Текст книги "Тайная история отечественной внешней разведки"

26 февраля 1938 года рассыльный канцелярии 3‑го отдела РОВС Михаил Минин доложил своему начальнику капитану Фоссу, что его пытался завербовать советский агент, но он ответил категорическим отказом. Рапорт Минина был передан в полицию. Прошло без малого два месяца и попытка вербовки, как сообщил Минин, была возобновлена. На встречу с Яковлевым 21 апреля он шел уже в качестве «Англичанина» с рекомендацией Браунера согласиться на предложение о сотрудничестве «после некоторых колебаний».

Свои отчеты на русском языке П-8 направлял капитану Фоссу, который передавал их в ДП, где их переводили на болгарский. В донесении № 17 от 27.08.38 г. «Англичанин» поведал о том, как сообщил Яковлеву информацию о другом советском разведчике, предложенную ему, по всей вероятности, в полиции: «Я слыхал разговор БРАУНЕРА и ФОССА об аресте во вторник в «Овечьей купели» КУДИНОВА, пойманного и уличенного в связи с Яковлевым, что при нем нашли информации и большую сумму денег и что КУДИНОВ при допросе во всем сознался, что я по уходе БРАУНЕРА спросил ФОССА относительно наружности ЯКОВЛЕВА и что по описанию Фосса ЯКОВЛЕВ похож на этого типа. Тип на это меня спросил, а кто такой этот КУДИНОВ, – я ответил, что КУДИНОВ председатель казаков националистов, тогда тип сказал, что в Сербии тоже был арестован БИЛЫЙ и обвинен в сношениях с большевиками, что это ничего не доказывает. Тогда я сказал, что КУДИНОВ был пойман с поличным и во всем признался. Тип сказал, что признаться можно при том пристрастном допросе, который производится местной полицией… Что провалы всегда возможны, поэтому необходимо всегда быть осторожным».

В этом случае речь шла о сотруднике резидентуры (по сведениям полиции) П.Н. Кудинове, который является одним из персонажей романа М.А. Шолохова «Тихий Дон», где выведен под своим именем. В другом полицейском документе о нем сказано следующее: «Павел Назаров Кудинов – русский, болгарский гражданин, разъездной фотограф. Находясь на связи у резидента ИНО-ГПУ ВАСИЛИЯ ЯКОВЛЕВА (в советском посольстве), передавал информацию о русской и казачьей эмиграции, получая 5000 левов ежемесячно. Одновременно, по указанию посольства, издавал журнал, направленный против польской политики в отношении Украины».

Павел Назарьевич родился в 1891 году в станице Вёшенской Всевеликого Войска Донского в бедной казачьей семье. С малолетства занимался крестьянским трудом на хуторе Средне-Дударев родной станицы, когда пришло время, служил в армии. Вся его военная служба, которая началась в 1912 году, проходила в 12-м Донском казачьем полку. С 1914‑го участвовал в боях 1-й мировой войны на Западном фронте, был командиром сотни, дослужился до звания хорунжего (1917). Окончил Иркутское военное училище. За боевые заслуги награжден орденом Святого Георгия всех четырех степеней и орденом Святого Станислава.

В Гражданскую войну (лето – осень 1918 г.) воевал с красными, начальник пулеметной команды Вёшенского полка Донской армии, был ранен. Из-за конфликта с командованием белых армий казаки Верхне-Донского округа пошли на переговоры с большевиками. Поверив их обещанию прекратить движение на Дон, верхнедонцы разошлись в январе 1919‑го по домам. Штаб 28‑го полка, обосновавшийся в станице Вёшенской, объявил себя окружной властью. Но красные не сдержали своего слова и вторглись на донские земли. О дальнейшем сам Павел Назарьевич писал: «Во время квартирования в станице 15 инзенской дивизии красные солдаты держали себя нагло, немало причиняли «неприятностей» и притеснений. Вскоре 15-я дивизия была отправлена на фронт, а в станицу прибыла новая власть – террора и неописуемых бесчинств… Хотя комиссары и обезоружили казаков (под страхом смертной казни), но все-таки казаки часть оружия припрятали «на черный день». День этот близился. Возмущение и ненависть к разгулявшемуся террору росли». В феврале – марте 1919‑го началось описанное в «Тихом Доне» Вёшенское или Верхнедонское восстание, которое возглавил хорунжий Павел Кудинов. Полыхало оно три месяца до соединения повстанцев в июне с войсками Донской армии белых. В Добровольческой армии Кудинов дослужился до звания полковника, командовал отрядом, полком в Донской армии, в 1920 году, как и многие другие, оказался в эмиграции, сначала в Константинополе, а потом в Софии.

23 августа 1922 года газета «Известия ВЦИК» публикует письмо Павла Назарьевича, «бывшего командующего войсками восставшего верхне-донского округа»: «Я, как малый мира сего, будучи придушен извне за свои бесповоротные мышления, задыхаюсь под тяжестью несправедливого гонения. Я никогда не отказывался от той мысли, которая томилась в недрах моей души. Приказом Врангеля я, как малодушный, покинул армию и полтора года занимаюсь погоней за коркой хлеба на полях чужбины, не оставляя те ряды, которые будут служить опорой возродившегося родного края»¹⁶⁷. Тогда же он хотел вернуться на родной Дон, но новые власти его не пустили. Воспоминания Кудинова «Восстание верхнедонцев в 1919 году» были опубликованы в Праге в журнале «Вольное казачество» в 1931–1932 годах.

Новая казачья организация – Союз казаков самостийников, переименованная впоследствии в Союз казаков-националистов Болгарии – появилась в 1934-м. Председателем правления Союза назначен Павел Кудинов. Кроме того, он издает журнал «Казакия», а с 1937‑го «Вольный Дон». Возможно именно в те годы он и стал сотрудничать с советской разведкой. По признанию Кудинова, так утверждала полиция, у него было 15 встреч с людьми из посольства.

На след Кудинова ДП вышла в начале августа 1938‑го. Он был арестован 23 августа в софийском районе «Овча купел» и, согласно сведениям полиции, при нем была найдена информация для передачи Яковлеву и большая сумма денег. После ряда допросов лидер казаков националистов был выслан из столицы 03.09.1938 г. в провинцию в г. Ивайловград. В следующем году ему приказывают покинуть страну. Он с семьей переезжает на жительство в Румынию. В те дни он записал в дневнике фразу, сказанную им на допросе: «Партии всякий раз могут срывать друг другу головы, менять роли, но Россия остается Россией»¹⁶⁸. Потом ему разрешили вернуться в Болгарию, где он жил под надзором полиции на станции Александрово.

Сыщики доносят по начальству

Начальник одной из групп, осуществляющих слежку за полпредством СССР, А. Браунер докладывал начальнику отделения «А» ДП 25.05.1938 г.: «Наблюдением за советским посольством установлено, что чиновники его (ранее Григоренко и Павлов, а сейчас Яковлев) организуют встречи вне посольства с различными лицами, агентами их разведки. Яковлев выезжает обычно на одной из четырех машин посольства (чаще всего на ДТ-180 или ДТ-154), которая возвращается через 10–15 минут с шофером посольства, а сам он продолжает путь на такси или трамвае. Встречи происходят обычно вне города или на малолюдных улицах. Они происходят 3 – 4 раза в неделю. Отмечено также, что постоянно выезжает из посольства шофер военного атташе – [Иосиф Федорович] Шалыгин, который для своих поездок использует обычно мотоцикл».

3. I.1938 г. «Василий Павлов провел праздники вне города, куда отправился на машине ДТ № 180 1.I с.г. в 10 ч. Вернулся 2.I. в 16 часов. На въездных пунктах не отмечено где и когда была ДТ 180. Есть только сведения, что машина вернулась через пункт 4-й километр Цариградского шоссе 2.I. в 15.42 ч.».

III.1938 г. «Зарегистрирован бросок пакета из трамвая № 6 со стороны Яковлева неизвестному лицу в районе Вазовый квартал 10.III.с.г. С 10.III.с.г. никакие другие встречи Яковлева, несмотря на тщательное наблюдение, не зарегистрированы… 31.III.с.г. Яковлев выехал на автомобиле в 20.10 ч. Машина вернулась в 20.45 ч. только с шофером. Яковлев вернулся в посольство пешком в 24.50 ч.».

8. IV.1938 г. «В 19.25 ДТ 180 выехала [с территории посольства], в ней Шалыгин, один ребенок и один мужчина, которого я не распознал в темноте. Я последовал за авто на велосипеде: по ул. Раковского, свернул на лево на Гробарскую и когда достиг угла с ул. М.Луизы ДТ 180 уже исчезла в направлении рынка. Я продолжил свой путь по ул. М.Луизы, Тырговской, Московской, однако ДТ 180 мне больше не встретилась. В 19.55 ДТ 180 вернулась по ул. Раковского и остановилась перед посольством. Шалыгин вышел и открыл ворота, после него вышел Чадин, который закрыл ворота, когда ДТ 180 въехала внутрь… В 21.50 пешком со стороны пл. Александра I вернулся Яковлев. Видимо Яковлев высадился из ДТ 180 когда авто где-то остановилось, а в нее сел Чадин, вышедший ранее из посольства».

20. IV.1938 г. «В 20.35 выехала ДТ 180 с Шалыгиным и Яковлевым. Авто проехало по Бенковской в направлении Царя Освободителя. Проследить авто на велосипеде не удалось, поскольку дорога была мокрой – шел дождь. В 20.40 ДТ 180 вернулось с Шалыгиным. В 21.30 Яковлев вернулся пешком по Московской ул. со стороны пл. Александра I».

11. VI.1938 г. «В 18.20 выехала машина ДТ № 154 с Яковлевым, Прасоловым, Галкиным и еще одним лицом, которая по ул. Московской проехала в направлении пл. Александра I. Я последовал за авто пешком и увидел, что она остановилась возле магазина Командарева на ул. Царя Калояна. Я тотчас отправился туда, но нашел только Прасолова и Галкина, которые покупали ткани в указанном магазине, а авто с Яковлевым не было. После этого я дошел до пл. Македонии, чтобы проверить, не уехал ли он в Княжево. Там от шофера Бор. Инджева, нанятого две недели назад для того же задания, я узнал, что авто с Яковлевым проследовало через площадь около 18.40, проехало по бул. Хр. Ботева и ушло в направлении ул. Царя Симеона, дальнейшие его следы я не смог найти. К 22.10 авто с Яковлевым еще не вернулось в посольство».

24. IX.1938 г. «В 19.50 выехал автомобиль ДТ № 180 с Яковлевым и Галкиным. Она свернула на ул. Бенковскую и ушла в направлении ул. Аксакова. Я увидел ее на бул. Царя Освободителя, откуда она проехала на ул. Левского и на углу ул. Гурко возле центральной общины она повернула на право и поехала в направлении ул. Александра I. От постового полицейского на ул. Царицы Иоанны и ул. Алабинской я узнал, что машина прошла мимо него две минуты назад в направлении бул. Македонии. Однако постовой на пл. Македонии ее не видел. Он сказал мне, что не обращает внимания на номера машин, так как ему не давали такого задания. Поскольку был уже девятый час и постовые сменились, я не мог продолжать поиски. Вернулся к посольству и от постового полицейского узнал, что авто вернулось в 21.20 только с Галкиным. В 22.50 Яковлев вернулся пешком со стороны ул. Бенковской».

Полиция подводит итоги

Рассмотрев имеющиеся в ДП данные о деятельности советской разведки в период с 1934‑го по 1941-й год, автор одного из докладов начальству счел «необходимым подчеркнуть, что она [советская разведка] действует в благоприятной обстановке, а именно:

а) центр разведки экстерриториален;

б) большинство функционеров имеют дипломатический иммунитет;

в) советские автомобили имеют знак Д.Т.;

г) советский разведывательный и саботажный аппарат имеет в своем распоряжении целую армию добровольных сотрудников и информаторов из коммунистической и советофильской сред».

В обзорном докладе от 29.08.1941 г. начальник одной из групп отдела госбезопасности ДП сообщил начальнику отделения «А» о некоторых «наиболее интересных проявлениях деятельности советского посольства» в 1935 – 1939 гг.:

«1. Передача сведений Дирекции полиции советскому посольству – 1 чиновница осуждена на 12 лет тюрьмы.

2. Связь БКП и посольства с чиновницей из Дирекции полиции – 1 сотрудница осуждена на 12 лет тюрьмы.

3. Провокаторская и разведывательная деятельность в среде русской и украинской эмиграции под руководством советского посольства. Арестованы и высланы – 15 человек, выдворены из страны – 5 человек.

4. Экономическая разведка под руководством советского посольства – выслан 1 человек.

5. Политическая разведка под руководством советского посольства – выслан 1 человек.

6. Связь советского посольства с антифашистскими центрами за рубежом – направлен к прокурору 1 человек.

7. Попытка советской разведки использовать 1 чиновника из Болгарского царского посольства за рубежом. Уволен чиновник этого посольства…».

В.Т. Яковлев и В.И. Пудин были отозваны в СССР в 1938 году и покинули страну, первый в декабре, а второй в марте. Полковника В.Т. Сухорукова отозвали годом ранее, и к этому времени он уже был арестован по обвинению в троцкизме. Их дело продолжали в Болгарии другие люди. (К концу 1939 года в советском полпредстве работало более 40 человек). В дальнейшем от внешней разведки работали в стране: сотрудники посольства Борис Павлович Осокин, Борис Яковлевич Галкин, Владимир Андреевич Киреев, Александр Константинович Тринев, Павел Георгиевич Громушкин, Дмитрий Георгиевич Федичкин и другие. Сыщики тогда донесут по начальству: «Характер ухода чиновников посольства от наблюдения за ними (на автомобилях) говорит о широком масштабе их связей с агентурой».

Отмечается активизация деятельности «передвижного центра ГПУ» на пароходе «Сванетия», который из Одессы ходил в Египет, с остановками в Болгарии (Варна, Бургас). Среди членов экипажа этого судна ДП называет и «Александра Михайловича Сахаровского, политического комиссара». В.С. Антонов в своей книге «Начальники советской внешней разведки» (М., 2015) писал об А.М. Сахаровском: «В 1940 году он более семи месяцев находился в загранкомандировке с разведывательными целями: находился в плавании, будучи по легенде помощником капитана пассажирского судна». «Подвижными центрами», «связанными с центром ИНО ГПУ в г. Одессе», назывались также пароходы «Ногин» и «Жан Жорес».

В 1940-м обстановка в Болгарии осложнится, в страну войдут немецкие воинские части и прочно обоснуются спецслужбы Германии. В годы Великой Отечественной войны контрразведывательный режим там будет существенно ужесточен. Для лиц обвиняемых в шпионаже в пользу СССР, введут смертную казнь.

Время первых. К 115-летию первого руководителя ПГУ КГБ при СМ СССР А.С. Панюшкина

Всякая дипломатия есть продолжение войны иными средствами.

Чжоу Эньлай

Владимиров А.,

историк отечественных спецслужб

В 2020 году весь мир отметил 75-летний юбилей Великой Победы стран антигитлеровской коалиции над нацисткой Германией и милитаристской Японией. В этой связи вполне обоснованным является обращение к тем событиям и истории людей, беззаветно отдавших себя служению Отечеству. Сегодня опыт политического сотрудничества Советского Союза со странами антигитлеровской коалиции приобретает большое практическое значение. Важную роль в реализации этого сотрудничества играли советские дипломаты и разведчики, отстаивающие интересы социалистической Родины на дальних рубежах.

«Нет большей ценности, чем составить ясную картину происходящего», – 2500 лет назад писал китайский полководец Сунь-Цзы. Действительно, кто владеет информацией, тот управляет настоящим и владеет будущим. В связи с этим сбор информации, правильные выводы из неё, составление картины происходящего как предпосылки для принятия решения – вся эта работа сама по себе является неотъемлемой частью повседневной разведывательной и дипломатической деятельности. Если эта работа проделана качественно, то результат может дать верные ориентиры для последующего действия или даже предопределить его успех.

В первой половине ХХ‑го века ситуация на дальневосточных рубежах Советского Союза была сложной. Революция 1925–1927 гг. в Китае потерпела временное поражение. Во главе государства и армии стоит маршал Чан Кайши. Часть региона оккупирована Квантунской армией императорской Японии. 7 июля 1937 г. японские войска вторгаются в Северный Китай. За короткий срок они захватили столицу Китая Нанкин, а также крупнейшие центры восточного соседа СССР, такие, как Пекин, Тяньцзинь, Шанхай и другие. 21 августа 1937 г. в самый тяжелый для Китая момент СССР и Китайская Республика заключают договор о ненападении, что стало ударом по политике Японии, рассчитывающей на международную изоляцию Китая. Советский Союз первым пришел на помощь Китаю в его национально-освободительной борьбе против японских захватчиков. Это было выражением искреннего стремления поддержать дружественный китайский народ, ставший жертвой агрессии. Скоро Советский Союз еще раз показал, что он твердо стоит на стороне Китая, последовали советско-японские бои в районе озера Хасан (1938), а затем у Халхин-Гола (1939) на границе с Монголией.

В Кремле пристально наблюдали за тем, как развивались события в Китае. Необходимо пояснить, что вопрос о будущем Китая, о поддержки тех или иных политических сил и партий дискутировался в партии начиная с 20-х годов. Для руководства страны было не так важно, какое правительство окончательно обоснуется в Китае, – главное, чтобы оно являлось дружественным СССР. Чан Кайши долгое время воспринимался как самая значимая в Китае политическая фигура – он был признанным лидером и фактическим руководителем Китайской республики.

В августе 1937 г. китайские коммунисты выдвинули программу спасения страны, состоявшую из десяти пунктов. Программа предусматривала мобилизацию всех сил народа, всех ресурсов и возможностей Китая, сплочение всей нации во имя борьбы с японскими захватчиками и победы над ними; укрепления тыла путем очищения страны от предателей и прояпонских пособников; демократизацию государственного управления, улучшение условий жизни народа, проведение экономической политики, отвечающей целям войны; осуществление внешней политики, подчиненной борьбе с японцами¹⁶⁹.

В 1938 г. Чан Кайши выступил с предложением направить в Китай советские войска, а в августе того же года – заключить секретный политический договор, фактически являвшийся пактом о взаимопомощи, но без обязательства вступления СССР в войну с Японией. Советская сторона посчитала его заключение преждевременным.

Летом 1939 г. на китайской политической сцене появляется скромный, высокий и худощавый молодой человек с документами уполномоченного Совета Народных Комиссаров Советского Союза, направленного для реализации торгового соглашения с китайским правительством. Через несколько недель он становится Полномочным представителем СССР в Китае и, одновременно, главным резидентом НКВД, которому предстояло принять руководство разветвленной разведывательной сетью, охватывающей Маньчжурию, Восточный и Южный Китай с точками в Нанкине, Шанхае, Харбине, Мукдене, Кантоне и т. д. (в Китае работало более 12 легальных и несколько нелегальных резиндентур внешней разведки)¹⁷⁰.

Не секрет, что многие дипломаты были разведчиками, а разведчики, и не только советские, работали и продолжают работать под дипломатическим прикрытием. Но человеческая и профессиональная судьба героя нашего повествования уникальна, он трижды был представителем СССР в столицах двух мировых держав, из них дважды совмещал работу Чрезвычайного и Полномочного Посла Советского Союза с работой главного резидента внешней разведки, входил в состав советских делегаций на первых Генеральных Ассамблеях Организации Объединенных Наций, занимал крупные посты во внешней и партийной разведках, возглавлял внешнюю разведку страны, одновременно, был членом руководящих органов коммунистической партии, в разные периоды возглавлял самостоятельные направления в ЦК ВКП(б) и ЦК КПСС.

Полпред А.С. Панюшкин, 1939 г¹⁷¹.

Александр Семенович Панюшкин был сыном своего времени, а время было очень не простым, и вместе с тем, на редкость типичным для представителей своего поколения, чей характер и безграничная преданность коммунистическим идеалам оттачивались в грозные десятилетия истории нашей страны. Главными чертами Александра Семеновича и его сверстников были неуемная тяга к знаниям, чувство локтя и товарищеской взаимовыручки. Современники и коллеги подчеркивали, что А.С. Панюшкин был исключительно порядочным и по своему характеру мягким человеком, обладающим академическими знаниями и широким кругозором, верящим в идеалы социализма и отстаивающим их на всех этапах своего жизненного пути.

Родившись 2(14) августа 1905 г. в Самаре в семье простого рабочего, он даже не мог тогда представить, что со временем войдет в элиту мировой дипломатии и оставит яркий след в истории страны, при действующем тогда режиме таких шансов практически не было. Жила семья бедно, время было очень сложным, особенно для низов царской России. Учился в церковно-приходском училище, а после революции – в средней школе, которая тогда называлась единой трудовой советской школой.

Период его взросления и становления как человека и личности совпал с титаническим процессом первой и социалистической революций, коренным образом изменивших исторический вектор развития всего мира. В стране полыхала Гражданская война. Молодая советская республика отбивалась от белогвардейских полчищ, возглавляемых бывшими царскими генералами Деникиным, Юденичем, Врангелем, Колчаком, различных бандформирований и иностранных интервентов, переживала голод, разруху, эпидемии. Самара с июня по октябрь 1918 г. находилась под оккупацией белочехов (прим. авт. – чехословацкого корпуса легионеров, сформированного для боевых действий на Восточном фронте в Первой мировой войне, перешел в январе 1918 г. под командование Франции и стал авангардом интервенции), сопровождаемой массовыми акциями устрашения местного населения, публичными казнями и мародерством.

Именно тогда Александр Семенович принял единственно верное решение, предопределившее его дальнейшую судьбу и весь путь его служения коммунистической идее и своей стране. Уже 15-летним юношей он работает курьером амбулатории Заволжского окружного военно-санитарного управления, а вскоре уходит добровольцем в Красную Армию. Александр Панюшкин стремится попасть на фронт, но был определен красноармейцем-трубачом в один из отдельных дивизионов ГПУ (прим. авт. – Главное Политическое Управление – специальный орган советской власти для борьбы с контрреволюцией и охраны порядка).

В 1921 г. был направлен командованием на обучение на кавалерийские курсы, но через год, по причине тяжелого инфекционного заболевания демобилизуется. Александру Панюшкину можно сказать повезло, но перенесенное заболевание еще не раз будет давать знать о себе, оставив на его лице напоминание на всю жизнь в виде землисто-серого оттенка. Работает ремонтным рабочим на Самаро-Златоустовской железной дороге. В 1924 г. по путевке Самарского губернского комитета комсомола поступает в Ленинградскую кавалерийскую школу РККА, по окончании которой служит в 59-м Приморском кавалерийском пограничном отряде ОГПУ в должностях от помощника начальника погранзаставы, командира сабельного дивизиона маневренной группы, до коменданта Барабаш-Левадовского погранучастка Гродековского района Дальнего Востока. В 1927 г. был принят в партию¹⁷². Служба в пограничных войсках, структурно входивших в органы внутренних дел и госбезопасности, приучила Панюшкина к воинской дисциплине, собранности, требовательности к себе и к подчиненным. Неоднократно выполнял специальные задания, в том числе и с нелегальных позиций в сопредельной Маньчжурии.

В мае 1935 г. Александр Панюшкин был зачислен и приступил к обучению на Восточном факультете (прим. авт. – с 1937 г. специальный факультет, специализирующийся на подготовке профессиональных дипломатических работников, разведчиков и командиров разведывательной службы) Военной Академии РККА им. Фрунзе в Москве. Кроме двух обязательных языков, слушатели углубленно изучали географию (страноведение), цикл социально-политических и экономических наук, ведение войны на любых театрах военных действий, специальные (разведывательные) дисциплины. Задачей академии было готовить квалифицированные кадры, в которых нуждалась страна, чтобы выпускаемые специалисты в то же время являлись бы и генштабистами, получившими соответствующую высшую военную подготовку для службы в Генеральном штабе, с пониманием современных военных тенденций и способных добывать информацию, отражающую реальную военно-политическую ситуацию в регионе работы. Со всей присущей тому поколению страстью А.С. Панюшкин начинает «грызть гранит науки», овладевать знаниями и спецификой разведывательной деятельности.

После завершения обучения в августе 1938 г. в судьбе Александра Панюшкина произошел крутой поворот. По решению ЦК ВКП(б) его направляют для прохождения дальнейшей службы в 5-й (Иностранный) отдел ГУГБ НКВД СССР (прим. авт. – внешняя разведка Главного Управления Государственной безопасности Народного Комиссариата Внутренних дел), помощником начальника отделения. В результате репрессий, чисток и увольнений 1937–1938 гг. численность органов госбезопасности сократились на 7,3 тыс. человек. В соответствии с решениями Инстанции в жернова чистки наркомата, а особенно внешней разведки, попали поляки, латыши, эстонцы, немцы, венгры, резко сократилась численность лиц еврейской национальности. Всего за 1937–1938 гг. из 450 сотрудников внешней разведки чистке подверглись 275 человек, большая половина из которых была расстреляна. В зарубежных резидентурах ощущался весьма серьезный недостаток квалифицированных кадров. Все это сопровождалось чередой предательств ответственных сотрудников резидентур и провалами агентурных сетей.

Слушатели Военной Академии РККА им. Фрунзе в 30-х годах

Ища выход из положения, руководство страны принимает специальное решение об улучшении работы внешней разведки и подбирает новых сотрудников среди людей, чья профессия и образовательная подготовка зачастую имели мало или не имели ничего общего с подготовкой, необходимой для работы в разведке. Какая-то часть из них отсеивалась из-за своей очевидной непригодности, а другая все же вливалась в число чекистов-разведчиков. Так в марте 1938 г. в органы государственной безопасности ЦК партии мобилизовал около 800 коммунистов с высшим образованием, имевших опыт партийной и руководящей работы. 2 декабря 1938 г. начальником 5‑го отдела ГУГБ НКВД СССР и 17 декабря 1938 г. заместителем начальника ГУГБ НКВД СССР с совмещением должностей начальника 5‑го и 3‑го отделов был утвержден комиссар госбезопасности В.Г. Деканозов, близкий к Л.П. Берия¹⁷³ человек, но уже в мае 1939 г. его назначат заместителем наркома в Народном комиссариате иностранных дел СССР.

Будущий начальник советской внешней разведки Павел Михайлович Фитин, направленный в органы госбезопасности с должности заместителя главного редактора издательства «Сельхозгиз», так вспоминал то время:

«В октябре 1938 года я пришел на работу в Иностранный отдел оперативным уполномоченным отделением по разработке троцкистов и «правых» за кордоном, однако вскоре меня назначили начальником этого отделения. В январе 1939 года я стал заместителем начальника 5‑го отдела, а в мае 1939 года возглавил 5-й отдел НКВД (прим. авт. – на момент назначения П.М. Фитину был 31 год). На посту начальника внешней разведки находился до середины 1946 года.

Влившиеся в разведку новые кадры вместе с оставшимися на работе чекистами-разведчиками образовали монолитный сплав опыта и молодого задора. Их задача состояла в том, чтобы улучшить разведывательную работу за кордоном»¹⁷⁴.

В январе 1939 г. комиссия ЦК ВКП(б), изучавшая положение дел как в НКВД СССР в целом, так и во внешней разведке в частности, пришла к выводу о том, что за рубежом не имеется почти ни одного резидента и ни одного проверенного агента, работа иностранного отдела практически провалена и, по существу, ее нужно организовывать заново¹⁷⁵.

В кратчайшие сроки вчерашние новобранцы, выпускники ускоренных курсов, младшие лейтенанты госбезопасности становились руководителями самостоятельных направлений и отделов наркомата. Всего в 1939 г. на оперативные должности в наркомат было принято 14,5 тыс. человек, абсолютное большинство – из партийных и комсомольских органов. На первые роли во внешней разведке выдвинулись новые и, как правило, молодые сотрудники. И это принесло планируемый результат, – на протяжении всего предвоенного периода внешняя разведка добывала ценнейшую информацию, которая позволяла советскому руководству определять свои шаги в области внешней политики и обороны.

В тот первый раз А.С. Панюшкин прослужил в разведке только три месяца. Решением руководства наркомата он был переведен и назначен исполняющим обязанности, а через несколько недель начальником 3‑го (Оперативного) спецотдела НКВД СССР. В функции отдела входило сопровождение оперативно-следственных действий: наружное наблюдение, аресты, обыски.

20 декабря 1938 г. А.С. Панюшкина за беспощадную борьбу с контрреволюцией награждают высшей ведомственной наградой «Почетный работник ВЧК-ГПУ (XV)». А уже через несколько месяцев именно А.С. Панюшкин разработал и реализовал оперативные мероприятия, в том числе проведение ареста 10 апреля 1939 г., в отношении бывшего Народного комиссара внутренних дел СССР, генерального комиссара госбезопасности Н.И. Ежова.

По итогам переаттестации, полковнику А.С. Панюшкину 30 апреля 1939 г. было присвоено специальное звание – старший майор государственной безопасности (прим. авт. – соответствовало воинскому званию комдива РККА).

Как представляется, успешная карьера А.С. Панюшкина свидетельствует о личном доверии к нему со стороны наркома Л.П. Берия, который при прочих недостатках, обладал неоспоримым достоинством – он умел детально разбираться в людях, видеть их насквозь, каким-то природным чутьем определять их сильные и слабые стороны, и использовать их на тех участках чекистской работы, где они могли бы реализоваться полностью и с лучшей для страны стороны.

Работая с архивными материалами, нам удалось ознакомиться с одни документом, который в свете вышеизложенного и последующего повествования представляет значительный интерес для понимания политики руководящих органов в отношении разведывательной деятельности. Документ под название «Краткая запись указаний т. Сталина по разведке данных им 21 мая 1937 г.», содержит следующие указания:

1. Нужно иметь в разведке правильную цель и установку, определить кто наши враги… Мы забыли основные правила разведки: есть враги прямые и есть враги возможные. Все союзники возможные враги – и союзников тоже надо проверять. С точки зрения разведки у нас не может быть друзей, есть непосредственные враги, есть враги возможные. Поэтому никаких секретов никому не давать.

Необходимо полностью учесть урок сотрудничества с немцами. Рапалло, тесные взаимоотношения – создали иллюзию дружбы. Немцы же оставаясь нашими врагами, лезли к нам и насадили свою сеть. Разведупр проглядел со своим аппаратом, попал в руки немцев.