Текст книги "От СМЕРШа не уйти. Розыск агентуры противника в советском тылу"

Начиная с 1943 г. противник стал интенсивнее забрасывать свою агентуру через линию фронта на самолетах. При отступлении германских войск в тылу Красной Армии противником оставлялись агентурные группы, отдельные агенты-диверсанты со специальными заданиями, а также связанное с ними или действовавшее самостоятельно враждебное националистическое подполье.

С 25 октября по 1 декабря 1944 г. органами «Смерш» Действующей армии в расположении частей советских войск и на освобожденной территории было арестовано 776 агентов германской разведки и контрразведки, сброшенных на парашютах или оставленных немцами при отступлении.

В июле 1944 г. органами «Смерш» был захвачен зондерфюрер Эрвин Брониковский-Герасимович, который в качестве инструктора разведоргана при ставке германского военного командования объезжал резидентуры, оставленные при немецком отступлении на советской территории. Он был известен смершевцам как заместитель начальника Борисовской разведшколы, а затем школы радистов в местечке Нидерзее. Во время допроса Брониковский назвал 36 агентов, которые забрасывались в районы Москвы, Калинина (Твери), Тулы, а также были оставлены в Литве, Западной Белоруссии и Западной Украине. Используя эти сведения, чекисты арестовали 27 из них, а остальных объявили в розыск, причем некоторые из перевербованных агентов успешно использовались в радиоигре из района Москвы.

При осуществлении подрывной деятельности немецкие спецслужбы, не снижая активности на фронте и в прифронтовой полосе, все чаще стали переносить свои акции в глубокий тыл Советского Союза. В первую очередь, их интересовали все виды коммуникаций, промышленные предприятия и другие хозяйственные объекты, имевшие важное значение для обороны страны. В частности, уже со второй половины 1943 г. для сбора сведений о военной промышленности и о политико-моральном состоянии населения шпионы-радисты германской разведки забрасывались с задачей проникновения в Чкалов (Оренбург), Челябинск, Иркутск, Ташкент, Молотов (Пермь), Рязань, Свердловск (Екатеринбург) и Горький (Нижний Новгород).

Противник также обратил повышенное внимание на национальные районы СССР, где им были запланированы мероприятия по провокации вооруженных выступлений в тылу. Немцами были осуществлены переброски вооруженных отрядов и групп в Калмыкию, Казахстан, на Северный Кавказ, в Крым, а для распространения идей так называемого Национально-трудового союза нового поколения (НТСНП) – в Орловскую и Брянскую области. Эти формирования были ликвидированы совместными контрразведывательными и чекистско-войсковыми операциями территориальной контрразведки органов НКГБ, ГУКР «Смерш» НКО СССР и НКВД СССР.

Имели также место попытки установления местонахождения лагерей военнопленных для организации массовых выступлений. Кроме того, агентура врага постоянно получала задания по организации убийств офицерского состава армии и чекистских органов.

Летом 1944 г., по результатам проверки состояния розыскной работы на фронтах и в военных округах, в Москве собралось совещание начальников вторых отделов и отделений по розыску. На нем было определено, что данные оперативные мероприятия являются прерогативой не только этих подразделений «Смерш», но и всех оперативных сотрудников военной контрразведки. Подготовленную осенью 1943 г. Инструкцию по организации розыска агентуры разведки противника следовало знать всему оперативному составу. При этом особое внимание армейских чекистов было обращено на составление и использование специальных алфавитных списков, фотоальбомов и сборников с указанием биографических данных и примет разыскиваемых вражеских агентов, ориентировок по разведывательным органам, а также на применение опыта смершевцев-розыскников. Для оказания практической помощи по розыску на фронты выезжали помощники-направленцы начальника ГУКР «Смерш» и другие ответственные работники главка, а руководящие сотрудники фронтовых и армейских аппаратов – в корпуса, дивизии, бригады и другие соединения.

В феврале 1944 г. В.С. Абакумов докладной запиской в ГКО рапортовал И.В. Сталину об издании «Сборника материалов об органах германской разведки, действующей на советско-германском фронте». Он предназначался в помощь контрразведчикам-розыскникам, а также для информирования командующих и членов военных советов фронтов, армий и военных округов. В апреле 1944 г. в органы «Смерш» был разослан аналогичный сборник об органах финской военной разведки.

Не меньшее внимание было уделено совершенствованию розыскных мероприятий в тылу Действующей армии. Широко практиковалось применение специальных розыскных групп с включением в них агентов-опознавателей, которые были ранее на службе в немецких спецорганах или в учреждениях оккупационного режима, но впоследствии добровольно заявили о себе советской контрразведке. Они знали в лицо вражеских шпионов, диверсантов, пособников и предателей, могли хорошо ориентироваться во враждебной среде и на оккупированной территории. Их использовали в ходе розыскных мероприятий в тылу советских войск, в прифронтовых населенных пунктах, на железнодорожных станциях, в поездах, в питательных пунктах, в местах дислокации запасных полков, среди скопления военнослужащих, прибывающих к линии фронта, а также среди местного населения.

С 1 октября 1943 г. по 1 мая 1944 г. советской контрразведкой были переброшены в тыл противника 345 зафронтовых агентов, в том числе 50 перевербованных германских разведчиков; вернулись после выполнения заданий – 102. Внедрились в разведорганы – 57, из них 31 вернулся (из указанных 102), остались выполнять задания «Смерш» – 26. В ходе операций было перевербовано 69 германских разведчиков, из них по паролю в советские органы госбезопасности явились 29, остальные остались в немецких разведшколах. По данным разведчиков, возвратившихся из тыла врага, было задержано 43 германских агента. Всего за указанный выше период было выявлено 620 официальных сотрудников и 1103 агента разведорганов. Из числа выявленных агентов арестованы органами «Смерш» 273.

За апрель 1943 – февраль 1944 г. зафронтовая агентура «Смерш», проникшая в немецкие части РОА и карательные отряды, организовала переход на советскую сторону через линию фронта и к партизанам 1202 участников этих формирований. Летом 1944 г., по представлению В.С. Абакумова, отмечая проявленное мужество и большие заслуги агентов «Смерш» в борьбе с немецкими разведорганами, Указом Президиума Верховного Совета СССР орденами и медалями были награждены 14 зафронтовых разведчиков и агентов-опознавателей.

Перед началом наступления военная контрразведка регулярно снабжала информацией командование частей и соединений Красной Армии. Так, в августе 1944 г., перед наступательной операцией на подступах к столице Латвии Риге, УКР «Смерш» 2‑го Прибалтийского фронта подготовил для всех подразделений военной контрразведки ориентировку о школах разведчиков-диверсантов «Абверштелле-Остланд». В соответствующем приказе отмечалось, что управление «Смерш» фронта «располагает значительными материалами, дающими возможность парализовать их подрывную деятельность». В связи с этим под руководством начальника управления в район Рижского узла, к местам дислокации немецких школ, вслед за наступающими частями Красной Армии направлялись смершевские оперативные группы, усиленные бойцами стрелковых батальонов. Они выполняли задачи по выявлению и аресту сотрудников и агентов разведки противника, руководителей антисоветских формирований, захвату документации разведывательно-диверсионных «гнезд» противника.

В ноябре 1944 г. Управление контрразведки «Смерш» 2‑го Белорусского фронта представило командующему маршалу К.К. Рокоссовскому подробную информацию о результатах розыска агентуры противника на территории войск фронта. Как видно из доклада, в мероприятиях под руководством фронтовых чекистов участвовали 56 подвижных поисковых групп, использовавших агентов-опознавателей, 61 подвижный патруль по проверке документов в полосе фронта и 279 заградительных постов с организацией непрерывно действующих засад и прикрытий в установленных местах, использовавшихся противником. Путем анализа полученной оперативной информации, систематизации материалов чекисты представили командующему развернутую картину работы «Смерш» по осуществлению непроницаемости переднего края обороны для проникновения агентуры абверкоманды-103 и разведывательных групп «Цеппелина», действовавших на данном участке советско-германского фронта. Чекисты отметили большой интерес противника к местам расположения войсковых резервов и штабов соединений, его стремление узнать действующую литеровку удостоверений личности и командировочных предписаний. При этом было замечено, что в ряде случаев немецкие агенты снабжались старыми бланками и вещевыми книжками.

В начале 1945 г. командующий войсками 2‑го Прибалтийского фронта маршал Л.А. Говоров ознакомился с докладом отдела контрразведки «Смерш» о подрывной деятельности разведки противника в Латвии и Литве, а командующий 17‑й Воздушной армией генерал-полковник авиации В.А. Судец – о разоблаченной агентуре противника среди военнослужащих и их окружения в местах дислокации авиационных частей на территории Венгрии и Югославии.

После выхода советских войск к границе СССР создалась новая военно-политическая ситуация. Руководство Советского Союза приняло решение о разгроме гитлеровской Германии на ее территории. Лозунг «Вперед, на Берлин!» в советском народе и в армии воспринимался единодушно как необходимая мера возмездия оккупантам за причиненное ими горе и страдания, за гибель миллионов родных и близких.

Часть 2
Из первых рук

Обороняя Советское Заполярье
Т.А.Чижевский

В первый день войны я был назначен начальником контрразведывательного отделения Особого отдела 14‑й армии Северо-Западного фронта. Мой непосредственный начальник майор госбезопасности Клочев Николай Николаевич, опытнейший контрразведчик, поставил передо мною и моими подчиненными следующие задачи: организовать своевременное выявление и обезвреживание вражеской агентуры и диверсантов, обеспечить проникновение в немецкие и финские разведшколы, с тем чтобы парализовать подрывную деятельность вражеских разведок против частей и соединений фронта.

В марте 1942 года в одном из ожесточенных боев на рубеже Западной Лицы было взято в плен несколько солдат и офицеров противника. На допросе в разведотделе 14‑й армии один из офицеров назвался командиром разведывательной роты 2‑й горнострелковой дивизии обер-лейтенантом Шорнборном. Он сообщил, что вверенное ему подразделение имело непосредственное отношение к разведывательному отделу «1Ц» штаба дивизии. Также отделы «1Ц» имеются в штабах горнострелкового корпуса и армии «Норвегия». Они ведут разведку против советских войск на Мурманском направлении и занимаются контрразведывательной работой в прифронтовой полосе. Командованию армии придана абвергруппа-214. Она осуществляет разведывательно-диверсионную деятельность в тылу советских войск.

На вопрос, что ему известно о работе абвергруппы, Шорнборн ответил:

– За четыре дня до моего пленения ко мне в разведроту приезжал из Рованиеми офицер абвера. Он осмотрел участок фронта на рубеже Западной Лицы. Из разговора с этим офицером я понял, что абвергруппа готовит заброску своих агентов на советскую сторону в ближайшее время.

Как выяснилось впоследствии, немецкая разведка готовила к заброске в расположение наших войск в районе реки Западная Лица группу хорошо подготовленных шпионов, которые были снабжены надежными документами прикрытия, оружием, усыпляющими порошками, значительными суммами денег. Один из агентов ранее проживал в Мурманске, его жилье должно было использоваться ими в качестве конспиративной квартиры.

Чтобы сорвать замыслы немецких агентов по сбору разведывательных данных о наших войсках, Особым отделом 14‑й армии был разработан план дополнительных мероприятий, который предусматривал: усиление службы воздушного наблюдения, оповещения и связи на случай возможной выброски шпионов на парашютах; введение в действие новых бланков командировочных предписаний; выставление секретов на путях наиболее вероятного проникновения шпионов через линию фронта; проведение с бойцами переднего края и жителями прифронтовых районов бесед о повышении бдительности.

Вскоре принятые военными контрразведчиками 14‑й армии меры доказали свою эффективность.

Как только немецкий агент Коршунов перешел нейтральную полосу, находившиеся в секрете бойцы без шума задержали его. Через два часа вражеский лазутчик вместе с изъятыми у него документами под охраной был доставлен в Мурманск.

– Я получил задачу проникнуть в Мурманск для сбора разведывательных данных, – рассказывал арестованный агент. – Надлежало узнать расположение штаба и полевого управления 14‑й армии, дислокацию воинских частей, находящихся в Мурманске и его окрестностях, а также складов с военной техникой и боеприпасами. Нужно было собрать данные о находящихся в Мурманском порту военных кораблях и судах, узнать, минирован ли вход в Мурманский залив.

Также Коршунов сообщил, что в разведшколе в Вихуле он проживал с курсантами Вороновым и Прудько, которых вначале немцы планировали забросить в Мурманск вместе с ним, но потом изменили свое решение. Коршунов отметил, что Прудько до войны более пяти лет проживал в Мурманске, где работал в торговом порту.

Прочитав показания Коршунова, бригадный комиссар Клочев Н.Н. резюмировал:

– Обращает на себя внимание обилие вопросов, включенных в задание. Для сбора таких сведений одному агенту потребуется слишком много времени. Несомненно, что задание предназначалось для группы агентов. У меня лично нет сомнений, что одновременно с Коршуновым направлено, разумеется, по другому маршруту, еще несколько шпионов. Скорее всего, следует ожидать прибытия в Мурманск Воронова и Прудько. Не исключено, что они должны здесь встретиться с Коршуновым.

Последующие события подтвердили слова опытного руководителя.

Придавая исключительное значение данным о возможном появлении агентов Воронова и Прудько в Мурманске, Клочев Н.Н. возглавил всю последующую работу армейского Особого отдела по пресечению деятельности выявленной шпионской группы.

Нам с капитаном Савченко А.И. было предложено разработать мероприятия по розыску и задержанию агентов абвера. В этой работе приняли активное участие начальники подразделений Особого отдела армии капитаны Зверев Н.М. и Леваков Ф.И. Клочев Н.Н. утвердил план намеченных мероприятий, согласовал его с командованием армии.

По нашему предложению Коршунов описал внешность Воронова и Прудько. Однако, как выяснилось позднее, скрыл от нас известный ему мурманский адрес Прудько, где ему надлежало встретиться с членами разведгруппы. Коршунов опасался, что в случае задержания Воронов и Прудько расскажут военным контрразведчикам о его «работе» среди курсантов школы в качестве агента-провокатора.

В соответствии с планом розыска сотрудники Особого отдела армии Васильев Г. Н., Зайцев П.И. и Тонин М.С. направились в военную комендатуру города, на железнодорожный и морской вокзалы, в дежурную службу милиции. Розыскные мероприятия в окружении штаба армии осуществлял старший лейтенант Соловьев А. К.

Все военные контрразведчики получили ориентировку, в которой описывались внешние приметы Воронова и Прудько, указывалось, что агенты могут быть в форме военнослужащих Красной Армии, иметь при себе красноармейские книжки или удостоверения личности, командировочные предписания, продовольственные аттестаты, выписанные на другие фамилии, а также значительные суммы советских денег. Отмечалось, что разыскиваемые могут быть вооружены огнестрельным оружием.

Занимаясь розыском шпионов, мы опирались на помощь военнослужащих и гражданских лиц. Однако напасть на след удалось далеко не сразу. Попытка установить адрес, по которому Прудько до войны проживал в Мурманске, не увенчалась успехом, так как эта фамилия в документах не значилась. Только на шестой день розыска, 14 апреля 1942 года, начальник контрольно-пропускного пункта лейтенант Крикунов Н. П., проверяя документы у старшины Денисюка, обратил внимание на его значительное сходство с одним из разыскиваемых. Предъявленное старшиной командировочное предписание было выписано на старом, уже отмененном бланке.

По заранее обусловленному сигналу на КПП прибыл Соловьев А.К. Старшина был задержан. У него были изъяты фиктивные документы, пистолет иностранного производства, советские деньги в сумме 3 тысяч рублей и 16 ампул с усыпляющим веществом.

На первом же допросе, проведенном полковником Клочевым Н.Н. с моим участием, задержанный был изобличен и признал, что является агентом абвера Прудько. Позднее он рассказал, как изменил Родине.

Не смирившись с раскулачиванием отца, имевшего зажиточное хозяйство и наемных работников-батраков, Прудько уехал из Николаевской области в Мурманск. В августе 1941 года был призван в Красную Армию и отправлен на фронт. В первом же бою с оружием перешел на сторону врага. На допросе выдал гитлеровцам сведения, составлявшие военную тайну.

Находясь в лагере военнопленных, он выслуживался перед начальством и вскоре был назначен помощником старшины лагеря. Из попавших в плен сослуживцев выдал гитлеровцам трех коммунистов.

В январе 1942 года в лагерь приехал офицер абвера. Вызывал пленных на беседу. С ним завел разговор о сотрудничестве с немецкой разведкой. Уговаривать Прудько не пришлось. Он с радостью согласился стать абверовским разведчиком. Вскоре его доставили в Рованиеми, где обучили шпионскому ремеслу. В конце марта он был переброшен через границу СССР.

Рассказывая о содержании разведывательного задания, Прудько почти слово в слово повторил показания Коршунова.

На заданный ему вопрос о напарнике Прудько ответил, что абверовцы переправили его одного.

Прервав допрос, майор Клочев Н.Н. пригласил начальников подразделений Особого отдела армии для решения неотложного вопроса.

– По показаниям Коршунова, – сказал он, – абверовцы подготовили для заброски в Мурманск трех агентов – его, Прудько и Воронова. Глубоко убежден, что у Прудько есть напарник. Скорее всего, это Воронов. Сейчас, когда мы задержали Прудько, он может затаиться или, что для нас крайне нежелательно, попытаться уйти к своим хозяевам. Продолжая активный розыск Воронова, мы должны поставить Прудько в такие условия, чтобы он назвал своего напарника и указал возможное место его пребывания.

После обсуждения различных вариантов наших дальнейших действий было принято решение: для изобличения Прудько в даче ложных показаний провести между ним и Коршуновым очную ставку.

Результат превзошел все наши ожидания. Ошеломленный появлением Коршунова, Прудько не только подтвердил его показания о подготовке трех агентов абвера для направления в Мурманск, но и рассказал, что прибыл в город не один, а вместе с Вороновым, назвал адрес, где остановился его сообщник.

Группа захвата во главе с капитаном Савченко А.И. немедленно направилась по указанному адресу. Воронова на месте не оказалось. Военные контрразведчики оставили на квартире засаду.

Воронов появился к исходу дня. Он был в гражданском костюме. Члены группы захвата по приметам опознали его и задержали. При обыске у Воронова были изъяты пистолет с патронами, 18 ампул с усыпляющим веществом, поддельные документы на имя красноармейца Аистова. В дополнение к этому были обнаружены советские деньги в сумме 1300 рублей и комплект красноармейского обмундирования.

Улики были настолько неопровержимы, что Воронов на первом же допросе, который вели капитан Савченко А.И. и старший лейтенант Соловьев А.К., признал себя виновным в шпионаже в пользу фашистской Германии.

Воронов вырос в семье служащего, осужденного на семь лет лишения свободы за крупную растрату. В начале войны, находясь в рядах Красной Армии, он попал к фашистам в плен. В лагере, где много пленных умирало от голода, тяжелого труда и истязаний, Воронов познакомился и наладил хорошие отношения с одним военнопленным, который знал немецкий язык и пользовался доверием у лагерного начальства. Вскоре, после беседы с приезжавшим в лагерь офицером абвера, этот пленный куда-то исчез.

Прошло не более трех недель, как офицер из военной разведки вновь появился в лагере. В беседе с Вороновым он предложил ему выбор: либо гибель от голода и непосильного труда в лагере, либо учеба в разведшколе. Воронов согласился стать агентом абвера. Его отвезли в разведывательно-диверсионную школу в Вихулу, где он встретил своего знакомого по лагерю, ставшего курсантом Коршуновым.

Воронов рассказал военным контрразведчикам о своей учебе в разведшколе, об отъезде вместе с Коршуновым в Рованиеми, о подготовке трех агентов абвергруппы-214 для очень трудного рейда в Мурманск. К сказанному добавил, что он был переправлен на советскую сторону вместе с Прудько. Они благополучно добрались до Мурманска, где остановились на квартире, в которой до войны жил его подельник.

На одном из допросов Воронов сообщил, что в лагере военнопленных и в разведшколе в Вихуле Коршунов сообщал начальству об антифашистски настроенных лицах.

На проведенной очной ставке с Вороновым Коршунов признал, что действительно выполнял поручения администрации лагеря, а затем и разведшколы по выявлению лиц, способных нанести ущерб разведывательным органам гитлеровской Германии. Коршунов также сообщил, что по указанию администрации вел постоянное наблюдение за своими напарниками Вороновым и Прудько.

В ходе следствия были получены обстоятельные данные о деятельности абвер-группы-214 и ее учебного центра, о работавших в них официальных сотрудниках, а главное – о разведчиках-диверсантах, подготовленных к заброске в тыл войск Карельского фронта. Все это помогло военным контрразведчикам лучше организовать работу по своевременному задержанию и обезвреживанию вражеских шпионов и диверсантов.

За успешное выполнение заданий командования по борьбе с фашистской разведкой Военный совет 14‑й армии представил полковника Клочева Н.Н. и автора этих строк к награждению орденами Красного Знамени. Капитана Савченко А.И. и старшего лейтенанта Соловьева А.К. наградили орденами Красной Звезды. Несколько контрразведчиков были отмечены медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».

В суровую военную пору сотрудники особых отделов Карельского фронта с честью выполнили возложенные на них задачи. «Героическая защита Заполярья войдет в историю нашего народа как одна из самых ярких, запоминающихся страниц, – писала газета «Правда» 6 декабря 1944 года. – Здесь враг был остановлен осенью 1941 года. Здесь находится участок, где врагу в течение всей войны не удалось перешагнуть линию нашей государственной границы». В победу советских войск на севере нашей страны внесли достойный вклад военные контрразведчики 14‑й армии и всего Карельского фронта.