Текст книги "Журнал «Фантастика и Детективы» №2 (14) 2014"

– Будут выныривать монстры – можете пострелять, – сказал Андреас. – Но вообще в софт-режиме они не нападают.

Ив серьезно кивнул.

– Транспорт мы спрятали в Крепости, за внешним валом. Рита уже там. Даже если он вас выследил, должны уйти.

– Не выследил, – кратко отозвался муж. – Не думаю.

Баркас заскользил по переливчатому зеркалу воды. В нормальном режиме тут наверняка шторм, успела предположить я. А в усиленном – буря.

И грянула буря.

* * *

Одной рукой придерживая штурвал и лавируя среди ревущих волн высотой в полнеба, Андреас все нажимал на аварийный сенсор, пытаясь связаться с базой, чтоб они там, наконец, почесались и откорретировали программный сбой. Его люди ругались и гребли, ураган подхватывал и распылял в пыль их брань и брызги с весел.

– Это не сбой, – пробормотал муж, я прочла по губам. – Это он.

Аська заплакала. Муж беспомощно потряс ее и прижал к себе, она разревелась еще сильнее. Я забрала ее и, немного успокоив, обернулась к Иву.

Ив сидел бледно-зеленый, намертво вцепившись в борт. По моей просьбе, выкрикнутой несколько раз по слогам, все-таки отлепил одну руку и протянул антиграв; хорошо, что взяли с собой, в нем тихо, тепло и маленькая не простудится. Но оказалось, что кислород почти на нуле, и я смогла только положить Аську внутрь, не герметизируя.

Волна вспучилась, и над баркасом взвился монстр с огромными глазами и множеством извивающихся щупалец. Муж, не глядя, выстрелил в него, и чудовище исчезло в водовороте.

– Не отвечают! – крикнул мужу Андреас. – Возвращаемся или идем на Крепость?!

– Это он! – муж повысил голос, загрохотал, перекрывая бурю. – На базе уже никого, он не оставляет живых!! Попробуем уйти!!!

Андреас кивнул и налег на штурвал. Его гребцы работали профессионально и слаженно, баркас несся сквозь волны и мглу к неразличимой Крепости. Аська разевала рот на две трети сморщенного красного личика, но ее крика совсем не было слышно. В открытый антиграв, как я ни пыталась его прикрыть, залетали брызги.

И тут сплошную свинцово-зеленую муть вокруг прошило прямым и ослепительным боевым лучом.

– Ложись!!! – заорал муж чуть позже, чем я упала на дно, закрывая Аську.

Тогда же Ив и выстрелил.

* * *

Буря гудела и завывала в бойницах, волны захлестывали даже сюда, камни скользили под ногами, и раз я чуть было не выронила Аську!.. Она не проснулась, даже не шевельнулись полупрозрачные веки с полумесяцами слипшихся ресничек. Муж не видел.

Ив лез по мокрым камням последним и, кажется, все ещё твердил своё про паралитический луч, обрывки его причитаний отражались эхом от стен; хотелось на него прикрикнуть, но я боялась разбудить малышку. Уцелевший гребец указал нам направление к транспорту, укрытому где-то в Крепости, а сам остался во мгле на баркасе с двумя трупами.

Галерея сужалась, каменное месиво, задуманное как ступеньки винтовой лестницы, становилось все круче, но камни уже не были такими скользкими. Волны бурлили и бились в Крепость где-то внизу. Мы прошли еще один виток и вышли на площадку, сухую и почти защищенную от ветра – если держаться у стены подальше от бойниц.

– Посидите здесь, – сказал муж. – Надо найти этот транспорт.

– Я найду.

Я изумленно посмотрела на Ива. Кажется, он даже теперь думал, что это такая игра, приключенческий квест, где кому-то нужно его геройство. Мало нам было его стрельбы?!..

Он стоял, придерживаясь за склизкую стену, растирая бок и морщась, бледный, облепленный мокрыми волосами, одышливый, неспортивный. Кстати, Ив – мой двоюродный брат. Мы с ним и в детстве особенно не дружили.

– Он твой враг, – сказал мужу Ив, упирая на второе слово. – Тебе нельзя оставлять своих, пока он тут.

И муж кивнул:

– Иди. По северной стене, смотри не заблудись. Там эта девушка, Рита, думаю, теперь ей будет лучше полететь с вами.

Я обернулась к нему:

– «С вами»? Что ты имеешь в виду?!

Разумеется, он ответил:

– Он мой враг.

* * *

Поругались мы, когда Ив уже ушел, и его гулкие шаги растворились в гуле моря и бури. Ругались звонким полушепотом, боясь разбудить Аську и выдать себя, если враг бродит где-нибудь поблизости, – но от этого не менее яростно и непримиримо.

Я кричала, подкрутив до минимума внутренний звук, что он с самого начала мне врал, собирался запихнуть нас с Аськой в транспорт самих, и даже Ив был в курсе, и Андреас, и какая-то Рита! – все, кроме родной жены. Что я никуда без него не полечу! Что сейчас, когда его враг захватил аттракцион, известный на все обитаемые миры, и положил кучу народу, его рано или поздно прекрасно обезвредят и без нас. И любой нормальный человек на нашем месте поскорее смылся бы отсюда, если есть такая возможность. Что? С врагом надо встретиться лицом к лицу?!.. Ну давай, давай, признайся, что ты много лет мечтал об этом!..

Муж огрызался вяло, зевая и поминутно вскидывая голову и веки. Я давно заметила: в минуты, когда я на волне праведного гнева готова хоть всю ночь напролет выяснять отношения, его неизменно тянет в сон. Независимо от времени суток.

Зашевелилась и пискнула Аська, уже, конечно, голодная. Я скороговоркой высказала мужу последнее, что о нем думаю, и расстегнула комбинезон.

– Я отойду на минуту, – сказал муж.

* * *

Возился он долго, видимо, по-большому. Когда вернулся, Аська уже почти спала, и я шепнула, не оборачиваясь:

– Тише, не разбуди.

Муж послушно притих. Обошел нас по дуге, ступая неслышно, на цыпочках.

Я подняла глаза и увидела, что никакой это не муж.

И сразу узнала эту рожу.

Враг присел на корточки в двух шагах и уставился на нас. Он был в таком же, как на мне, туристическом комбинезоне, только на поясе висел тяжелый боевой лучемет, царапая камни. Голая голова, вся в ссадинах и каких-то прыщах, изрытые оспинами лоб и щеки, бородавка на мочке уха. Черты лица у него были совершенно никакие, и глаза в неглубоких провалах не отражали ни искорки света. Под его тупым взглядом я запахнула комбинезон, насколько получилось. Аська еще почмокивала, присосавшись с новой силой, когда я попробовала высвободить грудь.

Нельзя, чтобы она заплакала. Нельзя.

Враг шевельнулся, и его лучемет гулко ударился о камни. Мгновенным движением придержал ствол, а затем приложил палец к невидимым, будто стертым ластиком губам:

– Тсссс.

Он же не знает, что у нас Асенька, поняла-вспомнила я.

И, наверное, не знает меня в лицо.

* * *

– Мы заказывали софт-режим, – полушепотом, временами падавшим в шепот, рассказывала я. – А какой-то умник на базе, представляете, врубил экстрим! Мы еле пришвартовались. Ив, моего мужа зовут Ив, пошел искать спасателей, и до сих пор не вернулся, и режим так и не переключили – слышите, какой шторм? Я даже не знаю, что теперь делать. Побудете с нами? Немножко, пока Ив не вернется?

Самое главное – почти не врать. Тогда легче и все получится. Придержать его, заговорить ему зубы, пока муж…

Где он?.. Где?!

Если б они уже успели встретиться, я бы услышала. Враг не станет убивать врага незаметно и бесшумно, подкараулив в интимный момент, со спины. Никакого удовлетворения, пустышка, струйка песка между пальцами вместо материального куска победы в руках – если я понимаю, а я уверена, что понимаю, мне же доходчиво объяснили! – логику врага.

Они разминулись. Он не знает (не догадывается? – трудно поверить, он же пришел сюда по нашим следам, но ведь иначе бы… муж говорил, что он, враг, не оставляет живых), кто мы с Аськой такие и откуда тут на самом деле взялись. Не дать ему задуматься об этом. Заговорить, заболтать, отвлечь.

– А вы здесь работаете? Техник, программист?.. Может быть, спасатель?

Враг помотал головой, и его глаза, наконец, блеснули, отразив мглисто-стальную полоску света из бойницы. Ничего не ответил, не придумал пока, что отвечать. Мой муж, молниеносный в реакциях и движениях, над словами тоже всегда медленно думал.

И у врага молниеносная реакция. И враг сейчас гораздо ближе к нам с маленькой, чем муж. Потому он, муж, и не может выйти из засады. Ждет. И смотрит на нас из темноты, а значит, я ничего не боюсь.

Тихо-тихо-тихо, малышка. Спи.

* * *

– Я первый раз на Дии, мы прилетели сегодня утром. А вы уже давно здесь?

Молчит.

– Ив, мой муж, – эту единственную обманку среди чистой правды нужно обозначить как можно четче и убедительнее, – Ив был здесь еще в детстве, у него осталась масса впечатлений, столько рассказывал о Крепости… Так значит, вы работаете тут?

– Да.

«Да» у него получилось укороченное, смазанное, скорее «ды», но ведь ответил!.. И ответил именно то, что я ему подсказала, вложила. Можно продолжать, развивая, закрепляя, не давая ускользнуть:

– Наверное, со временем все это уже так не впечатляет. Скажите, а в Крепости есть что-нибудь такое, что обычно не показывают туристам?

– Да, – выговорил уже увереннее и четче.

– Покажете? Я имею в виду, потом, когда все наладят. Вы пробовали вызывать базу? Что они говорят, скоро починят?

– Они?.. Да ничего не говорят.

Его необозначенные губы дернулись в ухмылке. Смешная, хоть и будто бы понятная только ему шуточка. Не оставляет живых. Я подобрала под себя колени, сдерживая дрожь.

Асенька заснула. Крепко, беспробудно, выпустив из расслабленного ротика мой сосок. Надо застегнуться, незаметно и ненавязчиво, пока враг не… Но чтобы добраться до застежки комбинезона, надо было положить куда-то рядом Аську, а я боялась даже на мгновение выпустить ее из рук.

И говорить, говорить, не забывать:

– Представляете, я сегодня подстрелила в лесу дракона…

Стоп. Напрягся, не надо было про стрельбу. Из-под прожженного ворота комбинезона выползала на короткую шею тонкая красно-коричневая полоска. Черт, жаль, что у Ива не оказалось под рукой боевого оружия.

А если он сейчас вернется? Ив?! Если он уже где-то здесь, и в любую секунду?!..

– А Ив, мой муж, – я повысила голос, и он, как мячик, многократно отразился от стен, – вообще не стал брать оружия, потому что не любит стрелять, даже по виртуальным мишеням…

Асенька недовольно вякнула во сне.

– Тиш-ш-ше, – прошипел враг. – Он же спит. Сын?

– Девочка.

– А-а…

* * *

Он разговорился.

Рассказал о своем сиротском детстве в космоприемнике, о голодной юности, о девушке с голубыми глазами, которой он собирался, если бы все получилось с тем делом, подарить колечко с бирюзой – а она потом не дождалась и успела сменить за этот срок аж трех мужей, вот с тех самых пор он и не верит в женскую верность и любовь… Разумеется, он врал. Но врал эпично и трогательно (иногда – глаза-бирюза – даже и в рифму), без какой-либо другой цели, кроме как придумать себе прошлое, создать задним числом правильную реальность в соответствии со своими представлениями о таковой. Поначалу пытался заменять недомолвками и эвфемизмами все, связанное с его преступной карьерой, но не получилось – классика жанра требовала именно этой фактуры, иначе терялась несущая ось. И постепенно передо мной начала вырисовываться криминальная сага, в общих чертах опиравшаяся на те скупые факты, что я нарыла в сети.

Ему хотелось поговорить. Хотелось тепла и понимания, а возможно, и ласки. Он сидел передо мной на корточках, лысый, бесформенный и сентиментальный, как это бывает с бандитами и убийцами. А у меня на коленях посапывала Аська, и не было ни мужа, ни Ива, никого.

– А что ты собираешься делать дальше? – спросила на свой страх и риск. – Ты ведь еще молодой. Мог бы, наверное, начать новую жизнь. Работа, семья, родился бы сын…

Он засопел, и я машинально съежилась, крепче прижав малышку к так и не застегнутой как следует груди.

– Я не могу. У меня есть враг.

* * *

– Ты просто не знаешь, что такое враг, поэтому так говоришь. Враг, который сломал всю твою жизнь, отобрал твою удачу, уничтожил твою мечту! Ты женщина, ты ничего не понимаешь, у тебя никогда не было и не может быть настоящих врагов. О своем враге ты знаешь все: о чем он сейчас думает, чего ему хочется, чего он боится. А знаешь, почему? Потому что там, на рудниках, ты ни мгновения не думал о ком-нибудь другом. Ты сроднился, сжился с ним настолько, что не можешь больше выносить этот удвоенный груз. Вам просто нет места обоим в обитаемых мирах: или он, или ты.

Ничто не может быть важнее, чем отомстить врагу. Если этого не сделать, остальное теряет всякий смысл, жизнь становится пресной и постылой, а ты – противен себе самому. Потому что это будет значить, что враг победил. Что ты боишься его – а бояться врага невозможно. Это все равно, что испугаться собственной тени, своего отражения в зеркале.

Да, я готов вернуться на рудники. Готов начать сначала, снова пройти через все это, главное – знать, что он побежден и уничтожен, мой враг. В моей конченой жизни все равно нет и не будет никакого другого смысла. Только ненависть к врагу. Ты женщина, тебе никогда не понять.

Спит? Я бы и сам вздремнул. Трое суток на стимуляторах…

– Бедный… поспи.

* * *

Он дрых без задних ног, неразборчиво мурча во сне, его тяжеленная голова упиралась в Аськин антиграв на моих коленях, которых я совсем уже не чувствовала. Где-то внизу по-прежнему бились волны о камень, свистел ветер в бойницах. И больше ни единого звука.

Муж?!..

Я уже не знала, что и думать.

Не думать. Действовать, пока временно обезопасен враг и не проснулась Аська. Я переложила антиграв рядом на камни, наконец-то застегнула комбинезон по горло (враг недовольно заворчал, и следующие несколько минут я в компенсацию наглаживала его бугристую лысину и щекотала бородавку на ухе; от этого, я успела заметить, он успокаивался и снова начинал мурчать, как кот), затем осторожно вынула малышку и, прижимая ее к себе одной рукой, аккуратно, по миллиметру, высвободилась из-под вражеской головы, подпихнув под нее антиграв… уффф.

На цыпочках, пошатываясь на полубесчувственных ногах, прошла вдоль стены, завернула за угол – и споткнулась. Обо что-то большое и длинное, распростертое поперек прохода.

Тело моего мужа.

* * *

Он взвился гигантской пружиной, и врезался головой в каменную арку, и высказался на автопилоте, а затем, шипя и растирая растущую шишку, уставился на меня безумными глазами:

– Я что, отключился?

Я не очень удивилась. С мужем бывает, он способен заснуть где и когда угодно – особенно после суток за штурвалом, на стимуляторах; я должна была догадаться.

– Тс-с-с!

Но было уже поздно.

Асенька разлепила глазки, моргнула, скривила ротик маленькой подковой – и мощно, звонко завопила у меня на руках. Ответом ей был шум и грохот, и примерно те же, спросонья, многоэтажные слова.

– Там твой враг, – скороговоркой предупредила я.

Но муж уже, по-моему, понял и сам.

Когда я, тряся орущую малышку, рискнула выглянуть из-за стены, там уже ничего нельзя было разобрать – только вопли, ругательства и осьминожьи выбросы рук и ног из возящейся кучи на полу; ко всему на них были одинаковые комбинезоны. Где-то посередине болтался лучемет, и раз даже выстрелил, взорвав мелкой крошкой камень в углу. После этого ничего не оставалось, как спрятаться с малышкой подальше за стену.

Тут включился свет – и одновременно вырубились шторм и ветер. Врагу сообщили компьютерным голосом свыше, что он окружен и сопротивление бесполезно. Но как их растаскивали с мужем, я не видела, а жаль: интересно было бы посмотреть.

* * *

– Я вовремя успел? – лоснясь от гордости, спросил Ив.

За его спиной в бойнице сверкали изумрудное море и лазурное небо. Луч солнечного света, гораздо ярче искусственного в башне, попал на Аськино личико, и она зажмурилась, смешно двигая безбровыми дугами. Один из космополицейских неумело сделал ей козу. Его отпихнул локтем наконец-то прорвавшийся к нам муж, весь в регенерирующем пластыре, и взял малышку на руки; она скривилась было, собираясь заплакать, но передумала.

– Не простудилась бы, – озабоченно сказал Ив. – Как вернемся, возьму ее на медосмотр.

Мимо провели врага в силовых наручниках. Он тоже был сильно побит, но выглядел, как ни странно, удовлетворенным. И даже, зацепившись за мой взгляд, подмигнул и ухмыльнулся.

Поверх моей головы посмотрел на мужа:

– Баба у тебя ничего. Хорошая, ласковая баба.

* * *

– Мне все-таки интересно…

– Мне тоже!

– …из-за чего вы стали врагами? Ты его тогда задержал, да? Это из-за тебя его посадили? А тот полицейский, которого он убил, был твоим лучшим другом?..

– Не знаю, кого он там убил. Операцию вели парни из другого департамента. А я его потом конвоировал в рудники, месяц в одной капсуле, тебе не понять. Лучше ты мне расскажи?!..

* * *

Враг всегда изыщет способ отомстить.

Настоящий, смертельный, заклятый враг.