Текст книги "Тайная история отечественной внешней разведки. Книга 2"

Проблема коррупции в Бюро появилась практически с момента его основания, большинство агентов составляли либо ставленники конгрессменов, защищавшие в БР интересы своих покровителей, либо молодые юристы, попавшие в ряды этой службы в большинстве случаев по знакомству и работавшие в ней ради получения отметки о наличии юридической практики в органе федеральной власти. Высшее руководство БР никак не боролось с коррумпированными агентами ни во время войны, ни после нее. В итоге борьба с коррупцией в Бюро расследований и создание отдела внутренней безопасности, представленного институтом инспекторов, начнется лишь после 1924 г., во время реформ Эдгара Гувера[72]72
  Theoharis A. The FBI: A Comprehensive Reference Guide. N. Y., 2000. P. 89.


[Закрыть].

Не имевшее ни авторитета, ни полновесной юрисдикции, Бюро расследований было вынуждено искать альтернативные пути для выполнения своей работы. Таким путем стало сотрудничество с АЛЗ, за счет которой Бюро смогло выстроить сеть по сбору данных в масштабах всей страны. В результате сотрудничества с АЛЗ Бюро переориентировалось на политический сыск. Работа БР в этом направлении тесно переплелась с глобальной информационной кампанией по вовлечению США в войну, чему способствовали «Закон о мятеже» и предписание для Бюро бороться с пропагандой Германии и ее союзников. Став одним из звеньев этой кампании, Бюро не смогло создать собственный благоприятный имидж. Наиболее заметные акции этой службы времен войны и сразу после нее получили в обществе и Конгрессе в основном негативную реакцию. После войны БР официально утратило свои контрразведывательные полномочия, а вместе с ними – дополнительные ассигнования и места в штате.

Окончательно закрепиться в качестве сначала федеральной полиции, а затем и контрразведывательной службы Бюро сможет лишь в конце 1930-х – начале 1940-х гг. благодаря мероприятиям министерства юстиции и Белого дома, деятельности директора Бюро Дж. Эдгара Гувера и обострению международной ситуации.

Такое сложное явление, как «красная угроза», прошло в своем формировании два важных этапа. Не зря многие ученые даже выделяют первую (1917–1920 гг.) и вторую (1947–1957 гг.) «красную угрозу», тем не менее, особенно если говорить о восприятии этого явления в ФБР, мы считаем, что оба этих этапа тесно связаны друг с другом.

В целом тема «красной угрозы» в США является достаточно разработанной как в отечественной, так и зарубежной историографии. Среди отечественных исследователей так или иначе касались этой темы такие авторы, как Э. А. Иванян, В. Л. Мальков, Б. Д. Козенко, Н. Н. Болховитинов, Н. Н. Яковлев, Г. Н. Севостьянов, В. В. Согрин и др.[73]73
  Иванян Э. А. Энциклопедия российско-американских отношений. XVIII–XX века. М.: Международные отношения, 2001. С. 374; Мальков В. Л. Путь к имперству. Америка в первой половине XX века. М., 2004; Козенко Б. Д. Новая демократия и война (внутренняя политика США. 1914–1917). Саратов, 1980. С. 220; История США: в 4 т. Т. 4: 1918–1945 / отв. ред. Н. Н. Болховитинов, Г. Н. Севостьянов. М., 1985. С. 27–50; Согрин В. В. США в XX–XXI веках. Либерализм. Демократия. Империя. М., 2015. С. 25.


[Закрыть] В своих работах данные авторы чаще всего рассматривали «красную угрозу» в общем контексте отношений США с Советской Россией/СССР, большей частью не акцентируя внимания на генезисе этого явления, а воспринимая его как логичное продолжение ухудшения отношений двух стран в начале XX в. Тем не менее отечественная историография дала много фактического материала о развитии этого явления и его связи с внешней и, чуть в меньшей степени, внутренней политикой США. Более пристальное внимание к такому явлению, как «красная угроза», выказали зарубежные исследователи. Такие авторы, как Ричард Пауэрс, Регин Шмидт, Мюррей Левин, Джон Хэйнс, Роберт Мюррей, Этан Теохарис и другие, рассматривали «красную угрозу» (как «первую», так и «вторую») как более частное явление, претендующее на самостоятельность в контексте внутренней политики США[74]74
  Powers R. G. Not Without Honor: A History of American Anti-Communism. NY, 1997; Shmidt R. Red Scare: FBI and the Origins of Anticommunism in the United States. Copenhagen (Denmark), 2000; Levin M. B. Political Hysteria in America: The Democratic Capacity for Repression. Ann Arbor (MI), 1971; Haynes J. E. Red Scare or Red Menace? American Communism and Anti-Communism in the Cold War Era. NY, 2000; Murray R. K. Red Scare a Study in National Hysteria, 1919–1920. NY, 1964; Theoharis A. G. Anatomy of Anti-Communism. NY, 1969.


[Закрыть]. Ряд авторов (Пауэрс, Шмидт, Теохарис) рассматривали этот концепт в тесной связи с ФБР и его директором Дж. Эдгаром Гувером, оказавшим особое влияние на это явление сразу на нескольких уровнях[75]75
  Powers R. G. Secrecy and Power: The Life of J. Edgar Hoover. Chicago (Ill), 1987. P. 137; Theoharis A. G., Cox J. S. The Boss. J. Edgar Hoover and the Great American Inquisition. Temple (CA), 1988. P. 148.


[Закрыть]. Таким образом, можно сделать вывод, что зарубежная историография более детально рассматривает отдельные аспекты «красной угрозы».

Развитие «красной угрозы» принято отсчитывать с 1917 г., когда вести о революции в России дошли до американской прессы и видных общественных деятелей. Здесь стоит обратить внимание на то, что восприятие Февральской и Октябрьской революций было совершенно различным. Первая революция была на удивление позитивно воспринята на Западе в целом и в США в частности. Американские журналисты, публицисты и общественные деятели проводили множество (большей частью необоснованных) параллелей с собственной Американской революцией. Особые акценты расставлялись на буржуазно-демократическом характере революции, выросшей из стихийного всплеска недовольства масс, что преподносилось американской публике как показатель «внутренней цивилизованности» русского народа и его стремления догнать наиболее развитые страны Запада по своему социально-экономическому развитию и вступить на путь более справедливого и демократического управления[76]76
  Acton E. Rethinking the Russian Revolution. Bloomsbury (UK). Oxford University Press, 1990. P. 3–29.


[Закрыть].

Совершенно по-другому сразу же была воспринята Октябрьская революция. Можно выделить несколько причин такого коренного разворота во взглядах. Во-первых, идеи марксизма, взятые на вооружение В. И. Лениным и его соратниками, были уже известны в США и получили исключительно негативные оценки большей части общества. Государство «деловых людей», построенное на идеалах частной собственности, индивидуализма, развитой предпринимательской инициативы и промышленного капитализма, лежащих фактически в основе американского общества, не могло, да и не хотело принимать предлагаемые Карлом Марксом идеи, трактовавшиеся как опасная утопия. Во-вторых, с учетом резко «антиимпериалистической» идеологии Маркса огромная часть сторонников участия США в Первой мировой войне видела опасность распространения подобных идей, угрожающих национальным интересам Штатов в догорающей войне. В-третьих, чем пристальнее наблюдают в США за последствиями революции и риторикой ее лидеров, тем сильнее в американском обществе растут неприятие и страх произошедших в России перемен. Связано это и с активно провозглашаемой Лениным идеей мировой революции, и более наукообразной «теорией перманентной революции» Л. Д. Троцкого, и с агрессивным атеизмом, исповедуемым большевиками, и с радикальным взглядом коммунистов на такие традиционные институты общества, как брак и семья.

В сочетании с ноябрьской революцией в Германии и ростом активности социалистов, коммунистов и анархистов по всей Европе не удивителен поступательный рост страха и отторжения коммунизма в Штатах. Наконец, в-четвертых, достаточно быстро коммунизм в глазах американцев приобретает откровенно зловещие черты, представляясь идеологией пораженчества и предательства[77]77
  Steinberg M. Voices of Revolution, 1917. New York: Yale University Press, 2001. P. 5–40.


[Закрыть]. Связано это и с распространением знаменитых «документов Сиссона», прямо связывавших большевиков с правительством Германии, «похабным» Брестским миром и выходом России из войны, а также деятельностью собственных американских пропагандистов из Управления военной информации (больше известного как «комитет Крила» – первый организованный орган пропаганды в США), по изложенным выше причинам и из геополитических соображений всячески поддерживающих антикоммунистическую истерию в СМИ и обществе[78]78
  Суржик Д. В. Развитие центральных государственных информационно-агитационных ведомств США в первой половине XX в. М., 2017. C. 85.


[Закрыть].

В этих условиях неудивительно, что президент и Конгресс дают указание министерству юстиции и министерству труда (в то время ответственному за вопросы трудовой иммиграции в Штаты) усилить контроль за въезжающими в США мигрантами из России, Италии, Германии и Ирландии (последние попали в сферу внимания из-за восстания 1916 г., целью которого было добиться независимости от Великобритании). Достаточно быстро страхи общества и государства получают значительное фактическое подкрепление в виде анархистских терактов 1918–1920 гг.[79]79
  Murray R. K. Red Scare a Study in National Hysteria, 1919–1920. NY, 1964. Р. 33.


[Закрыть]

5 марта 1919 г. Томаса Грегори на посту генерального прокурора сменяет Александр Митчелл Палмер. Именно при Палмере в США разгорается процесс, повлиявший на будущее БР сильнее, чем Первая мировая война. Америка борется с «красной угрозой»[80]80
  Первая «красная угроза» (1917–1920) связана с Октябрьской революцией и Гражданской войной в России, с публикациями «комитета Крила», связывавшими большевиков с кайзеровской Германией.


[Закрыть]. Революция в России всколыхнула коммунистов и анархистов по всему миру, в том числе и в США. Их активность вылилась в серию терактов.

Среди множества сил левого толка, вдохновившихся Октябрьской революцией, отдельного внимания заслуживают итальянские анархисты под управлением журналиста и публициста Луиджи Галлеани. Эта группа отличалась агрессивностью и вскоре после вестей об Октябрьской революции в России начала готовить планы совершения терактов на территории США, стремясь «активными действиями как можно скорее приблизить социалистическую революцию в Америке»[81]81
  Powers R. G. Not Without Honor: A History of American Anti-Communism. NY, 1997. P. 80.


[Закрыть]. Первая волна атак пришлась на апрель 1919 г. Почтой было разослано 36 взрывных устройств, среди адресатов были такие значительные чиновники и бизнесмены, как Дж. П. Морган, Дж. Д. Рокфеллер, судья Верховного суда Оливер Холмс и многие другие. Тем не менее первый теракт галлеанистов полностью провалился. Из 36 бомб сработали лишь несколько, но даже они не достигли цели. Первый теракт мало освещался прессой, и информация о нем практически не вышла за пределы полиции, лишь в общих чертах наложившись на уже формирующийся негативный образ. Этому способствовал откровенно дилетантский характер атаки, поэтому профильные ведомства не предприняли серьезной систематической работы против галлеанистов, однако, установив связь между бомбами и итальянским журналистом с его последователями, власти выслали Луиджи Галлеани на основе одного из законов военного времени, а именно по «Закону о мятеже» 1918 г. Данный закон стал одной из основ политического сыска в первой половине 1920-х гг., он предусматривал ответственность за нелояльные и/или оскорбительные высказывания и действия по отношению к правительству США и государственным символам.

Высылка лидера не остановила галлеанистов, а наоборот, подстегнула к более активным действиям. Новый теракт произошел уже в июне 1919 г. Сам механизм остался без изменений, также использовались бомбы в почтовых посылках, были намечены цели из числа крупных чиновников и бизнесменов (только расширилась география, а упор был сделан именно на «силовиков»). В итоге в восемь крупнейших городов (Вашингтон, Нью-Йорк, Бостон, Кливленд, Питтсбург, Филадельфия, Ньютон (шт. Массачусетс) и Патерсон (шт. Нью-Джерси) страны было разослано девять бомб. «Месть» за высылку Галлеани имела определенный успех: пострадало несколько человек, в частности, жена и дети генерального прокурора Александра Митчелла Палмера. Интересным фактом также является то, что в момент взрыва в доме Палмера буквально через дорогу на светском приеме у одной из влиятельных семей Вашингтона находился будущий президент США Франклин Рузвельт[82]82
  Holden H. FBI 100 Years. Minneapolis (MN), 2008. P. 33–35.


[Закрыть].

Несмотря на меньший масштаб, именно второй теракт галлеанистов не только привел к значимым последствиям, но и сработал на коррекцию образа и укоренил развитие такого явления, как «красная угроза». На то есть несколько причин: во-первых, это был первый завершенный и полноценный теракт, совершенный представителями ультралевых движений; во-вторых, хотя снова никто из целей не пострадал, на сей раз были жертвы среди слуг и семей крупных чиновников. Всё это привело к значительному вниманию прессы. СМИ наперебой трубили об опасности «коммунистического террора», о том, что никто не застрахован и следующей целью террористов может быть даже президент[83]83
  Holden H. Op. cit. P. 35.


[Закрыть].

После серии покушений Палмер решает дать отпор радикалам. Он инициирует серию расследований, облав и иных силовых акций против коммунистов и анархистов. Эти процессы вошли в историографию под названием «рейды Палмера»[84]84
  Рейды Палмера – серия крупных расследований и облав против анархистов и коммунистов, проводившихся в США в 1919–1921 гг. Названы по имени генерального прокурора Александра Митчелла Палмера, инициировавшего их после покушения на свою жизнь. Итогом этих акций стал ряд громких судебных процессов (например, «Дело Сакко и Ванцетти»), высылка большого количества видных представителей левой интеллигенции в ССР на транспортном пароходе «Бьюффорд» (в прессе названного «советский ковчег»).


[Закрыть].

В июле 1919 г. новым руководителем БР стал бывший глава Секретной службы Уильям Дж. Флинн. Впервые во главе Бюро оказался человек с реальным опытом оперативно-следственной работы. Флинн – первый руководитель Бюро, чья должность стала именоваться «директор»[85]85
  NARA. RG 60. Department of Justice, File 44–3-11–3, Section 2. Order of Attorney General Gregory. 13 July 1919.


[Закрыть]. При Флинне в октябре 1919 г., с принятием Национального закона об автоугоне (закон Дайера)[86]86
  Закон Дайера – Федеральный закон 1919 г., согласно которому перевозка украденных транспортных средств через границу штата является федеральным преступлением. В соответствии с этим законом, ФБР часто подключается к расследованию преступлений, дела о которых по всем признакам входят в компетенцию местной полиции или полиции штата.


[Закрыть], у Бюро появляется еще один инструмент для преследования по суду преступников, ранее уклонившихся от закона путем пересечения границ штата. Само назначение Флинна, названного Палмером «одним из лучших в стране экспертов по анархистам», ясно показывает, что Бюро рассматривалось как важный участник будущих «рейдов». Во время пресс-конференции Палмера по поводу назначения Флинна генеральный прокурор также заявил, что «под его руководством Бюро станет лидером организованного сыска в США»[87]87
  Holden H. FBI 100 Years. Minneapolis, 2008. P. 33.


[Закрыть]. Именно директору Флинну принадлежит идея организовать на базе Бюро расследований Отдел общей разведки (ООР)[88]88
  Отдел общей разведки (англ. General Intellegense Division, GID) был создан А. Митчеллом Палмером и его помощником Дж. Эдгаром Гувером перед проведением упомянутых «рейдов». В 1919 г. назывался «Отдел по делам радикалов». Тогда Отдел был напрямую подчинен генеральному прокурору, а Гувер как его помощник занимался контролем над сбором и составлением досье на подозреваемых. С уходом Палмера и прекращением «рейдов» Отдел был закрыт. Осенью 1939 г. Отдел был восстановлен уже в рамках ФБР и осуществлял основную контрразведывательную деятельность в Бюро (в основном операции в Южной Америке). (См.: Murray R. K. Red Scare: A Study in Nathional Hysteria, 1919–1921. Minneapolis, 1955. PP. 40–49.)


[Закрыть] для противодействия радикалам. Палмер соглашается с этой инициативой, но делает эту структуру практически независимой от Бюро. Такое решение связано с декларируемым со времен создания статусом Бюро расследований как организации, занимающейся именно сыском. Назначение Флинна и его инициативы являются показателем превращения новой уголовной федеральной «суперполиции» еще и в бюро политического сыска. Его идеи по созданию Отдела общей разведки ярко это иллюстрируют.

ООР был создан в 1919 г. в рамках Бюро расследований, но являлся, по сути, независимой организацией и подчинялся лично генеральному прокурору. В его полномочия входили обыски, допросы и аресты всех, кто подозревался в связях с радикальными политическими силами, а также уничтожение пропагандистских материалов. В своей работе Отдел предпочитал использовать тактику массовых внезапных облав, во время которых к задержанным в процессе допросов часто применялось насилие[89]89
  Holden H. FBI 100 Years. Minneapolis, 2008. P. 32.


[Закрыть]. ООР в своей работе использовал агентов-провокаторов, вводившихся в ряды радикальных организаций. В Отделе общей разведки начинает свою работу будущий директор ФБР Джон Эдгар Гувер, выпускник юридического факультета Университета Джорджа Вашингтона, работавший в министерстве юстиции с 1917 г. Он быстро дослужился до главы отдела регистрации иностранных граждан враждебных государств. Благодаря своему опыту в отделе регистрации и инициативности Гувер стал помощником Палмера и де-факто руководителем Отдела общей разведки. В рамках работы Отдела Эдгар Гувер занимается составлением досье на граждан, связанных с коммунистическими и анархистскими организациями[90]90
  Gentry C. J. Op. cit. P. 78.


[Закрыть]. Помощь в информировании Отдела общей разведки оказывает Бюро расследований, в частности используется аналитика Зарубежной контрразведки[91]91
  Batvinis R. J. Op. cit. P. 123.


[Закрыть]. ООР тесно сотрудничает с Бюро иммиграции[92]92
  Хотя Александр Митчелл Палмер и был инициатором «рейдов» и их руководителем, главными «архитекторами» этих операций были Эдгар Гувер и руководитель Бюро иммиграции Энтони Каминетти. Именно Гувер и Каминетти убедили Джона Эберкромби, исполняющего обязанности министра труда, в ведение которого входил контроль за соблюдением законов об иммигрантах, пересмотреть правила министерства и разрешить во время операций использовать агентам так называемые «телеграфные бланки» (подписанные ордеры на арест, в которых не была заполнена графа с именем и фамилией арестованного). Министерство труда под нажимом ООР и Бюро иммиграции приостановило действие положения, известного как «Правило 22», согласно которому иммигрантам обеспечивалось право на защиту адвоката в судебном процессе по делу о депортации. (См. подробнее: Greenberg I. Surveillance in America: Critical Analysis of the FBI, 1920 to the Present. Lanham, 2012.)


[Закрыть].

Еще одним ярким делом Отдела в этот период был процесс против Эммы Гольдман, известной анархистки, феминистки и участницы рабочего движения в США. В возрасте 17 лет Гольдман эмигрировала в США из Российской империи и рано примкнула к анархистскому движению. Не раз арестовывалась властями США за призывы к мятежу и пособничество террористам (до конца вину ни разу не доказали). В 1917 г. Гольдман была осуждена на два года за создание «Лиги против призыва» и пропаганду уклонения от участия США в войне. Выйдя на свободу, она продолжает агитацию, положительно отзывается об опыте революции в России, выпускает брошюры об идеях радикального феминизма и анархизма. Вместе с Александром Беркманом Гольдман была видным членом организации «Союз русских рабочих», в составе которой числилось примерно 4000 эмигрантов[93]93
  Союз русских рабочих в Соединенных Штатах и Канаде, или просто Союз русских рабочих (англ. Union of Russian Workers) – анархистская политическая организация эмигрантов из России в США. Основана в 1908 г. под впечатлением от провала революции 1905 г. в Российской империи. В идеологии прошла путь от анархо-коммунизма до анархо-синдикализма. Во время своего существования поддерживала отношения с организацией «Индустриальные рабочие мира», занималась публикацией брошюр и книг анархистских писателей на русском и английским языках, просветительской деятельностью среди русских эмигрантов, обучая их английскому языку на специальных курсах, защитой прав русских рабочих в США. Возглавляли организацию Питер Бианки, Эмма Гольдман и Александр Беркман. В годы Первой мировой войны подвергалась гонениям и давлению со стороны властей США. Уничтожена во времена «рейдов Палмера».


[Закрыть]. Отдел общей разведки возбуждает дело о депортации Гольдман и Беркмана и дело против всей организации. На процессе по этому делу сторону обвинения представлял лично Эдгар Гувер[94]94
  Karlitz G. FBI Agent. N. Y., 2009. P. 50.


[Закрыть]. Итогом деятельности Гувера и Палмера становится высылка многих видных представителей левой интеллигенции в СССР (в том числе и Гольдман) на транспортном теплоходе «Бьюфорд» 21 декабря 1919 г. Из 249 пассажиров «Бьюфорда» 184 были членами «Союза русских рабочих». По итогам деятельности Палмера, Флинна и Гувера в Бюро были заложены прочные предпосылки для развития политического сыска[95]95
  Gentry C. Op. cit. P. 80.


[Закрыть]. Впоследствии, перебравшись из России в Париж, Гольдман в своих мемуарах вспоминала, как перед погрузкой на пароход Гувер подошел к ней и искренне поинтересовался: «Вы считаете, я поступил с вами несправедливо?». На что видная анархистка смогла ответить лишь: «По вашему мнению, наверное, справедливо»[96]96
  Goldman E. Living My Life. N. Y., 1931. Р. 619.


[Закрыть].

Основным интересом ООР в 1920 г. становятся Коммунистическая партия США[97]97
  Коммунистическая партия США – политическая партия, придерживающаяся идеологии марксизма-ленинизма. Основана в 1919 г. Во время первой «красной угрозы» находилась под серьезным давлением. В 1924 г. насчитывала около 24 тыс. членов. С начала 30-х гг. постепенно теряет авторитет.


[Закрыть] и Коммунистическая трудовая партия[98]98
  Коммунистическая трудовая партия – политическая партия, придерживающаяся идеологии марксизма-ленинизма. Основана в 1919 г. лицами из числа наиболее радикальных представителей Социалистической партии США. В конце 1920 г. объединилась с Коммунистической партией США.


[Закрыть]. С помощью внедренных в ряды обеих партий агентов ООР сумел добиться проведения организационных собраний 2 января 1920 г. В этот день агенты Бюро расследований, числившиеся в ООР, совместно с Бюро иммиграции и при поддержке полиции на местах провели одновременно в 33 городах аресты 4000 членов обеих партий, а также их сторонников. Повторный рейд был проведен 6 января. В общей сложности под стражу было взято от 6000 до 10 000 человек. Общественность крайне положительно встретила новую акцию Палмера. Однако уже через несколько недель настроение общества изменилось[99]99
  Theoharis A. The FBI: A Comprehensive Reference Guide. N. Y., 2000. P. 36.


[Закрыть].

26 января 1920 г. министр труда Уильям Уилсон восстановил действие «Правила 22», тем самым лишив полученные от иммигрантов показания юридической силы. В дополнение к этому помощник министра Луис Пост провел собственное расследование деятельности Палмера и ООР и пришел к выводу, что процессы шли с грубыми нарушениями. В итоге из 4000 первоначально арестованных депортации были подвергнуты лишь 556 человек. Вслед за этим общественная организация «Национальная лига народного доверия правительству» опубликовала «Доклад о противозаконной деятельности министерства юстиции США». Данный доклад был составлен по материалам Луиса Поста и проанализирован двенадцатью видными юристами. Особой критике в докладе подверглось Бюро расследований. Конгресс был вынужден начать собственное расследование и согласиться с выводами «Доклада»[100]100
  Ibid. P. 37.


[Закрыть]. Конгресс вынес постановление о превышении Палмером полномочий. С этого времени начинается отмена большинства законов военного времени. Первым из них стал закон «О подрывной деятельности» 1918 г.[101]101
  Ackerman K. Young J. Edgar: Hoover, the Red Scare, and the Assault on Civil Liberties. N. Y., 2005. P. 193.


[Закрыть]

В данном случае министерство юстиции действовало исходя из сформировавшегося в обществе социального заказа. Можно сразу отметить некоторые особенности в восприятии «красной угрозы», которые явственно проявились в ходе рейдов Палмера. Во-первых, антииммигрантский характер «угрозы»: в прессе постоянно подчеркивалось, что коммунизм и анархизм чужды американцам, основные носители этих идей прибыли из других стран. Во-вторых, отсутствие понимания даже у специалистов разницы между социалистами, коммунистами и анархистами, не говоря уже о разницах внутри партийных и идеологических течений. Этот примитивизм в восприятии сохранится в рядах американских спецслужб на долгие годы. Вместе с тем такое огульное включение всех левых в ряды врагов американского образа жизни позволило Палмеру достигнуть массовости, что, в свою очередь, способствовало росту его популярности и позволило проявить амбиции на пост президента.

С возвратом страны к «норме» при президенте Уоррене Гардинге в 1921 г. Бюро расследований вернулось к своей довоенной роли в борьбе с несколькими федеральными преступлениями. В 1921–1922 гг. финансирование БР резко падает. Это было связано с тем, что руководство страны, удовлетворенное результатами «рейдов Палмера», но испуганное их масштабностью и жесткостью, решило в послевоенных условиях вернуть деятельность Бюро в прежние рамки путем снижения финансирования[102]102
  Batvinis R.J. Op. cit. P. 126.


[Закрыть]. Однако с 1923 г. вновь заметна динамика по увеличению финансирования этой организации, что обусловлено новой вспышкой преступности[103]103
  Ibid. P. 127.


[Закрыть]. К 1924 г. бюджет Бюро расследований составлял 2 245 000 долларов[104]104
  Theoharis A. Op. cit. P. 4.


[Закрыть].

После «рейдов Палмера» Гувер продолжил работу по сбору информации о коммунистах в США, даже вопреки запрету Конгресса и снижению полномочий Бюро с отменой законов военного времени при президентах Гардинге и Кулидже. Показательным здесь является более поздний эпизод, связанный с «комитетом Фиша» (одним из ранних прообразов знаменитого Комитета по расследованию антиамериканской деятельности). Гамильтон Фиш, член Палаты представителей США, в 1930 г. на фоне постепенного усиления сталинского СССР и активизации деятельности КП США организовал внутри Конгресса комитет, призванный расследовать степень влияния СССР и коммунистов на внутренние дела Америки. Одним из первых государственных деятелей, к которому обратился за помощью и информацией Фиш, был Эдгар Гувер, однако с учетом наложенных на Бюро ограничений по сбору информации Гувер пообещал сказать, что ему известно, только в том случае, если Фиш добьется официального расширения полномочий ФБР[105]105
  Greenberg I. Surveillance in America: Critical Analysis of the FBI, 1920 to the Present. Lanham (MD): Lexington Books, 2012. Р. 114.


[Закрыть].

Олег Иванович Капчинский,
кандидат исторических наук
Кадровый состав внешней разведки ВЧК

Советская внешняя разведка явилась детищем чекистской контрразведки.

На 1-ом съезде фронтовых и армейских особых отделов, состоявшегося 22–25 декабря 1919 г. была принята резолюция, в которой, в частности, говорилось о необходимости организовать зафронтовую и закордонную работу в местностях, занятых белыми армиями, и в некоторых странах Западной Европы, где имелись «белогвардейские центры»[106]106
  Архив ВЧК: Сборник документов. М. 2007. С. 123.


[Закрыть]. Однако первое время, если на зафронтовую работу направлял из Москвы Особый отдел, то на заграничную – непосредственно руководство ВЧК. Так в январе 1920 г. Президиум ВЧК направил на работу в Германию секретного сотрудника И. Ф. Фишера (И.С. Липановича), члена немецкой секции РКП(б), в недавнем прошлом находившимся по линии Одесской ЧК на секретной работе среди немцев-колонистов, который проработал в Германии недолго, и вернувшись, был переведен в Региструпр Красной армии, по линии которого направлен в краткосрочную командировку в Прибалтику[107]107
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 35. Д. 1294.. Л. 17 об., 20.; Ф. 495. Оп. 2105. Д. 2612. Л. 8, 17


[Закрыть].

Война с Польшей в 1920 г., взаимоотношения с приграничными государствами – Эстонией, Латвией, Литвой и Финляндией еще более актуальным поставили вопрос обеспечения советского руководства информацией о состоянии дел в других странах. Остро встала необходимость создания в чекистском ведомстве мощного разведывательного органа. Весной 1920 г. в составе Особого отдела было создано Иностранное отделение, занимающееся созданием резидентур как на оккупированной польскими войсками территории, так и, в отдельных случаях, за пределами Советской республики. В этом отделении была достаточно большая ротация руководителей: с апреля по декабрь 1920 г. сменилось пять начальников, о первом из которых сведения весьма противоречивы, а затем это были Л. Ф. Скуйскумбре, З. М. Левин-Залин, С. Г. Могилевский и Я. Х. Давыдов (Давтян). Пост второго лица был более «стабильным» – помощником начальника отделения занимал перешедший из Транспортного отдела ВЧК К. С. Зильберман. Внутри отделения было создано Иностранное осведомительное бюро во главе с уполномоченным Г. Е. Луцким-Елланским, отвечавшим за заграничную агентуру. Был произведен ряд забросок за рубеж по данной линии. Так, комиссар Особого отдела, начавший службу в нем в январе 1919 г. в качестве бойца латышской военной команды команд Ж. Г. Штейнберг. был в 1920 г. направлен в родную Латвию, сотрудник для поручений А. Л. Вагнер-Шайкевич, также начавший свою чекистскую карьеру бойцом отряда Особого отдела, но только в Одессе, после чего побывавший курсантом Всеукраинской ЧК, агентом Транспортной ЧК в Гомеле и разведчиком Секретного отдела ВЧК – в Эстонию, а секретный сотрудник Иностранного отделения, в недавнем прошлом, уполномоченный по закордонной работе Терской облЧК, карачаевец И. К. Абай – в Турцию[108]108
  ГАРФ Ф. Р393. Оп. 85. Д. 8543. Л. 1; РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 65а. Д. 13193. Л. 1– Зоб., РГАЭ. Ф. 870. Оп. 264. Д. 219 л. 1–2; Ф. 738. Оп. 2. Д. 1.. Л. 2–4. Об Абае также: Зданович А.А Польский крест советской контрразведки. Польская линия в работе ВЧК-НКВД. 1918–1938. М. 2017.Л. 440. Впоследствии Абай в качестве секретного уполномоченного Контрразведывательного отдела ОГПУ принимал активноре участие в знаменитой операции синдикат-2», а затем стал сотрудником пресс-службы Госкино и членом его Восточной секции, разрабатывающей тематику картин из жизни мусульманских народов, и написал несколько сценариев художественных фильмов о Северном Кавказе. Любопытно, что и Штейнберг впоследствии имел самое непосредственное отношение к кинематографии, но в отличие от Абая отнюдь не в качестве творческого работника. Занимая в начале 1930-х гг. должность заведующего административно-хозяйственным отделом. Союзкино, явился неофициальным чекистскуого куратором ОГПУ «важнейшего из искусств», в свете незадолго до завершенного ОГПУ следствия по делу так называемой «Вредительской организации кинопромышленности». На аналогичной должности но уде на «Мосфильме» и не по заданию чекистских органов с середины 1930-х гг. трудился Вагнер-Шайкевич Впрочем и некоторые другие упомянутые сотрудники в 1930-е годы успели поработать в кинематографии. Таку, Липанович-Фишер в начале 1930-х руководил деклопроизводством в Межрабпом-Фиильме, а Авен в конце 1930-х гг., явившись одним из «чекистских варягов в кино» С. С. Дукельского, возглавив финансовую работу в комитете по делам кинематографии. В их биографиях как бы сошлись «невидимый фронт» и самое «видимое» из искусств.


[Закрыть].

Однако в целом деятельность иностранного отделения в составе Особого отдела оказалась малоуспешной, и после окончания гражданской войны встал вопрос о его выделения в самостоятельное подразделение. Определенную роль здесь сыграло и стремление руководства ВЧК вывести разведку из-под ревизий Наркомгосконтроля. Чекистское руководство стремилось ликвидировать параллелизм в работе по иностранцам, осуществляемой Иностранным отделением Особого отдела и возглавляемым Т. К. Грикманом отделением иностранной регистрации Оперода. Важной проблемой была и постоянная текучесть управленческих кадров в иностранном отделении по причине отсутствия подходящего высококвалифицированного руководителя. Наконец, остро стоял вопрос с организацией заграничной агентуры. В связи с последней проблемой 28 сентября 1920 г. Коллегия ВЧК учредила Комиссию из представителей Секретного, Особого отделов и Региструпра Красной армии[109]109
  Архив ВЧК…С. 401


[Закрыть].

12 декабря 1920 г. Ф. Э. Дзержинский дал распоряжение Управделами Г. Г. Ягоде, издать приказ за подписью первого, что ни один отдел ВЧК не имеет право самостоятельно отправлять уполномоченных, агентов и осведомителей за границу без согласия ПредВЧК, а также проект приказа о ликвидации Иностранного подотдела Особого отдела и создании самостоятельного отдела ВЧК, который только и может посылать за границу по чекистской линии[110]110
  Ф.Э. Дзержинский – председатель ВЧК-ОГПУ. М. 2007. С. 223–224.


[Закрыть]. Наконец, 20 декабря 1920 г. согласно приказу, подписанному Дзержинским и Ягодой, Иностранное отделение Особого отдела было расформировано, а все его сотрудники, инвентарь и дела передавались в распоряжение организованного Иностранного отдела (ИНО). Отныне все сношения с заграницей, НКИДом, Наркомвнешторгом, Центроэваком и Бюро Коминтерна отделы ВЧК должны были производить только через ИНО. Этим же приказом Иностранный отдел был подчинен начальнику Особого отдела Менжинскому, а врид начальника ИНО назначался Я. Х. Давыдов, которому в недельный срок поручалось представить на утверждение Президиума ВЧК штаты нового подразделения[111]111
  Отчет ВЧК за 4 года ее деятельности. М. 1922. С. 205.


[Закрыть]. В резолюции Президиума ВЧК от 21 апреля 1921 г. по докладу начальника Адморгупра Апетера уполномоченные по странам ИНО должны были быть помощниками начальника соответствующих отделений Особого отдела[112]112
  Архив ВЧК… С. 439.


[Закрыть].

Поначалу выделение иностранного отделения в самостоятельную службу носило скорее формальный характер, и фактически он продолжал оставаться в подчинении Особого отдела, что подтверждает наше предположение об одной из причин создания самостоятельного подразделения – желании избавить разведку от ревизий. В пользу этой версии, в частности, говорит тот факт, что исполняющим обязанности начальника отдела был назначен Я. Х. Давтян, получивший оперативный псевдоним «Давыдов», с 30 ноября исполнявший обязанности начальника Иностранного подотдела Особого отдела[113]113
  Очерки истории российской внешней разведки. Т. 2. М. 1997. С. 45.


[Закрыть]. 24 декабря 1920 г. отдел был сконструирован из 4-х подразделений: канцелярии, агентурного и специального иностранного отделений и Бюро виз[114]114
  Отчет ВЧК…С. 206.


[Закрыть].

На 1 марта 1921 г. руководящими и оперативными работниками ИНО были: начальник отдела Р. П. Катанян, заместитель Я. Х. Давыдов, помощник К. С. Зильберман, сотрудник для особых поручений Г. Е. Луцкий, сотрудник для поручений И. Я. Гузик, юристконсультант И. Я. Одинь, начальник канцелярии Рудников, его помощник Жариков, начальник Агентурного отделения Ф. Х. Булле, сотрудник для поручений отделения Л. Н. Френкель, уполномоченный 1-го спецотделения Г. Е. Прокофьев (секретарем отделения была его жена С. Е. Прокофьева), уполномоченный 2-го спецотделения Н. Г. Самсонов, начальник Бюро виз И. П. Казаков и его помощник М. А. Краузе[115]115
  ГАРФ. Ф. Р130. Оп. 5. Д. 89. Л. 565–566.


[Закрыть]. В последнем делопроизводство по учету выезда из РСФСР возглавил бывшин начальник ряда контрольно-пропускных пунктов Особого отдела В.Я… Авен – младший брат одного из самых первых оперработников-комиссакра ВЧК Я. Я. Авена-деда нынешнего олигарха П. О. Авена[116]116
  Там же. Ф. А406. Оп. 24 в. л. 6. 1–2.


[Закрыть]

К началу марта 1921 г. численность Иностранного отдела составила по штату 43 чел., по списку – 23 чел. Из них руководящих и оперативных работников было соответственно 22 и 14[117]117
  Там же. Ф. Р130. Оп. 5. Д. 89. Л. 565–566. Подсчитано автором на основе штатной структуры и списка сотрудников отдела.


[Закрыть]. На основе сопоставления штатной и списочной численности можно сделать вывод о существенной нехватке сотрудников для вновь образованного отдела. Определенные сложности возникали даже с подбором руководителя ИНО. 26 декабря 1920 г. Дзержинский обратился в Оргбюро с просьбой откомандировать для руководства Иностранным отделом Р. П. Катаняна, в то время заведующего Агитпропом ЦК РКП. Назначением крупного партработника Дзержинский по-видимому стремился придать более высокий статус вновь созданному подразделению. Оргбюро просьбу отклонило, поручив Дзержинскому и секретарю ЦК Л. П. Серебрякову сперва наметить список товарищей, которые будут работать в Иностранном отделе[118]118
  РГАСПИ. Ф.17. Оп.112. Д.108. Л.2.


[Закрыть]. Катанян был назначен начальником ИНО 20 января 1921 г., а Давыдов стал его заместителем[119]119
  Лубянка: Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МВД-КГБ. 1917–1991. Справочник. М. 2003. Л. 20.


[Закрыть]. Однако, уже 10 апреля 1921 г., по-видимому, из-за загруженности в Агитпропе, Катанян ушел с поста начальника ИНО, и его вновь сменил Давыдов[120]120
  Там же. Л. 22.


[Закрыть].

Сложности возникали и с подбором управленцев более низкого звена. Основная проблема состояла в подборе оперативных работников, с одной стороны, владеющих иностранными языками и имеющих серьезный опыт нелегальной работы, а с другой – абсолютно надежных и преданных режиму. В рапорте, поданном Давыдовым на имя Дзержинского на третий день после создания ИНО, указывалось, что отдел будет совершенно не в состоянии справиться с возложенными на него заданиями без усиления личного состава сотрудников. «Иностранный отдел, – сообщал Давыдов, – нуждается в первую очередь, в нескольких квалифицированных партийных работниках. При отсутствии притока новых сил забота дальше расширяться не будет»[121]121
  РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 7. Л. 18.


[Закрыть].

Первоначально кадровую проблему руководство внешней разведки пыталось решить за счет за счет перевода в ВЧК сотрудников военной разведки Западного фронта. Показательным примером является судьба И. В. Мильграма, во время польской войны являвшегося резидентом разведотдела 4-й армии. Прикомандированный в ноябре 1920 г. РВС Западного фронта к Исполкому Коминтерна, Мильграм за отсутствием для него работы был переведен на службу в Наркоминдел. Однако 28 марта 1921 г. нач. ОО Менжинский и замнач. ИНО Давыдов обратились в Учраспредотдел ЦК РКП с просьбой откомандировать Мильграма как крайне необходимого работника в распоряжение Иностранного отдела, если не имеется особых препятствий. Спустя два дня ЦК направил его в ВЧК, где он стал уполномоченным ИНО[122]122
  Там же. Ф.17. Оп.100. Д. 29709. Л. 1–7.


[Закрыть]. Переводу военных разведчиков, подобных Мильграму, в ИНО, в частности, способствовало назначение 13 апреля 1921 г. зампредом ВЧК вместо ушедшего на работу в ЦК Ксенофонтова И. С. Уншлихта[123]123
  Отчет ВЧК…С. 207.


[Закрыть]. В декабре 1919 – апреле 1921 года Уншлихт был членом РВС Западного фронта, где по должности курировал военную разведку. Однако далеко не всегда руководство Разведупра, находившегося в подчинении РВСР, соглашалось откомандировывать в ВЧК своих сотрудников.

Разрыв между требующимся и существующим числом сотрудников сильно тормозил работу внешней разведки. Осенью 1921 г. секретарь Коминтерна К. Б. Радек предложил чекистскому руководству до момента правильной постановки аппарата ИНО посылать ему для оценки иностранные материалы. Уншлихт согласился с Радеком, отметив, что пока непосредственно чекистами серьезному изучению может быть подвергнута лишь белогвардейская пресса[124]124
  РГАСПИ. Ф.17. Оп.84. Д. 227. Л. 57.


[Закрыть].

С лета 1921 г. начался новый этап в эволюции структуры Иностранного отдела. 6 августа, ушедшего на дипломатическую работу Давыдова, сменил бывший его заместитель С. Г. Могилевский, ранее уже возглавлявший ИНО в составе Особого отдела[125]125
  Лубянка…С. 23;


[Закрыть]. Будучи назначенным начальником внешней разведки, Могилевский, формально не войдя в состав Колллегии ВЧК, фактически получил права ее члена[126]126
  Отчет ВЧК… С. 208.


[Закрыть]. 2 декабря его заместителем стал И. А. Апетер, до июля 1921 г. возглавлявший Административно-организационное управление и руководивший подбором и расстановкой кадров[127]127
  Лубянка… С. 24.


[Закрыть]. Могилевский и Апетер добились существенного увеличения численности ИНО за счет перевода чекистов из Особого отдела, и, в меньшей степени, работников Коминтерна. К началу 1922 г. года число сотрудников ИНО значительно возросло. Если в начале марта 1921 г. их было 23, то в феврале 1922 г. только число членов партячейки отдела равнялась 56, а руководящих и оперативных работников из них было 37[128]128
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 8. Д. 617. Л. 1; Там же. Оп. 68. д. 632. Л. 23Зоб – 234. Подсчитано автором на основе списков членов партячейки отдела.


[Закрыть]. Претерпела серьезные изменения и структура внешней разведки. ИНО был выведен из подчинения Особого отдела и вскоре, на равных правах с последним, стал подразделением Секретно-оперативного управления. К концу 1921 г. Иностранный отдел состоял из Закордонной части (нач. М. А. Трилиссер), Осведомительной части (нач. Л. Б. Залин (З. М. Левин)) и Бюро виз (нач. Н. Ф. Угаров)[129]129
  Лубянка…С. 24.


[Закрыть]. По данным А. М. Плеханова к июлю 1921 г. оперракботники ИНО ВЧК имелись в 27 государствах[130]130
  Плеханов А. М. ВЧК-ОГПУ. 1921–1928. М. 2003. С. 254.


[Закрыть]. В частности, в 1921 г. на Запад была направлена секретная сотрудница ИНО Е. Р. Левитас – большевичка с дореволюционным стажем, бывшая секретарь Благуше-Лефортовского района Москвы[131]131
  РГАЭ. Ф. 870. Оп. 251. Д. 2082. Л.3, 6, 8.


[Закрыть]. Однако, вместе с открытием официальных представительств Советской России за рубежом стали появляться и легальные резиденты. Таковым, например, стал работавший в 1921–1922 гг. под прикрытием должности 2-го секретаря полпредства в Латвии Ф. П. Фокин – ранее начальник отделения Особого отдела ВЧК[132]132
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 9. Д. 2025. Л.31


[Закрыть].