Текст книги "Сборник трудов участников городской научной конференции «Дух и культура Ленинграда в тылу Советского Союза в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов»"

Советская молодежь в Великой Отечественной войне: величие подвига поколения

Калайчева Тамара Михайловна,

кандидат исторических наук, доцент, СПб НОУ Институт внешнеэкономических связей, экономики и права, Санкт-Петербургский институт внешнеэкономических связей экономики и права

Сухов Вячеслав Николаевич,

кандидат исторических наук, профессор, Санкт-Петербургская государственная лесотехническая академия

Цымлов Василий Федорович

кандидат философских наук, профессор Санкт-Петербургский государственный университет технологии и дизайна

Исторический процесс неумолим и необратим. Меняются поколения с их фундаментальными и переходящими ценностями. Колебания, а тем более кардинальные изменения, политической ситуации отражаются по принципу «качания маятника» на оценке исторических событий. Одним из таких исторических событий, безусловно, является Великая Отечественная война советского народа против Фашистской Германии 1941–1945 годов. Если проследить эволюцию взглядов на нашу Победу в послевоенные десятилетия, то можно выделить следующие этапы:

1. Победил народ, ведомый полководческим гением И.В. Сталина.

2. Победу удержал народ под руководством Коммунистической партии.

3. Победил народ. Или по-другому! Победа одержана благодаря полководческой деятельности И.В. Сталина, И.С. Хрущева, Л.И. Брежнева и т. д.

Иначе говоря, история переписывается в угоду тем или иным политическим пристрастиям. Сейчас история Великой Отечественной войны трактуется в либерально-демократическом духе в угоду политическому режиму с движением маятника в сторону – очернительства и фальсификации с целью противопоставить поколения друг другу, посеять сомнения в душах молодого поколения в справедливости войны, ее всенародном характере и величий подвига советского народа.

В этой связи, как нам кажется, большое научное и практическое значение имеет всестороннее объективное исследование проблемы сущности военного поколения, характерные черты которого не могут исчезнуть с уходом из жизни людей этого поколения.

Сегодня эта проблема приобрела наибольшую актуальность и значимость. В ряде публикаций и школьных учебниках по истории, написанных «по Соросу», всячески искажается роль советской молодежи в Великой Отечественной войне. Идет целенаправленная атака по дегероизации, очернению подвигов молодежи в годы войны, внедрения в сознание современной российской молодежи различного рода мифов и стереотипов, «новых ценностей» буржуазного образа жизни. Развязана настоящая информационная война, цель которой разоружить молодежь идейно и нравственно, и манипулировать ею в своих целях.

Сосредоточим внимание на некоторых аспектах этой большой и многогранной темы, которая требует дальнейшего исследования и совместных усилий историков, социологов, политологов и др.

1. С первых дней Великая Отечественная война приняла характер всенародной борьбы за советский социалистический строй, за родное Отечество, за свой край и отчий дом. Она затронула интересы всех слоев общества. Можно в какой-то мере согласиться с теми, кто сомневается в том, что весь народ выступил «как один». Одни шли сражаться за социализм. Другие вовсе не думали о социализме, шли за Отечество. Третьи – службисты по приказу. Четвертые ждали своего часа и выступили против своей страны, против существующей власти. Все дело в соотношениях этих «потоков». Если акцентировать на последнем, то сложится мнение, что война была не против внешнего врага, а против «тоталитарного режима во главе со Сталиным». Но эти досужие утверждения не соответствуют действительности. На защиту Родины встали миллионы, в том числе и молодые люди, причем не по приказу свыше, как кажется любителям «истины», а по зову сердца.

По велению сердца молодые патриоты добровольно отправлялись на фронт. По мобилизации ЦК ВЛКСМ в первые три дня войны в действующую армию ушли 900 тысяч комсомольцев. В боях против гитлеровских захватчиков молодые воины показывали образцы самоотверженности, совершали подвиги, которые навсегда вошли в историю нашей Родины, и будут служить несмотря ни на что славным примером для будущих поколений. Первыми Героями Советского Союза в дни войны были летчики комсомольцы Степан Здоровцев, Петр Харитонов и Михаил Жуков. Никто не опроверг и обобщающие данные о героизме молодежи в годы войны. За героизм и мужество, проявленные в боях за годы войны, 3,5 миллиона комсомольцев армии и флота и 50 тысяч молодых партизан были награждены орденами и медалями Советского Союза, около полутора тысяч комсомольцев удостоены звания Героя Советского Союза.[278]278
  См.: «Великая Отечественная война. Вопросы и ответы». Бобылев П.Н., Липецкий С.В., Монин М.Е., Понкратов Н.Р. – М.: Политиздат, 1984. С. 388.


[Закрыть]

Маршал Советского Союза Г. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» писал: «Я призвал бы нашу молодежь бережно относиться ко всему, что связано с Великой Отечественной войной. Но особенно важно помнить: среди вас живут бывшие солдаты. Относитесь к ним бережно… Я много раз видел, как солдаты подымались в атаку. Это нелегко – подняться в рост, когда смертоносным металлом пронизан воздух. Но они подымались! А ведь многие из них едва узнали вкус жизни: 19–20 лет – лучший возраст для человека – все впереди! А для них очень часто был немецкий блиндаж, извергавший пулеметный огонь. Конечно, они знали и радость победы в бою, боевую дружбу, взаимную выдержку на поле боя, чувствовали удовлетворение от сознания, что выполняют священную миссию защиты Отечества. Советский солдат тогда вынес тяжкие испытания».

Сегодня хулители нашего героического прошлого всячески искажают подвиг народа в годы войны, сосредотачивая внимание на отрицании героических поступков молодежи в ту пору, и, прежде всего, таких, как А. Матросов, Ю. Смирнов, Александр и Зоя Космодемьянские, герои «Молодой Гвардии» и др.

Для отпора подобным фальсификатором Президент РФ Д.А. Медведев подписал Указ «О Комиссии при президенте РФ по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» от 15 мая 2009 года.

2. Особая проблема – роль ВЛКСМ в Великой Отечественной войне. В последнее время предпринимаются различного рода идеологические атаки против этой молодежной организации, ее статуса и роли в мобилизации молодежи на отпор врагу. Пытаются «доказать» полную подконтрольность этой организации Коммунистической партии, применяющую насильственные средства для воздействия на молодежь. Ну а некоторые договариваются до того, что ставят на одну доску ВЛКСМ и гитлеровские молодежные организации типа «Гитлерюгенд».

В суровые годы Великой Отечественной войны боевым помощником Коммунистической партии являлся организационно относительно самостоятельный Ленинский комсомол. Он был не только источником пополнения партийных рядов, но и проводил огромную организаторскую и политико-воспитательную работу среди молодежи, мобилизовывал ее на активную самоотверженную борьбу против немецко-фашистских захватчиков. В связи с вероломным разбойничьим нападением фашистов на нашу страну, ЦК ВЛКСМ требует от всех комсомольских организаций удесятеренной бдительности, сплоченности, дисциплины, организованности. Каждый комсомолец был готов с оружием в руках биться против нападающего, зазнавшегося врага – за Родину, за честь, за свободу. Такова боевая программа перестройки всей жизни и деятельности комсомольской организации применительно к условиям войны, принятая в постановлении ЦК ВЛКСМ 23 июня 1943 года «О мероприятиях по военной работе в комсомоле».

Важнейшими направлениями деятельности комсомольской организации в годы войны были:

– Комсомольские мобилизации в армию и на флот;

– Участие комсомола в формировании отдельных частей и комплектовании отдельных родов войск;

– Участие в подготовке и отправке на фронт обученных резервов через «Всеобуч»;

– Отбор и направление молодежи для диверсионно-разведывательной работы в тылу врага;

– Военно-шефская работа комсомольских организаций.

Велика роль комсомола и в решении задач, стаявших перед тылом. Уже в первый год войны молодежь в важнейших отраслях промышленности составляла почти половину всей численности работающих, а на селе, среди механизаторов – 70 %. В 1944 году среди рабочего класса страны насчитывалось 2,5 миллиона человек в возрасте до 18 лет, в том числе 700 тысяч подростков. Эти цифры можно по-разному трактовать и как трагедию молодежи, и как ее подвиг, величие.

3. Требует особого изучения военное поколение, его характерные черты, ценностные ориентации. Следует подчеркнуть, что на формирование личности военного поколения оказали влияние несколько факторов исторического, политического, социального и культурно-идеологических аспектов: российские традиции беззаветной защиты Отечества, социалистические принципы социальной справедливости, гуманистический характер новой идеологии и морали. Воспитание молодежи осуществлялось на основе предвоенной доктрины, которая предполагала войну «малой кровью на чужой территории». Правда В. Молотов на склоне лет называл эту доктрину в большей мере «агитационным приемом», подчеркивая, что подобная агитация «преобладала над натуральной политикой».[279]279
  Российская газета, 1994, 21 апреля.


[Закрыть]

В годы войны в наибольшей степени проявились особенности возрастного статуса: в условиях войны социальная иерархия часто сказывалась перевернутой: молодой лейтенант командует солдатами старшими по возрасту «отцами».[280]280
  Кальмансон А.А. Война глазами социолога. – Социс, 1995. № 8. С. 120.


[Закрыть] В войну происходило быстрое взросление молодежи.

В качестве основных непреходящих ценностей военной молодежи (молодежи военного времени) можно назвать следующие.

Во-первых, лучшие черты многовековой истории нашей Родины: мужество, героизм, взаимовыручка, боевое товарищество, высокая дисциплина и организованность, милосердие, ненависть к врагу и т. п. Не случайно, призывая к всенародной борьбе, И.В. Сталин 7 ноября 1941 г. обращался к образу великих предков – А. Невскому, Д. Донскому, К. Минину, Д. Пожарскому, А. Суворову и А. Кутузову.

Во-вторых, ряд очень важных черт сформировано при советской власти: приверженность социализму, острое реагирование на несправедливость и др.

В-третьих, поколению военной поры пришлось испытать на себе и горечь утрат, невзгод и радость победы, светлого праздника. Как отмечал Г.К. Жуков: «…молодежь принесла главную жертву в войне. Сколько прекрасных молодых людей мы потеряли! Сколько матерей не дождалось с войны детей!»

Наш долг сегодня помнить о великом подвиге героев войны. Общие потери в Великой Отечественной войне около 27 млн. человек.[281]281
  Уралкин Б.П. История одного поколения. – М., 1988. С. 17–19. История России, XX век. – М., 1997. С. 471.


[Закрыть]

76 % из них, т. е. около 20 млн. составляют мужчины, из них больше всего пострадали родившиеся в 1901–1931 гг., т. е. наиболее дееспособная часть мужского населения.

В 1946 г. На 92,2 млн. женщин приходилось 74,4 млн. мужчин и в отличие от предвоенного времени превышение численности женщин над численностью мужчин начиналось уже с поколения 20–24 летних. В деревне положение было еще более неблагоприятным: если в 1941 году соотношение женщин и мужчин было примерно 1,1:1, то в 1945 г. – 2:7.[282]282
  Там же. С. 29–31.


[Закрыть]

Послевоенное советское общество было в основном женским. Это создавало не только демографические, проблемы, но и психологические, перераставшие в проблему личной неустроенности, женского одиночества. Но именно благодаря женскому началу общество оказалось удивительно жизнеспособным. Относительно высокий уровень рождаемости в течение 1946–1949 гг. позволил е ели не решить порожденные войной демографические проблемы, то способствовать их восполнению. Мы уже не говорим о том, что и многие экономические проблемы восстановления также были решены. При этом был учтен и опыт, приобретенный в годы Великой войны. Исходя из этого, выходит вполне очевидная вещь: «Великая победа не стала и не станет достоянием истории – она не только в памяти, но и в наших делах, и в нашем будущем».

Вклад ленинградских ученых в становление и развитие первого на востоке научно-исследовательского института физического профиля – Сибирского физико-технического института

Сорокин Александр Николаевич

аспирант исторического факультета Томского государственного университета (ТГУ), научный руководитель – профессор кафедры современной отечественной истории ИФ ТГУ, доктор исторических наук Фоминых С.Ф.

В современном постиндустриальном обществе с прогрессирующими процессами информатизации и дифференциации знаний остро встает вопрос синтеза и рефлексии основных достижений науки. Осмысление собственной истории неизбежно приводит к изучению его отдельных составляющих. Одним из ведущих в России является Томский научно-образовательный комплекс, интегрирующий вузовскую и академическую науку. Томский научно-образовательный комплекс имеет сложившиеся традиции, мощный научно-исследовательский фундамент. Одними из основных и значимых его достижений являются исследования в области физики.

Необходимость коренной модернизации промышленности и выхода страны на новые технологические рубежи требовала расширения периферийной сети научных учреждений, работающих в области физики (так называемая «борьба с научной анемией», как назвал ее Я.И. Френкель[283]283
  Сибирский физико-технический институт: История создания в документах и материалах (1928–1941 гг.) /Под. ред. С.Ф. Фоминых. – Томск, 2005. С. 70.


[Закрыть]). Предполагалось создать крупные научно-исследовательские центры физического профиля «в районах перспективного развития промышленности»[284]284
  Доклад М.А. Кривова на торжественном собрании коллектива, посвященного пятидесятилетию со дня организации института.


[Закрыть]. В первую очередь было намечено создание физико-технических институтов на Украине (в Харькове), а затем на Урале и в Сибири. Ведущим в стране в то время являлся Ленинградский государственный физико-технический институт (ЛФТИ) во главе с академиком А.Ф. Иоффе. К этому моменту в этом институте был накоплен достаточно большой опыт организации научно-исследовательской работы. Он располагал квалифицированными кадрами физиков для того, чтобы взять на себя ответственную задачу – возглавить создание новой сети физико-технических институтов в стране.

Огромную роль в становлении и организации СФТИ сыграл Владимир Дмитриевич Кузнецова (1887–1963). Идея учреждения в Томске физико-технического института созрела у В. Д. Кузнецова к 1925 г., совпав по времени с инициативой А.Ф. Иоффе развернуть по стране сеть физических НИИ.

Важным фактором, который ускорил процесс продвижения вопроса о создании института в Томске, стало личное знакомство Кузнецова с ведущими учеными-физиками страны. Он вступил в переписку с ленинградскими учеными: академиками А.Ф. Иоффе; П.П. Лазаревым; профессором Н.Н. Семеновым; членом-корреспондентом АН СССР Я.И. Френкелем, будущим академиком АН УССР, лауреатом Сталинской премии Н.Н. Давиденковым; профессорами, будущими сотрудниками СФТИ П.С. Тартаковким и М.И. Усановичем и другими. Их переписка проливает свет на роль столичных физиков в развитии науки в Сибири.

В феврале 1927 г. академик П.П. Лазарев, с которым у В.Д. Кузнецов были налажены тесные связи, поддержал предложение последнего о создании в Томске института. Он писал томскому физику: «Мне кажется, что такой центральный институт, созданный под Вашим руководством, мог бы сыграть огромную роль, как объединяющий всю работу по физике. С моей точки зрения, я очень приветствую Ваше начинание и чем смогу Вам помочь, охотно это сделаю»[285]285
  Сибирский физико-технический институт: История создания и становления в документах и материалах (1928–1941 гг.) / Под ред. С.Ф. Фоминых. Томск, 2005 С. 59; ГАТО. Ф. Р-1562. On. 1. Д. 718. Л. 11


[Закрыть].

Одновременно П.П. Лазарев направил статью в газету «Красное знамя» (Томск), в которой подробно обосновал необходимость создания института в Сибири. Статья называлась «О физическом институте в Сибири». В ней отмечалось, что быстрое развитие научных знаний, поставило физику в совершенно исключительное положение не только в области чистого знания, но и в огромной области технических приложений. П.П. Лазарев указал на ряд таких приложений – это изучение полезных ископаемых при помощи новых физических методов, исследования материалов, и т. д.[286]286
  ГАТО. Ф. Р-1562. On. 1 Д. 698 л.87


[Закрыть]. Он отмечал далее, что создание ряда центральных учреждений, исследовательских институтов для разработки не только научных методов, но и одновременно для связи с промышленностью и медициной, является насущной задачей. Если в центре учреждения подобного рода в то время уже имелись, то на периферии дело обстояло иначе. П.П. Лазарев считал, что, – «…создание институтов на местах, при наличии ученых сил является чрезвычайно благоприятным моментом для развития промышленности в отдаленных областях СССР»[287]287
  Там же. Л. 87


[Закрыть].

Одним из таких центров, где создание физического института принесло бы колоссальную пользу, по мнению Лазарева, был Томск с его значительными научными силами. Он писал: «Несомненно, что ученые, работающие в Томске, могли бы явиться тем ядром, вокруг которого могла создаться научная работа, поэтому мне [П.П. Лазареву – А.С.] казалось желательным обратить внимание на необходимость создания физического института в Томске. Это связало бы Томск с работой наших крупных центральных учреждений и привлекло бы к работе в этот институт всех томских физиков»[288]288
  Там же. Л. 87


[Закрыть].

В марте 1926 г. на страницах «Красного знамени» была помещена статья заместителя директора ЛФТИ Н.Н. Семёнова, в которой он фактически повторил доводы своего провинциального коллеги: «Именно в Томске физика находится в очень хорошем состоянии благодаря трудам Кузнецова. Можно смело сказать, что из всех провинциальных центров в СССР Томск стоит на первом месте по своему значению и своими работами в области физики… Томск должен быть центром научной мысли Сибири, как по своему положению, так и по наличию в нём двух учебных заведений со сравнительно хорошим основным оборудованием и главным образом по наличию там уже сейчас ряда крупных учёных… В Томске уже организован физический институт. И вот в этом направлении должен быть сделан первый шаг Сибирской властью на пути научного строительства. Сибирь должна расширить и укрепить материально второй физический институт. Она должна найти средства для этого. Это окупится»[289]289
  Красное знамя. 1927. 6 марта.


[Закрыть].

Ленинградские ученые первоначально предлагали открыть в Томске филиал ЛФТИ. Эту мысль высказывал и В.Д. Кузнецов, считая что «при таком положении Ленинград может идейно руководить научной работой Сибирского физико-технического института, помогать в пополнении научных работников, в заказах различных приборов в СССР и за границей и т. д.»[290]290
  ГАТО. Ф. Р-1638. On.1 Д. 1 Л. 4.


[Закрыть] О создании отдельного института речи пока не шло.

Стоит отметить, что несмотря общность цели ленинградских физиков и группы томских ученых под руководством В.Д. Кузнецова создания НИИ физического профиля в Томске, их варианты решения конкретных вопросов (структура, руководство института, смета расходов, научные кадры и т. п.) различались. В итоге к началу 1928 г. оформилось два проекта организации института.

Автором первого проекта был В. Д. Кузнецов. Основные взгляды на организацию и будущему устройству СФТИ были изложены им в докладной записке в Главнауку в апреле 1928 г.[291]291
  Главнаука – Главное управление научными, музейными и научно-художественными учреждениями в составе Наркомпроса РСФСР, которое просуществовало с 1922 до сентября 1933 г.


[Закрыть]. В. Д. Кузнецов изложил не только цели и задачи будущего института, но и предложил его структуру и смету содержания. По его плану институт должен был иметь четыре отдела: физический, электротехнический, отдел медицинской физики и производственный. Первые три отдела, в свою очередь, состояли из лабораторий, а производственный отдел должен был включать в себя мастерские[292]292
  Сибирский физико-технический институт: История создания и становления в документах и материалах (1928–1941 гг.) / Под. ред. С.Ф. Фоминых. Томск, 2005. С. 79–80.


[Закрыть]. Часть необходимых средств для работы института В.Д. Кузнецов планировал получить за счет деятельности производственного отдела, который мог бы, по его мнению, выполнять заказы со стороны. Таким образом, будущий институт В.Д. Кузнецов замышлял не только как научное учреждение, но и намеревался оснастить его экспериментальной базой.

Предложенный В.Д. Кузнецовым план не мог быть осуществлен сразу в полном объеме, так как требовал значительных средств и подготовленных научных кадров. Поэтому он полагал, что «полное развитие института должно произойти в течении пяти лет, т. е. должно быть окончено в 1933 г., но основную часть оборудования надлежит получить в течении первых двух лет»[293]293
  Там же. С. 80.


[Закрыть].

В соответствии с планом В.Д. Кузнецова на организацию института сразу же предусматривались большие затраты. В смету расходов будущего института он закладывал закупку дорогостоящего оборудования, часть которого могла быть приобретена исключительно из заграницы. «Если начинать с 40 000 рублей, – аргументировал он, – то это значит, что в течение нескольких лет заниматься только оборудованием, а не научной работой. Если бы сразу получить тысяч 400–300, то тогда можно было бы начинать организацию ФТИ как самостоятельного учреждения»[294]294
  ГАТО. Ф. Р-1562. On.1. Д. 695. Л. 32.


[Закрыть]. Только на закупку оборудования, по подсчетам томского физика, потребовалось бы 229 825 руб.[295]295
  Там же. С. 80.


[Закрыть].

Другой план создания института был предложен ленинградскими физиками и лично Н.Н. Семеновым. Ленинградцы, в частности, отстаивали идею создания совершенно самостоятельного учреждения, не связанного ни с Томским университетом, ни с Томским технологическим институтом. В соответствии с их предложениями В.Д. Кузнецов должен был поднять в Сибкрайисполкоме вопрос об организации в Томске Всесибирского физико-технического института, задачами которого, в частности, явилось бы обслуживание сибирской промышленности, опираясь при этом на ряд постановлений СНК и ВСНХ РСФСР. Далее, исполком сам должен был возбудить перед Главнаукой ходатайство об организации в Томске такого института, с привлечением ресурсов академика Иоффе и его организации. Причём, главным ответственным организатором должен был стать сам В.Д. Кузнецов[296]296
  ГАТО. Ф. Р-1562. On. 1. Д. 718. Л. 12.


[Закрыть]. Затем предполагалась совместная поездка Н.Н. Семёнова и В.Д. Кузнецова в Москву, где они, действуя от имени А.Ф. Иоффе, должны были совместными усилиями оказать решающее давление на руководство центральных ведомств.

Наконец, что касалось составления сметы на организацию института, то здесь ленинградцы, хорошо знавшие особенности функционирования механизмов советской бюрократической системы, советовали В. Д. Кузнецову «не задаваться» и ограничиться 40 тыс. руб.[297]297
  Сибирский физико-технический институт: История создания и становления в документах и материалах (1928–1941 гг.) / Под ред. С.Ф. Фоминых. Томск, 2005. С. 64.


[Закрыть] Главное же условие их всесторонней поддержки томских физиков состояло в том, чтобы из 15 ставок научных сотрудников института пять 5 занимали сотрудники ГФТИ: помощник директора, два физика и два ассистента. Причем, оклад помощника директора должен быть не менее 300 руб., оклад физиков не меньше 200 руб. и оклад ассистента 120 руб.[298]298
  ГАТО. Ф. Р-1562. On. А.Д. 718. Л. 12–13.


[Закрыть].

Ленинградские физики предложили и структуру управления институтом. Совет института должен был осуществлять общее руководство и утверждать после коллективного обсуждения темы исследований. Правом же предлагать сами темы научных работ обладал бы каждый сотрудник института. Однако выполнение темы в той или иной лаборатории должно было зависеть только от руководителя лаборатории. Общее же руководства всей жизнью института предлагалось передать в ведение президиума. Таким образом, в основе структуры СФТИ мыслилась та же структура, которая к тому времени сложилась в ГФТИ и была проверена временем. Именно её и предлагали Н.Н. Семенов и А.Ф. Иоффе.

Отдельно следует остановиться на целях, которые ставили ленинградские физики в связи с организацией будущего института. Н.Н. Семёнов в одном из писем В.Д. Кузнецову писал: «Мы хотим принять участие в организации института лишь с одной целью – создать действительно дружественный нам провинциальный центр, ибо считаем, что лишь при правильной циркуляции живых научных сил от центра к периферии и обратно страна заживет правильной научной жизнью, но отнюдь не хотим в дальнейшем иметь какие-либо поползновения на самостоятельность нового института»[299]299
  ГАТО. Ф. Р-1562. On. А.Д 718. Л. 13. об., 14.


[Закрыть].

Данная позиция видится вполне логичной в свете ситуации, сложившейся в стране ко второй половине 1920-х гг., характеризовавшейся централизацией и укрупнением научных структур по отраслевым направлениям, что было вызвано, в свою очередь, объективной потребностью концентрации научных кадров для решения ряда практических задач[300]300
  См.: Литвинов А.В. Образование и наука в Томском государственном университете в 20–30-е гг. XX в. Томск, 2005. С. 71.


[Закрыть].

А.Ф. Иоффе и Н.Н. Семенов провели огромную работу по привлечению для работы в СФТИ научных кадров из центральных НИИ. По их инициативе удалось уговорить поехать на работу в Томск М.И. Корсунского[301]301
  М.И. Корсунский (1903–1976) – зав. лабораторией СФТИ, академик КазССР (1962). Занимался исследованиями в области ядерной физики, физики твердого тела, полупроводников.


[Закрыть], П.С. Тартаковского[302]302
  Тартаковский П.С. (1895–1940) профессор по кафедре теоретической физики. Занимался экспериментальными и теоретическими исследованиями в области дифракции медленных электронов на поликристаллах Ni и внутреннего фотоэффекта с электронными уровнями в диэлектрическом кристалле.


[Закрыть] и М.И. Усановича[303]303
  Усанович М.И. (1894–1981) профессор по кафедре физической химии. Занимался в основном вопросами электропроводности и вязкости неводных растворов.


[Закрыть], «талантливых и энергичных работников, вполне готовых к самостоятельной деятельности», как их охарактеризовал в своем отчете о своей командировке в Москву и Ленинград в апреле 1928 г. В.Д. Кузнецов[304]304
  ГАТО. Ф. Р-1638 On. 1 Д. 6. Л. 52.


[Закрыть].

6 апреля он участвовал в Ленинграде в специальном заседании под председательством А.Ф. Иоффе, на котором присутствовали также Н.Н. Семенов, И.В. Обреимов, Н.Я. Селяков, и Я.И. Френкель. В.Д. Кузнецов зачитал ходатайство Томских ВУЗов о создании СФТИ. Участники совещания высказали ещё раз своё принципиальное одобрение и поделились соображениями относительно основных черт будущего института[305]305
  Фоминых С.Ф., Кущ В.В., Потекаев А.И. Организация СФТИ и его деятельность в предвоенный период: исторический очерк // Сибирский физико-технический институт: История создания и становления в документах и материалах (1928–1941 гг.). Томск, 2005. С. 12.


[Закрыть].

Наконец, 11 октября 1928 г. в ИПФ поступила выписка из протокола № 2 заседания СНК РСФСР. В ней говорилось: «По ходатайству Наркомпроса о выделении в самостоятельный институт Института прикладной физики при Сибирском технологическом институте с реорганизацией его в Сибирский физико-технический институт, признать возможным такое выделение без отпуска дополнительных ассигнований в 1928–29 гг.»[306]306
  ГАТО. Ф. Р-1638. On. 1. Д. 1. Л. 5.


[Закрыть].

22 октября в Томск пришла долгожданная телеграмма из Наркомпроса РСФСР. В ней говорилось: «Институт прикладной физики при СТИ постановлением СНК преобразован в самостоятельный Сибирский физико-технический институт».

Таким образом, в Томске был организован Сибирский физико-технический институт. Нельзя сказать, что он создавался исключительно по какому-то одному из предлагавшихся проектов. При преобладании элементов «ленинградского» варианта (прежде всего, это касалось выделения денежных средств и оборудования, и прогноз Н.Н. Семёнова о скудности первоначального финансирования, в общем, оказался верным), многое было заимствовано из проекта В.Д. Кузнецова (самое важное здесь – структура управления научным учреждением).