Текст книги "Журнал «Фантастика и Детективы» №4 (16) 2014"

11

– Абсолютно, генерал-куратор! Полный успех. «Молекула страха» синтезирована. Я пользуюсь случаем поздравить вас первым! Так точно. Через неделю на Орнаут прибудет фрегат «Талассо», за это время мой отряд законсервирует станцию. Нет, личный состав станции погиб. Я персонально займусь расследованием. Так точно, насколько я могу судить по отсутствию очевидных повреждений, то да, от страха. Это даёт мне дополнительное основание для уверенности в успехе проекта. Слушаюсь… Слава Родеону!

Закончив разговор, военный в полевом мундире штурмера с нашивками атак-полковника откинул экран штабного планшета и быстрыми, уверенными движениями открыл триаграмму результатов вчерашнего тестирования Биолаба-4. Зелёное поле негативных результатов было проткнуто зловеще-багровым пиком сверхактивного соединения.

– Удивительно, – пробормотал он. – Простая авария, и надо же…

Полковник прошел в столовую. Небольшая шкатулка, явный раритет, привлекла его внимание. Он открыл крышку. Песня была предельно нудной. Шкатулка отлетела в угол, мелодия затихла.

Подойдя к трупу женщины, скорчившийся у двери, военный брезгливо толкнул тело носком сапога. У бедняги был натурально вырван правый бок. Почему он не увидел этого раньше? Значит, она была убита? Кем?

Он поёжился, представив, какого размера зубы могли это сделать. Неприятное место, чёрт его раздери.

Шорох в коридоре.

– Корвер! – Позвал он адъютанта. – Скомандуй выгрузку! Похоже, тут всё не так просто, как…

Завывание взлетающего на форсаже челнока насторожило полковника. Подбежав к окну, он увидел, как челнок, сделав несколько неуклюжих манёвров, врезался в гущу деревьев на краю поляны.

Взрыв. Тишина.

– Корвер! Что за чертовщина, кто скомандовал экстренный взлёт?! Корвер? Корвер… – Отгоняя тоскливое предчувствие, он шагнул за порог столовой.

Мёртвый адъютант лежал на спине. Его лицо на глазах остолбеневшего начальника покрывалось волдырями; они лопались, сочась чёрным туманом. Голова Корвера отвалилась от туловища. Тёмная, смрадная кровь толчками полилась из горла, смешиваясь с туманом, превращаясь в тени, что взмывали под потолок. Полковник выхватил лучевик и стал беспорядочно стрелять по ним… похоже, зря: тени быстро сгустились в большое бесформенное облако.

Пистолет вышел из строя. Облако окутало полковника. Он судорожно рванул воротник мундира, который начал сдавливать шею.

– Не ложися на краю! Не ложися на краю! Не ложися на краю! – вдруг запричитала сломанная шкатулка.

Воротник не только не поддавался, но наоборот, начал сужаться, сжимая шею полковника всё сильнее. Тот посинел лицом и захрипел, потом свалился на пол, дёргая ногами в такт заевшей строке. Через несколько секунд он затих.

…Двумя днями позже отчаявшиеся сурки всё-таки атаковали периметр заграждения и прорвались в синтезаторную. Их агрессия закончилась плачевно: в лаборатории начался мощный пожар, и станция выгорела дотла.

По непонятной причине огонь пощадил странную вещицу – небольшую коробку, музыкальную шкатулку. Края её оплавились, и вызывающий неясную, глухую тревогу запах распространялся по каюте всякий раз, когда стармех космофрегата «Талассо», нашедший её на пепелище, приподнимал искорёженную крышку. Пожар повредил электронный чип: шкатулку заело на одной фразе. Оружейник фрегата, утверждающий, что он знает русский, перевёл её стармеху как «ложись посредине кровати – будет меньше хлопот».

Когда стармех вернулся домой, восьмилетняя дочь выпросила у него шкатулку.

Она сказала, что под монотонный речитатив ей легче засыпать.

Не раствори в себе Кумира
Сергей Сердюк

Сергей Сердюк

8 ноября 1987 г.

Плох тот обряк,

который мечтает стать Кумиром.

Плох тот Кумир,

который мечтает стать обряком.

Небо распласталось под ногами. Тод сидел над синевой и смотрел на редкие облака, проплывающие между ним и землей.

Из-за горизонта показалась кавалькада. Человек десять верхом на чёрных гибких животных, напоминающих змей, но очень упитанных – как раз настолько, чтобы катать людей.

– Эй, Кумир, к празднику присоединишься?

Это было стандартное приветствие того, что приближалось вслед за всадниками-змеевиками. Тод не ответил, он не отрывался от неба под ногами.

– Эй, Кумир, тогда подвинься. Ты прямо на пути стоишь.

– Объедете, – не размыкая зубы, процедил Тод.

– Мы – да, а – Оно?

За их спинами показались пёстрые одежды. Там был смех, звон бокалов, плеск вина. Гул заполнил всё вокруг, теперь чтобы говорить, приходилось повышать голос. В середине этого кавардака, еле переставляя ноги, шли нагие, все в поту, люди с впалыми глазами. На их спинах покоился яркий большой шар, словно бы сотканный из тугих огненных струй.

Когда они подошли ближе, стал слышен запах горелой плоти.

– Кумир, подвинься, – попросил кто-то из этого бардака. – Порядки нарушать даже таким, как ты, не следует.

Тод поднялся и, не глядя на этот вечный праздник, пошел над синевой туда, где вдалеке распласталось широкое пятно – город.

Время на небе шло совсем по-другому. Снизу смотришь – еле ползет солнце. Здесь всё не так…

* * *

Опускаться на землю Тод не любил. Вернее – ему не нравился сам процесс спускания.

Ветер в ушах, воздух бьёт в ноздри с такой силой, что трудно вдохнуть. Снизу выглядит величественно – иногда можно увидеть огненный росчерк. На самом деле опускающийся к людям Кумир ничем не лучше мухи, лишённой крыльев. Отвесно вниз, без возможности остановиться или хотя бы придержать падение.

Каждый раз у Тода захватывало дух, когда земля приближалась с бешеной скоростью. Потом ноги немели от удара. От человека осталось бы мокрое пятно. Кумиров же сотрясало от пяток до макушки, но и только. Если не считать ямы в том месте, куда Кумир… снизошёл.

Стоит сказать, спускаться прямо в город считалось неприличным. Тод отряхнул грязь, выбрался из ямы. Вокруг было полно подобных дырок в земле. Вблизи города Кумиры спускались в основном в одном месте, поближе к каким-нибудь воротам.

Обувь по своей привычке Тод не снял. Теперь он был бос. Хорош Кумир, ничего не скажешь. К счастью, по дороге в сторону города ползла телега, а на ней Тод чуял своего обряка – человека, приносящего дары в честь определённого Кумира. При ближнем рассмотрении так и оказалось – на поясе возницы висела синяя шишка, знак Тода.

– Узнал? – спросил Кумир, загораживая дорогу.

Человек поспешно, прямо с телеги, бухнулся лбом в землю.

Тод не любил обряков-землепашцев и прочих простых обряков, уж слишком робели они при нем, но терпел, ничего не поделаешь, а иногда, как сейчас, даже полезно.

– Мне нужна обувь.

Мужик поспешно стянул растоптанные сапоги, снова опустился на колени и подполз к ногам Кумира. Тод поднял одну ногу, дождался, пока человек, удостоившийся такой чести, наденет сапог; затем поднял вторую. Обновка была слегка маловата, но всё ж лучше, чем босиком ходить по земле.

– С радостью отдаю! – пролепетал мужик.

Не говоря ни слова, Тод развернулся и зашагал в сторону ворот. Телега за его спиной заскрипела уже, когда он входил в город.

Ворота выводили прямиком на невольничий рынок. Людей было полно, на деревянных и каменных помостах томились безучастные ко всему рабы. Перед Кумиром расступались, он шёл, погружённый в мысли, а глазами бегал по помостам. Просто так, людей он не видел. Хотя, если бы среди них оказался достойный обряк, он бы наверняка остановился и вмешался. Но таковых не было, и он просто шагал через рынок куда глаза глядят.

Её он заметил случайно. Смуглокожая стройная рабыня стояла особняком. И не зря. Перед продавцом собралась пёстрая толпа местных богачей. Шел оживлённый спор.

– Как зовут?

Работорговец повернулся к Тоду и задохнулся от восторга. Когда к нему вернулись чувства и с ними голос, он перехваченным горлом заверил:

– Как назовёшь, так и будут звать!

– Сколько?

– Для тебя, Кумир, за сколько взял, за столько и отдаю. Двенадцать монет серебром.

Народ ахнул. Видимо, цена на данный момент поднялась до заоблачных высот по сравнению с этой суммой. Тод повернулся к людям.

– Есть здесь хоть один обряк?

В толпе произошло шевеление, вперед выступило несколько человек. Пошушукались, вперед ступил высокий мужчина.

– Держи, Кумир. С радостью отдаем!

На помост, под ноги работорговцу упала горсть монет. Тот не побрезговал лично нагнуться и подобрать. Пересчитал, спрятал в карман.

– Она твоя, Кумир!

* * *

Каким бы Кумиром ты ни был, на небе нет домов и кроватей нет. Приходится обзаводиться дворцами на земле. У Тода было несколько домиков в разных уголках планеты, несколько хижин в непроходимых джунглях и заснеженных горах. Дворцом или храмом он как-то не обзавёлся. Сперва было не до этого, потом стало плевать на это.

В болотах золотистую и наверняка нежную кожу рабыни будут кусать комары. В снегах ей будет холодно. Ответ был очевиден – берег моря, а лучше небольшой островок.

– Дай руку, – сказал он девушке.

Та, тихая как мышка, не смея поднять на него взгляд, протянула мягкую ладошку.

– Закрой глаза и не открывай пока я не скажу. Иначе можешь упасть. Там, где я тебя поведу, людям нет места.

Он шагнул в небо. Грязное пятно города осталось под подошвами. Почему нельзя так же спускаться? Раз – и ты внизу.

Вообще-то таскать на небо людей считалось дурным тоном. Опустить же их целыми и невредимыми назад на землю получалось у единиц. У Тода – получалось.

Вечный праздник до сих пор маячил на горизонте. Те, кто замыкал это вечное шествие, с неодобрением оборачивались в его сторону. Тода их косые взгляды не интересовали, как и мнения, и все остальное.

Держа рабыню за тонкую талию, Кумир зашагал через небосвод. Земля далеко внизу сменилась морем. Он шёл и шёл, хотя впереди была только бескрайняя синь…

* * *

Солёный ветер трепал волосы. Шумели листья. За грудой камней гремел прибой. Остров Бурь переживал очередной шторм.

Здесь жил очень старый обряк. Лысый старик с белой редкой бородой до пупа. Говорить он не любил, скитался по острову, часто замирая и пялясь в пространство становившимися очень умиротворёнными глазами. В остальное время взгляд у старика был бешеный, совсем не под стать телу. Тод однажды подумал, что старик в прошлом легко мог стать Кумиром. Ну ладно, пусть нелегко, это вообще легко не бывает, но – мог. Почему не стал?

Старик поддерживал хижину из бамбука в каком-то подобии порядка, настилал новые листья на крышу, менял сгнившие доски, иногда выметал наносимый ветром песок, но сам жил под открытым небом. Тод наконец отпустил девушку. Та до сих пор стояла с послушно закрытыми глазами.

– Можешь открывать, – разрешил Тод. – Будешь здесь жить… некоторое время. Потом я пристрою тебя в какое-нибудь нормальное место. Если что-то будет нужно, скажешь старику.

Как раз в этот момент старый обряк появился из леса с охапкой дров на худом плече. Откуда он узнал, что Тод будет не сам, осталось загадкой, но чресла старый нудист прикрыл листом. В другой руке он нес несколько фруктов.

– Присмотришь за моей гостьей?

Любой обряк оробел бы при одной только мысли, что Кумир может обратиться к нему в такой манере – не приказывая, а спрашивая. Старик был единственным, кому выпадала такая честь. Как подозревал Тод, старик был единственным таким во всём мире. Также бродила порой неясная мысль, что такого обряка нет ни у одного Кумира.

Старик на ходу слабо кивнул, прошествовал мимо Тода, сбросил принесённое возле хижины. Это было и все внимание, которое он уделил Кумиру.

Тод повернулся к гостье:

– Как тебя зовут?

Девушка вздрогнула.

– Не бойся. Я не обижу. – Кумир улыбнулся. – Здесь ты не рабыня. Здесь ты – царица. Подданных, конечно, нет, кроме этого старика, да и подданный он еще тот! Но все ж лучше, чем на работорговом помосте.

Бывшая рабыня нерешительно подняла на него взгляд. Тихий голос подхватил ветер и отнес прочь, но Тод разобрал:

– Наом.

* * *

Как позвать Кумира, если он пропадает на небе? Рукой не помашешь, не заметят с той высоты, где даже людей не видно. Разводишь костёр в нужном месте, нужные травы кидаешь. Увидит небожитель в правильном месте столб дыма определённого цвета – всё поймёт.

Кое-кто пользовался большими зеркалами. Ими можно более точно указать, зачем понадобился Кумир. Но зеркала – дорого. Для них нужны специально обученные люди, плюс целая толпа слуг, содержащая в должном состоянии гладкую поверхность. В пасмурный день особо не поблестишь. Да и повторять сигнал, пока Кумир заметит… Ведь бывает так, что сигнализировать нужно целые дни подряд, а то и недели, и месяца.

Тод увидел столб синего дыма на опушке нужного леса случайно. И не с неба. Он явился в деревушку при лесе получить тёплую жилетку из волчьей шкуры для Наом: шторма вокруг острова Бурь практически не прекращались, девушке было холодно. Столб тянулся из-за леса в небо. Ветер клонил широкий хобот в бок, рвал порывами, но развеять не мог. Казалось, что дым дотягивается до неба. Хотя с неба виделось совсем наоборот – что дымок едва торчит над землёй.

Тод не хотел идти. Кумир он – или кто? Никто с него не спросит, обряки не вправе ждать, что он явится по первому зову…

Со вздохом Тод шагнул на небо, в несколько шагов выбрал нужную точку и рухнул вниз.

Грохота было слишком много. Едва отойдя от приземления, он увидел, что привычной ямки нет. Он по колено в вязкой, сильно пахнущей древесиной жиже. Разуться Тод, как обычно, забыл, обувь разлетелась в клочья, и он голыми ступнями стоял в остатках дерева. Пеньком назвать эту жижу язык не поворачивался.

Дым поднимался над верхушками совсем недалеко. С этого расстояния он казался не дымом от костра, а широким смерчем. Оттуда на шум уже спешили вызывающие; за деревьями мелькали быстрые силуэты. Обряки высыпали перед ним молчаливой, сосредоточенной толпой.

Суровые лица, густые бороды, на поясах – широкие сабли. Почему-то Кумиром Тод был в основном вот для таких вояк. Многие простые люди тоже носили на поясах синюю шишку, но они слишком боялись его, а обрячество от страха, а не из уважения – не совсем одно и то же.

Обряки почтенно склонили головы.

– Что случилось?

– Беда, Кумир! На юге, там, где Пески, скопилось большое войско.

– И? – не понял Тод. – Вам нужно благословение перед войной?

– Ты не знаешь главного, Кумир… Их ведет твой собрат по Небу.

– Кумир?! – не поверил Тод. – Во главе войска людей?

Такого раньше не бывало!

Обряки одновременно опустились на одно колено. Воины, спаянные не одной битвой, это движение они проделали настолько слитно, что невольно захватило дух. Внешне Тод, конечно, не утратил отстранённого, немного скучающего вида.

– Мы просим тебя – возглавь нас!

Тод смотрел на склонённых воинов. Слова почему-то исчезли. Он пытался что-то ответить, но не мог.

– Прости Кумир. Тебе не до людей, мы понимаем. Взрослый тоже не возьмётся командовать игрой в снежки среди детей. Ну, разве чтобы развлечься. Для него это – игра. Мы всё понимаем. Но мы будем чувствовать себя уверенней. У врага не будет морального преимущества! А это важно…

– Мир стоит на грани большой войны. Если на одной стороне будет Кумир, она победит. Если – на обеих, шансы будут равны. Будь с нами, Кумир!

Тод с тоской думал о так и не добытой жилетке для Наом, об островке и смуглой девушке в его хижине.

* * *

Даже с неба было видно огромную черную тучу, расползшуюся по земле. Войско было не просто большим. Оно было громадным. С первого взгляда могло показаться, что это город, вдруг образовавшийся на краю Песков. Но города оставались неподвижными, эта же черная масса шевелилась, как большая живая клякса.

На земле не было силы, которая смогла бы противостоять этой кляксе.

Но это на земле.

В небе сил всегда хватало.

Тод шагнул вниз, прямо в центр песчаного войска.

Если честно, он хотел бы опуститься прямо на какого-нибудь бедолагу-воина. Чтобы кровь и испуганные лица остальных, чтобы слух по всем Пескам, что спустился гневный Кумир. Но попал он в песок, в двух шагах от колодца. Вот если бы прямо туда угодил… Тоже пошел бы слушок, только уже иного качества.

Из ближайшего шатра выскочили воины, бросились к нему. За оружие никто благоразумно не хватался. Убить Кумира невозможно ни на земле, ни на небе – пока у того есть хоть один обряк. У Тода их было много.

– Где ваш хозяин? – спросил Тод, запоздало понимая, что он до сих пор босоногий, а штаны запачканы расквашенной древесиной.

– Хозяина не велено дергать по мелочам.

– Как ты сказал? – холодно переспросил Тод.

Воины шарахнулись в стороны от старшего. Тот посерел и готов был рухнуть на колени перед чужим Кумиром. В этом случае дальнейшую его участь нетрудно было угадать.

– Отведёшь меня к нему, – велел Тод.

В большом шатре в центре лагеря царил полумрак и прохлада. После прогретого до немыслимого уличного воздуха Тод вздохнул с облегчением. Шатёр имел стены из тканей и занавесок, у каждого входа стояли кряжистые смуглые воины. Тод шёл мимо них, не обращая внимания на попытки остановить. Нельзя сказать, что его удивила такая преданность. Людям обычно даже в голову не взбредет такая мысль – хватать за руки небожителя. Все знают, какие силы скрыты в обычном с виду теле каждого Кумира.

За очередным пологом открылся большой зал, освещённый несколькими масляными лампами. В зале никого не было, если не считать лежащего на подушках Кумира. Тод не сразу вспомнил, как его зовут.

Лилир. Кумир родом из жарких стран, где песка больше, чем воды, а о снеге вообще не слышали. Там люди высушены и поджары, они способны питаться кактусами и ящерицами и, по слухам, нет людей живучей, чем они. Правда, к Лилиру это всё не относилось. Он был толст, кожа его имела какой-то фиолетовый оттенок, а питался Кумир исключительно экзотическими фруктами и вином. Всю свою жизнь он скитался по дворцам, которые настроили его обряки по всему миру, и вкушал жизнь небожителя на земле – сладкую, как халва, и пьянящую, как вино. Никому бы в голову не пришло, что этот гедонист вдруг соберёт народы Песков в один кулак…

Лилир принял сидячее положение, выжидающе посмотрел на гостя, мол, говори, зачем явился.

– Что за фокусы? – спросил Тод.

– А что тебя не устраивает? – удивился хозяин шатра.

– Твоё войско.

– И что с ним?

– Оно слишком большое. Слишком. Всколыхнётся весь мир…

– Понимаю, – кивнул Лилир, – Переживаешь за своих обряков. Что поделаешь, рано или поздно перемены наступают везде. Всех ведь не истребим – так что не оголодаешь от внимания.

Тод пожалел, что они оба бессмертные. Нету смысла затевать драку. Никто никого не убьёт, никто никого даже не ранит. Позвенят клинками, если Лилиру не будет лень подниматься и заниматься подобной ерундой – и на этом всё.

– В таком случае я буду воевать против твоих обряков, – предупредил Тод.

– Ты слаб, Тод, – заявил Лилир.

– Уверен?

– Абсолютно, – улыбнулся Кумир. – Ты думал, раз спрятал её на острове, то никто не прознает? Глаз и ушей хватает и на небе. Я знал, что ты первым прибежишь – земли твоих обряков лежат на пути моего войска. Поэтому подстраховался. Постоишь в сторонке, пока заварушка не закончится – не буду трогать твою девку. В противном случае…

– Она всего лишь бывшая рабыня, – напомнил Тод.

– Это да, рабыня! Но ты не привык терять свои игрушки. Ты странный Кумир, потому что трясёшься за тех людей, которых выделил из толпы. Это знают все.

Тод не стал напоминать, что они сами были когда-то людьми. Сейчас его заботило другое.

– Откуда ты знаешь о ней?

Кумир Лилир улыбался. Широкие губы расползлись от уха до уха. Он был доволен. Он был победителем.

– Ты ввязался не в ту войну, Тод. На этом войске сходятся не только мои интересы.

* * *

На острове Бурь бешеный ветер привычно пригибал деревья к песку. За каменным валом ревело и гремело. Наом спала в хижине, а к стоящему в яме Кумиру вышел из чащи старик.

– Жилетку не принес, – сварливо сказал обряк. – Девочка мёрзнет.

Кумир вздохнул.

– У меня неожиданно появились неотложные дела. Тут такое дело… Сюда могут пожаловать нежданные гости, нужно Наом отвести куда-то в более надёжное место.

Старик приподнял седую бровь:

– Ты знаешь более надёжное место, чем это?

Иллюстрация к рассказу Игоря darkseed Авильченко

Тод принялся перебирать в уме все свои хижины и более-менее тайные места или простые города. Выходило, что старый обряк прав. Отшельник с бешеным взглядом надёжнее всех.

– Отпусти девушку, – посоветовал старик. – Отведи, куда она попросит, а потом решай свои проблемы. Так будет правильней всего.

Тод посмотрел на него, пытаясь изобразить гнев. Ничего не получилось. Плевать хотел обряк на его гнев и холодный взгляд. А что, если бы сюда явился другой Кумир, за девушкой? Что-то подсказывало, что ушел бы небожитель с пустыми руками…

– Не могу, она должна родить мне детей, – отрезал Тод.

Он посмотрел на небо. Солнце было как раз в зените.

– У тебя есть оружие?

– Я мирный отшельник…

– Не начинай, – попросил Тод. – Принеси какую-нибудь острую железку.

Старик почапал в чащу и подозрительно быстро вернулся с клинком – длинной сильно изогнутой саблей. Выглядела она так, будто её каждый день натирали и хранили не иначе, как в специальной оружейной.

– Плохая затея, – сказал обряк. Словно знал, что Кумир задумал.

– Других нет, – вздохнул Тод.

Он принял саблю. Бросил взгляд на хижину, в которой отдыхала Наом.

– Если не хочешь отпускать, оставайся с ней, – посоветовал обряк. – Войны людей Кумиров не касаются.

– Знаешь, как для отшельника, ты подозрительно много знаешь, – задумчиво проговорил Тод. Старик на это только пожал плечами: думай, что хочешь.

Кумир тяжело вздохнул и шагнул в небо.

* * *

На небе не с кем воевать. Тод был первым, кто ступил сюда с оружием в руках.

Вечный Праздник приближался со смехом и гамом. Тод стал на пути. Всадники на змеях увидели его, замешкались, переговорили и, перегруппировавшись, двинулись на него. В руках у них были арканы. Единственный метод остановить на время Кумира – это связать его.

– Кумир, присоединишься? – традиционно поздоровались они.

– Вы же видите, парни, – сказал Тод и поднял руку с саблей. Чтобы они точно увидели. – Праздник придется приостановить.

– Исключено, – с сожалением сказал старший из наездников.

Тод вздохнул. Убивать он не хотел, но на него насели слишком грамотно и ретиво. Он отмахнулся от змеи, срубив голову под корень. Мёртвое гибкое тело тут же провалилось сквозь невидимый пол вместе с всадником. Тод видел сумасшедшие от страха глаза воина, но поделать ничего не мог, да и не было на это времени. В конце концов, он честно их предупредил…

Вечный праздник приблизился и затих. Тод, весь в крови, стоял на пути с опущенным клинком. Еще можно было рассмотреть летящие вниз мёртвые тела змей и всадников.

– Остановка, – сказал Тод.

– Кумир, что ты делаешь?!

Тод молча двинулся к солнцу. Толпа шарахнулась во все стороны. Кумиров среди них не было; обычные небожители не могли спускаться на землю, они просто улепётывали по небу прочь. Остались только солнечные носильщики. Они привычно топали вперёд, Тод видел, что каждый шаг был как подвиг.

– Парни, вы свободны.

Они словно не слышали. С содроганием Кумир понял, что бедолаги-носильщики приросли обожжёнными телами к огненному шару. Он показал окровавленный клинок, но шаг несчастных не изменился.

Тод с тоской выставил клинок перед собой. У этой сабли, как назло, было отменное острие. Первый идущий уткнулся животом в саблю. Миг ничего не происходило, остальные солнценосители делали свой шаг. Потом был следующий шаг. Острие легко вошло в человеческую плоть. Раненый с облегчением закрыл глаза и провалился сквозь небо. Умиротворённую благодать на его лице Кумир запомнил навечно.

– Что ж…

Тод крепче сжал рукоять и шагнул к следующему. Затем дальше, пока все до единого носильщики не полетели, кувыркаясь, вниз. Мёртвые – и свободные.

Солнце рухнуло на невидимый пол. Небо вздрогнуло. Солнце, как большущий каменный шар, медленно покатилось в сторону, замерло поодаль.

Кумир, жмурясь от нестерпимого жара, приблизился. Одежда на нём вспыхнула и опала чёрным пеплом. Кумир протянул руку и вырвал из огненного шара струю огня. Та извивалась, как змея. Руки ничего не чувствовали. Совсем. Тод надеялся, что пальцы не разожмутся раньше положенного. Он бегом бросился в ту сторону, где под небом тянулись пески и скопившаяся на них чёрная масса войска.

С огненным бичом в руках он спустился вниз, прямо на самый большой шатёр посреди вражеского лагеря…

* * *

Обессиленный, с головы до ног покрытый копотью и человеческой кровью, он сидел на берегу, на противоположной от хижины стороне острова. Он бы не хотел, чтобы Наом видела его таким.

Старик принёс кусок ткани, собственноручно обернул наподобие набедренной повязки. Пальцы Тода до сих пор не разжимались. Кумир надеялся, что рано или поздно это пройдёт. Побоище, которое он устроил в одиночку, стояло перед глазами.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал обряк. – Саблю, я так понимаю, назад ты не вернёшь…

– Потом принесу тебе в сто раз лучше.

– Вряд ли, – усомнился старик. – Ну да ладно. Для хорошего дела использовал, не жалко. Считай, это было моим подарком. – Он наморщил лоб, вспоминая. – Как там говорят: с радостью отдаю… вернее, отдал.

– Добрый ты, – краешком губ улыбнулся Тод. С трудом поднялся на ноги и побрел в бушующее море – смывать с себя налет побоища.

* * *

Тод зашёл в хижину, устало прислонился к стволу дерева, заменяющему подпорку полотка. Наом смотрела на него широкими глазами. Кажется, она что-то надумала и была сейчас весьма смела. Кумиру нравилось это.

Девушка громко сглотнула слюну:

– Можно я скажу?

– Говори когда хочешь и что хочешь. Для тебя я не Кумир…

Девушка боялась на него смотреть. Когда заговорила, голос был настолько тих, что Тод скорее угадывал, что она произносит, чем слышал.

– Ты спас меня из рабства. Я очень обязана тебе, но… я не могу быть с тобой… У меня есть муж. Далеко, там, где меня сделали рабыней. И если ты действительно такой добрый, то отпусти меня к нему.

Тоду показалось, что мир вокруг содрогнулся. Девушка сжалась в комок, наверняка ожидая самых худших последствий от такой просьбы. Кумир молча вышел из хижины и побрёл, загребая песок, к воде. Сколько он просидел, глядя в накатывающие на берег волны, Тод не знал. Когда он поднялся, солнце по-прежнему висело в зените.

Пора было заканчивать этот день.

Нужно ещё придумать, кто теперь будет носить огненный шар по небу. Непременно будут разбирательства с небожителями и с Кумирами… Потом перенести Наом домой. В конце концов, она человек и имеет право на своё… А он – Кумир, он – вечный. Переживет, не впервые.

Но впервые заявили в лоб, что он ничего не значит. Через страх, между прочим, не ожидая ничего хорошего! Это стоило уважения. Надо будет на прощание подарить ей синюю шишку…

Тод шагнул в небо, но вместо синевы нога ступила в воду. Тод сделал ещё шаг – с тем же результатом, теперь он стоял по колено в морской пене. Впервые за многие годы он смотрел на небо и не чувствовал его. Не было порога, который он привык переступать одним ленивым движением.

Не было!

Ближайшая волна с силой ударила в колени, Тод не удержался и рухнул в прибой. Брызги и пена хлынули в лицо, он поспешно отполз назад, где можно спокойно дышать.

Осознать как следует случившееся Тод не успел. Совсем рядом вздыбился песок. Огненные росчерки падали с неба на остров. Один, второй… Кумиров прибыло много.

– Тебя ждут на небе, – сказал один из спустившихся. – Нужно платить за ошибки. Человека просто казнили бы, но с бывшего Кумира спросят вдвойне…

– Ты оговорился, – сказал Тод. – Бывших Кумиров не бывает.

– Теперь всё на свете бывает. Кумир приходит на небо с оружием. День длится больше тридцати часов. Кумиры воюют за людей. Кумиры перестают быть Кумирами…

– Лилир не перестал им быть, он просто умер.

– Ты же знаешь, что это не просто?

Тод вспомнил вытаращенные глаза Лилира, когда огненный бич перехватил толстую шею. Он задушил его посреди поля боя, что больше напоминало пожарище, могущее произойти, если бы солнце вдруг упало с неба на лагерь. В какой-то мере так оно и было…

– Как всегда, всё из-за женщины, – сказал один.

– Если хочешь, можешь попрощаться с ней, – разрешили Тоду.

Он поднялся. Обтрусил как смог налипший песок. Оказалось, набедренную повязку утащило море, он снова был нагим. Звать старика и просить смастерить новую было глупо – не та ситуация, не до церемоний. Идти в чём мать родила – та ещё выйдет картина! Голый Кумир прощается с рабыней, отшившей его…

Значит, не суждено им попрощаться. И шишку синюю не суждено ей подарить.

Старик вышел из чащи. Он всегда выходил, когда был нужен, будто чуял. Тод словил себя на мысли, что ни разу его не звал. Раньше это можно было списать на обострённое чувство обряка, но теперь…

– Не знаю как, но доставь Наом домой, – попросил Тод. – Сможешь оказать последнюю услугу бывшему Кумиру?

Бывший обряк кивнул. Тут же потерял интерес к происходящему и скрылся за деревьями.

* * *

Спину ожгло. Боль стеганула через всё тело. Вышибив разум, превратив на время в безумное животное, извивающееся под раскалённой тяжестью. Позже Тод осознал себя стоящим на коленях. Волос у него больше не было, кожа по всему телу потрескалась, опалённая, и даже воздух нещадно обжигал её.

Солнце словно приросло к нему. Тод не придерживал его, и по всем законам оно давно должно было скатиться прочь.

– Вставай, – велели ему. – Этот день и без того выдался слишком долгим.

Тод хотел остаться сидеть, чтобы его просто убили. Но, как оказалось, тело не могло ослушаться приказа. Разрывая от натуги жилы, он, против своей воли, поднялся.

– Пора трогаться. Путь, как ты понимаешь, будет вечным…

Тод сделал первый шаг. Покачнулся, но устоял. Переставил вторую ногу. Сил уже не было, он готов был рухнуть лицом в небо, а желательно сквозь него, чтобы, подгоняемый неподъёмным грузом на спине, лететь вниз, и даже мокрого места чтобы не осталось…

Он не сразу услышал встревоженные и удивленные голоса.

– Кто это?

– Как он попал сюда?

– Новый Кумир?

– Кто-нибудь слышал о нём раньше?

По небу шагал старый островитянин. Перепуганным или удивленным он не был, какими обычно являются на небо новоиспечённые Кумиры. Голый, равнодушный, словно шёл через свой остров, он приблизился к Тоду. Огненный шар сразу стал немного легче. Оказалось, старик стал рядом, подставив свою спину. Лицо оставалось невозмутимым.

Вспыхнула борода, гордость старого обряка, он даже внимания не обратил.

– Пошли, Тод, – сказал старик. – Обряки своих Кумиров не бросают даже в таких безнадежных ситуациях.

– Это навечно, ты должен понимать, – просипел Тод. – Уходи.

– Брось, ничего вечного нет. Однажды даже солнце останавливается. Ты ведь знаешь! – Старик вдруг подмигнул, что совсем не вязалось с его образом и с ситуацией. – Нужно только подождать. Пусть даже вечность. Однажды. Всё. Изменится.