Текст книги "Актуальные проблемы новой и новейшей истории зарубежных стран. Выпуск II"

При всей значимости энциклики «Lumen fidei», как первого апостольского послания нового понтификата, ее положения скорее завершили философско-теологическую доктрину, разработанную предыдущим Папой. Проповеди самого Франциска I подобной глубиной духовных исканий не отличались и были посвящены скорее актуальным социально-этическим проблемам. Непростыми оказались и отношения Папы с авторитетными представителями римской курии. В полной мере эти проблемы проявились в ходе Третьей внеочередной генеральной ассамблеи Синода епископов, которая прошла в Ватикане в октябре 2014 г. Ее темой стали «Задачи пастырского попечения о семье в контексте евангелизации», но в эпицентре внимания по инициативе Папы оказались, прежде всего, вопросы разводов, контрацепции и абортов, окормления Церковью гомосексуалистов и тех, кто вступил во второй брак. Проведение Синода изначально рассматривалось как событие огромного значения, хотя впервые за долгое время его работа была не посвящена непосредственно вероучению Церкви. В подготовку Синода были вовлечены все уровни церковной иерархии от начиная поместных церковных общин и заканчивая Коллегией епископов (что позволило даже проводить параллели с Вторым Ватиканским собором). Подчеркивая особую сложность поднятой темы Франциск I даже решил провести его в два этапа с годичным перерывом для организации широкой общественной дискуссии. Но результаты такого масштабного проекта оказались двусмысленными.

При открытии и закрытии Ассамблеи Франциск I ограничился лишь небольшими выступлениями, демонстрируя готовность выслушать все мнения. Однако уже в течение первой недели работы Ассамблеи ежедневно было заявлено до 70 докладов, и поэтому формой выступлений были избраны лишь краткие интервью. Многие из них оставили у участников очень неоднозначные впечатления, которые усугубились после публикации доклада с итогами дискуссии188188
  Призвание и миссия семьи в Церкви и в современном мире. «Lineamenta». Град Ватикан, 2014.


[Закрыть]. В докладе, в частности, содержался призыв с бóльшим уважением относиться к гомосексуалам и нетрадиционным парам, которые, «несмотря на падение, могут стать достойными членами Церкви». Говорилось также о необходимости больше внимания уделять детям, проживающим в однополых семьях, о важности поддержки разведенных и женатых вторым браком католиков, а также находящихся в так называемых гражданских браках или просто сожительствующих («Гражданские браки и сожительство – новая реальность для Католической церкви», отмечалось в докладе). Эти идеи вызвали самые вызвал горячие споры и среди участников Ассамблеи, и в самых широких кругах общественности. Тем более, что и сам Франциск I недвусмысленно поддержал линию на смягчение позиции Церкви по отношению к гомосексуалистам и нетрадиционным парам. Еще годом ранее он в одном из интервью он сформулировал свою позицию по этому вопросу: «Если человек – гей и обладает доброй волей и стремится к Богу, кто я такой, чтобы судить его?»189189
  Папа Франциск: кто я такой, чтобы судить геев? / BBC. 29.07.2013 [Электронный ресурс] URL: https://www.bbc.com/russian/society/2013/07/130729_pope_gay_attitude (дата обращения: 24.03.2018).


[Закрыть]. Уже тогда подобные высказывания Папы вызвали недоумение среди значительной части католического клира. Теперь же многие участники Ассамблеи начали высказывать открытое недовольство такой «либерализацией». К тому же на завершающем этапе Ассамблеи дебаты были организованы только в малых группах, окончательно утратив конструктивный характер. Многие иерархи Церкви высказывали недовольством такой системой «коммуникации», не позволившей прийти к уравновешенной общей позиции. Так, архиепископ Манилы кардинал Антонио Тагле, один из трех председателей Ассамблеи, особо подчеркнул в интервью изданию Vatican Insider, что «Синод – это не поле битвы», и свободное выражение мнений не должно становится основанием для того, чтобы впадать в «неприязненную строгость» или «деструктивный наивный оптимизм»190190
  Председатель Синода епископов: некоторые утверждения СМИ о прошедшем Синоде ошибочны / Vatican Insider. 24.10.2014 [Электронный ресурс] URL: http://www.katolik.ru/vatikan/120537-predsedatel-sinoda-episkopov-nekotorye-utverzhdeniya-smi-o-proshedshem-sinode-oshibochny.html (дата обращения: 24.03.2018).


[Закрыть].

Завершилась Ассамблея явным поражением Франциска I – ни один из двух проектов итогового заявления не набрал при голосовании необходимых двух третей голосов (в первой редакции, в частности, утверждалось, что Католическая церковь по-прежнему осуждает гомосексуализм и не признает однополые браки, но гомосексуалисты «обладают талантами и достоинствами, которые могут послужить на благо христианскому сообществу», а в более умеренной второй говорилось, что «людей с гомосексуальными наклонностями нужно встречать с уважением и деликатностью»). И хотя Папа заявил о том, что удовлетворен открытой дискуссией и возлагает надежды на ее продолжение, нарастающий кризис Церкви стал очевиден даже для сторонних наблюдателей. Впрочем, неожиданностью это не стало – на протяжении всего 2014 г. Франциск I не скрывал наличие серьезных проблем в общении с епископатом, а в общении с журналистами даже признал, что в последнее время у него есть «некоторые проблемы с нервами». Более того, в августе 2014 г. он впервые публично поделился мыслями о возможности своей добровольной отставки с престола и даже скорой смерти. Впоследствии он сумел преодолеть такие настроения. С полной самоотверженностью и присущей ему духовной силой Франциск I продолжил усилия по проповедованию христианской духовности как особого понимания жизни. Он убежден, что искренняя молитва может изменить мир. Но может ли она изменить саму Церковь?

Библиография:

1. В итальянскую прессу просочились слухи о подробностях последнего конклава / Благовест. 28.09.2005 [Электронный ресурс] URL: http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=3&id=2027 (дата обращения: 24.03.2018).

2. Декрет «Об апостольстве мирян» («Apostolicam actuositatem») // Документы II Ватиканского Собора. М.: Паолине, 2004.

3. Декрет о подготовке ко священству (Optatam totius) // Документы II Ватиканского Собора. М.: Паолине, 2004.

4. Догматическая конституция о Церкви («Lumen gentium») // Документы II Ватиканского Собора. М.: Паолине, 2004.

5. Католицизм – это не «собрание запретов» / Reuters. 15.08.2006 [Электронный ресурс] URL: http://www.invictory.com/news/story-5187.html (дата обращения: 24.03.2018).

6. Папа Франциск: кто я такой, чтобы судить геев? / BBC. 29.07.2013 [Электронный ресурс] URL: https://www.bbc.com/russian/society/2013/07/130729_pope_gay_attitude (дата обращения: 24.03.2018).

7. Пастырская Конституция о Церкви в современном мире («Gaudium et spes») // Документы II Ватиканского Собора. М.: Паолине, 2004.

8. Председатель Синода епископов: некоторые утверждения СМИ о прошедшем Синоде ошибочны / Vatican Insider. 24.10.2014 [Электронный ресурс] URL: http://www.katolik.ru/vatikan/120537-predsedatel-sinoda-episkopov-nekotorye-utverzhdeniya-smi-o-proshedshem-sinode-oshibochny.html (дата обращения: 24.03.2018).

9. Призвание и миссия семьи в Церкви и в современном мире. «Lineamenta». Град Ватикан, 2014.

10. Стародубцев О.В. Результаты понтификата Иоанна Павла II [Электронный ресурс] URL: http://www.pravoslavie.ru/644.html (дата обращения: 24.03.2018).

11. Франциск I. Энциклика «Свет веры» («Lumen fidei»). 2013. М.: Издательство францисканцев, 2013.

12. Черный А.И. Понятие «кризиса священичества» в католическом богословии ХХ века // Вестник ПСТГУ. Серия I: Богословие. Философия. Религиоведение 2016. Вып. 6 (68).

13. Cullinane S. Pope Benedict XVI's resignation explained / CNN. 12.02.2013 [Электронный ресурс] URL: https://edition.cnn.com/2013/02/11/world/europe/pope-resignation-q-and-a/index.html (дата обращения: 24.03.2018).

14. John Paul II. Apostolic Constitution «Pastor bonus», 1988 [Электронный ресурс] URL: http://w2.vatican.va/content/john-paul-ii/en/apost_constitutions/documents/hf_jp-ii_apc_19880628_pastor-bonus.html (дата обращения: 24.03.2018).

15. Бернард Фрэнсис Лоу // Католическая энциклопедия [Электронный ресурс] URL: http://catholic.ru/modules.php?name=Encyclopedia&op=content&tid=1042 (дата обращения: 24.03.2018).

«Европейская идентичность» категория научного анализа или политического языка?

Климова Г.С.,

кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры новой и новейшей истории МПГУ

Аннотация: в центре внимания статьи находится не проблема существования или сущности европейской идентичности, а то, могут ли исследователи использовать данное понятие в аналитической практике. Автор рассматривает этимологию понятия, эволюцию ее научного применения и ставит под сомнение возможность его использования в узкодисциплинарных границах.

Ключевые слова: европейская идентичность, теории интеграции, политический дискурс, аналитическая категория.

«Может быть, лучше всего не прибегать к словам, покуда вы не проясните для себя смысл через образы и ощущения. А после можно выбирать – не просто принимать – слова и обороты, которые лучше всего выразят значение…»

Дж. Оруэлл 191191
  Оруэлл Дж. Политика и английский язык // Оруэлл Дж. Лев и Единорог. Эссе, статьи, рецензии. М.: Изд. «Московская школа политических исследований», 2003. С. 341-356. [Электронный ресурс] URL: http://www.orwell.ru/library/essays/politics/russian/r_polit (дата обращения: 17.02.2018).


[Закрыть]

Своим официальным появлением в общественном дискурсе «Европейская идентичность» обязана Копенгагенской декларации 1973 г. Этот документ во многом стал результатом поисков общеевропейского образа на международной арене. В самом же понятии Брюссель фактически нашел недостающий компонент для активизации интеграционного процесса. Уже к середине 1970-х гг. во время бурных дебатов вокруг доклада Тиндеманса «европейская идентичность» стала частью официального дискурса Европейского Сообщества192192
  Report on Tindemans Report on European Union (6 September 1976) // [Электронный̆ ресурс] URL: https://www.cvce.eu/content/publication/2004/4/29/0a4488df-412f-49a2-91f9-e0b8df0b04c5/publishable_en.pdf (дата обращения: 17.02.2018).


[Закрыть]. На протяжении 1980-х и начала 1990-х гг. частота употребления понятия в документах только возрастала.193193
  Kostakopoulou T. Citizenship, Identity, and Immigration in the European Union: Between Past and Future. Manchester: Manchester University Press. 2001. P. 39-65.


[Закрыть] К моменту создания Европейского Союза «Европейская идентичность» стала одним из ключевых компонентов общественно-политического и научного дискурсов интеграции. С ней связывали надежды на преодоление «дефицита демократии» и разрыва между европейской бюрократией и обществами государств-членов. Стоит отметить, что немалую роль в этом сыграл Евробарометр194194
  См., например, Belot C. Le tournant identitaire des études consacrées aux attitudes à l’égard de l’Europe. // Politique européenne. 2010/1 (№ 30). P. 17-44. [Электронный ресурс] URL: https://www.cairn.info/revue-politique-europeenne-2010-1-page-17.htm (дата обращения: 17.02.2018).


[Закрыть].

Внимание и рост интереса к «Европейской идентичности» можно подтвердить, воспользовавшись поисковым онлайн-сервисом Google Books Ngram Viewer. Он позволяет строить графики частотности языковых единиц на основе значительного корпуса текстов, то есть проследить динамику использования интересующего нас термина в определенном временном промежутке. Ресурсы сервиса дают возможность проанализировать популярность «Европейской идентичности» на материале английского, французского, немецкого и итальянского языка195195
  Таким образом, из 9 государств-членов Европейского Сообщества, подписавших в 1973 г. Копенгагенскую Декларацию, мы можем изучить данные Италии, Великобритании, Франции, ФРГ, частично Люксембурга и Бельгии. Совсем неохваченным остается печать Дании и Ирландии, поскольку их национальные языки в доступном корпусе Google Books не представлены. Анализируемая база включает художественную, публицистическую и научную литературу. Качественное исследование отобранных материалов также представляет интерес (поскольку позволяет как уточнить происхождение источника, так и контекст использования понятия), но в задачи данной публикации не входит.


[Закрыть]. Нижняя временная граница Ngram Viewer – XVI век, верхняя 2008 г. Рассмотрение публикаций XVI-XIX вв. выходит за рамки проблемы, но для чистоты картины в качестве нижней границы можно взять 1795 г. – год публикации трактата И. Канта «К вечному миру», к которому принято возводить дискуссию о единой Европе в новое время.

Рис. 1. Частота употребления понятия “Европейская идентичность” в англоязычном корпусе.

Рис. 2. Частота употребления понятия “Европейская идентичность” во франкоязычном корпусе.

Рис. 3. Частота употребления понятия “Европейская идентичность” в немецкоязычном корпусе.

Рис. 4. Частота употребления понятия “Европейская идентичность” в итальяноязычном корпусе.

Как мы видим на графиках (см. Рис. 1-4) понятие «Европейская идентичность» появляется в печатном пространстве в 1960-е гг.196196
  Качественный анализ корпуса не подтверждает данные по 1940-м гг. в графике по франкоязычному корпусу. Сервис учел Journal officiel de la République française: Débats parlementaires: Assemblée nationale, Vol. 3 за 1964, но публикуемый с 1946 г.


[Закрыть] С конца 1960-х – начала 1970-х гг. можно заметить увеличение частоты употребления, которое сменяется некоторым снижением во второй половине 1970-х – начале 1980-х гг. (что можно объяснить общим упадком в интеграционном процессе и охватившим мир структурным экономическим кризисом). 1980-е и 1990-е гг. отмечены повсеместным взрывным ростом интереса к евродидентичности, который продолжался до начала 2000-х гг.197197
  Причины падения частотности употребления понятия «Европейская идентичность» в итальяноязычном, франкоязычном и немецкоязычном корпусах при сохраняющейся возрастающей тенденции в англоязычном заслуживает отдельного внимания. В данной публикации ресурсы Ngram Viewer используются исключительно для подтверждения факта широкого распространения понятия.


[Закрыть]

Политическое происхождение понятия очевидно. Но и его научное использование быстро развивается с начала 1990-х гг.198198
  Об этом свидетельствует динамика количества публикаций по проблемам евроидентичности, которую можно проследить по данным Web of Science или Scopus. В отечественном Elibrary насчитывается более 60 тыс. публикаций (из 28 млн.).


[Закрыть] Количественный и качественный анализ «Европейской идентичности» свидетельствуют о том, что это понятие превратилось в непременную и устойчивую языковую конструкцию европеистики. При этом практически каждый автор, изучающий явление евроидентичности или просто использующий понятие в исследованиях, отмечает его хрупкость и неопределенность. Это ставит перед научным сообществом вопрос об аналитических границах «Европейской идентичности». Есть ли академическая целесообразность в практике его применения и не является ли его использование «политикой идентичности»?

Эпистемологически проблемы «Европейской идентичности» связаны с понятиями «идентичность» и «Европа». «Идентичность» и синонимичные концепты имеют довольно долгую историю в западной философской мысли. Но в социально-гуманитарные науки оно вошло относительно недавно. Его популяризацию связывают с работой Э. Эриксона, хотя распространение термина имело более сложную историю199199
  Gleason P. Identifying Identity: A Semantic History // Journal of American History. Vol. 69 (1983). No 4. P. 910– 931.


[Закрыть] В любом случае в 1960-е гг. оно, действительно, стало широко известно. Возможно, именно слишком частое использование позволило поставить по сомнение его практическое значение. В одной из наиболее цитируемых публикаций об аналитических границах «идентичности» Р. Брубейкер и Ф. Купер отмечают, что теоретические и концептуальные задачи, с решением которых должна помочь «идентичность», могут быть успешно решены посредством менее двусмысленных понятий200200
  Брубейкер Р., Купер Ф. За пределами идентичности // Мифы и заблуждения в изучении империи и национализма. М.: Новое издательство. С. 131-132.


[Закрыть]. Исследователи утверждают, что «перед концепцией ставятся обширные аналитические задачи, многие из которых оправданны и важны. Однако понятие «идентичность» плохо подходит для выполнения всех этих задач, так как оно исполнено неопределенности, противоречивых значений и опредмечивающих коннотаций»201201
  Там же. С. 175.


[Закрыть].

Понятие «идентичность» находится на пересечении между подобием и различием, индивидуальным и коллективным, контекстуальным и трансформирующимся, что, действительно, ставит существенные проблемы и ограничения перед ученым, его применяющим в качестве инструмента анализа. Соответственно, «Европейская идентичность» как аналитическая категория, несмотря на уточняющее определение, наследует эти концептуальные границы и также вызывает серьезные сомнения. Тем более, что прилагательное «европейский» на самом деле не добавляет ясности ни содержанию, ни теоретическим рамкам понятия. Европа – это не менее текучая категория, чем «идентичность». По мнению британского историка П. Берка, Европа – это не столько место, сколько идея. И идея относительно молодая: понятие «Европа» в близком современному значению вошло в оборот только после 1700 г.202202
  Burke P. Did Europe Exist before 1700? // History of European Ideas. 1980. 1. P. 21.


[Закрыть] Очевидно, что до недавнего времени Европа не была политическим или экономическим единством. Но и интеграция второй половины ХХ в. все еще не позволяет однозначно определить границы, политическую или культурную суть Европы. Смутность представлений о «Европе» усложняет и без того противоречивый и трудный процесс определения теоретического содержания и аналитического потенциала «Европейской идентичности».

European studies203203
  European studies – это область исследований, ориентированная на изучение текущего развития европейской интеграции.


[Закрыть] за годы своего существования обросли значительным количеством методологических и концептуальных подходов, каждый из которых по-разному определяет границы понятия «Европейская идентичность». Поскольку в центре внимания межправительственного подхода лежит роль государственных и надгосударственных институтов, европейская идентичность не является функционально важной категорией204204
  См., например, Moravcsik А. The Choice of Europe. Social Purpose and State Power from Messina to Maastricht, London: UCL Press. 1998; Milward A. The European rescue of the Nation-state, London, Routledge, 1992.


[Закрыть]. Сосредоточив внимание на структурах общества и рынка, а также их влиянии на поддержку интеграции элитами, неофункционализм использует эту категорию, отмечая политическое значение постепенного формирования общеевропейской общности205205
  См., например, Risse T. Neofunctionalism, European identity, and the puzzles of European. Integration // Journal of European Public Policy. 2005. № 12 (2). P. 291–309.


[Закрыть]. Концепция многоуровневого управления носит сетевой, неиерархический характер и исходит из сомнительного политического потенциала евроидентичности, но уделяет этой категории достаточно много внимания206206
  См., например, Hooghe L., Marks G. European Union? // West European Politics. 2008. № 31 (1). P. 108–129; Cohesion Policy and European Integration: Building Multi-level Governance, Hooghe L. ed. New York: Oxford University Press. 1996.


[Закрыть]. Все теории европейской интеграции носят контекстный характер и оказываются тесно взаимосвязаны с трансформацией организационной структуры европейского проекта207207
  Подробнее о теориях интеграции см.: Стрежнева М.В. Теории европейской интеграции // Вестник Московского университета. Сер. 25. Международные отношения и мировая политика. 2009. № 1. С. 28-55; Rosamond B. Theories of European Integration. New York: St. Martin’s Press. 2000; Wiener A., Diez T. European Integration Theory. New York: Oxford University Press, 2004. В современном научном дискурсе о евроинтеграции господствует междисциплинарный подход, см., например, Abels G. Gendering European Integration Theory. New York. Columbia University Press. 2016.


[Закрыть]. Именно поэтому концептуальное осмысление понятия «Европейская идентичность» в их рамках также имеет видимые эволюционно-исторические черты.

Первые академические статьи, посвященные именно европейской идентичности, появились в начале 1990-х гг.208208
  Например, Habermas J. Citizenship and National Identity: Some Reflections on the Future of Europe // Praxis International. 1992. (12). Р. 1-19; Smith A. National Identity and the Idea of European Unity // International Affairs. 1992. № 68. P. 55-76; Delanty G. Inventing Europe – Idea, Identity, Reality. London: MacMillan. 1995.


[Закрыть] В основном они носили общетеоретический характер и рассматривали евроидентичность в историко-политическом либо социально-психологическом ключе. К началу XXI века появился небольшой на тот момент корпус эмпирико-ориентированных исследований, опирающихся на национальный или региональный материал209209
  См., Europe and the Other and Europe as the Other. Strath B. (Ed) Frankfurt: Peter Lang. 2000.


[Закрыть]. Большое влияние на осмысление феномена и понятия евроидентичности оказал «нормативный поворот» в European studies. Ученые обратили внимание на поиск наиболее адекватных интеграционному процессу форм коллективной идентичности.210210
  Одна из первых публикаций в этом направлении: Cederman L.-E. Nationalism and Bounded Integration: What it would take to construct a European demos // European Journal of International Relations. 2001. Vol. 7 (2). P. 139-174.


[Закрыть] Эта тенденция сохраняется и сегодня, хотя стоит отметить, что современные дебаты о евроидентичности носят не только нормативный, но и онтологический характер.

Удачную типологию многообразия исследовательских стратегий в отношении европейской идентичности предложил немецкий политолог Х. Валкенхорст211211
  Walkenhorst H. The Conceptual Spectrum of European Identity: From Missing Link to Unnecessary Evil. // Limerick Papers in Politics and Public Administration. 2009, № 3. [Электронный̆ ресурс] URL: https://www.ul.ie/ppa/content/files/Walkenhorst_conceptual.pdf (дата обращения: 19.02.2018).


[Закрыть]. Он выделил пять моделей изучения европейской идентичности:

1. Историко-культурная, опирающаяся на представление об общем прошлом Европы. Эта модель характерна для примордиалистского подхода и пользуется спросом в политическом дискурсе.

2. Политико-правовая, рассматривающая евроидентичность через призму демократической теории, принципов политического представительства и гражданства. Также востребована политическим полем.

3. Социальная – социологическая модель, берущая за основу конструктивистский подход. Эта модель используется и в научных, и политических текстах.

4. Международная, наследующая логику Копенгагенской декларации и рассматривающая евроидентичность как внешнеориентированную. Модель существует преимущественно в политическом дискурсе.

5. Пост–идентичная общность, пытающаяся преодолеть «ловушку» идентичности и опирающаяся на постнациональный дискурс. Пока не получила распространения в политической практике.

Как мы видим, подавляющее большинство моделей анализа европейской идентичности оказываются применимы как в научном анализе, так и в политической практике. Очевидно, что каждый из подходов к пониманию природы европейской идентичности используется в политическом дискурсе в практических и строго определенных целях. Что же касается научных исследований, то приходится признать, что сама суть существующих подходов предполагает рассмотрение категории «Европейской идентичности» через ее онтологическое существование/несуществование212212
  Автор понимает, что европейская идентичность и в данном тексте рассматривается и как аналитическая категория, и как явление. В качестве маркировки используются кавычки.


[Закрыть]. Фактически аналитический потенциал понятия определяется фактом признания или непризнания реальности или возможности существования европейской идентичности. Это оставляет открытым вопрос о потенциале строго категориального рассмотрения понятия.

«Европейская идентичность» очевидно является категорией политического языка и играет важную роль в современных внутриевропейских конфликтах. Но как политическая категория «Европейская идентичность» остается чрезвычайно уязвимой и становится все более популистской. Благодаря научному дискурсу, понятие, имеющее политическое происхождение, усиливает свой социальный потенциал. Возможно ученым стоит прислушаться к словам Дж. Оруэлла и не прибегать к словам без четкого понимания их смыла, ведь их деятельность может оказать непредвиденное влияние на других людей. Именно поэтому чрезвычайно важные количественные и качественные исследования евроидентичности не могут быть единственным средством академической и социальной пурификации понятия. Необходимо дальнейшее расширение и углубление академической дискуссий об аналитических возможностях «Европейской идентичности» на новом уровне, вывод понятия за пределы узкодисциплинарного взгляда.

Библиография:

1. Брубейкер Р., Купер Ф. За пределами идентичности // Мифы и заблуждения в изучении империи и национализма. М.: Новое издательство.

2. Оруэлл Дж. Политика и английский язык // Оруэлл Дж. Лев и Единорог. Эссе, статьи, рецензии. М.: Изд. «Московская школа политических исследований», 2003. [Электронный ресурс] URL: http://www.orwell.ru/library/essays/politics/russian/r_polit (дата обращения: 17.02.2018).

3. Стрежнева М.В. Теории европейской интеграции // Вестник Московского университета. Сер. 25. Международные отношения и мировая политика. 2009. № 1.

4. Abels G. Gendering European Integration Theory. New York. Columbia University Press. 2016.

5. Belot C. Le tournant identitaire des études consacrées aux attitudes à l’égard de l’Europe. // Politique européenne. 2010/1 (№ 30). P. 17-44. [Электронный ресурс] URL: https://www.cairn.info/revue-politique-europeenne-2010-1-page-17.htm (дата обращения: 17.02.2018).

6. Burke P. Did Europe Exist before 1700? // History of European Ideas. 1980. 1.

7. Cederman L.-E. Nationalism and Bounded Integration: What it would take to construct a European demos // European Journal of International Relations. 2001. Vol. 7 (2).

8. Delanty G. Inventing Europe – Idea, Identity, Reality. London: MacMillan. 1995.

9. Europe and the Other and Europe as the Other. Strath B. (Ed) Frankfurt: Peter Lang. 2000.

10. Gleason P. Identifying Identity: A Semantic History // Journal of American History. Vol. 69 (1983). No 4.

11. Habermas J. Citizenship and National Identity: Some Reflections on the Future of Europe // Praxis International. 1992. (12).

12. Hooghe L., Marks G. European Union? // West European Politics. 2008. № 31 (1). P. 108– 129; Cohesion Policy and European Integration: Building Multi-level Governance, Hooghe L. ed. New York: Oxford University Press. 1996.

13. Kostakopoulou T. Citizenship, Identity, and Immigration in the European Union: Between Past and Future. Manchester: Manchester University Press. 2001.

14. Milward A. The European rescue of the Nation-state, London, Routledge, 1992.

15. Moravcsik А. The Choice of Europe. Social Purpose and State Power from Messina to Maastricht, London: UCL Press. 1998.

16. Report on Tindemans Report on European Union (6 September 1976) // [Электронный̆ ресурс] URL: https://www.cvce.eu/content/publication/2004/4/29/0a4488df-412f-49a2-91f9-e0b8df0b04c5/publishable_en.pdf (дата обращения: 17.02.2018).

17. Risse T. Neofunctionalism, European identity, and the puzzles of European. Integration // Journal of European Public Policy. 2005. № 12 (2).

18. Rosamond B. Theories of European Integration. New York: St. Martin’s Press. 2000.

19. Smith A. National Identity and the Idea of European Unity // International Affairs. 1992. № 68.

20. Walkenhorst H. The Conceptual Spectrum of European Identity: From Missing Link to Unnecessary Evil. // Limerick Papers in Politics and Public Administration. 2009, № 3. [Электронный̆ ресурс] URL: https://www.ul.ie/ppa/content/files/Walkenhorst_conceptual.pdf (дата обращения: 19.02.2018).

21. Wiener A., Diez T. European Integration Theory. New York: Oxford University Press, 2004.