Текст книги "Психологическое здоровье личности и духовно-нравственные проблемы современного российского общества"

Итак, диалогическое общение – это творческий процесс. Правильно найденное слово и осознание, осмысление ситуации, своей проблемы приходят вместе. Диалог направлен на единство людей, это духовно ориентированный подход. В диалоге нет никакого насилия, воздействия. Корень всех грехов – это самость и гордыня в человеке. Самость удаляет наличное Я от духовного Я, разделяет людей между собой, разрушает любовь. Путь исцеления – это всегда духовный путь.

Современная психология личности занимается изучением наличного Я, выделяя в нем реальное Я и идеальное Я. Иногда при неадекватном отражении реального Я возникает идеализированное Я. Современная психология практически не занимается исследованием духовного Я (актуализация которого лежит в основе психологического здоровья). Выявление (диагностика) и актуализация духовного Я, психологическая работа по сближению наличного Я и духовного Я – базис духовно-ориентированной, нравственной психологии. Решение этих вопросов – путь к решению проблемы не только психологического, но и физического здоровья субъекта.

Критерии, показатели развития духовного Я лежат в плоскости абсолютных человеческих ценностей (это духовно-нравственные ценности: любовь, совесть, честность и т. д.), выраженных, в частности, в десяти заповедях. Борьба со страстями, связанными в христианстве с семью смертными грехами (гордость, сребролюбие, блуд, гнев, чревоугодие, зависть, уныние), – одно из возможных направлений в решении проблемы психологического здоровья. Один из путей, методов исследования проблемы психологического здоровья – это изучение социальных представлений о составляющих духовное Я и о факторах (= грехах), мешающих его актуализации.

Исследование проблемы эгоизма, эгоцентризма, аутизма (как примеров монологического развития личности) имеет прямое отношение к проблеме психологического здоровья личности. Выявление факторов, способствующих и, наоборот, препятствующих развитию этих качеств личности на разных этапах онтогенеза, – тоже важнейшая задача в решении проблемы психологического здоровья.

Все исследования, связанные с нравственностью и духовнонравственным развитием личности, нам представляются перспективными в плане разработки проблемы психологического здоровья субъекта.

Проблема психологического здоровья детей теснейшим образом связана с проблемой их психологической безопасности. Обеспечение психологической безопасности ребенка нацелено, прежде всего, на его успешное психическое развитие, которое, в свою очередь, является залогом психического и психологического здоровья растущей личности. Психологическая безопасность – одно из главным условий не только психического и психологического здоровья, но и физического. Проблемы психологического здоровья и психологической безопасности логически и содержательно связаны.

В рамках проблемы психологического здоровья нам представляется перспективным проведение исследований, связанных с проблемой творческого развития детей и взрослых, с выявлением и актуализацией их творческого потенциала (искра божья есть в каждом человеке), поскольку осознание себя и своих творческих возможностей может вести человека не только к радости самореализации, самоосуществления, но и, что самое важное, к духовно-нравственному развитию.

Исследования, связанные с изучением и помощью людям с ограниченными возможностями здоровья, научное обоснование создания специальных структур, в частности, инклюзивных театров[14]14
  Инклюзивный театр – это уникальный театр, в котором взрослые и дети с ограниченными возможностями вовлечены в создание спектакля, это включение детей с инвалидностью в общество посредством театрального искусства. Инклюзивный театр, в частности, стремится уменьшить социальную изоляцию детей с ограниченными возможностями, помочь им общаться со здоровыми сверстниками на основе взаимоуважения и понимания. Основная цель инклюзивного театра заключается в приобщении детей и взрослых к философии «инклюзивного» театра, доступного каждому человеку (включая людей с ограниченными возможностями), заинтересованному в творческом самовыражении.


[Закрыть]и научная разработка проблемы инклюзии[15]15
  Инклюзия – это признание ценности различий всех детей, их способностей к какой-либо деятельности, которая ведется наиболее подходящим конкретному ребенку способом. В процессе такой совместной деятельности меняется отношение всех участников деятельности к детям с ограниченными возможностями, позволяя увидеть их не с точки зрения проблемности, а с точки зрения особенности, неповторимости, индивидуальности.


[Закрыть] – важнейшее направление среди различных исследований по проблеме психологического здоровья. Творчество не знает границ и «инклюзивный театр» может изменить отношение человека к самому себе, своим детям и миру вокруг себя, что, безусловно, является важнейшей составляющей психологического здоровья личности и населения в целом.

В данной статье мы попытались осветить только некоторые из аспектов сложнейшей проблемы психологического здоровья. Так, показано, что процесс осознания и нахождения смысла может рассматриваться, как один из важнейших путей к психологическому и физическому здоровью субъекта, а метод духовно-ориентированного диалога можно использовать в подобных ситуациях консультирования как один из адекватных методов исследования и коррекции.

Чрезвычайно актуальны слова А.А. Ухтомского об условии научной плодотворности, связанной не только с умственным трудом, но также с трудом при работе над своим сердцем: «Наука не может пойти плодотворно, пока внутренняя горница человека не вычищена» (Ухтомский, 1996, с. 50).

Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л.: Изд-во ЛГУ, 1969.

Ананьев Б. Г. Избранные психологические труды. М.: Педагогика, 1980. Т. I.

Анцупов А.Я., Шипилов А.И. Словарь конфликтолога. СПб.: Питер, 2006.

Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.

Братусь Б. С. Аномалии личности. М.: Мысль, 1988.

Братусь Б. С. Психология. Нравственность. Культура. М.: Менугрер росиздательство, 1998. С. 6–15.

Братусь Б. С. Русская, советская, российская психология. М.: Флинта, 2000.

Васильева О. С., Филатов Ф. Р. Психология здоровья человека: эталоны, представления, установки: Учебное пособие. М.: ИЦ «Академия», 2001.

Воловикова М. И. Нравственная психология: задачи, методы и современное состояние // Проблемы нравственной и этической психологии в современной России / Отв. ред. М. И. Воловикова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2011. С. 21–39.

Воловикова М. И. Научное наследие Т. А. Флоренской в перспективе актуальных проблем современной психологии // Альманах Научного архива Психологического института: Челпановские чтения 2011. Вып. 6 / Под общ. ред. В. В. Рубцова. М.: ПИ РАО; МГППУ, 2012. С. 25–33.

Галкина Т.В. Психологическое здоровье личности: духовно-нравственный аспект // Человек, субъект, личность в современной психологии. Материалы Международной конференции, посвященной 80-летию А. В. Брушлинского. Том 2 / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Е. А. Сергиенко. М.: Изд-во: «Институт психологии РАН». 2013. С. 398–402.

Головин С. Ю. Словарь практического психолога. Минск: Харвест, 1998.

Демина Л.Д., Ральникова И.А. Психическое здоровье и защитные механизмы личности: Учебное пособие. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2000.

Дубровина И. В. Введение в практическую психологию образования // Практическая психология образования: Учебное пособие. 4-е изд. / Под ред. И. В. Дубровиной. СПб.: Питер, 2004.

Жмуров В. А. Большая энциклопедии по психиатрии. М.: Джангар, 2010.

Зинченко В. П. Алексей Алексеевич Ухтомский и психология (К 125летию со дня рождения) // Вопросы психологии. 2000. № 4. С. 79–

97. Колпакова М. Ю. Введение в диалогическую психологию. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2013.

Кольцова В. А. Рыцарь психологии (к юбилею А. В. Брушлинского) // Личность и бытие: субъектный подход. Материалы научной конференции, посвященной 75-летию со дня рождения членакорреспондента РАН А. В. Брушлинского, 15–16 октября 2008 г. / Отв. ред.: А. Л. Журавлев, В. В. Знаков, З. И. Рябикина. М.: Издво «Институт психологии РАН», 2008. С. 40–43.

Лангмейер Й., Матейчек З. Психологическая депривация в детском возрасте. Прага: Авиценум, 1984.

Маслоу А.Г. Дальние пределы человеческой психики. СПб.: Евразия, 1999.

Маслоу А.Г. Мотивация и личность. СПб.: Питер, 2009.

Начала христианской психологии. Учебное пособие для вузов. М.: Наука, 1995. Пахальян В.Э. Развитие и психологическое здоровье. СПб.: Питер, 2005.

Пономарев Я. А. Психология творчества. М.: Наука, 1976.

Пономарев Я. А. Методологическое введение в психологию. М.: Наука, 1983. Психология здоровья: Учебник для вузов / Под ред. Г. С. Никифорова. СПб.: Питер, 2006.

Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб.: Питер, 2003.

Слободчиков В. И. Духовно нравственные основы становления человека // Развитие психологии в системе комплексного человекознания / Под ред. А. Л. Журавлева, В. А. Кольцовой. Ч. 2. М.: Издво «Институт психологии РАН», 2012. С. 247–250.

Слободчиков В.И., Исаев Е.И. Основы психологической антропологии. Психология развития человека: Развитие субъективной реальности в онтогенезе: Учебное пособие для вузов. М.: Школьная пресса, 2000.

Слободчиков В.И., Шувалов А.В. Антропологический подход к решению проблемы психологического здоровья детей // Вопросы психологии. 2001. № 4. С. 91–105.

Соколова О. А., Сергиенко Е. А. Динамика личностных характеристик женщин в период беременности как фактор психического здоровья матери и ребенка // Психологический журнал. 2007. Т. 28. № 6. С. 69–81.

Ухтомский А. А. Интуиция совести. СПб.: Петербургский писатель, 1996. Ухтомский А. А. Заслуженный собеседник: этика, религия, наука. Рыбинск: Рыбинское подворье, 1997.

Флоренская Т.А. Диалог как метод психологии консультирования (Духовно-ориентированный подход) // Психологический журнал. 1994. Т. 15. № 5. С. 44–56.

Флоренская Т.А. Диалог в практической психологии: Наука о душе. М.: Владос, 2001а.

Флоренская Т.А. Диалоги о воспитании и здоровье: Духовно ориентированная психотерапия // Духовно-нравственное воспитание. № 3. М.: Школьная пресса, 2001б.

Флоренская Т.А. Мир дома твоего. Человек в решении жизненных проблем. М.: Русский Хронограф, 2006.

Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

Шувалов А. В. Антропологический подход к проблеме психологического здоровья // Вопросы психологии. 2011. № 5. С. 3–16.

Шувалов А.В. Здоровье личности: методологический и мировоззренческий аспекты // Современная личность: Психологические исследования / Отв. ред. М. И. Воловикова, Н. Е. Харламенкова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. С. 76–99.

Энциклопедический словарь медицинских терминов. В 3 т. М.: Советская энциклопедия, 1984. Т. 1.

Европейский подход к анализу психологии здоровья¹
Е. И. Николаева

Актуальность психологии здоровья в России доказывается выходом практически одновременно нескольких монографий с одним и тем же названием – «Психология здоровья» (Васильева, Филатов, 2005; Секач, 2005; Ананьев, 2006; Психология здоровья, 2008). Это название в рамках данной дисциплины возникло недавно, поскольку ранее эта область исследования в нашей стране чаще всего относилась к валеологии (от лат. термина valeo – быть здоровым). Сторонники этой дисциплины стремились превратить ее в целостную науку о человеке (Баксанский, Лисеев, 2001). А потому и в монографиях, посвященных психологии здоровья, сохранился подход, соответствующий валеологии, существенно контрастирующий с подходом, предлагаемым Европейским обществом психологии здоровья. Поскольку под одним названием в разных странах понимаются разные подходы к решению проблем здоровья, представляется важным очертить европейский подход, чтобы в дальнейшем принять точку зрения европейского общества или продолжать разрабатывать собственные пути решения важнейшей проблемы здоровья.[16]16
  Работа поддержана грантом РГНФ № 14-16-48005а(р).


[Закрыть]

Генеральный директор Международной организации здоровья Г.Х. Брандтланд (World…, 2002) в своем докладе, объединяющем информацию из многих стран мира, сообщил, что наиболее опасные риски для здоровья современных людей обусловлены высоким давлением крови, высоким уровнем холестерина в ней, чрезмерным употреблением табака и алкоголя, перееданием и недостаточной физической активностью. Следовательно, основные проблемы здоровья связаны с поведением, не соответствующим физиологии человека.

Эта проблема обусловлена тем, что тело человека не меняется уже несколько тысячелетий, тогда как информационная нагрузка на мозг меняется. Образно говоря, мозг современного человека находится в теле неандертальца. Но неандертальцы, встречаясь с проблемой, начинали либо драться, либо убегать. Современный человек во время стресса лежит, сидит, ест, курит и т. д. Следствием такого неадекватного поведения для тела, подготовленного к физической нагрузке, и становится большинство заболеваний, которые ныне называются болезни адаптации (к стрессу): ишемическая болезнь сердца, сахарный диабет, язвы желудочно-кишечного тракта, рак и т. д. С этой позиции изменить уровень здоровья населения можно, повлияв на его поведение (Николаева, 2008).

Существует несколько теоретических подходов, направленных на изменение поведения человека. Одно из возможных оснований для классификации разных моделей состоит в том, рассматривают ли они поведение как некоторый континуум состояний или, напротив, видят в нем существенные разрывы.

Типичная модель, рассматривающая поведение как континуум состояний – теория планируемого поведения (Ajzen, 1991), тогда как типичной моделью, представляющей поведение в виде стадий, является транстеоретическая модель (Cialdini еt аl., 1992).

Теория планируемого поведения широко используется для предсказания разнообразного социального поведения, включая поведение здоровья. Согласно этой концепции, ближайшими детерминантами поведения являются интенции (намерения, желания). Интенции отражают индивидуальное решение приложить усилие к выполнению определенного поведения. Предполагается, что они являются функцией:

• индивидуального отношения к планируемым изменениям поведения (например, их положительная или отрицательная оценка);

• субъективных норм, которые определяются тем, как индивидуум воспринимает то, что ожидают от него значимые другие и ближайшее окружение в отношении данного типа поведения;

• восприятия контроля данного вида поведения (собственное ощущение человека того, насколько легко или трудно изменить это поведение).

Каждый из этих компонентов имеет различный вес в процессе предсказания изменения поведения. Автор теории (Ajzen, 1991) предположил, что только восприятие контроля над собственным поведением обеспечивает точную картину фактического контроля, и именно оно будет влиять на поведение непосредственно. Он думал, что субъективные нормы – самый слабый предиктор изменения поведения. Последние данные свидетельствуют о том, что это верно для простых ситуаций изменения поведения. Некоторые исследователи выделяют дополнительно нормативные компоненты (Cialdini еt аl., 1990):

• инъюнктивные нормы (касающиеся одобрения или неодобрения социально близки других);

• дескриптивные нормы (касающиеся того, что ближайшие другие делают);

• моральные нормы (описывают, что правильно или неправильно делать).

Теории, базирующиеся на стадиях (Sutton, 1997), предполагают, что изменение поведения не является непрерывным процессом, но представляет собой серию качественно отличающихся стадий. Согласно этим теоретическим представлениям, барьеры, встающие перед людьми, пытающимися поменять свое поведение, будут отличаться на различных стадиях. Эти модели, следовательно, предполагают, что воздействие будет наиболее эффективным, если оно соответствует определенным стадиям изменения поведения индивидуума. Число стадий различается в разных моделях, но все они, тем не менее, предполагают обязательное деление людей на три категории:

• те, кто еще не решил изменять свое поведение,

• те, кто решил изменить поведение,

• те, кто уже вовлечен в процесс изменения поведения.

Привлекательность моделей, опирающихся на представление о стадиях, состоит не только в том, что они интуитивно и теоретически выглядят более достоверными, но и в их очевидной способности объяснять неэффективность воздействий, обращенных на большие группы людей, такие, как использование средств массовой информации (Lichtenstein, Glasgow, 1992). Они предполагают, что подгонка воздействия под стадию, на которой в процессе изменения поведения находится человек, будет более эффективным действием по сравнению со способом «один размер для всех».

Транстеоретическая модель наиболее широко используется среди стадиальных моделей и является теоретическим основанием, примененным к различным типам поведения, например, к курению, физическим упражнениям, диете (Sutton, 1997). Эта модель приобрела популярность среди практиков, врачей и исследователей и используется для формирования дизайна воздействия, позволяя соединить источники воздействия из разных областей (Littelle, Girvin, 2002).

Транстеоретическая модель распределяет людей по пяти различным стадиям:

1) до возникновения намерения, когда у человека еще не появилось желания изменить свое поведение в течение последующих 6 месяцев;

2) намерение, во время которого человек решил изменить свое поведение в течение ближайших 6 месяцев;

3) подготовка, при которой ожидается изменение поведения в ближайшем будущем (не позднее 1 месяца) и делаются шаги, чтобы подготовиться к этому;

4) действие, во время которого целевое поведение модифицируется не менее чем в течение 6 месяцев;

5) поддержание, во время которого изменение закрепляется и распространяется за пределы 6 месяцев.

Первые три стадии являются мотивационными, тогда как последующие две стадии действенны по своей природе. Прогресс при движении от стадии к стадии кажется логичным, хотя возврат на более ранние стадии может иметь место на любой из них. Чтобы идентифицировать изменения на каждой стадии транстеоретическая модель предполагает, что существует 10 процессов изменений (Prochaska еt аl., 1988). Это активности, в которые люди вовлечены, чтобы преодолеть барьеры, с которыми они встречаются на каждой стадии, что в конечном итоге позволяет достичь запланированного состояния. Например, изучение информации о результатах изменения поведения (осознание проблемы), поиск поддержки и помощи от других (помогающее взаимоотношение), самопоощрение в связи с изменением поведения (самоподкрепление) – это активность, благоприятная с точки зрения движения по стадиям 1–4. Таким образом, теория предполагает, что эффективность различных процессов изменений будет варьировать в соответствии с движением человека по стадиям и готовности к изменениям (Prochaska еt аl., 1992).

Транстеоретическая модель также включает серии промежуточных и заключительных измерений, чувствительных к величине изменений от стадии к стадии. Эти измерения имеют положительные и отрицательные результаты, полученные с помощью соответствующих шкал (Velicer еt аl., 1998). Шкала «Баланс решений» отражает относительный вес положительных и отрицательных изменений. Шкала самоэффективности представляет уверенность людей в том, что они смогут изменить поведение в сторону здоровья, откажутся от поведения, ведущего к риску для здоровья, и не станут возвращаться на более ранние стадии (Velicer еt аl., 1990). В общем изменения на разных стадиях представляют центральную организующую конструкцию транстеоретической модели, а процесс изменения концептуализируется как совокупность независимых переменных, в которых есть факторы, способствующие эффективному поведению, и факторы, ему противостоящие, тогда как самоэффективность и искушение вернуться к прежнему поведению представляются в модели как промежуточные зависимые результаты (DiClemente, 2003; Velicer еt аl., 1998).

Сейчас есть предложение пересмотреть каждый из основных конструктов теории планируемого поведения, выделяя по 2 подкомпонента. В этом варианте теории планируемого поведения каждый из ее параметров делится на инструментальный и аффективный компоненты, т. е. субъективные нормы – на инъюнктивные и дескриптивные; поведенческий контроль – на восприятие трудности (или самоэффективность) и восприятие контрольных компонентов. Этот вариант предполагается назвать «двухкомпонентной моделью теории планируемого поведения».

Подобное автоматическое удвоение каждого компонента свидетельствует скорее о попытке втиснуть бесконечное разнообразие вариантов изменения поведения в упрощенный конструкт.

Возможно, более сложным решением будет не удваивать компоненты, а попробовать в каждом сложном случае проанализировать причинную цепь параметров, предопределяющих будущее поведение или описывающих прежнее. Более того, необходимо ввести временную шкалу, как это предлагается стадиальными теориями (Cialdini et al., 1990). Эти теории предполагают, что поведенческие изменения не являются постоянным процессом, но представляют собой серию качественно отличающихся стадий. Это означает, что проблемы, с которыми сталкиваются люди в попытке изменить свое поведение, будут отличаться на различных стадиях в процессе изменения (Prochaska, Velicer, 1997).

Следовательно, будущая теория, нацеленная на предсказание результата по формированию здорового образа жизни, кроме уже имеющихся положений в теории планируемого поведения, должна включать:

• стадию процесса изменения (размышление по поводу изменения поведения, начало изменения поведения, процесс изменения поведения);

• суть изменения (восстановить здоровое поведение или создать поведение, которым человек не обладал ранее);

• функцию изменения: меняет ли человек поведение для себя или для того, чтобы улучшить поведение другого (в этом случае обязательным компонентом будут характеристики этого другого человека);

• возраст человека;

• осознанность отношения к здоровью, что можно оценить, описав внутреннюю картину здоровья (Некрасова, 1984).

Возможно, столь обширные дополнения приведут к тому, что будут созданы отдельные теории для каждого из предполагаемых пунктов.