Текст книги "Сборник трудов участников городской научной конференции «Дух и культура Ленинграда в тылу Советского Союза в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов»"

Научно-педагогический состав Ленинградской военно-воздушной академии Красной Армии в годы Великой Отечественной войны

Окунев Сергей Юрьевич

кандидат исторических наук, доцент Военно-космическая академия им. А. Ф. Можайского

Ленинградская военно-воздушная академия Красной Армии (ЛВВА КА) была образована на базе Ленинградского института инженеров гражданского воздушного флота (ЛИИГВФ) по приказу Народного комиссара обороны СССР № 0812 от 27 марта 1941 года.[270]270
  Бельтюков В.Л. и др. Военная история. – СПб.: ВКА им. А.Ф. Можайского, 2010. С. 39.


[Закрыть] Формирование на базе института военной академии было обусловлено постановлением Центрального Комитета ВКП(б) от 25 февраля 1941 года «О реорганизации авиационных сил Красной Армии» с целью укрепления обороноспособности страны, повышения боевой мощи Красной Армии и подготовки инженеров-специалистов для военной авиации в условиях надвигающейся опасности неминуемого нападения Германии на Советский Союз.

ЛВВА КА располагалась в зданиях и сооружениях ЛИИГВФ в Авиагородке (на тринадцатом километре от Ленинграда, около аэропорта «Пулково»). В составе академии было образовано три факультета: инженерный, аэродромостроения и спецоборудования. Инженерный факультет готовил инженеров-механиков ВВС по технической эксплуатации самолетов и моторов. Факультет аэродромостроения – военных инженеров по строительству аэродромов и специальных сооружений ВВС. Факультет специального оборудования осуществлял подготовку военных инженеров по электрооборудованию, радиооборудованию и аэронавигационному оборудованию самолетов и аэродромов.[271]271
  Ежов А.П. Академия в годы войны. —Л.: ВИКИ им. А.Ф. Можайского, 1976. С. 12–13.


[Закрыть]

При формировании академии были созданы: кафедра основ марксизма-ленинизма, кафедры военной подготовки (тактики, химического вооружения, стрелково-пушечного вооружения), общенаучные и общеинженерные кафедры (математики, физики, теоретической механики, химии, сопротивления материалов, методов изображения, теории механизмов и деталей машин), кафедра физкультуры. Всего в штат академии входило двадцать девять кафедр и две доцентуры.

Профессорско-преподавательский состав академии, главная задача которого заключалась в том, чтобы дать слушателям глубокие теоретические знания и привить твердые навыки и умения практической работы, насчитывал около 100 человек. Из наиболее известных педагогов можно выделить начальника кафедры методов изображения профессора Н.А. Рынина (Н.А. Рынин – один из крупнейших ученых в области авиации и воздухоплавания. Был близко знаком с К.Э. Циолковским. Автор монографии «Теория авиации», серии выпусков энциклопедии «Межпланетные сообщения». Впервые разработал теорию киноперспективы. Основатель научной школы графики), начальника кафедры аэронавигационного оборудования факультета спецоборудования профессора бригадного инженера П.А. Молчанова (П.А. Молчанов – ученый с мировым именем, естествоиспытатель, летавший на Северный полюс с А. Нобелем. Автор учебника «Курс аэронавигации». Изобретатель радиозонда для исследований атмосферы. Автор более 170 научных трудов и 100 изобретений), профессоров О.Н. Розанова и К.В. Сахновского.

Вскоре после начала Великой Отечественной войны ЛBBA КА стала подвергаться налетам вражеской авиации. С приближением линии фронта к Ленинграду бомбардировки становились все более частыми. Учебный процесс приходилось прерывать и укрываться в бомбоубежищах. Среди личного состава появились убитые и раненые. Продолжать обучение в таких условиях было невозможно. В соответствии с директивой Генерального штаба Красной Армии от 24 июля 1941 года академии было предписано эвакуироваться в столицу Марийской АССР – город Йошкар-Ола.[272]272
  Бельтюков В.Л. и др. Военная история. – СПб.: ВКА им. А.Ф. Можайского, 2010. С. 40.


[Закрыть]

Эвакуация началась 1 августа 1941 года. А к 10 августа все эшелоны с личным составом, оборудованием и имуществом академии прибыли в Йошкар-Олу. Перед командованием была поставлена задача в течение десяти дней разгрузить эшелоны, оборудовать классы, кабинеты, лаборатории и приступить к учебному процессу.

Правительством Марийской АССР академии было предоставлено 22 здания в городе за счет переселения располагавшихся здесь ранее местных учебных заведений. Инженерный факультет разместился в здании педагогического института, факультет спецоборудования и общежитие для слушателей – в зданиях средней и фельдшерской школ, факультет аэродромного строительства – в помещениях учительского института. Но этих зданий для личного состава и оборудования было не достаточно! Поэтому силами слушателей, преподавателей академии и вольнонаемных в 1941–1942 годах были построены ангар для самолетов, хранилище для горюче-смазочных материалов, два двухэтажных общежития.

Не хватало электроэнергии, что существенно затрудняло проведение практических занятий на лабораторном оборудовании. Ощущался недостаток машин и горючего. Преподаватели и слушатели ездили на заготовку дров. Тем не менее, задача, поставленная перед Ленинградской военно-воздушной академией Красной Армии, – в установленный срок начать учебные занятия, была выполнена.[273]273
  Военный инженерный Краснознаменный институт им. А.Ф. Можайского. Очерки истории. 1941–1981 гг. – Л.: ВИКИ им. А.Ф. Можайского, 1981. С. 12.


[Закрыть]

Однако ситуация с обучением слушателей осложнялась тем, что больше половины преподавательских должностей на кафедрах оставались свободными, так как часть педагогов после начала войны ушла на фронт, некоторые остались в Ленинграде в силу различных обстоятельств. В числе эвакуированных в Йошкар-Олу преподавателей было всего лишь 3 доктора наук с ученым званием профессор, 2 кандидата наук с ученым званием профессор, 20 кандидатов наук с ученым званием доцент, 7 кандидатов наук и 2 доцента. Многие преподаватели не имели ученых степеней и званий.

Новой задачей стало комплектование академии квалифицированными педагогическими кадрами, осуществляемое с трудом. В различные регионы страны направлялись представители с целью привлечения к учебному процессу квалифицированных педагогов, в академию прибывали специалисты по направлению военных комиссариатов, часть выпускников оставалась после окончания обучения на преподавательских должностях. Все это дало свои результаты. К середине 1943 года в ЛВВА КА в качестве преподавателей числились 11 докторов наук с ученым званием профессор, 3 доктора наук с ученым званием доцент, 2 кандидата наук с ученым званием профессор, 40 кандидатов наук с ученым званием доцент, 24 кандидата наук, 2 доцента. В академии работали такие известные ученые, как заслуженный деятель науки и техники РСФСР, профессор В.А. Толвинский, профессор В.И. Сифоров (кафедра радиотехники), профессор Я.Г. Пановко (кафедра конструкции и прочности самолетов).[274]274
  История Военного инженерно-космического университета им. А. Ф. Можайского. Военно-исторический труд. – СПб.: ВИКУ им. А.Ф. Можайского, 2002. С. 88.


[Закрыть]

Для защиты диссертаций в академии функционировал Ученый совет, в который входили не только профессора и преподаватели академии, но и крупнейшие ученые страны, такие как академик С.И. Вавилов, ставший впоследствии президентом Академии наук СССР, академик В.П. Линник, член-корреспондент АН СССР Т.П. Кравец.

Велась большая научная работа. Научные исследования были направлены, прежде всего, на оказание помощи фронту. Правда, научно-исследовательские работы проводились, в основном, по инициативе кафедр, так как командование ВВС не имело в то время возможности уделять внимание исследовательским работам учебных заведений и координировать их научную работу. Тематика НИР определялась на основе изучения опыта военных действий, часто после стажировок личного состава академии в действующей армии. Основными направлениями исследований были вопросы, связанные с возможностями ремонта авиационной техники в полевых условиях, с проблемами электро– и радиооборудования самолетов, с различными видами обеспечения аэродромов.

В 1941–1942 годах по инициативе академии было выполнено 89 научно-исследовательских работ (НИР). Еще около 20 НИР было выполнено по заказам НИИ ВВС. Многие из них нашли применение в армии и в промышленности.

В то же время эффективность педагогической и научной деятельности личного состава Ленинградской военно-воздушной академии Красной Армии снижало то, что Йошкар-Ола находилась далеко от крупных предприятий промышленности, от научно-исследовательских учреждений. Для работы над дипломными проектами слушатели вынуждены были выезжать на заводы и в научно-исследовательские институты Москвы, Горького и других городов. Недостаток помещений не давал возможности развернуть радиолокационную лабораторию, лабораторию авиационных моторов. Затрудняло работу и отсутствие необходимой литературы для научных исследований.

Поэтому в 1944 году, когда вражеские войска были изгнаны с территории СССР, и победа советского народа в войне стала очевидной, возник вопрос о новом месте дальнейшей дислокации академии, точнее, о возвращении ее в Ленинград. Однако бывшие здания Авиагородка не соответствовали требованиям размещения и в большинстве были разрушены за годы войны. Поэтому академии были предоставлены здания, расположенные на набережной реки Ждановки. На месте академии с 1724 года размещалась Инженерная школа, основанная 16 января 1712 года в Москве по Указу Петра I и в 1719 году переведенная в Санкт-Петербург, которую в 1761 году окончил великий русский полководец М.И. Голенищев-Кутузов. До Великой Отечественной войны здесь размещались Ленинградские авиационно-технические курсы усовершенствования ВВС Красной Армии (ранее – Военно-теоретическая школа Красного Воздушного Флота, в которой учились прославленные авиаторы В.П. Чкалов, М.В. Водопьянов, Г.С. Осипенко; Военно-техническая школа Красного Воздушного Флота; 1-е Ленинградское военное авиационно-техническое училище имени К.Е. Ворошилова) и 2-е Ленинградское авиационное училище имени Ленинского комсомола, а в годы войны – военный госпиталь и армейские склады. И уже в конце мая 1945 года началось возвращение академии в Ленинград.

9 июля 1945 года Указом Президиума Верховного Совета «за выдающиеся успехи в подготовке высококвалифицированных авиационных кадров»[275]275
  Красная Звезда. 10 июля 1945 г.


[Закрыть] Ленинградская военно-воздушная академия Красной Армии была награждена орденом Красного Знамени. В этот же день поздравления генеральскому, офицерскому, профессорско-преподавательскому, слушательскому и вольнонаемному составу ЛВВА КА, с награждением орденом Красного Знамени и пожеланием «успехов в подготовке высококвалифицированных кадров и развитии авиационной науки»,[276]276
  Там же.


[Закрыть] направил Народный Комиссар Обороны, Генералиссимус Советского Союза И.В. Сталин.

1941–1945 годы – время становления Ленинградской военно-воздушной академии Красной Армии. За эти годы академия окрепла, стала крупным военно-учебным заведением, располагающим высококвалифицированным научно-педагогическим составом.[277]277
  История Военного инженерно-космического университета имени А. Ф. Можайского. Военно-исторический труд. – СПб.: ВИКУ им. А.Ф. Можайского, 2002. С. 170.


[Закрыть] Коллектив академии с честью выдержал испытания Второй мировой войны, оказал существенную помощь действующей армии, поддержал славные традиции ленинградской науки.

Почётный гражданин Санкт-Петербурга М. М. Бобров

Новохацкий Николай Александрович

аспирант факультета культуры Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов.

Научный руководитель – зав. кафедрой литературы и русского языка, профессор, доктор филологических наук Зобнин Ю.В.

Раньше я никогда не задумывался об образе Санкт-Петербурга. Я изучал его историю в школе и университете, посещал музеи и выставки. Для меня Петербург был просто красивым городом, в котором я родился и живу. Даже литературный Петербург не имел для меня большого значения. Такое пренебрежительное отношение сохранилось бы и дальше, ведь многие люди живут так всю жизнь. Но судьба сделала мне подарок. Мне позвонили и предложили взяться за написание этой работы. Я сразу согласился и только после этого узнал, о ком буду писать. Честно признаться о Михаиле Михайловиче я знал только то, что он заведует кафедрой физического воспитания в нашем университете и является почетным гражданином Санкт-Петербурга. Я часто видел его, проходя по коридорам университета, из уважения, всегда здоровался, в ответ он протягивал мне руку и спрашивал, как у меня дела. Это очень удивляло, ведь мы даже не были знакомы.

Мое знакомство с Бобровым было недолгим. Я сказал, что пишу про него работу на конкурс. По правде говоря, его реакция была для меня неожиданной: в его глазах я увидел большое желание помочь. Михаил Михайлович очень занятой человек, но при этом предлагал мне любую помощь. Он снабдил меня своей книгой «Фронт над облаками».

Я вышел из его кабинета в необычайно приподнятом настроении. Этот человек обладает небывалой жизненной энергией и удивительным образом способен расположить к себе. Я был готов сесть на пол с листком бумаги и карандашом и начать писать!

Я быстро прочел первую книгу и сразу понял, с какой замечательной личностью я общаюсь.

После этого я незамедлительно пошел в библиотеку за второй книгой Боброва «Хранители Ангела». Прочитав ее, я начал задумываться о роли моего героя в формировании образа Петербурга.

Михаил Бобров не просто влияет на формирование образа Петербурга, он один из тех, кто сохранил его физический облик. Если бы не Бобров и команда отважных альпинистов, замаскировавших все высотные доминанты, фашисты методично разбомбили бы весь Ленинград и вошли бы в город.

Война воспитала у Михаила Боброва особо тонкое ощущение своего города, ведь он видел Ленинград таким, каким его не видел почти никто:

– Мы работали ночью и видели горящий город, особенно со шпиля Петропавловского собора – невероятная картина…

А на образ Петербурга может правильно влиять только человек, понимающий свой город.

К сожалению этих тезисов не хватало для того чтобы начать работу, и тогда я договорился с Михаилом Михайловичем об интервью.

Больше всего меня интересовало его мнение о том, что же такое образ Петербурга, как «идеальное понятие». Для меня образ нашего города всегда ассоциировался с его физическим обликом.

На встрече я задал этот вопрос, в ответ Михаил Михайлович начал подробно рассказывать о красоте нашего города, о его жителях, достоинствах и проблемах. Наш разговор продолжался около двух часов. Трудно было описать мой восторг после этой беседы, вот небольшой отрывок:

– Это очень своеобразный город, очень интересный город, демонический город, второго такого нигде в мире нет. Я объездил очень много стран, был в Америке, в Азии, в Европе, но только здесь особая красота, особый менталитет и особые люди.

Этот город неповторимый, этот город превзошел все города во всех наших историях. Он построен великими зодчими с великолепным архитектурным расчетом.

Он пережил не только революцию, но и страшную блокаду, во время которой показал такое героическое противодействие фашизму, что ничего подобного нигде в мире не было. Я сам помню как 12-ти, 13-ти летние дети стояли у станка и точили снаряды, а старики ремонтировали танки.

Еще Петербург интересен тем, что по нему можно не только гулять, но еще и тем, что с ним можно разговаривать. Когда тебе тяжело, пройдись по улицам города и найдешь правильный ответ. Это совершенно точно, я как человек прошедший войну, видевший жертвы всегда находил правильный ответ, отпускал тяжесть своей души и по-другому себя чувствовал. Когда прогуливался по набережным, по площадям, я другим возвращался домой.

Нет лучшего города в мире, чем Петербург. Тот, кто живет в этом городе, должен понять, что это за город, ведь он просто счастливый человек! А если он создает здесь свою семью? Он должен быть счастлив, что его дети увидят такую красоту и сохранять ее.

Михаил Михайлович так ярко рассказал о нашем городе, что я задумался, почему же я никогда так не говорил и не думал о Петербурге. В этот момент меня посетила первая и, пожалуй, главная идея!

Я понял, что такое образ Петербурга! Образ Петербурга в голове каждого из нас, это то, как его видят люди, и не имеет значения, приезжие или коренные Петербуржцы. Он не может существовать сам по себе, его нельзя представить как что-то конкретное и описать по пунктам.

Надо сказать, что судьба этого человека поистине уникальна. Он единственный из оставшихся альпинистов видел блокадный Ленинград со шпиля Петропавловского собора, Михаил Михайлович описал мне этот вид, представить это сразу было невозможно, так что я неоднократно прослушивал это интервью дома, должен сказать, что описанная картина впечатлит даже не эмоционального человека.

Позже судьба забросила Михаила Боброва на Кавказ, где он готовил солдат к войне в горах. Против них выступила элитная горнострелковая дивизия «Эдельвейс». Ценой невероятных усилий, войны смогли выбить немцев и с Кавказа.

Почти всю жизнь Михаил Михайлович работал спортивным тренером, под его крылом вырастали золотые медалисты олимпиад, чемпионы мира и Советского Союза. А ведь одна из важнейших функций тренера – настраивать спортсмена только на победу. На своем опыте могу сказать, Михаил Бобров – блестящий тренер. После общения с ним идеи рождались с небывалой скоростью, чтобы не забыть, я записывал их на диктофон.

В пятидесятые Михаил Бобров начинает заниматься тренерской работой. Под его руководством сборная Советского Союза получает олимпийские медали по современному пятиборью. Затем его подопечные становятся чемпионами мира. В семидесятых Михаил Бобров начинает возглавлять кафедры физического воспитания Ленинградских университетов. В 1994 году он удостоен звания Почетного Гражданина Санкт-Петербурга. В этом же году он становится заведующим кафедрой физического воспитания Санкт-Петербургского Гуманитарного Университета Профсоюзов. В 1999 году он занесен в книгу рекордов Гиннеса как самый старый покоритель северного полюса. Там, на краю земли, у него рождается идея сделать великий подарок Любимому городу. В течение нескольких лет он воплощает задуманное в жизнь. Он совершает восхождение на все высочайшие вершины континентов и устанавливает там флаги с гербом Петербурга. Сегодня Михаил Бобров занимает около 19 важных общественных должностей: президент федерации современного пятиборья Северо-Запада, член общественного совета при губернаторе Санкт-Петербурга, член комиссии по правам человека, член общественного совета ГУВД, член комиссии по помилованию, входит в попечительский совет дворца творчества юных и Петропавловской крепости.

Последнее (без преувеличения) чудо, Михаил Бобров совершил два года назад: он поднялся на вершину Эльбруса и спустился с него на горных лыжах. Сегодня Михаилу Михайловичу 87 лет, из своих наблюдений могу сказать, что он человек необычайной жизненной энергии и силы, с нагрузкой, которая лежит у него на плечах, с трудом справится молодой человек.

Михаил Михайлович – удивительный человек, его роль в формировании образа Петербурга настолько огромна и многогранна, что описать ее не под силу никому. Этот человек почти с нуля создал яркий, красивый и богатый образ города в котором теперь живём мы!

Лев Яковлевич Эберт: «Я ленинградец по дымным сраженьям, по юности и по войне»

Горева Елена Владимировна,

главный редактор газеты «За народное здоровье», ГОУВПО Челябинская государственная медицинская академия Росздрава

Пешикова Маргарита Валентиновна

кандидат медицинских наук, ГОУ ВПО Челябинская государственная медицинская академия Росздрава, Россия, Челябинск.

27.08.1920, Петроград – 18.08.2006, Челябинск

Имя Льва Яковлевича Эберта – профессора, доктора медицинских наук, члена-корреспондента РАЕН, заслуженного деятеля науки РФ, блестящего педагога, основателя целого научного направления, воспитавшего плеяду ярких и талантливых учеников, – хорошо известно широкой медицинской и научной общественности в России и за рубежом. Большая часть его жизни прочно связана с Челябинским медицинским институтом (ныне медицинской академией), в котором Лев Яковлевич работал с 1957 года: 30 лет заведовал кафедрой микробиологии, 26 лет был проректором по научной работе.

В этом году Льву Яковлевичу исполнилось бы 90 лет. Жаль, что этот замечательный человек не дожил до своего юбилея и до 65-летия Победы. Лев Яковлевич – ветеран Великой Отечественной войны, его китель полковника медицинской службы украшали четыре ордена и 16 медалей военного и мирного времени.

С 1947 по 1950 год он был адъюнктом кафедры микробиологии Военно-морской медицинской академии, защитил кандидатскую диссертацию. В январе 1957 года по приглашению профессора Георгия Дмитриевича Образцова, ректора Челябинского медицинского института, Лев Яковлевич приехал в Челябинск, чтобы возглавить кафедру микробиологии, где и проработал всю жизнь.

Лев Яковлевич внес неоценимый вклад в развитие как микробиологии и иммунологии, так и всей научной деятельности академии. Например, в 1960 году, когда он стал проректором по научной работе, в институте было всего 11 докторов и 33 кандидата наук, но 26 лет активной деятельности профессора Эберта в этой должности дали огромные плоды: в институте стало 50 докторов наук и более 200 кандидатов. Сам Лев Яковлевич подготовил девять докторов и 73 кандидата наук. Усилиями Л.Я. Эберта на Южном Урале создана и до сих пор успешно функционирует научная школа иммунологов и микробиологов, утверждены три профильных специализированных совета для защиты диссертаций, открыта научно-исследовательская лаборатория, получено право на издательскую деятельность.

В 2001 году в Екатеринбурге было организовано Уральское общество иммунологов, почетным президентом которого был избран Л.Я. Эберт. Им опубликовано три монографии и более 200 печатных работ, касающихся различных аспектов микробиологии и иммунологи. У Льва Яковлевича очень много учеников и последователей, все они известные в медицинских и научных кругах люди – доктора наук, профессора, заслуженные деятели науки, действительные члены и члены-корреспонденты российских академий, – занимают руководящие посты как в нашей академии, так и в других вузах Челябинска и других городов. «Их успехи – это продолжение моих успехов», – с гордостью говорил Лев Яковлевич о достижениях своих учеников.

О Льве Яковлевиче можно сказать много добрых слов, ведь это поистине удивительный человек. Его личное обаяние, ум, юмор, разносторонность, умение общаться с людьми и легко находить с ними общий язык, способность находить правильный выход из проблемных ситуаций до сих пор вызывают уважение и восхищение его коллег. Вокруг профессора всегда было множество людей. Все: коллеги, ученики, студенты, друзья – с большим уважением относились к этому человеку. Студенты с огромным удовольствием посещали интереснейшие и неординарные лекции, сотрудники кафедры приходили за советом к своему руководителю – дверь в его кабинет всегда была открыта, а друзья просто любили Льва Яковлевича за его простоту и доброту.

Накануне 60-летнего юбилея Победы Лев Яковлевич на страницах газеты «За народное здоровье» рассказывал о жизни и о себе (такое название – «О жизни и о себе» – носит и книга его воспоминаний).

– Конечно, в такие дни начинаешь вспоминать прошлое, подводить какие-то итоги. Знаете, я очень везучий человек. Медицину и военную профессию я не выбирал сознательно. В нашу школу пришла разнарядка: направить на военно-морской факультет Первого Ленинградского медицинского института двух мальчиков. Одним из них стал я. Поступив, я очень изменился. В школе никогда не был отличником, не любил математику. Больше нравились естественные науки, литература. А вот в академии стал учиться хорошо, со второго по пятый курс был сталинским стипендиатом. Когда в школу пришло благодарственное письмо от командования училища, директор сказал мне при встрече: «Лева, это не про тебя».

Мне повезло. Я родился и жил в Ленинграде, учился в ленинградской школе. Эрмитаж знаю, как свои пять пальцев. Слушал Вана Клиберна, Вертинского, видел Уланову.

Мне повезло в войну. Я жил в Ленинграде в блокаду, воевал в действующей армии: был фельдшером в двух походах на подводных лодках Северного флота, начальником хирургической бригады двух военно-морских десантов – и остался жив. Я двадцатого года рождения. В моем поколении выжили единицы: женщины умерли в блокаду, мужчин убили на фронте. От нашего класса осталось несколько человек, мы переписываемся до сих пор. На войне погиб мой младший брат. Последнее письмо мы получили от него 15 июня 1941 года, из Белоруссии.

То, что я полюбил Ларису Ивановну и женился на ней – это счастье мое великое и везенье. Когда Ларису Ивановну спрашивали, как ей удалось выйти замуж за полковника и профессора, она всегда отвечала: «Я выходила замуж за лейтенанта и слушателя академии. Всего мы добивались вместе». И это действительно так! Мы прожили вместе 55 лет.

И в эти дни, накануне 60-летия Победы, думается больше всего, пожалуй, о жене. Это вечная дума. Не удалось в день ее смерти поехать на кладбище. Метель была… Очень хочу, чтобы 9 мая погода была хорошая. После смерти Ларисы Ивановны в День Победы я надеваю форму, еду на кладбище, кладу цветы на ее могилу. И вспоминаю…

Я прошел всю войну, с первого дня. 22 июня началась война, а 20 июля нас, курсантов Военно-морской медицинской академии, отправили на Ленинградский фронт в качестве рядовых морской пехоты. В декабре 1941 года эвакуировали в Киров, где учеба продолжалась в условиях очень тяжелых. Никаких каникул, выходных дней.

В апреле 1943 года, после четвертого курса, нас снова отправили на фронт, на военно-морскую практику. Я попросил, чтобы меня направили на действующий флот. Тогда почти все флоты были действующие, а более активный – Северный, поэтому я попросил, чтобы меня отправили туда. Просьбу удовлетворили. Прибыв на место, я убедил командование бригады подводных лодок, что мне нужно обязательно участвовать в походе.

Наверное, больше, чем на подводной лодке, практики не может быть. Потому что тот, кто один раз побыл на подводной лодке и по тревоге услышал разрывы глубинных бомб, у того это до сих пор в ушах… Звон стоит до сих пор.

Я участвовал в походах двух подводных лодок: С-101 и С-102 – в качестве фельдшера лодки. Подводная лодка С-102 потопила немецкий транспорт, и после этого немцы искали нас и закидывали глубинными бомбами. Нам повезло, мы легли на грунт и на грунте пролежали двое суток, причем в полной тишине. Не разрешалось даже двигаться, чтобы акустики надводных немецких кораблей не услышали наше движение и не поняли, что мы живы. Двое суток немцы сторожили нас, через двое суток ушли. Тогда, продув цистерны с балластом, мы поднялись на поверхность моря и ушли в сторону Полярного. А там нас уже не ждали: немцы сообщили, что в таком-то квадрате, в таком-то районе возле Тронхейма у Северной Норвегии потоплена советская подлодка – наша. За участие в этом походе вся команда была награждена орденами и медалями. Я получил орден Красной Звезды.

В январе 1944 года закончил академию. Учились мы всего четыре года и, получив дипломы врачей, разъехались по флотам. Я, как ленинградец, попросился на Балтийский флот. До июня 1944 года преподавал гигиену и физиологию питания в Кронштадте, в Объединенной школе учебного отряда КБФ.

А в июне 1944 года меня назначили начальником маневренно-хирургической группы морского десанта и направили в Финляндию. Операция была благополучно завершена, и, после того как был заключен мир с Финляндией, мы возвратились в Ленинград.

В День Победы мне повезло: я был в Ленинграде. Я служил в Кронштадте, был уже врачом, поэтому имел кое-какие права, не то что рядовой. Попросил разрешение поехать в Ленинград, к жене.

Мы поженились с Ларисой Ивановной Кебец в 1943 году в Кирове, куда я вернулся с военно-морской практики. А женился я так: пять дней дал жене на подготовку. Я был секретарем комсомольской организации, а Лариса Ивановна работала в Кировском обкоме комсомола. Спускаюсь вниз во время перерыва в городской комсомольской конференции – стоят три девушки и едят ягоды из кулька… Это было 27 августа, в день моего рождения…

И вот, 9 мая мне просто зверски повезло. Очень повезло. Я приехал, застал любимую жену дома, и мы с ней пошли погулять к кинотеатру «Великан», на Петроградскую сторону в парк Ленина. Народ шел туда, тучи людей. И я впервые тогда увидел пьяную женщину. Одни пили от радости, другие с горя. У одних мужья вернулись, отцы вернулись, у других – не вернулись. Ни мужья, ни сыновья, ни родители.

И все-таки радость была невероятная. Ночью 8 мая мы с женой не спали, слушали радио. Уже знали, что вот-вот должно быть сообщение. И вдруг слышим голос Левитана. Это была потрясающая радость. Жена плакала. Я говорю: «Чего ты-то плачешь?». «Я плачу, потому что ты живой».

Я начал наш разговор с того, что я – счастливый человек. Мне повезло и с профессиональным выбором. Видимо, по разнарядке я попал туда, куда надо. Мне повезло с учителями. Продолжая их дело, развивая их идеи, я выбрал именно иммунологию.

Мне повезло с учениками. Их более 80: докторов и кандидатов наук. Все они продолжили начатое мной, и мне легко было работать с ними. Может быть, именно поэтому удалось так много сделать.

Мне повезло, когда, уезжая из Ленинграда, я выбрал Челябинск. Именно в Челябинском медицинском институте состоялся как ученый: 30 лет был заведующим кафедрой микробиологии, 26 – проректором по научной работе.

Мне повезло с детьми и внуками. Сейчас, когда не стало Ларисы Ивановны, они своей заботой и вниманием помогают мне пережить утрату любимой жены. А самое главное – они хранят традиции нашей семьи.

Мне повезло, когда после инсульта у меня сохранились интеллект и чувство юмора. Я могу работать – значит, я могу жить.

Ну а сейчас… У нас на флоте говорили так: настроение бодрое – идем ко дну. Знаете, когда я приехал в Челябинск работать, мне было 37 лет – еще молодой. Носили тогда форму, хотя с орденами-медалями не ходили по институту, не принято было. Это теперь только стали надевать. Когда я еду к Ларисе Ивановне в День Победы, я еду во всей форме, в морской форме. Положить на могилу цветы. Потому что так было принято у нас: в День Победы, когда мне давали цветы, я всегда приносил их ей…

И чем больше я в свои 83 года думаю о жизни (размышления, воспоминания – основное мое занятие теперь), тем больше убеждаюсь, что судьба была ко мне очень благосклонна.