лиц // Журнал российского права. – 2013. – № 3. – С. 40–49.


[Закрыть]. С какими теоретическими и практическими проблемами может быть связана практика аккредитации и деятельности представительств и филиалов иностранных юридических лиц в настоящее время?

Проблемы на этапе аккредитации. Этап начала аккредитации и переаккредитации представительств и филиалов иностранных юридических лиц выявил многочисленные проблемы, которые частично нашли свое отражение в Постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 26 ноября 2015 г. № 09АП-46883/15[77]77
  Дело № А40-130437/15.


[Закрыть]. Это постановление весьма показательно. Иностранное юридическое лицо получило отказ от налогового органа в аккредитации на основании того, что заявитель представил документы с нарушением срока, т. е. дата выдачи или составления документа (решение налогового органа иностранного государства о присвоении лицу индивидуального идентификационного номера) составила более 12 месяцев. Суд указал, что «формальный подход инспекции к проверке документов не может быть признан правомерным, поскольку решение о присвоении идентификационного номера по НДС от 19 марта 2013 г. не может быть получено обществом с иной датой, чем оно издано, а актуальность его содержания в срок не более 12 месяцев подтверждается выпиской из судебного реестра Торгового суда…, что не противоречит положениям Приказа… № ММВ-7-14/б80@ и соответствует воле уполномоченного органа, заложенной в данном приказе, направленной на предоставление заявителями актуальных и достоверных сведений в отношении иностранного юридического лица»[78]78
  См. здесь также Письмо ФНС России от 14 августа 2015 г. № ГД-4-14/14339@ (текст письма официально опубликован не был)


[Закрыть]. К сожалению, данный случай отказа в аккредитации на основании, что соответствующие решения слишком «старые», не является единичным. Автор настоящей статьи стал, например, свидетелем отказа налогового органа в аккредитации иностранному юридическому лицу в том числе на том основании, что предоставленные заявителем номера налогового учета противоречат друг другу. Заявитель же (немецкая организация), за неимением точного соответствия российского ИНН в иностранных реестрах предоставил все имеющиеся у него коды, а именно «налоговый номер в Финансовом управлении» и «идентификационный номер по налогу на добавленную стоимость». Кстати, именно последний стал для органа аккредитации основой для принятия решения о противоречии данных, хотя в приведенном выше решении подобный номер рассматривался тем же органом как надлежащий, но «устаревший».

В этой связи следовало бы обратить внимание на положения в т. ч. ст. 1202 ГК РФ о личном статусе иностранного юридического лица, определяемым по праву страны, где учреждено юридическое лицо. Соответственно, необходимо подходить к анализу существующих регистрационных данных иностранного юридического лица не только на основании положений российского права, а с учетом и специфики иностранного правопорядка. Здесь следует упомянуть основополагающее положение ст. 1186 ГК РФ об определении подлежащего применению права и ст. 1187 ГК РФ о квалификации юридических понятий при определении права, подлежащего применению.

Проблемы присутствия иностранных юридических лиц в форме квази-представительств и квази-филиалов. В литературе уже было справедливо отмечено, что иностранные организации вправе осуществлять деятельность в России при отсутствии у них аккредитованных в России представительств и филиалов[79]79
  Алексеева Д. Г, Андреева Л. В., Андреев В. К. (и др.). Российское предпринимательское право (под ред. И. В.Ершова, Г. Д.Отнюкова). – М.: Проспект, 2010. – Раздел 17.3.3.


[Закрыть]. Вместе с тем в этом заключаются и существенные экономические и правовые риски.

Законодатель предусматривает, что иностранное юридическое лицо считается имеющим свое постоянное представительство в случае, если это лицо осуществляет поставки с российской территории товаров, если оно осуществляет определенную деятельность на территории Российской Федерации через лицо, которое на основании договора представляет интересы такого иностранного юридического лица в России, действует в России от имени этой организации, имеет и регулярно использует полномочия на заключение контрактов или согласование их существенных условий от имени иностранного лица, создавая при этом правовые последствия для данной иностранной организации (зависимый агент) (п. 9 ст. 306 НК РФ). Остается открытым вопрос, каким образом применять указанное положение к представительским отношениям между иностранным индивидуальным предпринимателем и российским физическим лицом. Насколько возможно применение ст. 306 НК РФ к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных субъектов права? К сожалению, на эти вопросы можно дать отрицательный ответ.

Недобросовестный иностранный субъект права будет противиться созданию представительства или своего филиала в России, чтобы избежать возможной ответственности, надеясь на то, что возможные высокие расходы (судебные и иные издержки) исключат возможность заявления российским субъектом права требования в другом государстве (здесь обращает на себя внимание проблематика ст.1034 ГК РФ об ответственности правообладателя – иностранного субъекта права – по требованиям, предъявляемым к пользователю в рамках договора коммерческой концессии). Так, согласно общим требованиям подсудности требование (иск, жалоба и т. п.) предъявляется по месту нахождения ответчика (ст. 35 АПК РФ, ст. 28 ГПК РФ). Причем иск к юридическому лицу, вытекающий из деятельности его филиала, представительства, расположенных вне места нахождения юридического лица, может быть предъявлен в суд по месту нахождения юридического лица или его филиала, представительства (ч. 5 ст. 36, альт. 2 ч. 1 ст. 247 АПК РФ, ч. 2 ст. 29 ГПК РФ)[80]80
  См. также п. 8 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 158 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с рассмотрением арбитражными судами дел с участием иностранных лиц» (Текст информационного письма официально опубликован не был).


[Закрыть]. Безусловно, для физических лиц (непредпринимателей) имеется больше процессуальных возможностей заявить исковые требования в России: например, в суд по месту жительства или по месту пребывания истца или по месту исполнения договора в делах по защите прав потребителей (ч. 7 ст. 29 ГПК РФ, см. также ч. 4 ст. 36 АПК РФ).

В этой связи особое значение приобретает Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 9 июля 2013 г. № 158, где в п. 9 суд сделал вывод, что «постоянное место деятельности, через которое полностью или частично осуществляется коммерческая деятельность иностранного лица на территории Российской Федерации, может для целей пункта 2 части 1 статьи 247 АПК РФ признаваться филиалом или представительством такого лица независимо от факта его формальной регистрации в установленном законом порядке».

Представительство иностранного юридического лица, как и филиал, в целом, в своем правовом статусе соответствует представительству (филиалу) российского юридического лица, представляя и осуществляя защиту интересов юридического лица (п.п. 1 и 2 ст. 55 ГК РФ, п.п. 3 и 4 ст. 5 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»[81]81
  СЗ РФ. – 1998. – № 7. – Ст. 785.


[Закрыть], п.п. 2 и 3 ст. 5 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах»[82]82
  СЗ РФ. – 1996. – № 1. – Ст. 1.


[Закрыть]). В этом проявляется национальный режим для иностранных субъектов права.

В этой связи следует обратить на один из примеров отказов в аккредитации представительства иностранного юридического лица, имевшем место в практике аккредитационных процедур в 2015 году у автора настоящей статьи. Орган аккредитации (налоговый орган) в своем решении указал, что в представленном иностранным лицом положении о представительстве отсутствует информация о видах деятельности представительства в нарушении требований п. 1 ст. 22 Федерального закона от 9 июля 1999 г. «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации». Однако единственным видом деятельности представительства – в отличие от филиала, в отличие от юридического лица – может быть (и является) представительство интересов головного предприятия и защита таких интересов (п. 1 ст. 55 ГК РФ). При этом в спорном положении в ряде пунктов деятельность представительства была определена в рамках именно самого представительства интересов головной организации и их защиты: «представление и соблюдение интересов…», «представление интересов…, сбор информации, исследование перспектив экономического сотрудничества и расширение деловых контактов.» и др. Цели и виды деятельности представительства совпадают, но это не может противоречить действующему правопорядку. Разграничение целей и видов деятельности не находит четкого отражения в законодательства, поэтому вряд ли имеются основания требовать такого разграничения от иностранных юридических лиц. При этом, расширяя описание видов и/или целей своей деятельности иностранное юридическое лицо окажется в опасной близости от филиала, что, в свою очередь может, очевидно, служить основой для отказа в аккредитации.

Российское гражданское и предпринимательское право в настоящее время развивается в рамках реализации Концепции развития гражданского законодательства 2009 года[83]83
  Одобрена Решением Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г. Разработана на основе Указа Президента Российской Федерации от 18 июля 2008 г № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ от 21 июля 2008 г № 29 (часть I). Ст. 3482.


[Закрыть]. При этом особо следует отметить реформирование раздела о юридических лицах в Гражданском кодексе РФ, части второй[84]84
  См. также: Проект Концепции развития законодательства о юридических лицах // Вестник гражданского права. – 2009. – № 2. – С. 9–73.


[Закрыть], в результате которого окончательно оформилась область т. н. корпоративного права. В развитии области корпоративного прав российский законодатель следует иностранному правовому опыту, что подчеркнуто в указанной Концепции[85]85
  Арсланов К. М. К вопросу о месте российского гражданского права в классификации правовых систем мира // Казанская наука. – 2012. – № 2. – С. 194–197; Арсланов К. М. О взаимосвязи российского гражданского права с германской правовой системой // Ученые записки Казанского университета: Серия «Гуманитарные науки». – Том 154. Кн. 4. – Казань: Изд. – во Казанского университета, 2012. – С. 67–73.


[Закрыть]. При этом российскому законодателю следует четче определить требования и саму процедуру оформления правового статуса представительств и филиалов иностранных юридических лиц. Вполне возможно упростить такие требования для расширения присутствия иностранных субъектов права на российском рынке. Подобное упрощение не будет свидетельствовать о слабости законодателя, а станет ярким показателем правовой лояльности к иностранным инвесторам. Это предоставит также и компетентным (налоговым) органам достаточно возможностей для совершенствования процедур аккредитации представительств и филиалов иностранных юридических лиц.

Концепция правового статуса саморегулируемой организации: опыт частноправового исследования

Петров Дмитрий Анатольевич

Доцент кафедры коммерческого права Санкт-Петербургского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент

Концепция правового статуса саморегулируемой организации должна быть единой, что не исключает наличие базового закона о саморегулируемых организациях и специальных законов, устанавливающих отраслевые особенности. Правовой статус саморегулируемой организации определяется осуществляемыми ею функциями в условиях надлежащего локального регулирования и многоуровневой системы обеспечения ответственности членов саморегулируемой организации.

Создание условий для свободы предпринимательства и конкуренции, развитие механизмов саморегулирования предпринимательского сообщества определено в качестве одного из принципов взаимоотношений государства и субъектов предпринимательской деятельности[86]86
  Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года / утв. распоряжением Правительства РФ от 17 ноября 2008 г № 1662-р «О Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года» // СЗ РФ. 2008. № 47. Ст.5489.


[Закрыть].

В ходе обсуждения «Плана первоочередных мероприятий по обеспечению устойчивого развития экономики и социальной стабильности в 2015 году»[87]87
  Распоряжение Правительства РФ от 27 января 2015 г. № 98-р «Об утверждении плана первоочередных мероприятий по обеспечению устойчивого развития экономики


[Закрыть] на заседании Правительства РФ акцентировано внимание на необходимости совершенствования системы саморегулирования, введенной для снижения избыточной административной нагрузки на экономику, сокращения количества лицензируемых видов деятельности, упрощения контрольно-надзорных и разрешительных процедур при условии возрастания ответственности бизнеса перед потребителями соответствующих продуктов, работ, услуг[88]88
  См. стенограмму заседания Правительства РФ от 29 января 2015 г //http://government.rU/meetings/16651/stenograms/#uluk (дата обращения 09.02.2015).


[Закрыть].

Результатом осознания необходимости развития саморегулирования как механизма социального регулирования и выработки мер по его законодательному обеспечению стала «Концепция совершенствования механизмов саморегулирования»[89]89
  Утверждена распоряжением Правительства РФ от 30 декабря 2015 г. № 2776-р «О Концепции совершенствования механизмов саморегулирования» // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 8 января 2016 г


[Закрыть] (далее – Концепция саморегулирования)[90]90
  Хочется обратить внимание, что многие положения Концепции саморегулирования получили свое научное обоснование. См., например: Петров Д. А. Правовой статус саморегулируемой организации в сфере предпринимательства: проблемы теории и практики / Монография / Д. А. Петров. – СПб.: Нестор-История, 2015; Петров, Д. А. Правовые и экономические предпосылки саморегулирования в сфере предпринимательства / Д. А. Петров // Российский ежегодник предпринимательского (коммерческого) права. № 3. 2009 / Под ред. д-ра юрид. наук, проф. В. Ф. Попондопуло. – СПб: ООО «Университетский издательский консорциум «Юридическая книга»», 2010. – С. 197–221; Петров, Д. А. Понятие и признаки саморегулирования как правового явления / Д. А. Петров // Юрист. – 2013. – № 20. – С. 27–31 (0,63 а.л.); Петров Д. А. Понятие и виды государственного регулирующего воздействия на общественно-экономические отношения / Д. А. Петров // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия «Право». – 2013. – № 4. – С. 18–26; Петров Д. А. Правовые средства договорного саморегулирования в сфере конкурентных отношений / Д. А. Петров // Юрист. – 2014. – № 5. – С. 13–17.


[Закрыть]. Отрадно, что в сопоставлении института саморегулирования с прямым государственным регулированием, выделены некоторые преимущества первого:

1) развитие механизмов оптимальной (неизбыточной) стандартизации предпринимательской и профессиональной деятельности и производимых товаров (работ, услуг), а также возможность выбора и применения форм регулирования, в наибольшей степени подходящих потребностям конкретных отраслей.

Это важно, поскольку акты государственных органов власти зачастую не только устанавливают границы компетенции и/ или самые общие требования. В противовес этому, в мировой практике общие регулятивные и охранительные меры, вводимые субъектами саморегулирования, зачастую устанавливают более высокий и детальный уровень требований к участникам рынка и их товарам (работам, услугам);

2) применение механизмов имущественной ответственности, в том числе страхование членами саморегулируемой организации ответственности и иных связанных с выполнением работ и оказанием услуг рисков, формирование компенсационного фонда саморегулируемой организации как механизма коллективной ответственности членов такой организации перед потребителями товаров (работ, услуг), предоставляемых членами саморегулируемой организации;

3) способность предпринимательского сообщества, опирающегося на механизмы саморегулирования, более оперативно и предметно осуществлять контроль за деятельностью его членов, развивать механизмы работы с жалобами третьих лиц и внесудебного урегулирования споров.

И хотя представляется верным признать самостоятельность саморегулирования как способа социального регулирования общественных отношений, критики заслуживает его сопоставление только с прямым государственным регулированием, без учета существования делегированного государственного регулирования (квази-регулирования) и совместного регулирования (сорегулирования).

Статус саморегулируемой организации позволяет выполнять ей функции регулятора в конкретном секторе экономики, т. е. определять правила и условия осуществления их членами саморегулируемых видов деятельности, а также контролировать соблюдение этих правил и условий.

В таком качестве саморегулирование противопоставляется государственному регулированию и способно заменить его или эффективно дополнить с учетом интересов бизнес-сообщества. Задачей государства является нормативно-правовое закрепление указанной парадигмы без непосредственного вмешательства в дела саморегулируемых организаций с учетом

(1) оценки потребности той или иной сферы в регулировании,

(2) анализе возможных последствий реализации такой меры и

(3) готовности предпринимательского или профессионального сообщества к саморегулированию.

Саморегулируемые организации должны, с одной стороны, учитывать публичные интересы государства в лице его органов, заинтересованных в надлежащей организации общественных отношений силами бизнес-сообщества и за его счет, а с другой – индивидуальные интересы частных лиц, потребляющих производимые членами саморегулируемых организаций товаров, работ и услуг.

В такой системе координат саморегулируемые организации не могут примкнуть ни к одному, ни ко второму лагерю. Они являются общественным регулятором, носителями общественного интереса, синергетически проявляющего себя при объединении их членов.

Публично-правовые начала могут присутствовать в деятельности саморегулируемых организаций, поскольку регулирование отношений в определенной сфере без субординации невозможно.

Но сам статус саморегулируемой организации базируется на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников, что в своей совокупности свойственно именно для частноправовых отношений.

По состоянию на декабрь 2015 г. в Российской Федерации насчитывается 1154 саморегулируемые организации, из них 719 саморегулируемых организаций в отраслях, в которых введено обязательное членство участников рынка в саморегулируемых организациях. За период с 2010 по 2015 год общее количество саморегулируемых организаций увеличилось почти в 1,8 раза. При этом отмечается существенный рост количества саморегулируемых организаций с добровольным членством (2,9 раза)[91]91
  Пункт 1 раздела II Концепции саморегулирования.


[Закрыть].

Вместе с тем, недостатком Концепции саморегулирования является, в первую очередь, тот фактор, что саморегулирование в ней сведено к деятельности саморегулируемых организаций. Не названы возможности договорного саморегулирования, основанного на тех правовых средствах, в основе которых лежит соглашение участников в самом широком смысле, и корпоративного саморегулирования, проявляющегося путем принятия корпоративных актов (учредительных документов и внутренних документов юридического лица) в процессе создания юридических лиц и участия в их деятельности.

Основное внимание в Концепции сосредоточено на проблеме создания саморегулируемых организаций и участия в них как в некоммерческих, целевым образом учреждаемых для разработки и установления стандартов, правил осуществления предпринимательской или профессиональной деятельности определенного вида, контроля за соблюдением их требований, применения мер дисциплинарного воздействия и обеспечения имущественной ответственности самой организации и ее участников.

Но это вполне объяснимо – осуществляемое в последнем случае специальное нормативно-правовое регулирование является необходимым, поскольку преследует цели защиты прав и законных интересов как третьих лиц, не являющихся непосредственными участниками системы саморегулирования, так и самих участников этой системы. Такой подход позволяет отграничивать саморегулируемые организации от иных организаций, атрибутивно построенных на началах саморегулирования и объединяющих в своем составе субъекты, осуществляющие предпринимательскую или профессиональную деятельность, посредством совокупности реализуемых саморегулируемыми организациями целей, их направленности на оптимизацию регулирования в рамках отрасли, взаимодействии с представителями законодательной, исполнительной и судебной власти, в рамках нормотворческой и правоприменительной деятельности, осуществления государственного и муниципального контроля (надзора) и т. д.

Институт саморегулируемых организаций, рассматриваемый как проявление способа самоорганизации хозяйствующих субъектов, имеет общие для всех типов саморегулируемых организаций правовые и экономические основы их деятельности, базирующиеся на совокупности осуществляемых саморегулируемыми организациями функций.

Одной из важнейших является задача недопущения в систему саморегулирования «случайных лиц». Все решения должны приниматься самим предпринимательским сообществом при сохранении контроля со стороны государства. Реализация указанной задачи возможна при соблюдении принципа непосредственного участия в саморегулируемой организации. Ассоциированное членство лиц, не осуществляющих саморегулируемые виды деятельности, недопустимо в силу разновекторности их интересов. Решать свои интересы должно само сообщество на основании закона, а не представители органов власти в ручном режиме.

Статус члена саморегулируемой организации должен быть неотчуждаемым и неделимым, что не исключает возможности передачи прав и обязанностей, вытекающих из членства в такой организации, правопреемникам.

Законодательное закрепление возможности создания только одной саморегулируемой организации для одного вида деятельности приводит к появлению квазисаморегулируемых организаций и ограничению саморегулирования в пользу соответствующего органа государственной власти. Поскольку в этом случае органы государственной власти получают широкие возможности в непосредственном воздействии на реализацию регулятивной, контрольной и дисциплинарной функции при одновременном несении предпринимательским (профессиональным) сообществом бремени финансирования расходов и ответственности, постольку создание квази-саморегулируемых организаций возможно только в тех условиях, когда защита прав и законных интересов третьих лиц явно превалирует над интересами предпринимательского (профессионального) сообщества, а иные способы правового регулирования неэффективны.

В законодательстве о саморегулируемых организациях отсутствуют единые подходы как к регулированию деятельности института национальных объединений саморегулируемых организаций, так и к самой идее необходимости создания последних в качестве самостоятельного элемента. По нашему мнению, применительно к типологизации саморегулируемых организаций путем их разделения на обладающие определенными свойствами систематизированные группы в зависимости от статуса членов и возможностей правотворчества в рамках отрасли следует выделять саморегулируемые организации первого (собственно саморегулируемые организации) и второго (национальные объединения саморегулируемых организаций) уровня[92]92
  Концепция саморегулирования применительно к общегосударственной модели саморегулирования закрепляет трехуровневую структуру института саморегулирования (1 уровень – члены саморегулируемых организаций; 2 уровень – саморегулируемые организации; 3 уровень – национальные объединения), что не противоречит сформулированному тезису.


[Закрыть]. В такой системе национальное объединение саморегулируемых организаций должно действовать в интересах всех саморегулируемых организаций отрасли, реализуя общие задачи и осуществляя функции, в первую очередь, общеотраслевого регулятора.

Важнейшим элементом концепции правового статуса саморегулируемой организации является применение коллективного или цехового[93]93
  Дубонос П. В. За что будем отвечать? /П. В. Дубонос // Закон. – 2010. – № 2. – С. 236–238.


[Закрыть] (что, вероятно, точнее отражает его суть как ответственности коллектива профессионалов) принципа построения ответственности в саморегулировании. Поскольку саморегулируемая организация, принимая членов в ряды профессионального сообщества и предоставляя им право осуществлять предпринимательскую или профессиональную деятельность на основании членских отношений, фактически гарантирует их добросовестность как субъектов гражданского оборота и профессионализм как специалистов в области осуществления определенного вида деятельности, поскольку организация должна отвечать за недобросовестное поведение таких членов в отношении потребителей произведенных ими товаров (работ, услуг) и иных лиц.