Текст книги "Тайная история отечественной внешней разведки. Книга 2"

Ярослав Александрович Левин
кандидат исторических наук
Первые крупные столкновения ФБР и советской разведки в 1930-х гг

Администрация Франклина Рузвельта, провозгласившая отход от политики изоляционизма и следившая за обстановкой в Европе, начиная с 1934 г. стала готовиться к возможным внешним вызовам[137]137
  Мальков В. Л. Путь к имперству: Америка в первой половине XX века. М., 2004; Уткин А. И. Рузвельт. М., 2000; Иванов Р. Ф., Петрова Н. К. Общественно-политические силы ССР и США в годы войны. Воронеж, 1995; Юнгблюд В. Т. Эра Рузвельта: дипломаты и дипломатия. СПб., 1996.


[Закрыть]. Важную роль в обеспечении безопасности внутри страны сыграло Федеральное Бюро расследований – сравнительно молодая организация, набиравшая обороты в деле борьбы с преступностью начиная с 30-х гг. Здесь необходимо обозначить состояние ФБР к 1934 г. Основная задача Бюро – расследование федеральных преступлений. Шпионаж и саботаж входили в этот перечень, однако изначально Бюро расследований (с 1935 г. – Федеральное Бюро расследований) сконцентрировало свою деятельность вокруг бандитизма, угонов автомобилей, ограблений банков и похищений. Во многом это было связано с ситуацией, сложившейся в США в начале 30-х гг. Разразившаяся «Великая депрессия» привела к серьезному росту преступности, которой администрация Франклина Рузвельта и генеральный прокурор Каммингс объявили войну[138]138
  Мальков В. Л., Наджафов Д. Г. Америка на перепутье: 1929−1938. М., 1967. C. 46.


[Закрыть]. Максимум пока еще ограниченных ресурсов выделялся на это направление. Именно «Война с преступностью» стала «звездным часом» ФБР и способствовала росту авторитета и власти этой организации. В этих условиях БР столкнулось с новыми вызовами. С момента создания у Бюро были весьма прохладные отношения с Конгрессом, ибо оно подчинялось министерству юстиции, а в расходовании средств должно было отчитываться перед народными избранниками. Последние, в свою очередь, выступали против создания новой «суперполиции», усматривая в этом нарушение гражданских свобод. Однако, несмотря на это, Белый дом и министерство юстиции стремились постепенно развивать и расширять сферы деятельности федеральной полиции[139]139
  Gentry C. J. Edgar Hoover: The Man and the Secrets. N. Y., 1991. P. 112.


[Закрыть].

С приходом в 1924 г. в Бюро расследований Джона Эдгара Гувера была проведена серия реформ, направленная на унификацию деятельности, была выработана единая система документации, проведена масштабная переаттестация агентов, в итоге которой больше половины прежних работников БР были уволены. Набор новых агентов проводился по четким критериям: образование, политические взгляды, семья, физическая форма. К 1933 г. ФБР получило сильный коллектив из хорошо образованных молодых людей, однако агенты имели очень мало опыта в практической оперативно-розыскной деятельности и никакого опыта в сфере контрразведывательной деятельности. В 1935 г. кадры Бюро были дополнительно усилены с открытием «Полицейской школы подготовки агентов ФБР». При Гувере на базе Бюро начали создаваться мощные криминалистические лаборатории для работы с отпечатками пальцев и другими уликами[140]140
  Holden H. Op. cit. P. 195.


[Закрыть]. Когда Гувер взял на себя руководство, Бюро расследований состояло примерно из 650 сотрудников (в том числе 441 специального агента), которые работали в отделениях в девяти городах. К концу десятилетия насчитывалось уже около 30 отделений на местах со штаб-квартирами в Нью-Йорке, Балтиморе, Атланте, Цинциннати, Чикаго, Канзас-Сити, Сан-Антонио, Сан-Франциско и в Портленде. С начавшейся в 1933 г. «Войной с преступностью» Бюро становится основной силой в борьбе с разгулом бандитизма, тем не менее в основном его внимание привлекают банды-одиночки, не связанные с крупными преступными синдикатами. Это было обусловлено отсутствием опыта и еще укрепляющимся положением ФБР. В такой ситуации спектр задач ФБР был расширен и дополнен функциями контрразведки[141]141
  NSA.CNSS. RG 117, Box 13, Hoover OC Files. Working note about meeting with president. 10 May 1934; The FBI: A Centennial History, 1908–2008. Washington, 2008. P. 23.


[Закрыть].

В секретной директиве 1934 г. президент инициировал ограниченное расследование деятельности американских нацистов и сочувствующих им, а также проверку коммунистических организаций. В следующие два года первостепенное внимание президента Рузвельта привлекали различные пронацистские организации: «Серебряные рубашки»[142]142
  Американский Серебряный легион (Серебряные рубашки) – фашистская и антисемитская организация, основанная Уильямом Дадли Пелли в 1933 г. По внутреннему устройству напоминала штурмовые отряды, выступала за союз с Германией. В 1935 г. начала строительство базы на ранчо Мэрфи. Строительство финансировала Германия.


[Закрыть], «Рыцари белой камелии»[143]143
  Рыцари белой камелии – группа радикалов-расистов с Юга США, основана в 1867 г. ветеранами армии Конфедерации, часто ассоциируется с ку-клукс-кланом, что до 90-х гг. XX в. неверно. В отличие от клана, состояла из интеллигенции и верхней прослойки среднего класса.


[Закрыть], «Кофлинский христианский фронт»[144]144
  Кофлинский христианский фронт, или просто Христианский фронт – ультраконсервативная христианская организация, основанная отцом Чарльзом Кофлином в 1934–1935 гг. и активно действовавшая с 1938 г. Участвовала в митингах на Мэдисон-сквер-гарден, организованных «Германо-американским союзом».


[Закрыть], – по которым ведомству Гувера было поручено подготовить доклады, а также такие организации, как: «Коммунистическая партия США»[145]145
  Коммунистическая партия США – политическая партия, придерживающаяся идеологии марксизма-ленинизма. Основана в 1919 г. Во время первой «красной угрозы» находилась под серьезным давлением. В 1924 г. насчитывала около 24 тыс. членов. С начала 30-х гг. постепенно теряет авторитет.


[Закрыть], «Солдатские голоса»[146]146
  Солдатские голоса – одна из организаций ветеранов Первой мировой войны. Создана в 1918–1919 гг. Занималась в основном гуманитарной деятельностью, занимала умеренно-изоляционистскую позицию.


[Закрыть], «Национальная студенческая лига»[147]147
  Национальная студенческая лига – организация американских студентов. Основана в 1929–1930 гг. Занималась гуманитарной деятельностью, выпуском брошюр, выступала против войны, левоизоляционистская. В 30-х гг. сотрудничала с левой организацией «Студенческая лига за Индустриальную Демократию», совместно участвовали в митингах протеста против войны и агрессии в Европе.


[Закрыть], «Американская лига против войны и фашизма»[148]148
  Американская лига против войны и фашизма – пацифистская организация, состоявшая в основном из интеллигенции и студентов. Основана в начале 30-х гг. Участвовала в митингах против агрессии в Европе. Выпускала брошюры против участия США в войне.


[Закрыть], «Американская студенческая лига против войны»[149]149
  Американская студенческая лига против войны – организация американских студентов, отколовшаяся от «Национальной студенческой лиги». Основана примерно в 1934–1935 гг. Занимала изоляционистско-пацифистские позиции, однако не принимала социалистические взгляды.


[Закрыть] и многие другие организации и общества левого толка. Проверкам подвергались учебные заведения, в частности: Государственный университет Огайо, Университет Детройта, Рабочая школа Чикаго, Рабочий колледж Чикаго и многие другие[150]150
  US Military Intelligence reports: surveillance of radicals in the United States, 1917–1941, Reel 16–18. PP. 8–10.


[Закрыть]. Что примечательно, часто во время этих расследований одну и ту же организацию обвиняли как в коммунистической, так и в фашистской пропаганде.

Важно отметить, что ФБР занималось и деятельностью организаций с изоляционистской идеологией. По своей структуре проверки во многом напоминали «рейды Палмера», в которых принимал участие молодой Эдгар Гувер[151]151
  The FBI: A Centennial History, 1908–2008. Washington, 2008. P. 40.


[Закрыть]. Сотрудники Бюро проверяли документацию организации, допрашивали лидеров и рядовых членов, их семьи, друзей, проверяли налоговую документацию, запрашивали данные у военной разведки и т. д. По итогам проверок лидеров привлекали к уголовной ответственности, тиражи издаваемых брошюр уничтожались, организации разгонялись. Проверкам подвергались организации национальных диаспор, в частности, немецкие, японские, итальянские и русские[152]152
  Kessler R. The FBI: Inside the World’s Most Powerful Law Enforcement Agency. N. Y., 1993. P. 70.


[Закрыть].

Таким образом, видя усиление роли ФБР в правоохранительной системе страны, президент своими запросами способствовал укреплению позиций Бюро[153]153
  FDRL. Folder: Justice Department, Official File 10B: FBI, Hoover memo for Roosevelt, 23 May 1934.


[Закрыть]. Из-за секретного статуса данных директив Конгресс не имел возможности оспорить эти решения. В свою очередь, директор Гувер использовал новые, пока еще временные, возможности неожиданным образом. По его приказу были проверены не только названные организации, но и критики политики президента из числа интеллигенции и даже членов Конгресса.

Итоги данных проверок были представлены президенту 24 августа 1936 г. на встрече с Гувером в Белом доме. После доклада директора Рузвельт выразил ему свою озабоченность деятельностью просоветских и прогитлеровских политических сил, таким образом, поставив исходящую от них угрозу на один уровень. Президент отметил: «На сегодняшний день в стране нет правительственной организации, занимающейся сбором так называемой «приоритетной разведывательной информации» – и спросил, какие у Гувера есть предложения по этому поводу. Директор ФБР ответил, что его ведомство может собирать подобную информацию на постоянной основе при получении специального запроса от Госдепартамента, как это было сделано в 1916 г. На следующий день состоялась повторная встреча Рузвельта и Гувера с участием госсекретаря Корделла Халла, на которой тот пообещал директору и президенту сделать такой запрос. Тем не менее написанный Халлом запрос Рузвельт не использовал, предпочтя хранить его в своем сейфе[154]154
  NSA.CNSS. RG 117. Box 13, Hoover’s OC Files. Confidential Memo by Hoover, 24 August 1936 and 25 August 1936.


[Закрыть]. Однако запрос был сделан в устной форме. Вероятно, президент побоялся использовать письменный вариант, опасаясь возможного конфликта с Конгрессом, который мог неправильно истолковать указание президента и госсекретаря. Опасения президента вызывала также и возможность получения этой информации разведками стран-агрессоров или Советским Союзом.

Уже 5 сентября 1936 г. Гувер издает особый приказ для всех отделений ФБР: «Используя все возможные источники, агенты должны собирать сведения, касающиеся подрывной деятельности, проводимой в Соединенных Штатах коммунистами, нацистами и представителями или сторонниками других организаций или группировок, выступающих за насильственное устранение правительства Соединенных Штатов от власти или за коренное изменение состава правительства»[155]155
  Ibid. Hoover’s Special Memo for all agents. 5 September 1936.


[Закрыть]. Для выполнения этого приказа ФБР разработало широкомасштабную программу слежки и надзора. Особое внимание данной программы было сосредоточено на морской торговле, тяжелой и легкой промышленности, органах государственного управления, прессе и других видах СМИ. В сферу внимания Бюро попали забастовочные комитеты как «организации, представляющие потенциальную угрозу в нынешних условиях». Помимо этого, в программу вошло осуществление надзора в армии и на флоте, а также в высших учебных заведениях. Эта программа предусматривала «надзор за деятельностью коммунистических организаций вообще и организаций, идеологически близких к ним; надзор за деятельностью фашистского и антифашистского движений, а также за деятельностью организаций профессиональных союзов»[156]156
  NSA.CNSS. RG 117. Box 13, Hoover’s OC Files. Hoover’s Special Memo for all agents. 5 September 1936.


[Закрыть]. Программа, намеченная в приказе Эдгара Гувера, выходила далеко за рамки требований президента, который хотел получить «целостное представление о том, подвержена ли руководству и контролю из-за рубежа деятельность американских нацистов и коммунистов»[157]157
  Ibid. Confidential Memo by Hoover. 25 August 1936.


[Закрыть].

Укрепляя полномочия ФБР в сфере контрразведки, Гувер на встрече с генеральным прокурором Каммингсом 10 сентября 1936 г. предъявил представленные ранее Рузвельту отчеты и объяснил причины своей инициативности при их исполнении: «Понятие «подрывная деятельность», стоящее в запросах президента, намного шире, чем шпионаж или саботаж, по этой причине проведенная проверка была более тщательной». Сообщил Гувер и о поручении, полученном от Рузвельта и Халла. После ознакомления с отчетом директора генеральный прокурор Каммингс санкционировал продолжение работы Бюро по президентским запросам и устно приказал ФБР в работе по поручению Госдепартамента координировать усилия с военной и военно-морской разведками[158]158
  Ibid. Memo for Mr. Cummings from Hoover, 10 September 1936.


[Закрыть]. Президент и директор ФБР предпочли действовать, минуя генерального прокурора. Рузвельт стремился установить более тесные связи с ФБР, а Гувер – добиться расположения высокого начальства. Вместе с этим директору ФБР удалось расширить полномочия своего ведомства. Опасаясь недовольства генерального прокурора действиями Гувера и президента в обход него, директор сообщает Каммингсу, что встречался с Рузвельтом и Халлом 1 сентября, а не 25 августа, то есть называет дату, более близкую ко дню встречи с Каммингсом[159]159
  NSA.CNSS. RG 117. Box 13, Hoover’s OC Files. Memo for Mr. Cummings from Hoover, 10 September 1936.


[Закрыть].

Для понимания условий, в которых Бюро расследований попыталось включиться в контрразведывательную деятельность, необходимо обозначить уровень присутствия и задачи в США советских и немецких спецслужб. К 1934 г. в США усилиями советских спецслужб – Разведывательного управления генерального штаба РККА (РУ), Иностранного отдела ОГПУ/НКВД (ИНО) и Службы связи Секретариата Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала (ССС ИККИ) – действовала развитая разведывательная сеть. Основными направлениями деятельности советских разведчиков в США были научно-техническая, политическая и экономическая виды разведки. Здесь необходимо отметить, что с 1933 г. в связи с восстановлением дипломатических отношений между СССР и США и надеждами советского руководства на сотрудничество с администрацией Франклина Рузвельта был введен запрет на использование нелегальных методов получения информации и вербовки. Однако уже в 1935 г. запрет был снят[160]160
  Великая Отечественная война 1941–1945 годов: в 12 т. Т. 6: Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2013. C. 49–50.


[Закрыть].

Интерес советского руководства к информации о внешней и внутренней политике Соединенных Штатов возрос в начале 1930-х гг. в связи с резким ухудшением международной обстановки, вызванным началом японской экспансии на Дальнем Востоке, установлением нацистского режима в Германии и постепенным отходом США от политики изоляционизма, начатым администрацией Ф. Рузвельта. В Москве полагали, что Америка становится «определяющим фактором в мировой политике» и проблем, в «решении которых Америка в связи с ее экономической и финансовой мощью не принимала бы участия», не существует, что США играют «особую роль в решении дальневосточной проблемы»[161]161
  Однако советское руководство фактически «спустило на тормозах» предложение американской стороны об обмене разведданными по Японии и Дальнему Востоку. (См. подробнее: «Мы» и «они»: Великая Отечественная война в оценках англо-американской общественности и современной историографии. Самара, 2015.)


[Закрыть]. Поэтому советское руководство отводило американскому направлению особый приоритет в работе РУ, ИНО и 1-го (разведывательного) Управления Наркомата ВМФ[162]162
  Позняков В. В. Советские разведывательные службы в Соединенных Штатах, 1919–1941: автореф. дис. … д-ра ист. наук. М., 2005. C. 26.


[Закрыть]. В свете этого не случайно, что главной задачей, поставленной перед легальными и нелегальными структурами этих служб, стало приобретение источников и агентов в различных федеральных ведомствах США. Самыми ценными из них впоследствии стали Н. Филд (старший экономический советник Отдела Западной Европы Госдепартамента) и Л. Дагген (сотрудник Отдела стран Латинской Америки Госдепартамента), завербованные ИНО весной 1935 и 1936 гг.

Свою сеть агентов, способных получать политико-экономическую информацию, создавала и резидентура РУ. Большой удачей военной разведки стало использование в своей работе с 1934 г. так называемой «группы Уэара», объединявшей несколько тайных членов компартии США и ее сторонников, служивших в различных федеральных агентствах в Вашингтоне: экономиста X. Уэара (Администрация регулирования сельского хозяйства, англ. – ААА), Дж. Эбта (тоже служащего ААА), его сестру М. Бэкрэк (личного секретаря и руководителя аппарата члена Палаты представителей Конгресса Дж. Бернарда), братьев Э. и Д. Хиссов (служили в Комитете сенатора Дж. Найя, расследовавшего влияние американских производителей оружия на политику США; позже – в министерстве юстиции и Госдепартаменте), X. Коллинза (Национальная администрация восстановления), Дж. Херрмэнна, В. Перлоу (НАВ), Л. Прессмэна (ААА); Н. Уэйла (ААА), Н. Уитта (ААА), Ч. Крэймера (ААА) и Дж. Силвермэна[163]163
  Позняков В. В. Советские разведывательные службы в Соединенных Штатах, 1919–1941: автореф. дис. … д-ра ист. наук. М., 2005. C. 27; Великая Отечественная война 1941–1945 годов: в 12 т. Т. 6: Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2013. C. 49–50.


[Закрыть]. Источниками ценной информации стали для РУ (и впоследствии для ИНО) и служащие министерства финансов Х. Д. Уайт и X. Глэссер. После отъезда в СССР резидента Б. Я. Букова большинство вашингтонских источников (X. Уайт, Дж. Силвермэн, В. Перлоу, Дж. Эбт и другие) было передано под контроль ИНО, и лишь Э. Хисс, его брат Дональд, В. Риноу и несколько их ближайших друзей остались в распоряжении военной разведки[164]164
  Позняков В. В. Советские разведывательные службы в Соединенных Штатах, 1919–1941: автореф. дис. … д-ра ист. наук. М., 2005. C. 27.


[Закрыть].

В конце 1938 г. в Лос-Анджелесе был арестован советский разведчик, офицер ИНО Михаил Горин. Горин прибыл в США в 1936 г. в качестве сотрудника туристического агентства «Интурист». Он работал в представительстве этого агентства в Лос-Анджелесе. В 1937 г. М. Горин знакомится с Хафизом Саличем, сотрудником РУ ВМС. Салич прибыл в США из Грузии в начале 30-х гг. До 1936 г. он работал в полиции г. Беркли (шт. Калифорния), где в то время был один из крупнейших в США анклавов японской диаспоры. В 1936 г. Салич уходит из полиции и благодаря своим знаниям о японцах и знакомствам внутри диаспоры, приобретенным за годы службы, устраивается в отделение РУ ВМС в Сан-Педро (шт. Калифорния) в качестве гражданского специалиста. В рамках своей работы на военно-морскую разведку Салич имел доступ к информации о прояпонской активности среди американцев японского происхождения, а также о тайных операциях японского консульства на территории США. В 1937 г. Салич знакомится с Гориным, который помогает ему оплатить многочисленные долги по проигрышам в азартных играх и впоследствии вербует. К 1938 г. Горин убеждает Салича передать ему информацию РУ ВМС о деятельности японских чиновников в США, а также информацию о деятельности частных лиц (как граждан США японского происхождения, так и граждан Японии)[165]165
  NARA. RG 65. FBI Comintern Apparatus (COMRAP) files, serial 3474. Hoover to San Francisco FBI. 22 November 1944.


[Закрыть].

В декабре 1938 г. полиция задерживает Горина. Незадолго до этого он сдал в химчистку свое пальто, оставив в кармане очередную записку Саличу о передаче документов и некоторую сумму денег для покрытия его долгов. Работники химчистки обнаружили деньги и записку и позвонили в полицию. Полицейские, узнав о контактах Горина с Саличем, приняли решение сообщить об этом деле Ральфу Ван Деману, бывшему главе УВР. Именно Ван Деман сообщает ФБР о Горине. Его передают агентам. В начале января 1939 г. ФБР арестовывает Салича, который быстро сознается в преступлении[166]166
  Ibid.


[Закрыть]. По итогам суда Горина приговаривают к шести годам заключения, Салич получает четыре. В 1941 г. Горин будет освобожден по специальному запросу Госдепартамента, согласно которому он должен был выплатить правительству США 10 000 долларов и покинуть страну в течение 48 часов[167]167
  Chicago Daily Tribune. 1941. March 23. P. 1; The New York Times. 1941. March 23. P. 2.


[Закрыть]. РУ ВМС направляло в ФБР специальные запросы с просьбой передать все материалы по делу Горина[168]168
  NSA.CNSS. RG 117, Box 13, Hoover OC Files. Special Request from ONI. 15 February 1941.


[Закрыть].

Дело немецкого шпиона Гюнтера Рюмриха и дело Горина подвигли президента Рузвельта пристальнее ознакомиться с планом Гувера по организации разведки и контрразведки в США и принять многие положения данного плана, в частности, создание СРС[169]169
  FDRL. Folder: Justice Department, Official File 10B: Hoover to Roosevelt. 20 October 1938.


[Закрыть]. Дело Горина косвенно помогло Гуверу оттеснить УВР и РУ ВМС от контрразведки внутри страны, ограничив их расследованиями внутри воинских подразделений[170]170
  Batvinis R. J. The Origins of FBI Counterintelligence. Lawrence, Kansas, 2007. P. 227.


[Закрыть].

В апреле 1941 г. ФБР начало сбор информации о советском торгово-экономическом представительстве Амторг. С 1939 г. Бюро начало прослушивать и следить за советским посольством и консульством, постепенно устанавливая слежку за всеми структурами, связанными с дипломатическими представительствами СССР. Амторг стал последним из советских учреждений, за которым в 1941 г. была установлена слежка. Ускорению начала наблюдения за Амторгом способствовала информация, переданная от MI-5[171]171
  Lamphere R., Snatchman T. The FBI-KGB War: A Special Agent’s Story. Macon, 1995. P. 37–39.


[Закрыть]. Британские коллеги установили слежку за сотрудником американского посольства в Великобритании Тайлером Кентом. В результате прослушивания его переговоров и проникновения в дом британцы установили, что Кент передавал Германии и Советскому Союзу шифрограммы сообщений. Благодаря этому и СССР, и Германия смогли расшифровать код для обмена сообщениями между посольствами США и Великобритании. Среди украденных Кентом документов был список, составленный британской разведкой и содержащий имена разведчиков, курируемых руководителем Амторга, Гайком Овакимяном. Эта информация была передана в ФБР, и 5 мая Овакимян был арестован. Однако сотрудники Бюро не успели провести полноценного допроса: спустя два дня после ареста Овакимян вышел под залог в размере 25 000 долларов и укрылся в советском консульстве в Нью-Йорке. В июле 1941 г., после вторжения Германии в СССР, с Овакимяна были сняты все обвинения по специальному распоряжению Госдепартамента, данному в качестве дружественного жеста по отношению к Советскому Союзу[172]172
  Lamphere R., Snatchman T. The FBI-KGB War: A Special Agent’s Story. Macon, 1995. P. 41.


[Закрыть]. Помимо того, что ФБР не воспользовалось возможностью и не провело допрос руководителя советской сети в кратчайшее время, сотрудники Гувера допустили еще одну ошибку. Овакимян был взят во время встречи с Якобом Голосом, сотрудником бюро путешествий, которое в 30-х гг. рекламировало в США туристические поездки в Россию. Голос был важным связующим звеном между Коммунистической партией США и советской разведкой. Однако эта его роль вскроется уже в эпоху холодной войны. ФБР не задержало его, даже несмотря на то, что годом ранее он был осужден за подделку паспорта и нарушение закона «О регистрации иностранцев». Проведя несколько допросов, агенты отпустили Голоса без предъявления ему каких-либо обвинений[173]173
  Weiner T. Op. cit. P. 180.


[Закрыть].

Кроме дела Горина и дела Овакимяна, до 1943 г. у ФБР не было крупных успехов. Во многом это связано с тем, что СССР еще в 30-е гг. посчитал США важным объектом для сбора разведданных, а потому выстроил более тщательно законспирированную разведывательную сеть. Повлияло и то, что в 30-х гг. советское руководство часто использовало резидентов в США не для сбора информации, а для устранения перебежчиков и оппозиционеров, видных представителей белого движения, а также националистов. Таким образом, часто оторванные от основной деятельности советские разведчики привлекали меньше внимания ФБР и других органов контрразведки США[174]174
  Позняков В. В. Советские разведывательные службы в Соединенных Штатах, 1919–1941: автореф. дис. … д-ра ист. наук. М., 2005. C. 27.


[Закрыть].

Наконец, в 1943 г. в поле зрения ФБР попадает сотрудник ИНО Василий Зарубин (в США на момент описываемых событий использовал псевдоним Зубилин). 7 августа 1943 г. на имя директора Гувера поступило анонимное письмо, в котором сообщалось, что Зубилин использует работу в посольстве в качестве прикрытия, а на самом деле активно вербует членов Коммунистической партии США для проникновения в государственные структуры США. Наиболее вероятным автором доноса в ФБР считается В. Д. Миронов, коллега Зарубина, у которого в результате нагрузок развилось психическое расстройство. Миронов неоднократно писал на Зарубина доносы в НКВД, обвиняя его в работе на ФБР. Хотя за Зарубиным была установлена слежка, главным результатом которой стали установленные факты встречи сотрудника посольства со Стивом Нельсоном, членом КП США, арестовать его не успели, поскольку уже в августе 1944 г. он был отозван назад в СССР[175]175
  Там же.


[Закрыть].

Все эти эпизоды привели к тому, что хотя в СМИ и среди заметной части политиков Советский Союз воспринимался как союзник, в ФБР по-прежнему доминировал концепт «красной угрозы». Эдгар Гувер в беседах с различными деятелями неоднократно утверждал, что, несмотря на союзные отношения в рамках антигитлеровской коалиции, по-прежнему считает СССР «угрозой не меньшей, чем нацисты». Таким образом, позиция всего этого ведомства складывалась на основе двух важных факторов: 1) резко антикоммунистические взгляды Э. Гувера, сложившиеся в годы рейдов Палмера и первой «красной угрозы»; 2) страхи Гувера, постоянно подкреплявшиеся реальными данными, связанными с раскрытием его ведомством элементов советской разведывательной сети. В итоге обычная настороженность, свойственная спецслужбам и «силовикам» вообще, накладывалась как на личные взгляды главы ведомства, так и на вполне реальные факты разведывательной работы СССР против США. И ФБР стало первой из американских спецслужб, где появились программы, нацеленные конкретно на советскую разведку. Прежде всего, это программа COMRAP (англ. абб. Comintern Apparatus: «Аппарат Коминтерна»), предусматривавшая расследование деятельности Коминтерна на территории США и степень его влияния на СМИ и политику. Программа была запущена в 1943 г., вскоре после первых результатов слежки за Зарубиным[176]176
  NARA. RG 65. FBI Comintern Apparatus (COMRAP) files, serial 3474. Hoover to San Francisco FBI. 22 November 1944.


[Закрыть]. Следующая значительная программа была связана с надзором за распространением коммунизма в среде крупнейших деятелей киноискусства. Программа COMPIC (англ. абб. Communist Infiltration – Motion Picture Industry: «Инфильтрация коммунистов – киноиндустрия») была запущена также в 1943 г. Что интересно, сведения, положенные в основу этой программы, были собраны в 1942 г.[177]177
  NARA. RG 65. FBI Communist Infiltration – Motion Picture Industry (COMPIC) files, serial 100–138754. Hoover to San Francisco FBI. 25 November 1944.


[Закрыть] Наиболее важной для внутренней и национальной безопасности США стала программа CINRAD (англ. абб. Communist in Radiation Labs: «Коммунисты в радиационных лабораториях»), запущенная в мае 1943 г. и связанная с работой по охране секретов Манхэттенского проекта[178]178
  Weiner T. Enemies: A History of the FBI. N. Y., 2012. P. 120.


[Закрыть].

В действиях администрации Франклина Рузвельта и ФБР мы видим, что, несмотря на постепенное изменение дипломатических отношений с СССР, «красная угроза» воспринималась наравне с «коричневой». Примечательно, что в начальных запросах Рузвельта к ФБР коммунистические организации встречаются довольно редко. Интересно отметить, что внимание к социалистическим организациям – во многом заслуга лично Дж. Эдгара Гувера. Это неудивительно, ведь начало его карьеры пришлось на период истерии, связанной с первой «красной угрозой». По этой причине коммунистические организации (поначалу не столь интересные Рузвельту и его окружению) были включены в списки на проверку наравне с организациями, подозревавшимися в связях с нацистами, и постепенно стали восприниматься как такая же серьезная опасность для США. Старания директора Гувера легли на «удобренную почву», так как в обществе и политических кругах еще была сильна память об опасности, связанной с коммунистами и анархистами. Хотя последовавшие за серией терактов «рейды Палмера» воспринимались как зло, общество и власть были готовы пойти на подобные меры. Тем более что ФБР, накопившее определенный опыт, теперь действовало аккуратнее, нежели министерство юстиции в 1918–1921 гг.