Текст книги "Разъяснение воскресных и праздничных Евангельских чтений"

Пятидесятница. Сошествие Святого Духа

В последний великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святаго, потому что Иисус еще не был прославлен. Многие из народа, услышав сии слова, говорили: Он точно пророк. Другие говорили: это Христос. А иные говорили: разве из Галилеи Христос придет? Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид? Итак произошла о Нем распря в народе. Некоторые из них хотели схватить Его; но никто не наложил на Него рук. Итак служители возвратились к первосвященникам и фарисеям, и сии сказали им: для чего вы не привели Его? Служители отвечали: никогда человек не говорил так, как Этот Человек. Фарисеи сказали им: неужели и вы прельстились? Уверовал ли в Него кто из начальников, или из фарисеев? Но этот народ невежда в законе, проклят он. Никодим, приходивший к Нему ночью, будучи один из них, говорит им: судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает? На это сказали ему: и ты не из Галилеи ли? рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк.

Опять говорил Иисус к народу и сказал им: Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин. 7, 37–52; 8, 12).

Первая Неделя по Пятидесятнице, Всех Святых

Сказал Господь Своим ученикам: Всякого, кто исповедует Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным.

Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня.

Тогда Петр, отвечая, сказал Ему: вот, мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам? Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых. И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную. Многие же будут первые последними, и последние первыми (Мф. 10, 32–33, 37–38; 19, 27–30).

«Подвижным» праздником Всех Святых, совершаемым в первое воскресенье по Пятидесятнице, оканчивается Цветная Триодь. Событие Пятидесятницы кладет основание новой жизни во Христе Духом Святым, в единстве любви церковной. Дух Святый – Дух сыноположения (литургия Василия Великого) и Он устрояет «детей Божиих» (Рим. 8, 16) в «жилище Божие» (Еф. 2, 22). Нынешним торжеством Святая Церковь благодарно отвечает на Пятидесятницу, принося Богу, «яко начатки естества Насадителю твари» (кондак праздника), «всех святых иже прежде и послежде, явленных и неявленных, во елицех Дух Святый вселивыйся, освяти» (синаксарий Недели всех святых). Днесь прославляются те, кои «омылись, освятились, оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего» (1 Кор. 6, 11). Святая Церковь днесь предносит и ублажает облак свидетелей (греч. – мартирион), «свидетельствовавших в вере» (Евр. 11, 39–12, 1). «Сии Церковь составиша, горний мир вознаполняюще, поощряюще же и нас равный подвиг сим творити». «Подобаше, говорится еще в синаксарии, по чести на кийждо день празднуемые святыя в один день собрати, да явятся яко о едином Христе подвизашася и вся тождо добродетели текоша поприще». Этим празднованием восполняется чествование святых, имеющих отдельные службы, и прославляются те, которых, по многочисленности или неизвестности (неявленности), Святая Церковь богослужебно не воспоминает. Установление этого праздника относят к концу царствования Льва VI Мудрого (886–912). Император начал строить храм, посвященный памяти усопшей жены его, благочестивой Феофании. Это вызвало в церковных кругах смущение – «яко не лепо есть ону (Феофанию)… яже недавно растлевашася царским мечтанием и пищею, внезапу почитати». Тогда, «вняв соборному хотению всея Церкви», царь посвятил этот храм «всем святым вселенныя, глаголя: аще и Феофана свята, да сопричтется со всеми святыми». В богослужебном круге в Неделю всех святых зачинается «столп первый Евангелий утренних», а за Литургией этого дня чтутся избранные части глав 10 и 19 от Матфея. В главе 10 сначала повествуется об избрании двенадцати апостолов, а со стиха 5 начинается обращенное к ним напутственное слово Учителя. Являясь в плане историческом наставлением посылаемым на проповедь апостолам, эта речь Господа Иисуса Христа имеет перспективу и весьма отдаленную… Она обращена «ко всем без исключения ученикам Христовым всех времен и народов, ко всем…вписавшим себя в число учеников Его святым крещением»(еп. Игнатий Брянчанинов). Начиная со стиха 16 ученики призываются ко свидетельству пред всеми (ст. 18) об Учителе и учении Его, и предупреждаются, сколь много им придется за это претерпеть. Центральными и обобщающими словами научения являются стихи 32–33: кто исповедует (открыто будет признавать) Христа, того и Он исповедует перед Отцом Своим. Проповедь учеников, следовательно, должна иметь целью и вершиной своей исповедание Христа Сына Божия, «пронесение» имени Его пред всеми и по всей вселенной.

Но исповедание Господа Иисуса Христа и следование Ему всегда требует самоотвержения – «да отвергнется себе…» И те, которые прославляются чтением данного Евангелия, святые, все они исповедовали Господа отречением от мира и от себя. Мученик, свидетель, исповедник – аналогические определения, легко переходящие одно в другое, сливающиеся и синонимичные. Любовь к себе, боязнь презрения или ненависти мира – признаки слабости веры и сердца. Такие сердца склонны к человекоугодию и потому легко изменяют учению Христову. «Исповедание Господа принесли Господу святые мученики, напоившие все пространство земли кровию своею, огласившие всю землю святым свидетельством богопознания и богопочитания… Невидимым мученичеством и постоянным самоотвержением исповедовали Господа преподобные иноки… служившие союзом земли с небом… Презрением и попранием начал мира исповедали Господа те угодники Божии, которые подвизались среди мира» (еп. Игнатий Брянчанинов). Дальнейшие стихи 37 и 38 еще усиливают те требования, которые Учитель предъявляет к избранным Своим… «Если Бог законом любви супружеской повелевает человеку оставить отца своего и матерь свою, то может ли Божественный Жених душ наших Христос Спаситель предлагать меньшие требования (ср. 10, 37; 19, 29) желающим духовного с Ним обручения» (митр. Филарет Московский). «Не мир пришел Я принести, но меч» (ст. 34). Меч – это «любовь к Нему Самому», говорит один толковник. «Меч – слово веры, отсекающее нас от образа жизни окружающих нас, когда они препятствуют нам в деле богопочитания» (блаженный Феофилакт). «Тогда особенно и водворяется мир, – спокойно и сурово подтверждает Иоанн Златоуст – когда зараженное болезнью отсекается, когда враждебное отдаляется. Ибо через это только и можно небу соединиться с землей… Единомыслие (единомыслие с миром) не всегда хорошо: и разбойники бывают согласные». Тот следует Христу, кто живет по заповедям Его, как свидетельствуют следовавшие за Ним. И для ученика Христова все святые заповеди Господни «соделываются крестом», на котором он постоянно распинает «ветхого человека со страстьми и похотьми» (Гал. 5, 24). «Вне креста нет живого познания Христа» (ей. Игнатий Брянчанинов). Заключающие евангелие дня слова Господа об увенчании последовавших за Ним (19, 8) седением на 12-ти престолах славы надо понять приспособительно, их нужно поместить в «климат» исторического момента. Для Нового Израиля двенадцать колен Израилевых – все человечество, весь мир… но откровение, как и домостроительство Господне, имеют свою постепенность. Спасение должно начаться от Иерусалима, и Господь послан к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 15, 24). В иудейском понимании обещанная привилегия судить должна была звучать как править, управлять. Древние судьи израильские были диктаторами гражданскими и военными. Возвещенной награды последовавшие за Христом должны ожидать в пакибытии. Этот термин (греч. Палигенезия, буквально – новое рождение), взятый, опять-таки, в перспективе того времени, должен был означать наступление мессианской эры, грядущее земное царство Мессии. Для новозаветного сознания наступление пакибытия (не в личном смысле Послания к Титу 3, 5) в предварении уже имеется в событии Пятидесятницы. Царство Сына Человеческого, с одной стороны, уже проявляется с основания Церкви, с другой стороны – требует последних (эсхатологических) свершений… «Разве не знаете, что святые будут судить мир… разве не знаете, что мы будем судить ангелов» (1 Кор. 6, 2–3; ср. также Откр. 20, 4).

Вторая Неделя по Пятидесятнице

Проходя близ моря Галилейского, увидел Иисус двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним. Оттуда, идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Заведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Заведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их. И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним.

И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях (Мф. 4, 18–23).

После пребывания «в пустынях» и «со дня явления Израилю» (Лк. 1, 80), то есть с момента выхода Господа Иисуса Христа на служение, к Нему стекаются отовсюду толпы народа слушать Его, внимать вести о спасении, искать у Него помощи. Евангелия часто говорят о «множестве народа», Его окружавшего. Из кого составлялись эти толпы? «Уверовали ли в Него кто из начальников, из фарисеев?» Нет, окружение составлял «этот народ невежда в законе, проклят он» (Ин. 7, 48). Амгаарец – «простой» народ, люди массы, не всегда, быть может, бедняки, но всегда презираемые, ритуально нечистые. Постепенно из них выделяется более узкий и постоянный круг учеников (будущие верные новозаветной Церкви), желающих следовать за Ним и более других принадлежать Ему. Приходит час, и из толпы учеников Господь Иисус Христос призывает и избирает 12, которых в течение Своего земного странствия (а также после Воскресения) будет особенно подготовлять, особенно приблизив их к Себе, чтобы сделать из них ловцов человеков, столпов Церкви, духовных Ее вождей. Господь Иисус Христос кладет основание собору Апостолов – посланных, и апостол Лука связывает это наименование именно с поставлением Двенадцати, определяя тем самым их служение как посланничество и их самих как посланников Христовых. Из рассказа трех синоптиков об этом событии, основного для рождающейся Церкви значения, явствует, что Господь Иисус Христос, удалившись на гору, провел всю ночь в молитве и наутро, призвав к Себе учеников, избрал из них двенадцать, «которых и наименовал апостолами» (Лк. 6, 13, Мф. 10, 1, Мк. 3, 13). Значительность момента в описаниях подчеркнута. Поставление происходит с торжественностью. Двенадцати дается особая сила и власть и, как всегда в великих призваниях, когда Божья воля все решает, и здесь – «Он позвал к Себе, кого Сам хотел» (Мк. 3, 13, см. еще Ин. 15, 16). Избираемые, разумеется, не безучастны к своему призванию. От их свободы требуется принять его – подвиг вольной покорности Господней воле. 12 – число, установленное Самим Господом, – несомненно имеет символический смысл (как и 70 второго призыва). Им выражается некая духовная реальность, в которой сходятся Ветхий и Новый Заветы: «вы сядете (в пакибытии) на 12-ти престолах судить 12 колен Израилевых» (Мф. 19, 28). Список двенадцати дается три раза в Евангелиях и один раз в Деяниях (1, 13). Имена совпадают, за исключением двух: Иуды Иаковлева и Фаддея. Предполагают, что эти имена носило одно и то же лицо. Перечисляются, призываются и посылаются ученики попарно (Мк. 6, 7), что и вызвало известное замечание бл. Иеронима: «По двое призываются и по двое посылаются ученики Христовы, так как любовь не пребывает (не держится) в одном. Почему и говорится – горе одинокому» (Толкование на Марка). Для того, чтобы принять свое призвание и пойти за Учителем, двенадцать «простых и некнижных» людей (Деян. 4, 13) должны были не только оставить свои семьи, дома, привычный уклад жизни, занятия. Требования, обращенные к «внутреннему человеку» (то, что теперь называют евангельской моралью), явились еще более трудными и необычными для Евреев, привыкших видеть религию лишь с практической стороны соблюдения ее формальных предписаний и считавших за высшую добродетель охранение своей узко-национальной религиозной обособленности.

Ими должна была быть усвоена проповедь высочайших истин религии духа, любви, распространяющейся и на врагов, и им вменялось нести благую весть о спасении всем народам «даже до края земли» (Деян. 1, 8). Удивительно ли, что воспитание 12-ти было медленным и трудным, тем более что, всевая в них «незаметно прорастающие» семена Царствия Божия, Наставник не пользовался принуждением авторитета, а ждал от них свободного возрастания и усовершения в любви. Обобщая, две главных темы положены в основу подготовки учеников: исповедание Учителя как пришедшего Мессию и, углубляясь в тайну, Мессии как «крыемого Бога», то есть познание «прикровенного Богоявления», и тема о Царстве, полнота которого не вмещается во времени и пределах этого мира. Надо признать, что сии две главных «темы», две тайны, остались недоведомы апостолам даже до Пятидесятницы. Св. Евангелисты этого совсем не скрывают, а они не могут быть заподозрены в похулении или умалении «двоенадесятицы богоизбранной, верха учеников Христовых и благо гласных Его труб» (канон св. Апостолам). При жизни Учитель не находил в Своих учениках действительного понимания возвещаемого Им. Не раз Он с горестью укоряет их за окаменелость сердца, скорбит о их неверствии, о слепоте и глухоте (напр. Мк. 8, 17). Все время слово Его не вмещается в них и они придают словам о небесном земной и маленький смысл. Уже на пути в Иерусалим, в который раз Он говорит им о страстях и смерти, но слово Его «было закрыто от них, так что они не постигли его» (Лк. 9, 45). Когда же приблизилось вплотную время Креста, они совсем оставили Его и разбежались все (кроме одного, «егоже любляше Иисус). До того упорны и неистребимы были в них их мессианские национальные надежды, что уж после Воскресения, за миг до восхождения Его к Отцу, они все спрашивают о том же: «не в сие ли время восстановляешь Ты Царство Израилю?» (Деян. 1, 6). Но так тому и надлежало быть до нисхождения Духа Истины, наставляющего на всякую истину… Со дня Сошествия Духа апостолы не спросят уже ни о чем (Ин. 16, 23) – Дух даст им ведение тайн Господних, ибо Он «проницает глубины Божии» (1 Кор. 2, 10). В Пятидесятницу огнь Третьей Ипостаси преобразит их сердце, ум и чувства, и их уста станут «огнедохновенными устами Христовыми… рассеивающими по вселенной спасительное проповедание». Воспитание апостолов завершает Дух Святый. Апостолы становятся полномочными посланниками Христовыми, исполненными духа и силы. Тогда обнаруживается последовательность откровений, священная цепь посланничеств: «как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас» (Ин. 20, 21). Отец «во свете живет неприступном» (1 Тим. 6, 16), Его никто не видел, «кроме Того, Кто есть от Бога» (Ин. 6, 46). Сын открывает Отца, к Которому никто не приходит как только через Сына. Сын «от Себя» не говорит Ин. 7, 17), а возвещает слышанное у Отца. Так и апостолы, посылаемые Сыном, («ибо как проповедовать не будучи посланным». Рим. 10, 15) должны говорить не от себя, «не себя проповедовать, но Христа Иисуса» (2 Кор. 4, 5) и возвещать имя Пославшего их «пред народами и царями» (Деян. 9, 15) на всем пространстве земли и до скончания всех времен. Это значит, что священная цепь посланничеств всегда будет продолжаться и возобновляться в лице тех, кому апостолы передают свое служение и силу на свершение его. «Кто принимает вас принимает Меня, а кто принимает Меня принимает Пославшего Меня». Казалось бы успех такой проповеди, и на все времена, – «обеспечен». И тем не менее, отправляя Своих посланников, Господь Иисус Христос подготовляет их к возможной неудаче, к возможной тщете их усилий. Они будут беззащитны как «овцы среди волков» и может наступить время, когда убивающие их будут думать, что они тем служат Богу (Пн. 16, 2). Ученик не выше учителя. Если Его гнали – их будут гнать, если слово Его исполняли, и их будут исполнять (Пн. 15, 20). Разженные слова Господни несут полноту и могущество истины. Свет истины мы сравниваем часто со светом солнца, всегда побеждающего тьму. В чем же причина возможного «неуспеха», бессилия благовестил? Днесь мы касаемся неисследимой тайны божественного истощания. Бог, входя в этот мир, совлекается Своего всемогущества, облекается в слабость и прикрывает неодолимую мощь и огонь Своих слов. Бог умоляет людей и позволяет им не услышать и не принять призывов Его. Ни благодать, ни слово Божие не входят насилием в человека. Всякое «подкрепление» слов истины внешним авторитетом, поддержка их земным могуществом или богатством, несет в себе опасность искажения их и подмены их природы. Служители Слова проповедуют «премудрость Божию тайную и сокровенную», и сами они сильны когда немощны. Проповедь апостольская – в явлении духа и силы. Духа – кротости, силы – смирения. «…Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11, 29).

Память всех святых, в земле Российской просиявших

В то время за Иисусом следовало множество народа из Галилеи и Десятиградия, и Иерусалима, и Иудеи, и из-за Иордана.

Увидев народ, Он взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря:

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям (Мф. 4, 25—5, 13).

Происхождение праздника всех русских святых, восстановленного Всероссийским Собором 1917/18 г., восходит к середине XVI века: после Соборов 1547–1549 гг. при митрополите Макарии, открывших новую эпоху в русской канонизации, значительно возросло число канонизованных угодников. Появилась потребность богослужебного почитания новых и большего прославления старых святых. Завершившееся объединение Руси под единодержавием князей Московских, венчание на царство Иоанна IV (преемника византийской идеи православного царства) отразились и на церковном самосознании, укрепив веру в великое призвание Русской Церкви. Живым выражением и подтверждением этого призвания и явились русские святые. День их празднования первоначально был назначен на 17 июля. Но уже в начале XVII в. память русских святых совершается в один из дней седмицы, предшествующей «Неделе всех святых». В Синодальный период Русской Церкви в XVIII веке по некоторым причинам, которым не трудно было бы дать историческое объяснение, день памяти русских святых выпадает (по согласному забвению или особому распоряжению?) из числа установленных Русской Церковью праздников, сохраняясь лишь у старообрядцев. Почти одновременно с установлением этого праздника была написана (примерно в 1550 г.) служба ему монахом суздальского Спасо-Евфимиева монастыря Григорием. Рукописный сборник Троице-Сергиевой Лавры начала XVII века (№ 337) содержит список этой «Службы всем русским святым». В XVIII веке «Служба» была дважды напечатана стараниями старообрядцев. Эта «Григориева служба» и послужила протографом «Службы всем святым в земли Российстей просиявшим», составленной на Соборе 1917/18 года. Таким образом с восстановлением Патриаршества был восстановлен и этот день славы Русской Церкви. В истории человечества, в человеколюбивом Господнем строительстве спасения мира, каждый народ имеет свое религиозное призвание, свою задачу. В ожидаемый и взыскуемый всеми «сынами света» (1 Фес. 5, 5) новый Святый Град, «сходящий от Бога с неба» (Откр. 21, 2), «спасенные народы» и цари земные принесут «славу и честь свою» (Откр. 21, 24–26). Лучшим проявлением этой славы, личным выражением «образа совершенства», заданного каждому народу, являются его религиозные гении – святые.

Культура всякого народа имеет свои корни в религии его, и в конечном счете ею определяется и из нее объясняется. Святая Православная Церковь – средоточие всея вселенныя. Она основа и цель мира, в Ней сходятся все упования. Русская Церковь – ветвь на единой Лозе; имея свою «частную тему», она выражает через нее общее, единое – Христово. «Земля российская… как красный плод спасительного сеяния Господня» (тропарь праздника) приносит всех святых «яже изнесе земли русския всяко место и страна и яже Церковь наша воспита» (из канона праздника). «Ежелетнюю память святых сродник наших совершающе», мы не только чтим в них наших небесных заступников, но, вглядываясь в их лики, ищем через них понять себя, ищем в них откровений о своей духовной жизни и о судьбах отечества. Первыми канонизованными святыми Русской Церкви были князья Борис и Глеб. Народ сохранил, а жития утвердили память о страстотерпческом подвиге их. Он лишен черт героизма, характерного для древних мучеников, презрения к смерти, вызова гонителям и силам зла. В сокрушении и в слезах они прощаются с жизнью, но не хотят противиться надвигающейся смерти, не делают ничего, чтобы избежать убийц, влекомые ими в покорности и беззлобии «яко овцы на снедь». Через образ святых братьев, «сообщников страстей Христовых», образ кроткого, непротивившегося мучителям «Бога земного» на заре христианской Руси вошел навсегда в душу русского народа. Через них подвиг непротивления стал, по слову одного агиолога, национальным русским подвигом, «религиозным откровением новокрещенного русского народа». Можно сказать, что и древние русские святые иноки, воспитанные на созерцании уничижения Христова, были ближе к менее «яркому» типу палестинской святости, чем к героической аскезе древних египетских и сирийских пустынножителей. Многочисленных (свыше 40) св. благоверных князей Русская Церковь канонизовала не за государственные заслуги и значение, а за самоотверженность служения их. Вершиной служения, высшим выражением княжеской святости является готовность князя положить душу свою за людей, вверенных его окормлению, – за народ. Церковь, канонизуя князей, не освящала этим той или иной политики, а увенчивала жертвенность служения – особый подвиг их, являющийся «социальным выражением заповеди любви». Святители (святые епископы) в русской агиографии соединяют в себе и иноческое житие, и церковное служение. Аскеза – только часть святительского подвига. Они прежде всего «наставники человеков ко спасенному пути». Часто они исповедники, гонимые за защиту православия от ересей и за то, что они, «видяще сироты истязаемы, грабления и хищения… царей обличаху». Правый суд, щедрая милостыня и строгое отношение к проступкам сильных также входят в житийный образ русских святителей. Особый чин юродивых характерен для типологии русской святости. Подвиг юродства состоит прежде всего в вольном совлечении ума ради Господа и, через то, в попрании тщеславия и гордости. К притворному безумию присоединяется часто и намеренное бесчинство, даже безнравственные поступки, с целью вызвать поношения и заушения от людей. Святые юроды – своеобразные проповедники, роняющие загадочные слова, выражающие себя в странных действиях. Почти всегда они прозорливы, провидцы, обладающие даром пророчества. Житие они ведут всегда «жестокое», молитву творят тайно от всех. Несут они и общественное служение: обличение всякой неправды и сильных мира сего. Юродивые живут в миру, отвергая мир. Число святых канонизованных жен не велико в русской Церкви (около 10) и почти совсем отсутствуют святые из белого духовенства. Канонизация есть выбор, установление Церковью почитания в форме общественного богослужения некоторых из угодников Божиих. Но Церковь знает о существовании «невыявленных», неведомых святых, не обнаруженных народным почитанием. День русских святых объединяет в прославлении всех, как канонизованных, так и ведомых одному Богу «святых сродников наших». «Тии бо воистину чрез вся блаженства Господня проидоша: обнищавше бо духом обогатишася, и кротцы бывше – землю кротких наследоваша, плакавше – утешишася» (см. Слава на стиховне). Как раз «заповеди блаженства» и положены Церковью в сей день как «евангелие святых». Труден и страшен для себялюбивой человеческой природы путь к достижению «блаженств Господних». «Ветхий человек» отвращается от заповедей блаженства, почитая блаженством как раз обратное возвещаемому ими… Но те кто знают, что «победы без брани не бывает», те кто решились «томить томящего их», знают и то, что все заповеди Господни глубочайшим образом связаны между собой единством пути следования за Христом. Спасителен, но тернист и скорбен этот путь крестоношения, особенно путь тех избранных, кои шли по нему «лишени, скорбяще, озлоблени», путь тех, «ихже не бе достоин весь мир» (Евр. 11, 37–38) и коих ныне ублажает Церковь.