Текст книги "Неизвестная война. Правда о Первой мировой. Часть 2"

Воспитание в милитаристском духе не могло не сказаться на умах и душах детей. Вскоре прохожие заметили, что на улицах Парижа, Берлина и других городов воюющей Европы дети играют только в войну – другие забавы их не интересуют. Не с умилением – с ужасом сообщали, что кое-где малыши во дворах стали рыть окопы, упиваясь увлекательной игрой и во всем подражая свихнувшимся взрослым. В июле 1915 года во Франции даже погибли двое детей шести и семи лет: их придавили осыпавшиеся стены окопа, вырытые в смертельной игре.

Всё чаще случалось и такое, что дети постарше уже не хотели быть заигравшимися малышами – только храбрыми мальчишами. Еще недавно дети в Европе мечтали сбежать в Америку и сражаться с индейцами – теперь всё чаще сбегали на фронт.

Знаменитой стала история Розы Зенох из Галиции (Западная Украина). Эта двенадцатилетняя девочка из крестьянской семьи пробралась под Лемберг (Львов), где шли ожесточенные бои за город, и принялась помогать солдатам. Ее тяжело ранило – врачам пришлось ампутировать ногу.

Пропаганда не только подталкивала к сиюминутным подвигам – она внушала детям представления, от которых они не избавятся и двадцать лет спустя.

«Пропаганде безумно груба в этих книгах», – подчеркивает Ханс-Хайно Эверс из Института исследования детских и молодежных книг при Гётевском университете. Одной из самых отвратительных форм этой пропаганды, продолжает он, было расистское отношение к врагу – как к недочеловеку. Отчеканенная в звонких стихах – например, «Вошь русская была войне причиной», – она надолго отпечатывалась в мозгу, определяла отношение детей к вражеским солдатам и – шире – к людям других национальностей.

Двадцать лет спустя, когда эти немецкие мальчики вырастут, пойдут на новую войну, многие будут воспринимать русских солдат именно такими, какими их описывали тогда в детских книжках: вшивыми трусами с уродливыми, карикатурными лицами, трусами, не способными соблюдать элементарный порядок. Дикарями вроде готтентотов или команчей, о которых говорилось в таких же увлекательных книжках.

Поколение юных немцев и австрийцев, начитавшихся этих книжек с картинками, впоследствии органично пополнило ряды вермахта и СС.

Разумеется, мальчиш Вилли, прокричав свое «Ура!», победил в той войне. Перебил всех кого надо. Поучаствовал в параде. Получил свой лавровый венок чемпиона «военных Олимпийских игр». Сел на деревянную лошадку и поскакал назад к рождественской елке – он же правильный мальчик, настоящий христианин! Ура!

…Еще раз перевернувшись во сне, малыш Вилли сдвинулся на край кровати и свалился с нее. Открыв глаза, он понял, что лежит на полу, что так и не побывал на фронте – что всё ему лишь приснилось. Вот только в руке он крепко сжимал детскую саблю.

«Какая досада! Как трудно ждать, пока вырастешь! Солдаты кайзера и впрямь всех перебьют, прежде чем дождешься своей очереди совершить подвиг».

Не расстраивайся, Вилли! Году в сороковом ты, Вильгельм, все-таки возьмешь винтовку новую и отправишься в свой «сказочный поход» наяву, ведь тебя с детских лет приучили, что жизнь – это война, где героям без конца выдаются награды.

Надежды юношей питают…

А история пишет свой сценарий, вымарывая прежние варианты. История импровизирует, как Феллини.

И кажется чудом, что на полках в разбомбленных домах нет-нет да и встретятся книги, обещавшие легкие победы. Небольшие яркие книжки среди окровавленных трупов, присыпанных камнями.

Эти «допотопные находки» с откровенной простотой свидетельствуют о том, как наивные, одержимые мелкими национальными и политическими страстями люди дали втянуть себя в «первородную катастрофу двадцатого века», сокрушившую мир старый, построившую местами мир странный, местами мир страшный.

И строили новый мир люди, воспитанные на сладкоречивых книжках «о доблестях, о подвигах, о Вилли». Немецкий историк Зильке Фелеман подтвердила это наблюдение статистикой: «Очень большой процент людей, оказавшихся в руководстве “Гитлерюгенда”, были в годы Первой мировой войны еще детьми».

Книжки, читанные ими, были убийственно правильными. С них делали жизнь, которая вся есть: поиск и беспощадное истребление врагов.

Из семян ядовитых растений, подтвердит любой биолог, не вырастут ни яблоня, ни вишня.

(Использованы материалы журналов «Spiegel» и «Damals», газет «Handelsblatt» и «Die Welt», сайтов www.zeitlupe.co.at и www.literaturblog-duftender-doppelpunkt.at)

Дорота Михалюк
РОЖДЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕИ Первая мировая война. Белоруссия

До Первой Мировой войны белорусы проживали в основном в пяти западных губерниях Российской империи – Гродненской, Минской, Виленской, Могилевской, Витебской, а также примыкающих уездах соседних губерний. Эта территория входила в состав двух географическо-исторических областей: Литвы и Белоруссии. В прошлом эти земли находились под властью русских князей Великого Княжества Литовского, а после Люблинской унии 1569 года – Речи Посполитой. После разделов Речи Посполитой во второй половине XVIII века белорусские земли оказались в границах России. Петербург старался связать присоединенные земли с Российской империей от середины XIX века, развивая идеологию, названную позже белорусским политическим деятелем Александром Цвикевичем «западнорусизмом». Утверждала она, что Украина, Белоруссия (а также Литва) – это западные окраины России, а белороссы (белорусы) и малороссы (украинцы), так же как и великороссы (русские) являются тремя ветвями триединого русского народа. Земли Литвы, Белоруссии и Украины рассматривались как западные окраины российского государства, связанные с ним православным наследием и обращением к общему русскому прошлому. Заданием «западнорусизма» было искоренение польского политического и культурного влияния на жителей территорий, включенных в состав России. Шляхта, лишенная после разделов Польши политического значения и подвергаемая ограничению своих прав, обращалась к традиции давней Речи Посполитой и старалась защищать польскую культуру. Развивался миф Восточных Кресов, а очередные национальные восстания использовали лозунг восстановления Речи Посполитой с восточной границей, которая существовала до разделов Польши.

В начале XX века в среде польских землевладельцев в Литве и Белоруссии, которые называли себя литовцами в историческом смысле (то есть гражданами прежнего Великого Княжества Литовского), родилась краевая концепция. В демократическом русле она предвидела равенство исторических народов, проживающих в Литве и Белоруссии, то есть на землях давнего Великого Княжества Литовского. Среди таких народов видели белорусов, поляков, литовцев, иногда также евреев. Главной мыслью было получение политической автономии для Края (Литвы и Белоруссии) в пределах Российской империи.

Независимо от вышеупомянутых концепций в конце XIX века, благодаря белорусской интеллигенции, начало развиваться белорусское политическое движение. В это время белорусское население состояло главным образом из крестьян, с небольшим процентом так называемой разночинной интеллигенции крестьянского происхождения, а также из православных священников, чиновников низших рангов и мелкой шляхты. На протяжении столетий высшие русские элиты подверглись полонизации и русификации. Первая всеобщая перепись населения, проведенная на территории Российской империи в 1897 году, выявила, что среди 5 711 000 лиц, проживающих в пяти так называемых белорусских губерниях, которые указали белорусский язык как родной, даже 92 % составляли крестьяне. После ликвидации Греко-католической церкви в 1839 году белорусы принадлежали в основном к двум христианским Церквям: православной и в меньшей степени римско-католической, однако обе Церкви не были склонны покровительствовать белорусскому национальному возрождению.

Война застала белорусское движение в ранней фазе консолидации. В августе 1915 года немецкое наступление из-под Варшавы двинулось на восток. Приходу немецких войск предшествовала большая пропагандистская кампания российской гражданской и военной администрации, которую поддерживала Православная церковь. Рассказывалось о якобы немецких преступлениях против гражданского населения, призывая его неотложно выехать вглубь России. Идея этого массового переселения состояла в уничтожении ресурсов, которые могли помогать в тыловом обеспечении немецкого солдата. Данные Народного комиссариата внутренних дел Российской Социалистической Федеративной Советской Республики от 11 мая 1918 года указывали число 2 292 395 беженцев с белорусских земель разных национальностей. Отсутствие такого большого количества белорусов ослабило белорусское национальное движение поистине в судьбоносное время – когда решался вопрос о судьбах Восточной Европы.

В октябре 1915 года по февраль 1918 года российско-немецкий фронт стабилизировался вдоль линии, проходившей на запад от Двинска и Постав, и на восток от Новогрудска, Барановичей и Пинска. Таким образом, линия немецко-российского фронта поделила территорию Белоруссии на две части, исключая тем самым какую-либо возможность их общения. Белорусская национальная деятельность в годы войны, следовательно, была значительно осложнена. Западная часть Белоруссии (Гродненская губерния, часть Виленской, Августовский уезд Сувальской губернии) оказались под немецкой оккупацией. И, конечно, немцы должны были считаться со специфической национальной смесью. Например, на территории Обер Ост немцы позволили проводить ограниченную национальную деятельность, в том числе и белорусскую. Впервые белорусский язык преподавался в школе, в Вильно был основан журнал «Гомон», белорусам были выданы немецкие паспорта, заполненные по-немецки и по-белорусски.

Лидеры белорусского национального движения по немецкой стороне фронта рассматривали будущее Белоруссии в новой политической ситуации. Изначально придерживались идеи образования литовско-белорусского государства на почве краевой идеологии. В этом духе в декабре 1915 года был сформулирован Антоном и Иваном Луцкевичами «Универсал Конфедерации Великого Княжества Литовского». Братья обращали внимание на то, что Россия не была заинтересована в национальных стремлениях литовцев и белорусов, так как эти земли по-прежнему считала частью российского государства. Следовательно, политической поддержки надо было искать среди «центрально-европейских государств». Хоть их названия не упоминались, было ясно, что речь идет о Германии и Австро-Венгрии. Предложение создания Конфедерации Великого Княжества Литовского было не только попыткой воплощения в жизнь краевой идеи, но и ответом на концепцию «Миттельевропы», сформулированную Фридрихом Науманом. Обращение не встретило, однако, поддержки польских и литовских деятелей.

Идея восстановления Великого Княжества Литовского легла в основы и другой концепции Луцкевичей, а именно создания Соедиенных Штатов. В их состав должны были войти независимые государства: Литва, Белоруссия, Украина, Латвия. В этой федерации не отводилось место ни Польши, ни России, учитывая их сильное культурное влияние и предположительное желание доминирования. Такая пропозиция была заявлена на Конференции наций в Лозанне в 1916 году. В то время, однако, действительность была совершенно иной. Пространство, на котором, при заинтересованности немцев, задумывалось начать строительство белорусских государственных структур, представляло собой пока что небольшую территорию немецкой оккупации, охватывающую Гродненскую землю, южную часть Виленской губернии и частично Минской (без Минска). Причем, ни немецкие оккупационные власти, ни Берлин не выявляли желания поддержать эту концепцию. К тому же литовские политики достаточно быстро отклонили концепцию формирования литовско-белорусского государства, предпочитая видеть Литву в этнических границах.

Первым человеком, который заявил о необходимости создания независимого белорусского государства в этнических границах (следовательно, из земель по обеим сторонам линии немецко-российского фронта) стал Вацлав Ластовский – основатель организации «Связь независимости и неделимости Беларуси» (СНиНБ), которая возникла в Вильне до мая 1916 года. На белорусской конференции, организованной в Вильне в конце января 1917, победила однако идея дуалистического белорусско-литовского государства, состоявшего из двух автономных территорий, действующих на равноценных правах. Однако, вероятно под воздействием СНиНБ, победило мнение, что в состав конфедерации ВКЛ, состоявшего из двух автономных частей литовско-белорусского государства, должны были войти уже все белорусские земли, включая и с восточной стороны фронта. Результатом конференции было создание Белорусского Виленского совета (БВС) под руководством Антона Луцкевича, который должен был представлять белорусов и являться центром координации белорусского движения на территории немецкой оккупации.

Совершенно другие возможности белорусской политической деятельности существовали с российской стороны фронта, где вплоть до Февральской революции 1917 года мог действовать в принципе лишь Белорусский комитет помощи жертвам войны. Запрет проведения национальной (кроме русской) деятельности естественно негативно отразился на белорусском национальном сознании. Ситуация была неблагоприятной, поскольку эти территории стали российским укрепительным лагерем. В районе Западного фронта стала дислоцироваться армия и люди, работающие на ее нужды. Число жителей возросло в несколько раз. Мобилизованное население Белоруссии оказалось прежде всего на отдаленном Румынском фронте. Там же в 1917 году была начата белорусизация военных частей. Присутствие прибывших россиян, естественно, влияло на формирование взглядов белорусов, традиционная привязанность к монархии уступала место радикальным позициям. Так же на это влияли и падение монархии, и распад армии, и революционная пропаганда.

Весной 1917 года состоялся совместный съезд Белорусской социалистической громады, возобновившей свою работу после Февральской революции, и Белорусской партии народных социалистов. Обе партии высказались за белорусскую автономию в составе российской федерации. Вести переговоры с Временным правительством по этому предмету был призван новосозданный Белорусский народный комитет. Его возглавил землевладелец с Полесья и член Думы Роман Скирмунт, по убеждениям краёвец, считавший себя одновременно белорусом и поляком. Он стремился консолидировать при помощи государственной программы разные слои населения, в том числе землевладельцев, поддерживавших белорусское национальное движение. Нежелание Скирмунта сочетать белорусские политические цели с общественными отодвинуло от сотрудничества с ним белорусских социалистов-революционеров. Кроме того, негативно к образованию белорусской автономии отнеслось и Временное правительство. Программные споры среди белорусских деятелей, как и отсутствие успехов на политической сцене, не способствовали единству белорусского национального движения.

Вновь оно начало консолидироваться лишь в середине октября 1917 года. В Минске возникла Белорусская Великая Рада. В ее составе оказались делегации политических, военных, культурно-просветительских, общественных организаций, а также представители эмиграции, большинство из которых были членами Белорусской социалистической громады. На III Съезде БСГ в октябре 1917 года был утвержден постулат основания в России Демократической Федеративной Республики, а также территориальной автономии для всех национальностей.

И вот в то время, когда в Минске консолидировалось движение, стремящееся к независимости, и были организованы координационные органы, в Петрограде 25 октября произошел большевистский переворот. Уже на следующий день минский Совет рабочих и солдатских депутатов провозгласил свою власть в Минске. 20 ноября 1917 в Минске прошел II Съезд Армии Западного фронта во главе с армянином Александром Мясниковым. В конце ноября был организован Исполнительный комитет Западной области и фронта, президиум которого состоял исключительно из военных, а в его руководстве не было ни одного белоруса. Полномочия органов Западной области и фронта распространялись, впрочем, лишь на территорию Минской губернии и часть Виленской губернии. Его власти не признали даже большевистские Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Могилевской и Витебской губерний.

C навязыванием власти местными большевиками с Западной области и фронта не могли согласиться ни Белорусская Великая Рада, ни Белорусский центральный военный совет, созданный летом 1917 года. Необходимым было признано как можно быстрее создать Белорусскую Республику как автономную часть Российской Федеративной Республики, охватывающую губернии: Виленскую, Витебскую, Гродненскую, Минскую, Могилевскую, западные уезды Смоленской губернии и северные уезды Черниговской губернии, а также создание белорусской армии для защиты территории.

5 декабря 1917 года в Минске (следовательно, под боком большевиков с Западного фронта) начал заседания Всебелорусский съезд, созванный Белорусской Великой Радой и Белорусским областным комитетом (БОК). Целью съезда был выбор национального представительного органа и определение политического будущего Белоруссии. Съезд представляло левое крыло белорусского национального движения. Выделилось четыре концепции, касающиеся политического будущего Белоруссии.

Первая. Создание Белоруссии как демократической республики в федерации с Россией (концепция поддерживалась Белорусской социалистической громадой, Белорусским военным комитетом Петербургского гарнизона, Белорусским комитетом моряков Балтийского флота, Белорусским комитетом беженцев.

Вторая. Создание широкой политической автономии с собственной администрацией.

Третья. Создание Белорусской области в составе российского государства, которая ограничивалась лишь до культурной автономии либо «национально-этнографической» автономии на территории Российской Федерации (концепция делегатов из Могилевщины и Смоленщины, в основном деятелей из БОК).

Четвертая. Полное слияние Белоруссии с Россией (группа «ассимиляторов», которые боролись с белорусским национальным движением). Во время заседаний никто не высказывался за абсолютную государственную независимость.

17 декабря Съезд принял окончательную резолюцию. Было дано согласие на создание Белорусской Республики в союзе с Россией и назначение органа национальной власти как органа советской власти. Совет Съезда был органом исключительно временным. Его задачей было организовать Законодательный Съезд, который был обязан принять окончательную резолюцию о самоопределении, а также избрать в демократических выборах постоянный орган власти, опираясь на положении о выборах. Бесспорным достижением Съезда являлся перелом у части его участников традиционного взгляда на белорусские земли и белорусов. До этого момента Белоруссия даже не являлась отдельной территориальной единицей, была частью российского государства, а белорусы отличались от русского народа только с этнографической точки зрения. Белорусские национальные деятели показали другую возможность наладить белорусско-российские отношения. Их взгляды, впрочем, базировались на революционных лозунгах и распространении идеи самоутверждения народов. Предлагали создание относительно независимой структуры с собственным национальным правительством, связанной федеративным союзом с Россией. Хотя они и не решились на полный разрыв с Россией, но это был огромный шаг вперед на пути к национальной консолидации и развитию государственного сознания. Теперь к идее создания Белорусской Народной Республики должны были определить свое отношение все белорусские политические деятели.

Но еще прежде, чем прошло голосование по всем резолюциям, в ночь с 17 на 18 декабря большевики с Западной области и фронта разогнали Съезд. Это произвело удручающее впечатление, но прежде всего показало намерения большевиков относительно белорусского национального движения. Разочаровывали также мирные переговоры в Брест-Литовске, где стороны разговаривали о будущем белорусских земель, не допуская на заседания представителей белорусов. Для белорусских национальных деятелей становилось понятно, что ни русские центристские группировки, ни правительство Ленина, ни русские монархисты не заинтересованы в поддержке белорусских национальных стремлений как отдельных от русских интересов. И в то же время белорусские политики наблюдали активную деятельность в направлении создания собственных государственных структур своих соседей – украинцев, литовцев, поляков, латышей – и делали выводы.

После срыва переговоров в Брест-Литовске делегацией большевиков, 18 февраля немцы начали наступление на восточном фронте против Советской России. И белорусские национальные деятели по обеим сторонам фронта увидели необходимость объединения обеих частей Белоруссии, очутившихся под немецкой администрацией. Минск, который поспешно покидали большевистские комиссары, был разделен на две зоны, контролируемые Польской организацией войсковой и Белорусской центральной военной радой.

Вместе с уходом большевиков начали проявлять активность белорусские деятели в Минске, сосредоточенные вокруг Исполнительного комитета Совета Всебелорусского Съезда, который провозгласил себя наивысшим органом власти на Белоруссии – Белорусским Краевым Представительством. Из его состава было выбрано первое белорусское правительство – Народный Секретариат Беларуси во главе с Иосифом Воронко. 21 февраля Исполком Совета Съезда выдал Первую уставную грамоту. В ней он обращался к белорусскому народу, призывая его ввиду угрозы немецкой оккупации взять власть в свои руки над краем и позаботиться о своем будущем. Авторы Первой грамоты не упоминали ни о государственной независимости, ни об автономии Белоруссии, зато акцентировали внимание на социальных вопросах, определяя их как главную задачу защиты и воплощение в жизнь завоеваний революции.

Народный Секретариат БНР как временную власть поддержала Минская Городская Дума, которая неформально выполняла функцию представительства страны как постоянно действующая структура местного самоуправления. Ее члены предпочитали, однако, тесную связь с демократической Россией. Не провозглашение независимости Белоруссии Первой уставной грамотой оказалось роковой ошибкой. Но, с другой стороны, в тогдашней ситуации, когда немцы приближались к Минску, принятие такого решения было очень трудным, поскольку могло вызвать по отношению к Народному Секретариату обвинения об измене со стороны минских пророссийских организаций, и даже помешать формированию Народного Секретариата. В свою очередь, появление нового органа, претендовавшего на власть в Белоруссии, и его настойчивое подчеркивание связей с Россией в глазах вступающих в Минск немцев могло порождать подозрения, что это филиал противника. Немцы были убеждены в этом, потому и сразу устранили Народный Секретариат из Дома Губернатора и сбросили со здания бело-красно-белый флаг.

3 марта 1918 года Советская Россия подписала с Германией и ее союзниками мирный договор. Советской России удалось добиться, что немцы обязались не признавать никаких новых государств, которые провозгласят независимость на территории бывшей Российской империи. Тем временем, 9 марта 1918 года, Вторая уставная грамота объявляла возникновение Белорусской Народной Республики на базе этнического критерия. Расширение немецкой оккупации на восток позволило приехать в Минск членам Виленского Белорусского совета во главе с братьями Луцкевичами. Анализ ситуации виленскими и минскими белорусскими деятелями предрешил провозглашение независимости БНР, а также срыв политических связей с Советской Россией. О том, как сложно идея независимости пробивала себе путь, можно судить потому, что Акт независимости БНР, принятый 25 марта 1918 года, не был поддержан единогласно, а лишь небольшим большинством голосов. За его принятие голосовали члены Совета Всебелорусского Съезда и Белорусского Виленского совета. Против – представители Бунда и российской Партии социалистов-революционеров, а также представители земного и городского самоуправления Минской губернии. От голосования воздержались члены Объединения Еврейских социал-рабочих партий и Еврейская социал-демократическая рабочая партия «Поалей Цион».

Третьей уставной грамотой Народный Секретариат БНР отказывался от каких-либо связей с Россией, равно как и постановлений брестского договора относительно Белоруссии. Хотя границы Белоруссии должны были охватывать белорусские этнические земли, обращает на себя внимание большая забота об одинаковом отношении к другим народам, проживавших в Белоруссии, и восприятии страны как многонационального государства. Провозглашение независимости БНР состоялась без согласия немецких властей. Следует отметить, что белорусские органы – Народный Секретариат и Рада БНР – заявляли о себе не как о политическом представительстве, а как о национальном.

В момент объявления независимости территория, на которой могли действовать учреждения БНР, была небольшой. Это пространство на востоке не выходило за линию, разделявшую немцев и большевиков, поэтому Витебский, Виленский, Смоленский край и часть Могилевщины оставались за его пределами. Территорию от Могилева по устье Березины с городом Старобин заняли войска I Польского корпуса генерала Юзефа Довбора-Мусницкого, подчиненного польскому Регентскому совету, который однако вскоре оставил эту территорию. На часть губерний Гродненской, Минской и Черниговской претендовала Украинская Народная Республика. Территория Западного Полесья находились под немецким управлением с центром в Киеве, что дополнительно осложняло введение белорусской администрации на этих землях. На Гродненскую и Виленскую губернии претендовали Литва и Польша, на южные уезды Гродненской губернии – Украина. Так называемую, «территорию первой немецкой оккупации», Виленский край и северную часть Гронденского края немцы планировали передать Литве, хотя там сформировался также Белорусский Виленский совет (который подчинялся Раде БНР). Латыши хлопотали о присоединении к Латвии Двинского уезда с Двинском. Восстановления России в старых границах хотели русские монархисты и большевики.

В момент прокламации независимости Белоруссии только в общих чертах была определена концепция границ, которая формировалась вплоть до конца 1918 года. Границы, на которые претендовала БНР, были начерчены на карте под заглавием «Карта Беларускай Народнай Рэспублікі – Carte de la Republique Democratique Blanche Ruthenienne» (Карта Белорусской Народной Республики), разработанной с мыслью о мирной конференции на двух языках: белорусском и французском. На тему делимитации границы весной 1918 года делегация БНР вела переговоры с представителями Украинской Народной Республики. Планировалось начать переговоры с латвийским правительством.

От провозглашения независимости БНР в 1918 году до подписания Рижского мирного договора, стабилизирующего политическую ситуацию в Восточной Европе, существовало пять правительств Белорусской Народной Республики: Иосифа Воронко, Романа Скирмунта, Ивана Середы, Антона Луцкевича, Вацлава Ластовского. Как главную цель они определяли добиться признания Белорусской Народной Республики на международной арене, но эта деятельность не увенчалась успехом. Белорусская Народная Республика не смогла состояться как государство, на что повлияли факторы не только внутреннего характера, но и отсутствие поддержки на международной арене. Среди таких факторов следует назвать, по крайней мере – отсутствие покровителя БНР среди европейских государств, разделение белорусского национального движения, деятельность большевиков и белорусских социалистов-революционеров, отсутствие консолидации и построения широкой общественной платформы по отношению к государственной программе и выдвижение на первый план радикальных социальных постулатов, неприязнь соседей по отношению к белорусским государственным стремлениям, запрет немцами организации независимых белорусских военных формирований (такие формирования существовали под литовским и польским командованием), присутствие чужих войск на территории, на которую претендовала БНР (немецких, большевистских, польских, не позволяющих строить внутренние государственные структуры), нехватка финансовых средств на зарубежную деятельность, политическая игра между Советской Россией, Польшей и Литвой. Зато на восточных белорусских землях как квази-государство формировалась Белорусская Социалистическая Советская Республика, провозглашенная 1 января 1919 года под патронатом Советской России. Возникла она по инициативе и под гегемонией Москвы в противовес Белорусской Народной Республики с одной стороны, и как защита от польского влияния на этой территории – с другой.